Илья Шевцов
С новым домом!
17. Мосты
Редкие утренние машины с шумом проносились мимо, разгоняя еще свежий августовский воздух и мешая его с выхлопными газами. Полупустые полотна асфальта медленно скидывали с себя покрывала блаженной прохлады, высокие фонари-косы бесшумно гасли, передавая небесному светилу его бремя. Где-то внизу, у подножья фундаментального моста неспокойные воды Иртыша разбивались о берег, прибитые прошедшей в сторону порта баржей.
– Все-таки надо было назвать этот мост «Мостом имени Полежаева» – усмехнулся Олег и поправил длинные рукава своей кофты, свисающие с тонких рук его спутницы – Было бы гораздо логичнее! А то «Мост 60-тилетия Победы»… Фигня какая-то!
– Нет, ну почему же! – спокойно возразила Таня и взяла парня под руку, чтобы решить проблему длинных рукавов – Нормальное название. Как будто и мы поучаствовали во всеобщем праздновании юбилея победы! Мы же все-таки еще часть России, а не область Казахстана, как многие думают!
– Это уж точно… – улыбнулся Олег и перехватил руку девушки поудобнее – Это точно…
Изредка зевая и улыбаясь друг другу, молодые люди медленно вышагивали в сторону левого берега, уже мечтая об уютной кровати и теплом сне после шумной ночной вечеринки в компании многочисленных друзей. Холодное утро медленно отступало.
***
Оглядевшись и не заметив никого на десятки метров вокруг, Николай Викторович достал из кармана потертых брюк свой увесистый бумажник и бросил на бетонные плиты моста. Подойдя к перилам, он уже перекинул одну ногу, как вдруг остановился и вернулся обратно. Подобрав свой старый кошелек, он дрожащими руками открыл его и выудил из его недр маленькую фотографию, помятую и слегка выцветшую. С картинки Николаю Викторовичу лучезарно улыбались его сыновья. Детский блеск их глаз пристыдил мужчину, но горькие слезы смыли стыд и, сжав фотографию в руках, мужчина решительно шагнул к перилам и аккуратно через них перелез.
Закрыв уставшие за месяцы скорби глаза, Николай Викторович перекрестился и уже собрался отпустить холодную металлическую трубу перил, когда его окликнул молодой мужской голос.
***
– О, Господи! – вскрикнула девушка и вцепилась в руку парня – Там человек за перилами!
– О чем ты?.. – переспросил было Олег, но тут же увидел ужасающую картинку и сам. На секунду замерев в нерешительности, он медленно высвободился из мертвой хватки Тани и осторожно начал приближаться к мужчине – Вызывай спасателей и скорую, Таня…
– Не делайте этого! – громко воскликнул парень, подобравшись достаточно близко к стоящему за ограждением мужчине – Это не выход!
Мужчина медленно повернул голову в сторону голоса и смерил Олега презрительным взглядом. Скользнув глазами по его вымученной позе и выставленным вперед рукам, таким же, как у всех положительных героев голливудских фильмов, мужчина смахнул свободной рукой сочащиеся из глаз слезы и отвернулся.
– Послушайте! Это не решит ваших проблем! Только добавит новых! – не унимался Олег и вертел головой по сторонам, ожидая прихода профессиональной помощи, но по пустым дорогам Метромоста проносились лишь равнодушные ранние таксисты – Подумайте о своих близких! О вашей жене, детях! Кто позаботится о них, если с вами что-то случится?
Мужчина что-то пробормотал и закрыл лицо рукой. По характерным вздрагиваниям его крепко сложенного тела можно было догадаться, что он плачет. Олег медленно приближался к краю моста.
***
– Да что ты знаешь о моих проблемах, пацан? – злобно спросил у самого себя Николай Викторович и закрыл лицо рукой. Предательские слезы снова брызнули из глаз, омывая старые воспоминания и напоминая о дождливых похоронах его старшего сына. Содрогаясь всем телом, он сделал еще несколько глубоких вдохов и, не оборачиваясь к своему нежданному спасителю, громко и твердо, как раньше в офисе, выкрикнул – Уходи отсюда! Слышишь? Оставь меня! Ты ничего не можешь сделать. Я все уже решил.
