ГлавнаяКниги по экономикеКарл Генрих МарксКапитал. Том первый

Уменьшить шрифт (-) | Увеличить шрифт (+)

Карл Генрих Маркс
Капитал. Том первый

Полная версия

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
ПОВРЕМЕННАЯ ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА

Сама заработная плата принимает, в свою очередь, очень разнообразные формы, о чём нет никаких сведений в руководствах по политической экономии, которые в своём грубом пристрастии к вещественной стороне дела пренебрегают всякими различиями формы. Однако описание всех этих форм относится к специальному учению о наёмном труде и, следовательно, не составляет задачи настоящего сочинения. Здесь будет уместно лишь кратко рассмотреть две господствующие основные формы.

Как мы помним, рабочая сила продаётся всегда на определённый период времени. Поэтому той превращённой формой, в которой непосредственно выражается дневная стоимость рабочей силы, недельная её стоимость и т. д., является форма «повременной заработной платы», т. е. подённая и т. д. заработная плата.

Заметим, прежде всего, что изложенные в пятнадцатой главе законы изменения цены рабочей силы и прибавочной стоимости превращаются в законы заработной платы путём простой перемены формы. Равным образом различие между меновой стоимостью рабочей силы и массой жизненных средств, в которые она превращается, представляется теперь в виде различия между номинальной и реальной заработной платой. Было бы излишне повторять в отношении формы проявления всё то, что было изложено относительно существенной формы. Мы ограничимся поэтому немногими характеризующими повременную заработную плату пунктами.

Та сумма денег,^[973] которую рабочий получает за свой дневной, недельный и т. д. труд, образует сумму его номинальной заработной платы, т. е. заработной платы в её стоимостном выражении. Очевидно, однако, что в зависимости от продолжительности рабочего дня, т. е. в зависимости от количества труда, ежедневно доставляемого рабочим, одна и та же подённая, понедельная и т. д. заработная плата может представлять очень различную цену труда, т. е. очень различные денежные суммы за одно и то же количество труда.^[974] Таким образом, при повременной плате необходимо, далее, различать общую сумму заработной платы – подённой, понедельной и т. д. – и цену труда. Но как найти эту цену, или денежную стоимость данного количества труда? Мы получим среднюю цену труда, если разделим среднюю дневную стоимость рабочей силы на число часов среднего рабочего дня. Пусть, например, дневная стоимость рабочей силы равняется 3 шилл., или стоимости, вновь созданной в 6 рабочих часов, и пусть рабочий день продолжается 12 часов; тогда цена одного часа труда

Найденная таким образом цена рабочего часа служит единицей измерения цены труда.

Отсюда следует, что подённая, понедельная и т. п. заработная плата может оставаться неизменной, несмотря на постоянное падение цены труда. Так, например, если обычный рабочий день продолжается 10 часов, а дневная стоимость рабочей силы равна 3 шилл., то цена рабочего часа – 3³/₅ пенса; последняя упадёт до 3 пенсов, если рабочий день возрастёт до 12 часов, и до 2²/₆ пенса, если рабочий день возрастёт до 15 часов. Тем не менее, подённая и понедельная плата останутся неизменными. Наоборот, подённая или понедельная плата может возрастать, несмотря на то, что цена труда остаётся неизменной и даже падает. Так, например, при десятичасовом рабочем дне и дневной стоимости рабочей силы в 3 шилл. цена рабочего часа будет 3³/₅ пенса. Если рабочий вследствие увеличения объёма работы при той же самой цене труда станет работать 12 часов в день, то его подённая заработная плата возрастает до 3 шилл. 7¹/₅ пенса без всякого изменения в цене труда. Тот же результат получился бы, если бы увеличилась не экстенсивная, а интенсивная величина труда.^[975] Поэтому повышение номинальной подённой или понедельной платы может сопровождаться неизменной и даже падающей ценой труда. То же самое можно сказать относительно доходов рабочей семьи, поскольку к количеству труда, доставляемому главой семьи, прибавляется труд других её членов. Таким образом, существуют методы понижения цены труда, независимые от уменьшения номинальной подённой или понедельной заработной платы.^[976]

Общий же закон таков: при данном количестве труда в день, в неделю и т. д. размеры подённой или понедельной заработной платы зависят от цены труда, которая, в свою очередь, изменяется или вместе с изменением стоимости рабочей силы, или с отклонением её цены от стоимости. Если, наоборот, дана цена труда, то подённая или понедельная заработная плата зависит от количества дневного или недельного труда.

Единица измерения повременной заработной платы, или цена рабочего часа, есть частное от деления дневной стоимости рабочей силы на число часов обычного рабочего дня. Пусть рабочий день составляет 12 часов труда, а дневная стоимость рабочей силы равна 3 шилл., или стоимости, представляющей собой продукт 6 рабочих часов. Цена рабочего часа будет при этих условиях 3 пенса, вновь созданная им стоимость 6 пенсов. Если мы предположим далее, что рабочий будет работать менее 12 часов в день (или менее 6 дней в неделю), например 6 или 8 часов, то он получит при той же самой цене труда всего 2 или 1½ шилл. дневной платы.^[977] Так как по нашему предположению он должен работать в среднем 6 часов в день, чтобы произвести дневную заработную плату, соответствующую стоимости его рабочей силы, так как согласно тому же предположению он затрачивает на себя лишь половину каждого часа труда, а другую половину работает на капиталиста, то очевидно, что он может заработать созданную шестичасовым трудом стоимость лишь в том случае, если проработает не менее 12 часов. Раньше мы видели разрушительные последствия чрезмерного труда, – здесь перед нами раскрывается источник тех страданий рабочего, которые порождаются его неполной занятостью.

