Кейси Эшли Доуз
Предание Темных
Лале стоит озадаченная. Ранее дядя никогда не просил ее контактировать с пленными, и уж тем более с кем-то определенным. Но он не смотрит на нее, а словно глядит куда-то глубоко в свои мысли. Потому продолжает, делая значительные паузы:
– Да.. видишь ли, нам крайне необходимо, чтобы именно этот юноша изменил свои взгляды, увидел возможность и желание посягнуть на верность османской империи, поскольку сейчас в..
Но султана перебивает бостанджи своим появлением. Он, охранявший покои султана снаружи, входит внутрь и кланяется:
– Падишах, шехзаде Мехмед прибыл.
-11-
Султан тут же меняется в лице.
Но быстро берет себя в руки, натянуто улыбается и кивает стражнику:
– Пусть входит.
Когда же мужчина вновь скрывается снаружи, султан обращается к изумленной племяннице:
– Лале, ты ведь помнишь своего кузина Мехмеда? Вам было по пять лет, когда..
Но он вновь прерывается.
Потому что теперь в покои входит уже молодой человек. Едва ли он старше Лале, но зато значительно ее выше. Окинув надменным взглядом покои, он делает шаг вперед и слащаво улыбается султану:
– Мое почтение, отец! Как же давно мы не виделись.
Лале буквально врастает в пол. Ошеломленно переводит взгляд с дяди Мурада на Мехмеда.
Кузин? Отец?
Как у султана мог быть четвертый сын, если он нем никто ничего не знал? О нем никогда не упоминалось во дворце, и вообще всегда речь шла только о трех известных сыновьях. Лале никогда ничего не слышала о четвертом сыне. Хотя, выходит, он был немногим младше Хасана…
Тут острый взгляд юноши, наконец, зацепляется за молчаливую девушку. Он смеряет ее неприятным взглядом сверху-вниз. Верхняя губа чуть выпячивается, одна бровь презрительно едва изгибается. У Лале возникает противное ощущение, будто бы ее оценивают на выставке.
Заметив напряжение между ними, султан вмешивается:
– Это твоя кузина Лале. Вы друг друга, скорее всего, не помните, но в детстве очень часто играли вместе..
В детстве? Насколько глубоком детстве?
Почему образ этого парня совершенно никак не отложился в ее памяти, если они впрямь были не разлей-вода? Почему не осталось хотя бы чего-то расплывчатого, как в случае с матерью?
Почему Лале не помнит совершенно ничего?
Хотя..
Перед глазами у нее начинают, будто по требованию, всплывать какие-то бессвязные обрывки.
Маленькая девочка. Это она.
Страх.
Ипподром.
Лошади.
Люди, склонившиеся над кем-то, лежащим в песке..
В песке.. ипподром.. Это Хасан? Тело Хасана после грозы?
Но нет, это не взрослый юноша, а всего лишь пятилетний мальчик.
Это Мехмед..
-12-
Румыния, Бухарест.
Отель «Прибежище вампира».
Я будто качаюсь на волнах. Будто я на корабле, меня качает на волнах.. черт, видимо шторм, потому я чувствую брызги воды. Нет-нет-нет.. Их слишком много.. Судно переворачивается.. Оно сейчас перевернется!
– Агрх! – я подскакиваю на кровати и слышу приглушенных смех сестры.
– Я же говорил: сработает – теперь различаю насмешливый голос Лео.
Но вода никуда не пропадает. Все еще с закрытыми глазами провожу рукой по волосам – они мокрые. Ошарашенно открываю их вижу по обе стороны от себя на кровати Милли и Лео. Милли смеется, не стесняясь, а Лео пытается сохранить лицо.
Однако, с пустой-то кружкой в руках выглядит это сомнительно.
Увидев, куда я смотрю, он извиняясь жмет плечами:
– Милли сказала, что не может тебя добудиться, но нам куда-то надо. Я толком немногое понял, но будить – это мое призвание!
– Шикарный старший брат.. –недовольно бурчу я – сколько времени?
