Ева Витальевна Шилова
Поймать девианта
Но все когда-нибудь кончается и вчера они, наконец, закрыв дверь его кабинета на все замки, вчетвером обмывали новые звездочки. Васе налили только половину стакана водки, резонно опасаясь, что даже такая доза может оказаться для девичьего организма фатальной, а сами молодецки выкушали по целому. Да, зрелище подвыпивших подчиненных оказалось невероятно забавным. Рос чуть не с умилением наблюдал как Костенко заплетающимся голосом утверждает, что он трезв как стекло и на спор пытается и не может за один присест выговорить слово «гидроаэроионизация», как Зимин начинает цепляться за стол, не в силах усидеть на стуле ровно, как Вася пытается подкрасить губы и промахивается помадой мимо них… молодые еще, хлипкие. Пришлось помогать в их транспортировке до такси.
Так что свежеиспеченный подполковник Лефтов довольно оглядел себя в зеркале и двинулся проверять реакцию подчиненных после вчерашнего принятия на грудь. Новые звания новыми званиями, но свое соответствие им еще нужно доказать! И для стандартной разминки он сегодня выбрал вопрос о том, какие ассоциации в умах его сотрудников вызывают гранаты.
– У бабушки моей такие серьги есть, – вяло откликнулся Костенко. – Это камни.
– Фрукты! – облизнулся Зимин.
– Начинается утро в кибуце… – буркнула мрачная Вася. – Взрываются они.
Ах, вы ж мои лапочки! Что ж, можно считать, ребятишки в форме, несмотря на явные признаки похмелья, – опять ни единой попытки дать сходные ответы на одинаковый вопрос.
– Кто сегодня меня порадует?
Радовать попробовал Костенко. То, что вся группа умела работать со статистикой, он давно уяснил, но выводы, полученные ими от изучения большого объема информации, могли разниться. Впрочем, философски подумал Рос, когда с этой троицей было по-другому?
А Миша не поленился, поднял данные о смертях в больницах за последние семь лет. Причем «разложил» их, что называется, по полочкам: отдельно смерть в приемном покое, отдельно «смерть на столе», отдельно смерть в послеоперационном периоде. Им также были изучена статистика по процентным долям, которую занимают разные причины смерти в общем перечне. И выявлена их динамика. И перелопачены данные по конкретным больницам. Он даже озаботился составлением разноцветных столбчатых и круговых диаграмм, чтоб нагляднее продемонстрировать получившиеся выводы. Картина получалась зловещая. И дело было не только в общем росте смертности, понятно, что ковид не щадил никого, но и в непонятном перекосе: резкий рост числа покойных пришелся почему-то на восточную часть столицы. Причем именно из тех, кто находился в процессе лечения или в послеоперационном периоде.
– И кто что об этом думает?
– Так пандемия же… – пробормотал Паша.
– Пандемия пандемией, – кошкой взвилась Вася, – но лично меня интересует почему не реагирует Росздравнадзор? Как пандемия весной приключилась, так они с лета начали проверять все больницы, если смертность в них росла на протяжении трех месяцев, а она везде росла! Дошло до того, что аж «индикаторы риска» к декабрю 2021 повысили: «разрешили» врачам рост летальных исходов от инфарктов и инсультов на 2% в год, а от злокачественных опухолей – на 3%. Но по мишиным-то выкладкам получается больше, так почему никакой реакции?
– Я когда просчитал, сам обалдел. С момента начала ковида рост количества всех заболеваний начал бить рекорды: от 8-13% до 30% в пики пандемии. И для 60% от общего числа умерших от болезней системы кровообращения причиной смерти стал именно коронавирус. Но! Росстат эти данные не признает. По официальной статистике среди причин более чем полутора миллионов смертей первыми стоят сердечно-сосудистые заболевания – 59%, потом онкология – 19%, дальше болезни бронхолегочной системы – 6%, диабет – 3%, ну и по мелочи…. И только у 144 тысяч, то бишь примерно у 9%, соизволили признать ковид.