Если часовая плата фиксируется так, что обязательство капиталиста состоит не в том, чтобы выдавать определённую дневную или недельную плату, а лишь в том, чтобы оплачивать те рабочие часы, в течение которых ему угодно дать занятие рабочему, то капиталист может сократить время труда рабочего по сравнению с теми размерами рабочего дня, которые первоначально послужили для определения часовой платы, или единицы измерения цены труда. Так как эта единица измерения определяется отношением

, то, разумеется, она теряет всякий смысл, раз рабочий день перестаёт заключать в себе определённое число часов. Связь между оплаченным и неоплаченным трудом уничтожается. Капиталист может теперь выколотить из рабочего определённое количество прибавочного труда, не доводя рабочее время до размеров, необходимых для поддержания существования рабочего. Он может уничтожить всякую регулярность труда и, руководствуясь исключительно своим удобством, прихотью и минутным интересом, сменять периоды чудовищного чрезмерного труда периодами относительной или даже полной безработицы. Под предлогом оплаты «нормальной цены труда» он может удлинять рабочий день за пределы всякой нормы без сколько-нибудь соответствующей компенсации для рабочего. Поэтому лондонские строительные рабочие поступили вполне рационально, восстав (в 1860 г.) против попытки капиталистов навязать им такую часовую оплату. Законодательное ограничение рабочего дня кладёт конец такого рода безобразиям, хотя, конечно, отнюдь не уничтожает неполной занятости рабочего, вытекающей из конкуренции машин, из изменений в квалификации применяемых рабочих, из частичных и всеобщих кризисов. При растущей подённой или понедельной плате цена труда может номинально остаться неизменной и тем не менее упасть ниже своего нормального уровня. Это случается каждый раз, когда при постоянной цене труда, т. е. рабочего часа, рабочий день увеличивается за пределы своей обычной продолжительности. Если в дроби

растет знаменатель, то числитель растёт ещё быстрее. Стоимость рабочей силы, вследствие изнашивания, растёт вместе с продолжительностью её функционирования и в пропорции более быстрой, чем продолжительность её функционирования. Вследствие этого во многих отраслях производства, где преобладает повременная плата при отсутствии законодательного ограничения рабочего времени, само собой выработался обычай считать рабочий день нормальным («normal working day» [ «нормальный рабочий день»], «the day's work» [ «дневная работа»] или «the regular hours of work» [ «регулярные часы труда»]) лишь до известного предела, например до истечения десятого часа труда. Рабочее время, выходящее за эту границу, образует сверхурочное время (overtime) и оплачивается, при расчёте на каждый час труда по повышенному тарифу (extra pay), хотя повышенному часто в совершенно ничтожной степени.^[978] Нормальный рабочий день существует здесь как часть действительного рабочего дня, причём зачастую последний в течение всего года продолжительнее первого.^[979] Возрастание цены труда с удлинением рабочего дня за известную нормальную границу носит в различных отраслях британской промышленности такой характер, что низкая цена труда в течение так называемого нормального времени вынуждает рабочего, если он хочет вообще получить достаточную заработную плату, работать сверхурочное время, которое оплачивается лучше.^[980]

Законодательное ограничение рабочего дня кладёт конец этому удовольствию.^[981]

Общеизвестен факт, что чем длиннее рабочий день в данной отрасли промышленности, тем ниже заработная плата.^[982] Фабричный инспектор А. Редгрейв иллюстрирует это в сравнительном обзоре за двадцатилетний период с 1839 по 1859 г., причём оказывается, что на фабриках, на которые распространяется действие десятичасового закона, заработная плата поднялась, тогда как на фабриках, где работают 14–15 часов в день, она понизилась.^[983]

Из закона: «при данной цене труда дневная или недельная заработная плата зависит от количества доставленного труда», вытекает прежде всего, что чем ниже цена труда, тем большее количество труда или тем более длинный рабочий день требуется для того, чтобы рабочему была обеспечена хотя бы жалкая средняя заработная плата. Низкий уровень цены труда подталкивает к удлинению рабочего времени.^[984]

Но и, наоборот, удлинение рабочего времени вызывает, в свою очередь, понижение цены труда, а вместе с тем понижение дневной или недельной заработной платы.

Из определения цены труда

вытекает, что удлинение рабочего дня само по себе понижает цену труда, если не происходит никакой компенсации. Но те же самые обстоятельства, которые позволяют капиталисту надолго удлинить рабочий день, сначала позволяют ему, а в конце концов вынуждают его понижать цену труда также и номинально до тех пор, пока не понизится совокупная цена возросшего числа рабочих часов, т. е. дневная или недельная плата. Здесь достаточно указать на два обстоятельства. Если один человек начинает выполнять работу полутора или двух человек, то растёт предложение труда, хотя бы предложение рабочей силы, находящейся на рынке, оставалось неизменным. Конкуренция, созданная таким образом среди рабочих, даёт капиталисту возможность понизить цену труда, а падающая цена труда даёт ему, в свою очередь, возможность ещё более увеличить рабочее время.^[985] Однако скоро возможность располагать этим ненормальным, т. е. превышающим средний общественный уровень, количеством неоплаченного труда становится орудием конкуренции среди самих капиталистов. Часть товарной цены состоит из цены труда. Но неоплаченная часть цены труда может и не учитываться в цепи товара. Её можно подарить покупателю. Таков первый шаг, совершаемый под давлением конкуренции. Второй шаг, к которому вынуждает та же конкуренция, заключается в том, чтобы исключить из продажной цены товара, по крайней мере часть той ненормальной прибавочной стоимости, которая создаётся удлинением рабочего дня. Таким путём образуется ненормально низкая продажная цена товара, которая сначала возникает спорадически, а затем мало-помалу фиксируется и становится постоянной основой жалкой заработной платы и чрезмерного рабочего времени, под влиянием которых она первоначально возникла. Мы лишь намечаем здесь это движение, так как анализ конкуренции не входит пока в нашу задачу. Тем не менее мы предоставим на минуту слово самому капиталисту.

