Ханна Хауэлл
Украденный экстаз
– Почему?
– И ты еще спрашиваешь? После всего что натворил сегодня?
– Поверь, я не сделал сегодня ничего такого, из-за чего тебе стоило бы сердиться.
– Неужели? – В ее голосе звучали сарказм и недоверие. – А вот запах, который исходит от тебя, говорит о том, что ты сегодня прекрасно развлекся, навестив старую подружку.
– Она швырнула в меня флаконом с духами.
Он говорил так спокойно и искренне, что не поверить было невозможно. Но это только еще больше рассердило ее. Гаденький голосок шептал ей, что и Лукреция Борджиа была наверняка не менее убедительна, когда уверяла, что угощает отравленных ею мужчин эликсиром здоровья. Она не позволит себе поддаться на этот якобы искренний тон. В чем-то он, может, и не врет. Ну и что?!
– С меня капает на кровать. Взгляни же наконец.
Потихоньку вздохнув, она поднялась, нашла полоски полотна и принялась промывать и бинтовать рану. Хантер не сводил с нее глаз, пока она помогала ему раздеться и занималась раной.
Несколько минут он с недоумением спрашивал себя: а почему ему, собственно, нужно оправдаться перед ней? Выходило, что она заслуживает этих объяснений. Она ведь явилась жертвой обстоятельств, которые когда-то закрутили и самого Хантера. И попала она в гущу событий не по своей воле, став невинной жертвой. Она отдала ему свою невинность, но ведь не насела на него, требуя клятв или каких-то обещаний. Она очень горда. И он вынужден был признать, что ему вовсе не хотелось, чтобы она думала, будто он относится к ней как к дешевой шлюхе.
– Я вовсе не кувыркался с ней в кровати, – наконец произнес он твердо, но спокойно.
Она подняла на него глаза и заметила, что он не отвел взгляда.
– Тогда зачем ты вообще отправился к ней?
– Резонный вопрос. – И он подумал, как бы лучше всего сформулировать свой ответ. – Я знал, что она тут же примчится сюда, едва прослышит о моем возвращении. И хотел этого избежать.
– Ну и пусть бы себе примчалась.
– Ты хочешь сказать, что мне не следовало волноваться из-за того, что моя бывшая любовница столкнется нос к носу с теперешней?
Она решила не отвечать на провокационно поставленный вопрос, а то еще как-нибудь выдаст себя. Надо быть осторожной.
– Бывшая?
– Бывшая. К несчастью, она никак не хочет понять, что между нами все кончено. Вот я и пошел к ней, чтобы убедить ее раз и навсегда.
Он присел на кровать рядом с Линой – от нее уже не шли волны гнева.
– У нее взрывной темперамент, – он коснулся своей забинтованной раны, – как ты сама убедилась, а еще она жуткая собственница. Она утверждает, что я клялся жениться на ней. Но это ложь. Я покупал ее, как сотни мужчин до меня. И не давал, естественно, никаких обещаний и клятв. С чего бы это? С самого начала я понимал, что не стоило связываться с ней, но она была под рукой, а у меня сверлило в паху.
Хотя Лина понимала, что речь не о ней, его слова ожгли ее сильнее пули. Ведь они подходили к ней самой с точностью до запятой. Она попыталась отвернуться, но он тут же поймал ее за подбородок и заставил взглянуть в лицо.
– Нет, малышка, к тебе это не имеет никакого отношения.
– Я не говорила...
– А тебе и не надо говорить. Ты дернулась так, словно я ударил тебя. Но она – проститутка, а ты – совсем другое.
– Многие нашли бы что возразить по этому поводу.
– И были бы не правы. Более того, были бы лицемерами. Могу поклясться в этом. Обычно я не имею привычки резко высказываться о женщинах, пусть и таких, как Лючия, Кто я такой, чтобы быть им судьей? Но она заслужила каждое обращенное к ней бранное слово. Она могла бы выйти замуж за богатейшего дона, нарожать дюжину детишек и стать членом церковного хора, но все равно осталась бы шлюхой, поскольку это – ее суть. И я не хочу, чтобы она приближалась к тебе даже на пушечный выстрел. – Он осыпал синяки на ее лице беглыми, осторожными поцелуями. – Господи, как жаль, что меня не было здесь.
