Иван Аккуратов
Танец маленьких искр. Антре. Том 1
На скатерти взгляд Эндрила задержался.
Белая атласная ткань, на которой тонкие золотые линии сплетались в замысловатый узор. Почти идеальный, но лишь почти, что выдавало ручную работу. На одну такую скатерть у швеи могла уйти неделя, если не больше. Настоящая картина от мастера своего дела, которая не затерялась бы даже во дворце. Произведение искусства, спрятанное от невнимательного взора и служащее лишь для того, чтобы разложить товар.
А вот что приковывало внимание, так это сам продавец, стоявший за прилавком. Статный мужчина с круглым животом, круглолицый и розовощёкий. Лет пятидесяти, но с огнём в глазах и лукавой улыбкой в уголках губ. Синяя хлопковая туника была заправлена в просторные шаровары, а на плечи накинут распахнутый бархатный кафтан, открывавший кожаный жилет, украшенный золотом, и медальон торговой гильдии. Рукава кафтана были собраны до локтей, демонстрируя сильные, волосатые руки, что было дикостью в любом уголке Песни, однако, почему-то прижилось у торговцев.
Он носил странную короткополую шляпу с воткнутым в неё лиловым пером, и постоянно теребил напомаженные тонкие усики над верхней губой, которые придавали его простоватому лицу какую-то странную хитрую искорку.
Из всех возможных украшений торговец определённо питал страсть к кольцам и браслетам, которых в общей сложности набралось бы с дюжину, если бы Эндрил решил их сосчитать.
Продавец окинул принца внимательным взглядом. Ему предстояло принять решение, как именно следует приветствовать гостя, и Эндрил не собирался помогать ему в этом нелёгком деле. Однако помощь торговцу и не требовалась. Он поколебался секунду, но стоило ему встретиться с юношей взглядом, как тут же переменился в лице и повеселел. Конечно же. Простое и вычурное одеяние могло бы смутить графа, знатную леди и даже, возможно, невнимательного стражника, но человеку, чьё ремесло напрямую связано с умением распознавать людей с первого взгляда, увидеть правду не составило труда.
Что ж, тем лучше. Эндрил и сам уже устал от этого маскарада. Не затем он прибыл в столицу, чтобы собирать взгляды, полные отвращения и презрения, которых успел заметить на себе уже с пару дюжин.
– Добро пожаловать в моё скромное заведение, добрый господин, – заговорил торгаш с заметным и, как показалось Эндрилу, даже чересчур наигранным акцентом. – Не изволите ли испробовать шкатулку с сюрпризом?
Угощение? Эндрил слегка приподнял бровь. Удивительная проницательность.
Предлагать лакомство полагалось в том случае, если гость на несколько порядков выше по статусу. Когда-то считалось, что здесь – на Царь-древе – даже гадать на этот счёт было невежливо, ведь стóит ткнуть в любого проходимца, и он наверняка окажется сыном какого-то лорда. Знать привыкла считать торгашей людьми из низшего сословия – вернее, вообще не считать за людей. И не заметила, как эти самые умельцы зарабатывать монеты научились играть по их правилам и даже выигрывать.
Кому как не торговцам было знать, что всё на свете продаётся – в том числе и родовое имя или, например, герцогский титул. Кого волнует, кем был твой отец, если денег у тебя столько, что ты можешь обеспечить приданым любую знатную девицу, чья семья живёт на Царь-древе уже десять поколений, и у тебя ещё останутся осколки, чтобы одарить девушку драгоценными камнями и платьями, а её отца – новым замком?
К тому же если бы торговцы лебезили перед каждым лордом, будто само парящее в небесах божество обратило на них свой взор, то это обесценило бы сами дары. Так что торгашам пришлось постичь более тонкое искусство – искусство, близкое к магии, если спросить Эндрила, – с первого взгляда опознавать, кто перед тобой, и чего этот человек достоин.
Угощение получали лишь самые высокие лорды: жители верхних ветвей, держатели флота или армии, казначеи и близкие королевские советники, генералы и, конечно, члены королевской семьи.
И Эндрил, довольный, что его облик не сбил торговца с мыслей – ведь что, если не это выдавало мастера своего дела, заслуживающего доверия – учтиво, но с нотками превосходства, слегка склонил голову.
