Кирилл Геннадиевич Станишевский
Квадролиум – Космическая роза
(Поэт во сне) – Мне не заскучать, хоть и ограничен бортом, а корабль берегами, вода маячит перед глазами, словно нашёптывает губами, сей диалог не даёт погрузиться в скуку.
(Богиня сквозь сон). – Никто не испытал и некому постигнуть вечность,
Беспечно взор в тиши пронизывает тьму, словно вымаливает себя и топится своею мерой в том, что меры не имеет вовсе, но нечто отбрасывает отражение оттуда, будто знает хитительный взор пронизывающий бурю разыгравшуюся необъятным воем, значет сущность, что не имеет выражения полного, насколько не дотягивает мысль к масштабу преисполненному всеобъемлемостью, ибо невозможно измерить, невозможно постичь одномоментно и всецело всё. Но сие положение шлёт наставление в рост.
(Поэт) – Скука, ну, а что же скука? Скука от томных граней, что жизнью всею не одолеть, но лишь покаместь, а те грани скуку одолевать не позволяют, формацией социальных звеньев предстают ограничением, да что там, всей вселенской преисполненностью, словно привычка губит всё заточённое в ней, если та не отзывается на бытийные параметры, кои мечутся в умозрительной небыли той, но никак не ограничиваясь её пределами и её предлогами. Навероное и вся вселенская даль выводит контур помысла за собственные грани, ведь она ни разу не закончилась.
(Богиня) – За очередным раскатом грома следует тишина, за каждой звездой подорванной замирает пространственная необъятность, и нет ни одной расчётливости, всё в силу складываюшихся частиц случается, ничего не исчезает, ничего не появляется, но форма меняется необратимо и постоянно, только виднеется след в виде предстающем, и ничего кроме того не существует, сплетается сущность бытия в стремлении буйном. Кто его видит и кто направляет, если некому чувством его обернуть? Каждая корпускула без помощи мается, но никому неведомо есть ли здесь задумка, кроме уже существующей. Изначально ведь её не может быть, но и начала тоже нет, коль пустота из себя ничего не порождает, а значит существующая материя есть в вечном скитании, лишь в разнящихся формациях есть её несотворимое, и лишь тем порождается замысел.
(Поэт) – Для чего ведаешь мне тайны бытия? Пригодятся ли? Бренная жизнь в тупике глупостей и потреб пресыщать плотские побуждения. Нужно ли выйти за пределы и как?
(Богиня) – Стоит ли лгать, если не умеешь ведать суть? Получается тупик заблуждений во благо любого посягательства, непробудный блуд, умолишение под предлогом впечатлений и эмоциональной кражи всех благ подвернувшихся.
Если хоть малейший выбор может истину встрепенуть, значит то не истина, а прихоть,
Ты знай, внимая сей посыл не определяющий адресанта, но исходящий к неминуемости,
Что меня нет в сим, если тебя ведёт кто-то за очередной иллюзией, не существует, пока имеет место быть нечто большее действительной сути, не являясь таковой вовсе,
Не желаю и не буду впадать в тупик ублюдочности, коим принято приукрашать и припудривать всякую глупость, я есть истина и сию в безмерность несу.
Прекрасные тона, волосы колосья и кожи нежный бархат ублажает взгляд, она плывёт в суетности полудня, подобно раненый цветок небрежностью, но чары не отъять, не вырвать, не отрезать, лишь мимолётный взгляд сползающей надеждой ускользает, лишь миг сплетённый в вечности негаданно возник, исчез, неведомо зачем, некому проверить значимость восторга, рвущаяся жизнью неотлучность, никем не предопределенная, всё давно здесь есть, и мы творящим жестом произвольности поводим, так водит по осколкам вечности несметный звёздный луч.
Всё, чего не было вчера, уже предстало, невозможно вселенский пыл отсрочить, но будет или нет, как разродится спелость плотская, не предначертано ни адом, ни раем, тотальная подвластность всеобъемлемости, что присуща каждому случаю, пред ней и ей изящно извиваясь амплитудой пламени меж всплесками рожденя и агонизации, от вдоха первого терзая груз материи, пока не исчерпается прогрессия симфонического зова, резонирующего в такт плывущего изящества мгновения, концентрация коего в каждой точке каждого места.