От его нежных слов недавний кошмар вдруг снова ожил перед ее глазами. Она содрогнулась, но справилась с собой, прогнав прочь жуткое видение падающего тела Люка. Гораздо приятнее было слушать, что говорит ей Хантер. И хотя слова не были такими уж романтичными, они странным образом облегчали ее боль.
– Не можешь же ты не спускать с меня глаз денно и нощно.
Она пристально разглядывала его, а Хантер молча терпел, пока она не удовлетворит свое любопытство. И лишь когда она, слегка нахмурившись, отвела глаза в сторону, он доставил себе удовольствие полюбоваться ею. На ней была лишь кружевная рубашка и штанишки. Первая была исключительно женственной штучкой с множеством нежных кружев, а штанишки – те, что он когда-то приобрел ей сам, – мальчишеские, без всяких выкрутасов. Сочетание женского и мужского. Интригующая смесь. И он решил, что она просто восхитительна. И тут пришел конец его терпению.
– Ты разрешишь мне остаться?
Надеясь, что не позволит своему глупому сердцу полностью одурачить себя, она строго взглянула на него:
– Ты действительно ничего не имел с ней? Обхватив ее лицо ладонями, он честно и искренно ответил:
– Ничегошеньки, разве что все кланялся и кланялся, как утка, – увертывался от всего, что она швыряла в меня.
– Ну хорошо. – Она встала. – Ложись, а я помогу тебе снять все остальное.
Когда она принялась тушить свечи, у него чуть не сорвалось, что он не нуждается в помощи, но искушение посмотреть, как она будет раздевать его, оказалось слишком сильным. Вскоре осталась гореть одна-единственная свеча на столике у кровати, и она начала раздевать его. Наклонившись, чтобы расстегнуть брюки, она мотнула головой, но волосы все равно словно заслонили от него ее лицо. Но он и так знал наверняка, что она покраснела. И руки у нее слегка дрожали. Он и не пытался скрывать, как все ее действия заводили его, и едва не расхохотался, когда она судорожно прикрыла его вздыбившуюся часть тела простыней, прежде чем прилечь рядом.
Лина попыталась успокоиться. Но как? Она уже не впервые видела его обнаженным, но всякий раз происходило одно и то же: она вся вспыхивала от страсти. Он был таким красивым, сильным и мужественным! Она очнулась от своих грез, потому что на ее талию по-хозяйски легла его рука. Он нежно притянул ее к себе.
– Что ты делаешь?
Она пыталась сохранить спокойствие и ни звуком не выдать свое возбуждение, так что ее голос прозвучал даже строго. Но так, словно она запыхалась.
– Я думал, что мы сегодня устроим крестины этой кровати.
Несмотря на то что он искушал ее, целуя мочку уха, она попыталась сохранить здравый смысл.
– Но ты ранен.
– А-а, пустяк, царапина.
– Нет, гораздо серьезнее, чем царапина, так что тебе стоит немного поберечься. А то, что ты предлагаешь, требует гораздо больших усилий, чем ты можешь себе сегодня позволить, – сказала она рассудительно.
Она и сама была разочарована, но решила, что будет лучше, если он сегодня даст ране затянуться.
– Можно сделать так, что мне не придется напрягаться.
– Как это?
– Обычно ты гораздо сообразительнее.
– Сообразительнее? Хантер... – Она покраснела. – Я все еще новичок в таких вещах. Думаю, назвать меня сообразительнойююю... преждевременно.
– Наверное, ты права. – Он чмокнул ее в губы и закрыл глаза. – Тогда завтра вечером.
Лина покосилась на него. Он выглядел расслабленным, готовым уснуть. И в голосе у него не было ни раздражения, ни разочарования, когда она отказала ему, исходя, правда, из лучших побуждений. Но интуиция мудро шепнула ей, что внутренне он был все же разочарован.