– Уже десять – Милли вскидывает брови – ты же говорила, что мы вечером должны пойти в бар к твоей новой знакомой!
Закатывает глаза:
– Скажи спасибо, что мы тебя разбудили. Иначе бы все проспали – после чего заговорщицки подмигивает Лео –вот так она и работает. Теперь я знаю, как буду откорячиваться от мамы. Буду говорить «я работать» и ложиться спать.
– Я правда работала – возражаю я не очень убедительно.
Рядом со мной лежит почти очищенное полотно с ликом Хасана.
И тут я вспоминаю, почему у меня из жизни так незаметно выпали дневные часы..
Теперь же в моей голове ничего не мешается. Наоборот, все настолько разложено по полочкам, что становится жутко. Потому что подобная ахинея никак не может быть упорядоченной. Среда обитания всякой ахинеи – это хаос. А иначе, как ахинеей и бредом то, что я увидела, назвать нельзя.
Но больше всего пугает то, что теперь в этом совершенно пропадают пробелы. Все с жуткой точностью сходится один к одному, как едва ли могло быть в обычном сне-галлюцинации.. к тому же теперь-то я уж ТОЧНО не обо что не ударялась головой.
Во-первых, Мехмед. Он появился
(.. только вот был и еще один сын, четвертый. именно он унаследовал престол. его звали Мехмед..)
в этом видении.
(..он родился в 1430 и на момент твоего сна ему было 14 лет..)
Тоже сходится, потому что в видении султан говорил о том, что им обоим было по пять лет, значит они ровесники. А раз Лале 14, значит и ему на 1444 год было 14 – и эти данные так же подтверждаются.
Но допустим, про Мехмеда вновь мой мозг, перевозбудившись, мог выдать по какой-то причине известную информацию. Только с утра Лео мне об этом зачитал, и потому объяснимо, почему эти сведения так лаконично вписались в мой сон.
Но как тогда объяснить появление в нем Влада Дракулы?
Это уже при всем желании нельзя списать на генерацию моим воображением совокупности недавно или давно изученных фактов. Потому что о нем и его жизни в плену совершенно ничего не известно ни в одном из источников. Хотя я потратила очень много сил и времени, силясь откопать хотя бы что-то, но тщетно.
Этот временной интервал – от попадания в плен до 1448 года словно бы выпал из истории, никем не зафиксированный.
Значит ли это, что рисунки действительно каким-то образом служат порталом в прошлое, эдакой машиной времени с шестисотлетним разбегом?
(дженна, вы, конечно, слышали эти расхожие выражения – искусство творит чудеса? или.. искусство – это машина времени.. знаете, иногда они могут быть буквальнее, чем мы себе представляем..)
Конечно, более логичным и адекватным будет подумать, что я, как и Милли, слишком возбудилась и напридумывала себе всякой чуши, которую хотела бы выдать за правду за неимением истины.. но ведь сходятся и все остальные небольшие известные факты.
(..юного влада в 16 лет увезли в качестве заложника ко двору османского султана на четыре долгих года. там с ним что-то произошло, какая-та темная история..)
(..и вот в 1448 году влад вернулся домой совершенной другим. черным, замкнутым, страшным..)
Все опять сходится. Действия, которые я видела, относились к 1444 году. Из фактов говорилось, что после четырехлетнего заключения в османском плену, Влад Дракула в 1448 году вернулся домой уже совсем иным.
Элементарная математика: 1448-4 получается 1444. Как раз год его заключения приходится на то время, в которое меня переносит. Все верно. Плюс к тому же, он показался Лале старше ее самой – и это тоже понятно, ведь на момент пленения Владу Дракуле было 16 лет, а Лале на тот момент было лишь 14.
А раз так, то возникает самый главный, будоражащий сознание вопрос – раз, в теории, картины показывают прошлое, начиная с пленения юного Влада Дракулы.. Значит ли это, что они могут открыть завесу тайны, которая пленила столько пытливых умов все эти сотни лет?
А именно раскрыть загадку – что же в том далеком 1448 году случилось с Владом Басарабом Дракулой, в какой момент и по какой причине светлый принц Валахии превратился в ужасного монстра?