– Страусиная политика, согласна, но это не объясняет собственно перекоса!
– Может, цитокиновый шторм на фоне всяких инфекций… – неуверенно предположил Паша, – бороться толком еще никто не научился…
– Никакой шторм не может дать такой дикой реакции в одном-единственном районе! – резко среагировал Костенко. – Картина, конечно, смазана ковидом, но должно быть что-то еще!
– Недостаточное обеспечение лекарствами и аппаратурой? – пытался угадать Зимин. – Плохо обученный персонал? Нарушение населением правил гигиены и самоизоляции? Что-то больше ничего умного мне в голову не приходит…
– А ты соверши насилие над своим мозгом, и будет тебе счастье!
– Миша прав, – задумчиво протянула Вася, – причин, конечно, может быть много, но даже они все, вместе взятые, не объясняют такого всплеска. Поздравляю, господа офицеры, у нас, похоже, очередной девиант.
– Ты намекаешь…
– Да я прямо говорю, не иначе Миша раскопал очередного больничного ангела.
– Это еще что за…
– Больничными ангелами или «Ангелами смерти» зовут тех, кто считает необходимым прекращать страдания неизлечимо больных, будучи глубоко убежденными, что оказывает им услугу. Заодно, и родственникам не приходится тратиться на дорогое поддержание псевдо жизни в полутрупе. Всем хорошо…
– Ты говори, да не заговаривайся! Что тут хорошего?!
– Так это ж не я, а они так считают. Я только озвучила…
– Что, и пример приведешь?
– И приведу! Их в истории много было, и в девяти случаях из десяти – это работавшие в больницах женщины. «Веселая» Джейн Топпан – около ста жертв. А у одной из самых известных – Кристен Гилберт личное кладбище составляет более трехсот жертв.
– Твою ж! И ты думаешь…
– Я боюсь, Паша. Я очень боюсь, что это именно так.
– А, все-таки, какой у них мотив?
– Ну как… легкая смерть для страдальцев, освобождение от мук…
– Странный мотив какой-то… непонятный…
– То, что мы его не понимаем, не означает, что он не имеет права на существование.
– Так надо же что-то делать? Миш, ты по конкретным больницам статистику сверял?
– Я к их главврачам даже на приемы ходил…
– И что?
– Выперли, даже не дослушав! Сказали, куда мне следует пойти вместо того, чтобы занятых делом людей отвлекать. Потоптались, можно сказать, на самом святом в душе! – горько закончил Костенко.
– Еще, небось, и нагадили сверху, – подзудила Вася.
– Не без этого, – вздохнул Миша, – обозвали паникером и провокатором.
– Я знаю, что нам нужно, – Рос решил вмешаться, – все случаи смерти в лечебных учреждениях подлежат рассмотрению профильных комиссий с последующим заполнением карт экспертной оценки. Именно они нам и понадобятся, там будет все: и поставленный диагноз, и расхождение клинического и морфологического диагнозов, и отметки о непереносимости лекарств или диагностических препаратов, и даже оправданность отмены патологоанатомического вскрытия. Я запрошу копии карт через генерала Скворцова, у него месяц назад беременная жена внука скончалась в больнице, он только обрадуется шансу устроить армагеддец криворуким лекарям…
– Не только… – Вася говорила медленно, глядя куда-то в сторону окна. – Перелопатить случаи смерти в больницах с точки зрения установления причин смерти, это правильно, это позволит подумать над способом неявных убийств, но нам понадобится еще кое-что. Данные о сменах медперсонала, совмещенные с количеством смертей за этот период. Данные о ротации медперсонала между больницами этого района. Вот тогда и посмотрим, какая картинка получится на выходе.
Закопавшись в карты, подчиненные приступили к отсеиванию. Сначала отложили те, где в качестве причины смерти значились непереносимость анестезии, переливание крови, аллергия, инфекции. Потом углубились в изучение результатов вскрытия.
