Хельга Мидлтон
Все не так, как кажется
Дополнили какофонию звуков настойчивые трели в кармане у инспектора. Хикманн выхватил телефон. Вместе с ним из кармана выпала связка ключей и с веселым звоном упала на землю. Эйлин наклонилась поднять ее, а когда выпрямилась, не узнала лицо инспектора. Он внимательно слушал, кивая головой. Как будто говоривший на том конце мог видеть его лицо.
‒ Где? У пирса? Бригада уже выехала? Хорошо. Буду, ‒ он вскинул левую руку и посмотрел на часы, ‒ через семь минут.
‒ Что‑то серьезное? ‒ спросила Эйлин.
‒ Да, защита. Похоже, кантуччи откладываются до лучших времен. Обнаружен утопленник. Как ты понимаешь, это дело посерьезнее, чем пропажа картины.
‒ Конечно, но меня «Портрет жены» очень заинтересовал, я бы занялась.
‒ Только не сама. Я отправлю констебля на Гарден авеню, десять. Если будут новости, обещаю ‒ позвоню.
Он повернулся на каблуках и зашагал к своей машине, яростно отмахиваясь в строну нетерпеливых машин:
‒ Иду, иду. Черт! Всем вот прямо срочно надо! Сейчас я вам покажу «срочно».
Он сел за руль и включил полицейскую сирену. Синие огни на крыше его авто замигали, а машины вокруг пришли в движение и начали плавно выруливать в сторону тротуаров, уступая полиции дорогу.
4.
Эйлин какое‑то время наблюдала за автомобильным балетом и поняла, что пока пробка не рассосется, ей из двора галереи не выехать. В уме она прикидывала: кофе с кантуччи или разговор с Люсьен? Решила в пользу последнего.
В галерее было по‑прежнему пусто.
Только Аманда в дальнем углу давала какие‑то распоряжения рабочему, а Люсьен пересела с табурета в хозяйское кресло и внимательно смотрела в экран компьютера.
‒ Извините, Люсьен, надеюсь, не сильно отвлекаю.
‒ Господи! ‒ Люсьен сделала страдальческое лицо и закатила глаза к потолку, ‒ Что еще?
‒ Хотела уточнить кое‑что про автора украденной картины.
Ассистентка почти злобно посмотрела на Эйлин,
‒ Да я толком не знаю ничего про него. Все переговоры с ним вела «сама», ‒ она кивнула в сторону Аманды, ‒ и то в переписке. Он принес работу, когда ее не было, а я была занята с другим автором. Ну, Грег этот картину принес. Вот здесь поставил, ‒ она снова кивнула, но теперь в сторону стены, ‒ и ушел.
‒ И все? Ничего не сказал, не спросил?
‒ А о чем там было говорить? Я на картину взглянула ‒ вроде все по каталогу ‒ «Портрет жены». Ну и сказала, что Аманда с ним свяжется и сообщит дату открытия и день фотосессии.
‒ И все?
‒ Все. Он ушел.
‒ Интересное кино. Ни фотографии картины, ни самого автора. Как он хоть выглядел‑то? Во что одет? Бородатый? Волосатый?
‒ Как выглядел? Как все. Обычно. Хотя… Знаете, не как все. Художники любят щеголять в таком, как бы, небрежном виде ‒ джинсы, заляпанные краской, столетние ботинки. А этот как будто принарядился. Брюки типа туристические ‒ все в карманах, но чистые. Серая куртка‑худи. Он капюшон и не снимал с головы. Так что про длину волос ничего сказать не могу. Да, у него еще под капюшоном бейсболка была, и пол-лица было в тени козырька, но бороды не было. Слушайте, Эйлин, вы в электронике разбираетесь?
‒ Не очень, ‒ удивилась Эйлин такому вопросу к адвокату, ‒ а почему вы спросили?
‒ Хозяйка велела до конца рабочего дня разобраться в схеме подключения сигнализации, а я, в этом, ну… ни в зуб ногой.
‒ Если честно, то я тоже. Но. Инструкция есть?
