Иван Андреянович Филатов
Истоки возникновения новизны
8. Чем обеспокоено бытийно-историческое мышление Хайдеггера?
«Чем же еще другим должно «быть» сущее, если оно уже есть? Если бы могли еще знать, почему сущее есть. Поэтому спрашивают: чем вызывается к действию сущее?15.
Предисловие
В данном разделе попытаемся осветить всего лишь крошечный островок в океане Хайдеггеровской мысли. А именно, мы должны мысль Хайдеггера о Бытии и мышлении – вместе с той многозначно-загадочной терминологией, посредством которой эта мысль выражается – перевести на язык той мысли, которую мы сами более или менее понимаем и язык которой – опять же, более или менее – понятен нам самим.
Итак, в тексте, изложенном выше, мы в буквальном смысле расписали по пунктам вопрос, каким образом происходит возникновение новизны в социуме после того момента, как человеком уже воспринята Необходимость возникновения новизны в виде какого-либо воздействующего на его чувства и ум негативного фактора: недостаточности чего-то, неудобства пользования чем-либо и т. д. И эта новизна возникает, сначала, в виде смысла идеи, а затем, в форме внове создаваемого нами искомого сущего, далее материализуемого в подручного средства.
Но тогда возникает вполне конкретный вопрос, что именно свершается в социуме до данного момента, что ему предшествует, что способствует возникновению самой Необходимости в новизне того или иного вида. Иначе говоря, возникает Хайдеггеровский вопрос, «чем вызывается к действию сущее?» (См. эпиграф к данному разделу).
А вот на этот вопрос, как мы постараемся изложить ниже, отвечает то, что Хайдеггер назвал Бытием самом по себе и мышлением. Причем не бытием, как существованием всего существующего сущего, и не мышлением, как обыденным рефлексированием над объектами, присутствующими вокруг нас и в нашем уме (памяти), а Бытием и мышлением совсем особого рода. Вот об этом и пойдет у нас речь далее.
При этом в целях некоторой определенности в понимании Бытия и мышления, мы будем, в основном, рассматривать эти категории относительно того социума, в котором мы обитаем сами. Это, во-первых, а во вторых, постараемся придерживаться следующего плана изложения:
А. Бытие, по Хайдеггеру
1. Главная особенность Бытия самого по себе – это вынуждающий характер его проявления
2. Безосновность Бытия
Б. Мышление, по Хайдеггеру
С. Взаимосвязь Бытия и мышления с человеком.
А. Бытие, по Хайдеггеру
Сначала изложим вопрос о бытие в том виде, в котором он представлялся самому Хайдеггеру в работе «Введение в метафизику» (1935 год). Вот что он пишет в первой главе «Основной вопрос метафизики»:
««Вопрос о бытии» подразумевает, согласно общепринятому толкованию: вопрошание о сущем как таковом (метафизика). Если же исходить из «Бытия и времени», то «вопрос о бытии» значит: вопрошание о бытии как таковом. Такой смысл словосочетания «вопрос о бытии» оправдан как по содержанию, так и по языковой форме; ибо «вопрос о бытии» в смысле метафизического вопроса о сущем как таковом как раз и не спрашивает явно о бытии. Оно остается забытым»16.
Иначе говоря, вопрос о «бытии как таковом» – а по нашей терминологии: о Бытии самом по себе – метафизикой так и не был поставлен, вплоть до опубликования Хайдеггером своей работы «Бытие и время» (1929 год).
Далее мы рассмотрим две принципиальные особенности Бытия самого по себе, которые характеризуют его с совсем необычной для нас стороны. При этом мы не будем останавливаться на онтологической дифференции, – различии Бытия и сущего – поскольку она достаточно полно изложена во многих его работах.
1. Главная особенность Бытия самого по себе – это вынуждающий характер его проявления
Начнем с того, что Мир состоит из бесчисленного количества открытых систем, систем, сообщающихся между собой и обменивающихся своей энергией: общество (социум), человек, письменность, бассейн реки Амазонки, прайд львов в саване, мировой океан, сама Земля, живая жизнь на ней и т. д и т. п. И каждая из этих систем нуждается в притоке новизны в те или иные свои структуры. Исключив этот приток в открытую систему, мы обрекаем ее на деградацию и умирание.
