Ишида Рё
Пропавшая принцесса. Фатум
Увядший цветок.
Кашель мучил её почти, не давая спать. Хельга кашляла кровью. Она умирала и знала это. Никакой доктор уже не мог спасти её. В какой-то момент, когда Грегор взял её в жены, счастье казалось почти излечило её, почти на год болезнь как будто отступила, но осенью вдруг вернулась и так сильно, что Хельга поняла, ей остались считанные дни. И всё же она ни о чём не жалела. Даже чахотка, сводившая её сейчас в могилу, не казалась ей такой уж страшной. Целый год она была самой счастливой женщиной на свете! И за этот год она готова была отдать все будущие десятилетия своей жизни. Впрочем, отдавать было уже нечего. Каждое утро её выносили на открытую площадку верхней башни их с Грегором замка, и муж сидел с ней рядом держа её руку в своей. В такие моменты Хельга была совершенно счастлива. И всё же в душе её оставались сожаления. Она жалела, что не родила Грегору ребёнка, жалела своего мужа, который страдал кажется больше неё самой. Грегор исхудал и осунулся так, словно сам готовился отойти в мир иной.
– Не тоскуй обо мне любимый! – говорила она, слабо улыбаясь, – ты сделал меня самой счастливой женщиной на свете!
Дела её были почти завершены. Она оставляла мастерские в надёжных руках, в руках людей, которым доверяла. Грегор достаточно умён, чтобы не мешать братьям делать то, что необходимо. Возможно, они и подворовывают слегка, но даже с учётом этого, Грегор не будет нуждаться в деньгах до самого конца своей жизни. Дело, которому посвятил всего себя её отец продолжало жить. И это тоже радовало Хельгу. Когда её рука лежала в руке мужчины, которого она обожала, леди Деес чувствовала себя самой везучей женщиной в мире.
Похороны Хельги Деес прошли с необычайной пышностью. Церемонию посетила сама Королева Лалатина, хотя скорее всего она всего лишь хотела убедиться, что мастерские, даже без хозяйки будут продолжать исправно работать. И всё же отец Хельги даже мечтать не мог о том, что на похоронах его дочери будет присутствовать сама Королева. Да и Хельга если бы ей об этом сказали тоже могла бы гордиться собой. Эти грустные мысли теснились в голове Грегора, пока жрицы культа плодородия осыпали цветами гроб, в котором лежало тело его жены.
– Все женщины, что полюбят меня умирают, – грустно сказал он сестре.
Лицо Мари скривилось от неудовольствия, но она не нашлась что сказать. Грегор был совершенно разбит и опустошён. Он даже помирился с Ларсом. Если уж Мари простила мужа, то он тем более должен сделать это! Ведь жизнь так коротка и все мы так внезапно смертны! На поминальном обеде, Грегор почти ничего не ел, он только пил и совершенно не чувствовал опьянения. Обед давно закончился, а он всё сидел один за столом, пока не пришла Мари, не обняла его, как делала это в детстве, когда ему бывало плохо. И как в далёком детстве он рыдал у неё на груди, а она гладила его большую голову и говорила:
– Всё будет хорошо, Грегор! Всё наладиться! Когда-нибудь тебе станет легче! Обязательно!
Сидя в беседке, Луиза Гаверн ожидала появления Королевы. Беспокойство, нараставшее в ней, в последнее время терзало юную принцессу всё сильнее. От неё явно что-то скрывали. Марк всё не появлялся и даже слухи о его скором приезде при дворе не ходили. Наоборот, Луиза слышала страшные, пугающие вещи о своём возлюбленном, так она его про себя называла. Не в силах усидеть на месте, Луиза вышла наружу и принялась бесцельно бродить по парку. По всему этому «райскому» саду разбросаны были живописные беседки, увитые плющом, создававшим стену почти не проницаемую для любопытных глаз. Из попавшейся на её пути беседки, Луиза услышала голоса и подойдя ближе различила в одном из них голос Королевы. Гаверн остановился в нерешительности не зная, что предпринять. Между тем разговаривавшие по всей видимости не заметили её приближения и общались как ни в чём не бывало.