***
Олег подобрался совсем близко к перилам, так что он мог дотянуться до повисшего на ограждениях мужчины буквально за два больших прыжка. Секунду прислушиваясь, не завыли ли где сирены спасателей или полиции, Олег хотел что-то сказать, но мужчина опередил его, разразившись гневной тирадой о безнадежности его положения.
– Всегда можно что-то сделать! – осторожно возразил Олег и сделал еще один робкий шаг в сторону отчаявшегося мужчины – Позвольте помочь вам! Все будет хорошо!
– Скажи это моему старшему сыну! – злобно выкрикнул мужчина и повернулся к Олегу. Когда-то опрятное и гладко выбритое лицо высокого чиновника теперь было опухшим от бесконечных рыданий и выпивки, глаза были настолько красны, что нельзя было различить их цвет, короткие курчавые волосы сбились в один большой колтун. Губы мужчины дрожали – Встретимся в аду, парень…
Олег приготовился к решительному прыжку.
Но и мужчина тоже.
***
Утреннюю тишину старательно рушили все новые и новые машины, медленно заполняющие городские магистрали, мосты и перекрестки. Ночная прохлада почти отступила, солнце старательно пригревало ранних пешеходов. Где-то вдали надрывно завывали сирены, на мост имени 60-тилетия Победы мчались «ГАЗели» спасателей и врачей, но отчаянный и протяжный крик заглушил все вокруг, словно заморозил время, заставил остановиться поток спешащих куда-то машин и людей. Глухой плеск воды и добавившийся к озлобленному мужскому пронзительный женский крик разорвали тонкую подарочную обертку двадцать восьмого августовского утра.
Еле передвигая ногами от страха, Таня подобралась к перилам моста и с ужасом заглянула вниз, куда только что рухнул её жених и решивший свести счёты с жизнью мужчина. Но стоило ей только опустить глаза на неспешно ползущую внизу зелено-коричневую реку, как из груди Тани вырвался сдавленный выдох облегчения. Старательно раздвигая воду руками, Олег уверенно плыл к берегу, волоча за собой грузного мужчину, который по мере сил пытался помочь своему спасителю. Дождавшись, когда пловцы поневоле выбрались на узкую полоску старого песчаного пляжа, Таня с громким радостным возгласом помахала Олегу и побежала к краю моста, чтобы поскорее спуститься к ним. А вслед за ней по метромосту, в котором никогда не будет метро, помчались и кареты скорой помощи. День обещал быть жарким.
18. Летние каникулы
Полуденная жара беспощадно била по голове солнечными лучами. Маленький тихий дворик в колодце двухэтажных деревенских домов медленно плавился, наполняя воздух тяжелым запахом горячего металла детской площадки. Жара гудела назойливыми насекомыми, лениво летающими в поисках добычи.
Ковыряя носком кроссовка выгоревший песок, Виталик медленно раскачивал из стороны в сторону старую карусель – плоский деревянный круг чуть больше метра в диаметре, закованный в железную рамку. Несколько досок безнадежно прогнили, сквозь них проглядывала ярко-зеленая трава, спасенная каруселью от палящего летнего солнца. Виталик с тоской глядел на эти зеленые вихры, искренне завидуя их прохладному укрытию.
Обводя печальным взглядом пустынный дворик, десятилетний мальчишка щурил глаза, не задерживая взгляд ни на чем из слепящего унылого пейзажа. Периодически поглядывая на часы, Виталик считал минуты своей вынужденной прогулки и ждал, когда же бабушка уже смилостивится над ним и позовет на обед. Весь этот свежий воздух, солнце, отсутствие Интернета и верных друзей уже начинало ему надоедать. До возвращения домой оставалось еще целых три дня.
