Иван Аккуратов
Танец маленьких искр. Антре. Том 1
– Ты, бездна…
– Я же… – растерянно пробормотал Болд. – Мне приказано… И я…
– Может быть, уже отпустишь? – с яростью просипел принц. Хотя вряд ли он выглядел устрашающе. Вряд ли это в принципе возможно, когда тебя держат за шкирку над дорогой. Так что можно было и не стараться. – Я, конечно, не ожидал тёплого приветствия, но…
Пальцы стражника разжались, и Эндрил от неожиданности плюхнулся на задницу. Подскочил, заставив себя не тереть ушибленную ягодицу. С яростью посмотрел на караульного. Размахнулся.
– Болван! – Он выбирал между пощёчиной, подзатыльником и ударом под дых, но так ничего и не выбрав, фыркнув, опустил руку. Хорошенькое приветствие приготовил родной дом. Недоставало теперь к саднящей шее, пульсирующему фингалу под глазом, разбить ещё и руку. И вдруг он заметил неуверенное движение провинившегося стражника и чуть не поперхнулся от изумления. – Даже не вздумай падать передо мной на колени! Мы и так уже устроили отличное представление для зевак.
Стражник неуверенно покосился на капитана, затем на Эндрила. И всё же остался на ногах.
– Хорошо, – кивнул принц. – Вы уже начали меня слушать. Хорошо.
Быстрым движением он отряхнулся. Обнаружил, что по новой мантии расползлось новое грязевое пятно – прямо рядом с тем, что осталось после драки с Курентерами, – и, шумно выдохнув, отбросил её за спину. Затем махнул остававшимся вдалеке двум стражникам, подзывая ближе.
– Вы – сержант, Болд? – спросил он у здоровяка, посмотрев на его нашивки.
– Так точно, сэр, – отчеканил тот. – Уже восьмой день пошёл в этой должности.
– Восьмой, да? – усмехнулся принц, слегка потеплев. Представил, как парень теперь будет рассказывать эту историю людям. Интересно, каким в ней предстанет сам Эндрил? Надеялся, что великодушным правителем, не снизошедшим до наказания, а не визгливым слабаком. – Что ж, в следующий раз попытайся не бросаться на первого, кого видишь. Это дворец, а не базарная площадь. Большинство людей здесь не потерпят такого обращения, и следующая твоя ошибка может дорого обойтись. Понял?
– Да, сэр! Так точно, сэр!
– Ваше Высочество, боги! Ты же не впервые видишь члена королевской семьи, не так ли?
– Впервые, сэ… Эм… Ваше Высочество! Один раз Его Величество король отправился на площадь в экипаже, но тогда была не моя смена.
– Хорошо, я не доложу отцу о том, что случилось. Но считай это последним предупреждением.
Он не успел ответить, так как двое стражников подошли ближе и дважды ударили себе в грудь и склонили головы.
– Ваше Высочество!
– Вы трое, разгоните эту толпу, пока отец или мать не увидели, что они делают. Вряд ли вы спасёте клумбы с каллами, но, может быть, сможете сохранить в целости памятник или мраморные скамьи.
Они тут же подчинились, и Эндрил перевёл взгляд на оставшегося на коленях капитана. Он не двигался, не смотрел на принца и, будто бы, даже не дышал. Как бы, учитывая его возраст, не схлопотал сердечный приступ – хорошенькое получится завершение этого мероприятия.
– Капитан Ферпс, поднимитесь уже наконец.
Капитан послушался. Неловко опершись на копьё, встал и выпрямился по-солдатски. Встречаться взглядом с принцем он всё ещё не решался, так что просто, с видом висельника, таращился себе под ноги.
– Кто эти люди? – спросил Эндрил.
– Жители нижних ветвей. – доложил капитан, скользнув взглядом по толпе. Поморщившись, добавил: – И беженцы, выше высочество.
Эндрил уставился на капитана. Даже не сразу нашёлся с уточняющим вопросом, потому что не мог решить, чьё именно нахождение на верхних этажах, в святая святых королевства, кажется более странным.