«В Бирмингеме конкуренция между хозяевами настолько велика, что некоторые из нас вынуждены в качестве работодателей делать то, чего мы сами устыдились бы при иных обстоятельствах; и всё же этим не удаётся добыть большего количества денег (and yet no more money is made), и лишь публика получает выгоду».^[986]

Вспомним две категории лондонских булочников, из которых одни продают хлеб по полной цене (the «fullpriced» bakers), а другие ниже его нормальной цены («the underpriced», «the imdersellers»). «Fullpriced» в следующих выражениях разоблачают своих конкурентов перед парламентской следственной комиссией:

«Они существуют лишь благодаря тому, что, во-первых, обманывают публику» (фальсифицируя товар), «и, во-вторых, благодаря тому, что выколачивают из своих людей 18 часов труда за двенадцатичасовую плату… Неоплаченный труд (the unpaid labour) рабочих – вот орудие, которым они борются с конкурентами… Конкуренция между хозяевами-пекарями является той причиной, которая затрудняет устранение ночного труда. Underseller, продающий свой хлеб ниже издержек производства, изменяющихся вместе с изменением цены муки, не несёт потерь, так как выколачивает из своих рабочих повышенное количество труда. Если я извлекаю из рабочих только двенадцать часов труда, а мой сосед 18 или 20, то, конечно, он побьёт меня на продажной цене товара. Если бы рабочие могли настоять на оплате сверхурочного времени, этому манёвру был бы скоро положен конец… Значительное число рабочих, занятых у undersellers, состоит из иностранцев, малолетних и др., которые вынуждены довольствоваться чуть ли не всякой заработной платой, какую им удаётся получить».^[987]

Эта иеремиада интересна между прочим и в том отношении, что она показывает, как в мозгу капиталиста отражается лишь внешняя видимость производственных отношений. Капиталисту неизвестно, что нормальная цена труда также предполагает известное количество неоплаченного труда и что именно этот неоплаченный труд образует нормальный источник его прибыли. Категория прибавочного рабочего времени для него вообще не существует, потому что прибавочное рабочее время включено в нормальный рабочий день, который капиталист, по его мнению, целиком оплачивает в подённой плате. Но для него существует сверхурочное время, удлинение рабочего дня за границы, соответствующие обычной цене труда. Он настаивает даже на добавочной оплате (extra pay) этого сверхурочного времени, когда дело идёт о его конкурентах, понижающих продажную цену товара ниже обычного уровня. Но он опять-таки не знает, что эта добавочная оплата связана с неоплаченным трудом точно так же, как и цена обычного рабочего часа. Например, пусть цена одного часа двенадцатичасового рабочего дня составляет 3 пенса, т. е. равна стоимости, созданной за ½ часа труда, а цена сверхурочного рабочего часа 4 пенса, т. е. равна стоимости, созданной за ²/₃ рабочего часа. Тогда в первом случае капиталист бесплатно присваивает себе половину рабочего часа, во втором случае – одну треть.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
ПОШТУЧНАЯ ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА

Поштучная заработная плата есть не что иное, как превращённая форма повременной заработной платы, точно так же как повременная заработная плата есть превращённая форма стоимости или цены рабочей силы.

При поштучной заработной плате дело на первый взгляд выглядит так, будто той потребительной стоимостью, которую продаёт рабочий, является не функция его рабочей силы, не живой труд, а труд, уже овеществлённый в продукте, и будто цена этого труда определяется не дробью

, как при повременной заработной плате, а дееспособностью производителя.^[988]

Уверенность в правильности такого взгляда должна была бы сильно пошатнуться уже ввиду одного того факта, что обе формы заработной платы существуют одновременно и рядом в одних и тех же отраслях промышленности. Так, например, «лондонские наборщики, как правило, получают поштучную заработную плату, повременная заработная плата является у них исключением. Наоборот, у провинциальных наборщиков повременная заработная плата составляет правило, поштучная – исключение. Корабельные плотники лондонской гавани получают поштучную плату, во всех других английских гаванях – повременную».^[989]

В Лондоне в одних и тех же шорных мастерских труд французов оплачивается зачастую поштучно, труд англичан – подённо. На фабриках в собственном смысле этого слова, где вообще преобладает поштучная заработная плата, отдельные рабочие функции по техническим соображениям изымаются из этой оценки и оплачиваются повременно.^[990] Все же само собой очевидно, что различие в форме выплаты заработной платы ничуть не меняет её сущности, хотя одна из этих форм может быть более благоприятной для развития капиталистического производства, чем другая.

Пусть обычный рабочий день состоит из 12 часов, из которых 6 оплачено и 6 не оплачено. Созданная в течение этого дня стоимость пусть будет равна 6 шилл., следовательно, созданная в один рабочий час стоимость – 6 пенсов. Пусть, далее, опыт показал, что рабочий, работающий со средней степенью интенсивности и искусности, следовательно, употребляющий на производство продукта только общественно необходимое рабочее время, доставляет в течение 12 часов 24 штуки продукта, причём в данном случае безразлично, представляют ли эти последние отдельные экземпляры или измеримые части нераздельного продукта. При этих условиях стоимость этих 24 штук – за вычетом содержащейся в них постоянной части капитала – будет 6 шилл., стоимость каждой отдельной штуки – 3 пенса. Рабочий получает 1½ пенса за штуку и, следовательно, зарабатывает 3 шилл. за 12 часов. Подобно тому, как при повременной плате безразлично, допускаем ли мы, что рабочий работает 6 часов на себя и 6 на капиталиста, или же, что он половину каждого часа работает на себя, а другую половину на капиталиста, – точно так же и здесь безразлично, говорим ли мы, что каждая отдельная штука наполовину оплачена, а наполовину не оплачена, или что цена 12 штук лишь возмещает стоимость рабочей силы, тогда как в других 12 штуках воплощается прибавочная стоимость.

