полная версия

Иван Андреянович Филатов
Истоки возникновения новизны

Полная версия

6. Методология возникновения новизны

В процессе изложения текста мы уже много раз и во многих местах касались отдельных деталей методологии возникновения новизны. Теперь же нам предстоит быть более последовательными и более детально рассмотреть этот вопрос в поэтапном его изложении: А – Событие-1, Б – Событие-11 и С – Событие-111.

А. Начнем с того, что происходит на этапе События-1, том этапе, который предшествует Событию-11, то есть событию нашего продуктивного мышления и созданию самой идеи.

Так что же происходит в недрах того социума, в котором мы живем и который является живым видообразованием самой Природы? Скорее всего, в нем происходит, до поры до времени не замечаемое продуктивно мыслящим человеком, зарождение и созревание, не раз нами уже упомянутых Необходимостей в новизне того или иного вида. А именно, того вида, который необходим социуму – на данном этапе его существования – для его полноценного развития. Это начальный этап методологии возникновения новизны (Событие-1), той новизны, которая пока что выступает в форме не ощущаемого и не опознаваемого человеком фактора Необходимости. Но для того чтобы этот фактор стал ощущаемым и опознаваемым он должен проявить себя – уже на границе между концом События-1 и началом События-11 – в виде какого-либо негативного фактора. И таковым может стать лишенность человека (а вместе с ним и общества) в чем-то, недостаточность чего-то, неудовлетворенность чем-то, неудобство пользования чем-либо и т. д.

Так:

– лишенность в телесной силе и ловкости привела человека к изобретению орудий охоты на более сильных и более ловких диких животных (увесистый булыжник, западня, капкан, копье, лук и стрелы);

– недостаточная эффективность выражения и передачи мыслей посредством жестов и гортанных звуков привела к изобретению звучащей речи;

– неудовлетворенность неупорядоченными спонтанно-эгоистическими взаимоотношениями между людьми привела к «изобретению» нравственности, то есть к упорядочению этих взаимоотношений на не законодательном уровне;

– неудобства и трудности в сохранении (во времени) приобретаемых знаний и передачи их на большие расстояния привели к изобретению письменности и т. д. и т. п.

Именно эти негативные факторы являются, как мы покажем далее (и постараемся в этом утвердиться), передаточным звеном, связывающим сообщество людей в целом (социум) с человеком, продуктивно чувствующим и мыслящим, а вместе с ним и со всеми людьми, составляющими это сообщество. Иначе говоря, эти негативные факторы связывают Бытие социума (самого по себе) с бытием человека. Причем следует особо отметить следующее: человек продуктивно мыслящий и чувствующий является не только создателем идей, отвечающих запросам социума, но он еще – открыватель самих Необходимостей в новизне того или иного вида, – конечно же, через воздействие на него указанных негативных факторов. Не обладай он чутьем к тому, какая Необходимость зародилась и созрела в недрах социума самого по себе, у него не было бы повода обратить внимание на назревшую проблему и направить свои собственные интеллектуальные усилия (и данные ему способности) на создание соответствующей идеи, разрешающей возникшую неблагоприятную для социума ситуацию.

По сути дела, вся культура это результат изобретений и открытий в процессе обнаружения каких-либо негативных факторов. И все это стало возможным благодаря заложенной в мозг человека природной способности генерировать все новые и новые идеи. Попробуйте теперь заявить, что не создание идей является фундаментом нашего – человеческого и социального – Бытия как возникновения новизны! Исходя из этого положения, нам ничего другого не остается, как заявить в очередной раз: Бытие осуществляется только в том «объекте», который способен производить новизну, будь то Вселенная, живая Природа, социум, мозг человека или геном последнего.

Дело в том, что любая эволюционирующая система – а в Природе мы не видим ни одной не развивающейся системы – непременным образом производит в своих недрах новизну самого разного содержания⁸. В человеческом социуме таковой является новизна техническая, научная, психологическая, социальная, моральная, эстетическая, философская и т. д. Без этого он не может развиваться. Эволюция в том и заключается, что в этой системе производится новизна самого разного содержания. А без притока последней развитие заканчивается. Но при этом заканчивается и существование этой системы. Она деградирует вплоть до своего разложения и исчезновения. (Пример тому, положим, исчезновение Римской империи и цивилизаций Южной Америки). И это обстоятельство мы должны принять как аксиому в наших рассуждениях о Бытии как возникновении новизны.

