Евгений Натаров
Новенькая
– Спасибо, Сеня, – Маруся с теплотой и нежностью смотрела на нового друга.
– За что «спасибо»? – спросил Семён.
– За урок любви к жизни. Да, ты не видишь, как светит солнце, улыбаются прохожие, и зеленеет трава, но ты не скис и не остановился, а нашёл силы встать и пойти дальше. Ты оказался сильнее и чище многих зрячих. Вот так.
– И тебе, Маруся, спасибо за поддержку, – Семён вздохнул. – Ты сейчас куда?
– Поеду к дедушке, – ответила Маруся. – Пора навестить старика, а то давненько я с ним не виделась.
– Буду ждать звонка, – помахал на прощание Семён. – До встречи. Привет дедушке.
4
Дедушка открыл дверь, по обыкновению ворча на тему: «Кого опять принесла нелёгкая».
– Это я, дедуля, – улыбнулась Маруся.
– Звёздочка моя приехала, – обрадовался дед, обнимая внучку. – Давненько тебя не было. Я уже соскучился. Проходи, проходи. Есть будешь?
– Да, я проголодалась, – ответила Маруся из ванной, намыливая руки.
– Что будешь есть?
– Буду всё, дедушка! – крикнула Маруся.
– Похвально. А в школе уже перестали кормить? Или готовят не так вкусно, как твоя бабушка?
– Я просто не успела поесть, – ответила Маруся, с завидным аппетитом поглощая еду.
– Не понял, – удивился дед. – Что значит: «не успела»?
– Подожди, сейчас прожую и расскажу. Очень вкусно, не могу остановиться.
– Не торопись. Ешь основательно, как следует, а между процессом потребления пищи информируй, какие у тебя успехи в учёбе.
– Если ты про оценки, то они разные.
– Это хорошо, что отметки разные, – похвалил дедушка. – Если в дневнике одни пятёрки, то это скучно и одноцветно. У меня есть свой взгляд на то, какой должна быть оценка. Во-первых, оценка должна быть объективной; во-вторых, должна стимулировать получение знаний, а не просто высокого балла; в-третьих, педагог обязан понимать, что выставляет отметку не только ученику, но и своему умению объяснять материал.
– Верно мыслишь, – довольно похвалила Маруся, пытаясь при этом тщательно жевать. – Мне нужен твой совет, дедуля.
– Совет или поддержка?
– А в чём разница?
– Поддержка ни к чему не обязывает. Это типа: «Держись, братан». А совет предполагает разделение ответственности при принятии важного решения.
– Ну, в общем, я расскажу, а ты сам решишь, в чём я больше нуждаюсь, – Маруся отложила вилку в сторону. – Меня сегодня выгнала из класса МарИва.
– МарИва, судя по всему, это кличка педагога?
– Ну да. В мирской жизни – Мария Ивановна. Преподаватель русского языка и литературы.
– Вот так звучит привычнее, – ухмыльнулся дед. – Когда я учился в школе, мы тоже давали клички педагогам, подшучивали над ними, а, бывало, неоправданно зло издевались. Сейчас, с высоты прожитых лет, об этом не очень приятно вспоминать. Понимаю, что было ребячество и глупость, но это стандартный этап взросления, который проходит каждый подросток. А вот нынешнее поколение очень жестоко и хамски относится к тем, кто их учит и воспитывает. Я смотрю, порой, ролики, которые тинэйджеры выкладывают в интернет. Это кошмар. И знаешь, Маруся, мне искренне жаль нынешних учителей.
– Почему?
– У меня такое чувство, что современные педагоги, необычайно травмированные и униженные люди. Униженные низкой зарплатой, непомерно высокой требовательностью родителей и чиновничьими глупыми инициативами. Рейтинг престижности профессии учителя катастрофически падает. А ведь учитель – это лекарь человеческой души, путеводитель из царства невежества в мир света. Однако, основная масса нашего общества воспринимает педагога, как бесполое безэмоциональное существо, лишённое человеческих потребностей.
– Ничего себе ты загнул, дедушка, – засмеялась Маруся.
