Лев Овчинников
Руны и серебро
Одо протянул Альгерду открытый деревянный кисет, в котором аккуратно лежали порубленные листья чернокровной травы, которую так любили жевать представители низших сословий.
– Благодарю, но вынужден отказаться, она дурно влияет на сосуды и сердце.
– Ах, сердце-хэрце! – бросил капитан и ухабисто захохотал. – Знаете, мастер, что ещё дурно влияет на сердце? Такие существа с титьками и дырой между ног!
– Женщины? – Альгерд начинал чувствовать лёгкое раздражение.
– Верно. Но без бабьего племени не обойтись, равно как и без чернокровки, – сказав эту потрясающую по глубине и силе сентенцию, Одо взял охапку травы из кисета и принялся жевать. Вскоре улыбка его стала чёрной, будто он наелся угля.
Одо стал выглядеть ещё комичнее, ибо он был йордлингом. Двухаршинным, широкоплечим, с густой и пышной седой бородой. Сквернослов, хам, болтун, если и не прибегающий ко лжи, то всегда приукрашивающий былое вымыслом. Таков был Одо, капитан «Речного свина». Живая личность, походящая скорее на образ, собравший в себе все предрассудки о горном народе, о йордлингах из Йорды.
Йордлинги, как и цверги были ограничены в правах, как в Империи, так и в Летних Землях за то, что предки их выступали на стороне князей-тенепоклонников. Но в королевствах Летланна им жилось всё же получше, как слышал Альгерд.
Большинство людей не видело разницы меж йордлингами и цвергами. Хотя первые были плечистее, коренастее и сильнее. Цвергов же отличал меньший рост, более серый оттенок кожи и блёклый водянистый цвет глаз. Более воинственные йордлинги занимались обычно кузнечным делом, рудокопоством, разными ремёслами, а ещё батрачествовали. Кроме того, Альгерд знал, что князья нередко нарушают закон и нанимают мастеров осадных орудий из числа йордлингов. Цверги же чаще всего шли в купцы и менялы, портные и ювелиры. Властители Хладланна драли бешеные налоги и с тех, и с других. Подворья йордов и цвергов частенько громили в городах, вынуждая идти маленький люд в разбойники.
– Допустим, я гардарийский купец, имею струг иль другой корабль. Хочу продать я мех, пушнину, да малахит в славной столице Кордании, в Региспорте. Сажусь со своими людьми на струг, иду вниз по Ирилле, попадаю в Древен. Там, в Гардарийской столице, плачу пошлину князю Бранимиру да пополняю запасы, снимаю девок, а мои люди не отстают от меня. Идём мы дале по матери рек и попадаем в Мерению, там платим Дитмирам и владыке Ратарина. А дале Ольфанд. В имперском королевстве первый со стороны Гардарии город у нас будет Эрурград. Там плачу пошлину герцогу да оставляю деньгу у лабазников съестного, также у шлюх, у трактирщиков. И мои товарищи тоже. После отбываем ещё вниз по Ирилле, и нас ждёт сам императорский град Вольфгард. Там плачу пошлину всеимперскую и оставляю вообще все деньги. Нахрена, спрашивается, я всё это затеял? Но ничего, идём дальше вниз по реке. На очереди у нас вольные имперские города: Стейнгард, Бойна и прочие. Там свои пошлины и имперские, а блудные девки богаче, чем иные бояре в Гардарии! Так и добираемся до королевства Веден, уплачиваем в Витно всё, что полагается роду Локетов, запасаемся и вот уже и Кордания, виднеются шпили Региспорта.
Йордлинг закончив, замолчал, тщательно разжевывая чернокровку.
«К чему он всё это сказал?» – пытаясь понять непостижимое – мысли того, кто не мыслит, подумал Альгерд. Он чуть было снова не впал в гнев, от того, что ему приходится общаться с таким глупцом, но потом решил, что выслушивать бредни йордлинга дешевле, чем связываться с большинством речных капитанов. Тем паче, что теперь немногие ходили по Сейме.
– К чему я всё это? – ожил Одо. – Вы думаете, мастер чаровник, что зря мой вымышленный гардариец-купец проделал весь путь? Заработал-то он, и впрямь, не так много. Но! Не зря. Ведь он сделал очень многое для Империи этим своим походом речным. Он вложился в хозяйства: княжеские, герцогские, королевские, хозяйства вольных городов. И, конечно, в имперское хозяйство тоже. Пошлины, корчмари, лабазники и продажные девки… и вот у императора и местных вельмож появилось по полку-другому латников. Широка глубина, да? Вот так и мыслю!