– Это большая честь, для меня, добрый господин. Могу ли я поинтересоваться, что это за шкатулка такая? Признáюсь, я не сильно люблю сладости. Считаю, что любовь к сахару расхолаживает и более свойственна женщинам, чем мужчинам. В то же время, алкоголь мне сейчас также противопоказан, ведь я спешу на важную встречу.
Торговец поклонился и подвинул в сторону Эндрила стеклянную рюмку, широкую снизу и сверху, но узкую посередине. Принц слышал, что такие в ходу на юге, однако не знал, что именно из них принято пить.
– Сладости пусть останутся детям, к коим вас, милорд, никак не отнести, – промурлыкал он. – Предлагать же алкоголь перед соглашением – признак обмана и манипуляций. Я никогда не позволил бы себе такой дерзости. Мой товар – есть магия в чистом виде. И именно её частичку я хотел бы, чтобы вы попробовали.
Эндрил, удовлетворённый ответом, поднял рюмку, взяв её за широкую часть сверху. Она была столь маленькой, что держать её приходилось двумя пальцами. А от жидкости – прозрачной и бесцветной – к крыше шатра тянулся едва заметный пар.
Эндрил с опаской поднёс рюмку ко рту, но торговец тут же яростно замахал волосатыми руками.
– Обождите, милорд! Сейчас это лишь шкатулка. Её нужно открыть, чтобы получить подарок! Прошу вас, обождите! Вы увидите, когда настанет пора!
Эндрил вдруг заметил, что жидкость, бывшая бесцветной ещё секунду назад, стала теперь голубой. А затем – прямо на глазах юноши – приняла тёмно-синий окрас.
– Море, – восторженно выдохнул торговец. – Не каждому выпадает эта стихия. Это говорит о вашем величии. О свершениях, которые ждут впереди. О свободе, которой горит ваш дух. И без сомнения о силе, которая у вас внутри. Силе, сравниться с которой может лишь сама бездна.
Эндрил не мог отвести глаз от напитка. Синий цвет пульсировал в рюмке, будто всполохи костра. Оттенки сплетались, переливаясь зелёным, синим, чёрным. Густые снизу и почти прозрачные возле пальцев юноши. И принцу показалось, что он вдруг увидел отражение своего взгляда. Или… частичку своей души.
– Почти пора, – прошептал торговец одними губами, но Эндрил услышал даже в шуме торговой площади. Услышал, потому что и сам откуда-то узнал это. – Лишь последний штрих.
В руках торговца появился лимон – совершенно обычный продолговатый фрукт, надрезанный с одного края. Однако стоило мужчине надавить на него большим и указательным пальцами и дождаться, пока одна-единственная капля скатится в рюмку, как жидкость из тёмно-синей вновь стала прозрачной.
Эндрил заворожённо выдохнул. А затем, всецело ощутив, что момент настал, испил содержимое до дна.
Удивительно, но напиток не обжёг язык и нёбо, как этого можно было ожидать, по идущему от него пару. Наоборот, слегка терпкий, сладковатый, но с небольшой кислинкой вкус оказался освежающим. Однако уже через мгновение приятная теплота разбежалась по всему телу Эндрила. Он почувствовал, будто что-то обновилось внутри него. Будто бы он наполнился силой, энергией.
И теперь был готов к любым подвигам.
– Что скажете, милорд? – торговец улыбался во весь, полный золотых зубов рот. – Знала моя милая жена толк в чае?
Эндрил не ответил. Он пытался справиться с бурей эмоций, бушевавшей где-то внутри него. И боялся, что если сейчас откроет рот, то заплачет от нахлынувших чувств. Вот это будет зрелище для проходящих мимо зевак, право слово. Хотя сейчас сей факт его почти не беспокоил.
– Она всегда говорила, что правильно заваренные травы могут исцелить любую болезнь, включая душевную. Могут наделить силами или… отнять их. Могут подвигнуть на великие свершения или заставить воздержаться от поспешных действий. В травах содержится мудрость этого мира – величие природы, – а также, часть души воздушного бога, на спине которого они выращены. Но хороший чай не получится без третьего ингредиента: мудрости и умений человека, заварившего его. Так достигается гармония между окружающим миром, богами и людьми. Именно гармония делает чай столь вкусным. И она же необходима для совершения хорошей сделки.