‒ Вот здесь, ‒ Люсьен повернула экран компьютера к Эйлин, ‒ только для меня это все китайская грамота. Смотрите. Все очень наворочено, но на деле, гораздо хуже предыдущей системы. Новая имеет различные режимы работы камер. Есть, вот видите, ‒ она ткнула пальчиком в экран, ‒ «Режим записи». Она, то есть запись, может производиться, когда система включена, а также, когда отключена, а еще есть опция «система включена, но запись не ведется». Для активации видеозаписи в режиме «система отключена» надо сначала набрать определенный код. Наверное, я что‑то напутала и набрала его после. Вот камера и не сработала.
‒ Боюсь, что не только это. Ведь система не сработала вообще. Как я понимаю, в ней установлен лазерный луч, реагирующий на движение двери. По всей видимости, вы и его не активировали. Вот и не было ни звуковой сирены, ни передачи сигнала на пост охранной фирмы.
‒ Господи! Как раньше все было просто. Стоял щиток у двери. Выходишь ‒ набираешь код «Включить», приходишь ‒ набираешь «Выключить», и все. Без всяких этих интернет‑заморочек.
‒ Сочувствую. Но ничего, ко всему новому приходится приноравливаться. Не заметите, как общение с новой системой, станет привычкой, ‒ Эйлин посмотрела в окно и увидела, что затор рассосался. Машины свободно проезжали мимо витрины галереи.
‒ Ага. Приноровлюсь, если эта мегера не уволит меня раньше.
‒ Уволит ‒ обращайтесь, ‒ Эйлин протянула искусствоведу свою визитную карточку, ‒ хоть Аманда и мне и школьная подруга, но закон еще никто не отменял.
~~~
У минимаркета в доме 10 на Гарден Авеню была своя небольшая парковка для покупателей. Над въездом висел устрашающий знак «Стоянка 20 минут. Только для покупателей. Штраф 100 фунтов». Явно магазин обслуживал в основном жильцов соседних домов, и потому на стоянке красовалась всего одна машина, да и то полицейская. Эйлин решила, что для соблюдения порядка она купит в магазинчике кофе, а визит к художнику дольше двадцати минут и не займет.
Возле панели с кнопками звонков в квартиры располагались еще и маленькие окошечки, в них были вставлены бирки с именем жильцов. Квартира № 6 была безымянной, но не успела Эйлин в нее позвонить, как парадная дверь широко распахнулась, и из нее выпорхнули два пацаненка‑тинэйджера.
‒ Скажите, вы не знаете, я правильно пришла: в шестой квартире художник проживает?
‒ Без понятия, тетенька, ‒ ответил один.
‒ Если ноги не больные, топайте на третий этаж. Кажется, да. В мансарде какое‑то чучело обретается. Только вы опоздали. За ним уже полиция пришла, ‒ гоготнул другой.
Пацаны явно радовались тому, что пришли не за ними, и дружно двинули в сторону магазина.
Лестница оказалась довольно крутой. Но до верхнего этажа идти не пришлось. На полпути Эйлин встретилась с молодой женщиной‑констеблем Дианой Вульф из отдела по работе с трудными подростками.
‒ Привет, ‒ кивнула она Эйлин.
‒ Здравствуй, Ди, ‒ кажется, твои сорванцы только что улизнули.
‒ Знаю этих братишек. Те еще свистуны. Только в этот раз я не за ними охочусь.
‒ За художником?
‒ А ты откуда знаешь? ‒ удивилась констебль.
‒ Не буду разводить интригу. Хотела заказать у него портрет по фотографии одной знакомой старушки. Но, похоже, ему заказы не нужны. На звонки не отвечает, ни дома, ни в мастерской его нет.
‒ Судя по запаху из‑под двери той квартиры, она и есть и дом, и мастерская. Знаешь этот специфический запах масляных красок и растворителей?
‒ Не очень. В моем окружении художников немного.
Обе девушки повернулись и стали спускаться вниз по лестнице к выходу из подъезда. Буквально у двери на плече Дианы зашелестела рация.
‒ Да, босс. Нет, босс. Да, босс, ‒ я на Гарден Авеню, десять. Нет. Дома никого нет. Дверь заперта. Что? Ордер на обыск? Сейчас съезжу в участок и возьму. Привести прямо сюда? Хорошо. А вы тоже сюда едете? Ясно. Да, сэр, все сделаю.
~~~
Эйлин поняла, что она оказалась в нужном месте в нужное время и, проводив Диану до ее машины, зашла в магазин. Купила ланч в пакете: сэндвич, упаковка чипсов и бутылочка сока. Она забралась в машину и приготовилась съесть все это в ожидании приезда инспектора.