–13-
Хотя подумав, я прихожу к заключению, что самый главный вопрос все же пожалуй в другом. А именно в том, что если я всерьез рассуждаю о возможности картин-машин-времени, то в своем ли я уме или сейчас самое время начать беспокоится о своем ментальном здоровье?
– Так мы реально куда-то идем или я чего-то не знаю?
Из мыслей меня вытаскивает голос Лео.
Надо же, они с Милли все еще сидят на кровати в моей комнате. Я озадаченно заправляю за уши свои мокрые волосы и киваю, все еще не до конца преодолев барьер прибытия прошлого-настоящего. Будто бы одна нога здесь, а вторая еще там, в османской империи..
– Да.. одна девушка, она пригласила в хороший бар. Я решила, что вам обоим тоже будет интересно.
– И правильно решила! – усмехается Лео, после чего встает с кровати и театрально прикладывает ладонь к сердцу – а сейчас прошу прощения, дамы, вынужден откланяться. Необходимо навести марафет, раз мы собираемся посетить светский раут в местных традициях.
– Клоун – смеюсь я.
Однако, когда Лео через балкон уходит в свой номер, а Милли убегает для приготовлений в свою комнату, я вновь смотрю на полотно, что уже считай полностью очищено.
Хасан.
В том сне.. или видении. Я узнала, что этот портрет, оказывается, нарисовала Лале. Та самая девушка, которой султан Мурад поручил помочь освоится юному Владу Дракуле. Что, если она и есть ключ к разгадке тайны этого монстра?
Что с ней стало дальше? Последовала ли она просьбе дяди, и поладили ли они с Владом? Или валашский пленник продолжил отвергать всякого, и именно одиночество вдали от дома и семьи завело его в самые потаенные уголки мрака, какие только известны миру?
Из-за попыток предположить или рационально объяснить какие-то невероятные и, признаться, мистические вещи, в существование которых я никогда прежде не верила, у меня начинает болеть голова еще больше.
Сильно злюсь и сворачиваю полотно:
–В конце концов, если я хотя бы решила допустить вероятность перемещения в прошлое с помощью старого куска бумаги, то почему заодно не поверить и в лесных фей? В платяные шкафы со львами, в волшебные школы с магами? А заодно сразу и в призраков, тайные заговоры и массонов-рептилоидов. Да, Дженна, отлично, среди мягких белых стен размышлять об этом тебе будет очень комфортно..
Я не замечаю, что перешла на разговор с собой вслух, пока Милли не кричит мне через коридор:
– Ты мне, Джен?
– А.. – тушуюсь, и отвечаю уже громче –нет, тут.. звонили.
–А, опять по работе?
Ее недовольное лицо лишь на мгновение появляется в моем дверном проеме. Один глаз накрашен, второй явно размазался и находится в процессе:
– Только не говори, что тебе опять надо куда-то ехать и в бар мы с Лео идем сами?
– Ни в коем случае – усмехаюсь – вы еще пожалеете, что я пошла с вами.
– Очень на это рассчитываю – раздается шутливый голос сзади.
Я вздрагиваю и оборачиваюсь. Лео уже облачился в другую футболку и джинсы, кудри на его голове стали еще более объемными (видимо, он сильнее их взбил или что с ними нужно делать).
– Бойтесь своих желаний – хитро предупреждаю я, и вынимаю из косметички базовые принадлежности.
* * *
Но ждать в итоге приходится далеко не меня. Уже когда я заплетаю волосы в незамысловатый хвост на затылке, а глаза смазываю едва заметными тенями кофейного цвета – обнаруживается, что Милли полностью стерла размазанный глаз. А когда сделала его, выяснилось, что теперь он разительно отличается от первого.
И к тому моменту, когда мы с Лео заглянули к ней в комнату, готовые выдвигаться, она стирала уже оба глаза и клятвенно с жаром заявляла, что ей нужно всего лишь еще десять минуток и она будет готова.