– С каких пор кому-то, кроме жителей аллеи, можно подходить так близко к дворцу? – спросил он наконец.
– Его величество, король Тан Гурри, повелел отменить охрану у Цветочных врат, оставив там лишь небольшой караул. Теперь здесь действуют отряды полиции, но…
– Кто угодно может попасть за Цветочные врата? – Эндрил сам когда-то предлагал отцу похожий указ и всё же не мог поверить. – Но ведь это – нарушение древних традиций! Дворцовая аллея – священное место, и здесь не должно быть никого из этих… Боги.
– Их пускают только по особым праздникам, Ваше Высочество, – будто извиняясь, сообщил капитан.
– По особым… Может быть, мне изменяет память, но сегодня же самый обычный день, разве нет?
Только теперь капитан Бруно Ферпс наконец встретился с ним взглядом. И то лишь для того, чтобы смущённо отвести глаза. Было в них что-то, напугавшее принца. Словно стражник случайно поделился секретом, забыв, что его необходимо скрывать.
– Капитан? Не удостоите меня ответом?
– Сегодня… Эм… Сегодня король объявил государственный праздник. Многие заведения верхних ветвей не работают.
– Так? – Эндрил склонил голову набок, ожидая продолжения.
– И… Эм… Ваше Высочество, мне кажется, будет лучше, если ваша мать расскажет остальное.
Эндрил поднял бровь. Тревога ещё настойчивее заскреблась под кожей. И теперь он вдруг осознал, что во взгляде стражника было ещё кое-что. Жалость.
– Говори. Сейчас же.
Капитан поморщился. Вздохнул. Но всё же ответил.
– Сегодня… День наречения.
Эндрил открыл было рот, чтобы с усмешкой спросить, не впал ли отец в маразм и не забыл ли, что до дня, когда Эндрил получил имя, оставалось ещё несколько месяцев, а день наречения его сестры прошёл уже полгода назад. И вдруг догадался.
– У короля родился сын, не так ли?
– Двое, – нехотя признал стражник. – Оба мальчики.
– О! Так значит, сегодня у моих братьев праздник. Похоже, радостный день. Верно, солдат?
Вызывающий тон Эндрила не предполагал ответа, и капитан отвечать не стал.
Принц помрачнел. Почему ему не сообщили о рождении братьев хотя бы письмом? Почему не пригласили в столицу? Что ж, ответ был очевиден. Отец сдался. Отбросил попытки вернуть сына домой. И просто… решил жить дальше.
Проклятье! Бездна! Разве это было справедливо? Справедливо, что отец, который бился за один долбанный остров несколько десятилетий, так быстро оставил попытки, когда жизнь его старшего сына была на кону? Справедливо, что вся его семья праздновала пополнение, а его даже не пустили за ворота? Справедливо, что эти долбанные люди вокруг пьют и гуляют, хотя, когда он получил своё имя, никто не останавливал мастерские по всему Царь-древу, и уж точно не подпускал горожан к стенам дворца с бутылками и песнями. А он – Эндрил – был старшим сыном и наследным принцем. Кому, как не ему, должна была достаться такая честь?
Но главное… Разве справедливо было то, что Эндрил вернулся с планом, как всё исправить, именно в тот момент, когда… Когда отец уже и сам нашёл выход из положения. Пусть и совсем не тот, на который рассчитывал сам принц.
– Где мне найти мать и отца? – спросил он куда резче, чем собирался.
– Наречение происходит в соборе. Её Величество королева велела соорудить вокруг него уличные кухни и беседки, чтобы гостям было удобнее. Я слышал, что король лично собирается их поприветствовать.
– Гостям? – фыркнул принц. – Ну конечно.
Он вдруг ощутил спиной чужие взгляды. Горячие, царапающие кожу. Осознал вдруг, что люди с момента его прибытия обо всём знали. Они улыбались, глядя ему вслед. Насмехались. А может быть, того хуже, его жалели.
– Спасибо за пояснение, капитан, – буркнул он Бруно Ферпсу и поспешил к воротам дворца, боясь, что если не поторопится, то просто сгорит от стыда.