Одо выплюнул за борт тёмные комки жёваной травы и продолжил.
– Ирилла соединяет пять королевств Империи из семи. А ещё кучу княжеств, герцогств, графств, свободных имперских городов. Только Феннрия и Вескония остаются не у дел. Это я к чему: лучший тракт – это великая река. Тракт, построенный Белыми Богами.
«Ещё один набожный йордлинг. Всегда забавляли как те, кто некогда выступил на стороне Умбры, теперь чуть что взывает к нашим Богам».
– Летом полно ладей, зимой всё в санях. А я вижу не сани и не корабли, мастер волшебник.
– Что же ты видишь?
– Я вижу, как текут серебряные ольфены, как текут деньги по этой жиле, как они проходят через Вольфгард, через сердце Империи. Как наполняют они силой города, земли и их владык. Правда, потом эти неблагодарные вооружают на них своих рыцарей, ратников, да ополчение и сами идут рвать друг друга, а стало быть, и всю Империю на куски. Эх! Я, к слову, не первый, кто прозрел до всего происходящего. Был один человек в Ольфанде, который предлагал купцам не платить пошлины, ведь они идут на междоусобные войны, которые купеческий цех же и разоряют. Знаете, что с ним сделалось? Кто-то из этих самых купцов сдал его властям! Его повесили, вместе с его сторонниками. Быстрёхонько повесили.
– Ожидаемо.
– Потому лучше я останусь мыслителем на воле и без петли на шее. Буду бурчать недовольно в беседах с такими знатоками, как вы, мастер, да дальше платить подати.
– Разумно.
Альгерд отвечал кратко, чтобы, не дай Боги, не дать поводов для новой речи йордлинга.
– А вы тоже в Ольданию за тем, чтобы поучаствовать в войне?
Альгерд смерил его холодным взглядом.
«Вот как! Усыпил бдительность своими нелепицами, чтобы бахнуть так грязно, как самая последняя наседка. Обычная продажная сволочь. Пошлины у него на войну уходят!»
– Кодекс коллегии волюнтариев запечатал мои уста, друг, – улыбнулся капитану Альгерд.
– Понял, понял. Кодекс. Уважаю, – пробурчал йордлинг.
Струг шёл себе по водной глади Сеймы, а мимо проплывали обычные ольданские виды, непривычные и чуждые для Альгерда, родившегося и выросшего в Ольфанде. Обдуваемые горными ветрами поля сменяли редколесье. Равнина, устремляясь вдаль, обрастала холмами и исчезала в высокогорье. Не часто попадались здесь деревни, а тем более города. Всюду властвовал простор. Альгерду казалось, что Ольдания это изнанка Ольфанда, настолько два соседних имперских королевства не были похожи друг на друга. В Ольфанде лесистом и окружённом горами жило куда больше народу, чем в древней и обширной Ольдании. Ольфандские города и замки были образцом для Хладных Земель. Даже в деревнях Ольфанда чувствовался достаток. В Ольдании всё выглядело бедным, маленьким и блёклым в свете северного ольданского солнца.
– Вы ещё увидите размах, когда доберёмся до Ардхольма – пообещал Одо, когда Альгерд поделился с ним своими соображениями. Он счёл тему вполне нейтральной для разговора с йордлингом. Достаточно нейтральной, чтобы увести мысль собеседника подальше от вопросов о войне, податях и делах государей.
Деревня, раскинувшаяся на правом от идущего по реке струга берегу, была разорена. Тяжёлый чёрный дым поднимался от тлеющих остовов изб.
– Война добралась до пределов Сеймы, – протянул йордлинг и достал ещё чернокровки из кисета.
– Похоже, дела у Рогдая идут неважно. Если так пойдёт и впредь, то Бранимир загонит его в Ардхольм и, возможно, возьмёт в осаду.
Одо захохотал от души.
– Вижу, вы постигли искусство чар, но искусство ведения войны для вас осталось в тумане, мастер. В тумане войны. Ха! – Одо ещё раз хохотнул, на сей раз собственной шутке.
