Григорий Андреевич Неделько
Жизнь в приключениях
4. Хрямзель Креветка
Лёжа в больнице и страдая от невыносимой боли в ноге (а также в руке, животе, носу и практически во всём остальном организме), я вынашивал план мести предателю Мумзелю. Это ж надо, подставить меня так… так… по-предательски! Мне в жизни часто не хватает слов, но здесь никакими словами не описать того… э-э… безмерного… да, безмерного… наверное… чувства, которое… э-э…
В общем, я был зол. Очень зол! Когда я решал, каким пыткам подвергну Мумзелюгу – может, сопру у него запас дезодорантов, чтобы девушки шарахались от этого подлого шакала, или лучше, ага-ага, буду сопровождать злостного иуду повсюду, отбивая внимание у противоположного пола и зарабатывая себе харизму в ущерб ему… Короче, в эту самую минуту дверь со скрипом открылась и вошёл мой сосед по палате Дихлик Не-В-Меру-Ущ.
«Что за странное и дурацкое имечко!» – подумал я немногим ранее, когда он мне представлялся, и с гордостью, помню, назвался сам: «Хрямзель Креветка!» Прошу завидовать!..
Размышления о собственном имени натолкнули меня на неприятные воспоминания, которые я тут же вымел ментальной шваброй. О! Интересно, где я понабрался таких выражений? Неужели моё давнее, подростковое увлечение фантастикой что-то всё же мне дало, кроме бессонных ночей и, как следствие, мешков под глазами да красных, как у вомпера, глаз?
– Привет-привет, Хрямз! Как делишки? Как коврижки?
Дихлик по привычке засмеялся этой шутке – одной из двух или трёх в его арсенале – и воззрился на меня своими лупешками: ни дать ни взять чризгеллиец. Или чересчур большая и слишком любопытная лягушка. Было в нём что-то от потомства Ктулху.
– Нормально, – скривившись, ответил я и отвернулся, демонстрируя таким образом, что диалог окончен.
Хотелось пострадать от боли в одиночестве. К тому же одному гораздо проще скрывать, что ты страдаешь, а мне ведь, как герою – ну, или антигерою – это не положено: страдать, имею в виду. Я должен быть всегда весел, жизнерадостен, чертовски обаятелен и дьявольски готов к бою. Но после встречи с тем дохлым сморчком…
– Ты чего задумался? Никак прыщ воспалился? – Дихлик вылупился ещё больше.
– У меня прыщей отродясь не было! – рыкнул я – эдак злобно-презлобно, аж самому страшно стало. – Единственный мой прыщ – это ты!
– Мне вот жутко интересно: как ты вообще угодил сюда?
– На банановой кожуре поскользнулся! А что, не похоже?
– Ага, ну, понятно. – Дихлик безразлично кивнул и без спроса, пользуясь тем, что я обездвижен, взял пульт от телевизора. – Гляди, чего показывают, – бросил он, вперив глаза-мячики в экран.
– Не желаю ничего… – начало было я – и тут же умолк.
Потому что по телевизору показывали жуткую, отвратительную, до смерти надоевшую морду Лохотрона! Но это ещё не самое неприятное. Самым мерзким оказалось то, что эта жестяная банка не просто стала героем новостей, а баллотировалась на пост… кого бы вы думали?.. Президента Земли!!!
– А-ля-ля-ля-ля-ля, а я сошёл с ума… Какая досада.
– Нет, Хрямз, это всё взаправду.
– Ничего не понимаю. – Я действительно находился в полнейшем недоумении. – Как такое возможно?
Дихлик развёл руками.
– Демократия…
– Но он же только что пытался завоевать планету!!
– Как я понимаю, он и сейчас пытается её завоевать, просто другим путём.
Я был вне себя. Огромное количество чувств наполняло меня, и все они мешали друг другу: изумление, гнев, растерянность… нет, даже перечислять не хочется – слишком долго.
– И что нам делать? – резонно вопросил я.
Дихлик взгоготнул.
– Это у тебя надо спросить – ты же у нас герой.
Герой-то герой, только малёк-с обездвиженный. На меня опять напала хандра. Её слегка рассеял лик – а также всё остальное – Грудинии Глазки, появившейся на экране телевизора с микрофоном в руке.
