Илья Сергеевич Ермаков
Отмель
Выхожу из машины.
– Привет, милая!
Он бросает все, бежит ко мне. Мы обнимаемся, он меня целует, потом целует мой живот, нежно поглаживая по бокам.
– Ты как? Как прошли занятия?
– Нормально.
Конечно нормально, если не брать во внимание: ребенок угрожал мне обвинениями в физическом насилии.
– У тебя как? Что на работе?
– Делаем новый проект.
– И что это будет?
– Инфекционная больница.
Он – архитектор. Занимается проектированием медицинских учреждений.
– Ого! Большая работа?
– Да, слишком много всяких правил и требований. Придется помозговать, чтобы все выглядело соответствующе.
– Куда-нибудь ездил сегодня?
– В магазин. Купил детям колы и чипсов.
– Эй! Я ведь тоже!
– Правда?
– Я же сказала, что заеду!
– Ах, да… Значит, сегодня они получат двойную порцию.
– Мы только год назад вылечили гастрит. Надо его поберечь от этого.
– Я прослежу за его питанием. Обещаю.
– Не подведи.
– Никогда.
Он снова целует меня и обнимает крепче. Я знаю этот поцелуй и знаю эти объятия. Даже после времяпровождения со своей подружкой он хочет меня так же сильно, как всегда.
И что ты за мужчина?
– Побрился?
– Давно пора.
«Хватит» – сказала я себе, – «хватит его подначивать на эту тему». От самой себя уже тошно!
Я же все знала. С самого начала! Я знала, что так будет! И чего начинать? Стоит малышу появиться на свет – все закончится. Это лишь его… временные меры. Я это знаю.
– А то скоро буду похож на святого отца Андрея, – он задорно посмеялся.
Борода у него, действительно, заплеталась в пружинки и петельки, отчего выглядела очень забавной. Это меня всегда веселило.
– Начнем? Сегодня у нас не так много времени.
– Да, давай. Уже не терпится. Ты все приготовил?
– Ага! Сейчас сбегаю за ружьем.
Он провел рукой по моим волосам и умчался к своей машине. Я осмотрелась: зеленая свежая июньская трава, светлое ясное небо, слепящее солнце и непроходимый еловый лес вдалеке.
На пяти пеньках стоят стеклянные изумрудные бутылки – мои мишени. Он начал заниматься лицензионной охотой после того, как мы познакомились. Нашел себе увлечение, так сказать. И втянул меня в это. Уже месяц он тренирует меня стрелять из ружья. Бесплатный тир. Стрельбище. В момент выстрела я получаю невероятную эмоциональную разгрузку. После отдачи так легко становится на душе. Это сейчас именно то, что мне нужно.
Постреляю, и все пройдет. Прекрасная психотерапия!
Вернувшись с защитными очками, наушниками и ружьем, он снарядил меня всем необходимым. Он всегда стоял сзади, обнимал меня, помогая правильно прицелиться и направить дуло по нужной траектории. Мне нравились эти моменты близости с ним, но сегодня мне хотелось пострелять самой. И представить вместо этих бутылок голову Оли Синицыной, Господи прости! Жестокости мне не занимать.
– Я хочу сама.
– Пожалуйста! Сама зарядишь?
– Да.
– Держи.
Он дал мне патроны, я зарядила двустволку, легла на подстил, который для меня приготовили, поправила наушники и начала целиться.
Его-то подружка уж точно не умеет стрелять, как я!
Ха!
Первый выстрел.
И так хорошо на душе! Просто потрясно! Этот оглушительный звук выстрела, звон стекла, легкая отдача – я чувствую невероятную силу, опасную силу, смертельную, но я же ее полностью контролирую.
Ради этих ощущений, ради этого драйва стоило учиться стрелять. Второй выстрел – мимо. Проклятье!
Муж подал еще пару патронов. Перезаряжаюсь.
Выстрел.
Звон!
Попала!
Черт, как это прекрасно!