Форма поштучной платы иррациональна в такой же мере, как и форма повременной платы. В то время как, например, две штуки товара представляют собой продукт одного рабочего часа и, следовательно, за вычетом стоимости потреблённых средств производства, стоят 6 пенсов, рабочий получает за них лишь 3 пенса. В действительности поштучная плата непосредственно не выражает собой никакого стоимостного отношения. Здесь не стоимость штуки товара измеряется воплощённым в ней рабочим временем, а, наоборот, затраченный рабочим труд измеряется числом произведённых им штук товара. При повременной заработной плате труд непосредственно измеряется своей продолжительностью, при поштучной заработной плате – количеством того продукта, в котором сгустился труд определённой продолжительности.^[991] Цена самого рабочего времени определяется, в конце концов, уравнением: стоимость дневного труда = дневной стоимости рабочей силы. Таким образом, поштучная заработная плата есть лишь модифицированная форма повременной заработной платы.

Рассмотрим несколько подробнее характерные особенности поштучной заработной платы.

Качество труда контролируется здесь самим его продуктом, так как поштучная плата выдаётся полностью лишь в том случае, если продукт обладает средней доброкачественностью. Вследствие этого поштучная плата является обильнейшим источником вычетов из заработной платы и капиталистического мошенничества.

Она даёт капиталисту совершенно определённую меру интенсивности труда. Лишь то рабочее время, которое воплощается в заранее определённом, установленном опытом количестве товара, считается общественно необходимым рабочим временем и оплачивается как таковое. В более крупных портняжных мастерских Лондона определённая штука производимых продуктов, например жилет и т. п., носит название одного часа, получаса и т. д., причём за каждый час причитается по 6 пенсов. Из практики известна величина среднего продукта одного часа. При перемене моды, при починках и т. д. между предпринимателем и рабочим возникает спор, равна ли данная штука одному часу труда и т. д., пока и здесь благодаря опыту не будет найдено решение. То же самое имеет место в лондонских мебельных мастерских и т. д. Если рабочий не обладает средней работоспособностью, если он не в состоянии дать определённого минимума дневной работы, то его увольняют.^[992]

Так как качество и интенсивность труда контролируются здесь самой формой заработной платы, то надзор за трудом становится в значительной мере излишним. Поэтому поштучная плата образует основу как описанной выше современной работы на дому, так и иерархически расчленённой системы эксплуатации и угнетения. Последняя имеет две основных формы. С одной стороны, поштучная плата облегчает внедрение паразитов между капиталистом и наёмным рабочим, перепродажу труда посредниками (subletting of labour). Прибыль посредников образуется исключительно за счёт разницы между ценой труда, уплачиваемой капиталистом, и той частью этой цены, которую посредники действительно оставляют рабочему.^[993] В Англии эта система носит характерное название «sweating system» (потогонная система). С другой стороны, поштучная плата позволяет капиталисту заключать со старшим рабочим – в мануфактуре с главой группы, в шахтах – с углекопом и т. п., на фабрике – с собственно машинным рабочим – контракт на определённое число штук продукта по определённой цене, за которую старший рабочий берёт на себя привлечение и оплату подручных. Эксплуатация рабочих капиталом осуществляется здесь при посредстве эксплуатации одного рабочего другим рабочим.^[994]

Раз существует поштучная заработная плата, то естественно, что личный интерес рабочего заставляет его как можно интенсивнее напрягать свою рабочую силу, что, в свою очередь, облегчает для капиталиста повышение нормального уровня интенсивности.^[995] Точно так же личный интерес рабочего побуждает его удлинять свой рабочий день, так как тем самым повышается его дневная или недельная заработная плата.^[996] Это вызывает реакцию, описанную при исследовании повременной заработной платы, не говоря уже о том, что удлинение рабочего дня, даже при постоянной поштучной заработной плате, само по себе означает падение цены труда.

При повременной заработной плате господствует, за немногими исключениями, равная плата за одни и те же функции; при поштучной же плате, хотя цена рабочего времени измеряется определённым количеством продукта, дневная и недельная плата меняется в зависимости от индивидуальных различий между рабочими, один из которых доставляет в данное время минимум продукта, другой – среднюю норму, третий – больше средней нормы. Следовательно, величина действительного дохода рабочего в данном случае сильно колеблется в зависимости от искусства, силы, энергии, выносливости и т. п. индивидуальных рабочих.^[997] Конечно, это ничуть не изменяет общего отношения между капиталом и наёмным трудом. Во-первых, индивидуальные различия сглаживаются, если взять мастерскую в целом, так что эта последняя в течение определённого рабочего времени доставляет среднее количество продукта, а совокупная заработная плата, выданная рабочим мастерской, является средней заработной платой данной отрасли производства. Во-вторых, отношение между заработной платой и прибавочной стоимостью остаётся неизменным, так как индивидуальной плате отдельного рабочего соответствует индивидуально произведённое им количество прибавочной стоимости. Поштучная плата, расширяя сферу индивидуальной деятельности, тем самым, с одной стороны, способствует развитию у рабочих индивидуальности, духа свободы, самостоятельности и способности к самоконтролю, но, с другой стороны, порождает между ними взаимную конкуренцию. Она имеет поэтому тенденцию, повышая индивидуальную заработную плату выше среднего уровня, в то же время понижать самый этот уровень. Однако там, где определённая поштучная плата прочно закреплена продолжительной традицией и потому понижение её представляет особые трудности, – в таких случаях хозяева прибегают иногда к насильственному превращению поштучной платы в повременную. Этим была вызвана, например, в 1860 г. большая стачка рабочих ленточного производства в Ковентри.^[998] Наконец, поштучная плата является главной опорой описанной выше почасовой системы.^[999]

Из всего вышесказанного вытекает, что поштучная плата есть форма заработной платы, наиболее соответствующая капиталистическому способу производства. Отнюдь не представляя чего-либо нового, – поштучная плата наряду с повременной официально фигурирует, между прочим, во французских и английских рабочих статутах XIV века, – она, однако, приобретает более или менее обширное поле применения лишь в собственно мануфактурный период. В 1797–1815 гг., когда крупная промышленность переживала период бури и натиска, поштучная заработная плата послужила рычагом для удлинения рабочего времени и понижения заработной платы. Очень важный материал о движении заработной платы в тот период мы находим в Синих книгах: «Report and Evidence from the Select Committee on Petitions respecting the Corn Laws» (парламентская сессия 1813–1814 гг.) и «Reports from the Lords' Committee, on the state of the Growth, Commerce, and Consumption of Grain, and all Laws relating thereto» (сессия 1814–1815 гг.). Здесь мы находим документальные доказательства непрерывного понижения цены труда с того времени, как началась антиякобинская война. Например, в ткацком деле поштучная плата упала до такой степени, что, несмотря на большое удлинение рабочего дня, дневная плата оказалась ниже, чем была раньше.