5.
‒ И почему я ни минуты не удивлен, обнаружив тебя здесь? ‒ сказал Джим, склонившись над боковым окном малышки Мини‑Купер.
‒ Потому, что я не люблю вопросов без ответов, ‒ ответила Эйлин и смахнула с юбки упавшие крошки.
‒ Еще вот здесь, ‒ сказал он. Потрогал уголок своих губ, и сделал шаг в сторону.
Эйлин широко открыла дверцу и вышла из машины. Она облизнулась, но крошка явно прилипла, и Джим мягким движением, как бы смахивая ее, коснулся щеки Эйлин.
Его ладонь была приятно мягкой и теплой.
‒ Констебль Вульф уехала минут пятнадцать назад. А почему такая спешка? Твой утопленник как‑то связан с художником?
‒ В том‑то и дело, что и да и нет.
‒ А без загадок можно? ‒ Эйлин закрыла за собой дверцу автомобиля и прислонилась к нему спиной, переплетя руки на груди.
‒ Дело в том, что тут‑то и прячется загадка. Видишь ли, утопленник есть, а тела нет.
‒ Это как?
‒ А вот так. Штаны и куртка были надеты на манекен, сделанный из папье‑маше. Папье еще и раскрашено, но наполовину размокло. В карманах одежды не обнаружено ничего.
‒ Джим, я уже так заинтригована, что не могу отступить. Можно мне присутствовать во время обыска в квартире.
‒ О’кей. Скажу Диане оформить тебя как одного из понятых. А вот и она. Собственной персоной.
Вторая полицейская машина въехала на стоянку магазинчика, а в дверях его появилась голова старика‑индуса.
‒ Что‑нибудь не так, господа? Вроде бы мы вас не вызывали. Что‑то с сигнализацией?
‒ Нет, дружище, все в порядке. Мы к вашим соседям. Ненадолго.
‒ Хорошо, хорошо, ‒ закивал хозяин магазинчика, ‒ сколько надо, столько и паркуйтесь.
Диана остановила проходящую мимо женщину с собачкой и попросила быть второй понятой. Женщина попыталась отказаться, но Джим на нее так шикнул, указав между делом статью закона, по которой полагается административная ответственность за невыполнение распоряжений полиции, что бедняжка подхватила свою таксу на ручки и покорно поплелась в хвосте процессии.
Квартира была очень маленькой и казалась нежилой. Грег явно использовал ее как мастерскую. В ней не было, ни кровати, ни раскладушки У окна кухни, придвинутый к маленькому столику, стоял такой же маленький плетеный диванчик, на котором с трудом могли уместиться двое сидящих рядом взрослых. На то, что данный закуток использовался в качестве кухни, указывали две вещи ‒ раковина и холодильник. Между ними разместилась узкая этажерка, на крышке которой стоял чайник, а на полках несколько чашек и тарелок. Холодильник был практически пуст. Все, что в нем оказалось ‒ это упаковка нарезанного хлеба, банка апельсинового джема и бутылка кетчупа.
«Почти, как у меня», ‒ подумала Эйлин и прошла вcлед за полицейскими в глубь комнаты.
Квартира явно была выбрана из‑за того, что располагалась она в мансарде. Два маленьких окна ‑ одно на кухне, другое в стене, выходящей на улицу, не давали достаточно света, но в крыше было четыре окна‑люка, сквозь которые лился приятный рассеянный свет. Правда, стекла этих окон могли быть и почище, но в конце концов, помещение занимал художник, а не гордая домохозяйка. В центре комнаты стоял большой деревянный мольберт. На нем чистый холст. Рядом складной деревянный ящик на трех ногах ‒ этюдник для пленэров. В ящике валялись тюбики с краской, сверху лежала палитра.
У стены с боковым окном стоял массивный дубовый стол на толстых ногах‑балясинах. Столешница была завалена горами старых газет, между которыми стояли тазики с водой, трехлитровая банка клея ПВА и рулоны проволоки для изготовления каркасов.
Рядом со столом висело большое зеркало с затуманенной поверхностью в трещинах‑кракелюрах. Судя по всему, стол и зеркало были ровесниками.
Среди всего этого художественного антуража и беспорядка особняком стояли вдоль стены несколько скульптур. Все они были примерно в человеческий рост, сделаны из папье‑маше и некоторые из них были раскрашены.