– Так и есть. А вот раньше к преподавателям относились совсем не так, как сейчас, – дедушка сморщил лицо и напрягся, – Такое ощущение, что иногда у меня случаются провалы в памяти. Хочу вспомнить какое-нибудь слово или событие и не могу. Вот и сейчас, хотел рассказать тебе давнюю поучительную историю и никак… А нет, вспомнил, вспомнил, внученька. Это история о том, как принцесса Мария Бонапарт спасла доктора Зигмунда Фрейда. Хочу обратить внимание, что Мария – это правнучка брата императора Наполеона Бонапарта. А с великим Зигмундом Фрейдом она познакомилась, когда проходила у него обучение психоанализу. Так вот, в конце тридцатых годов в Германии к власти приходят нацисты. Доктор Фрейд оказался в большой опасности: еврей и откровенный противник национал-социализма. Мария очень хорошо понимала, что грозит её учителю. Она практически выкупила Фрейда за колоссальную по тем временам сумму – пять тысяч долларов. Это спасло великого доктора, но, к сожалению, не его близких. Все его сёстры, не успевшие покинуть страну, сгинули в концентрационных лагерях. Применительно к нашему разговору – ученица спасла учителя. Вот так. Сейчас мне сложно представить, что ученик отдаст последнее за спасение педагога.
– Очень грустная история, хотя и с хорошим концом, – покачала головой Маруся.
– Относительно хорошим. И знаешь, внученька, время летит быстро, – дедушка тяжело вздохнул. – Не успеешь обернуться, а школьные годы растаяли, как прошлогодний снег. Но старая дружба не ржавеет. Мы с одноклассниками, потом ещё несколько лет подряд собирались на, так называемые, вечера встреч выпускников. И собирались не где-нибудь, а дома у нашей классной руководительницы, с которой сохранили тёплые, почти родственные отношения. И ежегодно встречались именно на день учителя. Тогда было интересно повидаться со вчерашними мальчиками и девочками, послушать их житейские истории и, наглядно убедиться в том, как время беспощадно меняет человека, изменяя его внутренний мир и внешний облик. Вот так.
– Ты мне не рассказывал, – улыбнулась Маруся, шумно размешивая сахар в кружке с чаем. – А сейчас уже не собираетесь?
– Может, кто и собирается. Только я на эти встречи больше не хожу.
– А чего так, дедушка?
– Не хочу слушать: кто и чем болеет; какие лекарства принимает и что выращивает на дачном огороде. А самая последняя модная тема – это кто ведёт наиболее здоровый образ жизни. Смешно, – дедушка шумно ухмыльнулся. – Весь период существования убивали себя табаком, алкоголем и другими пагубными привычками, а на финише решили рвануть в сторону увеличения продолжительности жизни и сохранения остатков здоровья. Ха-ха. На горизонте замаячило кладбище и «старпёры» сбавили темп самоуничтожения, решив отжать себе ещё хоть пару лет скучного бытия.
– Дедушка, – захихикала Маруся, – Зачем ты так? Ты же добрый.
– Нет, я злой, но справедливый, – дед поднял вверх указательный палец.
– Интересно, будем ли мы с одноклассниками встречаться после школы? – Маруся мечтательно закатила глаза.
– Вы, вряд ли, – хмыкнул дедушка. – Я хотел сказать, что в «живую» вряд ли. Скорее встретитесь, как сейчас модно говорить: «онлайн». Только и делаете, что залипаете в смартфонах.
– Мы не залипаем в смартфонах, а приобретаем важные жизненные навыки, дедуля.
– А ещё растите жир, слепнете и культивируете клиповый подход к получаемой информации.
– Что это значит?
– Я тут вычитал недавно…
– Ага, в интернете вычитал, ведь так? – весело засмеялась Маруся.
– Не перебивай, – хитро улыбнулся дедушка. – Так вот, недавно прочитал, что в начале нового столетия концентрация внимания у подростков была двенадцать секунд, а спустя пятнадцать лет – уже восемь секунд. Деградируете. Вот так.