Рос сначала не вполне понимал, что они хотят там найти, пока Паша не пояснил:
– Тот, вернее, если верить Премудрой, та, кого мы ищем, должна иметь какой-то хитрый и простой способ для умерщвления. Иначе бы ее давно раскрыли: в больницах не дураки работают. Вот мы и думаем, как она может действовать, чтоб никто ничего не заподозрил.
Рос чуть не процитировал классическое «Только надобно решить, как верней тебя решить: оглоушить канделябром, аль подушкой задушить?»
– Можно на время отключить аппарат ИВЛ, а потом включить его обратно, – предложил вариант Зимин.
– Можно вколоть что-то безобидное, что даст негативную реакцию с уже введенными лекарствами, – дополнила список Вася.
– Я знаю, что еще можно, – зло процедил Костенко. – Кажется, я нашел то, что мы ищем. Смотрите сюда: судя по результатам вскрытия у некоторых трупов обнаружены изменения внутренних органов, характерные для асфиксии. А это может означать отравление атропином.
– А им можно убить? – поразился Павел.
– Можно, – вздохнула Вася, – так действовала преступница у Захаровой в «Трех сонетах Шекспира».
– Можно, – вздохнул и Миша. – Я порылся и выяснил: атропин при приеме внутрь разрушает сердце, печень, почки, сосуды и нервную систему. При небольшой дозе могут начаться галлюцинации и нарушение координации. При сильном отравлении через 15-20 минут сонливость переходит в крепкий сон, и, если тяжелобольной затихает, это никого не удивит. А в терминальном состоянии проявляется бледность, брадикардия, аритмичное дыхание, мышечная атония, отек легких, падает давление, что влечет за собой кому и смерть.
– И… сколько его надо, чтобы…?
– Смертельная доза составляет полтора миллиграмма на килограмм массы тела взрослого человека. И если не принять мер – летальный исход обеспечен менее, чем через пять часов.
Вполне возможно, что Миша в своих подозрениях прав, подумал Рос. Атропин… его ведь раньше использовали только офтальмологи, а теперь лечат им целый ряд заболеваний. А, значит, его запасы в больницах всяко не мизерные. В процессе розысков надо будет проверить совпадение количества пузырьков или ампул, в чем его хоть держат? в конкретном отделении с выписанным со склада количеством, и выяснить, у кого был к нему доступ. И сравнить с фамилиями тех, в чьи дежурства повышалась смертность… Где-то на пересечении списков и найдется этот «ангел». Заодно уточнить, не было ли хищений препарата со складов, из больниц или аптек, иногда ведь и побочные ветви расследования могут дать свои результаты…
И, кстати, а что это Вася не занимается своим прямым делом? Кто за нее будет психологический портрет убийцы составлять?
Вася с негодованием отвергла мысль о том, что она бездельничает и в доказательство предъявила первые выкладки:
– Это женщина от сорока до пятидесяти лет. Может оказаться врачом, но скорее медсестрой, акушеркой, помощником санитарного врача, фармацевтом или младшей медсестрой, но не санитаркой. В крайнем случае – волонтером. Не замужем или разведена. Детей нет. Темперамент: сангвиник. Характер сдержанный, скрытный. Эмоционально стабильна. Показатель IQ не ниже 110-120. Хорошо развиты коммуникативные навыки, легко общается, при необходимости умеет входить в доверие. Направленность личности: интроверт. Ей присуща адекватная средняя самооценка. Поведение ровное. Явных врагов нет. Не выносит склок и скандалов. По месту работы пользуется уважением.
Ух ты! Вот прямо так, на пустом месте? Видимо, он произнес это вслух, потому что Вася немедленно возмутилась:
– Что значит, на пустом? Все просчитано! У профайлеров свои методики! Могу еще добавить, что она склонна к полноте.
Ага, а чего ж сразу не ФИО на блюдечке? Ладно, изловим, сравним с этим… портретом. А что там накопали парнишки по кадрам? Кто-нибудь попал в раскинутую сеть?
