Илона Волынская
Фан-клуб колдовства (сборник)
Глава 9. Пляшите! Вам письмо
– Дети, как мы рады, что отыскали вас! – в унисон вскричали обе дамы: одна постарше, высокая и сухощавая, вторая помоложе, очень изящная.
Смолкли, словно бы сказали все, что хотели, и принялись разглядывать ребят. Было в их взглядах нечто настолько неприятное, что Богдан и Танька мгновенно вынырнули у Ирки из-за спины и встали рядом. Плечом к плечу. А майор гулко откашлялся и галантно сообщил:
– Дамы, если вы уже закончили радоваться, то полиция просила бы пропустить детишек к господину Иващенко.
Но дам, в отличие от охранника у входа, упоминание полиции не смутило.
– В стенах нашей корпорации полиция может просить, когда является с официальным документом, – заявила сухощавая с вежливостью настолько приторной, что уже граничившей с хамством. – А нам нужно детишек кое о чем расспросить, прежде чем они отправятся к Владимиру Георгиевичу. Верно, Агата Станиславовна? – поинтересовалась она у изящной красотки.
Та в ответ закивала:
– Безусловно, неплохо бы сперва побеседовать. Что ж вы, дети, разве не знаете: устраиваясь на работу, нельзя игнорировать своего начальника, не то никакая дружба с генеральным не поможет. А курьерскую службу у нас возглавляет Марина Петровна.
Теперь Ирка их узнала. Она видела парочку утром, когда они только пришли в корпорацию. Точно, сухощавая Марина Петровна сказала, что командует курьерами, и все пыталась забрать ребят у Иващенко, тот их еле отбил. А изящная красотка с вычурным именем Агата Станиславовна…
– Она имиджем компании занимается, – тихо, едва слышно подсказала Танька. – Доказывает всем, какая их корпорация замечательная.
– А ей-то что от нас надо? – пробурчала Ирка.
Неизвестно, услышала ли ее Агата Станиславовна, но ответила она незамедлительно. Воровато оглянулась на иващенковскую приемную и двинулась на ребят, тесня их в глубь коридора, подальше от спасительной двери.
– Вот сейчас зайдем в кабинет к Марине Петровне, побеседуем, – ласково пела она, и от ее слов становилось очень не по себе, будто их не в кабинет на беседу приглашали, а в пещеру, к Змею Горынычу на съедение. Впечатление усугублялось хищно-расчетливыми взглядами, которые обе дамы бросали на загнанную в угол троицу.
Майор вновь вмешался:
– Да что ж вы их запугиваете, дамочки! Детей нельзя допрашивать в отсутствие родителей, это я вам авторитетно заявляю!
– Допрашивать, боже мой! Что за глупости вы говорите, господин майор! – бурно возмутилась Марина Петровна. Слишком бурно, чтоб в ее возмущение можно было поверить. – Мы просто хотим выяснить, как дети выполняют свои обязанности, не позорят ли они курьерскую службу!
– Не подрывают ли репутацию компании! – подхватила Агата Станиславовна, окончательно прижимая ребят к стене. – Какие письма вам передал Владимир Георгиевич? – она остро глянула Ирке в лицо.
Ошеломленная ее напором девчонка могла только хлопать глазами и молчать.
– Ведь он же взял вас курьерами, значит, вы разносите какие-то письма, бумаги, документы? – быстро спрашивала Агата Станиславовна, и ее красивое холеное лицо исказилось тревожным нетерпением.
– Почему в моем отделе о них ничего не известно? Что за секреты? – подхватила Марина Петровна. – У Владимира Георгиевича не должно быть от нас секретов! То есть у него и нет никаких секретов от глав отделов, понимаете, дети?
– Кому вы эти письма относите? Показывайте, ну! – Агата Станиславовна притопнула элегантной туфелькой.