Даже напоминание о воздушных богах, которое можно было счесть дерзостью здесь, на Царь-древе, не заставило принца усомниться в том, что перед ним именно тот торговец, который ему нужен.
Он поставил пустую рюмку на белоснежный атлас.
– Я… – Голос всё ещё слегка подрагивал от волнения, и он прочистил горло. – Я пришёл, чтобы совершить покупку.
Торговец прищурился.
– Конечно, это не секрет для меня, милорд. И вы, несомненно, пришли куда нужно. Учитывая, специфичность товара, который вам требуется.
Эндрил захлопал глазами.
– Вы… в курсе, что мне нужно?
Торговец развёл руками, будто признавая свою вину в каком-то проступке.
– Мы, торговцы, – исполняем желания. Словно джины.
– Джины? Кажется, это – магические существа из южных сказок? Я слышал, что они обычно злые.
– Только с теми, кто сам не знает чего хочет. – Торговец вздохнул. – Позвольте продемонстрировать. Я уже знаю, зачем именно вы обратились, но, чтобы убедить вас, я озвучу свои аргументы. И, если я окажусь прав, вы возьмёте товар бесплатно.
Эндрил почувствовал странное облегчение. Всё утро он мучился, раздумывая, как именно объяснить, что он хочет. Как сделать это так, чтобы сохранить инкогнито, не породив множество слухов и кривотолков. Как добиться, чтобы история о специфичном приобретении не дошла до короля, который, без сомнения, придумает какой-то изощрённый способ устыдить и наказать юношу. И, того хуже, неверно истолкованная причина покупки могла бы навредить не только самому Эндрилу, но и всей его семье, а может, и всему королевству.
Кроме того, произносить слова «средство, способствующее преждевременному выкидышу» было попросту стыдно, и каждый раз до этого вгоняло Эндрила в краску.
Так что он решил подыграть.
– Хорошо, я внимательно слушаю.
Торговец поднёс усыпанную перстнями и браслетами ладонь к лицу и медленно поскрёб пальцами подбородок.
– Могу я быть откровенен, милорд? Прошу, чтобы всё сказанное, не было воспринято вами, как оскорбление чести – только в этом случае, я могу продолжить.
– Конечно, – кивнул Эндрил.
– Думаю, вы здесь из-за женщины.
Эндрил охнул, даже не пытаясь скрыть, как метко торгаш поразил цель. Удовлетворённый такой реакцией, мужчина продолжил:
– Не думаю, что мне стóит пояснять свою догадку. Ваша красота, статус, величие, богатство. Всё это, без сомнений, служит магнитом для прекрасных дам. А ещё… – он осмотрелся по сторонам и перешёл на шёпот, – создаёт проблемы. Как и в этом случае.
– Проблемы? – не переставая удивляться, принц тоже понизил голос.
– Взгляните по сторонам, милорд. Что вы видите? Стройные ряды шатров, украшенные золотом, полнящиеся покупателями. Кричащие, яркие, зовущие зайти. Они идут по всем трём улицам, по всей широте золотой ветви.
Эндрил медленно кивнул, наблюдая, как две дамы в просторных шёлковых платьях осматривают два зонтика из кожи златорыбы, и совершенно не понимая, к чему ведёт торговец.
– Но вы в них не вошли, – пояснил тот, с довольным видом пригладив усы. – Не потому, что вас не устроила цена – я сразу вижу, что за деньгами дело не станет. К тому же любой продавец, будет сражаться за вас и обеспечит лучшей ценой, даже себе в убыток. Дело и не в том, что вы не доверяете северянам, к примеру, или предпочитаете товары только с Царь-древа, как некоторые узколобые лорды. Это понятно, ведь я сам родом с северной границы.
Эндрил вновь кивнул, хотя до этого момента предполагал, что торговец с юга. На эту мысль его навела форма рюмки, вьющаяся вязь на атласной скатерти и то, как мужчина раз за разом тянул гласные буквы в словах (вероятно, специально, чтобы не отпугивать своим происхождением покупателей). Однако принц не подал виду, ведь в сущности откуда родом продавец, его и впрямь не беспокоило.