А у Костенко с Зиминым оказалась целая корзинка плодов… фигового дерева. Список насчитывал слишком много сотрудников двух больниц, которые подпадали под названные условия. А когда Рос спросил об упомянутых Васей волонтерах, те совсем скисли, о них они не подумали. А значит, параметры поиска слишком расплывчаты и их нужно пересматривать.
– А почему, кстати, санитары не подходят?
– А потому, что им по должности не положено уколы ставить. Вот когда к тебе подходит медсестра со шприцом, это никого не удивляет, а если вдруг за него берется поломойка, это как-то странно. Хоть кто-то бы да заметил.
– Думаешь, она атропин колола, а не вливала?
– Внутривенно действует быстрее… да и кто обратит внимание на лишнюю дырку от укола на трупе, если их и так много?
– Логично…
С учетом васиных поправок круг подозреваемых удалось сузить до пяти медработниц, но больше всего подозрений вызывала медсестра Логвинова, успевшая за последние годы поработать в двух больницах, где наблюдалась повышенная смертность. А уж когда у остальных фигуранток удалось наскрести хоть какое-то подобие алиби, Миша, аж подпрыгнул от восторга с криком «Есть!» И был сбит на взлете васиным же ехидным замечанием:
– Молодец, распрыгался. А доказывать ее вину мы как будем?
– Так… а пашины способности нам на что? Сама все выложит!
– В суде не пройдет. Это на крайний случай. Предлагаю брать с поличным.
– Значит, мы кем-то пожертвуем?
– Так больница же… откачают. И потом, ты видишь другой выход?
Миша его не видел. Рос тоже.
– Думаешь, дежурить в рассаднике ковида придется? – с тоской спросил Паша.
– Над душой стоять нельзя, почует. Камер достаточно. Но в любом случае там должны быть еще те, кто сразу после покушения ее скрутит, не дав выбросить шприц.
Ох, сколько Росу пришлось биться, чтоб к нему прислушались! Но все-таки ближе к лету и камеры в палатах по-тихому установили, и дежурство началось. И если Вика Хотяева посменно бдела за действиями фигурантки, сидя за монитором, то старлею Мухину выпала неприятная участь, ему пришлось не только пребывать в постоянной боевой готовности, чтоб схватить подозреваемую и сохранить улики, но и выполнять стандартные обязанности медбрата, рискуя заразиться коронавирусом. Иначе кто б его в больницу просто так пустил?
Месяц. Месяц они ждали, когда их рыбка «клюнет». Но когда дождались…
– Взяли! Взяли, Уголовный кодекс мне в печень! – Костенко, ворвавшись в кабинет, исполнил танец дикарей, заваливших мамонта. Паша вопил, Вася визжала от восторга. Рос хоть не скакал как обкуренная обезьяна, но эмоции подчиненных вполне разделял: вот теперь можно было смело рапортовать начальству, что в среде столичных девиантов «минус один». Причем ее данные совпали с «угаданным» Васей профилем на 95%.
Настроение троице попытался подпортить знайка-Семахин:
– Новости слышали? Главврач больнички, где взяли «ангела», долго возмущался, потому что его попросили уйти с насиженного места. Понятно, за что, экий лопух, приютил серийную убийцу, люди и за меньшее с должностей птичками летели. Теперь бухтит где только можно, что он мог и сам ее за руку поймать, но ты ему якобы толком ничего не объяснил, поэтому они так долго с ее поисками проваландались. Недоволен он тобой.
– Да я его недовольство – рыкнул обозленный Миша Костенко, – вертел на…
И посмотрев на ухмыляющиеся лица Васи и Паши договорил:
– …на ключе от гаража вертел!
И в доказательство своих слов даже продемонстрировал тот самый ключ, длинной не менее пятнадцати сантиметров, гордо добыв его из сумки и сунув собеседникам под нос.
– Да, – осмотрев, глубокомысленно заключила Вася. – На таком может получиться.
Рос мысленно только плечами пожал. Если начальник больницы прохлопал такого сотрудника-девианта по причине лени и нежелания вникать в обстоятельства, то кто ж ему доктор? Так что прав Миша, не собирающийся такого идиота жалеть, теперь со своим недовольством и гневливостью этот деятель вылетит на пенсию с соответствующим клеймом на репутации и будет тухнуть оставшийся век в своем болоте.