Ирка лихорадочно соображала. Ведь можно же было взять у Иващенко парочку бумажек, будто бы они и вправду разносят по корпорации почту! Но сам генеральный директор, видно, не предполагал, что парочка его местных «ведьм» может вот так накинуться на ведьм приглашенных. И что теперь делать? Сказать, что никаких писем они не разносят? Ведь не поверят, по лицам видно! Дамочки не отстанут, пока не выяснят, какие такие секреты хозяин пускает мимо них. И майор тут не поможет.
Стараясь потянуть время, Ирка сунула руку в карман. Два прохладных прямоугольника плотной гладкой бумаги скользнули ей навстречу! Бабушкины карты! Вроде был какой-то подходящий заговор… Ирка не все слова помнила точно. Что-то там «побачено», что-то «отрымано», «не пысано, але ж чытано». Ладно, на ходу досочинит, лишь бы ритм соблюсти. Как же начать…
«Не гадано – та побачено (вроде верно! Или нет?). Не бажано – та отрымано (кажется, здесь было по-другому, но пусть будет так, все равно ведь в тетрадку заговоров не заглянешь!). Не пысано, але ж чытано. Приглядайся, роздывляйся, чого сам боишься – жахайся… – (сильно много ужасов в тексте получилось!)». Однако заговор сработал. У Ирки в руках оказались два плотных белых конверта! И тут же нетерпеливая Агата Станиславовна выхватила их у девочки. Взглянула на адреса:
– Да это же нам! Они адресованы нам! – изумленно воскликнула она.
– Противные дети! Почему вы не доставили их раньше! Я так и знала, что вам нельзя доверять! – процедила Марина Петровна, хватая свой.
Острые наманикюренные ноготки вспороли бумагу, вытаскивая листки посланий. Обе дамы жадно вчитались в текст… Глаза расширились… А потом лица исказились одинаковыми гримасами ужаса.
– Он не мог… Он не мог узнать! – побелевшими губами прошептала Агата Станиславовна. – Не мог, нет! – душераздирающе закричала она.
Ей вторил такой же душераздирающий вопль Марины Петровны:
– Как он узнал? Как?
Обе дамы круто развернулись и, спотыкаясь на высоких каблуках, помчались к приемной Иващенко. Ребята и майор, не сговариваясь, понеслись за ними. Бешеная кавалькада проскакала мимо ошеломленной секретарши и вломилась в кабинет к Иващенко. Удивленный бизнесмен поднял голову.
– Это не я! Володенька, Владимир Георгиевич, господин Иващенко, это не я! – потрясая письмом, налетела на него красавица Агата. – Не знаю, откуда ты… то есть вы это взяли, но это не я, правда! Это не я звоню по телефону вашей девушке! Я ей никогда не звонила! И дрянью ее не называла, и не говорила, чтоб она убиралась из вашего дома!
– Это не я! – с другой стороны вопила Марина Петровна. – Это не я стерла на вашем компьютере письмо из правительства! Я вообще не трогала ваш компьютер! И мэра с днем рождения я поздравить не забыла!
– Вы забыли поздравить мэра? – растерянно переспросил Иващенко. И вдруг бешено взревел. – Мэра не поздравили с днем рождения?! Да вы соображаете… – он осекся. – Какое письмо из правительства? Откуда вы… – И перевел глаза на Агату. – Ты! Значит, это ты терроризируешь мою девушку? Из-за тебя она боится выходить на улицу?
Агата завопила нечто невразумительное про свою любовь то ли к компании, то ли к самому Иващенко, Марина Петровна тупо повторяла, что это не она, что она не хотела… Ребята оказались на мгновение предоставлены сами себе.