Внимание инспектора привлек дешевый платяной шкаф из тонкой фанеры. Его дверцы были закрыты, но из замочной скважины торчал ключ, украшенный роскошной шелковой кистью ‒ не то от старых гардин, не то от пояса халата.
Хикманн, на ходу надевая латексные перчатки, приблизился к шифоньеру и повернул ключ.
Эйлин, дама и даже ее собачка дружно вытянули шеи, заглядывая в глубь шкафа. Там на вешалках висело несколько женских платьев. Причем не исторические костюмы или антикварные образцы высокой моды, которые ‒ можно было бы предположить ‒ художник надевает на свои модели, а самые обычные, повседневные платья современной женщины. Диана подошла поближе, сняла с палки пару вешалок, повертела платья и заключила:
‒ Ничего особенного. Это из магазина «Зара», а это из «Нью‑лук». Обе модели прошлого года.
Джим с удивлением посмотрел на констебля.
‒ Не знал, что ты такая модница, ‒ пробормотал он.
‒ Это потому, что вы меня только в униформе видите, босс, ‒ откликнулась девушка.
‒ Что‑то не вяжется. Он что, фетишист? Приходит сюда, переодевается в женское. Оно его вдохновляет? ‒ удивился Джим.
‒ Кто же знает, что у художника в голове. Возможно, ‒ пожала плечами Диана.
‒ Короче, ‒ резюмировал инспектор, ‒ Ясно, что ничего не ясно. Констебль Вульф, возьмите пару чашек на экспертизу отпечатков пальцев и ДНК, а также любой мусор, который найдете.
Диана все еще стояла у шкафа, перебирая платья.
‒ Босс, можно предположение?
‒ Давайте.
‒ Похоже, наш художник по совместительству еще и магазинный воришка. Смотрите. Тут два платья из коллекции этого года, да еще и с бирками. Не надеванные.
‒ Ой, можно я взгляну, ‒ Эйлин сделала шаг вперед, ‒ Это же зацепка. Мы можем проверить магазины. Если платья были куплены, а не украдены, то по артикулу можно определить дату покупки, и уже по дате просмотреть видеозаписи с камер магазинов. А если художник расплатился карточкой, а не наличными, то и подавно ‒ легко найти его настоящий адрес, паспортные данные и много того, что он и сам о себе не знает.
‒ Можем еще и одежду с утопленника предъявить, ‒ подхватила идею Диана.
‒ Детектив инспектор, позвольте, я тоже приму участие в опросе сотрудников магазинов, ‒ спросила Эйлин тем тоном, на который, она знала, последует не что иное, как только положительный ответ.
‒ Если у адвоката других дел нет, то я не против, ‒ ответил Джим. Ему явно было приятно присутствие Эйлин.
‒ А нам уже можно идти? ‒ подала голос владелица собачки, ‒ бедный Филя еще и пописать не успел, как вы нас с улицы увели.
‒ Филе придется еще минуту потерпеть. Констебль заполнит бланки изъятия объектов расследования, вы их подпишите – и писайте себе сколько хотите.
Детектив направился к двери.
‒ Постарайтесь закончить с вещдоками до завтрашнего вечернего пресс-релиза, ‒ кивнул он Диане.
‒ Сделаем, сэр.
6.
Эйлин вполуха слушала очередные жалобы Эллиса Шеридана на жену и думала о том, что, вообще‑то, ему надо обратиться к психотерапевту, а не к адвокату. С каждым его словом становилось все более понятно, что причина развода кроется не в ушедшей любви, и даже не в отличиях взглядов пары на методы воспитания детей, а в бесконечной череде различий поведенческих моделей супругов. Причем мистер Шеридан отказывался понимать, что в силу того обстоятельства, что миссис Шеридан ‒ женщина, ее модели радикально отличаются от мужских. Он не мог осознать, что многие ее поступки продиктованы не вредностью и не желанием его разозлить, а тем, что ее мозг устроен по-другому. Тут и воспитание, и традиции, доставшиеся ей по наследству от семьи. Нет. Мистер Шеридан воспринимал все действия своей жены исключительно с одной точки зрения: все, что она делает, она делает для того, чтобы выставить себя в лучшем свете, а его ‒ идиотом. Причем как перед родственниками и друзьями, так и перед детьми.