***
Дворцовая площадь ослепляла. В первую очередь светом и лишь во вторую – золотом.
Свет лился с самого неба. Оно было близко, практически можно достать рукой. Свет проходил сквозь густые, почти белые облака, пробивался широкими лучами через лиственную Крону и будто бы стекал по стенам дворца, разлетаясь в стороны мелкими брызгами. Искрился, отражаясь от цветных оконных стёкол, блестящих набалдашников и резных парапетов, а также украшенных золотом и драгоценными камнями башенок.
Нельзя было не ахнуть, попав сюда. Не зажмуриться, на мгновение потеряв способность видеть. Не обомлеть. Даже Эндрилу, который провёл здесь почти всю жизнь, пришлось прикрыть глаза ладонью.
Монструозных размеров дворцовый комплекс высился перед ним, уютно расположившись между четырьмя исполинских размеров ветвями, будто, как и они, вырастал из самой дворцовой площади. Ветви эти, покрытые многовековой корой, почти цепляли листвой облака. Но и само здание было им под стать. Массивные каменные стены, огромные деревянные створки дверей, мраморные колонны на крыльце. Бесконечное количество башенок и полукруглых балконов, напоминавших грибы на нижних ярусах Древа.
Главное здание – башня посередине комплекса, построенная вокруг золотой ветви, проходившей сквозь тронный зал, – была выше остальных и завершалась куполом. Куполом, сложенным из янтаря с кусочками цветного стекла между тонкими золотыми перекладинами. Куполом, который возвышался над остальным дворцом и почти соприкасался с самыми высокими ветвями Древа, будто хотел посоревноваться с природой в величии.
Эндрил бывал там – на самом верху. Всё детство он любил забираться на узкую платформу между двух балок прямо под куполом. Смотреть на рассеянный свет, льющийся сквозь листья. И всегда надеялся, что увидит солнце, вечно скрытое за серой пеленой облаков. Что ж, это была одна из первых юношеских надежд, которой не суждено было сбыться. Зато, как он узнал позже, платформа отлично подходила, чтобы звать туда девчонок, и это, честно говоря, сильно сгладило его разочарование.
Крона восточного Царь-древа. Весь этот этаж называли так, но именно дворцовая площадь была Кроной с большой буквы. О Кроне говорили полушёпотом, с придыханием, как сплетничают о соседской старухе, которая гадает по крови.
Вокруг этого места ходили самые разные, полные магии, слухи. Что здесь скрыты тайны всего мироздания. Что, побывав здесь, можно излечиться от всех болезней. Узнать истинное предназначение своей жизни и даже заглянуть в будущее. О, как Эндрилу сейчас хотелось, чтобы хоть что-то из этого оказалось правдой.
Однако у этих слухов была довольно очевидная причина. Практически все жители Песни, Восточного королевства и даже этого Царь-древа никогда не видели Крону вблизи. Воздушные боги опускаются за многие тысячи шагов до Царь-древа и подлетают лишь к его корням. Кораблям вокруг Кроны летать запрещено – исключение лишь королевский флот, но даже он размещён четырьмя ярусами ниже. Можно получить приглашение, да. Но эта честь выпадала лишь градоначальникам островов, важным послам и дипломатам, членам семей великих домов. Ну и ещё любой из любовниц Эндрила. Всех остальных король принимал в другом замке – за пределами Цветочных врат.
До этого дня.
Эндрил опешил от того, сколько людей было на дворцовой площади. Слуги носились с подносами. В четырёх уличных кухнях, построенных, судя по всему, наспех, жарили на вертелах грибы, овощи и мясо. Звенел хрусталь, музыка, смех. Две девочки, со светлыми, будто небо, волосами, заплетёнными в косички, крича что-то друг другу, пробежали мимо Эндрила. Три дамы, в свободных платьях, широкополых шляпах и с почти одинаковыми синими ожерельями, прошли мимо, бросили на принца оценивающий взгляд и, фыркнув, отвернулись.