Возьмем в качестве примера открытой системы аквариум. До тех пор пока мы будем подливать в него воду, кормить рыбок, следить за его чистотой и т. д., аквариум будет открытой и живой системой. Но как только мы прекратим делать это, вода испарится, вся живность в нем вымрет, сам он со временем рассохнется и превратится в прах. Вот точно также и весь Мир состоит из таких «аквариумных» открытых систем. Так что мы видим, что каждая из этих открытых систем – а закрытых систем нет в Природе – нуждается в притоке Новизны.
А вот Нужда (сама по себе) в новизне, в обновлении структур любой открытой системы, как мы постараемся убедиться на примере цитат из текстов Хайдеггера, это и есть Бытие само по себе, то Бытие, которое не опирается на сущее, не основывается на нем и не основывает его. Главное здесь понять, что между Бытием самом по себе и сущим «дистанция огромного размера», между ними нет причинно-следственной связи. Можно даже сказать, что Бытие это то, что есть при том условии, когда ничего, то есть никакого сущего еще не было, когда даже не было никакого намека на Необходимость его возникновения и существования. Можно сказать, что Бытие даже не корень того или иного сущего-дерева, Бытие – сама почва, на которой и из которой вырастают все сущие-деревья.
Так что же бывает до возникновения всякого сущего? Оказывается, бывает извечная Нужда в нем, в его возникновении или в притоке новизны в ту или иную систему.
Вот что напрямую пишет Хайдеггер в «Заметках» о Бытии как Нужде:
«Необходимое говорит из нужды. Нужда состоит в неуслышанном Бытия. Неуслышанное должно наверняка происходить из самого Бытия. Способен ли человек обращать внимание на нужду? Возможно, некоторые согласятся на это, если то тут, то там кто-нибудь подтолкнет мышление в этом направлении. Возможно, то тут, то там какое-нибудь мышление станет активнее, обратив внимание на возможность принадлежания. Запутанность и расшатанность мира, невзгоды и страдания человека, чья бессмысленная жестокость и неукротимая жадность могли бы стать поводом для нужды. Могли бы, (но) не должны, ибо нужда приходит сюда издалека, поскольку она ближе, чем все несчастливые обстоятельства и интриги. Она есть само Бытие (выделено курсивом мною – И. Ф.). Ему присуще необходимое. Человеку же принадлежит принадлежание.
Обладает ли он (подходящим) для этого ухом? Достигает ли его обращение Бытия? Соответствует ли этому сказывание? Оно должно бы исходить из нужды и быть, таким образом, необходимым, а потому отнюдь не вынужденным и принужденным»17.
Об этом же, о Нужде, Хайдеггер пишет и в другом месте:
«Первым делом следует постичь, в чем состоит нужда …». (Там же, 622.).
Причем, Хайдеггер подчеркивает принципиальную отделенность потребностей человека от одной единственной потребности, потребности Бытия самого по себе:
«В мышлении речь идет не о потребностях человека, а об одной потребности Бытия. Бытие – в чем-то нуждается?». (Там же, 303).
Иначе говоря, Бытие, выражаемое посредством Нужды через мышление, направлено, в первую очередь, не на самого человека, не на его потребности – оно направлено на социум в целом. А для того, чтобы быть направленным на человека, оно в последующем, в процессе бытия сущего (то есть человека), должно будет пройти через «фильтрацию» тех негативных факторов, которые способны воздействовать на чувства и ум этого человека.
Так что, конечно же, Бытие, нуждается. И единственно, в чем оно нуждается, так это в исполнении Истины Бытия, иначе говоря, в исполнении запросов Нужды в обновлении той открытой системы социума, в которой возникла эта Нужда как Необходимость в обновлении. Отсюда ясно: Необходимость в новизне – это уже в некоторой степени проявленная Нужда, проявленная на подступах своего воздействия – на чувства и ум человека – в виде каких-либо негативных факторов: лишенности в чем-то, недостаточности чего-то, неудобства пользования чем-либо и т. д.
Все дело в том, что Истиной Бытия может быть только осуществление Бытия самого по себе. А оно, последнее, может произойти только в том случае, если будет осуществлен приток новизны в ту систему, которая нуждается в этом притоке. И если мы зададимся вопросом, почему именно новизна должна «влиться» в систему, а не что-либо иное, то ответ ясен: потому что ничто иное, кроме новизны, не является Необходимым для системы. Любой приток в систему, в которой есть что-то уже известное (старое), будет позиционировать себя как Новизна и в то же время как Истина. Новизна и Истина неразрывны в своем единстве: и то и другое сопряжены между собой, как сопряжены телега и лошадь в одной упряжке.
