Илона Волынская
Фан-клуб колдовства (сборник)
Дверь кабинета распахнулась. Низко пригибаясь, внутрь протиснулась четверка высоченных широкоплечих парней. Несмотря на летнюю жару, все они были в куртках с закрывающими лица капюшонами.
– Кути-кути-кути, – вдруг заворковала Оксана Тарасовна, ласково присвистывая и прищелкивая пальцами. – Косточки, сладкие косточки…
Из-под капюшонов послышалось глухое ворчание, прорезиненная ткань соскользнула с голов… Девчонки дружно заорали, и даже майор тихо, грозно зарычал, а волосы у него на затылке встали дыбом…
Вместо лиц под капюшонами прятались собачьи морды! Черные, жадно принюхивающиеся носы, оскаленные клыки, уши торчком – и единственный глаз посреди лба!
– Песиголовцы! – в ужасе прошептала Танька. – Они людоеды! Людей орехами откармливают и жрут!
– Уникальные экземпляры! – с гордостью подтвердила Оксана Тарасовна. – Последние в своем роде! Хоть в Красную книгу заноси!
– Опять! То ярчуками меня травили, теперь песиголовцами! Кого точно никогда не заведу – так это собаку! – простонала Ирка.
– Таки ж не заведешь! – злорадно подтвердила Стелла. – Фас, песики! Жрите от пуза!
– А ну стоять! – неожиданно рыкнул майор, демонстрируя изготовившимся к прыжку чудищам волчьи клыки.
– Ты рехнулся, волк? – злобно взвизгнула Оксана. – Спорить с нами вздумал?
– Это ты рехнулась! – прорычал майор и уже другим, примирительным тоном добавил: – Если б я вас, ведьм, во всем слушался, до сих пор бы в камышах спал и телят резал. Нюхом чую, мои парни возвращаются. – Майор кивнул в сторону окна. – А у меня в отделении песиголовцы детей жрут? – Он пожал плечами. – Мне с ведьмами ссориться резона нет, только давай уж все по уму. Пока пусть девчонки в камере посидят. К ночи вы машину подгоните – и делайте что хотите!
Ведьмы злобно зыркали на майора болотно-зелеными глазищами, но с нижнего этажа уже и впрямь слышались громкие мужские голоса. Схватка песиголовцев с ОМОНом явно не входила в планы старших ведьм. Стелла и Оксана Тарасовна неохотно кивнули:
– Учти, приедем сразу, как стемнеет. У песиков уже слюнки текут!
Ирка с ужасом поняла, что это правда – струйки голодной слюны сочились из собачьих пастей.
Следом за майором песиголовцы поволокли к камерам обессилевших от ужаса подруг. Втолкнули внутрь. Слабенькая, забранная решеткой лампочка освещала пустую камеру: умывальник, двухэтажные нары в углу. Тяжелая дверь лязгнула, закрываясь.
Танька в отчаянии кинулась к двери и тут же отскочила.
– Тут что-то есть. – Она опасливо ткнула пальцем в замок.
– Уже чувствуешь? – равнодушно усмехнулась Ирка. – Ведьмы заговор наложили. Чтоб мы не выбрались.
– Переломить сможешь? – деловито поинтересовалась Танька.
– Чем, головой? – заорала Ирка. – Заговор двойной, а у меня ни трав, ничего! – Она в отчаянии рухнула на покрытую старым матрасом койку.
Танька присела рядом.
– Это я виновата, – прошептала она. – Если бы я не заставила тебя взять меня на шабаш…
Ирка повела плечом. Какая разница, кто виноват, все равно теперь они обе погибнут. Глупо и мерзко, в желудках последних песиголовцев. И никакого выхода! Просто обезуметь можно! Ирка саданула кулаком в стенку.
– Стучат! – сообщила Танька.
– Это я! – буркнула Ирка.
– Да нет, в окошко стучат! – В два прыжка Танька взлетела на верхние нары и прильнула к забранному плотной решеткой окну.
