Людмила Васильевна Мельникова
Роза Лануана. Преемница Луизы
– Вы избегаете моего присутствия?
– Вы правы, тяжело находиться рядом. Прошу, не спрашивайте ничего.
– Ненавидите меня?..
– Не мучайте меня, пожалуйста. К чему Вы решили провожать нас? Я не могу ни смотреть на Вас, ни говорить с Вами. Мне трудно сохранять спокойствие.
– Керен, – он остановил меня, взяв за руки. – Я провожаю Вас оттого, что мучаюсь расставанием. Возможно, признаюсь в этом потому, что сердце моё надорвано, и проявляю несвойственную себе слабость. Я потерял мать и теряю Вас. Сколько чувств сейчас разрывает мою душу! До последнего я старался скрыть, что Вы заполнили все мои мысли. Вы – моя жизнь, но, чтобы эта жизнь не кончалась, Вы должны жить. Вашу жизнь сбережёт только имя Вашего мужа. Война сломает всё, пропаду я – пропадёте Вы. Сколько времени мы смогли бы быть рядом – год, два? Эрдон – единственное Ваше спасение.
– Вы… сознательно отказываетесь от меня ради моей жизни? Из-за войны, которой может и не быть? Вы придумали это прямо сейчас, чтобы утешить меня?..
– Я обязан думать о тех, кого люблю, даже во вред себе. Понимаете?..
– Нет. Я не готова Вас понять. К чему мне целая жизнь, но без любви? Любовь с короткой жизнью лучше. Вы держите любовь на расстоянии от себя, я же хочу её проживать. На Вашем месте я бы не толкала избранницу к другому мужчине. Вы настолько не уверены в себе, что уступаете меня ему?..
– Такова моя любовь, миссис Эрдон.
– Не верю ни одному слову. Я Вам безразлична, – я высвободила свои ладони из его рук. – Нет смысла более провожать нас. Прощайте, мистер Морен.
Казалось бы, слёзы должны были душить меня оттого, что он признался мне в любви, но не желал быть со мной. Ускоряя шаг, я ощущала тяжесть на душе, а в голове была только одна мысль: «Всё ложь! Нет никаких чувств. Никогда, никогда не приду к нему больше!»
– Керен! Керен! – звал меня Кларк, но я не останавливалась.
Внезапно он развернул меня к себе за плечи.
– Керен, простите мне всю боль, что я Вам причинил! Умоляю Вас…
Я сосредоточилась на его чёрных глазах, жадно смотревших на меня, и молчала.
– Вы простите меня, Керен?..
– Никогда больше не желаю видеть Вас. Отпустите. Вы сами говорили, что нельзя оглядываться по сторонам, следовать мнению общества, а поступать так, как велит сердце! Я пошла за своим сердцем. Вы пойдёте за своим?.. Просите меня остаться здесь с Вами, прямо сейчас!..
– Вы замужем, так нельзя…
– Всё равно!
– Мне не всё равно! Я уважаю Ваше имя, и как ни странно, уважаю Вашего мужа! Я так не поступлю!
– В прошлую нашу встречу я не была в браке, но Вы испугались моего признания! Ни тогда, ни сейчас я не была Вам нужна! Ваша ложь меня унижает!..
Кларк робко прижал меня к себе.
– Как же я желаю целовать Вас! Запустить руки в ваши каштановые волосы, наслаждаться прекрасными голубыми глазами, успокоиться в Ваших объятьях…
От неожиданности я растерялась. На нас, должно быть, оглядывались люди. Отец мог уже быть рядом, и я испугалась, что он станет свидетелем данной сцены.
– На нас смотрят, – проронила я.
– Никогда не забуду Вас, – Кларк приблизился к моим губам, но я отвернулась.
Сердце моё бешено стучало. Понимая, что всё происходящее – правда и именно Кларк держит меня в своих объятьях, я всё равно не верила в это! Морен задел мою серьгу, свисавшую из-под головного убора, холодным золотом черканувшую по моей щеке, и тихо прошептал:
– Я люблю Вас, Керен… Люблю…
– …Мистер Морен, что происходит? – рядом прозвучал голос папы.
От волнения я поспешила высвободиться из рук Кларка.
– Папа, я ощутила недомогание, мистер Морен успел удержать меня…
– Наверное, от голода? Ты совсем не ела эти дни.
– Да, наверное…
– Идём скорее, поезд вот-вот тронется…
Мы вышли на перрон, отец поблагодарил Кларка за то, что проводил нас.
– Прощайте, мистер Морен, – сказала я и поднялась на подножку вагона.
– Прощайте, миссис Эрдон… Прощайте, мистер Ноун…
– Всего доброго, Кларк. Не оставляйте надолго одного мистера Морена.
– Постараюсь…
Зайдя в вагон, я опустилась на сиденье у окна. Кларк увидел меня. Он стоял, как раньше его отец, под большими часами вокзала, и безотрывно смотрел на меня. А я на него, стараясь запомнить его облик, вопреки негодованию, охватившему мою душу. Поезд тронулся, а я всё ещё не отводила своего взгляда от Морена. А потом, когда он исчез из вида, я продолжала своим воображением рисовать образ Кларка на фоне летящего снега за стеклом.