– Глупый мальчишка! – услышала Луиза возмущённый голос Королевы, – я предлагаю ему прекрасную девушку, к тому же принцессу! Его сын мог бы стать Королём! А он смеет выдвигать мне условия!
Видимо Лалатина скомкала бумагу и швырнула её на песок устилавший пол беседки.
– Но Ваш ведь ребёнок, моя Королева должен наследовать трон! – голос мужчины принадлежал командиру личной гвардии Лалатины.
Луиза живо вообразила себе этого шпанского идальго, черноволосого с глубокими тёмными глазами. Он всегда казался ей немного бешенным и слегка сумасшедшим. Луиза его немного побаивалась.
– Я уже говорила тебе Хуан, что не могу иметь детей! – резко отвечала Лалатина.
– Простите меня, моя Королева!
Судя по всему, шпанец поцеловал руку Лалатины.
– Но Вы до сих пор не ответили на мои чувства! – в мягком обволакивающем голосе Хуана прозвучал укор.
– Ах! – капризно проговорила Лалатина, – Вы пользуетесь тем, что все мои старые друзья отвернулись от меня и я полностью оказалась в Вашей власти! Ибо больше мне не на кого опереться! Вы хотите, чтобы я уступила силе?
– Как Вы можете говорить такое? Вы же знаете, как я Вам предан! – с возмущением проговорил шпанец.
– Тогда не задавайте мне дурацких вопросов! – резко отвечала Лалатина.
– Ну, не дуйтесь! Я не хотела Вас обидеть! Вы же знаете, как я ценю Вас! – уже мягче добавила Королева.
– Но не так, как мне бы хотелось! – с горечью сказал Хуан.
– Давайте вернёмся к моему брату! – Королева решительно сменила тему, – сколько времени вам понадобиться для подготовки экспедиции на Север? Я желаю навести там порядок! И вернуть Марка обратно!
– Если начнём готовиться сейчас, то в следующим году, как только потеплеет сможем выдвинуться! – отвечал шпанец.
– Прекрасно! Делайте всё что нужно! – приказала Лалатина.
– Порядок на Севере навести можно, но вот вернуть Вашего брата к Вам, задача потруднее! – усмехнулся шпанец, – ходят слухи, что принц завёл себе гарем из самых прекрасных девушек Севера и вообще ведёт себя словно Король!
Сердце Луизы упало, в глазах потемнело, она едва не лишилась чувств услышав эти слова Хуана.
Королева фыркнула.
– Глупый мальчишка! Чем скорее он оставит свои бредни и своих шлюх, тем будет лучше для него! Вам придётся силой вернуть его в ум, мой дорогой Хуан!
– Как прикажите, Ваше Величество!
Луиза едва успела укрыться в кустах роз, как мимо неё прошёл командир Королевской Гвардии. Обнажив меч, он в бессильной ярости рубил кусты, росшие вдоль дорожки. Принцесса так испугалась, что на секунду даже позабыла о всех постигших её невзгодах. Она сидела в розовых кустах, хотя розы на самом деле были белые, и страдала. Платье её во многих местах изорвано было острыми шипами, руки исцарапаны, но сердце Луизы болело куда сильнее. На дорожке показалась Королева, в сандалиях и свободном полупрозрачном платье.
– Куда подевалась эта дурочка Луиза?! – пробормотала она зевая.