Альгерда затрясло от раздражения, но он взял себя в руки. Не было смысла грозить капитану на его же корабле.
– То, что деревни горят уже под Ардхольмом, вовсе не значит, будто ольданцы проигрывают войну. Деревни горят сейчас и в Мерении, и под ближайшими городами Гардарии. Небольшие разъезды мелкопоместных вельмож всегда найдут возможность пограбить. А сейчас самое то! На наши же, Сурт их дери, пошлины, как я и говорил вам раньше…
Альгерд отвлёкся от речей Оды, посмотрел вдаль, на правый берег. Взор чародея зацепился за отряд конницы. Их было около полусотни. Ветер помог Альгерду разглядеть на большом зелёном знамени белую узорчатую медвежью лапу. Он старался вспомнить род, которому оно принадлежало.
– Граданы. Вассалы Бранимира, – буркнул Одо. – Не будет ничего, мастер Альгерд. Сцепятся пару раз, разорят несколько десятков деревень, дадут большое сражение и довольные, счастливые разойдутся по домам. Недаром, они все родичи, эти знатные. Помяните моё слово, ведь я в государственных делах знаю поболее господ из Тайного Совета Его Императорского Величества. Потому ведь как я по рекам хожу, людей разных и сословия вижу, а с замка, что на высоком утёсе ни черта ведь не видно.
Альгерд всё смотрел на уходящий от разорённой сожжённой деревни конный отряд.
– Так что вы спокойно свои дела в Ольдании делайте, ничего не бойтесь.
Последняя фраза капитана Одо прозвучала для Альгерда как-то нехорошо, даже угрожающе. Однако, прежде чем Альгерд сделал какие-то выводы, йордлинг добавил проникновенным тоном:
– Думал, говорить иль не говорить вам… но вижу в вас человека толкового. В общем, в Ольдании живёт немало моих соплеменников. Батрачат себе потихоньку в основном, хотя некоторые и добились кой-чего. Законы здесь мягкие к нам, по сравнению с ольфандскими, но ещё есть к чему стремиться. Ежели вы покажете, кому из йордлингов королевства этот знак, то можете рассчитывать на помощь, – Одо протянул Альгерду бронзовый знак, размером с медный ольфен.
На знаке Альгерд различал силуэт горы, окружённый ветвью лавра.
– Не бесплатно, разумеется, – добавил капитан «Речного свина» и хохотнул. – Но к вящей выгоде вас обоих.
Альгерд, поблагодарив, взял знак и спрятал в напоясную сумку. Он знал происхождение символа. Для йордлингов, уроженцев далёкого мира Йорд, горы всегда оставались священными.
«Окружённая лавром гора… за такое в Ольфанде могут спросить… в застенке, раскалёнными добела щипцами…»
То был знак тайного братства йордлингов. Запрещённого союза взаимопомощи йордлингских общин. Когда подходили к гавани Ардхольма, Альгерд решил, что богини, Пряхи Судеб, порой действуют весьма странными путями. Он мог выкинуть знак в любой момент, но отчего-то ему не хотелось этого делать. Волюнтарийское чутьё оставалось спокойным, ничего не говорило о том, что от йордлингского знака исходила опасность.
Когда столица Ольдании показалась на левом берегу реки, Альгерд действительно увидел размах. Ардхольм оказался широким городом, где за поясом каменных стен укрывались высокие деревянные избы, плотно соседствовавшие друг с другом. Но выше всех стояла крепость Исмаров. Она стояла на исполинском необъятном холме, что находился в пределах городских стен. Основание крепости, стены и башни были построены из камня, а высокий чертог из вечнодрева.
Смотря на застывшую на холме громаду жилища Исмаров, Альгерд думал о предстоящем пешем подъёме.
Улицы Ардхольма были куда свободнее, чем улицы Вольфгарда, а местная публика была куда более проста. Ардхольмцы без стеснений пялились на Альгерда и несущего мешки и сумки Грегуа.
«У них война идёт, а они таращатся на кобольда», – с негодованием думал Альгерд, которому в глубине души нравилось привлекать внимание. Иначе бы он и не сделал себе рабом кобольда.
– Видишь ли, в Ольдании таких как ты не очень любят, Грег. Ольданцы живут под Тенемирскими горами, и твои соплеменники доставляют местным немало хлопот. Хотя альвы Тархейма, чтоб им было известно, давно используют твоих родичей, заставляя работать в шахтах и на полях.