По-молодецки закинув на плечо скатанный в рулон длинный ковер из прихожей, Нина Алексеевна подхватила с пола пару половиков поменьше и, вручив девятилетней внучке старую хлопушку для пыли, распахнула входную дверь. Осторожно выйдя из подъезда, женщина бодрым шагом направилась в маленький двор, в дальнем конце которого торчали невысокие перекладины. Внучка молча засеменила следом.
Побросав половики на землю, Нина Алексеевна закинула оставшийся у нее в руках ковер на перекладину, расправила его и достала из-за пояса новенькую пластмассовую хлопушку с гордой надписью «made in China». Ее внучка со старой хлопушкой в руках подняла с земли половики, закинула их на перекладину по соседству с бабушкой и принялась выбивать из них пыль и трупики моли. Увлеченная работой Нина Алексеевна что-то напевала себе под нос, пока ее внучка, рассеяно стучащая по половикам, оглядывала пустынный двор.
Как и следовало ожидать, ни один здравомыслящий ребенок не выбрался во двор в полуденное пекло, в самую жару. Металлический городок с подвесными качелями и турниками был пуст, от него даже здесь, на другом краю двора, тянуло запахом нагретого железа. Небольшая зеленая полянка с песочницей тоже пустовала, в залежах песка тускло поблескивали забытые малышней лопатки и игрушки. Маша уже собралась вернуться к своему невероятно увлекательному занятию, когда заметила, как прямо напротив нее зашевелилась маленькая деревянная карусель и, сделав пол оборота, явила ее взору худые ноги лежащего на карусели мальчишки.
Медленно перебирая ногами, Виталик заставлял свою карусель крутить небо над его головой. Развалившись на пыльных досках карусели, он пытался разглядеть в ясном голубом небе хотя бы намек на облака, но поиски были безрезультатными. Время в деревне тянулось надоедливо медленно, безделье и жара сводили ребенка с ума. Порой ему казалось, что вокруг не осталось ни единой живой души – все в этом дворе словно вымерло.
Откуда-то из другого края двора послышались хлопки и свист рассекаемого воздуха. Повернувшись ногами к источнику шума, Виталик остановил свою карусель и медленно сел. В нескольких метрах от него, рядом с объемной бабушкой, которая самозабвенно выбивала из длинного половика, похоже, не только пыль, но и душу, стояла маленькая девчонка с забранными в высокий хвост коричневыми волосами и беззастенчиво смотрела на него.
Мальчишка, сидящий на карусели, удивленно уставился на Машу, потом перевел взгляд на увлеченную делом бабушку и снова на Машу. Девочка сжала в руках свою хлопушку, оценивающе оглядела нахального мальчишку. Помимо тонких ног у него еще были и тонкие руки. Да он и сам был тощий, как велосипед и даже просторная футболка не могла скрыть этого. Торчащие короткие медные волосы светились застрявшими в них солнечными лучами, по лицу рассыпались веснушки. Мальчишка неуверенно заламывал одну руку, ковырял носком кроссовка песок рядом с каруселью и хитро щурился на солнце.
Девчонка усмехнулась и вернулась к своему половику, пока бабушка не начала журить ее за безделье. Солнце здорово пекло ей голову, темные волосы сегодня играли против нее, в отличие от этого рыжеволосого мальчишки. Чувствуя спиной его взгляд, Маша пару раз украдкой оборачивалась, чтобы ответить на наглость мальчишки полным достоинства взором, которому ее научила мама. Но каждый раз, когда она поворачивала голову, карусель делала пол оборота и демонстрировала ей рыжий вихрастый затылок.