«Реальный доход ткача в настоящее время много меньше, чем был раньше: преимущества ткача по сравнению с неквалифицированным рабочим, некогда очень значительные, теперь почти совершенно исчезли. В самом деле, разница между заработной платой квалифицированного и неквалифицированного труда теперь гораздо меньше, чем в течение любого из прежних периодов».^[1000]

Как мало пользы извлёк сельскохозяйственный пролетариат из возрастания интенсивности и увеличения продолжительности труда под влиянием поштучной платы, показывает следующее место, взятое из произведения, отстаивающего с пристрастием интересы лендлордов и арендаторов.

«Подавляющая часть земледельческих операций выполняется людьми, оплачиваемыми подённо или поштучно. Их недельная плата равняется приблизительно 12 шилл., и хотя можно предположить, что при поштучной оплате, побуждающей трудиться более напряжённо, рабочий выработает на 1 или 2 шилл. больше, чем при понедельной, однако при рассмотрении его дохода в целом окажется, что эта прибавка сводится на нет потерей, вызванной отсутствием работы в известные периоды года… Мы далее вообще найдём, что заработные платы этих людей находятся в определённом отношении к цене необходимых жизненных средств, так что человек, имеющий двух детей, в состоянии заработать как раз столько, сколько ему требуется для того, чтобы содержать своё семейство, не прибегая к приходской благотворительности».^[1001]

Мальтус заметил тогда по поводу фактов, опубликованных парламентом:

«Признаюсь, я с неудовольствием смотрю на широкое распространение практики поштучной оплаты. Тяжёлый труд по 12–14 часов в день в течение более или менее продолжительного периода – это действительно слишком много для человеческого существа».^[1002]

В мастерских, подчинённых действию фабричного закона, поштучная заработная плата становится общим правилом, так как здесь капитал может расширить рабочий день только интенсивно.^[1003]

С изменением производительности труда изменяется рабочее время, представленное одним и тем же количеством продукта. Следовательно, изменяется также и поштучная плата, так как она есть выражение цены определённого рабочего времени. В нашем приведённом выше примере 24 штуки продукта производились в течение 12 часов, стоимость, вновь созданная за 42 часов, была 6 шилл., дневная стоимость рабочей силы 3 шилл., цена рабочего часа 3 пенса и заработная плата 1½ пенса за штуку. Каждая штука товара впитывала в себя ½ рабочего часа. Если тот же самый рабочий день станет доставлять 48 штук продукта вместо 24, вследствие, например, удвоения производительности труда, и если все остальные обстоятельства не изменятся, то поштучная плата упадёт с 1½ пенса до ¾ пенса, так как каждая штука представляет теперь не ½ рабочего часа, а только ¼ его. 1½ пенса × 24 = 3 шилл, и ¾ пенса × 48 = 3 шиллинга. Другими словами, поштучная плата понижается в том самом отношении, в каком возрастает число штук товара, произведённого в течение одного и того же времени,^[1004] следовательно, в том самом отношении, в каком уменьшается рабочее время, затрачиваемое на одну штуку. Это изменение поштучной платы, хотя здесь оно является чисто номинальным, служит постоянным источником борьбы между капиталистом и рабочим: или потому, что капиталист пользуется им как предлогом для действительного понижения цены труда, – или потому, что повышение производительной силы труда сопровождается повышением его интенсивности, – или же потому, что рабочий всерьёз принимает внешнюю форму поштучной заработной платы, полагая, что оплачивается продукт его труда, а не его рабочая сила, и ввиду этого противится всякому понижению заработной платы, раз оно не сопровождается соответственным понижением продажной цены товара.

«Рабочие тщательно следят за ценой сырого материала и ценой фабрикатов и в состоянии точно определить прибыли своих хозяев».^[1005]

Такие притязания капитал с полным правом отвергает как основанные на грубом непонимании природы наёмного труда.^[1006] Он возмущается претензией рабочих облагать в свою пользу налогом прогресс промышленности и категорически заявляет, что рабочим вообще нет никакого дела до производительности их собственного труда.^[1007]

973. Стоимость самих денег всюду предполагается здесь постоянной.

974. «Цена труда есть сумма, уплаченная за данное количество труда» (Sir Edward West. «Price of Corn and Wages of Labour». London, 1826, p. 67). Уэст – автор анонимного произведения, сделавшего эпоху в истории политической экономии: «Essay on the Application of Capital to Land». By a Fellow of the University College of Oxford. London, 1815.

975. «Плата за труд зависит от цены труда и от количества выполненного труда… Увеличение заработной платы не связано необходимо с возрастанием цены труда. При удлинении рабочего времени и при большем напряжении заработная плата может значительно возрасти, несмотря на то, что цена труда остаётся та же самая» (West. «Price of Corn and Wages of Labour». London, 1826, p. 67, 68, 112). Впрочем, от главного вопроса, чем определяется «цена труда», Уэст отделывается банальными фразами.

