Лидия Попкова
Исцели меня
– Настя… что мне делать?
– Просто будь рядом… все пройдет, – вялым, слабеющим голосом пробормотала она.
Я подхватил ее за талию, прижал к себе, пытаясь согреть теплом своего тела и впитать не унимающуюся дрожь в себя. Настя медленно начала расслабляться, но дрожь блуждающе еще проходила сквозь тело. Дыхание стало ровным, безмятежным. Она расслабила руки, раскрывая ладони из сжатых кулаков.
– Мне с тобой очень хорошо, и одновременно невыносимо больно, – прошептала она. – Я не смогу без тебя.
– Настя, я же твой, – отвечаю я ей, чувствуя за собой вину.
– Сегодня я не смогу работать, я слишком потрясена, но ты не уходи…
– У тебя есть купальник? – спросил я.
– Где-то далеко в пыльных коробках, – ответила она, в ее голосе проскальзывало удивление.
– Сможешь достать?
Она хотела о чем-то спросить, но я положил ей палец на пухлые губки, заставив молчать.
– Просто сделай так, как я прошу, без вопросов.
Одобрительно кивнув головой, она улыбнулась, в глазах блеснул огонек. Ей понадобилась какое-то время, чтобы собраться. Я сделал пару важных звонков.
Мы ехали в машине, она потягивала свой коктейль и была молчалива и задумчива, как впервые дни нашего знакомства. Мы остановились на пустой парковке, Настя вопросительно на меня посмотрела. Всем известно, что «Аквамарин» в июне закрыт на профилактику.
– Подожди в машине, – улыбаясь произнес я и вышел. Около служебного входа в большое стеклянное здание меня ждал друг Ромка. Мы крепко жмем друг другу руки
– Привет, старик, – радуюсь я..
– Привет, братан, давно не виделись, – ворчит он. – Похорошел, сукин сын.
– Да ты сам ничего, семья тебе на пользу…
– …и спорт, – добавил он.
– Ну, как твои пловцы? – вежливо интересуюсь я.
– Ребята хорошие, послушные, больше мороки с их родителями, в основном детки мажоров, сам понимаешь, – сказал Рома и дружески толкает меня в плечо: – А у меня сыну уже два года, тоже плавает, – гордо произнес он.
– Я этого мальца видел в пеленках, – удивился я тому, как быстро идет время. – А я не один…
– Макс, ты, как всегда, в своей манере… Когда ты мне позвонил, я реально подумал, что ты в спорт ударился, а ты все дам таскаешь, – несмотря на характерную для Ромы иронию, мне стало неприятно от того, что он так сказал про мою Настю.
– Ром, для многих дам я бассейн просил? – спросил я, и ухмылка расплылась по моему лицу. Рома задумался.
– Наконец-то, а то мы с парнями ставки начали делать, когда ты определишься? – задорно захохотал он.
– По любому, идея Димона, – я сердито покачал головой.
– Да ладно, у нас Дэн еще холостой бегает, бедный, в двух бабах запутался, – усмехнулся Ромка.
Я кивнул Насте. Она вышла из машины в своей осторожной манере, кутаясь в синюю кофточку от прохладного ветра, и подошла к нам. Рома любопытно оценивал мой выбор.
– Знакомься, это – Рома, мой друг, одноклассник, – представил я его, как только Настя подошла ко мне. – А это моя девушка Настя, – ласково произнес я, обнимая Настю со спины.
– Очень-очень приятно, – вежливо произнес Рома, протягивая ей руку.
– Мне тоже, – ответила она, сосредоточенно посмотрев на его руку, но своей не подала. Ромка в недоумении слегка пожал плечами и опустил руку. Настя бросила на меня взгляд, как будто пытаясь, что-то объяснить, но я все понял без слов.
Я забрал сумки из машины, и мы пошли за Ромой. Он вел нас по лабиринту служебных коридоров, в которых ориентировался только он.
Рома привел нас в большую светлую комнату, где рядами висели зеркала, под которыми стояли тумбочки и встроенные фены. С другой стороны уместно стоял красный кожаный диван, и кофе-автомат. Перед нами две стеклянные матовые двери со значками «Мужчины» и «Женщины».
– Итак, мальчики направо, девочки налево, – указывая на двери, сказал Рома, – но в вашем случае можно вместе.