– Мы ведём прямой репортаж из Специального Центра по Обращению Кандидатов в Президенты Земли к Народу, сокращённо, – журналистка сверилась с бумажкой, – СЦОКПЗН. Сейчас слово берёт новый, второй по счёту, кандидат – он представляет недавно, то есть сегодня, созданную Аннигилистическую партию. Зовут его Лохотрон Тринадцатый. Учитывая, что все прочие кандидаты неожиданно утонули, упали с горы, пропали без вести или улетели на ПМЖ в другие галактики, господин Тринадцатый остался единственным претендентом на столь почётный и уважаемый здесь, на Земле, пост.
Уважаемый Лохотрон, скажите пару слов избирателям.
(Камера сдвигается, рядом с милым личиком Грудинии появляется ещё одно лицо, а точнее, маска. Чёрного цвета – цвета всех вселенских злодеев.)
– Сейчас я скажу, сейчас я так скажу… – Лох откашлялся, собрался с силами, набрал в грудь побольше воздуха – и выдал: – Голосуйте за меня!!!
Грудиния ждала продолжения, но его не последовало. Лох глупо улыбался – его широко раздвинутые губы выпирали из-под маски, которая опасно накренилась. Поправив её, Тринадцатый воззрился на журналистку.
– Ага, – понятливо сказала та. – Что ж, вы слышали предвыборную речь кандидата в Президенты Земли Лохотрона Тринадцатого. За вас, кстати, собираются голосовать 25% населения планеты – это четверть всех людей на Земле. Что вы по этому поводу думаете?.. А, нет, по последним данным, уже 30%.
– Ну нифига ж себе… – выдохнул Лох.
– Выключи эту ерунду, – сказал я таким тоном, чтобы Дихлик немедленно исполнил "просьбу". – Не могу смотреть на то, как профигачивают нашу планету-матушку.
– А вот не буду выключать. – Сосед снова захихикал – глупее, чем обычно. – Смотри-смотри – тебе полезно. Исследования показывают, что ненависть по отношению к заклятым врагам помогает травмированным антигероям скорее выздоравливать.
– Ах ты!..
Продолжая посмеиваться, Дихлик вышел из палаты и захлопнул дверь.
– В конце концов, тут городская клиническая больница или сумасшедший дом?! Ну ладно, я сам выключу!
Поднатужившись, я приподнялся на кровати. В ту же секунду она перевернулась, и я полетел на пол – как был: с подвешенной, закованной в гипс ногой, с забинтованной рукой, с перевязанной головой и так далее.
– Сестра-а-а! – по-геройски позвал я, проклиная тот день, когда познакомился с Мумзелем. Это ведь, в общем-то, по его вине я нахожусь здесь в таком непотребном виде.
Нет, ну, если говорить начистоту, я сам немного виноват – но совсем немного! Виноватым я не могу быть в принципе, вы разве не знали?
А ведь Мумз отобрал у меня прозвище! Отобрал! Между прочим, Креветка пошло бы ему больше, чем мне. Мумзель Креветка! А? Звучит? То-то.
Мой дружбан обиделся на меня, когда я посоветовал ему Дол Динь Дона, того сморчка, кладезь боевых искусств, – обиделся, следует заметит, потому, что Дон муштровал его по самое не балуйся и издевался над ним. А что? Армия жизни! Мумзель, как опытный вояка, должен бы знать. Но моему другу – друг, тоже мне! – это не понравилось, и он растрепал сэнсэю, что я якобы всем желающим раздаю координаты затерянного в… неизвестном океане острова, где Дол Динь Дон прячется от общественности. Зачем, интересно? Узнаю у него, когда буду мстить!..
На секунду мне это показалось плохой мыслью – но лишь на секунду! Я же никогда не ошибаюсь, а значит, по определению не могу придумать плохой идеи. Ну, Дол Динь Дон, держись. И ты, Мумзель. И Гремзель… У-у-у! Нога-а-а!!!
– О, где же ты, сестра?
Ожидая, пока придут – а лучше, прибегут – на мой зов, чтобы поднять меня с пола, я таки не выдержал и предался воспоминаниям.
Сначала ретроспекция – во словечко, а! – отбросило меня не очень далеко.