Держа в руках оружие, я ощущала, как все мои проблемы становились мизерными и ничтожными. Оля Синицына не сможет испортить мне жизнь. Подружка мужа тем более! Все эти «проблемы» – такая ерунда, когда пальцы сжимают курок ружья.
И звук выстрела заглушает все остальные звуки, и ты становишься королем этого гребанного мира!
Еще две бутылки и можно ехать.
Перезаряжаюсь.
Больше я не промахнусь.
Выстрел – дзынь!
Прицеливаюсь. Зажимаю курок.
Выстрел – дзынь!
Превосходный результат!
Я кладу ружье на землю, снимаю очки и наушники. Он уже обнимает меня за талию, прижимает к себе и жадно целует. Прямо как подростки за гаражами, честное слово! Даже сжал мою попу – совсем как пятнадцать лет назад.
– Ты потрясающая, ты знаешь об этом? – говорит он мне.
– Я хочу быть такой только для тебя.
Это был еще один удар в его сторону. Его взгляд изменился – помрачнел. Наверное, почувствовал совестный укус, вспомнив о событиях минувшего часа.
– Ничего не говори. Просто знай, что я тебя люблю.
Я уже направилась к машине, не ожидая от него никаких слов. Но они прозвучали мне в спину.
Сначала он крикнул мое имя, а потом добавил:
– Спасибо тебе.
Спасибо?
За то, что я его прощаю. Всегда. И все понимаю.
Мы все знаем друг о друге, знаем слишком многое, чтобы сейчас… портить настроение друг другу и праздник детям.
– Спасибо, что ты… такая, какая есть. Я люблю тебя.
Я остановилась у машины, взялась за ручку, хотела ее потянуть, но замерла, обдумав его слова.
Он ждет моей реакции. Ждет, что я скажу, что все хорошо. Что у нас все хорошо.
Пусть так. Я дам ему то, что он хочет. Еще один раз.
– Все в порядке. Нам пора ехать за мамой, а потом в школу. Уроки вот-вот закончатся.
Он собрал все с поляны и загрузил в машину: очки, наушники, ружье, патроны, пакеты с битым стеклом от бутылок. Он всегда убирает наш полигон, никогда не оставляет мусор.
Мы решили, что мою машину оставим у маминого дома, а в школу уже поедем на его лексусе.
Всю дорогу мы переговаривались по видеосвязи через мониторы в салонах. Это очень удобно. Он умел делать так, чтобы я отвлекалась, забывала обо всех проблемах. Он виртуозно менял темы беседы и уводил весь негатив в сторону. Вот я снова разговариваю со своим горячо любимым мужем. И вот я не вижу того человека, который ищет секс на стороне во время моих беременностей, но головой я понимаю: эти двое людей – один человек.
Наверное, в этом и заключается особенность взрослой жизни в браке по истечению пятнадцати лет. Ты не думаешь о таких вещах, они превращаются в глупости, на которые ты закрываешь глаза, понимая зачем это делаешь. Ты просто знаешь и живешь с этим знанием, и оно никому не мешает. Наше общее знание, общая тайна, которая известна нам обоим, не мешает нам любить друг друга, оставаться мужем и женой, родителями своих детей.
Все проходит. И это пройдет, я точно знаю. Это просто наша жизнь.
– Как мама? Ты звонила ей вчера?
– Да. Давление уже нормализовалось. Думаю, все будет хорошо.
– Она не забывает пить лекарства?
– Я ее проконтролировала. Сегодня тоже надо.
– Я напомню, если что.
– Спасибо. Когда будем дарить подарок? После кино? Ты же его взял?
– Да, все в багажнике. Можно после кино, так будет лучше.
– Отлично.
Мама в последнее время себя плохо чувствует. С ней что-то происходит, и это самое страшное. Это пугает меня больше, чем все угрозы и манипуляции Оли Синицыной.
Сейчас мои мысли заняты лишь двумя людьми: мамой и малышом, которому уже три месяца.