Через пол часа за обедом Тамара Дмитриевна только успевала подавать и убирать тарелки своему внуку. Мальчик в мгновение ока разобрался с супом, следом за ним быстро съел жареную картошку, опрокинул стакан холодного молока и, бросив на бегу «Спасибо!», помчался в прихожую. Догнав его, когда он уже зашнуровывал одетый на левую ногу кроссовок, Тамара Дмитриевна укоризненно покачала головой и хотела было напомнить внуку, что после обеда полагается немного отдохнуть и дать еде уложиться, но мальчишка быстро зашнуровал второй кроссовок и вылетел за дверь. Довольная собой, Тамара Дмитриевна вернулась на кухню и занялась грязной посудой, одним глазом поглядывая в окно, где ее Виталик, озираясь, уже вышагивал по двору.
Сурово поглядывая на вертящуюся внучку, Нина Алексеевна медленно попивала чай и раскладывала перед собой на столе пасьянс. Девочка без особого интереса ковыряла тарелку с жареной рыбой, искоса поглядывая в окно за бабушкиной спиной. Наконец засунув в рот последний кусок злосчастного обеда, внучка одним махом выпила кружку сладкого компота и уже собиралась встать из-за стола, но суровый взгляд бабушки ее остановил. Оставив карты, Нина Алексеевна чинно пододвинула девочке маленькую кружечку, плеснула в нее парящий чай из заварника и разбавила его водой из маленькой банки. Обреченно выдохнув, внучка взяла печенье из вазочки и занялась чаепитием.
Тем временем карусель уже сделала несколько десятков оборотов, а во дворе было все так же безлюдно. Единственное, что еще давало Виталику надежду, так это ковры, по-прежнему висящие на невысоких перекладинах неподалеку от него. По его хитрому замыслу девчонка с хвостом должна будет прийти за ними, одна или с бабушкой, это уже не важно. И когда она увидит его, то наверняка останется погулять и вот тогда… Правда, что будет «тогда» Виталик еще не знал, но его грандиозный план заставлял его мозг работать впервые за несколько дней отупляющего безделья. Поэтому он продолжал медленно раскручивать свою карусель и ждать, настолько терпеливо, насколько мог.
Время, до этого тянувшееся, как вязкий сок одуванчиков, теперь утекало, как вода. Солнце, которое, казалось, бесконечно висело над головой Виталика, теперь едва пригревало ему затылок, постепенно скрываясь за низкими домами. Во двор приходили и уходили дети – малыши ковырялись в песочнице, отыскивая свои вчерашние «клады», ребята побольше гоняли мяч на небольшом футбольном поле и даже звали Виталика постоять в защите. Но он лишь слонялся по двору, стараясь не выпускать из виду все еще висевшие на перекладине ковры. Виталик честно нес свою вахту до тех пор, пока бабушка не позвала его домой.
Выйдя ранним утром во двор, Маша первым делом бросила пытливый взгляд на маленькую карусель, но в этот ранний час она была пуста. Идущая следом бабушка тут же напомнила ей, что сначала дела, а потом уж и отдых и посоветовала внучке заняться висящими на перекладине половиками. Стянув еще больше запылившиеся за ночь половики, Маша аккуратно свернула их вчетверо и помогла бабушке скатать длинную ковровую дорожку из прихожей. Кое-как ухватив все свое добро, они быстро зашагали домой, стараясь ничего не выронить.
Как только они разобрались с коврами, бабушка собрала в сумку пару пляжных ковриков, зонтик, крем для загара и вместе со своей внучкой отправилась на текущую неподалеку речушку Тару.
Время на безлюдном берегу казалось девочке застывшей в янтаре мухой. С тех пор, как они расположились под небольшим бело-синим зонтиком, прошло как будто несколько часов, а на деле всего минут сорок. Мутноватая вода коричневого цвета совсем не звала купаться, солнце жарило нещадно, поэтому Маша с бабушкой, в конце концов, собрали свои пожитки и отправились домой, в прохладу. Но как только они добрались до залитого солнечными лучами двора, девочка остановилась у качелей как вкопанная и наотрез отказалась идти домой, забыв о жаре и жажде, мучавшей ее на пляже. На медленно крутящейся карусели мелькала рыжая голова.