– Много информации, дедушка, не успеваем потреблять и переваривать.
– Беда в другом – вы перестаёте находить прелесть в живом общении, – дедушка положил руки на колени. – Вот послушай. Я, в детстве, чтобы позвать друга Витю гулять, должен был: одеться; выйти из дома; пройти расстояние километра в два-три до места жительства друга; подняться к нему домой на несколько этажей без лифта и просто спросить: «Витя, пойдёшь гулять?». При этом я не всегда получал положительный ответ. Теперь такого уже нет. И Вити тоже больше нет. Вот так.
– Дедушка, ты же мудрый человек и знаешь, что технический прогресс не стоит на месте, – ответила Маруся, весело смеясь.
– Знаю, милая, знаю. Я не против технического прогресса. И, ты в курсе, что я дружу с интернетом и всякими гаджетами. Но каждый раз ловлю себя на мысли, что это развращает и разобщает людей. И начинаю ностальгировать по ушедшим временам.
– Я так поняла, что совет уже прозвучал где-то по ходу рассказа? – театрально расширила глаза Маруся.
– Порой удивляюсь, в кого ты такая умная? – улыбнулся дедушка.
– Конечно в тебя, – засмеялась Маруся.
– Смотрю на тебя и радуюсь, что когда ты была маленькой, я имел возможность быть рядом, нянчиться с тобой, играть в разные игры и видеть, как ты растёшь, – дедушка задумался. – Вот уйду из жизни, а частичка меня останется в тебе: твоей улыбке, привычках, жестах. Получается, что я вроде как, буду продолжать жить.
– Что ты такое говоришь, дедушка? – нахмурилась Маруся.
– Человек стареет и умирает. Это диалектика жизни, Маруся. Теперь я знаю, что тело стареет быстрее, чем мозг. Сейчас я может не так стремительно, как раньше, но всё же соображаю. А вот с физическими кондициями происходит по-другому. И в то же время я понимаю, что моё восприятие лично себя может отличаться от оценки окружающих людей в сторону не объективности с моей стороны. Для себя – я по-прежнему энергичен, полон сил и творческих идей. Для окружающих – я молодящийся старичок-бодрячок. Когда я поднимаюсь по лестнице пешком на пятый этаж с одышкой, то говорю себе: «Ерунда, просто сегодня немного устал». А окружающие спрашивают: «Вам плохо, дедушка?». Да. За долгую жизнь приходится платить. И не только старостью, а ещё немощью и слабоумием, – дедушка немного помолчал и, улыбнувшись, продолжил. – С годами к смерти относишься, как к обычному явлению, потому что становится очень много тех, кого проводил в мир иной. Со временем о них забываешь и перестаёшь ходить на кладбище. А потом перестаёшь плакать на похоронах. Не потому что стал циником, а потому что привык к смерти.
– Я хотела бы попросить у Бога, чтобы люди жили вечно и никогда не умирали, – тихо сказала Маруся.
– Бог не Дед Мороз, он желания не исполняет. У него вообще ничего не надо просить. В него надо просто верить. А вера нужна, чтобы жить, не смотря ни на что. Особенно сейчас, в нынешнее время.
– У нас в классе есть верующая девочка, и она говорит, что во всём плохом виноват дьявол.
– Дьявол – это религиозно-мифологический персонаж, Маруся. Верховный демон зла и властелин ада. Но если верить, что он существует, то, на мой взгляд, ему всегда нужны невинные души и ангелы.
– А ангелы зачем?
– Чтобы было с кем бороться. Дьяволу требуется битва и кровь. Чем больше, тем для него лучше.
– Я знаю, что добро всегда победит, – с вызовом произнесла Маруся.
– Ты так думаешь, потому что сама добрая, – дедушка серьёзно посмотрел на внучку. – Тебе будет сложно в этой жизни: ты идёшь по ней, отдавая светлое и хорошее во все стороны, тогда, как другие привыкли только брать и потреблять, ничего не оставляя взамен. Внученька, опираясь на мой богатый жизненный опыт, хочу предупредить: как только попытаешься быть доброй и интеллигентной, тут же найдётся тот, кто захочет воспользоваться тобой, приняв эти качества за слабость.