Частая забывчивость мамы меня пугает больше всего. Раньше это были эпизодичные, редкие случаи. Сейчас все приобретает постоянный характер. Один раз она забыла мое имя. С тех пор я не перестаю думать об этом каждую ночь, понимая страшное: грядет то, что я не смогу остановить.
И это лишь малая беда, ожидающая меня в будущем.
Глава 2
Их дом стоял на отмели.
Когда они только прибыли в убежище, Мальчик побежал плавать в море. Тогда воды были спокойны, с невысокими волнами, с приятным солоноватым бризом. Сегодня ветер бушевал, поднимая водяные гребни, жадно сгребавшие песок с берега, словно золотые монеты, в свое темное логово на сохранение.
Берег тянулся бесконечно долго: гладкая песчаная полоса. Через несколько недель она покроется слоем снега и превратится в тонкую белую серебристую ленту, уходящую за горизонт.
Вдали от берега, рядом с домом, почва благородная. Она смогла прокормить их летом. Все саженцы проросли с волшебной быстротой. Бабушка видела в этом Божье проведение, молила Господа и читала вместе с Девочкой Библию и Псалтырь. А Мама… Мама и Мальчик трудились на огороде, не покладая рук, чтобы принести в дом картофель и зелень.
Сейчас огород замерз. Все увяло и умерло. Картофеля и зелени больше нет. Остались небольшие запасы на чердаке. И множество пакетиков с непосаженными семенами. Когда наступили первые сентябрьские холода, Мама начала сомневаться, что эти семена им вообще понадобятся следующим летом, что следующее лето вообще наступит.
Разрубив сухие ветви и прочищая путь по истоптанной тропе, Мама двигалась вперед. Пройдя через заросли можжевельника, она вышла к автомобилю, забытому здесь с лета. На этой машине они приехали сюда, а когда закончился бензин – пошли пешком. К счастью, идти пришлось совсем недолго.
Мама провела все лето в поисках канистры с бензином, обшаривая окружные поселения. Но ни канистр, ни старых автомобилей там не нашлось. Все тотчас разъехались, когда свершился миг катастрофы. Никто не стал оставаться на своих землях в ожидании верной погибели. Но эта самая погибель настигла их в пути, в бегах, в момент, когда пепел осел на губах, а из ушей хлынула кровь.
Мама помнила тот день, когда все началось. Кошмары о тех жутких событиях преследуют ее каждую ночь. Смерть. Мертвые тела. Кровь. Камни. И Тишина.
Тишина, укрывшая их от смертоносного Тона, захватившего власть над всем миром, чтобы принести погибель всему живому. На самом деле, только людям, ибо они сами навлекли на себя смертную кару.
Расплата за грехи уже началась, в тот самый Судный день. Для всех сразу.
И для нее.
Девочка читает Библию, чтобы найти на ее страницах спасение от страдания, найти надежду, за которую еще можно ухватиться сейчас, и следовать за ней. Но все, что могут делать Девочка, Мальчик и Бабушка – следовать за Мамой, слушаться ее, полагаться на нее и верить ей. Лишь в ней одной – их настоящее спасение.
Но на кого может рассчитывать сама Мама?
Что ей следует делать: что будет правильным, а что нет?
Она блуждает в полной тишине и кромешном мраке, следуя наощупь. Выбраться из этого бесконечного лабиринта теней – ее самое большое желание. Но сейчас она может лишь беспокоиться об их выживании: своем и ее семьи.
Перепрыгнув через поваленное дерево, она задела плечом острую ветвь. Последовала режущая боль.
– Проклятье!
Выругавшись, она взглянула на руку – кровь.
– Черт!
Она присела к земле, сняла рюкзак, достала из маленького кармашка бинт и бутылочку воды. Воду полила на рану, слегка промыв ее. Потом начала бинтовать, озираясь по сторонам.
После того, как Тон объявил о своей власти над миром, единственным оружием людей стали глаза. Еще есть обоняние. Но в большей степени за безопасность отвечало зрение.
Слух?
Нет.
Слуха больше нет.