Я шёл себе по улице, хрямзил мороженое – стаканчик, помню, сливочный, белый-белый такой и вкусный-вкусный. Стоял погожий, солнечный денёк, то есть пеклО немилосердно. Город нагрелся до какого-то невероятного состояния, а люди… Э-э, о чём это я? Ах да. Иду я, значит, ем мороженое, как вдруг из-за спины раздаётся голос:
– Эй, Хрямзель! Да-да, Хрямзель Креветка, я к тебе обращаюсь.
Я замер. М-да… Не хочу признаваться, но, раз уж рассказываю всё в подробностях, уточню: замер я от страха. Вообще-то он мне не столь близкий приятель (страх то есть), но иногда эта скотина себя проявляет.
Скривив физиономию – поскольку уже догадался, кто меня окликает: только у одного человека такой противный писклявый голос, – я повернулся и сделал то, чего делать не стоило. Я сказал:
– Чего тебе надобно, старче?
Надо было видеть лицо Дол Динь Дона! Из узкоглазого оно тотчас преобразовалось в широкоглазое. Сэнсэй раздулся, задрожал, поднял маленькие кулачки и, тряся ими угрожающе, завопил:
– Айя-а-а! Кия-а-а! Харакири камикадзе!
Пешеходы с интересом оглянулись на нас; некоторые остановились и превратились в зевак.
– Чего-чего? – не вкурил я.
– Хрямзель Креветка, слушай меня сюда!
– А можно потише, чтобы не все слышали, как меня зовут? – Я даже заозирался.
– Нет! – громогласно пискнул (и как такое возможно?) Дол Динь Дон. – Ты раздавал налево и направо координаты затерянного… э-э… неизвестно где острова, на котором проживает Сам-Знаешь-Кто, и мог бы поплатиться за это здоровьем.
– Но? – поторопил я его: мороженое таяло, а эта комедия начала меня утомлять.
– Но не поплатишься.
– Уф-ф, слава богу.
– Вместо этого ты поплатишься здоровьем за то, что назвал меня "старче"!
– Подожди-подожди… – Я вытянул руки вперёд, прося его погодить.
Однако он не погодил. Подскочив, стремительно, как молодой кузнечик, Дол Динь Дон заломил мне руку. Мороженое выпало из неё и с хлюпом угодило на тротуар. А потом сэнсэй провёл серию приёмов, о которой мне больно даже вспоминать…
…Когда он прекратил отрабатывать на мне удары ниндзя, старик вынул сотовый телефон – наверняка с засекреченным номером – и позвонил в "скорую".
– И заруби себе на… м-м… на чём? Носа-то у тебя больше нет. – Дол Динь Дон задумался, а затем махнул рукой. – Ладно. Руби на чём хочешь, но главное, чтобы ты запомнил: мне, мастеру боевых единоборств и бывшему… впрочем, неважно… нет ещё и ста! Понял? Какой я тебе старче?!
Раздражённо, обиженно, короче говоря, в сердцах хмыкнув, старый – да-да-да! старый! старый-старый-престарый! – китаёза или кто он там развернулся и, применив очередной хитрый приёмчик, скрылся из глаз, словно его и не было.
«Зрители», окружившие поле брани, начали перешёптываться.
Хотел бы я написать, что яростно и победно посмотрел туда, где только что стоял этот узкоглазый, но в то время я был слишком занят собиранием своих зубов с асфальта…
…В больнице меня зашили, залатали, запаяли, вставили мне старые зубы – которые уцелели, – а на место тех, что не уцелели, приделали клыки… кого бы вы думали? нет, неправильно: акулы! Первое время я не мог отлипнуть от зеркала – в основном потому, что лежал без движения, даже головой не пошевелить, а зеркало стояло на подставке прямо передо мной.
«Хрямзель Акула – это звучит гордо!» – подумал я.
Разумеется, для того, чтобы врачи так искусно меня отремонтировали, пришлось потратить солидную сумму из накоплений, которые остались у меня – только тс-с-с! – с того времени, когда я промышлял воровством, грабежами, рэкетом и прочим в том же духе. Но чего не сделаешь во благо себя родимого!