– Я не хочу быть злой и не буду такой никогда, – решительно отрезала Маруся, нахмурив брови.
– Вот сейчас, в этом бунтарстве, узнаю твою маму в молодости, – заулыбался дедушка. – Всегда считал, что дочки лучше, чем сыновья. Они честнее и заботливее. И в парадигме: построить дом, посадить дерево, вырастить сына – последнее я заменяю на: «воспитать дочь».
– Мама говорила, что когда они с сестрой были маленькими, ты всегда их защищал и оберегал.
– Да, так было, – дедушка вздохнул, улыбнувшись краешками губ. – Защитить можно младенцев, взяв их на руки, обняв и прижав к себе, ограждая от внешних сил зла. А как можно защитить подростка или взрослого ребёнка?
– Как, дедушка?
– Практически невозможно. Вот бабушка: она понимает, что дети вырастают и уходят строить свою жизнь, но всё равно переживает, хлопочет и продолжает нести груз ответственности за всех вас. У неё большое и доброе сердце. Но я очень переживаю, что оно может не выдержать подобных волнений и стрессов. Возможно, поэтому она стала немного нервной и ворчливой.
– Каждый совершает в своей жизни ошибки, – Маруся положила руки на стол. – Ты ведь тоже совершал, правда, дедушка.
– Правда, Маруся, правда, но я не показательный пример, – дедушка встал. – В молодости мне было плохо в состоянии покоя; плохо, когда я просто плыл по течению или стоял на месте. Мне обязательно требовалось идти по краю пропасти с завязанными глазами. И при этом, я не боялся упасть. Даже наоборот, хотел падать, потому что я оптимист, и я никогда не падал, а всегда летел.
Лязгнул замок входной двери. Из коридора послышались тяжёлые вздохи и шуршание пластиковых пактов.
– Бабуля пришла, – улыбнулась Маруся.
Глава 3
1
Мария Ивановна шумно вошла в учительскую, где уставшие педагоги набирались сил перед очередным раундом встречи с учениками.
– В туалете на стене написано: «Учителя – лохи», – Мария Ивановна обвела суровым взглядом коллег. – Это вызов всему нашему учительскому сообществу. И мне кажется, я знаю, кто это сделал.
– И кто же?
– Маруся Макарова, – Мария Ивановна подвинула кресло и рухнула в него, шумно выдохнув. – На днях я её выставила из класса. Получается, что у неё было время и мотив. Что думаете, коллеги?
– Макарова не сделала бы так, – возразила Алиса, преподаватель английского языка.
– Милочка моя, – Мария Ивановна снисходительно улыбнулась. – Вы всегда защищаете учеников. Это от того, что у вас небольшой педагогический стаж или Вы, таким образом, пытаетесь заработать авторитет у подопечных?
– Ни то и не другое, – возмущённо ответила Алиса.
– Очень надеюсь, потому что авторитет, полученный подобным способом, очень быстро проходит. Мой опыт подсказывает, что ученика, куда ни поцелуешь, везде будет его задница.
– Очень грубо, – скривился Валерий Петрович, учитель рисования.
– Зато справедливо и проверено жизнью, – парировала Мария Ивановна.
– Я знаю Марусю, как умную и общительную девочку, – снова заговорила Алиса. – Она фантазёрка и непоседа, и это нормально в её возрасте, но она никогда бы такого не сделала. А если бы даже и сделала, то честно бы призналась в содеянном.
– Ваша любимица Маруся обнаглела до того, что публично поправила меня на уроке, – Мария Ивановна скрестила руки на груди. – Что она о себе возомнила? Ей всего тринадцать лет.
– Джульетте, на момент знакомства с Ромео, тоже было тринадцать, – пылко возразила Алиса.
– Ромео и Джульетта – это не история про любовь, милочка моя, а история о глупых и непослушных детях, которые в итоге умерли, – ухмыльнулась Мария Ивановна.