Грегуа ожидаемо молчал.
Пеший подъём на холм ожидаемо оказался тяжёлым. По дороге, опоясывающей его, то и дело встречались заставы. Стража Исмаров вынужденно пропускала Альгерда, косясь вслед волюнтарию с ручным кобольдом. Грамота от главы имперской коллегии чародеев открывала ему почти все дороги, словно сама была зачарованной.
– Впечатляет? – спросил у Грегуа Альгерд, глядя на Ардхольм с высоты около полусотни саженей. – А по мне так до Утёса Королей этому ольданскому чуду, как мне до Вольноградья пешком.
Грегуа простонал в ответ что-то невнятное.
– Ух… Давай передохнём здесь немного, а затем сделаем последний рывок.
Чародей поставил правую ногу на валун и оглядел Ардхольм. Грегуа присел рядом. Каркасные деревянные крыши причудливых ольданских жилищ раскинулись внизу. Улицы столицы Ольдании напоминали паутину, ничего здесь не было от привычного Альгерду ольфандского порядка. И не удивительно, ибо всё здесь было древним и несло в себе печать первобытного хаоса. В памяти обитателей Мид-Арда не изгладилось воспоминание об Ольдании, как о королевстве первых людей, пришедших в этот мир из миров иных, от которых Мид-Ард отделяет хлад и чёрная пустота, зияющая меж звёзд. Альгерд думал и вспоминал. Альвы привели людей сюда, Врата стародавних времён здесь, покоятся под развалинами. Значит ли это, что и зло в Ольдании самое древнее и могучее? Он обратил взгляд к просторам, раскинувшимся за городскими стенами. Туда, где сереющие равнины, прорезаемые змеящейся серебряной лентой реки Сеймы, покрывались холмами, и уходили в высокогорье. Там, обрамляя горизонт и словно бы обнимая всё Ольданское королевство, безмолвно мрачнели Тенемирские горы. За ними лежали земли, где не жил ни йордлинг, ни цверг, ни человек, ни альв. Только неразумные чудовища да соплеменники Грегуа. Временами эти великаны, тролли, хельны и кобольды совершали опасные переходы меж горами, под горами либо через обледенелые высоты, чтобы доставить хлопоты ольданскому Ордену Игнингов и местным вельможам. Голод толкал чудищ к опасности. Голод. И тёмная, сводящая с ума сила, что породила их всех.
– Пойдём, – выдохнул Альгерд.
У врат самой крепости ольданских королей их остановили. Начальник дозора внимательно изучал грамоту магистра Максимилиана.
– Хорошо. Я доложу о вас. Только это, мастер, придётся оставить здесь, – указал начальник на Грегуа.
– В кордегардии. Под вашу ответственность, – отчеканил повелительно Альгерд.
Начальник дозора согласился, и вооружённые бердышами стражники в пластинчатых доспехах, сопроводили Альгерда ко входу в главный чертог замка Драгнаморсхьялль, что на местном наречии означало Зал Драконобойца.
Великий чертог замка напоминал сказочный лес, обитель леших, сильванов, древад и русалок, где изящные резные стропила, словно кроны исполинских древ, смыкались в вышине. Альгерд сразу ощутил древние чары, вписанные некогда волюнтариями в эти стены. Чары, защищающие от пожара, гниения, разрушения. И от других чар. Волюнтарийские заклятия, удерживающие и усиливающие тепло, исходящее от очагов. Без них протопить такие залы в ольданскую зиму не удалось бы и самим Исмарам со всем их богатством. Альгерд различал оттенки старых заклинаний, оттенки Воли. Различал словно сомелье нотки вина. Заклинания древних внушали спокойствие и присутствие чего-то высшего. Альгерд испытывал ощущения, подобные тем, что переживал в капище Велада, Пастыря Посмертия, куда родители водили его в детстве. Пламя всегда весело плясало в небольшом жертвеннике, освящая кумир бога поэтов и мудрецов.
Альгерда не сильно впечатлил размах чертога, ибо он бывал в Вольборке Девятибашенном, замке императора Вольфгарда и Хладланна, что на Утёсе Королей. Тот был действительно построен для исполинов. А здесь голова чародея слегка закружилась не от размаха, но от другого. Под сводами великого чертога висел огромный, будто трёхмачтовая каравелла, скелет чудовища.