Эх, былые деньки! Вы безвозвратно канули в прошлое, с которым приходится мириться. Иногда я возвращаюсь памятью в них – в деньки то бишь, – но не всегда эти возвращения приносят позитивные эмоции. Взять хотя бы тот случай с рыбной лавкой… Ух-х, во мне всё клокочет, стоит только вспомнить! И, тем не менее, я расскажу, как было дело…
…Началась та история, что характерно для большинства неприятностей, с девушки. Мы с Мумзелем и Гремзелем тогда учились в одном классе и, не поверите, не были ни красивыми, ни мускулистыми. Мы представляли собой род ботаникус обыкновенус – тощих, гнутых, в очках. Корпели над книжками, старались получать на уроках самые высокие оценки и ни о каких геройствах, а уж тем более, об антигеройствах не помышляли.
Всё изменилось, когда Мумзель, неизвестно с чего – наверное, гормоны взыграли, – попытался подкатить к одной крале из нашего класса. Как же её звали?.. Нет, не вспомню!.. Дивчина была так себе, но Мумзу в ту пору нравилась. Он предложил ей руку, сердце, почку, встречаться и всё такое. Неудивительно, что она его послала… на дело.
– Соверши, – говорит, – что-нибудь значительное, тогда я подумаю.
Сам же Мумзель думал недолго: подговорил нас – а мы всегда были и остаёмся закадычными друзьями, – стырил у отца наградной пистолет, раздобыл у старьёвщика патроны, заложив все свои сбережения, – и мы отправились на дело. Нет, вначале мы оделись, как положено: чулки, там, с прорезями на голову натянули… Ну, вы понимаете. А потом и отправились.
Рыбная лавка «У Карпа» располагалась возле дома Мумза. Впечатления она не производила – да и какое впечатление может произвести маленький невзрачный магазинчик, в котором продают рыбу? Никакого. А вот Мумзель, как ему казалось, впечатление произвести мог – на ту дивичну из класса. И для этого требовалось ни много ни мало: ограбить Карпа, лишив его всей выручки, завалявшейся в кассе.
Лавочка, которую мы избрали своей целью, никогда не пользовалась популярностью, а в тот вечер, на наше счастье, там не было вообще ни одного посетителя. И вот, когда хиляк в очках (Мумз, в смысле) дрожащими руками вынул из-за пояса пистолет, а потом уронил его, поднял, снова уронил и, неумело ругаясь, снова поднял, владелец лавки господин Карп зашёлся в приступе гомерического хохота.
– Я вас узнал – можете снять с головы эти… ха-ха!.. несчастные предметы женской одежды. Вы… вы что же, грабить меня… ха-ха-ха!.. пришли? – давясь безудержным смехом, проговорил он.
– Ну, это… ага… как там тебя… сморчок, – ответил стеснительный Мумзель, направляя на владельца лавки оружие и стараясь не смотреть в ту сторону, куда указывало дуло.
– Ха-ха-ха!
Мы с Гремзом не знали, что делать, а потому просто стояли и нервно глядели по сторонам. Обоим, как я сейчас понимаю, хотелось сбежать, но мы же обещали помочь другу!
– Мумз, может, это… того… пойдём? – шепнул Гремзель.
– Сейчас… минутку… – ответствовал красный, как томат (не слишком банальное сравнение?), будущий антигерой.
Господин Карп между тем, упав на стойку, бил по ней кулаками и ржал не останавливаясь.
– Ограбить они меня хотят! Они! Ограбить! Ой, не могу! Я же щас умру… от смеха!
Не знаю, было ли то простым совпадением, но, когда владелец лавчонки произнёс последнюю фразу, Мумзель вдруг нажал на курок. Мы с Гремзом дружно повалились на пол и зажали уши. Грохот стоял неимоверный.
Когда всё стихло, мы подняли глаза и увидели картину, от которой у нас очки на лоб полезли: Мумзель стоит перед господином Карпом не дрожа, а пистолет в руке нашего друга смотрит прямо последнему в рыло. При это сам Мумз глядит НА владельца рыбного магазинчика и ухмыляется! Огромные очки ботана – или, правильнее будет сказать, бывшего ботана – с невообразимыми диоптриями съехали набок, что делало облик Мумзеля ещё более устрашающим.
Господин Карп сжался и съёжился – казалось, он сейчас схлопнется.
– Хе-хех, – то ли издал испуганный смешок, то ли кашлянул, то ли поперхнулся хозяин лавочки. – Ну, хотите грабить, так грабьте. А стрелять-то зачем?
Видя ухмылку Мумзеля, мы тоже преисполнились сил, заулыбались, поднялись с пола, поздравили друг друга с первым успешным делом – а потом вынесли из магазина все деньги, которые были в кассе.