976. Это чувствует фанатичный защитник промышленной буржуазии XVIII столетия, неоднократно цитированный нами автор «Essay on Trade and Commerce», хотя он излагает вопрос чрезвычайно путано: «Количество труда, а не цена его» (под ней он разумеет номинальную подённую или понедельную заработную плату) «определяется ценой продуктов питания и других предметов необходимости. Понизьте в достаточной степени цену предметов необходимости, и тем самым вы уменьшите в соответственной пропорции количество труда… Фабриканты знают, что существуют различные пути повышения и понижения цены труда, не затрагивающие её номинального размера» (указ. соч., стр. 48 и 61). Н. У. Сениор в своих «Three Lectures on the Rate of Wages». London, 1830, где он многое заимствует у Уэста, не ссылаясь, однако, на него, между прочим, говорит: «Рабочий… главным образом заинтересован в размерах заработной платы» (стр. 15). Итак, рабочего главным образом интересует то, что он получает, номинальная сумма заработной платы, а не то, что он отдаёт, не количество труда.

977. Влияние такой ненормальной, неполной занятости совершенно отлично от влияния всеобщего, принудительного, установленного законом сокращения рабочего дня. Первая совершенно не затрагивает абсолютных размеров рабочего дня и может одинаково легко наступить и при 15-часовом и при 6-часовом дне. Нормальная цена труда исчисляется в первом случае, исходя из предположения, что рабочий в среднем трудится 15 часов, во втором случае – исходя из предположения, что средний рабочий день составляет 6 часов. Результат получится одинаковый, если в первом случае рабочий будет занят в течение только 7½, во втором – в течение только 3 часов в день.

978. «Норма оплаты сверхурочного времени» (в производстве кружев) «настолько мала – ½ и т. д. пенса за час, – что она стоит в резком контрасте с тем громадным вредом, который сверхурочная работа причиняет здоровью и жизненной сила рабочего… К тому же небольшую прибавку заработной платы, добытую таким образом, приходится целиком расходовать на добавочные освежающие средства» («Children's Employment Commission. 2nd Report», p. XVI, № 117).

979. Например, в производстве обоев до недавнего введения фабричного акта. «Мы работаем без перерывов на еду, так что наш 10½-часовой рабочий день заканчивается в 4½ часа пополудни, а вся дальнейшая работа есть сверхурочное время, которое редко заканчивается раньше 6 часов вечера; таким образом, в действительности мы круглый год работаем сверхурочное время» (показания г-на Смита в «Children's Employment Commission. 1st Report», p. 125).

980. Так, например, в шотландских белильнях: «В некоторых частях Шотландии эта промышленность» (до введения фабричного акта 1862 г.) «практиковала систему сверхурочного времени, т. е. 10 часов труда считались нормальным рабочим днём. За это время рабочий получал 1 шилл. 2 пенса. Но сюда присоединялось ежедневно от 3 до 4 часов сверхурочного времени, за которое уплачивалось по 3 пенса в час. Результат этой системы: рабочий, работающий только нормальное время, мог получить только 8 шилл. в неделю… Без сверхурочных часов его заработная плата оказывалась недостаточной» («Reports of Insp. of Fact, for 30th April 1863», p. 10). «Повышенная оплата сверхурочного времени есть искушение, которому рабочий не в силах противостоять» («Reports of Insp. of Fact, for 30th April 1848», p. 5). Переплётная в лондонском Сити применяет очень много молодых девушек 14–15 лет, и притом по ученическому контракту, которым устанавливается определённое число рабочих часов. Тем не менее они работают в последнюю неделю каждого месяца до 10, 11, 12 и даже до 1 часу ночи, вместе с рабочими более зрелого возраста, в очень смешанной компании. «Хозяева соблазняют (tempt) их повышенной оплатой и деньгами на хороший ужин», который девушки берут в соседних кабачках. Большая распущенность, насаждаемая таким путём среди этих «молодых бессмертных» («Children's Employment Commission. 5th Report», p. 44, № 191), компенсируется тем, что они переплетают в числе прочего значительное количество библий и назидательных книг.

981. См. «Reports of Insp. of Fact, for 30th April 1863», там же. Совершенно правильно оценили положение дел лондонские строительные рабочие, заявив во время большой стачки и локаута 1860 г. о своём согласии принять часовую оплату лишь на следующих двух условиях: 1) наряду с ценой рабочего часа должна быть установлена норма рабочего дня в 9 и 10 часов, причём час 10-часового дня должен оцениваться выше, чем час 9-часового; 2) каждый час сверх нормального дня должен, как сверхурочное время, оплачиваться относительно выше.

982. «Очень хорошо известно также, что там, где длинный рабочий день составляет общее правило, общим правилом является и низкая заработная плата» («Reports of Insp. of Fact, for 31st October 1863», p. 9). «Труд, получающий ничтожное количество средств существования, является в большинстве случаев чрезмерно продолжительным» («Public Health. 6th Report», 1864, p. 15).

983. «Reports of Insp. of Fact, for 30th April 1860», p. 31, 32.

984. Так, например, ремесленные рабочие английского гвоздарного производства вынуждены были вследствие низкой цены труда работать 15 часов в день, чтобы выручить самую жалкую недельную плату. «Долгие, долгие часы должен он упорно трудиться каждый день, чтобы выработать 11 пенсов или 1 шилл., причём 2½–3 пенса из этой суммы уходят на возмещение износа орудий, на топливо, на отходы железа» («Children's Employment Commission. 3rd Report», p. 136, M 671). Женщины при том же рабочем времени зарабатывают всего 5 шилл. в неделю (там же, стр. 137, № 674).

985. Если бы, например, фабричный рабочий отказался работать обычное большое число часов, «он быстро был бы замещён кем-либо другим, готовым работать сколько угодно, и таким образом был бы выброшен на улицу» («Reports of Insp. of Fact, for 31st October 1848». Evidence, p. 39, № 58). «Если… один человек выполняет работу двух… норма прибыли обыкновенно повышается… вследствие того, что добавочное предложение труда понижает его цену» (Senior. «Three Lectures on the Hate of Wages». London, 1830, p. 15).