Однако, ее ожидание не было томительным. Настроение Лео явно претерпело ряд изменений с момента того звонка утром – он беспрестанно шутил даже чаще обычного, отпускал дурачливые комплименты, и рассказывал забавные истории про Милли и свою сестру, которые он наблюдал лично.
Когда Милли это услышала, то собралась гораздо быстрее.
Немудрено, что в баре мы появляемся гораздо позже положенного. Впрочем, людей здесь уже битком и мы не находим ни одного свободного столика. Когда к нам, как торнадо, подлетает какая-та симпатичная девушка. Я даже не сразу узнаю в этой фурии свою недавнюю подозрительную знакомую.
Сейчас Сандра в коротких шортах, откровенной майке, с распущенными темными волосами. Ее щеки слегка горят – очевидно, начала она без нас. Ну, хорошо хоть не успела закончить.
–Ура! – в несвойственной ей (хотя может и свойственной, откуда мне знать?) манере, она обнимает меня за плечи, как давнюю подругу – вы все-таки пришли! А я уж решила, что старички спят по кроваткам!
Сандра быстро окидывает взглядом Милли и Лео. Я боюсь, что сейчас начнется оценка пола мужского, но видимо, Сандра приняла на грудь уже достаточно, чтобы забыть свое убеждение о том, что «все мужики – козлы».
Она подхватывает меня за руки и широким жестом указывает нам всем за какой-то столик в углу. Странно, что мы его не заметили раньше. Я ведь вглядывалась нарочно не только в пустые столики, но в и столики с одним человеком.
Однако, за столиком Сандры уже сидят четверо. Я изумляюсь, но стараюсь не подавать вида, и лишь шепчу ей на ухо:
– Не думала, что ты будешь с компанией.
– Ну да, мы здесь частенько собираемся. К тому же я решила, раз ты зовешь своих, то не против больших посиделок.. – она выпячивает губу – или я ошиблась?
Да уж, она точно успела надраться в слюни.
– Нет, все отлично – натянуто улыбаюсь.
Нам требуется около пяти минут, чтобы Сандра представила нам своих друзей, а я своих. Милли же, кажется, совсем не против компании моей новой знакомой. Она быстро находит язык с каким-то парнем из ее круга.
А через час мы уже все, будто бы давние старые друзья – смеемся, пьем, рассказываем несвязные забавные истории и хлопаем друг друга по плечу в весьма неуместные моменты.
– Я сейчас – Лео кивает мне, вставая.
–Куда?
Он вскидывает бровь и я смеюсь. Ну да, странный вопрос в баре, где посторонней комнатой может быть только уборная.
Когда же он уходит, Сандра быстренько пересаживается на его место рядом со мной. Ее рука ложится на мое плечо и она спрашивает заговорщицким тоном:
– У тебя что-то есть с этим красавчиком?
– С Лео? – изумляюсь – нет, мы просто друзья. Если так вообще можно сказать на второй день знакомства.
Сандра недоверчиво щурится.
– Я серьезно. Он брат моей сестры, я же говорила. Да, он добрый и веселый..
– А еще он точно положил на тебя глаз.
– Ты просто напилась.
– Точно тебе говорю. Он весь вечер от тебя не отходит.
– Потому что мы сидим на одном диване.
Сандра задумывается, после чего согласно кивает:
– Ну.. может быть, как одна из причин. Но я все-таки ставлю на то, что он на тебя запал.
Мы смеемся. Проходит довольно много времени, когда я замечаю, что подруга все еще рядом, а Лео так и не появился. Что можно так долго делать в туалете? Но я, в отличии от Сандры, не настолько напилась, чтобы стучаться к едва знакомому человеку и выяснять, не смыло ли его там в канализацию.
Еще минут через десять, начав рыться в кармане шорт, Сандра толкает меня в бок:
– Куришь?
– Бросила.
– Давно?
– Ну.. – я смотрю на время – где-то 60 часов назад. Плюс-минус.
Мы опять смеемся (кажется, я тоже приняла чересчур много) и выходим на улицу курить. Однако, таких желающих, как мы, здесь достаточно много. Они пьяны еще больше и едва ли не падают с крыльца бара, держась за сомнительные перила.