– Охранник от нас шарахается, Серега в своем компьютерном отделе трясется от ужаса, собачки тоже, не говоря уж про этих… – Танька кивнула на дам у стола Иващенко. – Ничего не нашли, но зато страху на корпорацию нагнали…
– Страху? – вскинулась Ирка. – Страху! Я поняла! Я же переделала заговор! Случайно! Агата боялась, что Иващенко узнает про звонки, а Марина – что он выяснит про ее ошибки! Это они и прочитали в моих письмах. То, чего больше всего боялись! Говоришь, мы страху навели? Не-ет, это еще не страх! Вот сейчас будет настоящий страх! – будто ковбой пистолет, Ирка выхватила из кармана старую колоду карт. – Ты вроде хотела полмиллиона заработать? У нас еще есть шанс! Если хоть кто-то здесь знает про пропавшие деньги, он наверняка очень боится разоблачения! – И она пустила колоду веером. Яркие цветные картинки, легко порхая, покружились по кабинету и пестрой стайкой вылетели за дверь.
– За ними! – скомандовала Ирка.
Друзья ринулись в приемную. За столом, держа в руках распечатанный белый конверт, сидела секретарша и заливалась горючими слезами. При виде выглянувшего из кабинета Иващенко она вскочила и, уставившись на него мокрыми красными глазами, закричала:
– Не увольняйте меня, Владимир Георгиевич! Я же хорошо работаю!
– Так, с ней все ясно, – деловито сообщила Ирка и выхватила конверт из рук секретарши. – Владимир Георгиевич не собирается вас увольнять, правда, Владимир Георгиевич?
– Но письмо… – шмыгнула носом женщина.
– Не было никакого письма, – бубновая шестерка вернулась в карман Иркиных джинсов. – Письма отбираем обратно, все-таки это еще и бабушкины карты, – велела она и выдернула ручку из стаканчика на секретарском столе. – На, Танька, записывать будешь, а то мы в их страхах запутаемся.
Они выскочили в коридор. Сзади тяжело забухали ботинки, Ментовский Вовкулака мчался следом. Карты неслись вдоль коридора и по одной шныряли под двери отделов. И тут же внутри начинался ад.
– Я не теряла никаких накладных, не теряла, не теряла! – кричал визгливый женский голос. – Смотрите, ну смотрите же, у меня все записано!
– Не то! – сказала Ирка и метнулась к следующей двери. Та тут же распахнулась, крепко съездив Ирку по лбу.
Высокий мужчина в очень дорогом костюме выскочил из своего кабинета и прямиком ринулся к майору, потрясая вскрытым конвертом. В такт этому движению крупный рубин в его кольце разбрасывал вокруг себя темно-кровавые искры.
– Я бедный человек, господин майор! Я действительно не могу содержать детей! Ну и что же, что они мои – они мне не по средствам! В конце концов, они уже вполне взрослые: одному девять, второму тринадцать. Должны сами зарабатывать, а не сидеть на шее у несчастного, практически нищего отца! И я не понимаю, почему полиция поддерживает их вымогательства! Да, я не являюсь на судебные заседания, ну и что? Я очень занят, деньги зарабатываю тяжким трудом! И никаким детям их отдавать не собираюсь! Так почему меня ищут, почему преследуют?
Танька брезгливо скривилась. А она еще думала, что только Ирке так исключительно не повезло с родителями: избавились от ребенка, как от ненужной обузы, и все дела! И вот вам пожалуйста, точно такой же экземпляр! На мгновение ей стало нехорошо: она представила, как ее собственный, родной и любимый папа готов так же заискивающе ныть лишь для того, чтоб сэкономить деньги на своей дочери! И вдруг поймала на себе взгляд несчастного просителя.
Вцепившись в отвороты майорского мундира, мужчина продолжал канючить про отсутствие средств и подлых детей, жаждущих его обобрать. Лицо жалко морщилось… лишь глаза жили своей, совершенно отдельной жизнью. Цепко и внимательно они вглядывались поверх майорского плеча в троих друзей. Взгляд как бритвенное лезвие черканул по лицу Таньки, метнулся к Ирке и остановился на Богдане. Мальчишка невольно отшатнулся. Мужчина быстро отвел глаза. Просительно взглянул на майора и забормотал:
– Господин майор, а может, два небогатых человека смогут понять друг друга? – тон его стал доверительным. – У меня вот тут часы, настоящий «Ролекс», механические, ручная сборка, золотой корпус – и вы меня не видели! – Он быстро сунул часы майору в ладонь.