Слегка погладив его так, чтобы ему было приятно, она скользнула рукой по его груди. И потом начала фантазировать, Кое-что она скопировала из его ласк, когда он занимался с ней любовью, а кое-что... позаимствовала из совершенно бесстыжих эротических снов, которые мешали ей спать с тех самых пор, как она познала мужчину. Она даже покраснела, вспомнив об этих скандальных снах, но не позволила новому приступу скромности помешать ей заниматься своим увлекательным делом.
Хантер почувствовал, как его сонливость исчезала с каждым новым движением ее рук, с каждой новой лаской. Когда она лизнула языком его соски, у него уже не было сна ни в одном глазу. Погрузив пальцы в ее густые пряди, он охнул:
– Лина...
– Шшш, тише. – Погладив его бедра, она принялась поцелуями прокладывать дорожку к его плоскому животу.
– Тише?
– Ммм. Угу. – Она погрузила язык во впадину его пупка и почувствовала, как он задрожал. – Если скажешь что-нибудь не то, я струшу, и все на этом закончится.
– Баже упаси! – Его голос уже слегка охрип от желания, которое разгоралось все больше, вслед за самыми невероятными ласками, которыми она потчевала его. Вот сейчас она уже тронула языком внутреннюю сторону его бедра.
Он закрыл глаза. Пришлось напрячь всю свою волю, чтобы сдерживать страсть, которую она пробудила в нем. Он хотел наслаждаться ее ласками как можно дольше. Но все его усилия потерпели крах, когда сначала ее рука, а потом и губы коснулись источника его наслаждений. Возникла мгновенная потребность действовать, чтобы довести любовную игру до кульминации. Он вскрикнул, все его тело дернулось от пронзительного удовольствия.
Удивленная и встревоженная столь сильной реакцией, Лина отпрянула. Он как-то целовал ее в интимное место, и хотя она оттолкнула его, ей было очень приятно. Отсюда она сделала вывод, что и ему это понравится, но теперь она засомневалась. Она лишь надеялась, что не совершила никакой ошибки, потому что и сама уже завелась так, что было бы обидно остановиться на полпути. Меньше всего ей хотелось, чтобы именно сейчас он попросил ее остановиться.
– Что-то не так? – прошептала она.
– Дьявольщина, нет. Это просто замечательно. Так приятно Несколько мгновений спустя он понял, что больше не выдержит. Он заставил ее скользнуть вверх и помог устроиться так, чтобы им было удобно соединиться. Его окружила теплая влажность. Значит, и она возбудилась всего лишь оттого, что ласкала его. Теперь было бы просто глупо не завершить начатое.
Слегка удивленная новой позицией, Лина, однако, довольно быстро уловила суть, ибо Хантер энергично помогал ей. И она успешно и быстро довела их обоих до бурного финала. А после этого буквально поникла у него в объятиях. Удивительнее всего было то, что она ничуть не смущалась собственной дерзости или того, что им обоим было так хорошо.
– А говорила, что не такая уж и сообразительная, – пробормотал наконец он, когда нашел в себе силы разомкнуть объятия.
Она устроилась на боку рядышком.
– Так у меня получилось? – Она бессознательно старалась подавить зевок.
– Если бы у тебя получилось еще ловчее, то меня можно было сразу из кровати нести на кладбище.
– Полагаю, это комплимент.
Он тихо рассмеялся, затем сонно прижался, губами к ее макушке. Он еще никогда не ощущал себя таким удовлетворенным. Ее инстинктивные ласки доставили ему гораздо большее удовольствие, чем все искусство любви, которым пытались очаровать клиентов опытные куртизанки, Он подумал и объяснил это тем, что и сам неравнодушен к ней. И то, что она дарила ему, было большим, чем простое удовлетворение его физических желаний.
– Лучше этого я еще ничего не испытывал, Лина, – пробормотал он, решив хоть таким образом выказать ей, как много она значит для него.
Она удовлетворенно улыбнулась и прижалась к нему. Замечательно, что она оказалась лучшей из всех, кого он знал. Она именно этого и хотела. Мужчине трудно уйти от той, с кем ему было лучше, чем с другими.
Глава 8
– Босс? Босс, вам лучше проснуться.
Хантеру удалось разлепить веки, и он гневно взглянул на Чарли.
– Что там стряслось?
– Уоткинс здесь.