Он посчитал себя вправе фыркнуть им в ответ, чем остался вполне доволен. Однако…
Теперь он стыдился своего внешнего вида. Кто бы мог подумать, что военный наряд доставит ему столько проблем. Стиснув зубы и решив не обращать ни на кого внимания, он зашагал по дороге в сторону дворцового собора – деревянного здания в дальнем конце путанной тропинки, которую теперь выложили жёлтым камнем и украсили клумбами с цветами по бокам и низенькими кустарниками с какими-то розовыми ягодами.
И с каждым шагом людей становилось всё больше. Здесь были не десятки гостей – сотни человек. Пожалуй, скажи Эндрилу кто-нибудь, что во дворец пришёл каждый житель пяти верхних ярусов, он бы, не раздумывая, поверил.
Чтобы подойти к крыльцу собора, ему даже пришлось оттолкнуть нескольких зазевавшихся юношей в строгих тёмных костюмах с бархатной красной вышивкой на рукавах. Боги… Судя по их одежде и смуглой коже, они были островитянами, а не выходцами с Царь-древа. Похоже, сюрпризы никогда не кончатся.
Он побежал вверх по лестнице, гадая, что его ждёт внутри, но, когда добрался до последней ступеньки, двухстворчатые дверцы собора с медным королевским гербом, вдруг открылись, и из помещения выбежала девочка в светло-зелёном сарафане. По всему её виду можно было предположить, что она убегает от погони – в точности, как Эндрил часом раньше. Прядка светлых, отливающих золотом волос выбилась из замысловатой причёски, щёки залились румянцем, дыхание сбилось и клокотало в груди. Замерев на мгновение в дверях, она окинула крыльцо взглядом, будто ища укрытие, поправила золотую ленту в волосах, развернулась к лестнице и… увидела Эндрила.
Конечно же, он узнал сестру. Видел её в последний раз, когда ей было четыре. Она была ниже вдвое, со смешными, почти белыми кудрями, носила дутые штаны с перьевой прослойкой, бегала, забавно перебирая маленькими ногами, и заливисто хохотала, если падала. Сейчас она стала взрослее. Изменились лицо, фигура, одежда – всё. Но взгляд не желал цепляться за эти перемены, вместо этого выхватывая знакомые и родные детали. Маленький аккуратный носик, озорную искорку во взоре, пухлые щёчки, ямочку под нижней губой, в точности, как у матери. Золотую ленту в волосах, подаренную отцом.
Увидев принца, она широко распахнула зелёные глаза, захлопала ресницами. Даже приоткрыла рот в изумлении, а затем стрелой кинулась к брату, ныряя между толпившимися гостями. Не добежав два шага, она прыгнула к Эндрилу, и тот едва успел поймать её, заключив в объятия.
– Эндрил! – закричала она и вдруг отстранилась. Принюхалась, насторожилось, будто белка. – Ты пахнешь солью, и… – в момент размышления она выглядела такой взрослой, что у Эндрила даже перехватило горло. – Ты пахнешь приключениями! – нашла она нужное слово. Затем, сцепив за спиной руки, осмотрела его сперва с одной стороны, затем с другой. – Так ходят на Севере, правда?
– Не переоделся с плавания, – соврал он.
– Плавание… – Она в предвкушении облизала губы, будто ей предложили изысканное лакомство. – Ты и впрямь плыл по самой бездне? А по воздуху летал?
– К самым облакам, – улыбнулся юноша.
– И видел воздушных богов? – от восторга она даже дёрнула его за мантию.
– Конечно. А ещё и пиратов! – подмигнул он.
– Пиратов? – недоверчиво переспросила девочка. – Ты охотился на них? Помогал северному королю ловить их?
– Ловить? Ну… можно сказать и так.
– Я слышала, они на Севере носят шлемы с рогами? А ещё шьют плащи из вороньих перьев! И отращивают к старости клыки, потому что едят только мясо!
– А ещё… – Эндрил наклонился к ней и перешёл на шёпот. Затем слегка откинул полу мантии. – Носят вот такие мечи.
Девочка засияла, кинулась к оружию, и Эндрил едва успел вывернуться.
– Дай посмотреть! Ну, дай! Это настоящий меч с Севера? Или ты забрал его у пиратов? Ну дай, Эндрил!