И тут я проснулся. Вдали виднеется берег, немой вперёдсмотрящий невнятно мычит:
"Что за место? Не стоит ли поведать и провизией запастись?!
Причала нету, пристани не видно, дикий край, но много растительности, а значит живность есть. Кто знает? Кто знает?"
– Будем плыть вдоль, пока не наткнёмся на признаки хозяйской деятельности!
Тёмные осколки ночи звенят ссыпаясь, шёлк полотен незыблемо лоснится,
И только шелест волн в глубинах простор играет невзначай, будто напоминает о днях текущих мимо,
О, как изящны мгновения спокойные, никто не видит и никто не знает сколько их отдано на откуп, покуда не иссякнет воля броская, что размеряет актом помысла в задоре с одиночеством,
Никогда не завершая, никогда не исчерпывая, лишь прерываясь в моменты отвлечения и гибели, что осыпаются звеня россыпью осколков по неровностям полотен жизни, отведённой задолго несметным напором плотским от частицы к частице.
Казалось бы всё тихо, но покой томился не долго в тиши, а дьяволица от скуки видимо, вновь возникла, но уже в присутствии команды всей.
– Что за диво! – раздаются крики.
Полыхает и искрится неведомая сущность, заметна озорница и умиление, а вокруг удивление и паника мечется по палубе. Наш корабль расплывчатым сиянием объяло, он вздымает в вышину, но куда и зачем, никто не знает, каждый держится за то, что попалось под руку: «Царица небес или ада, скажи, что творишь, чего надо!?»
– Тайны должны открыться и вознестись куда выше, чем слывёт древесина этой посудины, а если уж не хватает аргументов и рвения мысли, то придётся прибегнуть к психоэмоциональному высвобождению чувств, дабы те выплеснули в просторы ваши судьбы.
Словно подбитый дракон летящий ко дну,
Падение неизбежно, но сможет ли вырулить,
Дабы мягко упасть, никому неведомо,
Случай непредсказуемостью красен, тем и фатален,
Неуправляемость взором обрамлена или безучастием,
Так и вся жизнь, возникла негадано, негадано сникает.
К чертям собачьим или к господу богу,
Задаваясь в очередной раз невзрачным вопросом,
Увидишь ли разницу в спутанных дорогах,
Если на всём давно весит цена?
В сюжет не влазит божественность, тиснется,
Но трещит по швам скупой аншлаг, в нём скоро не останется места для жизни,
А мир всё продолжит катиться в никуда.
Корабль в упругой оболочке, всё расплывается вокруг, словно пустынный мираж в горячих воздушных потоках, мы проплываем сквозь тучи и высоты, море под нами мельчает вдалеке и отражает солнце подобно зеркалу, горизонты начинают обретать изогнутую форму, небесная синева сменяется на тьму, обнажаются безкрайние просторы и безчисленность звёзд, их сияние меняет цвет и яркость, члены экипажа теряют сознание от испуга.
Дьяволица провозглашает: «Теперь вы больше ведаете! Таковой виднеется форма вашего бытия в комплексе, но это далеко не всё, лишь мерклая черта восприятия испуганного».
Капитан орёт: «Испорченное детство, испорченная молодость, испорченное здоровье, испорченная жизнь! Может ты, случай нерукотворный, скажи, отчего этот сумрак убогий навис надо мною и швыряет некие отбросы на откуп скупому упоению?
Не мелочность ли, что не касается и ступнями босыми первозданного пути, не перебивает духа ветер, лишь мерзкая игра безропотной тоски под видом шальной дерзости скребущей собственные заботы, свои же потребы, только изнашивается место в миру тесном, что принято приукрашать позором, ибо больше нечем?»
Сверху виднеется вся Земля, будто шар, не зря издавна провозглашали мудрецы об округлости вселенских форм, но приверженцы прихоти не слушали их, словно незатейливые животные.
Корабль обогнул Землю в течении получаса, а дьяволица заливала всем в головы знания об устройстве мироздания: "Чтоб вы не мучались с водной стихией, я вас к нужной пристани подвину".