Вонзив острые кривые когти в кирпичную кладку, перед окном висел покутник. На одном плече у него болталась объемистая сумка. А на другом…
– Ирка, твой кот! Он опять тебя нашел!
Ирка вскарабкалась к Таньке. Верный друг, здоровенный трехцветный котище невозмутимо восседал на узеньком внешнем подоконнике. Покутник аккуратно сдернул с плеча сумку, водрузил ее рядом с котом. Ирка прищурилась. Отделенный решеткой и толстым мутным стеклом, кот был почти неразличим. Девчонка сморгнула… Ни кота, ни сумки! Подоконник пуст!
Ирка разочарованно отпрянула от окна, оглянулась… Старая кожаная сумка стояла на полу, посреди камеры. Рядом мохнатой трехцветной копилкой восседал кот.
– Это что? – дрожащим голосом спросила Танька.
– Кот в пальто, – усмехнулась Ирка. Она заглянула в сумку. Издав восторженный вопль, крепко прижала кота к груди. Гневно фыркнув, тот высвободился – он был солидный зверь и не терпел фамильярностей.
А Ирка уже опустошала кармашки, выкладывая на полу камеры рисунок из трав и цветов.
– Беспомощная, говорите, беззащитная, – бормотала она. – Сейчас поглядим, какая я вам беспомощная… – Она кинула поверх травок горсть цветного порошка, вытащила из очередного кармашка спички – и крохотный веселый огонек заскакал по затейливому рисунку.
– Не клятого, не мятого, кличу ворога заклятого, – закрыв глаза, забормотала Ирка, – на ментовскую сторонушку, на волчью головушку…
Огонек весело пыхнул и исчез. Пол камеры был совершенно чист, даже пепла не осталось.
– Сейчас начнется веселье! – радостно заорала Ирка.
– Уже начинается? – поинтересовалась Танька, услышав, как кто-то возится с замком их камеры.
– Слишком быстро, – встревожилась Ирка.
Дверь с лязгом распахнулась. На пороге стоял майор-оборотень.
– Выходите, быстро! – скомандовал он.
– Никуда мы не пойдем, – упрямо нагнув голову, заявила Ирка. Пальцы ее быстро перебирали пакетики и флакончики в кармашках сумки.
– Не дури, сестренка! – рыкнул майор.
– Какая я вам сестренка!
– Глупая очень! – отрезал майор. – Я помочь хочу!
– Ага, как же… – начала Ирка.
Но тут кот коротко мяукнул и, неторопливо проследовав мимо майора, вышел вон из камеры.
– Ирка, кот ему верит, – несмело вмешалась Танька. – А кот у нас самый умный!
– Да хватит болтать! Стемнело уже, скоро эти… – Майор презрительно скривился. – Псы позорные явятся! Ты что, и впрямь думаешь, я вас им отдам? Чтоб волк собакам косточки подносил? – И, недолго думая, ухватив девчонок за руки, майор поволок их по лестнице на первый этаж.
Они подбежали к двери, распахнули ее… И застыли на пороге.
Из темноты окрестных улиц к единственному фонарю у отделения полиции выруливали автомобили. Джипы, «Мерседесы», роскошные «БМВ». Дверцы распахивались, и наружу один за другим выбирались накачанные бритоголовые молодцы. Некоторые держали на плечах тяжелые бейсбольные биты. В неверном свете фонаря тускло блеснул вороненый пистолетный ствол. Сухо щелкнул затвор.
Майор быстро захлопнул дверь:
– Это что еще такое?
– Я же не знала, что вы нас отпустите! – протянула Ирка. – Вы же сами сказали, чтоб песиголовцы вечером приезжали!
– Правильно, сказал. Что они приехать могут. А что вас забрать – не говорил. И тебе, между прочим, намекал, что с ведьмами ссориться не хочу. Ты тоже ведьма, значит, и с тобой!
– Какие-то у вас намеки непонятные!