Итак, мы понимаем, что Необходимость в чем-либо новом, – будь то предметы нашего обихода, формулы, законы, парадигмы, моральные принципы, государственные институты и т. д. – зарождается и созревает в недрах того социума, в котором мы живем; и мы до поры до времени не замечаем этого созревания, а тем более зарождения. Но не замечаем мы этого не потому, что мы так невнимательны, а потому, что мы с нашим сознанием – и даже с продуктивным мышлением – не вхожи в лабораторию того, что там, в социуме самом по себе, происходит, потому как в этом процессе (Событие-1 как Бытие социума самого по себе) мы выступаем не как разумные существа, а как вещи (актанты), наряду с бесконечным количеством других вещей и явлений, существующих на данный момент и в данном социуме.

Так что там, где функционируют только вещи (Событие-1), о возникновении идеи не может быть и речи. А вот идеи создания всего того, что необходимо данному сообществу могут возникнуть только в интеллекте творчески мыслящего человека, то есть человека способного, во-первых, ощутить и осознать саму потребность социума в новизне данного вида, а во-вторых, создать идею как механизм разрешения возникшей проблемы. Как видим, необходимость разрешения последней (в виде Необходимости создания новизны определенного рода), как по эстафете передается с уровня Бытия социума на уровень бытия человека продуктивно мыслящего. И происходит это только потому, что у социума как такового нет того «органа», который бы создавал саму новизну или какой-либо механизм разрешения его проблем. В то время как у человека – как Подручного Средства социума – таковой (орган) имеется и называется он интеллектом, сочетающим в себе две способности: мыслить и логически (рационально), и иррационально, то есть посредством интуиций, инсайтов, озарений, наитий, вдохновений и т. д.

Получается так, что эстафета возникшей и уже созревшей в социуме потребности в чем-либо новом передается из «рук» социума в «руки» чутко чувствующего и творчески настроенного человека. И ощущается им эта эстафета, конечно же, не в виде самой Необходимости в новизне, – поскольку мы не можем знать вида того, чего еще нет, и чего никогда еще не было – а в виде какого-либо материально ощущаемого негативного фактора: лишенности, недостаточности, неудовлетворенности, неудобства и т. д.

А теперь небольшое отступление. Здесь мы не рассматриваем случай, когда человек создает идеи не по запросу социума самого по себе, а по «требованию» своих меркантильных интересов: эгоистических, корпоративных, коррупционных, ресентиментных и т. д. Этот случай требует особого и весьма пристального рассмотрения, потому что, скатившись на этот путь, мы оказываемся в колее, ведущей нас к неминуемой погибели. (И похоже на то, что мы, если еще и не вступили на эту дорожку, то уже находимся в точке бифуркации, ведущей к ней). И, как мы теперь понимаем, подобная методология возникновения новизны для человека самого себя обходится без учета События-1, поскольку игнорируются «кровные» интересы соци-ума самого по себе. Он оказывается отключенным от нашей продуктивной деятельности, поскольку эта деятельность осуществляется только в угоду эгоистических запросов человека, а не социума в целом.

(Хотелось бы только знать, в чем именно заключаются эти интересы, интересы социума как природного образования. Ведь Природа что-то имела в виду, создавая социум. Если она хотела через социум и через человека продуктивно мыслящего создавать новизну саму по себе (в неимоверных масштабах), то спрашивается, для кого (или для чего) она, эта новизна, должна создаваться и где предел наших творческих способностей?).

Иначе говоря, в случае «отключенности» соци-ума Онтологический круг разрывается и нарушается естественный порядок функционирования всей системы: Природа-социум-человек. А всё только из-за того, что человек, наделенный самой Природой способностью создавать идеи и тем самым быть Подручным Средством у социума (как природного образования), готов предать (если уже не предал!) интересы социума в угоду своих собственных своекорыстных интересов. Видать, Природа, создавая человека разумного, не очень-то рассчитывала на то, что он может «работать» только на самого себя, вместо того, чтобы в первую очередь быть в Подручности у социума как нового видового образования самой Природы. (Представим себе хотя бы на минуту прайд львов, в котором одна из львиц добывала бы себе пищу и ни с кем ею не делилась – смог бы в этом случае существовать весь прайд?).