– Здесь?
– Да, Хантер. Прямо здесь.
Этот испуганный голос мгновенно стряхнул с Хантера остатки сна. Стараясь не показать, как его встревожил этот визит, он сел в кровати и взглянул на гостя, который стоял у его кровати справа от Чарли.
– Чем обязан такой чести?
– Мне передали весточку сегодня утром от нашей общей знакомой. Надеюсь, ты еще помнишь Лючию?
– Смутно припоминаю.
Хантер выругался про себя. Надо же, идиот, решил, что нет причин волноваться из-за Лючии.
Уоткинс улыбнулся, и его губы вытянулись в тонкую линию.
– Она сообщила мне также, что у тебя гостья. Странно, что ты забыл поставить в известность о новом члене группы именно меня.
– Но она вовсе не член нашей группы, а невольная попутчица.
Хантер почувствовал, как Лина, привстав, прячется за его спиной. Черт, если бы у него была хоть минутка, чтобы подготовить Лину к этой встрече. Время! Надо как-то предупредить ее, чтобы не принимала близко к сердцу всю ту чушь, которую ему придется нести ради ее же блага. И кучу лжи.
– Лючия передала мне также, что вы, кажется, избавились от одного из членов группы. Она была убеждена, что его можно найти под свежевскопанной землей в саду, сразу за домом. Я сожалею, но она оказалась права.
Про себя Хантер чертыхался, гадая, как это ему удалось проспать столь бурную деятельность Уоткинса прямо у себя под носом. Но внешне он оставался невозмутимо спокойным.
– А каким образом Лючия узнала об этом?
– Э-э, ты недооценил ее. На что только не подвигнет ревность и оскорбленное самолюбие! Обиженная Лючия решила слегка пошпионить. Так что случилось с Люком?
Хотя мягкий и вкрадчивый голос Уоткинса почти не изменился, Хантер понял, что это приказ. Приказ дать отчет.
– Он вышел из повиновения.
– Я так и думал. Но предпочел бы, однако, чтобы разбираться и принимать решение в данном случае предоставили мне.
– Он целился в Тома. У нас не оставалось выбора, только угомонить его навсегда.
– И ты, конечно, намеревался сообщить мне об этом прискорбном случае сегодня же.
– Конечно.
– А теперь представь мне, пожалуйста, свою очаровательную спутницу.
Будь на то воля Хантера, он уж постарался бы избежать этого. Но, увы, во время их непростого разговора все внимание Уоткинса было приковано к Лине. Да, все безнадежно запутывалось и усложнялось. И он отнюдь не был уверен, что у него хватит ума и хитрости, чтобы и усыпить бдительность Уоткинса, и избежать презрения Лины. А ей легко могут прийти в голову самые невероятные мысли, когда она услышит, что он тут несет. Придется балансировать на острие бритвы. Полуобернувшись, чтобы Лина была видна чуточку больше, он сунул руку под одеяло и положил ладонь на ее маленький, аппетитный задок.
– Это мисс Лина Саммерс. Она присоединилась к нашей компании в Клейвилле. Лина, это мистер Уоткинс.
Когда бесцеремонно ввалившийся в их спальню гость взял ее ладонь, чтобы поцеловать, Лина с трудом подавила дрожь отвращения. Его губы были прохладными и очень сухими. Хотя этого человека нельзя было назвать абсолютно непривлекательным, в его внешности было нечто от рептилии, особенно глаза, какие-то слишком плоские серые глаза под тяжелыми веками.
– Зовите меня просто Генри, дорогая.
Уж этого-то ей совершенно не хотелось, но что-то в выражении лица Хантера подсказало, что она должна проявлять предельную осторожность.
– Конечно, Генри.
– Мне ненавистна мысль, что я должен разлучить тебя со столь очаровательной дамой, Хантер, но нам нужно срочно поговорить. Мой повар Джозеф готовит сейчас завтрак на всех. Я уверен, что чуть позже мисс Лина с удовольствием присоединится к нам.
У Лины не было никакого желания присоединяться к ним, но она мудро промолчала. Было очевидно, что это не приглашение, а приказ.