Когда к Сандре начинает подкатывать один и тот же парень уже в третий раз, хотя ее сигарета не выкурена еще даже на половину, она хмурится и предлагает мне пройтись чуть дальше по улице.
– А то не дадут нормально постоять – жалуется она.
Мы идем вперед, никуда не сворачивая, потому бар даже не пропадает у нас из вида. Если Милли вдруг меня потеряет и выбежит на крыльцо, я тут же увижу ее силуэт. Хотя, кажется, ее так заинтересовал знакомый Сандры, что она не заметила бы до утра, даже уйди я в отель.
На ближайшем перекрестке Сандра предлагает свернуть.
– Тут в паре шагов есть милый сквер. А то музыка в уши уже бьет, хоть посидим немного.
Я вновь озабоченно оглядываюсь на силуэт бара, и Сандра усмехается:
– Поверь мне, Билл заболтает кого угодно. Твоя сестра не скоро заметит твою пропажу, если вообще заметит.
Мы заворачиваем за угол и вскоре оказываемся в сквере. Тут и правда немного людей, и сложно поверить, что лишь в паре кварталов отсюда действительно гремит и шумит бар, битком набитый пьяными людьми.
Сев на лавочку, мы закуриваем еще по сигарете. Теперь моя очередь расспрашивать Сандру о ней (так как обо мне она узнала все, что могла, еще днем). Девушка охотно отвечает на вопросы, которые кажутся мне не слишком личными, когда на очередном вдруг замолкает, глядя на меня в упор.
Но сфокусировав взгляд, я понимаю, что смотрит она не на меня –а куда-то мне за спину.
Машинально оборачиваюсь и на удивление вижу ту самую сногсшибательную рыжую красотку, которую сегодня видела на выходе из нашего отеля.
Только теперь на ней вечернее черное платье, еще больше камней на пальцах, волосы не распущены, а уложены в какую-то сложную, но роскошную конструкцию. Она заливисто смеется, как и ее рыжий путник, что ведет ее под руку..
Лео.
-14-
Теперь я так же замираю, как и Сандра.
Первая мысль – хороши нынче туалеты в барах. Все по-современному, туалет-портал. Зашел сделать дела, а в итоге оказался с рыжей красоткой в малолюдном сквере.
Вторая мысль – это та самая женщина из отеля, а значит, вероятнее всего, именно к ней он и поспешил по первому зову.
Меня это не особо волновало бы, если бы его уход не принес мне кучу проблем. Как верно заметила Сандра – если бы он не позвал меня утром на завтрак, сама бы без сестры я не вышла. Да и даже с ней мы бы, наверное, как вчера, заказали еду в номер, а не тащились к черту на куличики. Значит, на меня не напали бы эти двое идиотов с периодичностью в пару минут.
А он позвал меня, а потом, получив звонок от более приятной партии, тут же сослался на дело и кинул меня к незнакомом кофе, с которого началась череда моих сегодняшних неприятностей.
Еще так нагло соврать про работу, ничуть не смущаясь!
Да что там про работу – он и сейчас про сортир наврал! Но звонка не было. Что она ему, тайные смс-ки строчила? Возможно, я не смотрела на него безотрывочно, и вполне могла не заметить этот момент.
Зачем вообще тогда было идти с нами в бар, если у тебя уже были планы на вечер? Или планов не было? Мы типо запасной вариант? А как только щелкнет пальцами эта фурия – он тут как тут смоется!
Все это еще сильнее распаляет мое нетрезвое сознание, а Лео между тем все еще нас не замечает. Слишком уж пожирает глазами свою спутницу, чтобы чуть поднять их выше и увидеть, кто сидит на лавке чуть впереди.
Я резко поднимаюсь, а Сандра, вместо того, чтобы попытаться меня унять, лишь добавляет масла в огонь:
– Вот ублюдок! А я тебе говорила, что он козел!
Я подхожу к ним и встаю едва ли не на пути, что заставляет их остановиться. Теперь-то Лео замечает меня. Его улыбка стягивается со скоростью света, а глаза выкатываются так, словно готовы вывалиться прямо сейчас на землю.
