Ханна Хауэлл
Украденный экстаз
Зажав записку в руке, Лори пробормотала:
– Я непременно продолжу искать ответы на свои вопросы, Лина. И когда Хантер вернется домой, они у меня уже будут!
– Будь оно все неладно! Как можно столько затягивать такое очевидное дело? – возмущался Хантер, проходя в салун вслед за Себастьяном и Оуэном.
– Вот за это адвокат и получает столько, сколько тебе и не снилось, – буркнул в ответ Себастьян.
Хантер мысленно проклинал все адвокатское племя, пока они искали свободные места в переполненном зале и Себастьян заказывал виски для всех. Хантеру казалось, что потрачено столько времени, а продвинулись всего ничего. После трех глотков он немного успокоился.
– Думаю, еще пару деньков, и дело передадут присяжным, – примирительно сказал Себастьян.
– Себастьян прав, Хантер. Этот адвокат уже использовал свой лимит, и больше ему ничего не удастся содрать с клиента, как бы он ни старался.
– Но я сказал Лине, что буду через месяц. Время прошло, а желанного результата все еще не видно.
– Тебе лучше послать ей телеграмму, почему ты задерживаешься. – Себастьян выложил на стол бумагу и кисет с табаком.
– Да я разорюсь, если начну объяснять, что тут происходит. По этим парням не скажешь, что они жаждали заполучить мерзавца.
– Теперь он в их руках. Так к чему спешить? Конечно, если бы ты не был так решительно настроен дождаться вынесения приговора, адвокату удалось бы еще потянуть. Вдруг бы ты уехал? Чем меньше свидетелей, тем лучше. Именно поэтому он вызывал тебя несколько раз и явно пытался дискредитировать. После этой игры в суде ряды свидетелей сильно поредели. Но все, конечно, изрядно затянулось и по другим причинам. Судья болел, и накопилась уйма дел. Но все равно Уоткинса повесят.
– Ты так уверен? Его адвокат умеет затыкать рты, всех заговорил до смерти.
– И рад бы, да куда деть правду? Ведь были же эти грабежи, убийства и насилия? Были. И наказание будет, как бы ни пыжился его адвокатишка.
– Ладно, слава Богу, что хоть парочку добрых дел сумели провернуть – очистили от всех обвинений наши с Линой имена, получили бумагу о прощении Джеда и Чарли. Вот парни порадуются. А ты, Себастьян, и сам мастак говорить. Кстати, этот адвокат задал тебе какой-то каверзный вопрос, я даже не совсем понял. В чем там дело? Что-то типа: «А что это федеральный служащий, офицер-юрист, потерял на суверенной территории Мексики?»
– Видишь ли, я взял отпуск за свой счет, когда отправился за Уоткинсом, и приступил к обязанностям сразу же по приезде в Литл-Крик. Действовал не по поручению правительства, а на свой страх и риск, как частное лицо, не только не поставив об этом в известность правительство, но и без его поддержки или одобрения. Но тут нет ничего противозаконного, чтобы раздуть международный скандал.
– Ух ты! Зря ты не стал адвокатом. У тебя здорово получается.
Себастьян улыбнулся краешком губ, закуривая.
– Он зря старался. Хотел представить поимку Уоткинса как чистую уголовщину. Надо было видеть при этом лица присяжных. Лично у них он не найдет сочувствия. Только попусту тратил время и энергию. Всем им, как и любому жителю земель вдоль мексиканской границы, до смерти надоело, что беглые преступники совершают свои черные дела здесь, а потом сматывают удочки в Мексику.
Опрокинув еще одну рюмку, Хантер встал из-за стола.
– Пойду-ка в гостиницу. – Оглядев шумный салун, он поморщился. – Что-то мне здесь не нравится. Пока.
Идя к гостинице, Хантер призывал себя к терпению. Осталось уже совсем немного. Конечно, то, что дело затянулось до бесконечности, бесило его. Но надо же довести до ума то, что задумал, – услышать, как негодяю Уоткинсу вынесут смертный приговор, убедиться, что с ним покончено.
Ему так не хватало Лины, он даже не думал, что будет так скучать по ней. Больше всего на свете он хотел вернуться на ранчо, жениться на Лине, начать новую жизнь. То, что Лина, как никто другой, сможет понять причину его задержки, мало утешало. От этого его постель не становится менее сиротливой.