«Ну, и долго ты будешь сидеть там? Честное слово, если ты сейчас не подойдешь, я сама махну тебе рукой! Пусть это и не правильно, но с вами, деревенскими мальчишками, наверное, все-таки можно»
«И чего она на меня пялится? Думает, я подойду к ней? Ну нет! Меня папа учил – не связывайся с деревенскими девчонками, потом проблем не оберешься со всеми их родственниками. Так что я буду сидеть здесь, и точка»
«Какой же он смешной! Ему бы еще шляпу соломенную, как у дедушки моего, и можно будет коров пасти. Улыбаешься мне что ли? Ой, я, наверное, сама улыбнулась, когда представила его в шляпе. Ну, тогда…»
«Хихикает там что ли? Сама-то в каком-то сарафане доярки! Ей бы чепчик на голову и можно к коровам в гости. Только этот хвост ее все портит, будет торчать из-под любой шапки. А чего это она? Рукой махнула что ли? Это что, привет, значит? Ну, привет!»
– Ну, что я тебе говорила, Нинок? – выплевывая шелуху от семечек, лукаво спросила сидящая на лавочке у подъезда Тамара Дмитриевна – Говорила же, поладят! Им теперь и не скучно будет!
– Твоя правда, Томочка – простодушно ответила Нина Алексеевна, болтая не достающими с лавочки до земли ногами – Теперь не будут дома киснуть! А то интернеты им подавай, да никалодион какой-то! Это чего такое-то вообще, а?
– Да кабы я знала, Нинок! Кабы знала, так дала бы ему уже и интернет и никалодион – снова выплюнув шелуху, сказала Тамара Дмитриевна – А может быть и наоборот, ничего бы не дала! Вон, пусть лучше гуляют, свежим воздухом дышут! А то у себя там, в городе целыми днями перед компьютером сидят, света белого не видят!
– И не говори, Томочка, и не говори! – подхватила Нина Алексеевна, запуская руку в кулек своей соседки – Я давно уже Сереже говорю: «Сынок, пусть она пойдет во дворе побегает, чего ты ее в четырех стенах держишь?». А он мне: «Мне так спокойнее». Вот уговорила его хоть ко мне на недельку отправить.
– Вот и я так же с Катериной своей борюсь – подхватила Тамара Дмитриевна – Говорю ей, чего ты мальчика из дому не выгонишь на улицу погулять, чего он у тебя целыми днями то в компьютер, то в телевизор! Вот она и сдалась, сказала, мол, пусть он тогда у меня гуляет, под присмотром.
– Ну, мы-то присмотрим! Еще как! – Нина Алексеевна пихнула свою подругу локтем и заулыбалась, выставляя напоказ пару золотых зубов в глубине рта – Правда, Тамар?
– А то! – заулыбалась в ответ Тамара Дмитриевна – Уж мы-то за ними приглядим!
Медленно раскачивая карусель, Виталик осторожно подвинулся на досках и устроился поудобнее, но так, чтобы не помешать своей новой подруге. Маша, подложив руки под голову, качала закинутой одну на другую ножкой и тихонько что-то насвистывала. Повернув к ней голову, Виталик увидел, что и она повернулась к нему. Маша с любопытством разглядывала веснушчатые щеки своего нового друга.
До возвращения домой оставалось всего два дня. Но в карманах детей, в их сотовых телефонах уже были записаны номера друг друга, контакты и аськи. Поэтому они беззаботно раскачивали карусель и разглядывали редкие облака на лазурном небе. Настоящие летние каникулы только начинались.
19. Последнее слово
Продираясь сквозь ветки и молодые тонкие деревья, Денис бежал в глубь леса, не чувствуя под собой земли. Сквозь грохот его тяжелых шагов и хрип срывающегося дыхания острый слух Дениса все еще улавливал звук мотора. Преследовавший его егерь на своем старом джипе и не думал сдаваться. Надеясь оторваться от преследователя, Денис выбрал дерево покрепче и взобрался на верхушку. Быстро осмотрев темные окрестности ночного леса и, увидев рыщущие лучи автомобильных фар, Денис злобно зарычал и прыгнул на соседнее дерево.