Настя, смущаясь, опустила взгляд, а щеки залились румянцем. Шутки друга оценил только я, похлопав его по плечу.
– Большое спасибо! – произношу я.
– Здесь вы одни, как закончите, ключ мне завезешь, адрес помнишь… – произнес он и пошел к выходу. – Развлекайтесь! – добавил он с лукавой улыбкой, перед тем как скрыться за дверью.
Мы стоим друг напротив друга в большом помещении, в отражении многих зеркал. Я поднял за подбородок ее смущенное личико.
– Мальчики направо, девочки налево, обещаю, приставать не буду, не бойся меня, – ласково произнес я, целуя в кончик прохладного носа.
– Спасибо, – шепнула она.
Я дождался, когда Настя скроется за стеклянной дверью женской раздевалки, и пошел в мужскую. Странно было осознавать, что, кроме нас, в этом здании больше никого нет. Я представляю, какие необычные чувства переживает она, учитывая, что мы будем полуголые. Пока я стоял под душем, мою голову посещали разные мысли. Я хотел порадовать Настю, возможно, в погоне за романтикой я перегнул палку, но дело было сделано. Отгоняя дурные мысли, я через узкий коридор вышел к бассейну.
Стандартное высокое прохладное помещение в голубом цвете и небольшой бассейн в четыре дорожки. Насти еще не было, и я с разбегу нырнул, рассекая водную гладь. Провожу ладонью по лицу, чтобы смахнуть остатки воды и вижу перед собой Настю. Длинная футболка, стройные худые ноги, растрепанные волосы, стыдливый опущенный взгляд
– Ты вот в этом собираешься плавать? – удивился я. – У тебя нет купальника?
– Есть, он там, – показывает смущенно она под футболку и медленно идет по краю бассейна. Я плыву около нее.
– Настя, ты моя девушка, ты не должна меня стесняться, – уговариваю я ее, и мы проследовали по периметру полбассейна, – тем более я тебя видел раздетой.
– Когда? – удивилась она, округляя глаза и заливаясь еще большей краской.
– Конечно не глазами, а руками, тогда ночью… Я знаю все изгибы твоего тела, – улыбнулся я. Она надула губы. – Настя, если ты не зайдешь в бассейн, я тебя насильно скину в него, ты меня знаешь.
Робко, неуверенно она снимает футболку, на какое-то время я теряю дар речи. У нее тонкая талия, которая придает пышность бедрам. Лиф купальника подчеркивает ее грудь, но она старается прикрыть ее ладошкой, другой закрывает плавки в виде коротких шортиков.
Я набрал в ладони воды, умываясь, пытаюсь прийти в себя от ее красоты и подавить свое возбуждение.
– Малышка, я тебя жду, – игриво произношу я, создавая волны руками.
– Макс, – сморщила она нос, – я не умею плавать…
– Почему-то я не удивлен, – сочувственно произношу я. – Настя, видишь лестницу у борта, – показывая, произношу я и направляюсь к ней.
Она кивнула мне и скромно начала погружаться в воду, каждый раз замирая.
– Вода холодная, – испуганно произносит она.
– Это тебе так кажется. Смелее, ты же смелая девочка, – подбадриваю я.
Она резко отпустила руки и плюхнулась в воду, от страха судорожно хватаясь за меня. Я поддержал ее, она крепко сжала меня за шею, лишая меня воздуха.
– Тихо, тихо, – хриплю я. Очень жаль, что именно страх приблизил наши тела. – Настя, ты не утонешь. Я ногами стою на дне.
Она опомнилась, ослабляя хватку, виновато посмотрела на меня. Я, разминая шею, избавляюсь от боли в мышцах.
– Попробуй достать ногами до дна, – настойчиво произношу я. Она держит меня за плечи. – Ты чувствуешь?..
– Да, – с восторгом произнесла она.
– Вода чувствует страх, и если ты не обуздаешь его, то она тебя поглотит, – я потихоньку убираю ее руки, и она самостоятельно остается стоять в воде. – Я тебе не дам утонуть. – Смотри, – смеясь, произнес я, лег на воду и поплыл вокруг нее, – я тебя научу…
Я учил ее плавать. Забыв про стеснение, мы касались друг друга. Она часто задумывалась, пытаясь логикой понять технику плавания. Я отталкивал ее от себя, чтобы она попыталась побороть свой страх. В ответ она хмурилась и сердилась, но не отступала. Я по-доброму дразнил ее, плескаясь вокруг нее как рыба, хватая ее за ноги и руки.