– Шекспир писал о несчастной судьбе молодых любящих друг друга людях, – поддержал Алису Валерий Петрович. – Глядя на Вас, Мария Ивановна, мне кажется, что человечество вымрет не от болезней и войн, а от невежества и злобы.
– Нельзя убивать чужую мечту своим эгоизмом, – вдруг прямолинейно высказался, встав на сторону коллег, Владимир, учитель физкультуры.
– Ого, а я думала, вы способны только тяжести поднимать, – зло пошутила Мария Ивановна. – Прошу Вас, дорогой Владимир, в следующий раз, перед тем, как сказать что-то умное предупреждайте.
– Зачем? – настороженно спросил физрук.
– Затем, чтобы у меня не случился коллапс, уважаемый коллега.
– Что такое «коллапс»? – поинтересовался учитель физкультуры.
– Слава Богу, всё вернулось на свои места, – театрально выдохнула Мария Ивановна. – А что такое «коллапс» я Вам потом объясню.
– Простите, что вмешиваюсь, – психолог Александр решил разрядить обстановку. – А за что Вы выгнали из класса Макарову?
– За наглое и вызывающее поведение, – Мария Ивановна поджала губы.
– В вашей работе следует помнить, что показной подростковый цинизм всегда идёт рядом с лёгкими провокациями, – Александр развёл руки в стороны. – И согласно последним исследованиям, к этому возрасту у ребенка начинает активно работать понятийное и критическое мышление. Надо позволить ему экспериментировать, прежде чем он сделает выбор. Надо дать ему возможность высказать свои мысли вслух.
– Конечно, надо дать! – теперь учитель физкультуры решил поддержать психолога. – Подросток должен приобрести новый опыт, новых друзей, иметь другое мнение и смелость высказать его открыто.
– Я же только что попросила Вас предупреждать, прежде чем Вы откроете рот, господин «железный дровосек», – Мария Ивановна брезгливо поморщилась. – Александр, а Вы – не имеете права так говорить. Вы же школьный психолог.
– Именно поэтому я так и говорю. И потом, нынешнее поколение…
– Нынешнее поколение – это лентяи, эгоисты и социально не адаптированные личности, – бесцеремонно перебила Александра Мария Ивановна. – Это целое полчище бездумных потребителей «тик-токеров», или «пик-покеров», или… Неважно кого. Виртуальная жизнь нравится им больше, чем реальное общение, потому что в выдуманном мире можно быть, кем угодно и совершать любые поступки без ответственности за последствия. Вот так, уважаемый мой, современный психолог. И не надо своими заумными речами призывать детей к революции и вселять в них дух вседозволенности.
– Простите Мария Ивановна, а вообще, кто такой, в Вашем понимании, «современный психолог»? – Александр в упор смотрел на педагога. – На Ваш взгляд, это тот, кто успокаивает по любому поводу и говорит елейным голосом, что можно безнаказанно гадить в жизни других людей? Так?
– Отчасти – да, – благосклонно согласилась Мария Ивановна. – В сухом остатке, Вы должны: обозначить проблему, наговорить много приятных умных слов, надёрганных из разных источников и направить человека на созидательную деятельность. Вот так, милейший, работает система «мозгоправов» в современном мире. Главное в Вашем деле – запудрить мозги.
– Очень любопытная трактовка профессиональной принадлежности психолога, – язвительно подвёл итог Александр.
– Так у меня большой педагогический и жизненный опыт, – Мария Ивановна поднялась с кресла и выпрямилась, одёрнув полы пиджака. – Основное поле битвы педагога – это ведение урока. Пора в бой, дорогие мои коллеги.
– Идущие на смерть приветствуют тебя, – произнёс клич гладиаторов физрук и вышел из учительской, сдвинув брови и расправив плечи.
2
Прозвенел звонок, извещая об окончании урока и учебного дня. Дети, радостно переговариваясь, сбивались в пёстрые стайки и разлетались в разные стороны. Впереди их ожидал очередной этап по накачиванию знаниями и навыками, но уже вне школы и под управлением частных репетиторов и высокооплачиваемых спортивных тренеров.