***
А еще теща жуть как не хотела, чтоб дочь после свадьбы меняла девичью фамилию на его. И мотивировала это тем, что и хлопот больше, чем пользы, и все документы придется менять, и свеженькая виза в Великобританию пропадет, а толку? Ну, добавиться одна-единственная буковка: была Волкова, стала Волчкова. И стóит из-за одной буковки менять шило на мыло?
Стóит, стóит. Не только тебе все в Алькиной жизни определять. Теперь это будет делать другой человек.
И ведь что характерно, Алькин отец у него такого негатива не вызывал. Может, потому, что жил достаточно далеко, может, потому, что появлялся нечасто, а, появляясь, всегда чувствовал себя как-то стесненно и виновато, и так и норовил то принести дочери подарок, то подкинуть денег. Понимать его Сан понимал, он бы и сам от такой жены как его теща максимально быстро удрал, но более частых его визитов старался не допускать. Подарил денег – молодец, а теперь уходи. Нам чужие в семье ни к чему. Мне и тещи в соседнем доме хватает выше головы.
Потому что даже несмотря на раздельное проживание и максимально краткие встречи, теща все равно постоянно умудрялась стоять Сану поперек горла. Вроде как ничего плохого напрямую не делала, но как же раздражала! То небрежно бросит, что поперла очередного любовника, даром что в ее возрасте пора уже не развлекаться, а к земле привыкать, то привезет что-нибудь интересное дочери из импортной поездки или с дачи знакомых, то язвительно прокомментирует очередное его начинание, да так, что Алиска начинает задумываться правильно ли она поступает, то подкинет рекламу какого-нибудь очередного круиза по Атлантике, вот что ей спокойно не живется?!
Не зря же ей даже собственные студенты дали «ласковое» прозвище Холера. Не как-нибудь! Нет бы на них обидеться, а она, услышав, только ухмыльнулась и ехидно ответила, что да, она такая, и что их, зараз, об дорогу не убьешь! А потому придется терпеть и считаться. Считаться, вернее, считать количество употребленной ею чумко-борзянковой травки не хотелось ни разу. Хотелось посоветовать ей самозакопаться в каком-нибудь безлюдном антарктическом бункере, где и почить навечно на радость окружающим.
И это история с котешком, которая стала последней каплей. Какие-то знакомые ее знакомых, а их полузнакомых собрались сваливать за рубеж на ПМЖ, но вот беда, не получалось по каким-то причинам прихватить с собой домашнюю животинку. И теща согласилась оставить ее у себя. А скотинка-то оказалась не просто двортерьером, отнюдь! Этой негодяйке и тут повезло: отданная мурлыка была абиссинской породы. Интернет вообще заявил, что абиссинцы одни из самых красивых и «разговорчивых» кошек в мире. Пожалуй, не соврал, мало того, что животинка и впрямь прикольно мурчала, так и сам цвет кысаньки был необычным: к серовато-голубой масти добавлялись необычные переливы шкурки, так называемый тикинг; в данном случае он оказался уникальным: на одном волоске шерсти поместились аж четыре цветовые зоны: жемчужный, бежевый, грифельный и серый!
И хотя Аля очень просила отдать котейку им, теща уперлась и объяснила, что ей живая душа в доме нужнее, для скрашивания одиночества. Но тут же пояснила, что Лисенек может приходить к скотику в гости, ну, и переселять его к себе на время ее, тещи, отсутствия… И теперь его жена не реже раза в неделю так и норовит забежать к теще под предлогом погладить киса Ириса. И чего ей там в уши в очередной раз надуют не может предсказать никто…
Шестой круг. Некрополь
С учетом редкой бесперспективности оставшихся планет, пришлось кидать жребий при выборе очередного направления поиска. Выпала Гиэлла. Расс старательно поискал у себя под шкурой оптимизм, но безуспешно. Остальные явно разделяли его пессимизм. Прелестнейшее место, где форма осуществления власти на планете – диктатура, где установлен репрессивный режим, а для недовольных в ход идут тюрьмы, пытки и концлагеря.