Боцман кричит:
«Если нужно что-то бюрократическое, можно поставить печати,
Ежели нужно что-то большее, можно плясать на пляже Стикса, пока не надломится мачта,
Вон виднеется тень чьей-то жизни в свету пылающего костра, в ночи распыляется жар жалящими остриями пиков по тьме хлестая,
Безумный танец мелькает и вопли о нём возвещают, провозглашая творение бытийной формации,
Проливается смех и его неистовая дерзновенность, он как и свет воспаряет к безмерности, планомерно утопая в небыли,
Энтропирует неистовствующими жестами кипящий напор воплоти, впервые и напоследок впивается празднеством в материю жизнь!»
Корабль плавно начал опускаться сквозь воздушные пучины к морю, пираты воспевают о полёте к высотам, вокруг виднеется весь мир, долины, реки, леса, горы.
Солнце неистово светит, в лампах погасшие угли и пепел.
Тьма рассеялась в душе, ветер затрагивает останки дымной мглы замершей во времени,
И шагает вдоль судеб отчаянно пресыщаясь дневной луной, с приветом или на прощание,
За кадром мелькнувшего лета, но впившегося касанием, что корень пустило в сердце до самого дна,
Растение сие ещё выплеснется цветом пьянящих ароматов, когда пресытится бренной влагой гонящей в жилах жар,
Да слезут с куплета томимые следом слова, что выжег на сетчатке лучами образ прекрасный жалящей страсти,
За ним протянулись лепестки отдавшись в объятия гибели, но преисполнив цветением мир,
Озарение встречным сиянием толкнувшим вселенское тело к новым временам, его неповторимость пронзив переменчивой градацией, прекрасной и ранящей неотвратимостью распыляющей блаженный запах.
Неведомая сущность сникла, исчезла, но оставила витающий след.
Ещё один член команды кричит очнувшись после обморока:
«Убогости тьма искрящая, нераспознанный скупой толк!
Незамысловатая кража во имя немых угод,
Неведомо нечто необъяснимое, что пестрит сутью и истиной,
Словно продымевшая счастье попытка приторговывающая местом на виселице.
Но где потерян смысл жизни был?
Не виден ни быт, ни предназначение оного.
Пускай пошире разверзнутся полотна скатертей, жрать угодно!»
Мы приземлились недалеко от места, куда должны доставить пойло, что в трюме, здесь строилось и судно, все присутствующие с подозрением косятся на меня: «Я вам говорил, теперь же ведаете и без моего, что нечто есть и сие истину провозглашает».
Не все прониклись, некоторые начали в себя приходить, кто-то ныряет в воду и вплавь бросается к пристани, остальные столпотворились вокруг и безпорядочно закидывают вопрошанием.
– Почему мы?
– Что это было?
– Что за диво?
– Выкладывай истину.
– Так виновен ты в возникшем?
– Если поделом живёте, отчего же не поделом судите?
У окольных подходов окольные результаты,
Ваши суфлёры по ходу эволюции давно выдохлись умственно и нехотя кривляются, словно от психомоторной дисфункции,
Их лица не подсказки шлют, а от жизни отвлекают, диалогу с вселенной помеха,
Стадия крепчающего маразма всегда имеет затяжной характер,
Момент неопределенности не столько творческий элемент, сколько творческая необходимость,
Есть она или нет, вопрос менталитета во всех его плоскостях и аспектах.
Взгляд на вечность обращён сквозь мир и нелепость его содержимого,
Бренный бред превалирующий в повседневности никогда того не постигнет,
Но именно постигнуть и требуется.
Я такой же свидетель, как и вы, неведомо столько же, но теперь мы равны и это не иллюзия,
Зато сотни миль морских далей прошли без единой трудности, осталось нести багаж знаний в быт.
Трюма были разгружены в течении суток, а выручка распределена согласно контракту, судно поставлено под вахтовую охрану, команда разбрелась по своим делам до следующего торгового заказа, пойло потекло рекой в местных тавернах и трактирах, графы и князья должно быть довольны, может и им явится немыслимое от пойла дивного.