– Вы что? А его детям как, пропадать? – глядя на мужчину сузившимися от ненависти глазами, процедила Ирка. – Знаю я таких папаш! Только о себе, а ребенок, живой – мертвый, все равно! – в голосе Ирки слышалась давняя, привычная горечь.
– Правильная ты больно! – пробормотал майор, с сожалением поглядывая на шикарный «Ролекс». Покосился на Таньку, словно рассчитывал найти у нее поддержку, но девчонка только гневно фыркнула.
Майор вдруг взъярился:
– Нашу полицию часиками не купить! – он потряс часами под носом у мужчины. – А ну быстро руку сюда!
Мужчина протянул руку, но вместо золотого браслета часов на запястье у него щелкнул стальной браслет наручников. Второй браслет майор нацепил на трубу коридорной батареи.
– Ты, мужик, пока тут посиди, никуда не уходи. Повестку в суд вот-вот поднесут. А то тебя небось там уже все заждались: и жена, и детишки, и судья, – сообщил майор и, будто по небрежности уронив «Ролекс» в собственный карман, бросился догонять ребят.
– Странный мужик, – пробормотала Танька. – Смотрел на нас, как будто это мы его дети, мы у него родные и любимые денежки вымогаем.
Девчонки перебегали от одной коридорной двери к другой, вслушиваясь в доносящиеся из-за них крики. «Утюг выключить забыла!», «Коммунисты пришли к власти!», «Теща завтра приезжает!» и даже «Не хочу быть тумбочкой, не хочу, не хочу!»…
– Какие… экзотичные бывают у людей страхи! – прокомментировала Ирка и нехотя добавила: – Ничего мужик не странный. Обыкновенный. Ненавижу!
– Кого, того дядьку? – Танька кивнула через плечо, где, печально поникнув у батареи, сидел на полу так неудачно попавшийся жадный папаша.
– Таких, как он! – почти выкрикнула Ирка. – Как мой отец! Одинаковые, что тот, что этот! – она тоже кивнула на «узника батареи». – Если бы мой папуля хоть чуть-чуть, хоть капельку нами интересовался, может… может, и мама не считала бы, что ей со мной тяжело, что я ей мешаю! И не уехала бы в Германию! Как же я его ненавижу! Вот кого прибила бы с удовольствием!
– Ну это у тебя, допустим, не выйдет, сестренка! – процедил у нее за спиной Ментовский Вовкулака. Тон был странный, будто Иркины слова его рассердили, но и напугали одновременно. Причем напугали почти до дрожи. Как будто она ему вполне всерьез сообщила, что у нее под кроватью припрятана бомба и завтра она взорвет парламент вместе с буфетом, президентом и десятком иностранных послов. – Ты соображаешь, на кого хвост подымаешь? Ты ж Хортова кровь, а про отца такое…
Ирка на мгновение замерла. Ощущение было как от удара: резкого, нежданного. Потом она медленно повернулась к оборотню:
– Вы что, знаете его? – неверяще прошептала она.
– Ага, сперва гавкнем сдуру, потом начинаем в кусты отползать, – хмыкнул майор. – Кто ж старого Хорта не знает…
Закончить ему не удалось. Несколько карт одна за другой скользнули в дверь компьютерного зала. Тут же шарахнул многоголосый вопль программистов: «Новый вирус появился! Ни один антивирусник не берет!» И только один голос кричал совсем другое:
– Не переводил я ваших денег! Знать ничего не знаю! Не брал я ваши пятьдесят миллионов!
Глава 10. Охота за компьютерщиком
– Есть! – хищно выдохнула Танька. Она рывком распахнула дверь компьютерного зала и вдруг застыла в крайнем изумлении. – Ты глянь, кто тут у нас отозвался! Нет, ты только глянь!