– И последнее, вы избрали лавку со снадобьями, – торговец придвинулся ближе, и Эндрил уже чувствовал ветерок его дыхания на своей щеке. – Лекарственные травы, эликсиры, спреи, мази для растирания – всё это есть у меня, но есть и много где ещё. Вас же привлекло нечто иное.
Эндрил захлопал глазами. Сказать по правде он совершенно не понимал, о чём идёт речь, и терялся в догадках.
– Оружие! – пропел торговец, вновь растягивая слово. Вздёрнул указательный палец с огромным красным рубином в золотой оправе. И, подняв голову, Эндрил и впрямь обнаружил, что верхняя полка полнится мечами, саблями, а рядом висит несколько кинжалов, два арбалета и круглый щит без герба. – Вот что притянуло такого воина, как вы. И вот он тот последний намёк, который я получил. Этого мне, пожалуй, достаточно.
– Мне не нужно оружие, – пробормотал принц.
– О, конечно же, не нужно, я в этом уверен. Вам нужно решить проблему другого рода и совсем другим способом. Само собой, – он закивал.
– Я… – Эндрил смотрел, как торговец открыл какой-то ящик, скрытый под прилавком, достал оттуда ступу, схватил со стола несколько пучков неизвестной высушенной травы и принялся их толочь. – Вы уверены, что это то, что мне требуется? Я выбрал эту лавку совершенно случайно. Ни о каком оружии и речь не шла.
Торговец плеснул из одного из синих пузырьков по левую руку несколько капель воды.
– Семь… восемь… девять… хм… В самый раз. – пробубнил он под нос. Затем, не переставая перемешивать превратившуюся в зелёную кашу субстанцию, поднял взгляд на Эндрила. – Ваше Высочество… Простите, что говорю прямо, но, думаю, столь рассудительный человек, уже догадался, что я узнал вас.
Эндрил, поджал губы, хотя и впрямь понял это с самого начала.
– А вместе с тем, я знаю всё, о вашей… хм… ситуации. Так позвольте же мне помочь вам.
Эндрил густо покраснел. Конечно же… Сколько раз он покупал один и тот же товар на Цветочных вратах? Три? Четыре раза? «Торговцы никогда не делятся тайнами», ха! Как же! Вот и прекрасное подтверждение обратному. Кто же это был? Кривая старуха Елена? Одноглазая, к которой Эндрил заходил последней?
Стоит ли опасаться, что весь город уже знает, что Эндрил несколько раз приобретал столь неординарное средство? Пожалуй, он был не единственным из знати, кто так делал, однако слух определённо не добавит ему плюсик в и так запятнанную репутацию. В особенности если… когда он наконец-то взойдёт на престол.
– А знаете, – Эндрил отступил на шаг. – Наверное, я передумал. Пожалуй, в этот раз я обойдусь, без… – он не смог произнести вслух. – Прошу прощения… И дела давно уже ждут меня, так что я…
– Всё готово, – серьёзно сказал торговец. Эндрил заглянул в ступу и обнаружил там почти бесцветную жидкость. Вода, не отличить.
Торговец, убедившись, что принц не уходит, аккуратно слил снадобье в стеклянный пузырёк размером не больше двух фаланг пальца и протянул принцу.
– Бесплатно, – произнёс он. – Как мы и договаривались.
Эндрил, чувствуя, как горят щёки, поспешно убрал пузырёк во внутренний карман меховой накидки с гербом королевской семьи – щитом и мечом, вышитыми алым на золоте.
– А оно… – Юноша безумно хотел побыстрее убраться с площади, скрыться от людей, которые теперь, как ему казалось, пялились только в его сторону, забыв о своих делах. Будто бы каждый знал, кто он и чем именно занят.
– Снадобье не имеет вкуса и запаха, – тоном старого учителя сообщил торговец. – К тому же ни один из местных или северных докторов не найдёт его ни одним из известных науке способов. Ни следа.