– Маруся! – окликнула подругу Варя. – Предлагаю сходить в торговый центр и отдохнуть после тяжёлого трудового дня: кино, кафе, шопинг и другие маленькие подростковые радости.
– Согласна, – весело улыбнулась Маруся, закидывая на плечо рюкзак.
– Девочки, что за плебейские желания, – фыркнула Ева.
– Не следует бездумно прожигать жизнь, – театрально поддакнула София. – Ведь она так коротка.
– Что, правда? – Варя изобразила на лице испуг. – Мы не будем жить вечно?
– Мне кажется, что ты сейчас кого-то цитируешь, Соня? – улыбнулась Маруся.
– Так часто говорит моя мама, – серьёзно ответила София. – А она всегда знает, чего хочет от жизни.
– Мама – это хорошо и правильно, – подняла вверх указательный палец Варя. – Маму надо слушать. А ты сама-то знаешь, чего хочешь от жизни?
– Я хочу добиться поставленных целей и взойти на Олимп победительницей, – заученно отчеканила София, гордо подняв голову.
– Соня, – Варя мило улыбнулась. – Ну, подумай сама: жизнь, как ты правильно цитируешь маму, очень коротка. И эту короткую жизнь ты хочешь потратить на накачивание ягодиц, массажи-маникюры и поедание полезной зелени с фермерской грядки? Ха-ха-ха. Когда ты станешь старой и дряхлой бабушкой, не пожалеешь о том, что молодость с космической скоростью успешно профукана, а ты так ничего дерзкого в ней и не совершила? А?
– София, не слушай её, – с испугом в голосе потребовала Ева.
– Почему не слушать? – удивилась Маруся. – Я согласна с Варей. Используя свой небольшой жизненный опыт, могу сказать, что ещё не так давно каждый мой день был расписан строго по часам: секции, клубы, кружки, репетиторы и ещё много чего. Я перемещалась, как курьерский поезд – строго по расписанию и непременно быстро. К концу дня я добиралась до дома и обессиленная падала в кровать, моментально засыпая. Утром вставала по звонку будильника – и снова в бой. Не жизнь, а нескончаемый марафон.
– Так это же хорошо и правильно, – обрадовалась Ева. – Ритм бытия современного подростка.
– Это в духе времени, – вставила София.
– Опять же, на собственном опыте я убедилась, что это не правильно, – жёстко ответила Маруся, сделав ударение на «не». – Большинство детей, во всяких кружках и секциях, воплощают в жизнь не сбывшиеся мечты своих родителей. А самим подросткам там не ин-те-рес-но. Теперь, я хожу только туда, где мне нравится. Именно мне. И никаких обязательств, ни перед кем. Ясно?
– Нельзя выбиваться из колеи, – нерешительно возразила Ева.
– Не следует терять энергичный темп жизни, – отчеканила София.
– Очень даже следует. Сейчас я не хочу никуда торопиться. Хочу жить в спокойном ритме, чтобы видеть, как падает снег, как тучка закрывает солнце, как медленно опускается на землю, сорванный с дерева лист.
– Дай пять, подруга, я тоже на стороне светлых сил, – подставила ладошку для отбивки Варя. – Скажу более того: пытаясь «пахать», в спорте высоких достижений, можно серьёзно надорваться. Это я знаю на своём собственном опыте – с пяти лет занималась художественной гимнастикой, пока не получила роковую травму, заставившую завершить спортивную карьеру. И я больше не хочу гробить свою жизнь, здоровье и детство ради немыслимых результатов и медалей, которые потом будут висеть на стене и покрываться пылью. «Большой спорт» – это не только пьедестал, всеобщая любовь и известность. Прежде всего – это изнуряющие диеты, тренировки до потери пульса и отказ от детских радостей.
– Не обязательно заниматься чем-то одним, – решительно возразила Ева. – Можно пробовать много и разного, чтобы найти себя.
– Нужно быть разносторонне развитой личностью, – согласилась с ней София. – И легко можно обойтись без высоких спортивных достижений.