А потому, как заявляет Хайдеггер:
«Лишь сохраненная истина обращается к своей эпохе, оставаясь таким образом всеобщей». (Там же, 371).
Иначе говоря, историческая эпоха свершается посредством исполнения Истин Бытия. Истиной является только то, что показывает себя в процессе Бытия, то, что отвечает потребности (Нужде) социума, то, что заделывает «пробоину» отсутствия Необходимой новизны в теле бытийствующего социума.
Так что Бытие само по себе (а по Хайдеггеру, бытие как таковое) – процесс постоянного генерирования Нужды (Необходимости) в новизне во всем том, что уже существует и нуждается в обновлении. Но само существование не есть Бытие. Оно, существование, есть «форма», в которую «вливается» «сгенерированная» Бытием новизна, – в различных своих видах и проявлениях – и из которой она, новизна, со временем «изливается» (устаревает). Вот это «вливаемое» как раз и воспринимается нами (нашими чувствами и нашим умом) как «разность» между тем, что только что стало не-сокрытым и тем, что было мгновение назад сокрытым. Иначе говоря, оно воспринимается нами как то, что, говоря словами Хайдеггера, являет себя нам в «просвете бытия».
Но что же все-таки и каким именно образом являет себя в этом «просвете»? Вот что об этом пишет Хайдеггер во Введении к курсу лекций «Основные проблемы феноменологии»:
«Бытие сущего встречается нами в понимании бытия. Понимание есть то, что первее всего отмыкает или, как мы говорим, размыкает такое как бытие. Бытие «имеется» только в специфической разомкнутости, которая характеризует понимание бытия. Но разомкнутость чего-либо мы называем истиной, Это – собственное понятие истины, как оно появилось уже на заре, в античности. Бытие имеется только, если есть разомкнутость, т.е. если есть истина. Но истина есть только, если экзистирует то сущее, которое отмыкает и размыкает, и именно так, что к роду бытия этого сущего принадлежит само размыкание. Мы сами суть такое сущее. Вотбытие само экзистирует в истине. К вотбытию сущностно принадлежит некий отомкнутый мир и заодно с этим отомкнутость самого себя … Бытие имеется только если истина, т.е. вотбытие экзистирует»18.
Как видим, в этом отрывке показана взаимосвязь вотбытия, то есть экзистирующего человека и с самим Бытием, и с Истиной как разомкнутостью, то есть открытостью самого Бытия.
Иначе говоря, Истина является нам только в том случае, если взаимно «распахнуты объятья» и у Бытия самого по себе (Нужды социума в чем-либо новом), и у вотбытия-человека, находящегося в готовности воспринять Нужду и разрешить ее посредством своего сущностного мышления.
И если мы попытаемся проследить весь путь проявления Нужды от его начала и до конца, то наблюдается следующая вполне незамысловатая картина.
Бытие само по себе – это Нужда в изменении какой-либо уже имеющейся «старой» системы. И Бытие всегда есть, потому что всегда есть Нужда в притоке чего-либо нового. Нужда непреходяща – она есть всегда, Именно поэтому Хайдеггер крепкими узами связал Бытие со связкой «есть»
Но всякое изменение связано с притоком новизны в эту «старую» систему, в которой нет ничего нового, поскольку новизна – это продукт деятельности какого-либо изменения.
А эта новизна, если мы имеем в виду социум людей в целом, может появиться только в результате создания новой идеи в уме продуктивно мыслящего человека.
Но поскольку возникновение идеи имеет своей конечной целью создание нового подручного средства, тогда получается, что изначальная Нужда, в конечном счете, нацелена на создание именно этого подручного средства, того средства, которое стимулирует возникновению нового рода деятельности в социуме.
Так что конечная цель Нужды самой по себе в привнесении в социум какого-либо нового рода деятельности.
Так с созданием письменности возник новый род деятельности в виде передачи знания на расстояния и во времени. С изобретением кусочка мела возник новый род деятельности в виде распространения знания в массовом масштабе. А вот с открытием Эйнштейном взаимосвязи массы с энергией стал возможен такой род деятельности как расчет явлений, происходящих в крупномасштабных объектах Вселенной.