– Просто вы, ведьмы, все не больно сообразительные! Ты кого мне начаровала?
– Врагов, – повинилась Ирка.
– Бандюков, что ли? – с любопытством спросил майор, осторожно выглядывая в коридорное окно. – Ты глянь, не иначе как отделение штурмовать будут! Ну ведьма…
Ухватив девчонок за руки, он потащил их обратно по коридору. Задержался у дверей одной из комнат и тихо скомандовал мгновенно вскочившим омоновцам:
– Оружие на изготовку, серые волки! В коридор пока не высовываться!
Запертая входная дверь заскрипела, словно снаружи ее попробовали на прочность. Пока еще осторожно. Очень осторожно.
– Ну ведьма… – торопливо оглядываясь, майор втолкнул девчонок в туалет.
В нос ударил резкий запах хлорки, майор раздраженно чихнул, распахнул окно… В коридоре глухо стукнуло, послышались осторожные шаги.
– Замок отжали! – прокомментировал майор. – Ну ведьма… – Он подсадил Ирку на подоконник, помог спуститься на тротуар. Ирка увидела, как длинная вереница бритоголовых крепышей втягивается внутрь отделения.
Визжа протекторами, из темноты вырвались пара обыкновенных «Жигулей» и старенький «уазик». Даже не глянув на застывшую под окном Ирку, парни с камерами ринулись к распахнутой двери отделения. Следом потянули осветительный кабель.
– И телевизионщиков накликала! – взвыл майор. – Ну ведьма…
Он вытолкнул наружу Таньку, следом изящным прыжком переметнулся кот.
К отделению выкатил «Ниссан», потом «Ауди». Из них выбрались солидные мужчины в деловых костюмах, с портфелями в руках.
– Адвокаты! – рыкнул оборотень. – Ну ведьма…
Ирка опустила голову – неловко как получилось!
– Ну, ведьма, спасибо тебе!
– За что спасибо? – Ирка удивленно уставилась в желтые глаза майора – тот вовсе не иронизировал, действительно благодарил. Лицо его аж светилось азартом:
– Да я сейчас этих бандюков всех захомутаю! За нападение на отделение полиции! Прямо у телевизионщиков перед камерами! Никакие адвокаты не отмажут! И пусть тогда попробуют мне подполковника не дать!
– А вдруг они вас?
– Меня? Ментовского Вовкулаку? Какие-то мелкие лохи? – оскорбился майор. – Вы бегите отсюда поскорее, сейчас жарко будет! Удачи тебе, Хортова кровь! Передавай там привет от Ментовского Вовкулаки!
– Где – там? – растерянно переспросила Ирка. – Кому привет?
Но майор не ответил. Вдалеке коротко грохнул выстрел. Громадный волк прянул от окна и одним прыжком оказался в коридоре. Послышались громкие, полные ужаса крики, торопливо застучал автомат. И взвился вой: отделение полиции содрогнулось от грозного охотничьего клича вожака. А в ответ грянул слитный рев молодых глоток – «Серые волки» услышали призыв командира.
Глава 11. День седьмой, людоедский
Темная фигура отделилась от стены. Виновато опустив голову, покутник плелся навстречу девчонкам.
– Снова тренировался? – устало вздохнула Ирка и зашагала по темной улице, подальше от отделения полиции и развернувшейся там баталии.
– Да ладно, не трогай его, Ирка, – вмешалась жалостливая Танька. – Ты ж видишь – он старается. Все равно он нам здорово помог – кота твоего нашел…
Кот негодующе мявкнул.
– Это не я его, это он меня, – торопливо пояснил покутник. – Бегу я, бегу…
– От кого? – безнадежно поинтересовалась Ирка. – Майор велел прекратить преследование.
– Ну так я заметил не сразу, – смущенно потупился покутник.
– Ясно. Как всегда – драпал и не оглядывался.