Ирка шагнула в проем. Сгрудившиеся в кучку программисты лихорадочно ворошили попавшие к ним письма, щелкали мышками компьютеров, названивали куда-то по мобилкам: видно, искали средство против непобедимого вируса. И лишь один человек сидел, скорчившись в своем кресле и судорожно прижимая к груди белый конверт. Он испуганно зыркал по сторонам настороженными глазенками.
– Офигеть! – от потрясения Ирка даже про слова майора позабыла. – Вот он и замешан? Не может быть! Он же – во, как это дерево! – и она звучно постучала костяшками пальцев в дверной косяк, так что даже программисты оторвались от своих антивирусников и уставились на Ирку. А девчонка громко спросила: – Серега, это что же, выходит, ты из компьютера генерального деньги выкачал?
Оттолкнув кресло, парень поднялся: нелепый, тощий, несчастный, физиономия потерянная и какая-то совершенно детская, ну прям карапуз из песочницы. И вдруг…
– А-а-а! – заорал Серега и, низко нагнув голову, ринулся прямо на Ирку.
Девчонка глухо охнула, когда Серегина голова врезалась ей точно в живот. Тут же ее шарахнуло спиной об стену коридора.
Лихим регбистским ударом лишив Ирку возможности двигаться, Серега прыжком развернулся и мимо ошеломленного Богдана рванул вдоль коридора, повернул за угол… Только и слышно было, как часто-часто лупят в пол его разболтанные туфли.
Держась за сведенный болью живот, Ирка приподнялась.
– Ирка, ты как? Ты цела, Ирка? – наперебой спрашивали насмерть перепуганные Богдан и Танька.
Майор аккуратно отвел Иркины руки и сочувственно прокряхтел:
– Удар твердым тупым предметом в брюшную полость. Враз дух перешибает. – Его пальцы умело придавили девчонке живот. – Так больно?
– Больно – не больно… – просипела Ирка. Голос с трудом возвращался, будто силой пропихивался сквозь сжавшуюся диафрагму. – Что стали, ловите гада, уйдет!
– От меня? Шутишь! – вскинулся майор. Тяжелый десантный нож вылетел из вшитых в штанину ножен и вонзился в линолеум. Майор кувыркнулся, и вот уже вдоль коридора пронесся огромный волк. Разъезжаясь когтями по скользкому полу, свернул за поворот, и победный вой завидевшего добычу зверя заметался между стен. Отчаянно завизжала женщина…
– Он что, сдурел? А еще полицейский! Там же народу полно, увидят! – закричал Богдан.
– За ним! Как бы чего не вышло! – подхватила Ирка, шатаясь, поднялась на ноги, сделала шаг. Богдан с Танькой переглянулись, подхватили ее под руки, поволокли вдоль коридора.
– Что вы меня тащите, невменяемые! – вывернулась Ирка. – Лучше помоги, сними боль!
– Конечно! – Танька звучно хлопнула себя по лбу. – Тупица!
– Как всегда, – буркнул себе под нос Богдан.
Танька прижала ладонь к Иркиному животу, забормотала заговор. От ее пальцев потекло ласковое ровное тепло, возвращая дыхание. Глубоко вздохнув, Ирка распрямилась… И тут же рванула бегом. Туда, где рык мешался с паническими воплями и перепуганным визгом.
– Не волнуйся, майор его поймает! – на бегу прокричал Богдан.
Ребята тоже свернули за угол и тотчас поняли, что майор действительно поймал Серегу. Только вот толку от этого немного, потому что и сам майор попался.
Судя по разодранной одежде, младший программист успел познакомиться с когтями Ментовского Вовкулаки.
Серега сидел, вжавшись в дверь офиса, и жалобно причитал:
– Когти что, теперь у всех? Это что теперь, модно?