Эту же последовательность в несколько измененном виде мы могли бы отнести и ко всей живой Природе, где каждое новое живое видообразование является подручным средством самой Природы, исполняющим какой-либо новый род деятельности, положим, опыления нового вида цветка новым видом птички. Правда, в данном случае нам неизвестно, что является аналогом идеи, приводящим к созданию нового видообразования. Скорее всего, таковым является комплекс изменения условий существования: изменение климата, характера пищевых цепочек и т. д. Точно таким же комплексом является комплекс сущих, входящих в идею, из смысла которой нами выявляется сначала искомое сущее, а затем и подручное средство.
В отношении же социума в целом, как мы установили ранее, человек продуктивно мыслящий является тем новым видообразование Природы, которое, являясь Подручным Средством самого социума (в самой идее социума), осуществляет такой род деятельности как привнесение новизны в его структуры посредством генерирования все новых и новых идей. Тем самым он, во-первых, в начале Истории осуществил – совместно с Природой – создание такого нового видообразования Природы как социум, а во-вторых, по сию пору обеспечивает его существование в качестве открытой системы.
2. Безосновность Бытия
Далее мы постараемся отметить еще одну принципиальную особенностей Бытия, а именно, безосновность: Бытие не имеет основания.
Вот что пишет Хайдеггер о безосновности Бытия в «Положении об основании»:
«… бытие никогда не может обладать уже неким основанием, которое должно было бы его обосновывать. В соответствии с этим основание бытия отсутствует. Основание отпадает от бытия. В смысле такого от-падения основания бытия бытие является без-дной. Поскольку бытие как таковое в самом себе является основывающим, само оно остается безосновательным. Под ту область, где властвует положение об основании, подпадает не «бытие», а лишь сущее». (Там же, 96).
Причем Хайдеггер, сам не зная того, как назвать то, что находится в самой основе Бытия, определяет его в «Заметках» – с большой буквы – как «То же самое»:
«… «лучшее понимание» развивается только в одновременном осмыслении Того же самого. Высокая способность – познавать в Том же самом единственное богатство и осмыслять То же самое. Но как мало тех, кто знаком с горными кряжами Того же самого с его без-донными расщелинами»19.
Кроме того, этот загадочный исток всего существенного Хайдеггер называет еще и «обиталищем тиши»:
«Обиталище тиши есть загадка Того же самого (для) мира и вещи.
То же самое (…): взаимосвязность – совместная принадлежность друг другу (…) в событии различия». (Там же, 608).
Вот эта присущая «Тому же самому», – а вместе с тем и Нужде – «взаимосвязность» как «совместная принадлежность друг другу», по нашему представлению, есть не что иное, как нерасчлененность (в нашем мышлении) всех объектов Хаоса, из сферы которого нами в дальнейшем процессе продуктивного мышления могут быть получены уже структурированные (низкоэнтропийные) ансамбли определенного числа сущих, которые мы и называем идеями. Но опять же, явление этих идей в наше сознание носит не сознательный, логикой определенный характер, а характер интуитивно-инсайтный, то есть независимый от нашего сознания бытийственный характер.
Иначе говоря, не наше сознание является творцом идей на завершающем этапе их творения – таковым является бессознательное, выступающее полномочным представителем Бытия самого по себе. Тогда получается, что наступление инкубационной фазы созревания идеи в нашем бессознательном как раз и является свидетельством того, что наше мышление вышло на бытийственную стезю-колею творения того или иного сущего, то есть оно вышло на осуществление бытия сущего в процессе раскрытия нами смысла идеи, обнаружения недостающего идеального искомого сущего и материализации последнего в подручное средство.
Вот в это «То же самое», по Хайдеггеру, и должно быть нацелено бытийно-историческое мышление-вопрошание:
«Мышление есть прицеливание: прицеливание в бесцельное. Здесь требуется предельная внимательность, чтобы не промахнуться и не сбиться с пути. Прицеливание: … означает: возделывать поле – зачинать, рождать; производить; приводить к данному состоянию; … Мышление нацелено на не-помысленное». (Там же, 558).
То есть оно нацелено, как мы постараемся показать далее в подразделе «Мышление, по Хайдеггеру», на вопрошание того, чего от нас хочет получить Нужда.