Тишина дарит спасение, но и не дает опознать опасность. В подобные моменты, во время вылазок из дома, Мама очень жалеет о том, что лишена слуха. Звуки могли ей помочь – предупредить об опасности.
Но осталось лишь острое зрение.
Закончив бинтовать плечо, Мама убрала бинт и бутылочку с водой в рюкзак, надела его на спину и продолжила свой путь к ближайшему заброшенному поселению.
Время от времени она поглядывала на небо, намереваясь вернуться до начала дождя. Во время ливня ей хотелось бы быть со своей семьей. Зимой дождей не бывает. Это будет очень долгая… очень долгая Тишина. Как она это выдержит?
И как вообще пережить зиму?
Размышляя об этом, Мама с ужасом осознала, насколько же слаба человеческая сущность. Многие животные сами переживают зиму. Они не умирают от холода, они находят пропитание. Они принимают меры защиты. Что может человек, оказавшись лицом к лицу пред хладом, лишенный всех своих изобретений? Нет растений, нет еды; одежда есть – уже удача.
«Надо будет найти больше теплой одежды» – подумала Мама.
Иначе им эту зиму не пережить. У них есть дом. Есть отопление и горячая вода. Есть энергия. А что… если бы всего этого не было? Что тогда?
Что с ними будет, если они лишатся дома?
Но этого же не случится, верно?
А если…
В скором времени Мама вышла из леса. Перед ней открылись заброшенные дома: частные постройки. Маленькая деревня. Заброшенный колодец в правой части улицы. Неказистые заборчики, покосившиеся избушки, амбары, опустевшие гаражи, завядшие огороды. Некоторые домики построены не так давно: кирпичные, со современной отделкой, кровлей, новыми окнами. Скорее всего, горожане обустроили здесь свои дачи, чтобы приезжать на лето и сбегать как можно от панической духоты большого города. Как Мама их понимала. Она и сама всегда мечтала жить в доме, далеком от большой цивилизации… Но со своими желаниями следует быть осторожным – порой сбываются они самым уродливым образом.
Так это и случилось с ней.
Мама уже полностью обошла левую сторону улицы. Пришло время обыска правой. И начнет она с одного из современных домов. Проблема в замке, в двери дома. Его вскрыть практически невозможно. Зато с замком на заборе нож прекрасно справляется: никуда лезть и ничего ломать не надо.
Нож – ее верный товарищ. Он уже спас ее от многих бед за весь период этого выживания.
Взломав замок на высоком неприступном, на первый взгляд, заборе, Мама пробралась на территорию дома. Раньше здесь все было облагорожено: цветочки, садик, теплица, каменные тропки, зеленая полянка, яблоньки и кусты малины. Сейчас же все мертво.
Забравшись на крыльцо, Мама оценила замок в двери – ножом его не вскрыть. Придется искать другие способы пробраться внутрь. Обойдя дом и сад стороной, она нашла жестяное ведро, валявшееся рядом с компостной ямой.
– То, что нужно.
Вооружившись ведром, Мама направилась к противнику, для которого оно приготовлено – окну. Окно здесь простое, стеклянное. Шансы у нее есть.
Первый бросок: трещина.
Чтобы стало легче замахиваться, Мама оставляет тяжелый рюкзак и ружье на земле. Почему бы просто не выстрелить в окно? Патроны нужно экономить. Они ей еще пригодятся для более важного…
Подобрав ведро с земли, Мама замахивается и ударяет им по стеклу – эффект лучше. Нужно бить сильнее.
Издав надрывистый рык, она бьет снова.
– Давай же!
Отходит подальше и бросает ведро еще раз – стекло разбивается вдребезги и осыпается на фундамент.
Но это еще не конец. Чтобы не пораниться во время проникновения, Мама этим же ведром осыпала торчащие по краям осколки, сделав оконный проем практически безопасным. Смахнув все стекло с подоконника, она подготовила его для себя.