Не отсюда ли современный глобальный раздор в межнациональных отношениях? Но эти отношения, как мне представляется, – всего лишь надводная верхушка айсберга. Истинная же «глубоководная» причина – человек для самого себя, для своих, преимущественно, плотских утех. А если его интересует только это, то тогда «заглушаются» (глохнут) интересы духовные. Но без них теряется всякий интерес к созданию новизны в виде идей. И не отсюда ли вдруг возникшая – как гром среди ясного неба – идея «золотого миллиарда» как идея «золотого века» – пускай для немногих, пускай ненадолго, но с исполнением всех желаний «по щучьему велению»?

Самое непонятное здесь – откуда у человека неодолимое стремление иметь в своем распоряжении сверх необходимого, даже сверх всякой меры, сверх того, что он может (и способен) употребить или использовать? Скорее всего, стремясь к этому, человек выпадает из природного процесса, а значит, стремится к самоуничтожению. Может быть, это и есть конечная цель нашего человеческого земного существования? Ведь всё, некогда родившееся и достигшее зрелости, рано или поздно умирает, как умирает клетка, запуская механизм самоуничтожения (апоптоза). Но не слишком ли рано мы достигли своего акме? И является ли современное состояние цивилизации его вершиной?.

Покончив с отступлением, продолжим далее. Как видим, на этапе События-1 есть только Бытие социума, но нет нас с нашим вездесущим сознанием и мышлением – потому как мы выступаем на этом этапе (Событие-1) в качестве обыкновенных вещей. Правда, функционирование вещей – в виде взаимодействия между ними – все же не остается безрезультатным. Как мы и предположили, – конечно, по наводке Объектно Ориентированных Онтологий (в первую очередь, Хармана, Латура, Деланда, Мейясу и др.) – это взаимодействие приводит к вполне определенному результату: возникновению Необходимости в чем-либо новом. А поскольку мы не можем заметить эту Необходимость в новизне, – нельзя заметить того, чего еще нет – то мы замечаем тот негативный фактор, в котором проявляется эта Необходимость, и который воздействует то ли на наши чувства, то ли на наш ум самым непосредственным образом.

Здесь можно было бы даже сказать, что, если в процессе нашего продуктивного мышления возникают идеи, то в процессе «мышления» соци-ума как такового возникают их зеркальные отражения, а именно, Необходимости в них. Но как невозможно «пощупать» зеркальное отражение предмета, так невозможно воспринять своим разумом саму Необходимость в чем либо новом. А вот негативный фактор вполне ощущается, поскольку воздействует он на нас на уровне наших материально устроенных органов чувств и нашего ума.

Б. Проследим далее, что происходит уже не в социуме самом по себе (Событие-1), а в нашем мышлении (Событие-11) – здесь и сейчас – после того, как мы приняли от социума «эстафету» в виде какого-либо негативного фактора, который необходимо устранить (разрешить).

Первое что мы начинаем делать так это время от времени размышлять над этим вопросом. И наше размышление заключается в том, что мы подбираем те или иные объекты, имеющие отношение к данной теме, взаимосвязываем их тем или иным образом, и пытаемся получить нечто подобное идее, то есть имеющее смысл, способный натолкнуть нас на решение этой задачи. И этот процесс построения разного рода гипотез посредством логического мышления и собирания в единое целое комплекса исходных сущих, заимствуемых нами из сферы Хаоса, мы назвали рефлексией-1. Но, как правило, данный процесс не завершается разрешением нашей задачи, потому что манипулирование на логическом уровне известными нам сущими (и взаимосвязями между ними) в принципе не может привести к возникновению какой-либо новизны, а тем более идеи. А логика ничем иным как исходными сущими в их взаимосвязи друг с другом манипулировать не может. Как писал математик Ж. Адамар:

«…строго говоря, практически не существует чисто логических открытий. Вмешательство бессознательного необходимо по крайней мере для того, чтобы стать отправным пунктом логической работы»⁹.