– Зато я в этот раз уши не затыкал, – гордо объявил покутник. – Правда, все равно ничего не слышал. Пока кот на меня не выскочил. И ка-ак мявкнет! Я сразу понял, что он твой, Ирочка, – искательно заглядывая Ирке в глаза, сказал покутник. – Авторитетный очень. Сам меня к отделению привел, только подняться я ему помог. Там стена гладкая, даже коту не зацепиться.
– С такими когтями – и такой трус!
– А где ты сумку взял? – поторопилась вмешаться Танька.
– Нигде. Сумка у кота была, – удивился покутник.
Ирка остановилась. Поглядела на кота, на сумку и расстроилась:
– Ну вот, только разобрались, почему мертвяки нас на кладбище без всякой передачи дара закопать собирались, как сразу новые загадки!
– А может, кот сам? Он у нас вон какой крутой, сквозь стены ходит.
Кот потерся Таньке об ногу. Продемонстрировал, как высоко ценит ее мнение.
Ирка покачала головой и зашагала дальше:
– Сквозь стены – это одно. А сумку собрать – совсем другое. Представляешь кота, со знанием дела пакующего сумку?
Танька тоже засомневалась:
– Да, пожалуй, несолидно. Не статусно.
Кот снова потерся о ее ногу.
– Между прочим, флакончики в ней тоже не мои. – Ирка вытащила из сумки крохотный изящный флакончик с зельем. – У меня все попроще, в литровых банках.
– Нам все время кто-то помогает, – задумчиво протянула Танька. – Его голос позвал… – Она кивнула на покутника. – Белого Байкера тоже, теперь вот кот зелья принес.
– Ага, только с покутника, – Ирка тоже кивнула на плетущегося сзади покойника, – толку, как с козла молока. Белого Байкера первый же мент стопорнул. А приглашение на шабаш? Стелла с Оксаной его точно не посылали, зачем им? Так что неизвестно, помогают нам или…
– Если помогают, пусть моим родителям позвонят. Меня уже неделю дома нет!
– Спокойно, до города мы добрались, к утру дома будем… – утешила ее Ирка.
Слабый шелест шин хорошо слышался на пустынной улице. Темный фургончик неторопливо выкатил из переулка. Водитель наклонился к лобовому стеклу – в мерцающем свете ночного светофора Ирка увидела крупную песью морду на человеческих плечах! Розовый язык прошелся по черным собачьим губам – песиголовец плотоядно облизнулся.
Дверцы фургона распахнулись, и четыре высоченные плечистые фигуры выбрались на тротуар.
Грозно шипя, кот выгнул спину и, словно бы пританцовывая, выпрыгнул навстречу песиголовцам. Четыре пары острых собачьих ушей враз насторожились, единственные глаза точно в центре лбов смотрели не отрываясь. Кот вызывающе мявкнул и метнулся в боковой переулок, приглашая полулюдей-полупсов следовать за ним. Один из песиголовцев коротко тявкнул коту вслед, и… вся четверка, дружно печатая шаг, двинулась к людям.
– Они же людоеды, зачем им кот, – пятясь, пробормотала Танька.
– Опять! – страдальчески простонал покутник. Потом решительно выдохнул, расправил плечи. – Но уж теперь-то я смогу вас защитить!
– Ой, да брось ты! – отмахнулась Ирка. – Они здоровые, и их много. Бежим! Все!
На бегу Ирка выхватила из сумки ярко-оранжевый флакончик и метнула его за спину. Стекло дзенькнуло, разбиваясь. Рассекая улицу надвое, позади беглецов выросла ревущая стена огня.
Ирка оглянулась. Четыре высокие фигуры смутно виднелись сквозь огненное марево.
Ирка и ее друзья побежали вдоль улицы. Впереди шелестели деревья небольшого сквера. Танька вдруг притормозила:
– Не надо туда!
– Угол срежем, – задыхаясь, бросила Ирка и ринулась в темноту аллеи. И тут же встала как вкопанная.
Впереди хищным желтоватым светом вспыхнули звериные глаза. Четыре громадных глаза.