Уходя, Мумз обернулся и бросил как бы между делом:
– И запомните, никчёмный любитель рыбы, вас ограбил не кто-нибудь, а Мумзель… – он поискал глазами внутри магазина что-нибудь, что помогло бы ему придумать прозвище. И нашёл-таки – плакат с изображением обитателей водных просторов. – …Барракуда! – и гордость слышалась в каждом звуке этого слова. – Да, именно так – Мумзель Барракуда!
– А я Гремзель… э-э… Кайман! – подхватил Гремз.
– "Э-э"? – уточнил господин Карп.
– Можно без «э-э», – разрешил новоназванный Кайман.
– Понятно. Спасибо.
– Не за что.
– А я… а я… – задыхаясь, встрял я. – А я… Хрямзель! Креветка!
Наступила гробовая тишина – которая буквально через мгновение была потрясена до основания и разрушена громовым хохотом трёх глоток. Естественно, сам я не смеялся: был слишком растерян и расстроен…
…Денег, которые мы принесли из лавки, как раз хватило, чтобы расплатиться с отцом Мумзеля за «аренду» пистолета. Папаша хотел было полютовать чутка, но, увидев, что от сына есть совершенно определённый толк, причём выражаемый в денежном эквиваленте, только ободряюще потрепал будущую знаменитость по плечу.
Девушка из класса, естественно, впечатлилась не меньше. Правда, Мумзелю уже не было до неё дела – он нашёл своё призвание!
Новоиспечённый антигерой стал ходить в качалку, заниматься фитнесом, выровнял и отбелил зубы, купил специальные суперпуперские синие линзы, перекрасил в белое волосы… Мы, соответственно, сделали всё то же самое (единственное, Гремзель превратился в брюнета, а я стал рыжим. По жизни. Хех…). Надо ли говорить, что с тех пор девушки начали притягиваться к нам так же легко, как мухи приклеиваются к липучке. Та деваха к Мумзу тоже подкатывала, в самом начале его «карьеры» – он тогда ещё не был избалован женским вниманием. Но всё же дружбан дал ей от ворот поворот, и прально, я считаю.
Ну, дальнейшее вам известно: мы под своими псевдонимами прославились как самые безбашенные преступники, проворачивавшие дела с огромным размахом и очень нагло, при этом не оставляя таких улик, которые бы однозначно указывали на нашу вину. Естественно, господин Карп мог бы подать на нас в суд, но делать этого не стал: он прекрасно помнил ухмылку Мумза и направленный в голову пистолет, а потому решил не рисковать. Мы за это его не осуждали.
Да-а, славные были деньки! А прозвище… ну, что прозвище?.. Прозвище, гр-р-р!!!
– Сестра-а-а!!! Ну ты где?!
– Я тут, я тут.
Медсестричка – высокая, стройная, грудастая, на шпильках и в прекрасно облегающем фигуру медицинском халатике – подбежала и помогла мне водрузиться обратно на кровать. Подобрав с пола всё, что по нему рассыпалось, и выгнав из палаты заглянувшего на огонёк тирЕ грохот любопытного Дихлика, она поинтересовалась, всё ли у меня в порядке. Не нужно ли мне чего-нибудь.
Конкретно от неё мне было кое-что нужно, но, боюсь, в таком состоянии даже я на подобные геройства не способен.
– Нет, ничего, – пересилив себя, произнёс я.
Медсестра удалилась, а я вернулся к просмотру телевизионных новостей.
Что удивительно, они ещё не кончились. По-прежнему Грудиния, заполонившая собой и своими формами весь Самый Первый канал, рассказывала о выборах в целом и о феномене Лохотрона в частности:
– На данный момент, если верить опросу, проведённому Бессмысленным и Бесполезным Центром Социологии и Статистики, за уважаемого Лохотрона Тринадцатого собираются проголосовать 35… а, нет, простите, 40% населения планеты…
У меня аж зубы свело. Так он, чего доброго, завоюет Землю, не завоёвывая её! Что же делать? Что делать?!
Мысль пришла неожиданно, была противоречивой и крайне смелой – но либо такая, либо Лохотрон в качестве президента планеты. Надо немедля вызвать кого-нибудь из медперсонала, да хотя бы ту же сестричку – не зря же я оплачивал её и отдельную палату из собственного кармана. Пусть деваха вколет мне оживитель.