И для того чтобы выйти к созданию идеи, необходим переход с рационального (логического) этапа мышления (рефлексия-1) на иррациональный уровень мышления, который начинается с инкубационной фазы, когда мы оставляем в стороне прежние наши размышления и занимаемся чем-либо другим. Инкубационный этап тайного создания смысла идеи и выхода – после инсайта и явления идеи в наше сознание – его на допонятийный этап, скорее всего, необходим нашему интеллекту для того чтобы ничто постороннее уже не мешало развитию того процесса, который был запущен (в конце этапа рефлексии-1) с целью обеспечения выхода на «автоматический» режим самоорганизации нейронной материи. Так ракета, получив импульс от отработавшего двигателя, выходит на автоматический режим орбитального вращения).

Но этот переход на автоматический бессознательный уровень возможен только в том случае, если на этапе рефлексии-1 мы приложили достаточно интенсивные интеллектуальные усилия к познанию всего того, что имеет отношение к разрешаемому нами вопросу. И это познание связано самым непосредственным образом с теми сущими, которые уже некогда были созданы и которые мы назвали исходными сущими. Вот это хранилище последних в целом мы и назвали Хаосом, поскольку мы не знаем, когда, какие сущие и для комплектации каких идей эти готовые сущие могут нам потребоваться.

Так что только в случае приложения достаточно интенсивных интеллектуальных усилий на этапе рефлексии-1 однажды нам на ум может прийти спонтанно рожденная в нашем бессознательном идея, как внове явленный смысл. Вот этот момент есть то, что названо в многочисленной литературе – в частности, у А. Пуанкаре¹0 и Ж. Адамара – терминами прозрение, откровение, просветление, озарение, вдохновение, инсайт, интуиция.

Причем, идея является в наше сознание в виде сгустка смысла, который мы прекрасно – в одно мгновение! – понимаем (и понимаем в наиболее ярком свете), но еще не можем выразить, поскольку смысл идеи должен быть раскрыт (развернут) и облечен в какую-либо из знаковых оболочек: слова, знаки формулы, символы, схемы, таблицы и т. д. Не будучи оформленным, этот смысл, как показывает практика креативного мышления, имеет большую вероятность «улетучиться» из нашего сознания при малейшем отвлечении от процесса раскрытия этого совершенно нового для нас самих смысла.

И вот это озарение как мгновенное понимание смысла внове явленной идеи, как правило, сопровождается достаточно неординарными проявлениями нашей психики. А именно: явление смысла идеи в наше сознание – из нашего же бессознательного! – происходит в сопровождении целого «эскорта» ранее нами уже отмеченных эмоционально-интеллектуальных ощущений, кстати сказать, обнаруженных и зафиксированных уже древними греками – Платоном, Аристотелем, Плотином. И таковыми являются:

– интеллектуальное удовольствие от понимания внове явленного смысла,

– удивление от внезапности его явления,

– уверенность в надежности и истинности этого смысла,

– и впечатление светоносности последнего – отсюда закрепившиеся за этим актом термины: озарение, откровение, прозрение, просветление и т. д.

Продолжим далее. Тот достаточно кратковременный период от момента явления идеи в наше сознание до начала процесса раскрытия и оформления ее смысла назван нами – надо признаться, достаточно неудачно – допонятийной фазой, поскольку ясно понятый нами самими смысл идеи еще не может быть передан кому-либо и, следовательно, не может быть доступен пониманию кого-либо другого по той простой причине, что он еще не оформлен нами в знаки какой-либо всеми понимаемой системы. Потому как он есть достояние только нашего, скажем так, «чистого» сознания, сознания, еще не обремененного какими-либо культурными навыками. Иначе говоря, мы не можем его передать, если он еще не оформлен, то есть, не материализован в знание. Но, как мне представляется, именно с этой, допонятийной фазы иррационального мышления начинается перекодировка нейронных образований нашего мозга в слова и знаки, знакомые нашему сознанию. И начинается не только перекодировка, но и раскрытие, развертывание смысла идеи в рациональном процессе рефлексии-11.