– И кто там из нагов?
– Считай, уже не из нагов. Там пропали Квиррил Рау-Рансай из Дома Радужного Удава и Тиййин Ват-Уршаил из Дома Ошейникового Эйрениса.
– А с чего наших потеряшек вообще понесло на эту Гиэллу? – удивился Кирссен Арх-Шаон. – Туда даже рейсов регулярных нет!
– А они числились в составе дипмиссии. Очередная попытка правительства как-то договориться с этими на всю голову больными татуированными придурками. Потому что эти, которые на Гиэлле, до такой степени отстраненные и недружелюбные, что даже в состав ГалаСоюза в свое время отказались войти. Вот наши умники и пытаются уже в который раз договориться об установлении эксклюзивных торговых связей. Чтоб все контакты осуществлять напрямую с местными производителями и никому пошлину лишний раз не пришлось отстегивать.
– Ну и что там может быть интересного? – с пренебрежением спросил Таффрин Шер-Каорг.
– А вот зря ты кривишься! – вмешалась Фионна. – Хотя да, мужикам такие вещи не шибко нужны… Они очень мощно продвинулись в ботанике, в смысле в селекции. И большую часть планеты отдали под разведение некоторых неповторимых растений. Ну, и изготовления из них товаров…
– И что ж они такого изготавливают?
– Про знаменитый парсский шелк слышал? Это как раз они производят. А ты знаешь, что ему сносу нет? Не рвется, защищает и от холода, и от жары, и от укусов насекомых, а красивый какой! При продаже на весы против шелка принято сыпать эквивалент самого дорогого товара! Мало? Идем дальше: садоводы всей Галактики буквально дерутся за возможность получить на развод хоть самый маленький саженец шио-ланги, из которого получается дорогущее масло. А пурпурное дерево? Знаешь, сколько стоит даже не мебель, а хотя бы шкатулочка из него? А кустарник люкки? Именно на нем растут знаменитые урфельные грибы, съесть которые могут себе позволить единицы и то, не чаще чем раз в году! А знаменитая Золотая орхидея, чьи лепестки идут на производство самых дорогих духов в обитаемом космосе? И даже это еще не все: пряности с Гиэллы могут позволить себе только самые пафосные рестораны и мультимиллионеры. Тебе хватит, или еще вспомнить?
– Хм… а откуда тогда все это берется на рынке?
– Раз в году они арендуют один грузовой корабль и летят с товарами на Фиалонг. Про Небесную ярмарку слышал? Вот там и проходит аукцион товаров с Гиэллы. И с каждым год они только дорожают…
– Так вот почему наши торгаши так рвутся заключить с ними контракт!
– Или хоть какое-нибудь соглашение о взаимных поставках. А то, понимаешь, такое богатство неподалеку имеется, а торговать со Ссвангом, да и вообще с кем бы то ни было напрямую гиэльцы не хотят.
– А если… – и Хашшен сделал на редкость выразительный жест, как будто сжимает чье-то горло.
– Думаешь им уже не намекали, причем не только мы? Так они в ответ на намеки пригрозили взорвать всю планету. Чтоб никому не досталась. Фанатики твердолобые, что ты хочешь.
– Вы что, не видите, или не хотите видеть самого интересного! – вмешалась Фионна. – Два с хвостом года назад у них пропадают два нага, члена дипмиссии, и никто на Ссванге даже не чешется! Как такое могло получиться?
Взгляды медленно, но, верно, скрестились на Хашшене Син-Лайсе. Кто у нас тут родственничек координатора? Давай, поведай остальным – с чего такое наплевательство на жизни своих произошло. Чуть не первый раз в жизни Расс наблюдал как этот бесчувственный садист смущается и прячет глаза.