– Макс… вот научусь плавать и отомщу тебе! – визжала она.
– Прижмись ко мне, – притягивая ее к себе, сказал я.
– Что? – возмутилась она.
– Ты мне веришь? – шепнул я ей на ушко.
– Да…
– Когда я скажу, набери воздух в легкие и, главное, не отпускай меня. – Она кивнула головой. – Раз, два… три!
Я услышал, как она громко втянула воздух, от страха вонзая пальцы мне в спину. Резко оттолкнулся назад, увлекая Настю за собой, на глубине мы крутанулись, и я вытолкнул ее наверх. Она смеется, пытаясь отдышаться. Я подхватываю ее, чтобы она не поняла, что мы на глубине. По ее счастливому лицу катились капельки воды, синеватые губы дрожали в беззаботной улыбке.
– Ты замерзла? – спросил я, двигаясь к краю бассейна.
– Нет, мне хорошо, – противилась она, – я не хочу выходить…
– Выходи, – настаиваю я. Ее сопротивление и игривое настроение меня жутко заводит. Подпирая ее к борту, я положил ее ноги себе на бедра, слегка выталкивая ее из воды. Она ахнула от неожиданности, замирая в ожидании. Я вытираю капельки воды с ее милого лица, которые тонкой змейкой стекают с мокрых волос.
– Ты меня очень волнуешь, – шепнул я, касаясь ее нижней губы.
– А ты свел меня с ума за несколько дней, – ответила она с сожалением.
– Пусть это безумие продолжается, – ухмыльнулся я, – в этом есть своя прелесть.
Я коснулся ее губ, но не целовал, она тянулась ко мне, но я отвергаю ее, уворачиваясь от ее поцелуев, и снова дразню ее. Ее тело отвечает дрожью, то ли от холода, то ли от желания.
– Выходи из воды, ты замерзла, – произнес я, освобождая ей проход.
– Ты классный, – улыбнулась она, выходя из воды.
Я еще раз оценил ее фигуру сзади, попытался подавить свое возбуждение и пошлые мысли, которые не покидали меня с самого прихода в бассейн. Она быстро надела футболку, спрятав свое мокрое обнаженное тело, я подал ей большое белое полотенце.
– Максим, спасибо! Я никогда не была в бассейне, – кокетливо улыбалась она, любопытно рассматривая меня. Я перехватил ее взгляд, она прикрыла глаза ладошкой. Мне забавна и необычна вся эта застенчивость и робость.
– В следующий раз я приглашу тебя прогуляться в парке на велосипедах, там больше одежды и меньше соблазна, – щелкнул я пальцем по кончику ее носа, вызвав в ней восторг, и нацепил полотенце на бедра, – пойдем в душ.
– А мне понравилось, теперь я почти умею плавать, – бурчит она, и вдруг останавливается в задумчивости: – Мы ведь идем в разный душ?
– Если ты хочешь в один, – лукаво улыбнулся я, – то я буду против, ты наглая и беспринципная, воспользуешься моей слабостью, – расхохотался в голос я.
– Ма-акс, – смеялась она, оценивая шутку, – я к себе… – и она скрылась в дверях женского душа.
Я немного постоял, провожая ее взглядом. Конечно, она бесподобна, сексуальна, и чем ближе я ее узнаю, тем труднее мне становится удержать свое возбуждение.
Я давно помылся в душе и ждал ее. Мои ожидания длились очень долго, но вот она показалась из женской раздевалки. Мокрые волосы были собраны кверху и закреплены заколкой, на плече она несла небольшую сумку с вещами. Подойдя к ней, я снял заколку с волос, они тяжелыми сосульками упали на плечи. Она растерянно посмотрела на меня.
– Нельзя идти с мокрой головой, простудишься, – объяснил я. Она взяла фен у зеркала, тот свирепо зажужжал, Настя вздрогнула от неожиданности.