Вымощенный гранит отражает свет из окон, цоканье копыт и звон застольного хрусталя сопутствуют вечерней поруке, что предстоит развеять шествием сквозь остаточную неизведанность дня.
Отдаю свою суть перманентному сдвигу,
Пускай растворяет вместе с содержимым,
Оседлать космос можно, но никто не осиливает,
Не договориться вселенной с жадностью и голодом,
Забытые рощи, не спетые возгласы,
Давит ошейник, скулит дикий зверь,
Отдайте ему мерила врождённые,
Чтоб забыл об ущербе скупых недоделок,
За мщением всё человечество строилось всю безконечность,
Но негоже хвалиться подлостью и ущербом,
Плоды поспели, собирать их некому,
Заслон когнитивный навис дурманом превозвышенности,
Кто главнее, тот не многое ведает,
Грубо говоря, ситуативно преуспел,
Кто ближе оказался к случаю в нужный момент,
Но не факт, что съесть всё успел, ничего не поделаешь,
За отпущением зиждется лестность,
Лукавый веер нужд и потреб,
И нет ни одной поспешности,
В истечении сущности повсеместной.
Безконечность не подпустит к себе глупость даже без единой мысли. Вселенная представляет огромный практикум, который отсеит все погрешности и неустойки, проблема только в том, что прежде чем напрямую взаимодействовать с вселенскими законами, придётся долго ограничиваться посредниками главенствующими по законам дикости.
Вот и хижина на окраине мира, где таится уединение мысли, нужно скинуть груз тяжкого бремени, если только неведомая ещё что-то не выкинет. Снимаю сапоги, ложусь, погружаюсь в сон, но вдруг ощущаю присутствие, только иное, не похожее на то, что было доселе…
Похоже на дьявола, это существо покрупнее, я чувствую его побуждения без слов, он ищет ту, что наш корабль за небесами водила, но всё же вымолвить нечто счёл: «Где эта дерзость, что трусит над преисподней истину? Думает, что чертям под силу выбраться из собственных оков? Вероятность есть, но она в вас зиждется и вам испытывать её».
– Неведома мне, как неведомы вы, с момента явления истина душу сгорбила, словно не знание, а ноша, до сих пор никак не выпрямлюсь, тревожный мотив, покуда и кой быт не постигнут в фундаменте, что словно миф, ни коснуться, ни унять, ни избавиться.
Но с чего это черти мы? Как нам сдаётся, ад где-то ниже, ведь не может быть, что мы пребываем в самой низменности, непохоже!
– Кажется вам от непомерной мнимости, что скребёте вершины, но то лишь утёсы ущелья в бездонной пропасти, вы не далеко от насекомых ушли, словно лишь претворились не ими.
– Тушится мясо на медленном огне, кто-то хочет, чтоб оно разомлело,
Искреннее вожделение прозрения, лепет блаженной ереси,
Эфиры жизни, ещё недавними шевелениями заныривают в душу сплетением аромата в заигрывании с аппетитом, размеренная в рецепте опытом ферментация на составные необходимые, кондиция несовместима с несдержанностью, но её уловить невозможно без проб и дегустирования,
Невозможно взлететь, если ни разу не подпрыгивал, невозможно счесть, если нечего считывать, вон за дверью ещё одна дверь и не все открыты, а на всех дверях разные замки и задвижки, содержимое отдельно в каждом дискретном элементе, но неотличимо в основах первостепенных,
За каждой формой стоит вечность, но нет вечности ни перед одним произведением жизни.
Ошибки могут открывать возможности, но если возможности возрастают или формируются только посредством ошибок, это истощает их до полного исчезновения.
– Таки чему-то научился, но это подобно младенческому лепету в сравнении с тем, что предстоит проделать на пути вечном сквозь просторы неисчерпаемые бытия.
Акт прелюдии имеет место быть в мечтах о том, чего не бывало,
Парад во имя сюжета, тупик парадокса, когда сюжет предначертан, но не предрешён условно,
Узлы заплетены туго, но не распутаны, их же принято расписывать используя палитру иллюзий, производную нужды преисполниться упоительным фоном метаболизма.