«Интересно, чем были замазаны его глаза, когда он сватался к ней, ‒ размышляла Эйлин, качая головой в такт его речи, ‒ неужели в момент влюбленности количество тестостерона повышается на такой уровень, что заливает мозги?».
Он сделал паузу, а она поспешила его заверить:
‒ Тот факт, что миссис Шеридан не любит вечерами сидеть рядом с вами на диване и смотреть политические дебаты, вряд ли склонит судью к решению вопроса в вашу пользу. Как вы знаете, в Великобритании нет конституции, но еще в Билле о Правах сказано, что любой человек имеет право выбора. Вы не можете трактовать отсутствие интереса к политике как персональное неуважение лично к вам.
«Интересно, удалось ли Диане найти что‑то по платьям из шкафа художника», ‒ раздумывала она, украдкой поглядывая на часы в экране телефона.
Клиент продолжал равномерно, как старуха пасьянсные карты, выкладывать свои обиды и доводы, а Эйлин тем временем прокручивала в голове, как бы поскорее закончить встречу с ним.
‒ Нет! ‒ сказала она, как опустила шлюз плотины, остановив поток его речи, ‒ С такими доводами нам в суде делать нечего. Хотите выиграть процесс, нанимайте частного сыщика. Где‑то же она проводит дневные часы, пока вы находитесь в офисе, а дети в школе. Где? Чем она занята? Посещает кружок вязанья или арт‑студию? Пусть гамшу* ищет настоящий компромат на нее. Без него вы впустую тратите ваши деньги на встречи со мной, а мне не с чем идти в суд.
‒ Я вас услышал, ‒ ответил он.
‒ Вот и славненько, ‒ она пролистнула страницы ежедневника, лежащего перед ней на столе, ‒ думаю, нам не следует назначать следующую встречу до тех пор, пока у вас не
_________
*Gumshoe (англ.) ‑ «Топтун», дословно «ботинок на резиновой подошве» – сленговое название частного сыщика. Как правило, работает по заказам частных лиц или организаций, например, страховых компаний, для сбора не криминальной, но компрометирующей информации.
будет серьезных, я имею ввиду ве‑со‑мыхпричин для обоснования невозможности продолжения совместного проживания. Всего хорошего, мистер Шеридан. Жду вашего звонка.
Не успела за ним закрыться дверь, как телефон, оставленный в беззвучном режиме, завибрировал и начал свою пляску по поверхности стола. Номер абоненты был скрыт.
‒ Адвокат Эйлин Колд. Чем могу помочь?
‒ Привет, защита, ‒ голос Хикманна был спокойный, но в нем чувствовалась какая‑то скрытая вибрация, как секунду назад в телефоне, какое‑то нетерпение.
‒ Привет, Джим, ‒ Эйлин почувствовала, что звонок инспектора обрадовал ее, но она тут же поспешила вернуть тону деловой оттенок, ‒ какие‑нибудь новости по художнику?
‒ К сожалению, нет. Поход Дианы по магазинам, кажется, закончился покупкой нового платья для нее, но не дал никакой информации по художнику. Оба платья не украдены. Оба куплены. Но за наличные, и отследить покупателя возможно только просмотрев записи с видеокамер над кассами Зары и Нью Лука. Ты же понимаешь, у меня нет достаточно весомых аргументов по преступлению, которое еще и не преступление вовсе. Мне никто не позволит снять пару сотрудников на просмотр этих записей. Надо мной тоже, знаешь ли, есть начальство.
‒ Это понятно. А что насчет одежды, которая была на «утопленнике»?
‒ Она просохла. Но опять же, в связи с тем, что под ней не было тела, я не могу запрашивать экспертизу ДНК или потожировых следов. Тупик, короче.
‒ Послушай, Джим, но ведь и на штанах, и на куртке, наверное, есть фирменные бирки изготовителя. По ним можно отследить в какие магазины поступала данная продукция. Я понимаю, что процесс длительный, и у тебя нет лишних рук, но такую работу и я смогла бы проделать. Тем более, что у меня сейчас «окно» в делах. Меня, по правде сказать, очень заинтриговала вся эта история с художником и с картиной. Я только что отправила одного своего клиента к частному сыщику, дай мне возможность поработать таким для тебя. Вернее, для себя. Это же я хочу заказать портрет миссис Маккорт, но не могу найти исполнителя.
Он рассмеялся:
‒ Умеет же защита выкручивать руки следствию.