– Так это… понимаете… по причине факта пропажи дипломатов наши сумели продавить ежегодную поставку с Гиэллы партии перламутрового перца по фиксированной цене.
Реакцию группы в стиле «торгаши поганые» не постеснялся озвучить Таффрин:
– Ясен хвост, тупо продали своих за пряности, – понятливо припечатал он.
– Ну… не совсем так, но единственная поблажка гиэлльцев в торговле показалась нашему правительству важнее межпланетного скандала…
– А мне интересно другое, – тут уж Кирссен потребовал разъяснений, – если они не члены ГалаСоюза, и вообще законченные игнорамусы, на каком основании мы вообще сумели втюхать им диорантовую пыль? И даже склонить ее использовать в рамках здешнего космодрома?
– А вот тут начинается самое забавное, – и Расс сделал интригующую паузу. – Наши интриганы с подачи координатора Син-Кайсара рассказали им правду.
Судя по выражению физиономий…, группа явно пыталась сообразить кого именно пора сдавать первым в дом скорбных разумом. Первым отмер Таффрин:
– И много они им рассказали?
– Соображаешь… разумеется, удобный для нас вариант. Обратились неофициально к руководителю тамошней… Службы порядка, или как-то так. Мол, проникли к вам на планету гады со склонностью к психическому давлению на чужие мозги. И застряли, ибо через рамку с пылью им обратно не пройти. А потом придет команда доблестных ловцов (это в смысле мы) и всех поймает. Они неохотно, но выразили согласие на наше присутствие и помощь.
– Так они обнаружат тела Рау-Рансая и Ват-Уршаила, и погонят нас в три хвоста по причине устранения угрозы!
– Не-а. Наши умники объяснили, что эти диверсанты якобы умеют ставить ментальные закладки. То есть живет себе какой-нибудь ранее приличный во всех отношениях гражданин, а потом срабатывает отложенный приказ и – хлоп! Он начинает заниматься фигурной резьбой по телам окружающих. Причем выбирает в качестве объекта прикладного искусства не абы кого, а, например, начальство местного округа. Или то же самое начальство, облагодетельствованное подобной закладкой, вдруг отдает приказ расстрелять население какого-нибудь городишки. И приказ этот выполнят. И самое страшное, что чем больше времени прошло с момента их прибытия на Гиэллу, тем больше таких индивидуумов с закладками может оказаться. А там недолго и до зомбирования высшего руководства. Как тебе перспективка?
– Другими словами, глобально пожаловаться на происходящее им особо некуда, поэтому, пусть и через зубовный скрежет, они готовы помогать нам избавиться от диверсантов?
– Именно так.
– И как на сей раз действовать будем? – полюбопытствовала Фионна. – Судя по тому, как у них тут все организовано, они нам мало того, что ничего из своего арсенала применить не позволят, да еще и следить будут во все имеющиеся глаза и камеры!
– Так что мы все сами да сами! Попробуем использовать их собственную систему регистрации населения.
– И чем это нам поможет?
– Ты не понимаешь, это тебе не свободная планета, здесь все регламентировано, даже выход из жилища на работу – и тот по пропуску. Неучтенных передвижений нет от слова совсем. Нам нужно найти тела нагов и продолжить поиски в этом районе.
– А если они сменили несколько носителей?
– Значит, придется пойти по цепочке оставленных ими трупов.
Расс понимал, что при общении с фанатиками, которым они, мягко говоря, подвирают, необходима ювелирная проработка любой сказанной фразы и в который раз пожалел, что нет у них в команде никого из Дома Тигрового Ужа, а они там все как на подбор прирожденные лицемеры и обученные дипломаты! Но раз нет, то придется выкручиваться самому. И он максимально вежливо попросил прикомандированного к ним представителя Службы порядка харт-лайтера Левеса сначала заняться розысками пропавших на Гиэлле ссвангов.
И был в хорошем смысле слова поражен тем, насколько четко поставлена работа местной Службы порядка. Потому что компьютеры местного космопорта работали без сбоев, ничего нигде не затерялось и кадры записи как делегация ссвангов, два с лишним года назад прибывшая на Гиэллу, покидает корабль и попадает в зал для встречающих прекрасно сохранились.