Хантер слегка замешкался, надеясь, что Уоткинс выйдет и он спокойно вылезет из-под одеяла, но тот не двинулся с места. Он покорно встал и начал одеваться, надеясь, что все же успеет перемолвиться словечком с Линой. Но, видимо, это не входило в планы Уоткинса. Когда Хантер застегнул рубашку и наклонился к ней, чтобы поцеловать, он молил Бога, чтобы она поняла его короткий шепот. Затем он небрежной походкой вышел из спальни вместе с Чарли и Уоткинсом.
Коснувшись пальцами губ, Лина нахмурилась и уставилась на дверь. Его слова все еще звучали у нее в ушах, как бы быстро и тихо он их ни прошептал – прямо в ее стиснутые губы. Доверься мне. И мгновенно в мозгу возникли два неизбежных вопроса. Почему он так сказал и стоит ли действительно доверять ему? Покачав головой, она поднялась с кровати, чтобы одеться и попутно обдумать новую для нее ситуацию.
Что-то происходило непонятное. Очень даже непонятное. Она уловила уйму разных оттенков и намеков в диалоге Хантера и Уоткинса. К сожалению, понять их не было возможности, для этого она слишком мало знает, Пройдя на цыпочках к двери, она прижалась ухом к замочной скважине, решив, что поскольку уже оделась, то можно немножко задержаться в спальне и подслушать.
– Ты приобрел невероятно приятную компаньонку, Хантер. – Уоткинс смаковал маленькими глотками горячий кофе, который поставил перед ними услужливый Джозеф.
С надеждой поглядывая на Тома, Джеда и Чарли, Хантер почувствовал, однако, что поддержки ему здесь не дождаться. Вся троица уткнулась в свои кружки, делая вид, что больше их ничто на свете не интересует. Да и нечего им соваться в беседу двух боссов. Хантер надеялся, что у них хотя бы хватит ума вообще не ввязываться в разговор, сейчас он собирался нести несусветную чушь, И не хотел бы, чтобы кто-то сразу же выдал его неосторожным замечанием или замешательством.
– Согласен, она милашка.
– Как тебе удалось заполучить ее?
Хантер выдал весьма сжатую версию появления Лины в их группе – как она невольно вляпалась, на свою же беду, в ограбление банка.
– Так что, как вы сами видите, она не представляет угрозы для нас. Ее, так же как и нас, разыскивают. И если сцапают нас, то пропадет и она.
– Да, похоже, что так.
– Так оно и есть.
– И теперь она – твоя любовница.
– Она не дает мне скучать. Пока что.
Лина вынуждена была закусить губу, чтобы не вскричать от гнева. Это равнодушное заявление было для нее словно оглушительная пощечина.
– Так развлекает, что ты даже бросил такую преданную и страстную женщину, как Лючия? – насмешливо протянул Уоткинс.
– Ах, драгоценная и отнюдь не дешевая женщина Лючия. Зачем платить, если можно получить удовольствие бесплатно?
– Тогда, возможно, мисс Саммерс соблазнится более выгодным предложением?
Вот это удар! Словно молотом под дых. И кулаки зачесались, чтобы вмазать по гнусной физиономии Уоткинса. Но Хантер умел держать себя в руках, он лишь пожал плечами.
– Она – свободная женщина.
– Отлично. А-а, Джозеф уже приготовил отличный завтрак. Так где же наша очаровательная гостья? – спросил Уоткинс, когда Джозеф поставил блюда на стол. – Как ты думаешь, она не решила поспать подольше?
– Не думаю. Просто, как истинная женщина, не может не опаздывать.
Поспешно отскочив от двери, Лина быстро проверила, как выглядит, перед зеркалом. Стало опасно дальше оттягивать свое появление за столом. Что-то подсказывало ей, что Уоткинс без колебаний пришлет кого-нибудь за ней, если она не появится через минуту-другую.
Боль от оскорбления уступила место замешательству. Она не могла до конца поверить, что Хантер такой бездушный пошляк, какого разыгрывал перед Уоткинсом. Хотя он действительно не давал никаких клятв и никогда не говорил о любви, но были и другие вещи, которые противоречили этим обидным и равнодушным словам за столом. Она-то знает, как он относится к ней, как говорит с ней обычно. Даже то, как он занимается с ней любовью. И все это – свидетельство того, что он вовсе не так бессердечен, каким старался выглядеть перед Уоткинсом.