Отбросив ведро прочь, Мама взяла рюкзак, ружье, первыми их перекинула через оконный проем, а затем пролезла внутрь дома сама.
– Отлично!
Отряхнувшись и придя в себя после подобной акробатики, которая далась ей совсем непросто, учитывая ее нехитрое положение, Мама надела ружье, взяла рюкзак в руки и принялась осматривать помещение.
Мебель почти новая. Жильцы не бедствовали. Значит, у них наверняка есть много, что ей может быть нужно. Мама начала осмотр с прихожей, чтобы открыть дверь изнутри. Какого же было ее удивление, когда она увидела в углу двухколесный синий велосипед.
– Это то, что мне нужно.
Перемещаться по лесу станет удобнее и быстрее. И главное – Мальчик всегда мечтал научиться кататься на велосипеде. Теперь ему будет чем заняться до прихода мороза.
Мама открыла дверь и выкатила велосипед на крыльцо, чтобы не забыть о нем, когда будет уходить.
Дальше она осмотрела шкафы. Одежды немного, но за ней она вернется позже. У нее еще будет возможность. Куртки и кофты займут слишком много места, а сегодня ей нужно взять кое-что более ценное.
Пройдя на кухню, она открыла все шкафчики один за другим.
– Да здесь настоящий клад!
Мама принялась сгребать все с полок и бросать в рюкзак: пачки гречки, риса, перловки, макароны, консервы рыбные и говяжьи.
– Кто-то здесь готовился к концу света?
Сахар, соль, масло, чай, кофе. Здесь было все!
Черствые сухари еще остались, долго здесь лежат. Салфетки, пакетики сахара из «Макдональдса» – целый контейнер. Ворох палочек для роллов и суши. Это Маму не могло не позабавить.
Обыскивая дома, она старалась не думать только об одном, самом главном: все владельцы и бывшие жители этих домов скорее всего мертвы. Но их дома стоят и содержат в себе столько нужного ей, Маме, чтобы ее семья выжила.
Безе, зефир, хлопья, какао, масса специй, приправ для мясных блюд и супов.
– Лапша…
Лапша быстрого приготовления. Лучшая находка!
Мама с восторгом сгребла с полок все десять пачек. Да еще и разных вкусов! Подобных «долгоиграющих» припасов им не хватало. Все это очень понадобиться зимой.
– Удачно зашла…
Мама крайне редко забирала предметы быта и домашнего обихода. У них все есть: своя посуда, свои столовые приборы и остальное. Но тостер… здесь был чертов тостер!
– Я должна это взять.
Рюкзак, который в начале вылазки казался бездонным, стал стремительно заполняться всем подряд. Еще кое-что важное – средства для мытья посуды, раковины, мыла. Этого добра здесь тоже навал. Мама сразу поняла, что еще не раз вернется в этот приличный домик.
Дальше она решила проверить второй этаж. Лестница оказалась крутая, с высокими ступеньками. Идти по ней с такой тяжестью на спине – жуткое дело. Маму буквально клонило назад, она чуть не упала несколько раз. К счастью, крепкие деревянные перилла не позволили этой трагедии случиться.
Забравшись наверх, она обнаружила детскую комнату. Обустроена под девочку. У этой семьи были дети. Тоже была девочка. Возможно, мальчик, но почему у девочки не может быть синего велосипеда, верно? Скорее всего, только девочка.
Мама с трудом сделала первый шаг к центру комнаты. Мрачные мысли не покидали ее. Это была состоятельная семья, скорее всего, счастливая. Странно приравнивать обеспеченность к счастью, но именно такое сочетание напрашивается на первый взгляд. У этого ребенка было все даже здесь, на даче. Своя кроватка, свой рабочий стол, полки с книгами и игрушками. Семья приезжала на семейный отдых с полным багажником продуктов. Скорее всего, у них была своя бабушка, которая обожала готовить, но при этом родители часто привозили еду из «Макдональдса» и заказную еду в виде роллов и суши. За огородом тоже должен был кто-то следить. И за цветами. Это большой труд, а потому молодые родители крайне редко отваживаются на подобный опыт. Бабушка или дедушка – более вероятно. И дом большой. Семья большая. Вот так они и жили радостно, приезжали на лето из душного большого города отдыхать, гулять, проводить время на свежем воздухе, ходить на море…
А потом…
Грянул Тон.