Хантер с трудом вынес еще три последних дня, когда процесс наконец закончился. Адвокат Уоткинса завершил свою речь прошением о помиловании. Но суду присяжных, несмотря на всю ловкость и ораторский талант адвоката, понадобилось всего три часа, чтобы вынести вердикт: виновен по всем пунктам обвинения. Объявляя приговор, судья выразил сожаление, что человека нельзя повесить больше чем один раз. Ибо перед ним впервые сидел преступник, совершивший столько кровавых дел, каждое из которых каралось повешением.
Почувствовав, что у него гора свалилась с плеч, Хантер поспешил покинуть зал суда. Из суда выводили осужденного, он бился в руках полицейских, дико вращал бешено горящими глазами, а увидев его, захрипел:
– Ты заплатишь за это, Хантер! Дорого заплатишь!
– Через три дня тебе будет уже не до мести. Тебя повесят, Уоткинс.
– Я пока еще жив, запомни это, сукин сын!
– Уведите его отсюда, – рыкнул Себастьян, подошедший сзади.
Стража уволокла упиравшегося Уоткинса, который продолжал вопить:
– Тебе нигде не удастся спрятаться, Уолш! Из-под земли достану! Так и запомни! Ты и твоя сучка! Можете считать себя трупами!
Уоткинса давно уже увели, а Хантер все стоял и смотрел ему вслед.
– Есть ли шанс, что он удерет? И сможет выполнить хоть одну из своих угроз? – спросил, взглянув на Себастьяна.
– Не буду утверждать, что это абсолютно невозможно. Все возможно в этом мире. Но шансы у него мизерные.
– О небо! Я не выношу повешений, но, может быть...
– Успокойся. Езжай домой. Здесь останется Такмен. Он даст тебе знать, что и как. Езжай.
– А процесс Мартина тоже затянется?
– Начнется он меньше чем через час уже сегодня. Уверен, что он не продлится и до обеда.
– Тогда я останусь. – Хантер вернулся на свое место в зале суда.
Во время процесса Мартина они узнали много нового для себя. Хантер с облегчением увидел, что разоблачения стали сюрпризом не только для него самого, но и для Себастьяна. Оказывается, прежде чем приткнуться в малюсеньком городке, где выросла Лина, Мартин совершил целую серию преступлений в этих же местах. Собственно, в Клейвилле он скрывался от закона. Списка его преступлений больше чем хватало на повешение.
Увидев, что его защищает тот же адвокат, который так старался ради Уоткинса, Хантер разволновался. Но то ли тот понял, что зря теряет время, то ли уже растратил свой пыл с Уоткинсом, но только работал он уже не с таким усердием и не стремился искусственно затянуть дело. Менее чем за четыре часа дело Мартина расследовали, полностью доказали вину и вынесли приговор: повесить рядом с Уоткинсом.
Мартин ничего не кричал, проходя мимо Хантера. Он только смотрел на него горящими ненавидящими глазами, в которых читался весь перечень проклятий Уоткинса.
После суда все трое, Оуэн, Себастьян и Хантер, отправились в салун. Именно здесь за стопкой виски Оуэн и нарушил воцарившееся за столом молчание:
– Больше нам незачем здесь оставаться, Хантер. Все свершилось.
– Знаю. И все же у меня нет чувства легкости, освобождения. Вы понимаете меня?
– Угу, такого, чтобы хотелось задрать ноги на стол или отмочить еще что-нибудь более идиотское.
– На секунду оно возникло, когда судья прочел приговор Уоткинсу, но почему-то быстро улетучилось.
– Ты зря так близко к сердцу принимаешь мстительный бред этого подонка. Что еще ему осталось?
– Я все понимаю, Себастьян. И сам пытался утешиться такими же соображениями, но только ничего не выходит. Наверное, я успокоюсь лишь тогда, когда буду знать, что этот головорез покоится в могиле под толстым слоем земли.
– Неужто собираешься остаться на казнь?
– Не для того, чтобы насладиться зрелищем. Хочу увериться, что эта тварь мертва.
– Но послушай, Хантер, у него очень мало шансов сбежать именно теперь, когда его охраняют в камере смертников.