«Хладнир», – имя зверя вспыхнуло в уме Альгерда с лёгкостью, ведь всякий образованный человек в Империи знал его. То было имя истинного хозяина Хладных Земель в те далёкие времена, когда первые люди прибывали в Мид-Ард из Венеи и Ярла.
«Ну что ты раскрыл рот, как болван! – пронеслось в уме Альгерда. – Ольданские сановники уже смотрят на тебя со скуки во все глаза. Соберись!»
Он собрался. Но высокомерие волюнтария чуть подвинулось и уступило место почтительности в сердце Альгерда.
«Всё-таки это его предки убили такую тварь», – подумал он, смотря на человека, восседавшего на Резном престоле Ольдании.
– Альгерд сын Альрада из Вуковиц, мэтр из имперской коллегии волюнтариев! – объявил его глашатай в цветах Исмаров. – Перед вами, мастер Альгерд, сын и посадский человек его величества короля Рогдая сына Визибора, его светлость княжич Земобор Исмар!
Оглядев залу, Альгерд заметил, что за протяжённым столом, соединяющимся на возвышенности, на которой стоял престол, и образующим буквицу «П» венейской азбуки, сидели в основном старцы и калеки. Бывалые воители и вельможи королевства, от которых ныне в бою было мало проку. Альгерд медленно шёл к человеку на престоле. К горлу подступал ком, руки вспотели, а сердце наполнилось гневом. Альгерд корил себя за волнение, что испытывал перед земным владыкой, ведь себя он считал выше прочих людей.
«Все чародеи выше», – напомнил он себе мысленно.
– Приветствую тебя, Альгерд сын Альрада! – сказал человек на престоле. – Хочу сразу подчеркнуть, что я только посадский человек своего отца в Ардхольме на время войны. А договорённости с коллегией в праве заключать только его величество.
Альгерд знал местное наречие венеярлинга, а потому понял, что «посадский человек» означает «наместник».
– Приветствую, ваше высочество! – бодро воскликнул Альгерд.
– Ты должен разделить с нами мёд и мясо. Имперский чародей всегда найдёт гостеприимство у Исмаров.
– С удовольствием, ваше высочество.
Земобор говорил складно и быстро, оказавшись вовсе не тем неотёсанным ольданским воеводой, коего ждал увидеть заместо Рогдая Альгерд. Приготовившись к трудностям, Альгерд сел там, где ему было предложено, рядом с Земобором. Очевидно, княжич прекрасно понимал, что появление чародея при дворе никогда не бывает случайным.
– Впечатляет, да? – указал на скелет Хладнира княжич Земобор. – Не отнекивайтесь, прошу вас, мастер. Всех, кто бывал у нас, впечатляет умбрийская громада, эта змеиная сволочь, которую навеки поставили над нашими головами наши же предки. Хотели как лучше – напомнить нам, потомкам и нашим гостям о том, что Исмары одолели бестию, но получилось, как всегда. Чудовище висит над нами, пусть и в мёртвом виде и продолжает иным из смертных внушать страх, как делало это при жизни своей.
– Дамы должно быть падают без чувств? – спросил Альгерд, посматривая на огромные жёлтые как пергамент, кости древнего дракона.
– Одни падают, другие пищат, а иные наслаждаются, созерцая. Женщины ведь нередко любят больших властных чудовищ.
– Только, если те носят корону, – сказал Альгерд, усмиряя душевное волнение.
– Или владеют Искусством Воли, – ответил Земобор.
Они рассмеялись, Альгерд почувствовал облегчение.
– Выпьем? – предложил княжич.
Альгерд кивнул. Слуги налили им медовухи в серебряные кубки. Холодный сладкий напиток с привкусом мяты приятно освежил горло.
– Так зачем вы к нам, мастер Альгерд?
– Я бы хотел обсудить этот вопрос наедине.
Земобор пожал плечами.
– Говорите смело, у меня нет тайн от присутствующих здесь людей. Все они верные вассалы моего отца.
Чародею предложенное не понравилось, но деваться было некуда. Альгерд не был Белым Странником, Эйвиндом Туреоном или Хранителем Северином и не мог ставить условия в чужом жилище. Он только стремился к величию, и сейчас такие люди как Земобор были куда влиятельнее его.