А что же происходит в процесс нашего мышления на этапе рефлексии-11? Оказывается, происходит самое таинственное и самое незаметное, но притом, самое главное! В процессе раскрытия смысла идеи нами обнаруживается нехватка в комплектации идеи, состоящей пока что только из исходных сущих – которыми мы оперировали уже на этапе рефлексии-1 – еще одного объекта-сущего, того сущего, которое мы должны создать внове, поскольку его нет в наличии среди принятых нами в состав комплектации исходных сущих. И этот объект мы назвали искомым сущим, так как мы должны найти и сформировать в своем уме его вид (эйдос, по Платону) и его сущность, посредством которой оно могло бы войти во взаимосвязь с остальными сущими этой же идеи, и тем самым образовать единый комплекс (или замкнутую цепочку). Основным требованием к этому сущему является то, чтобы оно, во-первых, естественным образом вписывалось в этот комплекс, во-вторых, чтобы его свойства не входили в противоречие со свойствами остальных, исходных, сущих, и в-третьих, чтобы оно замыкало (как замком) всю цепочку.

Продолжим далее о процессе продуктивного мышления. Так вот, найдя посредством нашего воображения-представления вид недостающего нам звена, мы понимаем, что этим идеальным искомым сущим мы в принципе не можем произвести никакого реального действия (а вернее, изменения) в окружающей нас материальной действительности. А именно это-то нам как раз и нужно сделать. Вот почему нам надо материализовать его, то есть по его образцу и по определенной технологии – нами ли созданной или кем-либо другим – изготовить материальное его воплощение, а именно, подручное средство. И только с помощью последнего мы уже сможем осуществлять в социуме (в массовом масштабе) новый род деятельности по производству нового вида Продукции, того вида, который ранее, в процессе События-1, был затребован самим социумом.

Так что весь процесс от начала рефлексии-1 до конца рефлексии-11, то есть до разработки технологии изготовления подручного средства мы можем назвать Событием-11 (в общей 3-х событийной методологии возникновения новизны). И единственно кто причастен к этому процессу так это креативно мыслящий человек. На этом его миссия заканчивается. Он сотворил самое главное, а именно, смысл идеи.

И если возникнет вопрос, так что же означает такое, казалось бы, ясное на первый взгляд, но на самом деле достаточно загадочное понятие, как смысл идеи, то лучше понять это позволит нам другой вопрос – для чего он, этот смысл, предназначен? А предназначен он для того, чтобы:

– во-первых, в процессе раскрытия смысла идеи на этапе рефлексии-11 обнаружить лакуну (недостачу) в цепочке исходных сущих;

– во-вторых, заполнить эту лакуну внове созданным в нашем уме искомым сущим;

– в-третьих, материализовать – по определенной технологии – это искомое сущее в подручное средство;

– и в-четвертых, с помощью этого средства осуществлять в социуме новый род деятельности по производству нового вида Продукции.

Как видим, смысл идеи есть руководство (механизм) к осуществлению выше означенных действий. Сам смысл ведет нас от одного действия к другому, с ним связанному необходимо обусловленной причинно-следственной связью.

А ведь смысл возникновения любой идеи только в том и заключается, чтобы «вынудить» явление на свет новизны какого-либо вида, и тем самым проявить какую-либо неповторимую Истину, ранее бывшую сокрытой. Как полагал А. Бадью в «Малом руководстве по инэстетике», «Истина живет в стихии неповторимости. Повторение объекта или утраты (что одно и то же) есть лишь досадная неверность неповторимой уникальности истинного» (стр. 144). Но в этой же стихии, стихии неповторимости и спонтанности, обитают и идеи, а вернее, их возникновение и их смыслы: нет ни одной идеи, смысл которой бы повторялся, и нет ни одной идеи, которая бы не возникла спонтанно, стихийно.

Вот почему возникновение любой идеи есть возникновение Истины. (И недаром Хайдеггер так упорно настаивал на древнегреческом понимании термина «истины» как несокрытости (алетейи), то есть того, что вышло из сокрытости (леты) в не-сокрытость (а-летейю). (См. «Гераклит». Основная часть, паракраф 8)). И то, что мы назвали идеей – будучи представленной в своем раскрытом виде, в виде мысли – является ничем иным как самой Истиной. Разве не Истинами являются формулы Ньютона, Ома, Эйнштейна, таблица Менделеева, устоявшиеся моральные принципы, произведения литературы и искусства, понятия естественного отбора (Дарвин), бессознательного (Фрейд, Юнг), наследственности свойств любого живого организма (Мендель) и т. д.? Всё это Истины, и тем родником, из которого они истекли, являются идеи, однажды спонтанно возникшие в интеллекте человека, продуктивно мыслящего. То есть мыслящего одинаково эффективно как посредством логики (рационально), так и посредством инсайтов, озарений, интуиций (иррационально).