«Излечивает всё и сразу! Стопроцентная гарантия! Цена – заоблачная!» – вспомнил я рекламу.
Но делать нечего – придётся выкладывать денежки. Нужно выздороветь, нужно воссоединиться с Мумзелем и Гремзелем, чтобы дать отпор Лоху с его явно мерзкими намерениями, и нужно даже…
Но об этом пока не хотелось думать.
И я заорал во всю мощь тренированных лёгких:
– Се-эстра-а-а!!!..
Спустя какое-то время, близкое к бесконечности, сексапильная милашка нехотя вплыла в палату.
– Ну что вам, больной?
– Немедленно вколите мне оживитель!
– Оживитель закончился.
– Совсем?
– Совсем.
– А если поискать в запасах?
– Я сказала «совсем»? Я имела в виду, «абсолютно».
– А если за вознаграждение?
– Больной, перестаньте мутить воду. Лежите и отдыхайте.
И она опять ушла.
А я снова остался один на один с собственными злобой и отчаянием, вызванными тем фактом, что помочь Земле я оказался не в состоянии. Причём – и это было самое противное! – причина заключалась не в моём естественном, преступном желании, а в попустительстве посторонних людей.
– Тьфу на вас! – в сердцах высказался я.
И продолжил смотреть порядком поднадоевшие новости в надежде, что всё разрешится само собой. Хотя это вряд ли. Но что ещё мне оставалось делать?..
5. Револьверино Крёстный Пап
Жизнь настоящего мафиози… я хотел сказать, умного, умеющего жить человека, знающего, что такое понятия, – не может обойтись без выпивки. И мне известно, о чём я говорю, поскольку прожил такой жизнью без малого пятьдесят лет, и это только те годы, которые я руковожу своими бравыми хлопцами. Конечно, не все они настолько бравые, насколько хотелось бы, но выбирать не приходится, и я воспитываю и взращиваю героев из самых обычных бандюганов. Для начала. А потом они уже сами не смыслят жизни без СЕМЕЙНЫХ ценностей, вырастают, так сказать, в ментальном, да и физическом, плане.
Особенно я уважаю женщин. Не просто потому, что они женщины, а так как они обычно гораздо смелее и, что важнее в нашей профессии, изобретательнее мужчин. Бойтесь перейти дорогу женщине, и тем более, женщине с умом.
Со мной однажды это произошло, ещё в детстве. Мать отправила меня за покупками – дома не было хлеба, молока и всего такого, – а я взял и на все деньги накупил леденцов. Моя пятая точка в течении не менее, чем двух недель, напоминала мне о совершённой ошибке. Мамочка умела пользоваться отцовским ремнём, тогда как папаша обыкновенно ограничивался внушениями да угрозами.
Таким образом, я впитал бандитскую – давайте называть вещи своими именами – сущность, без преувеличения, с молоком матери. Иногда кажется, что во мне присутствуют самые разные личности из нашей дружной семейки. Наверное, так оно и есть. По крайней мере, я их превосходно ощущаю… и не дай вам Брадх оказаться на моём пути, когда во мне просыпается матушка. Одним ремнём тут не отделаешься. Цементные сапоги и прогулка на дно глубокого озера? Уже ближе к истине. Отрубленная лошадиная голова в кровать? Возможно-возможно. Если только с последующими расстрелом. Могу также сбросить в жерло вулкана, расщепить на атомы или вовсе аннигилировать… Зависит от настроения.
Но хочу, чтобы вы поняли: я не жестокий тиран и не изувер. Я использую те методы и приёмы, которые считаются привычными и даже в какой-то степени благородными в среде, где вырос и обращаюсь. И что поделаешь, если убийство, грабёж, шантаж и т. д. как раз и являются этими средствами?
Иногда я могу применить против того, кто особенно сильно меня расстроил, купленный у трахбанцев кармазматрон. Весело, знаете ли, вынуть из кого-нибудь душу, хотя бы ради эксперимента – поглядеть, что будет с провинившимся дальше. А душу загнать подешёвке на «чёрном» рынке. Всё должно приносить деньги.