О, сияющий блеск жемчужины в центре лотоса, загадка не нуждающаяся в раскрытии,
Завеса автоматизма мыслительного над бездной чудес,
Пропащая истина в лоне небыли, нет позывов на повсеместность,
Лишь стоит изъять должный трепет, что выныривает из толщи безпросветных недр рутинных задержек, где очереди создают давление на издержки, что не позволяют на полные лёгкие ветряную свежесть вдохнуть, ведь и вкушение воздушного вкуса слишком потеряно в привычках к избытку стабильному, но без излишка нет запаса во благо свершений, каждая возможность профицитна по структуре, пустыни хранят лишь следы избавления, узкая вариативность сухости.
Молекулярный конструктор безчислен, но принцип его действия прост, лишь в нём живёт упоение божественное, ибо то плод творчества.
Дьявол щёлкнул своей конечностью и меня выбросило из сна, словно потоком несметным, что осветил контуры обстоятельств.
Порвали кошки простыни, порвали,
Им кажется местом рытья всё, что поддаётся воздействию,
Мягкими лапами, да жёсткими и цепкими когтями, варьируется сопротивление прикосновений,
Мурашки или сок плоти алый, молчаливый ответ,
Густыми не бывают закаты, но хлещут всегда рассветы,
Можно заметить по реакции зрачка, хотя реакция истину не провозглашает, она подвержена инерции,
За каждым смыслом кроется отклонение мысли от курса привыкания, не прямовекторность, но откровение,
Ведь когда кошки дорогу перебегают, они не смотрят по сторонам, неучтивая лёгкость достижения цели, потребность затмившая помыслов изыскания.
Провалившись в бездну жизни, невозможно край найти, лишь обрывается однажды продолжительность,
Но страшно не это, страшно неимение смыслов, душевной близости редкость, словно в мире её и не было,
Прекрасные величественные вещи превращаются в пыль на фоне бездумной дикости и оставленных ею пустырей,
Вакуум неотлучен и безмерен, но ничего у отсутствия нет, не удержишь, не упрёшься, не выкинешь, лишь забыть или вспомнить, руководствуясь импульсом нервным ограняя события тем.
Не вижу антракт, сюжетная лента крутит бабину,
Головка считывает всё без разбору, после забудет,
Хватит на сегодня воздуха, всплесков безумия подчерпнуть бы,
Не найдено лекарство от вечной смуты, вьётся родник и истина с ним,
Главное выхватить охапку попутно и вовремя выскользнуть, пока несносное время и место не захлопнулись крышкой навеяв приятный запах сосны,
Холод, холод, холод, и жалящий жар поцелуев плавит лёд покровов застывших в бреду,
Несётся мимо золото ночи, каждая песчинка на небе с вселенский пожар,
Но далеко, как далеко от сути пёс рыжий блудит по плитам городских изваяний.
Словно краснокнижный червь поникший во тьме пред неизбежным вымиранием,
Таков удел в тупике беспечной тоски сдавленной стенами ментальных граней,
Бросками плотскими измерена дальность произвола импровизирующих судеб,
Словно немые никогда не слышали, но норовя услышать искали истины суть, оторопью пронизывая неведомость в потоках кровавых мировых авантюр,
Так из бездны до душевных вспышек вывернувшись выстроилась жизнь, а мы ею кроем стыд и мерклые затеи,
Не место, не время лепить кувшины, лоза ещё корой не покрылась, а Солнце жаром не питает плод,
Запретен ли, если не видно? Возможен ли, если гибельный гнёт не даёт увидеть грядущее, дабы превосхитить исход буйством цветущей поступи?
Не настала ли пора, не настала ли?
Лечить больных и сошкрябывать ржавых,
Въевшихся коррозией в бытийность,
Но делая вид, что они панорамы с витринами,
Только скачут цены по рожам и минам,
Но не от всех детонируют фекальные кучи,
Слишком расплывчаты, слишком паршивы,
Словно замерла смута в дрянных умах,
Скупых на поступки, что вершат благо,
Ради величия жизни, ради доброй славы.
Присваивать мысли в чужой голове, только представьте каковое безумие,
Ты мол думай как нам захотелось, не мы такие, жизнь завелась вихрем скудным,
Наглёж и хамство под эгидой приличия, только шелохнись, нарушаешь заветы выгод чьих-то,
Так и пишутся законы, в основном эстетически, для красивого вида, рудимент произвольной справедливости, по сути прихоти.