Упираю руки о бедра и с максимальным сарказмом, на который я только способна в этом состоянии, выдаю:
– О, Лео, привет! Какой приятный вечер и какая неожиданная встреча.
Едким взглядом одариваю его невозмутимую рыжую спутницу:
– А какая у тебя красивая девушка! – замечаю – отличный выбор, одобряю.
– Дженна.. – ошарашенно принимается мямлить он – это не то, что ты..
Я едва подавляю теперь уже смех. Не то, что я.. что? Подумала? Перед глазами тут же встает какая-нибудь идиотская мыльная опера, где жена, прикрываясь белой простыней, выбегает вслед за мужем и кричит, что этот голый мужик с ней в их кровати совсем не то, о чем он подумал.
Но у нас тут не романтический спектакль. Скорее опера одного озлобленного актера, которого дважды за один день умудрились обвести вокруг пальца.
– Ну да, конечно не то, что я подумала – язвительно фыркаю – наверное, это и есть твоя сестричка? Привет, Кэти, ты так выросла! Или может это другая, старшая сестра? Или любимая тетушка, неожиданно нагрянувшая в Румынию? А, подожди, может это твоя похитительница, которая силком утащила тебя за собой прямо из сортира?
Красотка презрительно хмыкает, глядя на меня сверху вниз:
– Нет.
Прикладываю ладонь ко рту:
– Правда что ли? Боже, я так удивлена!
Лео пытается сказать что-то еще, но я отмахиваюсь:
– Приятного вечера. Вам обоим. А нам пора – я тяну Сандру за собой даже резче нужного – пошли.
– Вот ублюдок – не унимается она уже даже тогда, когда успокаиваюсь я – так и знала, что что-то не так. Улыбается, шутит, весь такой веселый и положительный.. такие обычно и оказываются самыми отбитыми мудаками.
– Да и черт с ним – фыркаю я – так даже лучше. Нашелся повод отказаться от его компании без обид со стороны Милли. Ведь по факту, он отказался от нашей еще раньше –даже дважды.
Однако, мое оскорбленное достоинство все равно уже больше не хочет веселиться. О чем и я говорю Сандре.
– Ты уж извини, что так получилось. Начинался вечер и правда неплохо.
– Ничего страшного, не последний же. Созвонимся потом еще.
Однако, Милли оказывается менее сговорчивой. Сначала она злится, что мы уходим «в самый разгар», когда ее новый знакомый уже явно купил ей что-то алкогольное, пока я проглядела. А потом удивляется, что мы собираемся уходить без Лео.
– Он занят – заявляю я – нашел себе другую компанию, так что не обидится.
– Другую компанию? – хмурится она.
– Да. И кстати – больше он не включен в наши планы – заявляю я это скорее, как факт, чем как предложение – не станем навязываться.
– Но он сам хочет с нами ходить!
Милли явно не в восторге от того, к чему я клоню. И я окончательно злюсь:
– Ну конечно! Только когда подворачивается другой вариант, с удовольствием нас кидает. Или тебе нравится быть запасным вариантом, Милли? А если бы мы пошли без Сандры, сами с ним?
Как я утром, например.
– И он так же бы нас кинул, как бы ты тогда говорила? Красилась бы целый час, чтобы потом сидеть скучать за столом, с каким-то залитым в уши дерьмом!
Я осекаюсь, поняв, что переборщила. Однако, моя откровенность, кажется напротив убеждает сестру. Она чуть поникает, но больше не спорит.
Когда заходим в отель, я решаю заглянуть в его бар и взять еще пару бокальчиков «снотворного», чтобы не прокручивать перед сном пикировку с Лео, придумывая еще сто различных вариаций, где я бы его поставила на место еще лучше. Милли предлагаю подождать меня в номере, но она лишь устало отмахивается:
– Я спать, возвращайся тихо. А то вечно как стадо слонов..
–Окей.