Круто развернувшись, Ирка со всех ног кинулась обратно:
– Они там! Выбрались!
Троица беглецов бросилась вдоль трамвайных путей. Сзади пронзительно затрещал звонок. Ирка подалась в сторону. Грохоча по рельсам, мимо прокатил последний ночной трамвай. Засунув руки под мышки и низко опустив голову, кондуктор подремывал в ярко освещенном пустом вагоне.
– Туда! Скорее! – крикнула Ирка. Задыхаясь, друзья выбежали на остановку. Ирка взлетела на подножку.
Кондуктор медленно выпрямился. Круглый собачий глаз не мигая уставился на Ирку. Гигантская пасть радостно осклабилась. Потянуло безошибочно узнаваемым запахом псины. Ирка повернула голову. Из кабины водителя на нее скалилась вторая одноглазая собачья морда.
Ирку с подножки будто ветром сдуло. Беглецы перебежали дорогу и со всех ног помчались к темной громаде элитного дома. Ирка в очередной раз всадила булавку в свои исколотые пальцы. Окровавленная ладонь легла на электронный замок. Дверь распахнулась.
Щурясь, Ирка и ее друзья вбежали в залитый светом широкий холл. Сквозь стекло будки-аквариума виднелась высокая фигура охранника. Бравый парень в перехваченном портупеей камуфляже, лихо сдвинутый набок берет… Ирка замерла. Из-под берета вызывающе торчало стоячее треугольное собачье ухо!
Охранник обернулся. Розовая тряпочка языка, устало трепеща, свешивалась между внушительных клыков. По-прежнему неторопливо песиголовец двинулся навстречу своим жертвам.
Ирка швырнула на пол покрытую кровью булавку. Проламывая мраморную плитку, из пола вмиг выросли гибкие стальные прутья. Ветвясь, будто побеги невиданного растения, они тянулись к потолку, окружая песиголовца непреодолимой стальной решеткой.
Девчонки и покутник бросились вверх по темной винтовой лестнице. Лестница вилась, оборот за оборотом, ковровая дорожка глушила топот бегущих ног. Танька первой выскочила на площадку… В лицо ей дохнуло жадным смрадом. Тускло блеснув в лунном свете, громадные клыки лязгнули в миллиметре от горла.
Промахнувшийся песиголовец развернулся, собираясь для нового прыжка. Покутник сгреб девчонок и, зажав их под мышками, перевалился через перила. Они рухнули в широкий лестничный пролет.
Упруго свистнул воздух. Раздался короткий удар, звук ломающихся костей…
Ирка ошалело встряхнулась. Рядом, прикрывая руками голову, съежилась Танька. Обе они лежали на широкой груди покутника. А тот, бессильно раскинув руки, распростерся на мраморном полу. Танька коротко всхлипнула. Покутник открыл глаза.
– Ты живой? – жалобно спросила Ирка.
– Ты что, головой ударилась? Нет, конечно! – огрызнулся мертвяк. Он вскочил, стряхивая с себя девчонок. – Черный ход ищите!
Ирка на мгновение прикрыла глаза:
– Туда!
Все ринулись под лестницу. Маленькая дверца распахнулась, дохнуло прохладным ночным воздухом. Беглецы выскочили в узкий переулок.
Посреди переулка, небрежно сунув руки в карманы, стояли четыре высокие широкоплечие фигуры. Черные собачьи носы жадно нюхали воздух. Острые уши чутко вздрагивали.
Девчонки медленно отступили. Развернулись и изо всех сил рванули обратно, к парадной двери.
Они снова выскочили к трамвайной остановке и ринулись в путаницу узких старых улиц и проходных дворов. Проскочили сквозной подъезд, перемахнули какой-то забор…
– А-у-у! – тишину ночи располосовал торжествующий вой мчащейся по следу своры.
– А-у-у! А-у-у! Вау-вау! – вой несся сзади, с боков, спереди! Ночь полнилась этим воем, казалось, кроме него, ничего больше не было. Ни звуков, ни шорохов, только вой, вой, вой…
– К проспекту! – крикнула Ирка, выскакивая из очередного проходного двора.