– Можно мне? – я взял фен в руки, решив спасти свою красавицу от техномонстра. Я направил струю теплого воздуха ей на волосы. Настя через зеркало наблюдала за мной, слегка смущаясь и опуская глаза. Ее локоны превращались в каштановые кудряшки прямо в моих руках, и это меня забавляло.
– Что? – спросила растерянно Настя, замечая мою улыбку.
– Все очень хорошо, просто мне приятно, что ты со мною рядом…
На улице было уже темно, очевидно, в бассейне мы провели гораздо больше времени, чем планировали. Нас обдувал прохладный ветер, пахло сладкими цветами, а в траве пели сверчки. Настя остановилась и подняла голову в небо. Я увидел россыпь звезд, которые миллионами уходили в бесконечность, казалось, сама космическая гладь лежала у нас над головой. Настя внимательно рассматривала звезды, указательным пальцем соединяла светящиеся точки, рисуя в воздухе разнообразные символы.
– Макс, ты видишь как красиво? – воскликнула она. – Сама магия природы каждую ночь расстилается над нашими головами, в каждой звезде целая история жизни, как в нашей планете.
– Ты любишь звезды? – спросил я, смотря на нее, в этот момент меня пленяла лишь ее красота, и я с наслаждением ловил нотки ее позитивного настроения и видел отражения алмазного неба в ее газах.
– Очень люблю, под них можно мечтать или с ними разговаривать о прошлом или о будущем, потому что им издалека все видно, что было и будет, только они не умеют говорить человеческим голосом, просто оставляют знаки.
– И что они сказали про нас?
– А я не спрашивала, – вздохнула она, – я боюсь знать, – она оживилась, любопытно посмотрев на меня. – Смотри туда…
Она подняла голову вверх, вытянула руку, показывая указательным пальцем в бесконечность.
– Видишь яркую белую звезду с голубым свечением прямо над нами?
Я подошел ближе со спины, бережно обнимая за талию, положил ладонь на живот, прижался к ее прохладной щеке, и вытянул руку, как она, чтобы понять, какую из миллиардов сияющих звезд она имеет в виду.
– Нашел?
– Примерно, – в сомнениях ответил я.
– Это Вега, самая яркая звезда из созвездия Лиры, вот как бы арфа, ну четырехугольник, – Настя водит пальцем, как по большому экрану, рисуя непонятные мне символы, я чувствовал себя полным профаном, – но сейчас ее плохо видно, только если в телескоп или хотя бы бинокль. Очень жаль, что мы не увидели Венеру, она сразу показывается на западе, после захода Солнца. Венера – богиня любви, – улыбнулась она, оборачиваясь ко мне, неожиданно поцеловала в щеку. Мне начинает нравиться эта экскурсия по космическим гигантам.
– Что еще ты знаешь?
– Смотри влево от Веги, яркая звезда, чуть поменьше – это Денеб, главная звезда в созвездии Лебедя. Денеб – это голова, три звезды вниз, – тело лебедя, и шесть звезд поперек образуют крылья, получается как бы крест, – она ловко рисует очертание лебедя. – Но это не главное, от Денеба вниз такая же яркая звезда – Альтаир, главная звезда в созвездии Орла. Эти три ярких звезды образуют летний треугольник.
Она из трех пульсирующих, казалось, живых звезд нарисовала треугольник. Все гениально просто, удивился я.
– Зимой мы могли бы рассмотреть красивейшее созвездие Ориона, чуть ниже от него ярчайшая и самая большая звезда Сириус в созвездии Большого Пса, а над Орионом еще одна большая звезда – Альдебаран. Они составляют самую яркую и самую красивую семью на всем небе.
– Ты прочитала мне целый курс астрономии, – ухмыльнулся я, опуская ее руку и крепко обнимая.
– Нужно быть настоящим художником или поэтом, чтобы рассмотреть в этих светящихся разноцветных точках образы, картины, сложить из них легенды и заставить целые эпохи в них верить, – загадочно говорила она.
Мы стояли посреди огромной асфальтированной площади, подняв голову вверх, смотрели на отдаленную жизнь.
– Настенька, я обещаю, что мы в скором времени посвятим целую ночь твоим сказочным друзьям. Я принесу телескоп, и ты подробно объяснишь, какая звезда главнее какой и чьи звездные семьи где находятся, но сейчас ты замерзла и уже поздно.