986. «Children's Employment Commission. 3rd Report». Evidence, p, 66, № 22.

987. «Report etc. relative to the grievances complained of by the Journeymen Bakers». London, 1862, p. LII, и там же показания №№ 479, 359, 27. Впрочем, и fullpriced, как мы упоминали выше и как это признаёт сам защитник их Беннет, заставляют своих рабочих «начинать работу в 11 часов вечера или раньше и зачастую продолжают её до 7 часов следующего вечера» (там же, стр. 22).

988. «Система поштучной работы знаменует определённую эпоху в истории рабочего: она стоит на полпути между положением простого подёнщика, зависящего от воли капиталиста, и кооперативным мастеровым, который в недалёком будущем обещает соединить в своём лице мастерового и капиталиста. Сдельные рабочие фактически сами себе хозяева, даже когда они работают при помощи капитала предпринимателя» (John Watts. «Trade Societies and Strikes, Machinery and Co-operative Societies». Manchester, 1865, p. 52, 53). Я цитирую это сочиненьице потому, что оно представляет собой истинную сточную канаву для всех давно уже сгнивших общих мест апологетики. Тот же самый г-н Уотс выступал раньше в качестве оуэниста и в 1842 г. опубликовал другое сочиненьице: «Facts and Fictions of Political Economists», где он, между прочим, собственность объявляет грабежом. Но это было давно.

989. T. J. Dunning. «Trade's Unions and Strikes». London, 1860, p. 22.

990. Вот образчик того, в какой степени одновременное существование этих двух форм заработной платы благоприятствует мошенничеству фабрикантов: «Фабрика даёт занятие 400 человекам, половина которых работает сдельно и непосредственно заинтересована в сверхурочных работах. Остальные 200 человек оплачиваются подённо, работают столь же продолжительное время и ничего не получают за сверхурочные часы… Труд этих 200 человек в течение ½ часа в день равен труду одного лица в течение 50 часов, или 5/6 недельного труда одного лица, и представляет собой прямой выигрыш для предпринимателя» («Reports of Insp. of Fact, for 31st October 1860», p. 9). «Сверхурочный труд по-прежнему имеет широкое распространение, причём в большинстве случаев сам закон обусловливает невозможность раскрыть это злоупотребление и подвергнуть виновников его наказанию. В моих прежних отчётах я уже неоднократно показывал… какая несправедливость причиняется всем тем рабочим, которые оплачиваются не сдельно, а получают понедельную плату» (Леонард Хорнер в «Reports of Insp. of Fact, for 30th April 1859», p. 8, 9).

991. «Заработная плата может измеряться двумя способами; или продолжительностью труда или его продуктом» («Abrégé élémentaire des principes de l'Économie Politique», Paris, 1796, p. 32). Автор этой анонимной работы – Ж. Гарнье.

992. «Ему» (прядильщику) «выдаётся столько-то хлопка и по истечении известного времени он должен вернуть взамен такое-то количество ниток или пряжи определённой степени тонкости, причём он получает определённую плату за каждый доставленный им фунт продукта. Если работа его плохого качества, на него налагается штраф; если она по количеству меньше минимума, установленного для данного времени, он получает расчёт и замещается более искусным работником» (Ure. «Philosophy of Manufactures», p. 316, 317).

993. «Когда работа проходит через руки многих лиц, каждое из которых получает долю прибыли, но только последнее действительно прилагает свой труд, тогда плата, действительно получаемая работницей, чрезвычайно ничтожна» («Children's Employment Commission. 2nd Report», p. LXX, № 424).

994. Даже апологет Уотс замечает: «Было бы существенным улучшением системы сдельной платы, если бы все лица, занятые данной работой, были, в соответствии со своими способностями, непосредственными участниками контракта, вместо такого положения, когда лишь один рабочий заинтересован в чрезмерном труде своих товарищей, извлекая из этого личную выгоду» (John Watts. «Trade Societies and Strikes, Machinery and Cooperative Societies». Manchester, 1865, p. 53). Относительно гнусностей, связанных с этой системой, см. «Children's Employment Commission. 3rd Report», p. 66, № 22; p. 11, № 124; p. XI, №№ 13, 53, 59 и т. д.

995. Этому естественному результату зачастую содействуют искусственными мерами. Так, например, в машиностроительном производстве Лондона является обычным следующий трюк: «Капиталист ставит во главе известного числа рабочих человека, выдающегося по своей физической силе или ловкости. Каждую четверть года или в иные сроки он уплачивает ему надбавку на условии, что он сделает все возможное, чтобы побудить к самому крайнему напряжению сил своих товарищей по работе, получающих обычную плату… Это без всяких дальнейших комментариев объясняет происхождение жалобы капиталистов на тред-юнионы, которые будто бы „парализуют анергию, выдающееся искусство и рабочую силу“ („stinting the action, superior skill and working power“)» (Dunning, цит. соч., стр. 22, 23). Так как автор – сам рабочий и секретарь тред-юниона, то слова его могут показаться преувеличением. Но загляните, например, в «высокореспектабельную» агрономическую энциклопедию Дж. Ч. Мортона, – и вы увидите, что в статье «Рабочий» этот же самый метод рекомендуется фермерам как испытанный метод.

996. «Для всех, кто получает поштучную плату… выгодно увеличение продолжительности труда за установленные законом границы. Такая готовность работать чрезмерное время особенно часто наблюдается среди женщин-ткачих и мотальщиц» («Reports of Insp. of Fact, for 30th April 1858», p. 9). «Эта система поштучной платы, столь выгодная для капиталиста… направлена непосредственно к тому, чтобы побудить юного горшечника работать чрезмерно продолжительное время в течение 4 или 5 лет, причём он получает поштучно, но по весьма низкой расценке. Это одна из главных причин, вызывающих физическую дегенерацию горшечников» («Children's Employment Commission. 1st Report», p. XIII).