Подарить бы вам куплет слоганов на вылет, разодетый значимостью событий, да восполнится им воздушный тон ветряных порывов,
Не сочтите заблуждением строку поэтическую, несметен миг, восторженные жесты пульсируют под грудиной, в голову отдают сосудистыми струнами выпихивая наружу помыслы, словно есть тайник заведомо информируюший, о том, что нужно,
Достался в наследство вселенской безудержностью.
Ни вечность ли? Наверное. Но как измерить?
Поглядим докуда меры докатят амплитуды гладкой мышцы, а там и сникнет отрицание гибели во всеобъемлющем отсутствии функций мнемонических.
В тревожную пору несметно стремя возносится облако опухшее, словно свинья,
Отлёживая стороны волочится за ветряными струями, солнца палитра, лужа переливающаяся в небесах,
Мечтая навскидку о нитях связующих крайности, адские визги и нежность рая, что заводят формы жизни за рамки норм и грани постигнутого,
Красиво ли иль не важно, судилище знает не всё, а коль судя не видит, то знать и не хочет,
Дайте ему отпор, хай ведает мирскую ношу, занятость бренную и тяготу оной, если неведомо каково и кое, иначе заранее повержены помыслы ровные собственной ровностью.
Правильным быть стройно, но не от корысти ли?
Есть много кривизн и изъянов, которые не портят, а коль морду морщит, сморщить помогли,
Вон облако, словно свинья в болоте, клубится и перекатывается с бока на бок, с её точки зрения она благоухает вся в золоте и ни разу не ошибается.
…
Рассекая рвением любви чертоги жанра или космическая роза.
Прорвало область опрятных настроений, пошла кривая амплитуда, всплески эмоций по экспаненте шлют приветствие, напевают волнительный тон. Кто здесь? Куда пришёл, откуда? Есть ли во вселенной координаты итога абсолютного? Неведомо, но поведать взяться нужно.
Вырисовывается безбожный силуэт, не кается и не покорствует, но не видно контуров лица, преисполнен тенью,
Солнце светит вслед, предтеча всех начал, нет всеобщего итога,
Непрерывная даль, не закупорить, не унять,
Лишь вспомнить или позабыть, преисполнить или раствориться,
Несметно ускользая от того вместе с каждою крупицей слогающей контур предстающей картины,
Нет исходной причины, но все подвижки снуют к результату, непреднамеренная кража или жест созидающий,
Вонзается в простор вселенский, не жалко, но и большего нет, кто-то не задраил шлюз, истекает время,
Не сдержать ни одно шевеление, ибо то не упирается в край и безвозмездно исчерпывается улетучиваясь предстающей формальностью,
Никто не направит выйти за устоявшиеся рамки, те словно чрево, вынашивают бремя и рвение, что из суетности страстей сплелось,
Воды сами отходят, просить не требуется,
Вон за забор птица перелётная взметнула, а под ним крот во тьме утопший роет свой тоннель.
В тёмном зале на каменном троне восседает некто именуемый императором, чёрные ковры, чёрные стены, окна затянуты чёрными шторами, только белые мраморные потолки. В одиночестве несметном он сам с собою довольствуется величием и каждый день норовит корону надеть, каждый раз когда на трон садится, и в параноидальном приступе расщепляет собственную личность держа руками головной предмет владычества, а едва касаясь им выбритой лысины, тутже отдёргивает обратно вверх. Трон выглядит белым драконом с тремя головами, его крылья распростёрты в стороны, кисти рук на них растопырены, все головы устремлены вперёд под шейными изгибами, пасти боковых раскрыты и повёрнуты немного вправо и влево, центральный пристально глядит сквозь вечность. Никто не знает, коим образом владыка на троне очутился, да похоже, что и сам не помнит, но выглядит сея особь прилично. Говорят, он сам себя короновать изъявляет желание, поскольку постольку более некому.
Местный купец гласит о распродаже по выгодным ценам, на прилавке антикварные изделия, рыба засоленная, предметы из стекла.