Так что вряд ли можно безоговорочно согласиться с общепринятым мнением, что «Инсайт объясняется через «всплывание» в сознании готового решения из бессознательного»¹¹. «Всплывает» не готовое решение, а «инструкция», каким образом это «готовое решение» можно осуществить. Потому что вслед за инсайтом мы сначала должны в своем уме – по наводке смысла внове явленной идеи – сформировать идеальный вид недостающего нового искомого сущего, затем материализовать (по определенной технологии) последнее в подручное средство, и лишь потом, с помощью последнего производить новый вид Продукции. Создание этой Продукции и будет «готовым решением» ранее возникшей проблемы.

Как видим, смысл любой новой идеи не столько в том, чтобы понять и выразить нечто нам ранее неизвестное, сколько в том, чтобы дать нам вполне конкретную инструкцию по созданию новизны определенного вида. И эта инструкция – как порядок действий – неизменна по своей сущности, она «космополитична»: иначе говоря, она применима для идей самого разного вида и содержания: технических, научных, психологических, этических, социальных, религиозных, философских и т. д., что и было проиллюстрировано нами в разделе 4. «Примеры идей из разных областей знания».

Другими словами, алгоритм осуществления смысла любой идеи неизменен в своей последовательности. И эта «космополитичность» была обретена нами, скорее всего, в те далекие времена, когда нейроны нашего мозга – вдруг! – стали способны самоорганизовываться в некие ансамбли, проявлением которых на уровне сознания и стали смыслы идей, являющихся в актах инсайта, прозрения или озарения. И подтверждением последнему стали нейрофизиологическое эксперименты С. Деана и его коллег. (См. следующий раздел).

Более того, эта инструкция является составной частью более обширной «инструкции», а именно: методологии возникновения новизны (на этапе События-11), состоящей из рефлексии-1, инкубационной фазы, спонтанного акта явления идеи в наше сознание, допонятийной фазы, рефлексии-11 и создания подручного средства, с помощью которого может быть произведена новая Продукция определенного содержания, ранее запрошенная социумом на этапе События-1.

И если мы включаем в эту методологию еще и События-1 и -111, то должны еще будем учитывать и то, что происходит в соци-уме самом по себе: хотя бы, как адаптируется внове созданная новизна и как возникают все новые и новые Необходимости в самой новизне какого-либо вида.

Все это дает нам право заявить, что методология возникновения новизны вместе с включенной в нее инструкцией по реализации смысла идеи может, хотя бы в некоторой степени, служить алгоритмом при решении задач, связанных с созданием (техника) или обнаружением (наука) новизны самого разного, нам еще незнакомого содержания.

Так вот, дойдя до этого места наших рассуждений о процессе нашего продуктивного мышления, постараемся зафиксировать те пять тайн, которые мы не можем объяснить на уровне нашего логического мышления.

Во-первых, каким образом и где, в каких структурах нашего мозга, образовался сам смысл новой идеи? И здесь, конечно же, помощь нам могут оказать только эксперименты, наподобие тех, которые описаны в нами уже упомянутой книге С. Деана «Сознание и мозг. Как мозг кодирует мысли». (Об этом подробно далее в разделе 7)

Во-вторых, что является причиной того, что этот сгусток смысла «исторгается» («выталкивается») из нашего бессознательного на уровень сознания в спонтанном акте, который принято называть инсайтом, озарением, прозрением и т. д.? Конечно, причиной, скорее всего, является целостность (завершенность, истинность) этого смысла, но кто принимает решение отослать этот смысл на рассмотрение нашему сознанию. Ведь незавершенные смыслы так никогда и не появляются в нашем сознании, они оказываются погребенными в бессознательном, и мы даже не знаем почему: то ли наши усилия на этапе рефлексии-1 оказались недостаточными, то ли бессознательное «забраковало» результат работы нашей логики.