– Ты сам говорил, что нет ничего невозможного.
– Верно, я и не отказываюсь от своих слов. Но подумай, где разумнее находиться, если все же свершится чудо и он сбежит?
– Что ты имеешь в виду?
– А то, что ты можешь оказаться и позади него, пытаясь догнать его на пути к Лине, но можешь оказаться и перед ним как щит на пути к Лине. Так что скажешь?
Решительное выражение на лице Хантера было красноречивее слов.
– Когда мы выезжаем? – Себастьян встал из-за стола, взял шляпу и небрежно надвинул ее на лоб.
– На рассвете. – Хантер нахмурился. – Стоп! Мы? Ты тоже решил ехать с нами?
– Я, кажется, приглашен на свадьбу. Или ты передумал?
– Приглашен, приглашен. Я просто подумал, что ты уже вернулся на работу. Ты же сам сказал, что восстановился.
– Так оно и есть. Я получил отпуск.
– Отпуск? Ну и начальство у тебя! Ты же целый год бездельничал.
– Пошел к черту! Я работал весь этот год как каторжный. Просто они не такие неблагодарные, как ты, вот и решили, что я заслужил небольшой отдых. – Он ухмыльнулся, когда Хантер и Оуэн расхохотались. – Кстати, мое новое место работы расположено неподалеку от ваших мест, поэтому я сразу и согласился на приглашение.
– Отлично. – Затем, вспомнив разговор о Лине в первую ночь поездки на процесс, Хантер спросил: – А ты действительно что-то такое думал?
Себастьян усмехнулся:
– Я не такой идиот, чтобы прыгать через забор, не удостоверившись, смогу ли это сделать. А этот забор оказался непреодолимым. Вот я и смирился. Но разве можно удержаться и не заглянуть мимоходом? Вдруг заборчик стал на планку-другую ниже? Спокойной ночи, парни.
– Отличный мужик, – пробормотал Оуэн после того, как Себастьян ушел.
– Я и сам обрадовался, когда он решил поехать с нами.
– Э-э, Хантер, ты действительно думаешь, что Уоткинсу удастся удрать? Ведь это же не хибара какая-нибудь, а тюрьма в большом городе, и охраны здесь хватает.
– Да знаю я все это, сам все не раз в голове прокручивал, пытаясь убедить себя. И все же придерживаюсь того мнения, что и Себастьян. Нельзя считать невозможным то, чего еще никто не делал. Так что пока эта гадина не окажется в шести футах под землей, покоя мне не видать.
Мартин переместился, и цепи на его ногах зазвенели.
– Ну и адвоката ты нам нанял! Дерьмо болтливое! Никакого толку от него!
– Хватит ныть, Честер. – Уоткинс прислонился к каменной стене и устроил руки в наручниках на согнутых коленях.
– Что ж, прикажешь радоваться виселице? Ты говорил, что он лучший, кого только можно нанять за деньги.
– А он такой и есть в отработал деньги сполна.
– Угу, добился для нас виселицы? – простонал Честер.
– Нет, идиот чертов! Он употребил все возможные трюки во время процесса, в этом ему не откажешь, но – ты и сам это понимаешь – никто не смог бы спасти нас от виселицы. Не с нашим славным прошлым... – Уоткинс понизил голос до шепота, так что его подельнику пришлось склониться пониже и напрячь слух: – Он играл по правилам и проиграл. А теперь разыграет финал, но уже не так, как привыкли эти законники. Поверь, ни ты, ни я не задрыгаем ногами на веревке, чего ждут не дождутся местные ублюдки.
Оглядев толстые, словно в средневековой крепости, стены, Мартин нахмурился.
– Разве отсюда убежишь?
– Стоит заставить работать мозги, и любые стены перестают быть неприступными.
– А если удастся выбраться отсюда, то отправимся в Мексику?
– Да, только не сразу. Сначала мне нужно позаботиться сое о чем. Кое с кем рассчитаться.
– С Хантером и его маленькой сучкой?
– Ни один человек не смеет обмануть меня и остаться безнаказанным. Когда я доберусь до них, они будут мечтать о смерти как о счастливом избавлении.