Время от времени он безнадежно стучал в дверь офиса кулаком. С другой стороны тоже слышался стук. Похоже, работники офиса, завидев несущегося по коридору волчину, благоразумно решили забаррикадироваться мебелью. Мебель была легкая, пластиковая, на полноценную баррикаду ее требовалось много.
Впрочем, можно было так и не стараться. Потому что перед офисной дверью и полуобморочным Серегой стояли две женщины. Холеная красавица в брючном костюме, вооруженная тяжеленной папкой, и бабка-уборщица в синем халате со шваброй наперевес. Вздыбив шерсть на загривке и грозно горбатя спину, волк переступил лапами и вдруг взвился в воздух, пытаясь перепрыгнуть и добраться до Сереги.
Удар шваброй пришелся точно в волчью морду.
– Не трожь парня, зверина! – рявкнула бабка.
Край папки съездил волка по хребту, а острый носок модельной туфельки воткнулся под ребра:
– Пшел вон, животное!
– Они его сейчас пришибут! – испуганно вскрикнула Танька, видя, как взлетает швабра, норовя раздробить рухнувшему оборотню голову. На заговоры не было времени, и девчонка просто властно гаркнула:
– Ко мне! А ну ко мне! – волка словно дернуло за заднюю лапу. Проволокло по полу, одним махом выхватывая из-под удара. Швабра глухо тюкнула в пол.
– Это твоя собака, девочка? – тяжело дыша, поинтересовалась холеная дама.
Ментовский Вовкулака оскорбленно взвыл и пружинисто вскочил на ноги.
А женщина продолжала выговаривать Таньке:
– Такая опасная, чуть юношу не загрызла! Почему она без намордника?
Танька представила себе Ментовского Вовкулаку в парадной майорской, нет, лучше сразу полковничьей форме, фуражке – и наморднике! Не выдержала, захохотала. И тут же огребла крепкий подзатыльник.
– Смешно ей! Нашла над чем смеяться! – злобно процедил знакомый голос. Мигом вернувшись в человеческий облик, майор поднялся с четверенек.
Дама помотала головой, будто муху отгоняла, и уставилась на оборотня широко распахнутыми глазами:
– Мужчина, вы откуда? А собачка где?
– Собачка! – лязгнул клыками майор. – Юноша ваш, который чуть не загрызенный, куда делся, вы, защитница?
Дама обернулась. Позади никого не было.
– Смотался, трус паршивый! – рявкнула Ирка. – Сейчас я его! А ну ко мне! – непонятно кому крикнула Ирка.
Впрочем, сразу же стало ясно – кому. Швабра вырвалась из рук уборщицы и легла Ирке в подставленную ладонь. Мазок полетного зелья по запястьям, и Ирка вскочила на щетку и взмыла к потолку. Одинаково зажмурившись и хватаясь за сердце, холеная дама и бабка-уборщица сползли по стене.
– Где он? – прокричала Ирка. – Ищи его, майор, ищи!
– Совсем меня за Жучку держат! – возмутился майор. – Одолжи ножик, пацан! – выхватив у Богдана из-за пояса двухлезвийный кинжал, майор кувыркнулся через него, и вот уже, припав носом к следу, громадный волк помчался в погоню.
Лихо гикнув, Ирка штопором ввинтилась в воздух… и погнала вслед за волком, ловко закладывая виражи на коридорных поворотах.
– Весь пол ножами истыкали, – укоризненно покачал головой Богдан и бережно вытащил кинжал из линолеума. – Как-то мы неаккуратно со здешним имуществом.
– И вообще – чересчур много крику и беготни, – неожиданно согласилась Танька. – Вот чего за ним гнаться, спрашивается?
– А ты что предлагаешь, пускай сматывается? – воинственно вопросил Богдан. Даже если Танька была согласна с ним, то уж он с Танькой соглашаться никак не желал.
– Конечно, пускай, – опять невозмутимо согласилась Танька. – Далеко все равно не убежит. – И она вытряхнула в глубь коридора небольшой самодельный пакетик сушеной травы и пожелала: – Кольцом тебе дороженька, Серега!