У него пять сестёр и одна душа,
В гавани ожидаемое судно причалило,
Моряки похожи на заблудших пиратов,
Что-то неладное с этим экипажем,
Вокруг него начинает сгущаться напряжительная аура.
Ладно, на носу вечер, пора сворачиваться.
Изящно шествующая дама в красной шляпе не оставила шанса не нарушить молчание.
– О, прекрасная, не вы ли превозносите миг, словно лекарство от всех болезней, ваша панацеичнось, мой взгляд ублажается строкой чудесной, а слух мелодией, что преисполняют мимолетящие жесты выписываемой вами походки.
– Кто вы? Не является ли небрежностью уличное заигрывание?
– Ни в коем случае, стихи подобны пресыщению, даже если остаются без отклика. Можете пройти мимо, но мне отпускать вас не хочется. Я творец одной из судеб, что произрастает и обращение к вам молвит.
– Что же особенного во мне вы находите, летящая следом пропащим жизнь, да и только?
– У вас есть тайна, о происхождении которой мне неведомо, но что-то подсказывает о намерении возвыситься выше, вы стремитесь и то заметно по улыбке имеющей оттенок свирепый, словно вы кого-то недавно съели, удовольствие скрывается за маской незатейливости.
– Боюсь ваша рифма плетённая азартом преобладает над истиной, времени нет, прощайте.
Дама в красной шляпе скрылась в сумбуре переулков и унесла с собой загадку,
за ней тянется интрига, неистовая интрига, подобно подсказка несущая потребность постичь в грядущем упоение нечто несоизмеримым и значимым.
Нужно закрывать лавку и идти навстречу полуночи, спускающийся яркий свет Луны даёт знак на совместное пиршество с тишиной, требуется преисполнить тьму собой, либо немногим погружением в сон.
Ночь подобна зову вселенной, что манит своей непостижимостью к свершениям,
к далёкой безкрайности простор неисчерпаемой неведомости озаряющейся звёздами. На причалившем в ближайшем порту судне привезли редкостный ром, непременно стоит пригубить в местном трактире, пойду загляну, сей день удался и он требует праздного итога.
Кабаре «Торговля будущим» на двух первых этажах трактира, таково название, там на стенах висят фразы знаменитых гостей о грядущем, отрывки самых интересных бесед или выступлений, в этом заведении часто устраивают дискуссии, в нём можно заказать прогноз на любую тематику и любой сложности, работают творческие люди и специалисты разного профиля, вечера там насыщены изысканной атмосферой.
Надписи на стенах:
«Списывать проблемы настоящего на образ благополучия в будущем весьма вредительно».
*
«Сколько не заныривай в прошлое, всё равно будущее».
*
«Завтра будет, два синонима связанных оптимизмом гормонального фона в голове. В этом будущее, это ожидание/желание апеллирующее к памяти в процессе восприятия обстоятельств».
*
«Будущее имеет множество сценариев и доступных манёвров, за которые неустанно ведётся борьба, но человечество подходит к той плоскости, когда борьба обретает форму противостояния между возможностью выстраивать будущее и сведением перспектив к нулю, к отсутствию будущего».
*
«Кому будущее человечества? Не стесняйтесь! Мир не так вечен, как чувство вашего комфорта».
*
«Отложим будущее на завтра».
*
«Не изнашивайте моё будущее, оно и так преисполненно ожиданиями, которые вытягивают плоть в вакуум безконечности».
*
«Ожидание, это самая безосновательная вещь, она основана на отсутствии, а это значит, что за основу берётся преднамеренное желание вершить будущее, не имея его нигде и никогда, то есть действия призванные влиять на обстоятельства согласно представлению о них, что собственно является целью».
*
– Вот оно, вот оно!
– Что?
– Твоё будущее, только что стало воспоминанием.
*
«Будущее, это понятие прекрасно только 100% гарантией того, что однажды всё будет совершенно иначе. Не важно как, но 100% будет».
*
– Зачем ты поглощаешь миры?
– Я всего лишь заглядываю в будущее и рассказываю его, я ничего не решаю.
– Будущего ведь не существует.