– Ладно. Но только перед тем, как прикончишь эту дрянь, отдай ее мне ненадолго. Мне это чуть не удалось в Клейвилле, да Хантер уволок ее. Так что за ней должок.
– Дойдет очередь и до тебя. Но только после меня. Она мне тоже задолжала.
– Нам могут понадобиться несколько парней и оружие. Хантер так легко не сдастся.
– Все это уже ждет нас. Мы разберемся с Хантером Уолшем и мисс Линой Саммерс, а затем поедем в мое имение в Мексике. А оттуда я устрою такое кровопускание местным ублюдкам, что они тысячу раз пожалеют, что связались со мной. Я им так отомщу, что чертям в аду жарко станет.
Глава 15
Замерев на лошади при виде ранчо, Хантер улыбнулся своим попутчикам:
– Скажу по чести, не видел местечка лучше этого! Себастьян поерзал в седле.
– Да, местечко приятное, но если честно, то мне сейчас подойдет любое с крышей над головой и мягкой постелью.
– И ванной, – мечтательно добавил Оуэн, но его компаньоны уже ничего не ответили, поскольку, пришпорив лошадей, уже рванулись вперед.
Хантер сразу почувствовал недоброе, едва подъехал к дому. Слишком много людей толклось перед крыльцом – это было необычно. Их место в эту пору на полях. И все были вооружены. Лицо отца оставалось угрюмым и хмурым даже после того, как он поздоровался с гостями и пригласил их в гостиную. Хозяин ранчо велел принести бренди. Хантера кольнуло нехорошее предчувствие: новости предполагались самые убнйственные, если их нужно подкреплять спиртным.
– Вижу, у вас тут что-то случилось, – решительно начал он.
– Пока еще ничего страшного не случилось, но вполне может, – вздохнул Слоун. – Уоткинсу и Мартину удалось сбежать. Такмен тут же прислал нам телеграмму, чтобы мы были наготове. Есть предположение, что они сразу же направятся сюда.
Себастьян выругался:
– Вот тебе и мизерный шанс.
– Где Лина? – тут же спросил Хантер, которого охватила тревога – ведь она до сих пор не вышла встретить его.
– Ее здесь нет, сынок.
– Заметив выражение ужаса на лице Хантера, Слоун поспешно добавил:
– Уоткинс не имеет к этому никакого отношения. Она уехала внезапно... никому ничего не сказав. А с ней ускакали те двое парней – Джед и Чарли. Они прихватили с собой лошадей и припасы в дорогу.
– Не понимаю. Я ничего не понимаю, – пробормотал Хантер. В его испуганном мозгу мгновенно возникло подозрение, и он взглянул на мать, которая тихонько сидела чуть в стороне от мужчин. – Может быть, ты, мама, знаешь больше? Потому что приложила к этому руки?
– Признаюсь честно, я была не в восторге от твоего выбора, но в том, что она вдруг собрала свои вещи и исчезла, моей вины нет. Наверное, она передумала выходить за тебя замуж.
– Нет, это ты, мама, заставила ее переменить мнение. – Лори вдруг возникла в центре комнаты, наслаждаясь всеобщим удивлением, которое вызвали ее неожиданное появление и ее слова.
– Пора бы тебе прекратить эти игры в прятки, детка, – буркнул Слоун. – Перепугаешь не того, кого следует, и заработаешь пулю в живот. Сейчас все на нервах.
– Извини, папа. Это уже вошло в привычку.
– Что ты сказала, Лори? Что мать заставила ее передумать? – переспросил Хантер.
– Девочка хочет напомнить, что я не выказала особой радости, когда ты привез ее сюда. Но, Лори, доченька, вряд ли это могло заставить ее сбежать. Да и здесь абсолютно все постарались заверить ее, что мое мнение не имеет совершенно никакого значения.
– Твоя доченька, мама, имеет в виду гораздо большее, – повторила Лори и вытащила из кармана своей юбки три клочка бумаги. Она протянула самый большой из них Хантеру. – Мама подсунула Лине вот это.
Лори внимательно наблюдала за лицом матери, пока Хантер читал письмо. В глазах Лорейн мелькнул панический ужас, но опыт завзятой интриганки позволил ей быстро справиться с собой. И красивые черты лица снова разгладились.
– Что это еще за чертовщина? – спросил Слоун.