И все они мертвы.
Они могли умереть где-то там, в своем городе, в своей квартире. А этот дом… он так и остался здесь стоять и хранить их дух внутри себя. А сейчас Мама явилась сюда непрошенным гостем, чтобы взять то, что сможет спасти жизнь ее семье.
Мама прошла к маленькому белому столику с розовыми ящичками. Этот ребенок мог быть ровесником Девочки. Однажды Мама чуть не потеряла дочь… и не позволит случиться этому еще раз.
Никогда!
Открыв верхний ящик, она обнаружила несколько пеналов, заполненных цветными карандашами.
– Я нашла то, за чем пришла сюда.
Она бережно уложила все пеналы с карандашами в рюкзак. В следующем ящике она нашла кипку чистых листов бумаги: то, чего ей не хватает.
Будет еще больше рисунков и еще больше бумажных корабликов, шелест которых они услышат только в дождь.
– Что тут еще есть?
Мама прошла вдоль комнаты, осматривая полки с книгами и игрушками. Как бы сильно ей ни хотелось взять это все с собой, что-то ее останавливало.
Осталось не так много места в рюкзаке?
Или она не хочет тревожить этот чужой мертвый покой?
Она даже протянула руку к забавной сове с большими смешными глазами, но тут же остановилась…
Мама опустила взгляд вниз, на дверцу ящика, открыла его и обнаружила детскую одежду: новые носочки с неоторванной этикеткой. Розовые и белые приятные мягкие детские носочки с незамысловатыми маленькими рисунками пони, бабочек и котят.
Мама взяла с собой только новые носки, которые еще никто не носил. Это всегда будет нужно.
Собрав все необходимое, она закрыла молнии рюкзака, повесила его на спину, развернулась к лестнице и…
Она уже стояла там.
Эта женщина.
Незнакомка со светлыми волосами, завязанными в хвост. Одетая в зеленую куртку, джинсы и черные сапожки, она держала нож наготове.
Все сжалось внутри Мамы. На лбу моментом проступил ледяной пот. Но ее динамический стереотип сработал – она машинально схватилась за двустволку и направила ружье на неприятеля.
Две женщины, примерно одного возраста, так и стояли напротив друг друга. Одна с ножом, другая с ружьем.
И они не могли говорить, ведь все равно не услышат друг друга. Мама сразу заметила – у незнакомки тоже беруши в ушах.
Они смотрели друг другу в глаза, оценивая обстановку. Мама владела явным преимуществом в этом поединке. У нее ружье, и она точно выстрелит быстрее, даже если соперница бросит в нее нож.
Только ли нож?..
Мама с ужасом обнаружила у той на поясе пистолет.
Черт…
Она уже готова стрелять. Всем видом она показала это оппоненту, прицелившись…
Но потом незнакомка словно взглядом сказала: «Не делай этого». И показала действиями – медленно присела, положила нож на пол, вынула пистолет из-за пояса и также опустила его перед собой.
Подняв руки, как сдающийся преступник, она выпрямилась и теперь, лишенная всякого оружия, смотрела на Маму более смелым взглядом.
Эта женщина уже показала, что не представляет для нее угрозы. Кем бы она ни была, она не собирается ней сражаться.
Мама еще смотрела той в глаза, пытаясь что-то в них рассмотреть, пытаясь понять главное: может ли она доверять этому человеку. Что-то ей подсказывало: может. Видела ли она это взаправду или же просто хотела видеть, но Мама ощутила в глазах незнакомки ту же боль, те же страдания, которые испытывает сейчас сама.
Мама кивнула и также медленно опустила ружье на пол. Та облегченно вздохнула.
Мама заговорила с незнакомкой на языке жестов:
– Кто ты?