– Железный Лад и всё княжество, вся земля Ярналадская, ваше высочество.
– Есть такая в пределах Ольдании, – улыбнулся Земобор. – И что же? Коллегия послала вас исследовать железо? Больше в тех краях ничего нет.
«Непробиваемый сукин сын», – Альгерд и мысли не допускал, что кто-то из королевского рода не знает о демоне, убивающем людей князя Хвалибора Ярна.
– Не железо, ваше высочество. Демон, которого прозвали Неведомым…
– С ним уже разбирается комтур Нерад и его рыцари. Это дело Ордена и комтур попросил не вмешиваться. Он и Хвалибор докладывают о том, что они полностью владеют происходящим. Мне жаль, что вы проделали весьма долгий путь… но, впрочем, не совсем зря, ибо сейчас отведаете с нами оленьего рагу, кабанины и много других ольданских вкусностей. Эй! Принесите лучших пряностей гостю-волюнтарию!
Слова наместника ольданского короля ударили Альгерда обухом по голове. Напор и вежливость, да острый язык Рогдаева сына могли бы сделать его влиятельнейшим из советников императора. Несмотря на сладость медовухи, душой чародей ощущал только горечь.
– Мои источники говорят другое, ваше высочество… – попытался совершить последний полёт орла Альгерд.
– Как разумный человек разумному человеку: ваши источники ошибаются, – прервал спокойным настойчивым тоном улыбающийся холодно княжич Ольдании. – Скажите это прямо в лицо вашему магистру. Отправляйтесь домой со спокойной душой и чистой совестью, ибо вашей вины здесь нет. В Ярналаде сплелись, как змеи в клубок, силы гораздо более серьёзные, чем нам видно даже отсюда – с холма столицы, где расположился уютно Драконобойец. Простите, если я говорю нескладно, мои мысли заняты войной и кознями, творимыми человеческими умами, а тут ещё сия бестия. Как человек короля, сын своего отца и временный правитель страны, я хочу предупредить вас держаться как можно дальше от княжества. Ярналадская беда уже решена на самом высшем уровне.
Неприятный лысеющий ольданец, временный властитель этих земель, посмотрел на Альгерда колючим проникновенным взглядом. Чародей, конечно, ожидал всякого от этой аудиенции, но не открытых угроз от представителя королевского рода.
«Перебор… И ведь не сделать ничего гаду! Как ни как, а в нём течёт кровь первого императора…» – мысли вихрем проносились в сознании Альгерда. Сердце его волновалось, перед волей предстал жизненный выбор.
Испытание.
Хватит ли ему духу бросить вызов власти правящего рода королевства? Это уже не словесные игры с Максимилианом и такими же чародеями, как он сам. Человек перед ним обличён огромной властью. Альгерд же пока не тот волюнтарий, с которым должны считаться герцоги, князья и тем паче короли.
«Неведомый? Демон из Умбры? Ты даже с Фьяром едва справился, не говоря уже о провале под Добрином… Как ты хочешь одолеть демона? Старыми дедовскими рунными заклятиями? Тебя даже посадник короля послал куда подальше…»
– Я распорядился, чтобы вам приготовили лучшие гостевые покои, мастер Альгерд. Чувствуйте себя как дома. Выпьем?
«Но надо сказать, что послал изящно».
Душу Альгерда окутал сумрак. Мучения предстоящего выбора разрывали её на части. Самолюбие, жажда могущества, гнев и самый обыкновенный страх – всё смешалось в сердце. Мрачные и тягостные мысли взяли ум в осаду. Тысячи метафизических иголок впились в душу. Хаос чувств охватил чародея. И опасное гаденькое сомнение вклинилось промеж всего этого смятения и внесло настоящий разлад.
«Отбыть ближайшим кораблём? Пошло всё в Умбру?»
Гнев взыграл вслед за отступническими мыслями и Альгерд отбросил волей всё, что мешалось у него в голове. Он посмотрел в глаза Земобору Исмару и сказал:
– Выпьем.
Альгерд должен был спать сном младенца после медовухи и угощений, но отчего-то сон его был чутким, как и всегда. Он держал ухо востро после того, как княжич Земобор Исмар стал отговаривать его от помощи ярналадскому князю. Альгерда впечатлила ретивость княжича, с какой тот настаивал на возвращении в Вольфгард. Слова Исмара не выходили из головы весь вечер.