– Письмо, которое я написал Патриции Спотфорд как раз перед тем, как она вышла замуж. Помнишь? Я был тогда таким безмозглым олухом, что думал, будто люблю ее. Просил ее тогда подождать, пока я разберусь с неприятной историей из-за девчонки Каттеров.
– Ах это... Конечно, помню. Это та, которая пыталась убедить всех, что отцом ее ребенка являешься ты. А оказалось, что тут наследил Саймон Тэйлор. Запугал бедняжку и велел ей ткнуть пальцем в тебя, ведь сам он к тому времени подыскал себе лучшую партию. Невесту с солидным приданым. А у Каттеров отродясь не водилось лишнего цента.
– Но это все такая древняя история. Как и письмо. Какое это имеет отношение к Лине? Она же должна была понять, что письму много лет.
– Каким же это образом, Хантер? – Лори указала пальчиком на начало письма. – Если ты тогда и написал вверху дату, то сейчас-то ее здесь нет. Посмотри лучше.
Лорейн спокойно встретила взгляды мужчин, которые как по команде уставились на нее.
– Понятия не имею, о чем болтает эта девчонка.
– Тогда как это письмо оказалось здесь? – Хантер скомкал бумагу в кулаке и сердито бросил его матери.
– Возможно, Патриция решилась на невинный обман. Она ведь теперь вдова. Ей, бедняжке, снова нужен муж.
Лорейн повернулась к дочери и окинула ту грустным, оскорбленным взглядом.
– Что я сделала, дитя, чтобы заслужить эти оскорбительные намеки и гнусную ложь?
– Я-то никого не обманываю. А вот ты, мама, лжешь. Я не сразу догадалась, как часто ты это делаешь и как легко тебе это дается. Мне очень жаль, но я не позволю, чтобы твои козни причинили вред Лине и Хантеру.
Лори протянула Хантеру два письма.
– Эти письма написаны Линой. Одно – для меня, одно – для мамы. Ты только прочти, что она пишет, и сразу поймешь, кто из нас говорит правду. Мама и Патриция вместе задумали этот трюк. Если бы они не уволокли меня в город в тот проклятый день, мне бы удалось уговорить Лину не покидать ранчо.
Прочитав письма, Хантер уставился на мать, в его взгляде читались ярость и замешательство.
– Зачем ты сделала это?
– Я сделала лишь то, что сделала бы любая мать, чей сын совершает ужасную ошибку. Эта девица тебе не пара. Она бы стала камнем на твоей шее, из-за нее тебя перестали бы принимать приличные люди. Я заботилась о твоем будущем.
– Ты просто сунула свой длинный нос туда, куда тебя никто не просил. Лина не была ошибкой. Черт бы побрал твою ложь, только тебе всегда было наплевать на мое мнение!
– Не сотрясай попусту воздух и нервы, сынок, – сокрушенно сказал Слоун.
– Когда я найду Лину, мы не вернемся сюда, отец. Здесь нам не житье. Я не желаю, чтобы Лина страдала от этих постоянных выпадов и оскорблений мамы.
– Но ты должен привезти ее сюда! Я только из-за этого и потратила столько сил, чтобы раскрыть всю эту гнусную историю. – Лори покраснела, когда все вдруг удивленно взглянули на нее. – А если уедете... то не увози ее очень далеко. Ладно?
Хантер улыбнулся:
– Ладно, Лори. Мы поселимся неподалеку.
– Ты поселишься здесь, на твоем ранчо, – категорично произнес Слоун и решительно направился в библиотеку.
Все недоуменно посмотрели ему вслед.
– Па, – начал Хантер, как только Слоун вновь вернулся в комнату. – Я на самом деле считаю, что будет гораздо разумнее, если мы поселимся в другом месте.
– Нет, сынок, вы останетесь здесь, – повторил Слоун и презрительно посмотрел на Лорейн. – А вот кто уедет, так это твоя мать.
– Слоун! – Лорейн не сразу удалось взять себя в руки. – Ты не думаешь, что говоришь!