Она недовольно надула губы и игриво сморщила нос.
– Тебе не интересно?
– Очень, очень интересно, особенно из твоих уст, – я легонько поцеловал ее в шею, обнимая за талию, мы пошли в машину. – Ты не перестаешь меня удивлять, – произнес я, невольно глядя на звездный горизонт.
По дороге домой Настя притихла. Сквозь свет проезжающих фонарей я увидел, как она уютно свернулась на сидении и уснула, подложив ладошки под голову.
Мне нравится, когда она спит рядом со мной, тогда я уверен, что ей ничего не угрожает, она расслабленная и непринужденная, не думает о своем даре и уж тем более не боится меня, именно во сне она полностью моя… Моя Настя.
Она
Мне тепло и комфортно, но ноги сковало тяжестью, я не могу вытянуться в полный рост, и это смущает меня. Сквозь сон я пытаюсь найти удобную позу и подавить вибрацию в руке. Я сжимаю крепче ладонь, чтобы устранить жужжание, и отдаленные мысли, блуждающие в сонном тумане, говорят мне, что это звонит телефон.
Открываю глаза, вдыхаю запах кожи, перемешанный с древесным ароматом Максова одеколона, ощущаю спокойствие. Максим спит, положив голову на ладонь, которая локтем уперлась в стекло двери. Вторая рука расслабленно лежит на колене, сразу под рулем. Искусственный желтый свет уличного фонаря падает прямо в машину, придавая романтику нашему положению. Максим кажется спокойным, я ловлю его очертания, понимая, что он для меня родной и близкий, возможно, даже ближе родителей, хотя я раньше считала, что это невозможно. При этой мысли я улыбнулась, а Макс сквозь сон невольно конфузился, словно отгоняя дурной кошмар.
Телефон по-прежнему жужжит, а я не хочу отвечать, потому что он нарушит нашу хрупкую идеальную гармонию и заставит вернуться в жестокую реальность.
«Ах, блин. Эгоистично заставлять родителей волноваться», – подумала я про себя и отвечаю на звонок:
– Мама, алло…
– Настя-я-я! – кричит она, не дав мне слово вставить. – Слава Богу, ты где? – в голосе большая тревога.
– Мам, что за паника, что случилось? – шепотом спрашиваю я, чтобы не разбудить Максима.
– Время три ночи, а тебя до сих пор нет! – продолжает кричать она. – Я с ума просто схожу!..
– Шшш, мы внизу в машине у подъезда, скоро будем, – спокойным голосом произношу я и отключаюсь.
Как я ни старалась, Максим все же проснулся. Он громко зевнул, поворачивая голову из стороны в сторону, и, приподнимая плечи, разминается, чтобы окончательно проснуться. Еще раз зевнув, он посмотрел на меня и улыбнулся.
– Я тебя провожу, – хриплым голосом произносит он и выходит из машины. – Знаешь, спать с тобой у меня входит в привычку, – с ухмылкой произносит он, принимая меня в объятия, когда я вышла из машины.
Я передразнила его ухмылку, что придало ему больше веселья. Но чем ближе мы приближались к моей квартире, тем грустнее мне становилось. Мама на пороге встретила нас жутко гневным взглядом. Максим первый начал оправдываться за нашу позднюю прогулку. Она в ярости и одновременно внимательным взором осматривала меня. Я прекрасно понимаю, что ее волнения заключаются в одном – сохранила я дар или потеряла голову в безрассудной страсти.
– Мам, все хорошо, – сказала я спокойно, она остановила взгляд на мне и прекратила ругать Максима. – Все хорошо, мама, – повторила твердо я.
– Ну что ж, пора по домам, – в холодной форме произнесла она, но не теряя официального лица.
– Дай нам минуточку… – попросила я. Она фыркнула, но не отказала. – Спасибо, – тихо произнесла я, когда мы проходили мимо нее. Она недовольно провожала нас взглядом, воздерживаясь от комментариев.
Мы остались одни, больше всего на свете я хочу, чтобы в целом мире мы остались с ним вдвоем наедине. Он склонился, проводя горячей ладонью по моей щеке.