‒ В данном случае ‒ рукава. Так я заеду за штанами и курткой?
‒ Давай. Заодно выпьем кофе вместе. Тем более, что в прошлый раз не получилось.
Эйлин еще из дверей «Коста кофе» увидела спину инспектора в очереди к прилавку. Она подошла, тронула за плечо. Он явно обрадовался, передал ей пакет и велел занять столик пока он делает заказ.
‒ Йес, сэр, ‒ ответила она.
‒ Тебе капучино или…
‒ Латте, ‒ ответила она, ‒ с ореховым сиропом.
‒ Йес, мэм, ‒ подражая ей, ответил детектив.
Несколько минут спустя они уютно устроились в самом дальнем углу кафе. Эйлин заняла место на диванчике, оставив Джиму стул напротив себя. Таким образом, никто не мог его узнать, а также увидеть адвоката за широкой спиной инспектора.
‒ Не могу сказать, что это тупик, но…
‒ Я уже поняла, что дело не той сложности, чтобы занимать людей и время работы полиции.
‒ Как всегда, скорость работы ума мисс Колд вызывает восхищение, ‒ в его голосе послышалась грустная нота, ‒ жаль, что мы с тобой обычно стоим на разных сторонах баррикад. Ты защищаешь, я обвиняю.
‒ В этой борьбе и рождается истина. Тут‑то мы и становимся союзниками, не правда ли?
Он согласно кивнул и отхлебнул кофе.
Эйлин повторила жест, каким пару дней назад Джим показывал крошку, прилипшую к уголку ее губ. Он салфеткой отер каплю кофейной пенки и улыбнулся.
‒ Если честно, ‒ продолжала Эйлин, ‒ у меня из головы не идут два вопроса. Первый ‒ умышленно ли Люсьен не поставила помещение на охрану, когда выходила за кофе? Второй ‒ как злоумышленник смог никем не замеченным пронести картину по оживленной улице, и где он смог ее спрятать?
‒ Последний вопрос содержит в себе два, ‒ Джим слегка сощурил глаза, обдумывая их.
‒ Кажется, у меня есть соображения, ‒ Эйлин обняла обеими руками свою чашку, как бы согреваясь об нее, ‒ Что, если грабитель и не шел вдоль улицы? Поэтому он и не попал на камеры соседних заведений. Он просто пересек дорогу и бросил картину в контейнер со строительным мусором возле гостиницы, напротив галереи. Что скажешь, детектив?
‒ Защита имеет вполне рабочую версию. Ты думаешь, грабитель планировал вернуться ночью и под покровом темноты и безлюдья забрать картину? ‒ Джим смотрел Эйлин прямо в глаза.
‒ Да, если ему была важна картина. И нет, если его целью было не допустить ее экспозиции. В первом случае он очень раздосадован тем, что не проверил график вывоза мусора, а в другом ‑ счастлив, что так быстро от нее избавился.
‒ Логично, ‒ отозвался инспектор, ‒ По кончику твоего носа вижу, что ты что‑то уже учуяла.
‒ Ага. Запах помойки. И я туда еду прямо сейчас для того чтобы узнать: во‑первых, не являлся ли кто‑то с попыткой найти картину, и во‑вторых, если я первая, то заняться ее поиском.
‒ Ты с ума сошла? Это же тонны мусора. Тебя никто не допустит к ним.
‒ По предъявлению адвокатского удостоверения не имеют права не допустить. Но обещаю, что сначала поеду домой, проверю, возможно ли приобрести в Торки продукцию производителей штанов и курток с нашего «утопленника», созвонюсь с мусоросборником и поеду туда, ‒ она закинула голову, втянула в себя остатки кофе со дна кружки и добавила, ‒ нет на помойку сначала. Вдруг они работают оперативно, уже рассортировали ту партию и отправили мусор в печь.
‒ Бог в помощь, ‒ только и смог сказать Джим, ‒ и пожалуйста, будь очень осторожна. Разгребать мусорные завалы ‑ работа опасная.
‒ Не беспокойся. У меня есть строительная каска и старые перчатки. Спасибо за кофе.
Она встала, притянула к себе пакет, лежавший рядом с ней на сиденье диванчика. Джим вежливо поднялся со своего стула и сделал шаг в сторону, освобождая проход. Опять запах ее духов коснулся его щеки, он едва удержался от того чтобы обнять девушку. Вместо этого он потянул на себя пакет со словами:
‒ Поезжай‑ка ты сразу на помойку. Изучение вещдоков я поручу констеблю Вульф. Думаю, она с этим справится.