– Сейчас большинство кружков и секций – это развлекательный квест, щедро оплачиваемый родителями. А я так не могу. Не моё это, – покачала головой Варя. – Мне ближе – оседлать коня и скакать до финиша и полной победы. А собирать понемногу с каждой грядки – это удел садоводов и огородников на пенсии.
– София, у нас другие установки и правила. Нам пора. Мы уходим, – Ева решительно направилась к выходу.
– Маруся, Варя, – София заметно волновалась. – После общения с вами в моей голове происходит смятение. Я начинаю думать над смыслом жизни.
– Думать вообще полезно, – с иронией ответила Варя.
– Всегда, – поддержала подругу Маруся.
– А мне их жаль, – грустно улыбнулась Варя, когда Ева и София скрылись из виду.
– Кого? Еву и Софию? – уточнила Маруся.
– Да. Но не только их, а и всех остальных жертв родительских фантазий на тему того, каким идеальным в дальнейшей жизни должен быть их ребёнок, когда вырастет и пройдёт все тренинги личностного роста, – засмеялась Варя, увлекаю за собой на улицу Марусю.
– Основная масса родителей большую часть времени занимается зарабатыванием денег, – Маруся тяжело вздохнула. – Стараются изо всех сил, чтобы было, как у всех или не хуже, чем у других. Вот и пытаются: что-то организовать, чем-то увлечь, куда-нибудь отдать.
– Вот именно: «куда-нибудь отдать», – энергично вставила Варя. – Отдать, чтобы тобой занимались другие: тренеры, инструкторы, репетиторы, педагоги. Только не сами родители. Но я их не осуждаю. Ведь, чтобы отдать меня этим «другим» нужно сначала хорошо заработать, потому что бесплатно сейчас никто ничего делать не будет. И что получается? Круг замкнулся? И когда у меня будут дети – я буду также жить? А я так не хочу. Вообще жесть какая-то. Тебе так не кажется, Маруся?
– А по-моему – это нормально. Так жили до нас, и будут жить после нас. Разве что технический прогресс придумает какую-нибудь новую игрушку для детей и взрослых, чтобы было чем себя занять, когда станет скучно.
– Уже придумали: всякие умные интеллектуальные колонки с женскими именами. Раньше им можно было только музыку заказать, а теперь она тебе и сказку расскажет, и совет даст, и спать уложит. Время не стоит на месте, а движется вперёд семимильными шагами.
– Ты знаешь, Варя, а я хочу, чтобы в моих отношениях с мамой время остановилось. Понимаешь, не буквально, а хотя бы на чуть-чуть. Чтобы мы с ней гуляли вдоль залива или в парке; ели вкусняшки; никуда не спешили и говорили обо всём откровенно. Детали не важны. Дедушка мне рассказывал, что самое печальное в его жизни это то, что он не успел договорить со своим дедушкой, который скоропостижно скончался. Он так и не узнал ответы на многие, интересующие его вопросы и не разгадал семейные тайны.
– Так уже не будет никогда и всё останется в твоих мечтах.
– Почему, Варя?
– Просто ты взрослеешь и скоро все твои «мамы-бабушки» уйдут на второй или даже третий план. А на первом останутся «друзья-подруги» и собственные проблемы, растущие, как снежный ком, с каждым новым годом. Вот это будет жесть. И, поверь, что тебе будет не до родителей. Надо будет быстро жить и чего-то в этой жизни быстро достигать.
– Почему «быстро»?
– Потому, что часики тикают, подруга. Не заметишь, как состаришься и выйдешь в тираж, так ничего и не достигнув.
– Я предпочитаю сфокусироваться на том, что важно для меня в данный момент и хочу научиться получать удовольствие от того, что делаю сейчас. Похоже, не только я, а всё человечество устало от бесконечной, бессмысленной спешки и бестолковой активности.
– Маруся, – Варя широко улыбнулась. – Ты неисправимый романтик, как наши «родаки». Но сейчас это не хайпово. И я надеюсь, что со временем у тебя всё пройдёт.