Все дело в том, что в Нужде взыскуемая социумом, а вместе с ним и нами, новизна находится в неструктурированном и как бы неразбавленном состоянии. И эту «концентрированность» Нужды мы не можем воспринять целиком – нам нужно каким-либо образом расщепить ее, чтобы она могла быть «переварена» нашим интеллектом удобовоспринимаемыми частями. И это расщепление Нужды на части происходит тогда, когда мы воспринимаем Необходимость в новизне (Нужду) в виде каких-либо воздействующих на наши чувства и ум негативных факторов.
Негативные факторы в той или иной степени конкретны. И наши чувства, и ум уже могут «зацепиться» за то или иное смысловое содержание, всего лишь маячащее в этом содержании. Вот только после такого «зацепления» мы уже можем на этапе рефлексии-1 начать мыслить в более или менее определенном (конкретном) направлении. А отсюда, как мы показали ранее, уже недалеко и до инкубационной фазы, и до инсайта, и до раскрытия смысла внове явленной идеи, и до обнаружения недостающего идеального искомого сущего, и до материализации последнего в новое подручное средство.
Кстати сказать, в мышлении самого Хайдеггера – а, следовательно, и в его текстах – как раз недостаточно четко выражен связующий момент между Бытием самом по себе, – осуществляемом самим Бытием, тем Бытием, к которому непричастен человек как разумное и сознающее существо – и бытием сущего, осуществляемым мыслящим человеком: создающим идею, раскрывающим ее смысл, выявляющим вид недостающего искомого сущего и преобразующего это идеальное сущее в материальное подручное средство.
И произошло это, скорее всего, только потому, что Хайдеггеру не была известна сама методология возникновения новизны в виде идеи. А если нет таковой, то становится не совсем понятной взаимосвязь Бытия самого по себе и человека, все же способного уловить – через воздействующие на него негативные факторы – смысл бытийственной Нужды, и через создание идеи удовлетворить потребность социума в притоке новизны в его структуры.
Как видим, создание идеи является непременным связующим звеном и условием осуществления как Бытия самого по себе, так и бытия сущего, каковым является бытие человека, вместе со становлением в его уме нового сущего в виде подручного средства. Потому что явление идеи в наше сознание одновременно принадлежит и Бытию самому по себе – как завершающий его этап – и бытию сущего, как началу раскрытия смысла внове явленной идеи.
Все дело в том, что если бы мы достаточно ясно представляли себе, что такое бытие сущего, а именно, что оно есть наше, человеческое бытие, а не бытие какого-либо объекта, предмета, у которого нет никакого бытия, а есть только становление в нашем уме и существование в соци-уме, то нам легче было бы понять, тот факт, что бытие сущего, как возникновение идеального объекта в уме человека, должно иметь основание и причину своего возникновения. А отсюда уже недалеко до понимания Бытия самого по себе, того Бытия, которое является всеобщим для всего и для всякого объекта-сущего.
Но здесь имело бы смысл отметить один не совсем очевидный момент. Дело в том, что вопрос взаимосвязи указанных родов бытия, конечно же, усугубляется еще и тем, что в процессе бытия сущего, то есть в процессе его осуществления в уме человека, в методологию возникновения любого нового предмета-сущего, всегда непременным образом «вкраплен» акт спонтанного, независимого от нашего сознания, явления идеи в наше сознание, то есть «вкраплен» акт Бытия самого по себе, того Бытия, которое свершается помимо сознания, а, следовательно, и без привлечения бытия сущего. Вот эта вкрапленность Бытия самого по себе – в виде спонтанного акта инсайта – в методологию возникновения сущего, то есть в бытие сущего, как раз и «путает карты» с идентификацией как Бытия самого по себе, так и бытия сущего.
Потому что внедрение акта инсайта в методологию возникновения сущего происходит в срединном участке этой методологии: а именно, после восприятия человеком какого-либо негативного фактора, после этапа рефлексии-1, после инкубационной фазы, но до допонятийной фаза и последующего раскрытия смысла идеи на этапе рефлексии-11, в процессе которого (раскрытия) обнаруживается недостача (в комплексе сущих) идеального искомого сущего, преобразуемого далее в материальное подручное средство.