Эндрил кивнул, будто бы получил последнюю причину всё же совершить покупку, которая, формально, уже была совершена. Отступать было поздно и бессмысленно. Оставалось лишь уйти, сохранив остатки чести и самообладания.
Он медленно отступил от шатра, ещё раздумывая о том, как вежливо отблагодарить торговца, и вдруг его взгляд зацепился за меч, висевший рядом со щитом, отдельно от другого оружия. Золотая рукоять, завершавшаяся красным камушком; ножны, на которых было описано настоящее сражение рыцаря с каким-то огромным чудищем, напоминавшим воздушного бога.
– Могу я… Могу я купить ещё и этот меч?
Торговец удивлённо захлопал глазами и не сразу понял, о чём говорит принц. Затем расплылся в улыбке.
– О, Ваше Высочество. Это прекрасное решение. Порой оружие всё же может понадобиться, верно? Когда себя исчерпали иные инструменты.
Мужчина, поднявшись на маленький табурет, не доходивший и до колена, снял с тонкого гвоздика клинок и аккуратно положил его на витрину.
– Мне следует упаковать его, или…
– Нет, – отрезал Эндрил. – Я немедля прицеплю его к поясу. Думаю… – он прикусил нижнюю губу. – Уверен, так встреча, которая мне предстоит, пройдёт более удачно.
– Оружие – один из предметов переговоров, – кивнул торговец. – Я всегда так говорил. Девятнадцать кристаллов. – Увидев замешательство принца, вызванное, как он наверняка решил, ценой, он затараторил. – Меч сделан по специальному заказу на юге. Всем я говорю, что его выковал сам мастер Дложиус, с Сэт’Приста. Но на самом деле – это работа его подмастерья. Мальчику всего пятнадцать, но он уже во всём превосходит отца – разве что, кроме известного имени.
Эндрил поднял удивлённый взгляд на торговца. Тот, почтительно склонив голову, протянул оружие, и юноша почувствовал странный трепет, которого не ощущал никогда раньше. Волнение и тревогу, вызванную покупкой, как волной смыло. Эндрил взялся за холодную позолоченную рукоять, и клинок с приятным звуком вышел наружу. Засверкал, ловя рассеянный свет солнца, проходившего сквозь облака и лиственную крону.
– Сабля выкована три года назад, – продолжил торгаш. – Всего таких сделано тринадцать. Две из них достались мне от одного северного пирата, по кличке «чёрный матрос Боб». Его не зовут Боб, а цвета герба, который он сам же и нарисовал, зелёный и синий, однако почему-то он решил, что непременно желает быть чёрным матросом Бобом. Почему не чёрным капитаном? Одним богам известно.
Эндрил почти не слушал торговца. Вместо этого он полностью обнажил клинок. Поиграл им в руке – тот был лёгким, практически невесомым. И казался невероятно острым. Юноша мгновенно представил, как обнажит такой в битве или при абордаже. Хотя… Нет, в пылу сражения, никому нет дела до красоты оружия. Есть идея получше. Он вскинет меч над головой, когда принесёт королевству новую, неслыханную победу. И это оружие станет символом. Символом величия и славы, которые будут ассоциироваться с его именем. Скоро. Уже вот-вот.
– Тиморена, – продолжал рассказ торговец. – Торговое судно из Иль’Ниора двигалось прямиком к Царь-древу, когда чёрный матрос Боб ограбил его. Но клинок всё же добрался до Царь-древа, как видите, и теперь…
– Я возьму его, – властно провозгласил Эндрил. С этим клинком он и впрямь ощущал себя кем-то вроде короля. Или как минимум адмирала.
Торговец замолчал и вновь удовлетворённо склонил голову. Как и подобает, когда перед тобой Эндрил рода Тан Гурри. Старший сын короля восточного Царь-древа.
Впервые за это утро, начавшееся так скверно, всё было правильно.
Эндрил отсчитал необходимую сумму. Подумав, добавил двадцатый угловатый камушек размером с мизинец, чуть заметно светящийся синим. И пошёл прочь от шатра торговца. Вперёд. Прямиком туда, где возвышался королевский дворец.