– Но я не хочу, чтобы проходило. Я как раз мечтаю, как «родаки» – дышать полной грудью и не погружаться в болото меркантильности. Хочу быть хиппи. Вот! Носить бусы из бисера, «лапку» и фенечки. Мне мама рассказывала, что хиппи – это дети любви и цветов. Они не мечтали о новых айфонах и шмотках, а мечтали о всеобщем мире без войны, свободе и духовности.
– Маруся, мне нужен переводчик, – весело засмеялась Варя. – Ничего не поняла из того, что ты сейчас сказала. Ты хотя и фантазёрка, но всегда очень рационально мыслишь и рассуждаешь не по-детски.
– Моё детство кончилось, когда родители развелись.
Подруги замолчали, продолжая идти и, думая каждая о своём. Сзади, прикрываемая деревьями парка, удалялась школа, оставляя с собой веселье и детский смех. Впереди, правильными геометрическими формами надвигались здания и сооружения, принося городской шум и суету.
***
– Маруся, давай не будем выходить на проспект, а пойдём через парк, – предложила Варя. – Срежем путь. Так будет быстрее и короче.
– Да, согласна. Я посмотрела расписание фильмов – скоро начнётся наш сеанс, но мы можем успеть. Если поторопимся.
Подруги свернули с парковой аллеи и направились вглубь зарослей, где в ограде был тайный лаз, проще говоря – дырка в заборе, известная каждому школьнику. В нескольких метрах от тайного лаза полукругом стояли парни из соседней школы, громко смеясь и что-то пиная ногами.
– Стой, Маруся, – Варя схватила подругу за руку. – Пацаны бьют нашего одноклассника – Луку. Нельзя проходить мимо. Надо помочь.
Варя подбежала к толпе подростков; обеими руками раздвинула за плечи двух парней, стоящих по центру; заскочила в круг и, заслонив собой Луку, и громко крикнула:
– Не смейте его трогать!
– А это, что ещё за «Чёрная вдова» нарисовалась? – грозным голосом пробасил один из нападавших. – Что тоже героиня-спасительница из комиксов? Тебе больше всех надо?
Толпа громко и одобрительно зарычала, подбадривая товарища.
– А если я ща тебе в лоб закатаю? – грубо и зло поинтересовался другой, ростом пониже, и шагнул в сторону Вари.
Варя виртуозно махнула ногой, сбив с головы нападавшего бейсболку. Его друзья весело засмеялись. Парень поднял с земли кепку, отряхнул, водрузил на прежнее место и решительно двинулся к Варе, яростно закричав:
– Всё, тебе конец, «Гимнастка»! Ща я тебя размажу!
Варя, ничуть не испугавшись, выставила перед собой кулаки и полуприсела, согнув ноги в коленях.
– А вы не боитесь последствий! – громко крикнула Маруся.
Нападавший хулиган остановился, а остальные парни дружно развернулись в её сторону, сбившись в кучу.
– Человек, над которым вы сейчас издеваетесь, – уже спокойнее и тише продолжила Маруся, – Повзрослеет и отыграется на других, возможно, став маньяком. Будет убивать, насиловать, унижать – пока не насытит свою звериную сущность. А когда насытит, найдёт вас всех. Всех, кто над ним издевался, и тогда вспомнит все обиды и никого не пощадит.
Пацаны затихли и, испуганно глядя на Марусю, начали отступать.
– Хотя возможен и другой вариант, – продолжила она. – Он станет не маньяком, а священником и всех простит, тайно уповая на то, что вас настигнет кара небесная. Но не известно, что из двух вариантов страшнее.
– Эта ещё более криповая, чем «Гимнастка», – сказал старший пацан, выделявшийся среди других внушительными габаритами, и смачно сплюнул на землю. – Забьём на наш факап. Пошли отсюда, парни. Девчонок мы не трогаем.
Пацаны отошли на несколько шагов, остановились и о чём-то быстро переговорили. Старший вернулся и, кивнув в сторону Луки, сказал:
– Зря вы его защищаете. Он зашкварный и трус. Таких, как он, не пускают в нормальные компании.