Он внимательно рассматривает меня. Кажется, что взглядом поглощает меня полностью, он везде и всюду наблюдает за моим настроением, ловит мое выражение лица и делает выводы, желая стать моей тенью и угождать мне во всем.
– Ты грустная, – произнес он, я ощутила приятную тяжесть его головы у себя на лбу.
Он прав, я грущу потому что знаю, что после его ухода буду терзать себя размышлениями о нашем будущем. Закрыв глаза, прячу свое скверное настроение.
– Просто мне не хочется с тобой расставаться, – тихо призналась я.
Он прижал к себе, оказавшись в родных руках, я забыла про смятение и сомнительные раздумья.
– Мы уже совсем скоро увидимся, – по-доброму засмеялся он, поцеловав меня в голову. – Была бы моя воля, я никогда тебя не покидал, буду ждать с нетерпением, когда мы разделим с тобой единый дом.
Эти слова тронули меня, и я незаметно от него смахнула слезинку со щеки и посмотрела на него. Он сердито нахмурился, складочки между бровей выдают его большое недовольство.
– Настя… ты снова за свое, к чему слезы? – возмутился он, я сразу же улыбнулась, чтобы побороть его тихий гнев. – Малышка, ты на сто процентов состоишь из слез, – ухмыльнулся он.
– Максим, тебе пора, – холодно произнесла мама, которая появилась внезапно.
Макс продолжал держать меня в объятиях, совершенно игнорируя мамину просьбу.
– Морозов на выход, – строго прошипела мама, морально подавляя Максима недовольным взглядом.
– Пообещай мне, что ты не будешь плакать. Иначе я никуда не уйду. Мне невыносимо знать, что тебе больно, также нестерпимо мучительно знать, что ты плачешь из-за меня, – шептал он мне, продолжая нервировать маму. Из-за его плеча я вижу, как она выходит из себя от гнева, громко притопывая ногой.
– Хорошо, хорошо, – безоговорочно обещаю я и украдкой целую его.
– Отлично, – вздохнул он, еще раз, прижимая к себе, резко отпускает. Я провожаю его, жадно цепляясь взглядом.
– Я заберу тебя в три, – произнес он на пороге, не стесняясь мамы, которая с удовольствием открывала ему дверь, желая побыстрее выгнать его. – Не грусти, малышка, – подмигнул он и скрылся за дверью. Я только успела послать ему воздушный поцелуй и, сделав пару шагов назад, спряталась в своей темной одинокой комнате.
В комнату вошла мама. Скрестив руки на груди, она смотрела на меня угнетающе, с укором. Под ее тяжелым взглядом я медленно села на кровать. Моя суровая действительность вернулась ко мне раньше, чем я предполагала, и мама в этом главный помощник.
– Не смотри на меня так, – выпалила я с досадой, – я проклинаю небо за то, что встретила его, но я очень люблю его…
Мама, не сказав ни слова, вышла. Я расслабленно рухнула на кровать и уставилась в белый потолок. Макс не такой, как говорит отец Александр, у него была масса возможностей воспользоваться мной, но он терпеливо устоял, в отличие от меня. Я стою на краю пропасти и сама хочу шагнуть в нее, чтобы узнать полечу я или камнем упаду вниз.
– Господи, – начала я молитву, чувствую, как меня слушает все небо, – почему у меня такая доля? Ты мне показал, что такое любовь, но не даешь ею насладиться. Я хочу быть нормальным человеком, радоваться жизни, быту, семье. Какие глупые люди. Они могут жить, любить, строить семьи, рожать детей, делить радость взросления своего ребенка, видеть своих внуков, но все это порастает ложью, завистью, изменой, корыстью, интригами. И когда они на грани, должна появиться я, та – которая имеет гораздо меньше, чем они, но должна дать им второй шанс.
В моем сердце появилась давящая боль, а глаза наполнились слезами. Чем дольше я с ним провожу время, тем больше привязываю его к себе.
– Помоги мне, Господи, избавиться от боли. Раз ты меня наградил этим даром, так одари силой справиться с этой болью.
Я свернулась в комочек на кровати, перебирая каждое звено своего браслета, откровенно рыдаю. Как неприятно нарушать обещание, но вся моя жизнь с появлением его превратилась в большую неприятность.
– Я люблю тебя, Максим! – говорю я в никуда.