Мотор старенького «Лэнд Круйзера» рычал не хуже твари, которую преследовал его водитель. Ловко лавирую между выпрыгивающих из августовского мрака стволов деревьев, маленький джип вертелся и подпрыгивал на ухабах, но ни на метр в час не снижал скорость. Мотивация для водителя была слишком высокой. Сверившись с координатами радиомаяка на шее объекта, он снова вывернул руль и выскочил на проселок, надеясь срезать.
Ветви деревьев под ногами Дениса сливались в единую темно-зеленую массу. Перепрыгивая с ветки на ветку, он несся вперед как заправский хищник, охотящийся за юрким маленьким зверьком. Разница заключалась лишь в том, что сейчас маленьким зверьком был сам Денис. До густого спасительного леса оставалось около трехсот метров. По подсчетам беглеца ему нужно было около четырех минут, чтобы укрыться в тенях ельника. Но в его подсчеты никак не вписывалась опасная константа егерского ружья.
Не обращая внимания на безостановочную тряску и выбивающийся из рук руль, водитель продолжал вдавливать педаль газа в пол. Выловив в верхушках деревьев знакомый огромный темно-фиолетовый силуэт, егерь улыбнулся своим мыслям и сверился с картой на GPS-навигаторе. Помня о том, что зверя нельзя выпускать за границы области, мужчина свернул с дороги и, взяв с пассажирского кресла винтовку, ловко передернул затвор. Откинув лобовое стекло старого, закаленного в боях джипа, егерь выставил двойное дуло наружу и выкрутил руль, чтобы занять наиболее выгодную точку обстрела.
Краем глаза Денис видел, как летевший по проселку джип меняет траекторию и уходит по дуге влево, увеличивая расстояние между ним и лесополосой, по верхушкам которой мчался Денис. Стараясь не думать о безумных замыслах егеря, он продолжал механически перебирать послушными мускулистыми лапами и планомерно сокращать расстояние до заветного леса, когда ближайшая крона десятилетней ели вдруг разлетелась в щепки.
Отмахнувшись от вылетевшей из винтовки гильзы, егерь победно вскрикнул и заулыбался шире. На его глазах животное оступилось и с громким протяжным рыком рухнуло вниз, ломая ветки и стволы, словно поезд, сошедший с путей. Поддав оборотов, мужчина перезарядил оружие и быстро приближался к месту падения своей жертвы. В воздухе запахло наживой и порохом. Опьяненный легкой победой, егерь вальяжно откинулся на спинку жесткого сидения и уже потянулся к рации, когда рядом с его джипом в землю воткнулся огромный еловый ствол. Резко уйдя вправо от нового хвойного снаряда, мужчина начисто забыл о триумфе и снова заработал ружьем.
Не чувствуя боли, Денис падал вниз, круша своим мощным телом толстые стволы и ветки елей и сосен. Заменив ругательства рыком, он медленно поднялся с земли и быстро окинул темный горизонт цепким взглядом. Мигом уловив приближение джипа с благоразумно выключенными фарами, Денис дотянулся до ближайшего сваленного им дерева и с силой запустил острый ствол в сторону машины. Точность подвела, и дерево угодило левее цели, но Денис уже не смотрел на противника, а выбирал новый снаряд. Словно механическая катапульта, он безостановочно швырял в приближающийся джип все новые и новые стволы и увесистые ветки. В ответ на его атаки маленький автомобиль отплевывался очередями из автомата и мощными ударами дроби.
Рев мотора и зверя слились с грохотом выстрелов, взрывами и стоном земли, на которую обрушивались мощные стволы деревьев. Ночная вакханалия вспарывала бархатную подложку августа.
***
– Ну, давай, зверюга! – надрывался егерь, с бешеной скоростью меняя магазины и отруливая от летящих в него деревьев – Попробуй достать меня! Кто кого, а?