В-третьих, почему внезапное явление смысла новой идеи в наше сознание сопровождается возникновением перечисленного нами выше «эскорта» ощущений? И эти субъективные ощущения, скорее всего, сопровождаются какими-либо весьма значительными материальными процессами в нашем мозге, теми процессами, которые можно было бы зафиксировать соответствующими приборами на физическом уровне их проявления. Здесь мы можем только предположить, что сопровождение явления смысла идеи в наше сознание столь позитивными ощущениями носит поощрительный характер: не будь этого, мы вряд ли бы заметили появления новой идеи на горизонте нашего сознания, и вряд ли бы мы сразу же принялись раскрывать и оформлять этот смысл. Ведь мы прекрасно знаем, что незафиксированный сразу же смысл идеи очень трудно удержать в нашем (повторим опять, «чистом») сознании – он с легкостью улетучивается из него.

В-четвертых, почему и каким образом, исходя из внове явленного смысла, мы находим лакуну – в виде отсутствующего искомого сущего – в цепочке исходных сущих, формирующих структурно-функциональный состав идеи? Иначе говоря, как мы находим «дырку от бублика»? Каким «зрением» мы видим эту «дырку»? Или, может быть, вид искомого сущего «вышелушивается» из тех взаимосвязей, в которых он должен находиться с остальными, исходными, сущими? Ведь мы прекрасно знаем, что каждое сущее – из комплекса сущих любой идеи – взаимосвязано с остальными сущими какими-либо метафизическими (сущностными) связями. Возможно, именно по этим взаимосвязям мы узнаем об отсутствующем искомом сущем, о том виде (эйдосе), в котором он должен быть представлен?

И в-пятых, каким образом при раскрытии смысла идеи происходит перекодировка нейронных образований нашего мозга в слова и знаки, фиксирующие смысл внове явленной идеи? Вот здесь, скорее всего, и заключена тайна преобразования материальной деятельности нейронов нашего мозга в идеальные представления нашего сознания. И вернее всего, эта тайна связана с тем, что в процессе раскрытия смысла идеи мы – в обязательном порядке! – должны наименовывать (называть) те составляющие элементы, которые входят в структуру идеи. А сами наименования мы извлекаем из памяти, которая является кладовой сознания. Так что посредством наименований мы просто-напросто «озвучиваем» то, что происходит в безмолвных материальных структурах нашего мозга. (Так, наверное, игла граммофона «озвучивает» глубину безмолвных материальных борозд пластинки) И здесь возникновение языка, скорее всего, сыграло решающую роль то ли в возникновении самого сознания, то ли в выходе его на новую ступень развития (на что нами уже было указано ранее). (Но самое главное это то, что мы даже не знаем, что именно мы имеем в виду, когда употребляем слово «сознание». Более подробно об этом в Статье «Роль идей и «сценарий» возникновения сознания»).

В связи с последним абзацем отметим одно, можно сказать, фундаментальное наблюдение эвристического характера. Оно касается волнообразности всего процесса продуктивного мышления: материальное переходит в идеальное, а идеальное в материальное и т. д.. (Совсем как в квантовой механике: волна в частицу, а частица в волну). Продемонстрируем эту волнообразность.

Восприняв от социума какой-либо материально воздействующий на органы наших чувств негативный фактор, мы начинаем размышлять на идеальном уровне нашего сознания в процессе рефлексии-1. И эта рефлексия, как мы укажем далее (см. раздел 7), способна «достучаться» до материальных нейронных структур нашего мозга. Эти же структуры, самоорганизовавшись в ансамбль нейронов в спонтанном акте инсайта, передаются на уровень нашего сознания в виде идеального (допонятийного) смысла идеи. Идеальный же смысл идеи, в конечном счете, преобразуется в материальное подручное средство. А вот с помощью этого средства в социуме производится опять же идеальная Продукция, положим, интенсификация распространения знания посредством языка (речи), кусочка мела, письменности, Интернета и т. д. Исходя из этого, мы можем заключить: если в процессе продуктивного мышления отсутствует (пропущен) какой-либо идеальный или материальный этап (результат), то о продуктивности не может быть и речи.