Глава 5. Встречают по одёжке
Эндрил отошёл на добрых двадцать шагов, прежде чем, убедившись, что никого нет рядом, вновь обнажил клинок. Сказать по правде, принц мало смыслил в оружии. Он участвовал в нескольких турнирах – даже победил в одном из них, – надевал парадную саблю на приём в честь собственного дня наречения, а в детстве даже разыгрывал несколько сцен морских баталий, и всё же оружие в этих случаях либо было выбрано кем-то из слуг, либо… было игрушечным.
Обычно он не испытывал по этому поводу никаких сожалений. Наверное, когда боги создали его, забыли отсыпать необходимое для аристократа количества страсти к военному делу, заменив это любовью к выпивке и красивым светловолосым девушкам.
И всё же… Он купил этот клинок без промедления, без даже толики сомнений. И на то имелось две, как ему казалось, веские причины.
Во-первых, боги… Не требовалось никаких знаний, чтобы с уверенностью заявить: эта сабля была произведением искусства. Рукоять идеально ложилась в руку. Два красных камня поблёскивали, инкрустированные в навершие. Восемь тонких золотых линий тянулись от них к самой гарде, а затем исчезали возле лезвия и будто бы превращались в отблески света, играющие на холодной серой стали.
Эндрил даже встал в боевую стойку. Аккуратно взмахнул мечом, затем ещё раз, увереннее, ударил с плеча. Срубил с ближайшей ветви несколько зелёных листочков, и те покорно упали к его ногам. Клинок двигался легко и беззвучно – практически был продолжением его руки. И принц определённо начал понимать, отчего вокруг красивого оружия столько шума.
Но была и вторая причина. Он прибыл на Царь-древо ради разговора с отцом. Одного-единственного разговора, который непременно превратится в поединок. Разговора, в котором всё, чем он сможет сражаться – это слова. Правильные слова, точные, своевременные. И Эндрил знал: эти слова у него есть. Есть план, который поможет ему вернуться домой. А вместе с тем и превратит все последние неудачи отца в победы. И в итоге заставит его гордиться.
Вот только чтобы перейти к этому разговору, потребуется ещё кое-что. Потребуется убедить отца, что Эндрил этого разговора достоин. Что он больше не тот юнец, каким отбыл на Север. Что он изменился, возмужал, стал серьёзнее. Взрослее.
Конечно, воинская меховая мантия, щетина на подбородке и новенький клинок не сделают всю работу. Однако они могут помочь с первым впечатлением, а Эндрил знал, в политике, как и с женщинами, оно может стоить очень дорого.
А кроме того… Даже на поясе, куда юноша отправил саблю сразу после будоражащего и абсолютно бессмысленного удара по листьям, клинок вселял уверенность. Уверенность, которой всё утро отчаянно не хватало. Будто бы это был последний элемент мозаики – маленький атрибут, бессмысленный сам по себе, но прекрасно завершающий картину. О, будь у него это оружие часом раньше, и мерзавцам Куррентерам не удалось бы заставить его бежать.
С этой мыслью Эндрил воодушевлённо двинулся к дворцу. Проследовал сквозь рынок, нигде больше не задержавшись. Прошёл под второй лиственной аркой, кивнув двум охранникам. Те не отреагировали – вероятно, решили, что он из знати, но не признали в нём принца.
Эндрил преодолел аллею дворцов и вернулся на золотую ветвь – дорогу, которая вела его прямиком к тронному залу. Представив, как через несколько минут окажется дома, увидит мать, сестру, отца… А если точнее, как они увидят его – и его синее вздувшееся пятно вокруг правого глаза – он остановился, почувствовав новый прилив нервозности. Ещё раз отряхнул мантию, обнаружив на ней несколько незамеченных ранее пятен, поправил ворот рубашки, у которой слегка загнулся один уголок, провёл ребром ладони по немного мятому жилету. Выдохнул, вдохнул.
И вдруг услышал впереди голоса.
Подняв голову, он обнаружил толпившихся у ворот дворца людей. Много людей – полсотни, а то и больше. Одеты в самую разную одежду, от по-аристократски просторных платьев и цветных кафтанов, которые часто носят торговцы, до чинушичьих приталенных строгих костюмов и даже хлопковых туник и льняных сарафанов. Были здесь и солдаты в военных мундирах – однако с нашивками других ярусов, а то и вовсе без них.