Выход из этого положения в том, что нам надо просто-напросто смириться с переплетением судеб Бытия самого по себе с бытием сущего, и принять указанную «вкрапленность» как факт нашей социальной и личностной действительности. Ведь не будь столь тесной сочетаемости обоих родов бытия, не было бы преемственности между Бытием социума (самого по себе) и бытием продуктивно мыслящего человека. А не будь такой преемственности, то не было бы и притока новизны в социум, а значит, не было бы самого социума: он бы деградировал до состояния стада, прайда, стаи и т. д., все развитие которых заключалось бы в поисках средств пропитания и в размножении.
Как мы теперь понимаем, только совместное творчество Бытия самого по себе с бытием сущего-Человека есть Природный процесс как возникновения самого социума, так и его существования как живого видообразования самой Природы.
И еще о преемственности двух родов бытия. Бытие как Вынужденность изменения, то есть возникновения Новизны есть, скорее всего, процесс зарождения, созревания и возникновения Необходимости в новизне. (Смотри цитату выше из «Записок», стр. 558). Но возникновением последней Бытие не заканчивается. Оно только преодолевает горный хребет своей неизвестности (для человека), вершиной которого является воздействие на человека каких-либо негативных факторов на чувства и ум человека, а результатом которых может стать создание идеи, завершающий этап которого есть акт спонтанного явления ее смысла в наше сознание.
Здесь, на горной вершине Бытия передается эстафета возникновения еще неведомой нами новизны из рук Бытия самого по себе в руки бытия сущего – человека продуктивно мыслящего. А потому, раскрытие смысла внове явленной идеи, обнаружение недостающего звена – идеального искомого сущего – и преобразование последнего в материальное подручное средство – все это мы уже вправе отнести к процессу бытия сущего, то есть к процессу наших умственных усилий к становлению нового сущего, того сущего, которого еще не было ни в нашем представлении, ни в реальной действительности.
Как видим, Бытие само по себе (Нужда), зарождаясь и постепенно возникая, трансформируется в бытие сущего и, в конечном счете, в существование того подручного средства, которое оказалось результатом этого бытия. Так что взаимосвязь между двумя этими родами бытия можно себе представить в виде сообщающихся сосудов, из одного из которых, а именно, из сосуда Бытия самого по себе, совершенно неизвестная нам новизна перетекает – и одновременно проявляется в своем смысловом содержании – в новизну, становящуюся нам известной сначала в виде смысла идеи, затем в виде найденного нами недостающего звена, а именно, идеального искомого сущего, а затем уже и в виде материального подручного средства. И этот процесс перетекания чего-то нам совершенно неизвестного (сокрытого, как сказал бы Хайдеггер) – из сферы Бытия самого по себе – в известное (не-сокрытое) необратим, как необратимо и само время. (Если время – иллюзия, то оно есть бытийственное путешествие из неизвестного нам и неупорядоченного в известное и упорядоченное).
Причем, следует заметить, что Хайдеггер кардинальным образом отделяет бытие, направленное на решение махинационных (а по нашему, меркантильных) запросов человека, от Бытия, направленного на разрешение стратегических исторических – а не историографических – запросов развития социума самого по се6е.
Связывая проявление Бытия/бытия с внезапностью «употребы», то есть с интуитивно-инсайтным характером освоения мира, Хайдеггер пишет следующее:
«Бытие есть во внезапностях употребы …. Всякая внезапность освояет ширь мира.
Внезапность махинации сама по себе многообразна: порождение; изготовление; собирание-сосредоточение; установление; … при-ведение в движение ….
Внезапность поворота забвения. …
Внезапность захода простоты в употребу различия. Внезапность одино-чества загадки … (Там же, 481).
Внезапность подразумевает (…) наряду с этим сущностно непредвидимое игры, в качестве какового скрывается загадка. (Там же, 496).
Что мы можем усмотреть из этого достаточно смыслоемкого отрывка?
Во-первых, то, что проявления Бытия носят внезапный характер, определяемый, как мы полагаем, инсайтным (спонтанным, внезапным) характером явления смысла идеи из нашего бессознательного в наше же сознание.
Во-вторых, то, что в этом акте внезапности является не что иное, как новизна, поскольку только новизна «освояет ширь мира», только она способна раздвинуть границы нашего понимания этого мира.