Покачав головой, она заспешила на кухню. Придется повнимательнее присмотреться ко всему, что происходит, и разобраться в ситуации. Инстинкт предупреждал ее, что идет игра, возможно, опасная, чего она пока не понимала. И жуткие слова Хантера были частью этой игры. Господи, сделай так, чтобы она оказалась права.
Завтрак затянулся, блюда сменялись одно другим. Но Лина не могла бы похвастаться, что добыла новые сведения. Разве что поняла: неприязнь, возникшая у нее к Уоткинсу с первого взгляда, окрепла. А ведь такой элегантный мужчина и с манерами джентльмена. При всем желании ни к чему не придерешься: и говорит, и ведет себя безукоризненно. И все же под лощеной личиной она чувствовала звериную суть этого человека.
Хантер продолжал играть роль скучающего и равнодушного ко всему – в том числе и к женщинам – мужчину. Теперь это скорее заставляло недоумевать, чем обижало Лину. Эта игра явно имела какой-то потаенный смысл. Ведь Хантера словно подменили. Она совсем не узнавала его. Даже в первые часы их неожиданного знакомства при налете на банк он не был таким бесчувственным и холодным подонком, каким вдруг стал в присутствии Уоткинса. И он совершенно не был похож на мужчину, который ради нее отверг прежнюю любовницу, восторженно заявив Лине, что лучше ее у него никого и никогда не было.
Она слабо улыбнулась человеку, которого звали Джозефом, когда он начал убирать со стола, словно хотела из вежливости поблагодарить его за заботу. Сама же ломала голову, как ей побольше разузнать, как понять, что здесь затевается. Было ясно, что командовал всеми бандитами Уоткинс. Именно он формировал банду, назначал командира, направлял людей в определенное место с конкретной задачей и получал главную прибыль от всех дел банды. Странно, но ни один из парней, с которыми ей пришлось проскакать через несколько штатов, добираясь сюда, не чувствовал себя уютно за столом и не пытался расположить Уоткинса к себе. Джед и Чарли вообще вели себя так, что было ясно – они боятся его как чумы. Том почти ничего не говорил, отвечал по делу, если спрашивали именно его. Хантер был холодно вежлив, а временами – просто дерзок, но неизменно осторожен в ответах.
Все это раздражало ее, портило настроение. Ничего не поймешь, хотя, она чувствовала это, решается ее судьба. Она начала даже ненавидеть Чарли и Джеда за то, что те сидели с постными и абсолютно непроницаемыми рожами. В конце концов от всего этого у нее разболелась голова.
Вполне возможно, что голова у нее разболелась и по другой причине: Уоткинс не скрывал своего к ней интереса, а Хантер не делал ни единой попытки пресечь его ухаживания. Ей же внимание этой противной рептилии было мерзко донельзя. Лина постаралась держать его на расстоянии с помощью самых безупречных манер и холодной вежливости, но, к сожалению, эта тактика не принесла успеха.
– Вижу по вашей пустой тарелке, что вам понравилось, как готовит мой повар.
– Все было просто великолепно, Генри.
Она уже начала придумывать, как бы ей повежливее удалиться, но уже следующие слова Уоткинса заставили ее замереть на месте.
– Талант Джозефа лучше всего проявляется, когда он готовит ужин. Вы просто обязаны сегодня вечером поужинать со мной. Все присутствующие, конечно, тоже приглашены.
– Видите ли, Генри, у меня нет с собой даже самых необходимых вещей, мой гардероб примитивен. Так уж все сложилось. И я почувствовала бы себя крайне стесненно, явившись к вам в том, что на мне надето сейчас.
– Эта проблема решается легче легкого. Мы с Хантером этим займемся немедленно.
– Как мило. – Она подозревала, что неискренняя улыбка перекосила ее лицо.