Они выбежали на проспект. Из ярко освещенных дверей ресторана выливалась разряженная толпа. Элегантные мужчины рассаживали в такси своих дам. Беглецы ринулись к стеклянному входу.
Покутник в своем черном костюме и при бабочке не вызвал у швейцара никаких возражений. Но завидев девчонок, строгий страж немедленно загородил собой вход.
– Куда? – грозно рявкнул он. – Несовершеннолетним…
– Проводите к задней двери, – металлически отчеканила Ирка, и глаза ее полыхнули зеленью.
Ни слова не говоря, швейцар оставил свой пост и зашагал впереди. Они нырнули в подсобные помещения, провожаемые удивленными взглядами поваров, миновали кухню. Швейцар любезно распахнул заднюю дверь.
Мерзко запахло мусором. Хлынувший из двери поток света озарил заваленный старыми ящиками дворик. А на железной стенке мусорного бачка вычертился темный контур собачьей головы. На широких человечьих плечах.
Беглецы круто развернулись и – назад, назад, назад! – через весь ресторан бросились обратно к выходу.
– А на чай? – крикнул им вслед швейцар.
Девчонки и покутник пронеслись через проспект, миновали небольшую площадь, снова выскочили к широкой ленте шоссе. Перед ними был темный провал подземного перехода. Позади них – четыре здоровенные широкоплечие фигуры. Песиголовцы вроде бы не спешили, но они были уже здесь, близко, за спиной!
– В переход! – скомандовала Ирка. На полной скорости их троица слетела по ступенькам.
Песиголовцы принялись неторопливо спускаться следом.
– Быстрее, хоть на секунду оторваться! – крикнула Ирка. Задыхаясь, беглецы промчались в гулкой пустоте подземного перехода, выскочили наружу…
Ирка остановилась. Обернулась. Мрак перехода на мгновение скрыл преследователей.
– Чего встала, бежим! – крикнула Танька.
– Никуда мы не бежим! – отрезала Ирка, запуская руку в сумку.
Она вытащила флакончик. На дне его лежал всего лишь крохотный комочек серой земли. Ирка стиснула флакончик между ладонями.
– Земля святая, що людей тримае, зло не пускае, собой покрывае, в себе запирае…
Ирка бормотала.
Гулкие шаги зловещей четверки слышались все ближе.
Иркины ладони сжимались все крепче.
Мерно вышагивающие песиголовцы появились внизу лестницы.
Стекло флакончика отрывисто кракнуло. Ирка коротко вскрикнула, когда осколки вонзились ей в ладони.
Четыре зубастые пасти предвкушающе оскалились.
Кровь с Иркиных ладоней окрасила комочек земли из раздавленного флакона.
Земля дрогнула. Словно долгий стон прокатился по ней. Широкий отвор перехода мучительно заскрипел – и пополз, смыкаясь. Асфальт взбугрился, разламываясь. Вывороченный фонарный столб гулко рухнул поперек площади.
Песиголовцы бросились вверх по лестнице. Ступени вспучились и опали, растекаясь цементной рекой. Один из монстров метнулся в сторону, рухнул на колени… Вязкий поток накрыл его с головой. Трое его товарищей развернулись и изо всех сил помчались обратно, к противоположной лестнице подземного перехода. И тогда земля застонала во второй раз.
Оба отвора перехода шевелились, смыкаясь-размыкаясь будто два гигантских рта. Искря разорванными проводами, падали фонарные столбы. Асфальт полз, словно гигантский серый язык. Земля вздохнула в последний раз – и переход сомкнулся, погребая песиголовцев.
Ирка судорожно перевела дух, разомкнула ладони… и бессильно осела прямо на руки покутнику.
– Ничего ж себе! – ошеломленно пробормотал тот.