Или портативный гипнотизатор – тоже вещь. Оболванишь очередного болвана, который плохо учился в мафиозной школе жизни, после чего заставишь его… ну, скажем, попытаться ограбить полицейский участок. Или совершить покушение на президента. Или завязать шнурки в прыжке с высотки… Приятное с полезным, что называется. Эффектно? Эффектно. Мы, Семья, любим эффектность. И эффективность.
А вот что нам совершенно не по душе – в особенности старорежимникам вроде меня, которые оттарабанили десяток классов в РЕАЛЬНОЙ школе мафиози (адрес: улица Контрабандистов, д. 666) и потому буквально пропитались атмосферой преступления, – так это когда нас обманывают. Берут в долг и не возвращают. А потом и вовсе заказывают того, кто в долг давал. Тогда как он, на минуточку, тоже из Семьи.
Рука, понимаете ли, сама собой тянется к бутылке. И если я за годы и годы вошканья с менее опытными и умелыми мафиози выработал в себе силу воли – мне достаточно в экстремальных условиях максимум рюмки коньяка, и я говорю о форс-мажоре вроде транклюкации целой планеты, – то молодняк, все эти зелёные юнцы, при малейшей угрозе, с которой не могут справиться, начинают закладывать за воротник по-чёрному.
Древняя мудрость гласит: дали пистолет – крутись как хочешь. И я, кажется, всю жизнь только этим и занимаюсь. Создаю и решаю ПРОБЛЕМЫ, иногда – возникшие на пустом месте. Это моя судьба… Вообще-то, возможно, я не стал бы так страшно лютовать, и всё сложилось бы совершенно иначе, не приди я однажды домой, в свой шикарный особняк на берегу моря, и не застань помощничков в непотребнейшем виде.
Больше всего это напоминало, как выразились бы на Земле, Ледовое побоище. Всё раскидано, разбросано. Повсюду тела – не мёртвые, но мертвецки пьяные. И следы – как материальные, так и запахи – свершившейся глобальной попойки. Плюс вполне оправданное предчувствие, что подобное поведение хлопцев влетит мне в копеечку. Во-первых, они осушили все мои запасы, запасы дорогущих напитков, кое-каким из которых более тысячи лет. А во-вторых, они обокрали мою репутацию, нанеся ей почти непоправимый ущерб – во всяком случае, с точки зрения противоборствующих мафиози. Хорошо ещё, что я, почуяв той самой натренированной с детства пятой точкой опасность, пораньше вернулся в милый дом. Иначе бы Бандюго Поцц или ещё кто налетели бы и одолели нас в два счёта.
Короче говоря, выход я видел только один. Им и воспользовался.
При содействии Родриги (семейное прозвище – Коврига), моего неизменной правой руки, я сгрёб в кучу всех этих несчастных, слабохарактерных выпивох, дотащил до двора с бассейном и там сложил горкой. Гора получилась нехилая, метров пять в высоту, а в обхвате – как несколько баобабов. Да, мы Семья многочисленная. После, отдышавшись, мы с Ковригой поднатужились ещё немного и покидали чёртовых пьяниц в мой бассейн – благо, площадь у того больше, чем у домов некоторых известнейших личностей.
– А что если не всплывут? – усомнился Коврига.
– Всплыву-ут, – обнадёжил я. – Такое не тонет.
– А если всё-таки утонут?
– Туда им и дорога. Но те, кто выплывут, будут отвечать по всей строгости.
Сказано – сделано. Я вообще слов на ветер не бросаю.
Неподалёку от бассейна, на строящемся участке территории, стоял кран. Мы вначале обрадовались, когда наконец обратили на него внимание, потому что таскать бравых молодцев по одному – страшно неудобно и напряжно. Ковшом, оно и быстрее, и проще. Но потом передумали: ранить лишний раз какие-никакие, но кадры, не хотелось. А ну как руку им вывихнем или ногу повредим? А с головушкой у них и без того проблемы.
Тогда я применил всю мощь своего недюжинного ума и отыскал-таки решение. Подошёл к бассейну, потянул за цепочку – и вынул затычку. Вода начала уходить…
И вот уже через пару-тройку минут они высились передо мной мокрые и практически трезвые, мои ребята. При этом очень мало кто утонул. Да и тех удалось позже откачать при помощи новейших медицинских технологий (я запасливый и расчётливый, как вы понимаете).