Эндрил даже опешил. Подумал сперва, не началось ли восстание. Присмотрелся и прислушался, опасаясь подходить ближе. Люди и впрямь что-то кричали или, вернее, скандировали. Было сложно выцепить что-то из нестройного хора голосов, однако «Слава королю!» точно звучало как минимум трижды. Да и общий фон, был какой-то… Праздничный? Голоса звенели смехом, восторженные выкрики полнились ликованием. Лица людей пылали радостью, восторгом, искрились улыбками. Здесь были даже музыканты, играющие на лютне, и девушка рядом с ними, мелодично напевавшая какую-то мелодию.
Рядом с музыкантами группа подростков, кружась в танце, передавали друг другу внушительных размеров бутылку оранжевого вина. А прямо за ними какой-то оборванец мочился в клумбу с редкими и безумно дорогими синими каллами.
Эндрил поймал себя на том, что уже какое-то время просто стоит с открытым от удивления ртом и смотрит, как эти люди кричат и веселятся. Нет, он и прежде видел, как знатные детишки напиваются и устраивают на аллее дворцов бедлам. Когда он сам организовывал последнее мероприятие такого характера – всё закончилось поджогом. Но… не перед самыми же вратами дворца! Посередине дня! Да ещё и на виду у стражи!
Принц заставил себя сдвинуться с места. Обошёл толпу по кругу, стараясь не показывать лишний раз лицо. Увидел двоих стражников в серебряных с алым плащах, которые прямо сейчас разнимали драку двух пьяниц – всё равно, что пытаться оживить окоченевший труп пощёчиной, если спросить Эндрила. Обошёл их, поспешил к воротам, как вдруг край мантии за что-то зацепился, а затем… дёрнул назад.
– Эй ты! А ну, куда собрался!
В военной академии принца учили: всегда будь готов к нападению. Смотри в оба, внимательно изучай местность, прикрывай спину. А если же всё-таки прозевал первый удар, отвечай немедленно и решительно. Говорили, что первая секунда – самая важная, ведь следующей уже может не быть. И, без сомнений, были правы – Эндрил знал это.
Вот только знать что делать и сделать это – совсем не одно и то же. Именно поэтому, кроме мудрых наставлений, инструктора заставляли учеников заниматься по пять или шесть часов каждые сутки. Повторять одни и те же прокля́тые движения – доводить их до идеала. Оттачивать навыки, скорость реакции. И правда была в том, что только это и было нужно, чтобы отбить неожиданное нападение – это, а не десяток бесполезных советов, которые красиво звучат на страницах книг.
А Эндрил… замешкался. Никогда он не был самым прилежным учеником, особенно после того, как закрутил роман с дочкой своего учителя по фехтованию. И ещё когда осознал, что ему – сыну короля – совершенно ничего не будет, какие бы проступки он ни совершал. Да ещё и эти два года на Севере – на тёплом острове, который почти не выходил из облаков, в огромном особняке, окружённый телохранителями, караульными, стражниками и доверенными слугами, где, похоже, подрастерял даже прошлую сноровку.
Он дёрнулся, стараясь вырваться – медленно, неумело, словно и вовсе не проходил военной подготовки. Оступился, путаясь в собственной мантии, к которой пока не успел привыкнуть. Почувствовав, что падает, развернулся и ударил не глядя. Надеялся попасть в запястье неприятеля и сбить руку с плеча, но лишь чиркнул костяшками по латной перчатке. Едва слышно крякнул от боли.
Противник потащил его на себя, развернул резким движением. Перед Эндрилом предстал ещё один стражник, которого принц заранее не приметил. Высокий, широкоплечий. Шлема на нём не было – так было принято у дворцового караула, – и юноша увидел лицо. Большой лоб, короткие волосы, тёмные на концах, густые брови, искорки в маленьких, прищуренных глазах. Самодовольная, наглая ухмылка.
– Думал пройти мимо меня, гадёныш? – Его низкий, хрипловатый голос не был злобным. Похоже, он был даже рад поймать кого-нибудь, вместо того, чтобы стоять без дела. Что ж… До этого момента Эндрилу всегда нравились люди, которые получают удовольствие от своей работы. – Сказано же, не приближаться ближе десяти шагов!