К ее огромному негодованию, слова у Уоткинса не расходились с делом. Сказал «немедленно» – и именно это и сделал. Он тут же вывел Хантера под руку из дома, прежде чем она успела придумать хоть какую-нибудь причину, чтобы задержать его и перемолвиться парой фраз. Хуже всего было то, что Том, Джед и Чарли тоже немедленно испарились. Через минуту она осталась совершенно одна в доме – не осталось ни стражей, ни прислуги, никого, кого можно было бы расспросить. А у нее накопилась уйма вопросов и – ни одного вразумительного ответа. Ни одного факта. Покачав головой, она спросила себя, удастся ли ей хотя бы перед визитом к Уоткинсу побыть с Хантером несколько минут наедине.
Хотя мужчины весь день сновали то в дом, то из дома, она увидела Хантера лишь перед самым заходом солнца. Он прислал Тома с новым платьем для нее чуть раньше. Бесподобное платье из тончайшего шелка глубокого синего цвета очень шло к ее глазам. Обновка, однако, ничуть ее не порадовала. Ведь это означало новую встречу с этим скользким типом, с Уоткинсом. Она сражалась с непослушными волосами, пытаясь заколоть их наверху так, чтобы ни одна прядка не вылезала из пучка, когда в комнату вошел Хантер. Он пнул ногой дверь, и та громко захлопнулась за его спиной. Остановившись, он швырнул шляпу на кровать.
– Уоткинс передал, что он предпочел бы увидеть тебя с распущенными волосами.
– Да ну? – Она воткнула очередную шпильку. – Жизнь полна разочарований.
– Лина... – начал он.
Она вихрем развернулась на носках и гневно сверкнула на него глазами.
– Как? Ты один? Как же это тебе вдруг позволили? Ни одного охранника? Наверное, кто-то прильнул к замочной скважине.
– Нет. Сейчас по крайней мере там никого нет.
– Что, удалось ускользнуть на время?
– Угу. – Он начал стаскивать с себя рубашку, чтобы ополоснуться. – Лина, есть уйма вещей, которых ты не знаешь. И которые пока я не могу рассказать. Тебе просто придется довериться мне. Я понимаю, кое-что тебе не нравится, а что-то вызывает гнев и панику...
– Неужели заметил? Все выглядит так, что только последняя дура решилась бы довериться тебе. На мой взгляд, все идет к тому, что ты швырнешь меня на растерзание этому змею, можно сказать, преподнесешь на блюдечке с голубой каемочкой. Не только лакеи Уоткинса могут подслушивать, как видишь.
Он чертыхнулся и плеснул на себя новую пригоршню воды. Нетрудно было догадаться, что она имела в виду. Да, она слышала каждое слово, сказанное им Уоткинсу утром, перед завтраком. Кажется, ему еще здорово повезло, ведь он жив и пока дышит. Лина, по идее, уже должна была бы испепелить его, сжечь заживо. Она же если и гневалась, то не так, как он ожидал. Очевидно, она решила дать ему шанс объясниться. Он очень надеялся, что она не станет придираться к его словам: все, что он мог сказать, не выдерживало критики даже на его взгляд. Хотя ему была ненавистна сама идея использовать ее, но без нее его план не сработал бы.
Вытираясь полотенцем, он восхищенно оглядывал ее в новом платье. И еще больше нервничал из-за того, что придется втянуть ее в эту опасную аферу. Она выглядела сногсшибательно. Платье подчеркивало стройность ее фигуры так, что казалось, эта женщина сложена просто идеально. Само совершенство. А как на ее лице выделяются сверкающие глаза! Лина стала настоящим искушением, искушением на паре стройных ножек. А Уоткинс слыл человеком, который хапает все, что пожелает. А вот план Хантера может оказаться гораздо опаснее, чем он предполагал. Ведь всех мелочей не предусмотришь. Но и альтернативы не было.
– Тебе не следует верить всему, что услышишь. – Он натягивал чистую рубашку.
– Я бы и не стала верить, но пока меня никто не убедил, что это имеет смысл.
– Тебе следует больше доверять мне, Лина.
– Но лишь до разумного предела, Хантер. Ведь все твои слова и поступки убеждают, что доверять-то тебе как раз и не следует.