– А дальше? – чуть не хором спросили Расс с Фионной.
– Согласно существующим правилам всем членам прибывшей делегации были выданы временные документы в виде именных жетонов с фотографией, – сухо поведал харт-лайтер. – Также им были разъяснены стандартные правила передвижения и связанные с их статусом ограничения.
Логично, Рассу с группой выдали такие же жетоны, занятные, кстати, штуки, больше всего напоминают обыкновенный металлический прямоугольник с ушком для крепежа шнура, несколькими отверстиями и нанесенными насечками. И для любых переходов из одного помещения в другое (даже в туалет!) необходимо опустить свой жетон в прорезь на двери. А уж откроется она для тебя или нет – будет зависеть от нанесенной на нее информации и твоем праве допуска. Для прохода в более-менее высоко статусные помещения или для выхода наружу их группе, например, допуска не дали. Видать, посчитали недостойными.
– И где они пропали с жетонами?
– Они вышли из космопорта наружу в районе хозяйства Гиреш, занимающегося выращиванием пурпурных деревьев, после чего через три часа их жетоны перестали подавать сигналы.
Понятно, значит, сʹхарши быстренько отловили кого-то из местных, причем, скорее всего из той же Службы порядка, кто смог «заглушить» вплавленные в жетоны чипы. Расс все-таки добился права проверить территорию этого хозяйства и уже через четыре дня они с Кирссеном и Левесом угрюмо рассматривали то, что осталось от Рау-Рансая и Ват-Уршаила.
Следующим шагом стала «подбивка» харт-лайтера на проверку тех гиэлльцев, кто хотя бы теоретически мог иметь отношение к глушению сигналов с чипов. Понятно, что харт-лайтер Левес верить в предательство сослуживцев не хотел. Но оказаться тем, кто все-таки спровоцирует межпланетный конфликт он хотел еще меньше. И закопался в документы, сам, не подпуская группу Расса. Смерть майлд-сарджента Мартнеса вместе с сыном, произошедшая буквально на следующий день после исчезновения нагов, заставила его как минимум, крепко задуматься.
А дальнейшие розыски в базе почивших показали еще более неприглядную картинку: через месяц после Мартнеса внезапно скончался лау-кап Диркнес с сестрой. А еще через два месяца прекратил существовать хох-алайс Виленис, причем, что характерно, одновременно со своим помощником. А год назад скорбную весть сообщили родственникам хау-ганра Сауриса: высокопоставленный военный был найден мертвым у себя дома вместе со своей служанкой.
Харт-лайтер не хотел верить:
– Вы хотите сказать, что ваши менталисты проникли еще выше?
– Я не хочу этого говорить, Вы сами уже все сказали. Нам нужны данные о его контактах в день смерти.
И увидев в списке посетителей хау-ганра Сауриса того дня имя абау-ганга Биатуса, Расс уверенно ткнул в эту строчку, возможности забраться еще статуснее у сʹхаршей явно не было. И пока жив он и кто-то из его окружения, можно не сомневаться, слизняки пока в них.
– Это ведь именно он у вас отвечает за контакты с другими мирами? Вернее, за их отсутствие?
Все логично, думал Расс, именно там ему выгодно было укорениться, чтоб отвадить от Гиэллы лишних посетителей, в частности, розыскников вроде нас.
– Да…
– Нам нужно наведаться к нему.
– Вы не понимаете! Мы не можем просто так заявиться к самому абау-гангу! – взвыл харт-лайтер Левес.
Отчего же, в чем-то Расс его отлично понимал. Субординация и все такое, это, примерно, как если бы он попытался нагло вползти в особняк правящего Дома Ленточного Крайта и требовать немедленной аудиенции. Вышвырнули бы не задумываясь, ибо хвост у него не дорос так наглеть. Но одновременно он понимал и то, насколько широкие полномочия есть у организации, в которой имеет счастье работать харт-лайтер.