Подхватив Ирку, он вбежал под арку солидного старого дома. Лампочка над единственным подъездом освещала замкнутый двор-колодец. Покутник опустил Ирку на деревянную скамейку. Танька, всхлипывая то ли от пережитого страха, то ли от облегчения, принялась вытаскивать из Иркиных ладоней мелкие кусочки стекла, непрерывно приговаривая:
– Ну ты дала! Ну ты им дала!
Кончиками ногтей она подцепила крохотный кусочек стекла, напряженно прикусила губу… В наступившей тишине стал четко слышен слаженный топот. Танька вскинула на Ирку налитые ужасом глаза… Четыре огромные темные тени накрыли двор. Плечом к плечу в арку входили песиголовцы. Единственный выход был отрезан.
– Нет, ну я так не могу! – возмутился покутник. – Это уже ни в какие ворота…
Один из псоголовцев понюхал воздух вокруг покутника, брезгливо чихнул и небрежно отстранил того плечом. Строй людоедов отрезал подруг от их спутника.
– Девочки, ну я правда не могу! – поверх собачьих голов крикнул несчастный мертвец. – Уж больно они здоровенные и их опять много! Мне все-таки надо еще потренироваться. Вы ж, как всегда, справитесь?
– Знаешь, на этот раз, кажется, нет! – дрожащим голосом ответила Танька.
Подруги отступали в глубь двора. Вот Ирка ткнулась спиной в стену дома… Истекающие голодной слюной пасти нависли над ней… Глаза в центре лбов вспыхнули торжествующим огнем.
– Справитесь-справитесь, – успокаивающе бормотал покойник, пятясь к выходу со двора. – Вон вы какие крутые… Землю двигаете.
Распахнутая пасть людоеда потянулась к Иркиному горлу…
– Опять бежишь, да? – в отчаянии выкрикнула Танька. – Мало тебе друга Сашки, еще и нашу смерть искупать будешь!
Убегающий споткнулся и замер будто вкопанный.
– Еще? Нет, я не могу! Это совершенно невозможно! Я и так устал! Я, в конце концов, терпеть не могу беготню… – забормотал он. – Хватит! С меня хватит! А-а!
Истошно орущий мертвец развернулся к песиголовцам. Его черный костюм вдруг лопнул по швам, и гигантские, будто старинные щиты, пластины мускулов покрыли мертвяка с головы до ног. Жуткая, полная острых клыков пасть хищно распахнулась. Длинные, как кинжалы, стальные когти выросли на пальцах. И покутник со всего маху всадил их в спину ближайшему врагу.
Песиголовец обиженно, по-щенячьи взвизгнул. А дико ревущий монстр ринулся на остальных. Его когтистая лапа полоснула поперек живота одного песиголовца, зубастая пасть сомкнулась на холке второго…
– Ну вот, а боялся… – невольно потирая горло, буркнула Ирка.
Жалобно скулящий песиголовец выполз из схватки, судорожно дернулся и неподвижно замер на асфальте. Его единственный глаз медленно тускнел.
– Не занесут их в Красную книгу, – заключила Ирка, поглядев, как жуткие челюсти их спасителя перехватили горло следующему песиголовцу. – Предлагаю считать породу окончательно вымершей.
Она устало двинулась к арке.
– Может, подождем? – предложила Танька.
– Кого?
– Ну… его, – нерешительно предложила Танька, с некоторым сомнениям поглядывая на их преобразившегося приятеля. Как раз в этот момент покутник вскинул очередного песиголовца над собой и шарахнул об асфальт, с хрустом ломая людоеду хребет.
– Ему не до нас будет, – усмехнулась Ирка. – У него разговор важный. – И Ирка указала пальцем в небеса.
Танька запрокинула голову. Из темной глубины звездного неба прямо во двор разворачивалась лестница лунного света. На самой ее верхушке виднелась почти прозрачная юношеская фигура.
– Как думаешь, простит его друг Сашка? – шепотом спросила Танька.
– Не знаю, – также шепотом ответила Ирка. – Но они хотя бы встретятся.