– Да, для тех, кто его не выражает, всё движется, а это значит, что вероятность совпадения играет роль, и чем детальнее, тем дальше обозрение, но чем оно дальше, тем вероятнее несовпадение в мелочах, то есть 100% будущее невозможно, мы заблуждающиеся существа, но это нам не мешает до поры до времени, всегда существует элемент неопределённости, это элемент творчества. 100% расчёт невозможен, поскольку пришлось бы учесть каждый атом, мы далеки от этого, но то, что мы можем учесть, вполне позволяет видеть закономерности градаций способных создавать больший результат.
*
«Утро наступает, когда приходят мысли, мысли которые до сна продуцировали образ о завтрашнем дне, они стали мыслями сегодняшними о следующих днях, будущее вечно преобразуется вместе со своим носителем».
*
«Если вы рассчитываете на будущее, попробуйте безумие».
*
– Купил себе билет в светлое будущее.
– И сколько стоит?
– Сказали: «Поживёшь – увидишь».
*
– Что вы видите на этой картинке?
– Сравнение.
– Что вы слышите?
– Прошлое из точки А следует в будущее в точку Б.
– Хорошо. Что вас заставляет формулировать противоречия?
– Мечта, доктор, мечта.
– Какова ваша мечта?
– В будущем.
– А если будущего нет?
– Тогда до вчера, доктор.
– Ну, а если и прошлого нет?
– Ну, здравствуйте, вот мы и встретились.
*
– Что это такое?
– Преобразование прошлого в настоящее… вон потихоньку будущее вырисовывается.
*
– Смотрите, смотрите, что это побежало?
– Ваше светлое будущее, оно же счастье.
– Куда же оно?
– Убегает.
*
«Что я вижу, прошлое в настоящем провоцирует будущее, собственной персоной. Вы когда-то писали письма себе в будущее?»
*
– Предскажите мне будущее.
– О, счастливчик.
*
– Каким вы видите своё будущее?
– Воображаемым.
*
– Маленькая прелестная очаровательная падла, дай ущепну за щёчку.
– Кто вы, молодой человек?
– Гость из прошлого, вмешавшийся в ваше настоящее, чтоб увести в будущее, я вас похищаю, не паникуйте.
*
Подходит к цыганке старый еврей и говорит: "Элла, давай разберёмся, кто был в тот раз не прав, как-то не красиво вышло, неловко теперь ходить мимо тебя".
– Чтоб тебя черти не узнавали, Игнат, с каких пор тебе неловко? Упаси меня Христа мать.
– С того момента, как мы разминулись.
– Неси сюда свой хлам, я тебе погадаю.
– Вот, этот сапфир мне очень дорог, я хочу за него информацию о самом важном событии в моей жизни.
– Смерть?
– Тьфу ты, дура, я о любви.
– Идиот сраный, ты пол жизни ко мне ходишь и носишь морские камни, а я тебе дарю будущее, прозорливые речи!
– Манда вонючая!
– Пошёл отсюда, пёс поганый.
*
«Оглянитесь назад, там прошлое, посмотрите вперёд, там будущее, вы стоите на разделительной черте времён, одно движение и вся вселенная сдвинулась, не принимайте близко к сердцу».
*
– Мадмуазель, возьмите бокал шампанского и позабудьте о прошлом, мы сегодня попали во временную турбулентность, встречайте будущее, вон оно, вон, приближается. Осталось лишь перешагнуть, всего один глоточек.
– Уговорил, осёл сраный.
*
– Эй, циганочка, раскинь картишки прозорливые, у меня есть чем поплатиться.
– Протяни ладонь, суетливый.
Достаёт садовый секатор и в миг отрезает ему палец, провозглашая: "Ни я твоё будущее, а то, чего ещё не лишён, безпалый".
*
«Будущее – это синтез воспоминаний и естественных потребностей организма в процессе восприятия ситуации. Под естественными потребностями подразумевается состояние обусловленное принципом "вечно что-то мешает, непрерывно что-то нужно и постоянно чего-то не хватает" или "всё хорошо, я сыт, но в будущем не помешает ещё разок". Будущее невозможно избежать без явных психических или физических нарушений морфофункциональных качеств организма».