Поглядев на молодцев сурово – а они прекрасно знали, чтО это означает, – я, как положено, их обматерил. И пригрозил, что расстреляю виновников случившегося, если они сами себя не назовут (а находить виновных я умею; я их порой даже из-под земли достаю). Назвались двое, из наиболее «опытных».
– Мы… ик! – вещают, – подговорили ребят выпить.
– Почему?! – рыкнул я бешеным быком.
– Так ведь дело наше… ик!.. шкванк. Заказали… ик!.. нас.
– Кто заказал?!
– Болван.
– Что ты щас сказал? Да ты знаешь, что я могу просто-таки напросто-таки с тобой сделать?!..
– Нет-нет, – не потеряв самообладания в столь непростой для них жизненной ситуации, сказали двое. – Мы, ик! имели в виду, что его так зовут. Болван, а точнее, Болваниус… Ридикьюлус… Брат Лохотрона Тринадцатого.
– Та-а-ак… – протянул я.
А про себя подумал:
«Та-а-ак…»
Значит, назревает крупная разборка. Возможно, крупнейшая со времён Большой Сечи на Нейтральной Территории, где полегло несколько тысяч мафиози – бОльшая часть опять же из-за выпивки.
Ну, в принципе, молодняк можно простить. Конечно, неплохо бы расстрелять одного-двух для проформы, для острастки… Ну да ладно, время поджимает. Да и они неплохие пацаны, просто неопытные. Я бы, разумеется, в их годы не напился от безысходности, но мысль подобная, более чем преступная, у меня бы наверняка появилась. Так что по боку забулдыг – пускай просыхают, во всех смыслах. А я пока свяжусь с отрядом особо натренированных девчонок…
Кстати…
– Кстати, – говорю. – А где девочки? Они с вами не пили?
– Не… ик! Они… отказались.
– Почему это? Разве они не уважают семейных привычек и обычаев?! – разгневался я.
– Не-не. Они просто за… ик!
– За стеклом?
– Не.
– Задолбали?
– Не-э.
– Заодно?
– Да нет же!
– Да говорите вы толком! – ору на них.
– Они за этот… ик! ЗОЖ, во. Остались у себя на базе… ик!.. есть салаты и отрабатывать секретные смертельные приёмчики.
Угу. Здоровый Образ Жизни, все дела. Да, похоже на моих малюток. Я не вполне это одобрял, но учить суперпрофессионалов тоже не с руки.
Поэтому я покивал: дескать, уважительно.
– Ладно, – смилостивился я, – отдыхайте пока.
– Есть…
– Так точно…
– Обязательно…
– Всенепременно…
– Ик!..
– Ик!.. -
слаженно, насколько это возможно в их состоянии, заголосила парочка бунтовщиков.
Я оставил Ковригу наблюдать за приходящими в сознание ребятами – и, если надо, давать им пендалей, да посмачнее, чтоб на всю жизнь запомнили! А сам отправился на секретную базу к своим суперпупердевчатам, поскольку настал момент, когда они могут принести Семье преогромнейшую пользу.
Не могу сказать, где расположена база (хотя расположена она под землёй на нашей планете, ровно в ста метрах под моим особняком, и ведёт туда секретный ход, начинающийся в моём кабинете. Подойдите к книжному шкафу и потяните на себя самый известный роман о брате нашем, написанный Парией Мафиозо, знаменитым бандитским летописцем – дверь и откроется). Однако сообщу, что ведёт к месту дислокации девах-убивах запутанная сеть лестниц, коридоров и лифтов. И если вы не знаете, как ими пользоваться, то вмиг заблудитесь. Или упокоитесь, наткнувшись на смертельную ловушку. Да-да, предосторожности, кои лишними не бывают.
По дороге мою голову не покидали мысли вроде «И почему я давно не мочканул этого раздражающего своими непомерными амбициями и не умеющего их применить Лохотрона?», а также «У их семейки, любителей чёрного, совершенно отсутствуют вкус и стиль!» и «Ненавижу оливки!.. Только если под хорошую выпивку».
Наконец последняя дверь на моём пути, как это принято, открылась, и я вошёл в огромный, акр на акр или больше – я никогда его, честно сказать, не измерял, – тренировочный зал. Где-то раздался взрыв, недалеко затрещал бластер, кто-то крикнул «Кия-я-я!», и послышался хруст костей. Занятия шли своим чередом. Отлично!