Она настойчиво потянулась к мечу и, несмотря на все усилия принца, почти добралась тонкими пальчиками до ножен, как вдруг двери собора вновь открылись.
Вслед за сестрой показалась и мать Эндрила – королева Ризанна Тан Гурри. Она, несомненно, искала дочь. Выбежала, распахнув двери собора, увидела девочку, затем Эндрила, и застыла в нерешительности.
Она была одета в бежевое с медным чайное свободное платье. Волосы распущены – хоть и убраны за плечи. На левой руке браслет, в ушах серьги с маленькими голубыми осколками кристаллов. Она почти не изменилась с их последней встречи. Даже, как показалось Эндрилу, будто бы стала моложе.
И от вида матери, принц впервые за сегодняшний день потерял дар речи.
Два года он провёл на Севере. Два года только и думал, что об этом дне. Дне, когда он сможет вернуться. Строил планы, искал возможности, союзников, вербовал людей. И так много размышлял, что именно скажет отцу, что совсем забыл обо всём остальном.
Но сейчас, глядя на лицо матери, на едва заметные морщинки возле её глаз, на появившиеся невесть откуда седые прядки, впервые осознал, что вернулся домой.
Домой, где его совсем не ждали.
– Мама, смотри! Здесь Эндрил! – Энжи подскочила к королеве, всплеснув руками, уже и забыв о мече. Юноша воспользовался этим, чтобы незаметно прикрыть его мантией. – Он был на Севере! Летал к воздушным богам и охотился на пиратов!
Королева Ризанна быстрее сына вернула самообладание. Улыбка скользнула по её губам, не затронув глаза. Женщина потрепала дочь по волосам и нежно произнесла:
– Энжи, милая, тебя ждут внутри. Церемония скоро начнётся, и ты должна повторить свои слова.
– Но мама! Эндрил вернулся! Можно я побуду с ним ещё немного? Я хотела показать ему братиков!
– Иди милая. Ты увидишься с братом позже.
Королева мягко направила девочку в собор, и та нехотя подчинилась. Когда двери за её спиной закрылись, мать оглядела Эндрила. Он поймал её взгляд, надеясь найти в нём тепло, но не обнаружил даже крупицы. Вместо него в нём была печаль, холодная, словно нож, который воткнули под рёбра.
– Эндрил, ты… – Она нахмурилась, подбирая слова. – Почему ты здесь?
Он открыл рот, а потом закрыл его. Что именно он должен ответить на такой вопрос? Потому что здесь его дом? Его королевство? Его, боги раздери, трон? Потому, что он – наследный принц и старший сын короля, а значит, должен быть в столице? Потому, что он уже взрослый, и может делать то, что ему вздумается? Потому, что он единственный, кто хочет объединить их семью? Они оба знали – ничто из этого не было поводом нарушить королевский приказ.
– Я… Я хотел бы поговорить с отцом. У меня есть для него новости. Не мог доверить их письму, поэтому прибыл лично.
Она, конечно, поняла, что это враньё. Почувствовала боль, томящуюся у него в груди. Он знал, что это так – знал, что матери всегда о таком знают. Подошла ближе – настолько, что он почувствовал запах её духов. Знакомый, уносящий в прошлое. Дыхание вмиг перехватило, сердце забилось чаще. Ему захотелось сгрести мать в охапку, прижать к груди и не отпускать как можно дольше. Если это помешает им завязать разговор, станет только лучше. Ведь всё, что они скажут друг другу, лишь отдалит их. Он знал, что это неизбежно.
Взгляд королевы скользил по Эндрилу и наконец наткнулся на фингал. Остановился. Веки женщины дрогнули, и она несколько раз быстро моргнула, будто отгоняя слёзы. Подошла вплотную, несмело протянула руку и провела по щеке юноши тыльной стороной ладони.
– Боги, Эндрил… Ты в порядке? Что с тобой случилось на Севере?