– Ближе, еще! – злобно рычал Денис, отмахиваясь от трассирующих вскользь пуль – Иди сюда, я размажу твою башку по капоту твоего же джипа!
– Получай, животное! На! – брызжа слюной, кричал в распахнутую ночь егерь – Попробуй-ка свинца!
– А как тебе такая природа? – остервенело раскидывая стволы елей и сосен, кричал Денис – Лови свои любимые пихты, сукин сын!
Очередной вынырнувший из темноты ствол угодил точно в правое переднее колесо и, мигом разлетевшись на сотни осколков, разорвал шрапнелью потрепанные металлические панели джипа и превратил всю переднюю часть машины в дымящееся железное месиво. Бросив попытки удержать раскуроченный автомобиль, егерь схватил винтовку и, сжав в кулаке свой желтоватый камень, выскочил из переворачивающейся машины. Ночную синеву разбила оранжевая вспышка взорвавшегося бензобака. Следом громыхнули два запасных.
Неудачно увернувшись от длинной очереди, Денис прикрыл лицо могучими лапами, но в незащищенный живот тут же впились несколько больших шершней из винтовки егеря. Разъяренно рыкнув, Денис не глядя швырнул в темноту небольшой ствол валявшейся рядом ели и осел на землю, зажимая кровоточащие раны мохнатыми лапами. Краем глаза он увидел, как взрывается искрами разбитый в дребезги джип и довольно ухнул, закрывая глаза.
***
Придя в себя, егерь тут же вскочил на ноги и огляделся. Вокруг царила гробовая тишина, лишь горящий джип разгонял мрак и безмолвие потрескивающими деревьями и взрывающимся боезапасом в багажнике. Стараясь не обращать внимания на боль, он медленно зашагал в сторону леса, где в отсветах пожара неловко передвигался темный силуэт в темно-фиолетовой шерсти.
– Заканчивай это, Дэн – громко выкрикнул егерь и перезарядил винтовку – Ты уже никуда не уйдешь!
Само собой, животное не откликалось на дружелюбные выкрики егеря и продолжало медленно и неуклюже ползти в сторону густого елового леса. Перезарядив ружье, мужчина спрятал камень в карман и, вскинув оружие, начал приближаться к зверю.
– Куда ты теперь пойдешь? – в голосе егеря проскользнуло сочувствие – Я же достал тебя!
– Я тебя тоже – прорычал зверь, мотнув большой головой в сторону горящего остова машины – Но ты же не сдаешься…
– Послушай, Дэн… – спокойно начал егерь, опуская ружье – Тебе некуда бежать. Если не здесь, то в Омской области тебя выследят и прикончат. Мое начальство уже выдало на тебя распоряжение. Они ведь повесили всех собак на тебя! Ты теперь преступник номер один, так что…
– И что теперь, Саня? – тихо произнес Денис и, привалившись к толстому стволу ближайшей ели, замер – Если мне все равно подыхать, то так лучше хотя бы дома.
– Что за сентиментальность, Дэн? Эта шкура сделала тебя мягким! – усмехнулся егерь и аккуратно присел рядом с темно-фиолетовым зверем.
– Очень смешно, приятель! – рыкнул зверь и постарался отодвинуться от егеря – Может быть тебе и все равно, где будут гнить твои кости, но мне нет! Вы и так забрали у меня нормальную жизнь. Имею я право хотя бы на последнее желание, перед тем как сдохну?
– Последнее слово перед казнью, да, Дэн? – грустно усмехнулся мужчина и попытался разглядеть в темноте выражение, застывшее на огромной морде его собеседника – Как раньше на дежурствах, да, старина? Я скучаю по тем дням, Дэн.