Захожу в бар и направляюсь прямиком к стойке. Я не собираюсь тут пить до утра, так что нет смысла занимать столик. Возьму пару шотов, расскажу бармену, что все козлы, и пойду спать.
Но уже подходя к стойке, вдруг замечаю за ней среди прочих знакомую спину. Она почему-то привлекает мое внимание.. спина в сером костюме. Тут этот мужчина поднимает руку, что-то жестикулируя собеседнику, и я вижу те же самые часы на его запястье.
Это тот самый преследователь, сомнений нет.
Неужели он выяснил, где я живу? Но как мог знать, что я именно сегодня вечером зайду в бар?
Тут, сильно разойдясь, мужчина полуоборачивается и замечает меня. Наверное, сложно не заметить даму, что столбом застыла в каких-то паре шагов от него, глядя в оба глаза, не моргая.
Но, очевидно, он меня здесь не поджидал. Потому что его лицо тут же удивленно вытягивается и он что-то коротко, но спешно, говорит своему собеседнику.
Тот сразу оборачивается. Его брови летят вверх со скоростью света:
– Дженна?
– Винсент?
-15-
Я тупо гляжу на своего босса.
В какой-то момент мне в голову даже приходит идея, что это галлюцинация. Даже это более логичное объяснение происходящему, чем то, что мой босс – который еще вчера, на минуточку, был в Америке, вдруг оказывается сегодня вечером в баре именно того румынского отеля, где остановилась я, с парнем, который пытался перекупить у меня картины утром.
Я не нахожусь, как отреагировать, зато лис Винсент тут же натягивает на себя лживую улыбочку и подходит ко мне, сократив оставшуюся дистанцию. Полу-обнимает, словно мы встретились на приеме у общих знакомых, и манит рукой к стойке:
– Ma belle amine, садись к нам, дорогая, какая встреча!
Действительно – какая встреча!
– Винсент, что ты здесь делаешь?
Но переведя взгляд на его растерянного спутника, решаю, что есть вопрос поважнее:
– Винсет, какого черта? Кто это?
Босс закусывает губу и переводит взгляд на парня в костюме, словно сам его впервые увидел. Наверное, оценивает, насколько разумным будет притвориться, что не знает человека, с которым только что был застат выпивающим. Благо, адекватность берет вверх и он избирает другой путь:
– Это наш румынский коллега, Жан..
Но едва я открываю рот, как он поспешно кивает и улыбается еще шире, чем прежде. Его рука ложится на мою спину, точно давнего лучшего друга:
– Да-да, милая, я знаю, что он предлагал тебе продать картины.
Я открываю и закрываю рот. Еще один раз. Наконец, слова каким-то образом умудряются покинуть полость:
– Что здесь происходит?
– Tu sais, Дженна, в нашей сфере только на вид такие приличные. А сколько мошенников! Сколько нечестных людей!
Он драматично вскидывает руку, точно какой-то французских актер:
– Я опасался, что Блум найдет тебя и перекупит картины, поэтому попросил Жана опередить его.
И тут до моего пьяного мозга, пусть и с запозданием, но наконец доходит:
– Подожди.. То есть ты отправил его ко мне, что бы проверить, соглашусь ли я продать картины конкуренту?
Винсет мнется, словно его не устраивает формулировка:
– Ну.. в целом, пожалуй. И ты не представляешь, как я рад, что ты ему отказала! Я всегда в тебе верил!
Скептично кривлю губы и враждебно скрещиваю руки на груди:
– Ну конечно. Поэтому и проверку устроил.
До чего же поганый выдался денек. Один зовет отдохнуть и кидает, второй прилетает из Америки и мутит какие-то аферы только потому, что считает меня продажной дрянью, хотя мы работаем вместе уже не один год.
Все словно сговорились сегодня посильнее унизить меня.
Видимо, концентрация алкоголя достигает своего апогея и я презрительно фыркаю:
– Знаешь что, забирай свои долбанные картины, Винсент! Если тебе так дороги эти полотна, что ты в край рехнулся, а я настолько ненадежная фигура – так и носись с ними сам! Хоть спи в обнимку!