Та ответила ей жестом:
– Странница. Как тебя зовут?
Мама поняла, что разговор будет сложным, а потому достала из рюкзака один листок бумаги, красный карандаш и позвала незнакомку к детскому столу.
Мама написала на бумаге первое, что ей пришло в голову: «Оля».
И какого черта она вспомнила про эту дохлую тварь Синицыну?!
Женщина молча попросила у нее карандаш и написала свое имя: «Лиза».
Мама кивнула в ответ и написала следующее: «Где ты живешь?».
Две женщины передавали карандаш из рук в руки, покрывая лист бумаги красными надписями – вопросами и ответами.
«На другом конце берега моря. Я путешествую. А ты?»
«Рядом, в доме на отмели. Пришла сюда за припасами».
«У тебя есть семья?»
Она задумалась прежде, чем написать ответ. Готова ли она открыть такие подробности незнакомке?
«Да. Мама, дочь и сын. А у тебя?»
«Сын. Муж сейчас с ним. У нас есть поселение. Если станет опасно – приходите»
«Как вас найти?»
«Идите вдоль берега моря по отмели и не собьетесь с пути. Так вы отыщите нас. Никуда не сворачивайте»
«Что там?»
«Мародеры. Они очень опасны. Они не просто грабят, но и убивают»
«Убивают?»
«Тон свел их с ума. Они слушали его слишком много, чтобы сойти с ума, но слишком мало, чтобы умереть»
Она тоже слышала Тон… и Мальчик его слышал… они не сошли с ума, но все еще живы… возможно, на это повлиял шум, царивший в тот момент…
Мама забеспокоилась и спросила следующее:
«Их много?»
«Да. Они повсюду»
«Что ты здесь делаешь?»
«Ищу припасы и лучшее место для жизни, чтобы помочь поселению»
«Как вы спаслись?»
На этот вопрос Лиза ответила жестом, указав на закрытые берушами уши. Значит, догадались, как и они. Это хорошо.
«Куда ты идешь?»
«Пройду немного на восток, а потом вернусь, если ничего не найду. Сын скучает»
«Сколько ему лет?»
«Десять»
Подумав, Мама написала:
«Спасибо, что не убила»
И даже улыбнулась.
«Тебе тоже. Была рада познакомиться»
«И я»
«Мне пора, осмотрю дома в другом месте. Оставлю эти тебе. Нужнее будет»
«Спасибо. Я потороплюсь, хочу вернуться к детям до дождя. Ты понимаешь»
«Конечно. Удачи и береги себя. Если что – ты знаешь, куда идти»
«Да, спасибо. Тебе тоже удачи»
Прервав переписку, они посмотрели друг на друга. Мама никогда прежде не испытывала ничего более странного – такую странную эмоциональную близость с человеком, которого совсем не знаешь. Одно Мама о Лизе знала точно: они не сильно отличаются. Лиза – мать, которая делает все, чтобы спасти свою семь, сына и все поселение. Она делает большое дело. И она помогла ей: теперь Мама знает, что делать, если ситуация усложнится. Она знает, где искать людей, которые могут помочь.
Она еще подумает о том, чтобы собрать все и уйти из дома… но это будет потом.
А сейчас… Лиза обняла ее, прижала к себе, как родную сестру и погладила по спине. Ее глаза говорили: «Береги себя».
Они попрощались. Лиза взяла свой пистолет и нож и начала свой спуск по лестнице, помахав Маме рукой.
«Кажется, у меня появилась подруга» – улыбнулась этой мысли Мама.
Она посмотрела на лист с их «перепиской». Мама возьмет его с собой на память. Для нее это важно. Выглянув в окно, она заметила, что дождь собирается: самое время возвращаться назад.
Мама забирает свой рюкзак, ружье, спускается вниз, выходит из дома, садится на велосипед и разгоняется. Она уже представляет, как дети обрадуются своим подаркам. Эта часть – самая приятная во время вылазок – возвращение домой.