Королева прошла совсем близко, так близко, что юная Гаверн боялась, что Лалатина услышит стук её сердца. Королева скрылась в лабиринте зелёных коридоров, и Луиза осталась одна. Она кусала губы, чтобы не заплакать. Да всё верно! Она действительно дура! Дура потому, что надеялась добиться любви такого порочного человека, как Марк Рейгарден! Дура, потому что считала Лалатину своей подругой, тогда как она была для Королевы всего лишь игрушкой, чем-то вроде забавного зверька! Луиза не плакала. Нет, она не плакала! Слёзы просто сами текли из её глаз. Впервые за очень долгое время вспомнила она мать и брата и поняла, что очень по ним скучает. Луиза уговаривала себя, что они наверняка живы, что они успели бежать за Тихое море. Но теперь из-за того, что они были так далеко от неё, юная Гаверн ощущала себя одинокой и покинутой. Какая же она была идиотка, когда надеялась стать женой принца Рейгардена! Луиза ощущала себя обманутой, обманутой и использованной, словно она была площадной девкой. Ей вспомнились стройные фигуры и прекрасные лица северянок и на душе у неё стало совсем тошно. Конечно, куда ей до этих красавиц! Когда принц отправил её к своей сестре, судьба её была решена! Ей никогда уже не стать его женой! Луиза вылезла из кустов и побрела куда-то, не разбирая дороги. Скоро она оказалась на скалистом, обрывистом берегу, нависавшим над морем. Светило яркое южное Солнце, синяя гладь воды сливалась с такого же цвета небом. Луиза остановилась на самом краю обрыва, мысли её путались, с каким-то отупением смотрела она вниз на белую пену волн, яростно бьющихся об острые камни далеко внизу под её ногами. На мгновение ей пришло в голову, что стоит ей сделать шаг вниз, в эту голубую бездну и все её страдания навсегда закончатся. В следующую секунду сама эта мысль ужаснула её и Луиза, поспешно отойдя от края уселась на большой тёплый камень и предалась своим горестным мыслям. Ей пришло в голову, что как бы ни было ей плохо, она не хочет умирать, и сама мысль о смерти страшит её до безумия. Так сидя на камне, она жалела себя, глядя в синюю даль, как вдруг увидела небольшой корабль, вынырнувший из-за мыса. Луиза не очень хорошо разбиралась в кораблях, но этот почему-то показался ей знакомым, возможно она часто видела такие в детстве. Корабль лёг против ветра, паруса его развернулись, и сердце Луизы похолодело. На белых полотнищах, алели красные кресты.
– Крестоносцы! – в ужасе прошептала принцесса.
Городок горел. Свет от ярко пылавших построек освещал всё вокруг и в бухте было светло как днём. Ласло не мог взять в толк, зачем нужно было поджигать город. Когда рано утром два из трёх отплывших из Ингермандии корабля, бросили якоря в бухте напротив городка, название которого Ласло так и не запомнил, гарнизон города сразу же сбежал. Немногие оставшиеся жители не оказывали никакого сопротивления и всё же город был разграблен и придан огню безо всякой жалости, а решившие остаться в своих домах люди жестоко истреблены. Ласло ничего не мог с этим поделать. Когда он сошёл на берег вакханалия насилия уже захлестнула прибрежный городок. Изнасилований Ласло не видел, но был почти уверен, что они имели место. Сейчас, когда наступила ночь, погром прекратился, потому что уже нечего было грабить и некого убивать. Переступив через тело женщины, прижимавшей к своей груди труп обезглавленного младенца, Ласло подошёл к сидевшему на покосившейся телеге Епископу Кенту. Завёрнутый в свой поношенный красный плащ, Епископ сидел сгорбившись, втянув голову в плечи. Увидев подошедшего Ласло, он поднял голову. Лицо его исхудало и осунулось, глаза ввалились, за один день он словно постарел сразу на десять лет.
– Давайте вернёмся на корабль, Ваше Святейшество! – мягко сказал ему Ласло, – Вам будет лучше покинуть это место!
– Ласло, что я наделал! – с невыразимой мукой в голосе простонал Епископ, – я привёл сюда этих людей, но это не люди! Они хуже самых страшных зверей! Они хуже даже чем дикие головорезы самозваной Королевы! Боже, что я наделал!
Ласло смущённо оглянулся вокруг, не слышит ли их кто-нибудь посторонний?
– Такие речи не пристали руководителю Крестового похода! – сказал он, – не дай Бог кто-нибудь из них услышит Вас!
– Я не боюсь! – взорвался Епископ, – я не боялся пыток самозваной Королевы, не испугаюсь и этих скотов! Ласло, я хотел спасти этих людей, а не убить их!
– Ну, большинство надеюсь успели сбежать! – заметил Ласло оглядываясь по сторонам.