– О нет! Я очень серьезно все продумал, не один год мучился. Сказать по правде, сам не понимаю, зачем столько лет терпел все твои выходки, твое невыносимое высокомерие и бесконечную бессмысленную ложь. Но нельзя же терпеть все это только потому, что когда-то ты была мне женой, и не только на бумаге, родила всех наших детей! Но мы уже годы не поддерживаем супружеских отношений. Да, и настоящей матерью мальчикам ты так и не стала... только для Лори. И то я начинаю думать, что и для нее ты никудышная мать.
Слоун взглянул на бумаги, которые принес из библиотеки.
– Мы разводимся.
– Что?! Ты сошел с ума! – нервно прохрипела Лорейн.
– Да-да. Разводимся. Я начал подумывать об этом тогда, когда случилась беда с Хантером. Мне стыдно, но должен признаться, я долго колебался, прежде чем поверил ему, а не досужим россказням. Я раздумывал, переживал, а вот ты не замедлила отвернуться от него, от своего сына. Единственное, что тебя волновало, – это скандал. И тут я словно прозрел, я увидел то, на что так долго закрывал глаза. Тебе плевать на всех нас! И тогда я обратился к Джону Куперу, чтобы тот подготовил бумаги для развода по той причине, что ты вот уже четырнадцать лет не появляешься в моей постели.
– Не смей говорить о таких вещах при детях! – прошипела она.
– Ты совсем поглупела, если думаешь, что дети не подозревают об этом. Они знают все, и очень давно. Видишь ли, развод обычно в первую очередь бьет по детям, так что они имеют полное право знать, отчего и почему.
– Ну так можешь сразу выкинуть эту идиотскую затею из головы! Я никогда не соглашусь дать тебе развод. Никогда!
– Думаю, что у тебя не слишком богатый выбор. Если ты не согласишься подписать бумаги с согласием на развод, то я просто вышвырну тебя отсюда, а там уж делай все, что тебе заблагорассудится. Если же подпишешь бумаги, то я позабочусь о том, чтобы ты получала приличное содержание, где бы ни поселилась, до конца жизни или пока не выйдешь снова замуж.
– Ты не можешь вышвырнуть Меня!
– Могу и непременно так и сделаю, если ты не подпишешь документы.
– Ты хоть понимаешь, что в таком случае, вероятно, никогда больше не увидишь свою дочь?
– О нет, мама, увидит, – мягко проговорила Лори. В ее взгляде на мать смешались печаль и решимость. – Я останусь с папой. Если он, конечно, не возражает, – добавила она.
– Совершенно не возражаю, доченька.
– Спасибо, па. Мама, я буду навещать тебя, когда ты только пожелаешь повидаться со мной, буду писать тебе письма, но ни за что не покину ранчо.
– Неблагодарная девчонка! Как ты смеешь так поступать со мной после всего того, что я для тебя сделала?
– И что же ты сделала? Обращалась со мной, словно я не человек, а игрушка, маленькая кукла. Или глина, из которой ты лепила, что хотела. Но однажды я очнулась и поняла, что в семье еще семь человек, но знаю я только тебя одну. У меня нет друзей. Мне даже не позволяли играть ни с кем. Я разбираюсь только в этикете, и ты научила меня, как стать почтенной и уважаемой дамой в обществе. Так что я с удовольствием останусь на ранчо и попробую на вкус другую жизнь. Постараюсь быть не слишком леди.
– Что ж, Слоун, ты выиграл. – Лорейн встала, выхватила из рук мужа бумаги и промаршировала в библиотеку.
Слоун прошел вслед за ней. Все ошарашенно молчали. Лори тихонько присела на стул, который только что занимала ее мать. Все ощутили неловкость, когда Слоун вернулся один. Кто же мог подозревать, что их отец решится на развод? Разводы резко осуждались и были крайне редки в их краях. Таких людей сторонились как зачумленных. Все так, думал Хантер, но это был единственный выход из тупика.
– Ладно, давайте пока не будем это обсуждать, – пробормотал Слоун. – Я дал волю гневу, и сами видите, что получилось. Это могло и подождать. А вот отъезд Лины и побег тех двух убийц требуют срочных мер.
– Дьявольщина! Я понятия не имею, где ее искать, – в отчаянии сказал Хантер.
Хотя страх уже немного отпустил его. Он сообразил, что Лина не в руках убийц, что она уехала намного раньше. Но на душе все равно было неспокойно.