7.
Эйлин буквально подпрыгивала от нетерпения, но Джим не брал трубку. В момент, когда она отвела телефон от уха и приготовилась нажать кнопку «отбой» в нем раздался ответ:
‒ Детектив инспектор Джим Хикманн у телефона.
‒ Наконец‑то, ‒ Эйлин даже задохнулась от радости.
‒ Минутку. Не говори ни слова, дай угадаю… Ты нашла картину.
‒ Как догадался?
‒ Детектив я или нет? По голосу, по интонации, по тому, как светится от радости твое лицо. Я, прямо, вижу его.
Она не нашлась что ответить.
‒ Да. Ты прав. Я совершенно счастлива, и, что самое главное, мне даже не пришлось пачкать руки. Работяги на сортировке мусора оказались не лишены чувства прекрасного. Они оценили картину и вместо отправки ее в печь, повесили у себя в бытовке. Не успела я туда войти, как сразу же увидела.
‒ И они тебе ее уступили?
‒ Ага.
‒ Сколько отдала?
‒ Двадцатку.
‒ Они явно продешевили, ‒ рассмеялся Джим, ‒ привози. Посмотрим, стоит ли она таких деньжищ.
Эйлин аккуратно поставила картину между задним и передними сиденьями своей Мини‑Купер, села за руль и, прежде чем выехать за ворота свалки, набрала в телефоне сообщение:
Уважаемый мистер Шеридан, не могли бы вы скинуть на мою почту фотографию вашей жены. Спасибо за доверие. Адвокат Э. Колд.
На крыльце полицейского участка ее уже поджидала Диана Вульф. Она даже не взглянула на картину, а пошла впереди Эйлин. Придержала дверь, пропуская ее вперед, и сразу же, не подходя к стойке дежурного, повернула направо в коридор, ведущий в конференц‑зал. Там обычно проходили встречи представителей блюстителей закона с представителями любопытствующего народа ‒ с журналистами.
В этот раз репортеров не было ‒ только несколько полицейских из группы Хикманна и он сам. Увидав входящих девушек, он поднялся им навстречу и протягивал вперед руки, как бы предлагая взять у Эйлин ее ношу.
‒ Итак, господа, позвольте представить вам нашего нового внештатного сотрудника, ‒ он с улыбкой обернулся к Эйлин, ‒ тот случай, когда адвокатура работает не против нас, а с нами.
Он выхватил из ряда стульев один и развернул его. Поставил картину на сиденье. Спинка стула, как мольберт, поддерживала холст в вертикальном положении.
Он развернул еще один и сел на него верхом, положил обе руки на спинку и подался вперед, рассматривая картину. Эйлин же, наоборот, отказалась от предложенного ей места и встала рядом с портретом в позу экскурсовода. Указки только не хватало.
‒ Коллеги, прошу обратить ваше внимание не на грудь и не на живот обнаженной модели, а на лицо, ‒ Джим поспешил пресечь смешки и пошлые комментарии своих подчиненных, ‒ Кому‑нибудь из вас оно знакомо?
‒ Минуточку, минуточку, ‒ отозвалась Диана, ‒ мне кажется, я сегодня утром разговаривала с девушкой очень похожей на эту.
‒ Констебль Вульф, давайте по порядку.
‒ В соответствии с вашим распоряжением, сэр, я проверила этикетки на предметах одежды, найденных в море неподалеку от пирса 15‑го ноября сего года. Оба предмета ‒ брюки и куртка ‒ изготовлены фирмой «Аутдор», специализирующейся на одежде для туристов и любителей активного отдыха. В Торки только два магазина, продающих такой ассортимент ‒ это «Спорт‑дайрект» и «Маунтенирс». Я начала с последнего. В магазине оказалась только одна продавщица. Она опознала вещи и показала мне другие из той же партии. Они выглядят идентично. Она не смогла ответить на вопрос, помнит ли покупателя. Возможно, одежда была приобретена не в ее смену. Сэр, ‒ обратилась она к инспектору, и лицо ее приобрело виноватое выражение, ‒ моя оплошность. Я не спросила ее фамилии и не записала адрес проживания, но на ее бейджике было написано имя «Джорджина». И она очень, просто очень похожа на ту, что на портрете.