«В Ярналаде сплелись, как змеи в клубок, силы гораздо более серьёзные, чем нам видно даже отсюда, с холма столицы, где расположился уютно Драконобойец… Ярналадская беда уже решена на самом высшем уровне…» – так говорил ольданец в своём чертоге.
В уютных покоях было хорошо натоплено. Альгерд вспотел во сне, беспокойно ворочаясь, стараясь сбросить с себя одеяла. Он спал сном без сновидений, тревожным, неспокойным сном.
Стремительно, даже одномоментно, сознание его вспыхнуло, возвращая его в явь. Из одной тьмы Альгерд вышел на поверхность тьмы другой. Смутное предчувствие чего-то нежданного витало в воздухе. Волюнтарий пошевелился, поднимая одеяло с пола. Мысль о том, что надо бы открыть окно и подышать свежим ночным воздухом, рассеялась как дым, когда он услышал скрежет ключа в замочной скважине.
Мысли и образы осадили ум чародея. Неявные угрозы наместника, Неведомый, просьба князя Хвалибора, мнимое ожидание Белого Странника и… щеколда.
«Щеколда!» – вспыхнуло в его уме.
Он и не заметил сразу, что гостевые покои, что выделил ему Земобор, не запираются изнутри. Княжич дал ему ключ, но открыть дверной замок можно было и снаружи.
«Неужели у Исмаров хватит наглости убить имперского чародея у себя в замке? Этот Земобор, он ведь должен понимать, что магистр коллегии знает о моём путешествии. Должен же? С другой стороны, кто ведает, на что способны ольданские дикари? Проклятье!» – в голове Альгерда вспыхнули одна за другой картины: убийца с кривым холодным ножом, стражники в сине-серебряных сюрко, ломающие ему кости, угрожающий княжич, – и самая страшная из всех, – надетый на него авилмерилл. Холодный чёрный металл, заглушающий Волю, путающий мысли, вытягивающий силы.
Альгерд вздрогнул от схватившего его изнутри мороза, вызванного образом про́клятого металла. Он не нашёл ничего лучше, чем прибегнуть к рунам.
«Здесь нет ублюдков из коллегии, некому смеяться, – сказал он мысленно себе, – а если бы и были, всё равно жизнь дороже!»
Альгерд постарался сосредоточиться на руне «Турс». Великаний знак должен придать ему силы, дабы ни стража, ни убийца не смогли ему навредить. Он умозрительно начертил столб, а затем треугольник, обращённый вправо. Треугольник рос из столба, словно шип, а сама руна стала выглядеть, как щит. Он почувствовал, как крепчают его жилы и мышцы.
Мысли, образы и руническое заклинание – всё это произошло в считанные мгновения. Дверь отворилась и свет лампы ослепил Альгерда, разрезая мрак, меняя очертания пространства вокруг.
– Мастер Альгерд, простите за поздний дурацкий несвоевременный визит, – сказал знакомый голос и на душе Альгерда стало тепло, страх почти отступил. Ибо если ему хотели навредить, никто бы не завёл разговора.
– Княжич?
Это был он, Земобор Исмар. Он вошёл один и закрыл за собой дверь.
– Теперь я могу говорить с вами откровенно. Простите за те нелепые речи, что я вёл на пиру сегодня вечером, – произнеся это он поставил лампу на стол рядом с кроватью и сел на стул. – Я вовсе не дурак и не желал оскорблять вас, угрожать вам. Я наместник, посаженный сюда своим отцом и мне нужно играть свою роль от начала и до конца. Вам, полагаю, известно о нраве короля Рогдая?
– Его нрав вполне в духе монарших особ Хладланна, – отвечал Альгерд, пытаясь привести мысли в порядок после пробуждения. – Кстати, роль вы сыграли блестяще.