В-третьих, то, что эта «внезапность» явления новизны одинаково характерна как для махинационного (рассчитывающего) мышления, так и для мышления сущностного (мышления бытия). А из этого можно усмотреть следующее: только человеку принадлежит привилегия осуществления результатов мышления толи в направлении удовлетворения интересов социума в целом, толи в направлении удовлетворения своих собственных, по большей части меркантильных, интересов
В-четвертых: различие этих двух родов бытия, скорее всего, в том, что если первый из них охватывает все многообразие (рассчитывающих, рефлексивных) манипуляций в нашем уме над известными нашему сознанию объектами, то второй вид Бытия имеет дело только с тем, что нами еще не помыслено, что является загадкой для нас самих – именно отсюда «сущностная непредвидимость игры». И эта непредвидимость вытекает, скорее всего, из вероятностного характера угадывания того направления, в котором нам надо мыслить.
Иначе говоря, если при махинационном мышлении мы, оперируя известными объектами, получаем то, что мы задумали сами, то при мышлении Бытия (самого по себе) нам неизвестно, что мы можем получить, оно для нас загадка.
Б. Мышление, по Хайдеггеру
Итак, мы постарались высветить Бытие само по себе с точки зрения как вынужденности характера его проявления, так и безосновности. Теперь же переходим к рассмотрению другого не менее загадочного термина Хайдеггера: что означает слово «мышление» или фраза «мышление бытия»?
Спрашивается, что имеет в виду Хайдеггер, когда из текста в текст употребляет термин «мышление»?
Мышление в контексте приведенной фразы, по Хайдеггеру, – это мышление не о том, что некогда уже было сказано и сделано, а о том несказанном, которое только еще ожидает того момента, когда оно может быть высказанным. То есть мышление Хайдеггера печется о той новизне, в которой нуждается Мир, социум и любая открытая система, и которая (новизна) готова явиться, но о которой пока что ничего не известно, поскольку она является загадкой и Нужда в которой является самим Бытием.
Вот что он пишет о предсказательном характере мышления-вопрошания-Бытия:
«Мышление. – Мы никогда не приходим к мыслям. Должны к нам приходить они. (Главное,) чтобы они нашли нас подготовленными; для этого и существует мышление, заботящееся о такой готовности». (Там же, 178).
И далее:
«Никто не должен тешить себя иллюзиями, будто что-то предсказал и «это» (…) «уже» «давно» знал; … насколько сегодняшние люди к этому не принадлежат и тем не менее только они должны обратить внимание не на культурные течения и мировоззрение, а на судьбу Бытия, чтобы быть судьбе под стать…., не для того, чтобы улучшить мир, а скорее всего, напротив, чтобы дать Бытию возможность быть истиннее». (Там же, 187).
Но что значит для Хайдеггера мыслить:
«Мыслить, – а именно то, что надлежит осмыслить, значит: понять неосмысленное, которое ждет мышления. Неосмысленное есть, однако, не что-то новое, но древнейшее из древнего, для которого мы всегда слишком молоды. Это древнейшее идет за нами и все же к нам». (Там же, 259).
Попытаемся по пунктам разобраться в смысле приведенной цитаты.
1. Так в чем же заключается понимание неосмысленного? Неосмысленное, по нашему мнению, – это то, что приходит к нам в виде Нужды, Необходимости в обновлении, которая каждый раз проявляет себя в виде какого-либо негативного фактора: лишенности, недостаточности, неудобства и т. д. Именно поэтому мысль Хайдеггера бьется как волна в прибое об одно и то же, а именно, она бьется об утес Нужды в обновлении
Неосмысленное – это то, что должно зародиться и созреть до осмысления и мышления. Но путь от еще «неосмысленного» к мышлению самому по себе лежит через пропасть угадывания характера Нужды в обновлении, то есть угадывания, так в чем же все-таки нуждается не сам человек, – как существо, по большей части, меркантильно настроенное – а тот социум, который предоставил перед продуктивно мыслящим человеком бытийную задачу обновления той среды (социума), которая нуждается в обновлении.
2. Так что же «ждет мышления»? Единственно чего оно ждет, так это того, так в каком же направлении ему следует начать мыслить, чтобы удовлетворить Нужду Бытия. И это направление должно определяться исходя из тех негативных факторов, которые способны воздействовать на чувства и ум человека и тем самым направить его мышление в нужном направлении. Негативные факторы – скалярные величины. Они указывают не на конкретную мысль, а на вероятностное направление продуктивного мышления.