– У меня сейчас нет времени вдаваться в детали. Да и вряд ли это разумно в столь опасной ситуации.. Мы ходим под лезвием меча.
Он подошел к ней вплотную и снизил голос до шепота:
– Могу лишь попросить тебя об одном одолжении.
– И что же это за одолжение? – Она тоже заговорила шепотом, он с трудом разбирал слова.
Нежно обняв ее за плечи, он ответил коротко:
– Подыграй Уоткинсу.
– И что же я должна сделать?
– Он не скрывает, что хочет тебя. А моему плану очень поможет, если он подумает, что и ты им заинтересовалась.
– Но это не так!
– Я знаю, но пусть он считает, что его ухаживание льстит тебе. Мне надо одно – чтобы он отослал свою охрану.
– Зачем?! Что ты задумал?!
– Это долгая история. Обещаю, что расскажу тебе все, но потом, не сейчас. Пожалуйста, доверься мне, Лина. Мне совершенно необходима твоя помощь.
– И до какого предела должна дойти моя готовность помогать?
Вдруг он сообразил, в чем она подозревала его, вспыхнул и чмокнул в губы.
– Ничего предосудительного, конечно. Только останься с ним наедине.
Она почувствовала, как ее отпустило изнутри. Лед, сковавший ее душу и тело, разом оттаял.
– Значит, поманить, но тянуть и тянуть, как бы набивая себе цену? – догадалась она.
– Совершенно верно.
– А ты сумеешь сделать так, чтобы он нее навязал мне силой последний акт комедии, которую я разыгрываю?
– Клянусь честью, Лина, тебе не придется отдать этому ослу ничегошеньки. Даже мизинчика – Прошу тебя: верь мне!
Вздохнув, она согласно канула. Ей очень хотелось выполнить его просьбу, но она все еще не доверяла ему до конца.
– Ты вот все просишь меня об этом, но пока еще не убедил, что это необходимо. Почему я должна верить тебе?
– Понимаю и даю слово, что после сегодняшней ночи все изменится. Я объясню тебе все до последней детали.
– И эта игра, о которой Ты меня просишь, действительно очень нужна?
– Очень! Мне нужно заполучить его один на один. Так, чтобы рядом с ним не толклись его цепные псы. До сегодняшнего дня, пока не увидел его интереса к тебе, я ломал голову, придумывая, как добиться этого. Да тебе и не придется терпеть его больше пяти минут.
– Уж пожалуйста, лучше не оставляй меня с ним наедине дольше, Хантер. Или очень пожалеешь об этом.
Он улыбнулся, приняв слова Лины за согласие. Да, она согласна. Обняв ее, он благодарно приник к ее губам. И после этого ему совсем расхотелось выпускать ее из своих объятий. Но она решительно освободилась из кольца его рук. Он нахмурился, когда она прошла к зеркалу и начала медленно вытаскивать шпильки из прически.
– Что ты делаешь?
Глядя на его отражение в зеркале, Лина деловито расчесывала волосы.
– Ты же сам сказал, что ему больше нравятся распущенные.
– Сказал...
Мрачный тон его голоса чуть не заставил ее улыбнуться. Она ловко заплела две передних пряди в косички, чтобы оставить лоб открытым, и закрепила косы сзади над каскадом свободно падающих волос. Ее последние сомнения развеялись. Она решила довериться ему.
– Вот и все! Ну и как я выгляжу? – Она повернулась к нему, сияя довольной улыбкой.
– Я начинаю сомневаться в разумности своего плана.
– Давай еще раз все уточним. Значит, он нужен тебе один, без охранников? Чтобы те находились как можно дальше от него?
– Да.
– И ты полагаешь, что я сумею это устроить.
– Я не полагаю, я уверен в этом.
– И тебе нужно провернуть все то, что ты задумал, очень быстро, так?
– Ты права. Так. Только это нравится мне все меньше и меньше. Ты ведь не станешь настаивать на том, чтобы я все объяснил прямо сейчас? – Он был и доволен, и слегка поражен столь ошеломительным доверием.
– Ты уже объяснил, что не можешь пока откровенничать, что это может все испортить. Я согласна. Но можешь быть уверен, что я потребую объяснений, как только придет время.