– Что верно, то верно. Он наказал мне не принимать никаких серьёзных решений, без ведома советников и обо всём уведомлять его в письмах. Наш королевский совет, к слову, состоит из старых дядюшек Исмаров, которые за десятилетия служения моему отцу стали его отражениями. Даже самые их души приняли форму души короля Рогдая. Шучу, конечно, но в каждой шутке есть доля правды. Потому-то я и боюсь отступать от наказа моего короля-отца. А наказал он мне много всего, в том числе и предостерегать чародеев, искателей приключений да странствующих охотников на нечисть от попыток найти и уничтожить Неведомого из Ярналада. Даже братьям Ордена он сказал не давать никаких пояснений. Когда мой младший брат Вислав пожелал помочь князю Хвалибору с демоном, разразился скандал. Отец запретил ему посещать княжество, пока там орудует эта тварь, но Вислав всё равно стал собирать людей. Тогда отец приказал ему не выходить из своих покоев и приставил стражу к дверям. Вислав попытался сбежать, но его поймали. Следующим приказом отца было бросить его в темницу. В то же время отец забрал дружину, которой командовал Вислав, под своё начало. Верные моему брату ратники все до единого отправились с отцом на войну за меренийское наследство. Когда отец и мой старший брат Венцлав выступили на Мерению, я как наместник выпустил Вислава.
Земобор замолчал, собираясь с мыслями и Альгерд, воспользовавшись этим, начал спрашивать:
– Почему король так жёстко пресекает попытки разобраться в происходящем в Ярналаде?
– Ну, с Виславом он обошёлся так круто, оттого, что, очевидно, боится за его жизнь. Суровый король Рогдай наш отец и в этом вся суть, хоть Вислав и не признаёт этого, видя в большинстве решений отца только несправедливость и тиранию.
Альгерда удивило, насколько откровенен с ним княжич. Ему стало казаться, что Земобор Исмар вовсе не тот жётский красноречивый правитель, который восседал на Резном престоле несколько часов назад.
– Про Вислава мне ясно, а что в целом? Ваш батюшка, очевидно, не желает видеть близ Железного Лада не только вашего брата. Но боюсь, с человеком, не носящим родового имени Исмаров, он обойдётся ещё суровее.
Ночное посещение княжича и весь этот разговор о тайнах, связанных с ярналадским демоном, были настолько странными, что обычный человек тут же растерялся. Но Альгерд входил во вкус, он желал вытянуть как можно больше из разговорившегося наместника.
– Сам князь Хвалибор попросил его об этом, – отвечал ему княжич.
– Похоже, князь не в меру уважаемая фигура в королевстве Ольданском.
– Почему же не в меру? – удивился наместник.
– Попроси бы король своих вассалов не вмешиваться в борьбу с демоном, убивающим исключительно знатных людей и это бы возбудило подозрения. А тут всё ещё чуднее: вассальный князь просит своего сюзерена о невмешательстве.
Альгерду в полумраке, рассекаемом светом лампы, показалось, что княжич смутился.
– Обстоятельства сложились так, мастер Альгерд. Идёт война, а Хвалибор даёт людей, железо и провизию в войско. Кроме того, они с отцом выросли вместе, их воспитывал мой двоюродный дед, князь Ингвар Исмар. Они не раз бывали в боях, походах и охоте на чудовищ. Отец доверяет Хвалибору и однажды даже спас ему жизнь. Так что их связывает не только вассальная клятва. Думаю, отцу сейчас не до загадок с демонами.
– Не подумайте, ваше высочество, я никого не обвиняю. Просто хочу установить истину, ведь в этом мой долг как волюнтария. Скажите, а что говорит ярналадский комтур Ордена Первородного Огня?
– Ничего интересного. Комтур обещает во всём разобраться и вторит князю. Все грамоты, что я получал от него можно смело назвать отписками. Они дескать ждут самого Венитара в гости, мастер Альгерд. Догадываюсь о чём вы думаете, мне тоже всё это кажется запутанным и тёмным. Да, князь определённо темнит. Но я разбудил вас посреди ночи не за тем, чтобы говорить о вещах очевидных и не за тем мы с вами беседуем во тьме, словно мыши или тати. Я пришёл просить вашей помощи, Альгерд сын Альрада. Я не зря упомянул моего брата Вислава. Видите ли, когда я отпускал его на волю, то рассчитывал, что смогу отговорить его от этого безумного предприятия, от расследования и устранения Неведомого. В то же время каким-то краешком души я понимал, что мне не удержать его. Я не могу приказывать стражникам удерживать моих родичей в стенах покоев или тем более каменных мешков. Мой нрав не такой, как у короля Рогдая, потому-то Белые Боги и пожелали, чтобы я родился после Венцлава.