Он отстранился, не сдержав злую усмешку. О, на Севере всё было отлично. Если не считать того, что он был лишён родного дома и семьи. Был вынужден пресмыкаться перед северной королевой – мегерой, каких поискать. Был вынужден проводить время в компании этой набитой двенадцатилетней дуры, которая писать-то не научилась. Был вынужден искать пути вернуться домой. Но самое смешное заключалось в том, что здесь – на Царь-древе, где он провёл лишь пару часов – было в разы хуже.
Но он не сказал этого. Взял себя в руки, приосанился по-военному – жест, подсмотренный у отца, – и произнёс:
– У меня всё хорошо, матушка. Что до синяка – на море был шторм, и я оступился и врезался в дверной косяк. Ничего страшного – в академии бывало и не такое.
Она поморщилась от его официального тона. Да и, наверное, от очередного вранья.
– Почему ты не предупредил меня, что вернёшься? Я бы поговорила с отцом. Мы бы подгадали наилучшее время, и…
– И я бы не помешал столь пышному празднику, – с издёвкой закончил Эндрил. – Никогда ещё во дворце не видел столько гостей. Если бы я остался на Севере – непременно услышал бы пение, смех и звон посуды. Почувствовал бы запах жарящихся на костре овощей и мяса. Услышал бы звон колокола собора, воспевающий рождение двух моих братьев. Видимо, это был бы самый простой способ узнать о том, что это произошло.
Стоило словам сорваться с языка, как Эндрил тут же пожалел о них. Мать съёжилась, поморщилась, будто от пощёчины. Её взгляд потух, затем окаменел, отгоняя чувства, и она отвернулась. Он знал, что это не справедливо. Знал, что мать любит его всем сердцем. Однако она никогда и ни при каких условиях не перечила отцу. Слушалась короля во всём, даже если была с ним не согласна. По правде сказать, юноша даже уважал эту черту и восхищался ей. Надеялся, что, когда у него появится спутница жизни, она будет также относиться к его решениям.
Он почувствовал необходимость оправдаться.
– Мама, послушай… Я вернулся не просто так. Знаю, что были причины, почему отец отправил меня на Север. Но кое-что изменилось. И я изменился. И намерен доказать ему это.
– Ты… – она посмотрела на него с надеждой. – Ты приехал, чтобы всё исправить?
– Да. Об этом я и говорю. И, поверь, у меня всё получится. В этот раз наверняка.
Она, помедлив мгновение, кивнула.
– Эндрил, отец сейчас принимает послов в тронном зале.
– Важные, должно быть, птицы.
– Да, это так. Может быть… Может быть, ты подождёшь его здесь? Увидишься с братьями? Побудешь на церемонии. Я найду какое-нибудь место, где никто не обратит внимания на твой… эм… наряд.
Он поморщился, вновь убедившись, что идея с одеждой была не лучшей. Представил, как войдёт в собор. Представил, как будет стоять, слушать речь священника. Увидит, как его мать и сестра держат двух новорождённых младенцев – его братьев, которых он ни разу даже не видел. Братьев, о рождении которых ему никто не сказал. Как люди будут ликовать и чествовать их, пока он стоит один, в дальнем уголке. Чувствуя себя чужим в собственном доме.
Или он мог бы вместе с семьёй выйти на сцену. Показаться людям – поприветствовать их, чтобы они знали, что их принц наконец вернулся. Однако, как отреагирует на такое неповиновение отец, если придёт на церемонию? Отчитает его перед всеми? Выгонит из собора перед взором богов? Или проглотит его неповиновение, а затем уж точно не станет его слушать?
Нет, он должен был сделать всё правильно. Сделать всё так, как и собирался. Как бы сложно это теперь ни казалось.
– Прости, мама. Но дела не требуют отлагательств. Я непременно посещу собор после того, как встречусь с отцом, если он позволит. Увижу братьев, расскажу вам с Энжи про Север. Сделаю это позже, как только смогу. Но пока… Пока я должен увидеть отца.
Она молча кивнула, и он, чтобы не передумать, уже собрался уйти.
– Эндрил, – позвала она. – Удачи.
Он весело усмехнулся, вновь почувствовав уверенность в своих силах. Уверенность, что у него всё получится.
– Она не нужна мне, матушка. Поверь. Ведь у меня есть план.