– Да ни хрена ты не скучаешь, Саня – прохрипел Денис и, громко рыкнув, выплюнул на траву огромный ком бордовой крови – Ты и без меня отлично справляешься, носишься как пацан на побегушках по лесам да деревням, выслеживаешь их неудачные эксперименты…
Зверь замолчал и поднял голову в небо, где уже зажигались первые всполохи рассвета. Печально ухнув, он перекатился на бок и, припав на непослушные лапы, медленно поднялся с земли.
– До границы далеко? – спросил Денис, не оборачиваясь к егерю.
– Через лес, а потом пара километров на юг – быстро ответил мужчина и тоже поднялся с земли – Ты что, серьезно собрался идти туда?
– Я хочу домой – спокойно произнес зверь и медленно зашагал к заветному лесу – Какая тебе разница, где ты пристрелишь меня?
– Да никакой… – негромко произнес егерь.
– Тогда давай шевели своими лапами, двуногий. Не отставай – бросил себе за спину Денис и в два мощных прыжка преодолел несколько десятков метров.
***
По узкой дороге промчалась одинокая фура и снова все стихло. В ярком свете фар автопоезда Денис успел разглядеть на той стороне дороги заветный знак – «ОМСКАЯ ОБЛАСТЬ. Добро пожаловать!».
– Дома… – выдохнул зверь и, сделав еще несколько прыжков сквозь низкие ветки деревьев, рухнул на землю – Теперь можешь закончить начатое, Саня…
Подошедший егерь оперся на ближайшее дерево и как следует отдышался. Гонка с огромным зверем, преодолевающим расстояния со скоростью добротного немецкого внедорожника, выматывала похлеще Сибирского марафона, который они однажды с Дэном решили пробежать. Восстановив дыхание, мужчина приблизился к лежащему мертвым грузом зверю.
– Вообще-то у меня были другие планы насчет тебя, старина – негромко произнес егерь и осторожно опустился рядом – Я знаю, ты себя подлатаешь, а вот с этим тебя никогда не выследят, и ты сможешь спрятаться где-нибудь в лесах…
– Да иди ты к черту, управленческая собачонка! – злобно рыкнул Денис и вялым движением лапы выбил из рук егеря какое-то электронное устройство – Вы уже давно отняли у меня мою жизнь. Просто нажми на курок.
– Дэн, мы же с тобой были лучшими друзьями… – начал было мужчина, выискивая в траве «глушилку» – Я не могу.
– Ну, тогда вали отсюда! Иди обратно в свой квадрат. А со мной разберутся твои коллеги из Омского отделения Контроля – устало выдавил из себя Денис и опустил большую морду на мохнатые лапы – Я их прям тут и подожду… Набегался уже…
Егерь медленно поднялся с земли и, достав из кармана свой желтый камень, бросил его на землю и медленно зашагал в обратную сторону, к границе с Тюменской областью. Удивленный его действиями зверь медленно поднял свою морду и проводил мужчину взглядом, после чего взглянул на камень, лежащий рядом.
– Какого черта?.. – выдохнул Денис и попытался подняться на лапы.
– Теперь ты водишь – не оборачиваясь бросил егерь и перезарядил ружье – На этот раз сыграем на твоей территории.
Дотянувшись до поблескивающего в первых лучах солнца камня, зверь сжал его в мохнатой лапе и уверенно поднялся на задние лапы, а затем довольно рыкнул – ускоритель делал свое дело. На всякий случай, пощупав свое темно-фиолетовое пузо, Денис убедился, что раны затягиваются, и опустился на четвереньки.
– Я тебе такой форы не дам! – усмехнулся зверь и проводил взглядом растворяющегося в лесу егеря.
– Дай мне хотя бы время, чтобы обзавестись новыми колесами! – обиженно выкрикнул из-за деревьев мужчина и погрозил огромному зверю маленьким кулачком – Будь ты человеком, Дэн!
– Да я бы с радостью… – протянул зверь и начал свой новый разбег. По родной земле.
– Посмотрим, что можно будет с этим сделать, приятель – усмехнулся себе под нос егерь и скрылся в тюменском лесу.