997. «Если в каком-нибудь производстве труд оплачивается сдельно по стольку-то за штуку, то… заработные платы различных рабочих могут очень значительно отличаться друг от друга по размерам… При подённой же работе существует обыкновенно однообразная оценка… признанная и предпринимателем и рабочим нормой заработной платы для средних рабочих данного производства» (Dunning, цит. соч., стр. 17).

998. «Труд ремесленников-подмастерьев регулируется или подённо, или поштучно (à la journée ou à la pièce)… Хозяева приблизительно знают, сколько продукта могут ежедневно изготовить рабочие данного ремесла, и поэтому зачастую оплачивают их пропорционально произведённому продукту; при этом собственный интерес подмастерьев, независимо от надзора, побуждает их трудиться возможно дольше» (Cantillon, «Essai sur la Nature du Commerce en général», ed. Amsterdam, 1756, p. 185, 202. Первое издание вышло в 1755 г.). Таким образом, Кантильон, из которого обильно заимствовали Кенэ, сэр Джемс Стюарт и А. Смит, изображает здесь поштучную заработную плату просто как модифицированную форму повременной заработной платы. Французское издание Кантильона имеет на заглавной странице пометку, будто это перевод с английского, между тем английское издание «The Analysis of Trade, Commerce etc.» by Philip Cantillon, late of the City of London, Merchant, не только вышло после французского (в 1759 г.), но и по самому содержанию своему представляет собой позднейшую переработку. Так, например, во французском издании Юм ещё не упоминается, а в английском, наоборот, Петти почти уже не фигурирует. Английское издание теоретически менее значительно, но зато содержит всякого рода специальный материал относительно английской торговли, торговли благородными металлами и т., чего нет во французском издании. Поэтому фраза в заглавии английского издания, гласящая, что работа эта «taken chiefly from the Manuscript of a very ingenious Gentleman deceased, and adapted etc.» [ «заимствована главным образом из рукописи одного высокоодарённого джентльмена, ныне умершего, адаптирована и т. д.»], представляется больше, чем просто выдумкой, обычной для того времени. Автором книги «Essai sur la nature du commerce en général» («Опыт о природе торговли вообще») является Ричард Кантильон. Для английского издания этот труд подвергся переработке родственником Ричарда Кантильона Филипом Кантильоном.

999. «Сколько раз приходилось нам видеть в некоторых мастерских скопление большего количества рабочих, чем это нужно для выполнения имеющейся там работы. Часто берут рабочих на случай какой-либо непредвиденной работы, иногда существующей только в воображении; так как рабочим платят поштучно, то хозяин ничем не рискует, потому что при этом весь ущерб, происходящий от потери времени, ложится исключительно на остающихся без занятий рабочих» (H. Grégoir. «Les Typographes devant le Tribunal Correctionnel de Bruxelles», Bruxelles, 1865, p. 9).

1000. «Remarks on the Commercial Policy of Great Britain». London, 1815, p.

1001. «A Defence of the Landowners and of Farmers of Great Britain». London, 1814, p. 4, 5.

1002. Malthus. «Inquiry into the Nature etc. of Rent». London, 1815.

1003. «Рабочие, получающие поштучную плату, составляют, вероятно, 4/5 всех фабричных рабочих» («Rep. of Insp. of Fact, for 30th April 1858», p. 9).

1004. «Производительная сила его прядильной машины точно измерена, и размеры платы за труд, совершаемый при её помощи, уменьшаются с ростом её производительной силы, хотя и не в той же пропорции» (Ure. «Philosophy of Manufactures», p. 317). Последнее апологетическое замечание сам же Юр уничтожает в дальнейшем изложении. Он признаёт, например, что при удлинении мюля добавочный труд вызывается самый этим удлинением. Следовательно, труд уменьшается не в той степени, в какой растёт его производительность. Далее: «При таком увеличении машины её производительная сила возрастает на 1/5. Если это действительно совершится, прядильщик уже не будет получать за данное количество труда ту плату, какую он получал раньше; но так как его плата не уменьшится точно на 1/5, то это усовершенствование увеличит его денежный заработок за данное число рабочих часов», – но… но «вышесказанное требует известной поправки… прядильщик из своих добавочных шести пенсов должен уплатить кое-что на содержание малолетних подручных… которые вытесняют часть взрослых рабочих» (там же, стр. 320, 321), что отнюдь не свидетельствует о тенденции к возрастанию заработной платы.

1005. Н. Fawcett. «The Economic Position of the British Labourer». Cambridge and London, 1865, p. 178.

1006. В лондонской газете «Standard» от 26 октября 1861 г. мы находим отчёт о процессе фирмы Джон Брайт и K°, «привлёкшей в Рочдейле членов тред-юниона ткачей ковров к суду по обвинению в запугивании. Фирма Брайт ввела новые машины, которые вырабатывают 240 ярдов ковра в такое же время и с такой же затратой труда (!), каких раньше требовало производство 160 ярдов. Рабочие не имеют основания претендовать на долю той прибыли, которая создаётся благодаря тому, что капитал их предпринимателей затрачивается на технические усовершенствования. Исходя из этого, гг. Брайт предложили понижение заработной платы с 1½ пенсов до 1 пенса за ярд, причём общий заработок рабочего за данный труд остаётся совершенно таким же, как раньше. Тут было только номинальное понижение платы, о котором, как утверждают, рабочие не были предупреждены заранее».

1007. «Тред-юнионы, стараясь поддерживать определённый уровень заработной платы, стремятся добиться участия в прибыли, проистекающей от улучшения машин!» (Ужасно!..) «Они требуют повышения платы на том основании, что труд сокращается… другими словами: они стремятся обложить налогом промышленные усовершенствования» («On Combination of Trades». New Edit., London, 1834, p. 42).

<< предыдущий лист

следующий лист >>

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59