– Я знаю, что у нее есть отец, но вот где он живет? Она и сама этого не знала. Где-то неподалеку от Денвера, это и все, что ей было известно. Рассказывала она и о друге, которого зовут ОМалли. Этот человек живет в горах, но я не знаю, где именно. Я знаю, где живет Черити, но очень сомневаюсь, что Лина захочет ее навестить. После всего, что эта недостойная женщина натворила, вряд ли Лина захочет ее видеть.
– Как же все-таки Уоткинсу и Мартину удалось бежать из тюрьмы? – спросил Себастьян Слоуна.
– О, там все было тщательно продумано, как подозревает Такмен. По какой-то причине, не иначе как за крупные взятки, сменили почти всех стражников. Хороших и верных закону парней заменили те, кого купили с потрохами. Те имели ключи от всех камер. А дальше все уже пошло как по маслу. С территории тюрьмы их вывезли спрятанными в телеге. Адвокат уже поджидал их с лошадьми. И все убеждены, что парочка двинулась вовсе не в Мексику.
– Тут и сомневаться нечего. – Хантер запустил пальцы в шевелюру. – Они поклялись, что первым делом разделаются со мной... и с Линой. Проклятие! Если бы только знать, где ее искать!
– Я как раз собирался сказать тебе, что мне кое-что удалось разузнать. Я знаю, где живет ее отец, – сказал Слоун.
– Что?! Как тебе это удалось? Он наконец связался с ней?!
– Нет. Просто она говорила мне, что вы решили заняться его поисками после того, как ты вернешься с процесса и с вас снимут обвинение. Ну а пока я решил действовать самостоятельно. У меня ведь большой круг знакомых, у которых соответственно свои знакомые, ну и так далее. Но сведения пришли ко мне, когда она уже уехала, Этот господин живет в пятидесяти милях к югу от того городка в Колорадо, где Лина проживала со своей кошмарной Черити.
– Ты уверен?! Тогда это на территории Нью-Мексико, а вовсе не возле Денвера.
– У него есть бизнес в Денвере. Им занимаются его партнер и старший сын. Думаю, он хранил этот адрес в тайне, чтобы ему не надоедали делами и дома.
– Угу, или чтобы брошенная им дочь не дай Бог не нашла папашу.
– Не торопись осуждать, сынок. Из того, что мне о нем сообщили, следует, что он неплохой человек и трудится не покладая рук. Конечно, это не значит, что он хороший отец. И все же у него могла быть масса своих причин поступить так, как поступил он.
– И отлично. Мне, собственно, нет до этого дела. Мне надо срочно найти Лину, – решительно сказал он вставая.
– Согласен. Только не забывай, что эти мерзавцы не имеют понятия, ни где она, ни что предпримет. Сегодня вы ничего не успеете. Осталось всего час-полтора до наступления сумерек. Ну куда вы сейчас поедете? Надо подождать до утра. Поешьте, смойте с себя грязь и усталость, отоспитесь и отдохните как следует.
– Папа прав, – заметил Крейг. – Вы и так на три дня опережаете преступников.
Братья поддержали Крейга, выдвинув свои причины подождать до утра. Хантер, подумав, согласился, что отдохнуть не помешает, хотя и сомневался, что сумеет уснуть. Его глодала тревога за Лину. Да и отправляясь в столь долгий путь, следовало подготовиться основательно. Когда он закончил мысленно составлять список всех неотложных дел, которые необходимо переделать до отъезда, он сокрушенно покачал головой: да, выехать раньше десяти утра не удастся.
Когда его предчувствие подтвердилось, он и вовсе помрачнел. Крейг и Тэйер с первыми лучами рассвета умчались в город закупить необходимые припасы и снять со счета в банке сумму, необходимую Хантеру, чтобы он не чувствовал себя стесненным в средствах. Хантер мрачнел с каждой минутой. У них и без того уйдет целый день на кружной путь. А ведь еще надо подумать, как кратчайшим путем добраться до тех мест, где жил отец Лины.
Задержка стала причиной того, что он стал свидетелем отъезда матери. Хантер так и не смог заставить себя отнестись к этому спокойно. Сожалений не было, но в душе возникла горечь из-за всего, что случилось. Он всегда не очень считался с тем, что думают или говорят люди в городе, но сейчас невольно сжимался от слова «развод». И тут он увидел Лори. Девочка стояла на веранде совершенно потерянная, с тревогой и болью глядя, как мать садится в повозку. Хантер подошел к сестре.