Принц уже приготовился ответить. Ещё не придумал слова, но был уверен, что непременно найдёт их. В конце концов, на Севере простыми разговорами он смог отделаться от будущей жены, получить собственный остров, а затем и небольшой флот, сопроводивший его домой. Что уж говорить о простом королевском стражнике. Вот только… Как и в поединке, в разговорах порой бывает важна… скорость.
Стоило ему открыть рот, как стражник перехватился поудобнее. Отпустил плечо юноши, зажал в кулаке мантию возле горла, намотал на руку, а затем дёрнул вверх. Глаза Эндрила полезли на лоб, когда пряжка – крепкая, зараза, раз смогла выдержать его вес, – сдавила горло. Почувствовал, как ноги оторвались от коры ветви.
– Бо… Боги! – едва слышно захрипел он, барахтаясь в стальной хватке. – Да поставь же меня! Я – твой принц! Старший сын короля!
Стражник услышал. Слегка наклонил голову набок, окинул Эндрила быстрым взглядом, на мгновение остановив его на фингале под правым глазом. Затем серьёзно кивнул:
– Принц. Ну точно. А я тогда – богиня цветов Аурелия. Убирайся подобру-поздорову, пока я не пустил в ход пику!
Пика у стражника и впрямь была: в нескольких шагах от него, возле самых ворот, аккуратно прислонённая к стене. Это можно было бы счесть грубым нарушением всех правил караула, однако рядом с ней стоял четвёртый стражник, держа своё оружие и придерживая оружие напарника. Его Эндрил тоже сперва не увидел – может быть, тот был внутри дворца или где-то в толпе. Однако сейчас их взгляды пересеклись. И у мужчины возле ворот глаза поползли на лоб.
Эндрил тоже узнал его. Это был капитан Бруно Ферпс. Он охранял эти ворота и два года назад, и десять, а может, и того раньше. Вечно серьёзный, со вздёрнутым вверх подбородком, густыми усами, похожими на щётку, появлявшийся на всех светских мероприятиях в накрахмаленном мундире – он гордился, что служит самому королю, пусть даже и нечасто его видел.
Его, конечно же, не обманул наряд Эндрила. Не обманула проросшая на подбородке щетина, слегка потемневшая кожа, фиолетовое пятно под правым веком, и даже новый меч в ножнах. Рот его в изумлении открылся, лицо побледнело, и он забормотал едва слышно:
– Болд… Болд…
– Секунду, сэр! У нас тут шустрик нарисовался. Как думаете, отпустить его в честь праздника, или всё-таки угостить…
Эндрил видел, как Бруно Ферпс подбирал слова. Они буквально роились в его курчавой голове. Он нахмурился, сведя вместе брови, поджал губы так, будто мыслительный процесс стоил ему физических усилий. Рот его несколько раз открылся и закрылся, словно у рыбы. И наконец, по всей видимости не придумав ничего лучше, он плюхнулся на колени.
– Ваше Высочество, караул дворца рад приветствовать на Царь-древе наследного принца! – он произнёс это восторженным голосом, почтительно склонив голову вниз, и молча застыл в раболепной позе.
Повисла долгая, тягучая пауза. Даже два пьяницы неподалёку перестали драться, и освободившиеся двое охранников тоже обернулись на Болда и Эндрила. Смех поутих, голоса смолкли – лишь приятная мелодия лютни и пение девушки звучало в воздухе. Оно и хрип наследного принца.
Пожалуй, если бы пряжка не царапала ему кадык, а воздух в лёгких не норовил вот-вот закончиться, он бы непременно оценил комичность ситуации. Посмеялся бы над глупостью капитана Бруно, который мог просто отдать приказ, и юноша был бы свободен. Его насмешило бы лицо Болда, который теперь озирался, словно побитый щенок, – красное, с выпученными глазами. Даже то, как сам принц молотил руками по воздуху, а пальцами ног пытался достать кору, вполне можно было найти весёлым зрелищем. Но Эндрилу почему-то смешно не было.