– Чего мусоришь! – слабо вскинулась приоткрывшая один глаз уборщица. И тут же опять зажмурилась, потому что у Таньки за спиной послышался топот ног и свист рассекаемого воздуха.
Девчонка обернулась. Дорога кольцом неизбежно привела беглого программиста обратно к юной ведьме. Ошалевший парень мчался, не разбирая пути. Следом неслась Ирка на швабре и стлался громадный волк. Серега оглядывался на бегу, безумными глазами вглядывался в своих необыкновенных, невозможных преследователей, из горла его вырывался тоненький, отчаянный визг:
– Не бывает! Не верю! Ведьмы! Оборотни! А-а-а!
Хрипло, загнанно дыша, Серега пробегал мимо Таньки… Она вытянула ногу и носком кроссовки зацепила его за щиколотку.
Вскинув руки, парень рухнул, растянувшись на полу. Попытался подняться. Но сверху, впечатывая подметки ему в спину, спикировала Ирка, а на плечи в длинном прыжке обрушился оборотень.
– Держи его! Вяжи! Крути! – клубок тел прокатился по коридору, а когда распался, Танька захохотала снова.
Две пары наручников сковывали Серегу по рукам и ногам, а сквозь наручники была пропущена швабра. Серега болтался на ней, точно жертва людоедов в кино.
– Во смешливая! Швабру покажи, и то хохочет! – пожал плечами вернувшийся в человеческий облик майор. – Чего такого? Удобно же! Я спереди, сестренка и пацан сзади – ну, взяли, поволокли!
Ирка с Богданом и майор подхватили швабру с двух концов – Серега слабо вякнул, провисая – и, гордо волоча «заполеванную» добычу, пошли к Иващенко.
– А хвосты за вами кто подбирать будет? – вслед спросила Танька.
Ирка и майор дружно глянули себе через плечо и ниже. А потом в один голос объявили:
– Какие еще хвосты? Никаких хвостов!
– Да я, собственно, вот их имела в виду, – несколько растерянно пояснила Танька, кивая на дамочку с папкой и бабку-уборщицу. – Видели они чересчур много: превращения, полеты. Наверняка трепаться начнут.
Вовкулака оценивающе поглядел на пребывающих в полуобмороке женщин и буркнул:
– Да, проблемка! За раз я ее, пожалуй, и не решу. Тем более я обедал совсем недавно.
– Так, идите! Идите себе к Иващенко, – тут же заторопилась Танька. – Сама разберусь. Идите, идите, не задерживайтесь.
Процессия скрылась из виду, и лишь тогда Танька облегченно вздохнула.
– Решит он! У, волчина! – пробормотала она и наклонилась к нежеланным свидетельницам. Обе чуть приоткрыли глаза и снова испуганно зажмурились, увидев нависшее над ними лицо девчонки. – Вроде не такая я и страшная! – слегка обиделась Танька. – Что же мне с вами делать? – Вдруг она радостно прищелкнула пальцами: – Знаю! – и она тихо-тихо, едва слышно запела: – Ой ходыть Сон по улонци, в билесенький кошулонци… – Дыхание женщин стало ровным, безмятежным. А Танька все тянула: – Слоняеться, тыняеться, до памъяти торкается. Ходи, Сонку, в колисонку, прыспы нашу дытынонку, хай спыть, не трындыть, що бачыла – забудыть, що помъятае – за сон мае… Вот так!
У стены, прямо на полу, безмятежно смежив веки, спали деловая бизнес-леди и бабка-уборщица.
– Надо же, – покачала головой Танька. – Совсем Иващенко своих служащих довел, прямо в коридоре засыпают от переутомления! Да еще сны такие странные видят: с оборотнями и летающими девочками. Придется генеральному на внеочередной отпуск расщедриться. – Девчонка аккуратно подложила папку с документами под головы спящим и бегом кинулась догонять друзей.