– Ты еще не передумала, малышка?
– Нет. – Лори вздохнула, глядя вслед удалявшейся в открытой повозке матери. Лорейн даже не оглянулась на дом и детей, замерев на сиденье прямая как палка. – Только, Хантер, у меня такое чувство, будто я потеряла все, что у меня было.
Хантер ласково обнял сестру за плечи.
– Что ж, выход один. Надо постараться поскорее познакомиться с нами, – как можно теплее сказал он и удивился, заметив, какая же симпатичная у него сестренка, когда она улыбается. – А если мы тебе придемся не по вкусу, то ты ведь в любое время можешь уехать к матери. Это никогда не поздно.
– Ну уж нет! Я имела счастье очень xopoшo узнать наших драгоценных родственничков со стороны мамы в Новом Орлеане. Вечно всем недовольные, как и она. Вечно ноют и всем завидуют. А я вовсе не желаю себе такой судьбы. Знаешь, мне очень жаль, что меня не было здесь в ту минуту. Я бы постаралась уговорить Лину остаться.
Хантер очень удивился такому неожиданному повороту разговора н ответил:
– Ты сделала все возможное, так что не переживай. Благодаря тебе она скоро вернется, уж мы постараемся найти ее еще до холодов. Жаль только, что все приключилось в столь неудачный и опасный момент.
– С ней Джед и Чарли. Они не оставят ее в беде. Они ведь любят ее, так мне кажется. И я догадываюсь почему.
– Да? Ну так скажи. Мне это тоже интересно.
– Она относится к ним так же, как к любому другому. Ну словно они джентльмены, понимаешь?
Лори искоса взглянула на Хантера и легонько пожала ладонь брата, лежавшую на ее плече.
– Не волнуйся. Я уверена, что вы отыщете ее.
Хантер хмыкнул, не разделяя ее оптимизма. Трудно искать иголку в стоге сена. Страна огромная, а Лина вовсе не обязательно отправилась к отцу, к ОМалли или к Черити. Если уж на то пошло, Джед и Чарли вполне могли взять инициативу на себя и отправиться в места, которые знали они, где могли бы затеряться от любой погони. Теперь ведь они отвечали за ее безопасность. Во всей этой сложной ситуации был лишь один выигрышный момент – Уоткинс знал еще меньше, чем они. Так что для всех заинтересованных лиц Лина как бы бесследно исчезла, и теперь его задача состояла в том, чтобы найти ее раньше бандитов. Хантер стоял и гадал, понимала ли Лорейн, что натворила, когда вынудила Лину покинуть ранчо.
Лорейн немигающим взглядом уставилась куда-то вдаль, не обращая внимания на возницу и на вооруженного охранника, скакавшего рядом верхом. Слоун, должно быть, совсем рехнулся, если думал, что она останется после всего случившегося в доме хотя бы лишнюю минуту. О Господи, эти грубые мужчины и их решения! У нее не было никакого выбора. И так или иначе, она оказалась замешанной в позорный скандал. А согласилась уехать лишь потому, что этот выбор давал ей средства, чтобы жить дальше. Не святым же духом она будет питаться! Но Слоун жестоко поплатится за свою наглую выходку – очень дорого ей заплатит. И Хантер тоже, вместе со своей маленькой шлюшкой, в которую без памяти влюблен.
Из раздумий ее вывели звуки выстрелов, резко прозвучавшие совсем рядом. Возницу снесло с козел, словно невидимая рука нанесла ему удар. Тело его дернулось назад, затем завалилось набок и наконец выпало из повозки. Вцепившись руками в сиденье и пытаясь удержаться, когда испуганные лошади понесли, она заметила краешком глаза, что и вооруженный охранник упал на землю. А из-за голов мчавшихся лошадей вдруг откуда ни возьмись появился всадник, немного проскакал рядом, а затем ловко завладел поводьями и заставил лошадей остановиться. Возле повозки появился и второй всадник. Оба мужчины пристально разглядывали ее и улыбались так, что она похолодела.