– Возможно! Но когда сюда прибудет вся остальная армия, никому не удастся спастись! – полным отчаянья голосом проговорил Епископ.
– Не пристало служителю церкви так рано опускать голову! Мы ещё можем всё изменить! – попытался вразумить Кента Цепеш, без особой, впрочем, уверенности.
– Точно! Ты прав мой мальчик! Злодеи, убивавшие людей и подпалившие дома должны быть наказаны! Дай мне руку! – опираясь на руку Ласло, Кент спрыгнул с телеги и зашагал к шлюпкам.
– Я поговорю с командирами отрядов! Они должны навести порядок! – лихорадочно повторял Епископ, размахивая руками от возбуждения.
«Всё это плохо для нас закончиться!» – подумал Ласло, с трудом поспевая за священнослужителем.
Честно говоря, волнение на море было весьма умеренным. Волны не то, чтобы были очень большие, но каждая из них представляла существенную угрозу для старенькой лодчонки с драным парусом, на которой отец и дочь решились выйти сегодня в море. С утра её отец хмурился, поглядывая то на небо, то на вдруг разволновавшиеся волны и наконец около полудня принялся собираться. Девочка, его дочь лет 12-13, хотя ей трудно было дать больше десяти из-за её худобы и маленького роста, тут же бросила чинить старую сеть и пошла вслед за отцом. Раньше с отцом в море всегда выходил её старший брат, но с тех пор, как он ушёл на войну от него не было никаких вестей, и они уже престали надеяться увидеть его живым снова. Теперь помогать отцу стало её обязанностью, она была старшей из четверых детей. После последних родов её мать почти всё время болела и не вставала с кровати. Девочка знала, что сеть нужно выбрать сегодня, иначе море унесёт её и не видать им улова, а следовательно, и денег, как своих ушей. Ловить сетью за мысом было запрещено, если их поймают, то её высекут, а отца скорее всего повесят, но, если бы не браконьерство, они давно умерли бы с голоду. Надрываясь изо всех своих небольших сил, девочка тащила тяжёлую сеть наравне с отцом. Они работали, молча сжав от напряжения зубы, да и о чём было им разговаривать? Они и так понимали друг друга без слов. На лицо девочки летели солёные брызги, скоро спутанные волосы её стали совсем мокрыми. Время от времени она отпускала сеть и бросалась вычерпывать воду, которая заливал их лодку и того и гляди грозила отправить охотников на корм их добычи. Так работали они, долго не глядя по сторонам. Вдруг отец её замер на месте устремив взгляд перед собой. Девочка подняла голову и обомлела. Мимо них строем в несколько рядов шли огромные корабли с белыми как снег парусами. На этих парусах огнём горели кроваво-красные кресты. Корабли эти уверенно и мощно рассекали волны, совершенно не замечая хмурившегося моря. Их было много, очень много, корабли, казалось, выныривали из-за линии горизонта, следом за ними появлялись следующие и так далее и так далее. Как заворожённая смотрела девочка на эти суда, и они казались ей самыми красивыми из всего что ей до сих пор приходилось видеть. Из полузабытья её вывел хриплый голос отца:
– Крестоносцы!
Королева ещё раз перечитала бумагу и скрипнула зубами от бешенства. Что эта выскочка себе позволяет?! В письме от Лионы Рикард содержалось ультимативное требование выдать ей для расправы практически всех крупных дворян, что служили предыдущей власти. Всех тех, кто перешёл на сторону Королевы и присягнул ей на верность. В письме говорилось, что леди Рикард считает своим долгом избавить Королеву, от окруживших её предателей. Эти люди ждут только удобного часа, чтобы предать Вас Ваше Величество! Так писала леди Лиона. Лалатина скрипнула зубами, как смеет эта безумная дикарка указывать ей?! Самой Королеве?! Лалатина разорвала бумагу и швырнула обрывки на стол. В её кабинет вошёл Хуан и прежде, чем она успела ему что-либо сказать, Королева заметила, что лицо начальника её личной охраны выглядит встревоженным и бледным.
– Королева, против нас объявлен Крестовых поход! – сказал он ей.
Конец.