Лицо Винсента искажается в раздражении:
– Ну и отлично! Так даже лучше – то, что ты отказалась продавать их сегодня, не дает гаранта, что ты не передумаешь завтра! Ты права – неси сюда мои картины немедленно!
Я опешиваю. Конечно, мой гневный порыв был благороден по отношению к самой себе и своему достоинству – но кто же знал, что Винсент и правда решит забрать картины? Если они действительно служат неким ластиком, что стирает границу между прошлым и настоящим, то разумно ли от них так просто отказываться?
Ведь если босс их заберет и доверит работу по реставрации другому, то я никогда не узнаю, что же на самом деле тогда случилось в Владом Дракулой! Ведь в тех видениях, что я уже видела, он совершенно обычный, приятный юноша. Неужели я откажусь от возможности разгадать эту страшную тайну многовековой давности, даже если вероятность составляет меньше 1 процента из 100?
Только из-за уязвленного достоинства?
Но теперь деваться некуда. Винсент испепеляет меня взглядом, карты брошены. Кажется, даже возьми я сейчас свои слова назад – босс уже не отступит. Он накрутил себя почище меня:
– Я хозяин этих картин, я за них заплатил! Да ты вообще должна была быть благодарна, что могла это время касаться своими пальцами таких редкостей за мой счет! А ты.. Неси картины сейчас же! Проданные МНЕ картины!
– Господин Винсент, а вы сами готовы продать картины?
Мы втроем изумленно оборачиваемся на кого-то, кто посмел не только подслушать, но и совершенно беспардонно вмешаться в наш разговор в самом его разгаре.
Мужчина, который это сказал, каким-то образом умудрился незамеченным оказаться рядом с нами.
Он значительно выше меня, вряд ли старше тридцати. Его черные, как смоль, волосы длиной доходят до шеи, но тщательно заправлены за уши. Поэтому смотрится это стильно, а не женственно. Легкая щетина окаймляет рот и ярко-выраженные скулы, контрастируя на бледном лице. Ярко-голубые глаза смотрят лишь на Винсента, будто нас с Жаном здесь и нет. В уголках этих глаз только начинают проглядывать характерные морщинки.
Из-за возникшей паузы, незнакомец невозмутимо повторяет:
– Есть такая сумма, за которую вы готовы уступить их мне? Я заплачу, не торгуясь, только назовите цену.
Теперь я уже смотрю на его одежду. Костюм сидит идеально, словно сшит аккурат на него. Наверняка, какая-та дорогая вещица. Брюки, на плечи небрежно накинуто темное пальто – наверняка, он появился в баре совсем недавно, иначе бы снял его.
Винсент, очевидно, тоже жадно подмечает все эти дорогие вещицы и респектабельный вид нашего нового собеседника. Потому что вместо того, чтобы взъярится и послать его куда подальше, глаза босса начинают возбужденно бегать и светиться. Он хватает салфетку, быстро достает ручку из кармана и, едва не продырявливая одно другом, рисует баснословное количество нулей. Мне кажется, что это у меня в глазах рябит.
Но нет. Это просто Винсент спятил.
Каким бы богатым не был этот странный мужчина, но таких денег у него точно не будет.
Винсент рехнулся, если решил, что вообще кто-нибудь отвалит за эти старые полотна хотя бы половину от означенной им суммы (учитывая, за какие копейки они достались ему самому).
– Вот – он с хитрым оскалом протягивает салфетку – и они ваши.
Но вместо смеха, или раздражения, или всего вместе.. Мужчина лишь невозмутимо кивает, словно речь идет о двухстах долларах и баночке пива:
– Хорошо. Я готов решить вопрос прямо сейчас. Только есть одно условие.
Твое вечное рабство ему, Винсент, за эту цену. Вот это условие. Ты идешь в комплекте с картинами.
Видимо, несмотря на азарт, босс тоже нутром чует подвох. Он хмурится, и чуть помедлив, уточняет:
– Какое условие?
Тут взгляд незнакомца впервые касается меня:
– Мы оформим картины на имя мисс Бёрнелл. Они будут принадлежать ей.