‒ Одну минуту, ‒ Эйлин, как школьница подняла вверх согнутую в локте руку, ‒ позвольте сделать один звонок.
Она отошла в сторону. Пролистнула ленту контактов на экране своего телефона и нажала зеленую точку на нем.
‒ Люсьен, извините, это снова я ‒ Эйлин Колд. Хотела уточнить: вам удалось найти какие‑либо подробности о художнике Греге Брушаме ‒ его бэкграунд, участие в других выставках… Что вы говорите? Ничего? Такой художник не существует? Я так и подумала. Спасибо.
Эйлин обернулась к притихшим полицейским.
‒ Вас удивляет, почему я сказала: «Так и подумала»? Сейчас объясню. Коллеги, обратите внимание на лицо на портрете, ‒ Эйлин сделала два шага и вернулась к картине, встала рядом и рукой провела вдоль лица изображенной женщины, ‒ даже не на лицо, а на глаза. Обычно модель, позируя, смотрит либо впереди себя на художника, либо вдаль. Тогда ее глаза как бы приподняты и смотрят поверх его головы. На данном портрете модель смотрит в сторону. Так обычно художники пишут автопортреты, глядясь в зеркало. Инспектор, вы помните, где в мастерской на Гарден Авеню располагался мольберт? Напротив и чуть в стороне от зеркала. Я думаю, что автор этого полотна – женщина, и она изобразила себя. И, кстати, «Джорджина» вполне может произноситься, как Георгина, а если еще короче, то попросту Грег.
‒ Но зачем так много мистики? Почему нельзя было дать картину на выставку под своим женским именем? И зачем было ее красть?
‒ А вот все это мы сейчас и выясним, ‒ Джим хлопнул в ладоши, призывая команду сосредоточится.
Полицейские шумно задвигали стульями и потянулись к выходу.
‒ Где находится «Маунтенирс»? ‒ шёпотом спросила Эйлин у Дианы.
‒ Рядом с ТЕСКО в шоппинг‑вилле «Вестенд».
‒ Поняла. Поеду за вами.
Эйлин слышала впереди себя звуки сирены, видела всполохи голубых огней в предвечернем осеннем небе, но общий поток машин не позволял ей угнаться за полицейскими. К тому времени, когда она доехала и нашла место для парковки, ее взору предстала знакомая по фильмам картина: коротышка женщина констебль держит руку над головой высокой девушки с руками в наручниках и помогает ей забраться на заднее сидение полицейской машины.
В этот момент Эйлин поняла, что сегодня она уже ничего не узнает. Она вернулась к своей машине, мечтая только об одном ‒ горячем душе и бокале холодного белого вина. Кажется, в холодильнике был еще кусок сыра и пара яиц.
~~~
Несмотря на конец ноября, погода на юге Англии стояла почти летняя. Бывают в этих краях такие удивительные дни, когда температура днем и по вечерам почти не меняется, а нагретый за день воздух стоит столбом и, кажется, сжимает тебя за плечи в прощальном до следующего лета объятии.
Эйлин с удовольствием приняла приглашение Джима разделить с ним ужин. Они сидели на верхней веранде отеля «Империал» и наблюдали за тем, как оранжевый диск осеннего солнца плавно погружается в воды Ла‑Манша. Одновременно с ним на востоке в небо почти с такой же скоростью поднимался прозрачно‑белый, похожий на медузу круг луны. Сумерки сгущались. Подошедший официант зажег на столе свечу в высоком стакане‑подсвечнике и предложил Эйлин плед. Она согласно кивнула, а Джим встал со своего кресла, взял из рук официанта пушистую шаль и накинул на плечи девушки.
Со стороны могло показаться, что пара пребывает на пике самых романтических отношений, и в следующем бокале шампанского окажется кольцо с небольшим бриллиантом, означающим помолвку.
Но ничего подобного не происходило и не могло произойти. Накануне Джим объявил жене, что у него внеочередная ночная смена, и что ей придется ужинать в одиночестве. Хлои почти обрадовалась тому, что не надо готовить, и заверила мужа в том, что, заказав доставку еды из соседнего китайского ресторана, она неплохо проведет время в компании телевизора.
‒ Итак. Ты ее арестовал. Что собираешься предъявлять?