– Бедная моя, проголодалась… Ничего, через две станции я куплю нам перекусить…
– Не надо, па… – ответила я и заплакала, закрыв ладонями лицо.
Отец приобнял меня, я уткнулась ему в грудь.
– Весь процесс похорон подействовал на тебя удручающе. Отпусти от себя это всё и станет легче… – посоветовал он.
Я заплакала ещё сильнее. Отец не мог знать, что происходило с его дочерью. Я сама избавила Кларка от объяснений, как прежде спасал меня он сам. Его последний взгляд был пристальным и каким-то безнадёжным, когда он стоял под часами. Его объятия, дыхание, слова, шёпот, всё, что совсем недавно я пережила, воспринималось мной, как воображаемый сон. Морен ответил мне взаимностью, но не был ни на что готов.
«Это всё было, было!» – повторяла я и сама себе не верила.
«Если он думал обо мне летом, почему тогда испугался моего признания? Видел в Эрдоне непреодолимую преграду? Или не поверил мне? Упрекнул в том, что я должна была отказать Эриху и ждать его? Ждать… Решил меня проверить и потому не ответил взаимностью? Нет, не мог он так поступить. У него не было времени на проверку моих чувств, в момент моего признания он сильно растерялся. Что-то не так. Тогда он не любил меня, да и сейчас тоже. Станет ли любящий человек отказываться от своей любимой?.. Сомневаюсь. И всё же решил проводить на вокзал и дома не сводил с меня глаз. Что он делал в коридоре так поздно? Возможно, собирался войти в комнату матери? Кларк… Бедный Кларк. Как же тяжело тебе пришлось в последние два дня. Не хватало тебе ещё и меня с моей любовью!..».
Тут я вспомнила про записку Беллы и оглянулась на отца. Он дремал. Любопытство взяло верх, я тихонько достала бумажку и прочла: «Миссис Морен написала не всё».
«Что означает, миссис Морен написала не всё?.. К чему эта загадка?..»
До конца поездки я была погружена в беспорядок в своей голове и не понимала, что за тяжесть легла на душу. Я вновь возвращалась из Рикарса с ощущением бессмысленности моего пребывания в нём. Ничего не решилось с Кларком, а только запуталось ещё больше. Отныне я не желала искать встреч с ним и пытаться разобраться в его истинном отношении ко мне. Он словно оставил меня в беде, указав на то, что я обязана быть рядом с мужем. Отказывался спасти меня во имя моей и его любви.
«Лжец и трус!»
Глава 7
Даже этот прекрасный браслет, который надел мне Морен, не имел больше никакого значения. Дома я без сожаления забросила его в шкатулку. В момент моего приезда Эрих отсутствовал, и было время прийти в себя. Виржиния показала мне траурное платье, которое она привезла от модистки и рассчитывала услышать похвалу за её выбор.
– Надеюсь, оно мне никогда не пригодится, – безразлично ответила я. – Скорее переодень меня.
– Да, миссис Эрдон.
– Убери его с моих глаз, – кивнула я на синее муаровое платье.
– Да, миссис Эрдон… Что я могу ещё для Вас сделать? Вас не узнать…
– Я ничего не хочу, Виржиния. Ничего… Только спать.
– Это был тяжёлый день, отдыхайте…
Прислуга добавила что-то ещё, но я не разобрала. Наблюдая за окном, как в темноте вечера снежинки кружатся вокруг фонарных столбов, я не заметила, как она вышла.
«Это было сегодня… Шесть часов назад Кларк признался, что любит меня… Сделал попытку поцеловать… Держал за руки… Из-за четырёхчасовой поездки на поезде мне кажется, что всё случившееся между нами произошло давным-давно. Но это было сегодня…»
Когда я пробудилась двумя часами позже, передо мной стоял Эрих. Он улыбался. Одежда его была домашней: видимо, он давно находился в комнате.
– …С возвращением, любимая. Экономка права, у тебя уставший вид. Расскажи, как всё прошло, – он присел рядом и положил свою ладонь на мою.
– Всё закончилось, – я отняла свою руку, противясь тому, чтобы кто-либо ещё касался меня после Морена.
– Что с тобой? Ты одичала? – пошутил он. – Иди ко мне, я обниму тебя.
– Прости, не могу…
– Не предполагал, что похороны так повлияют на тебя… Миссис Морен была для тебя настолько важна?.. Ничего не изменишь, постарайся понять, – муж дотянулся до меня и коснулся пальцев.
– Керен, где кольцо?
Я бросила на Эриха тревожный взгляд и тут же его отвела.
– Я его потеряла…
– Разве оно было велико?
– Не знаю, как это случилось. Вероятно, соскользнуло на кладбище, поскольку я часто брала и убирала платок…
– На кладбище?.. Хуже места невозможно представить. Это не шутка?..
– Эрих, ведь это всего-навсего кольцо…
– Я не жалею само кольцо, мне дорог символ нашей любви.
– Ты произносишь это так, словно без него я перестаю быть твоей женой…
– Ты права, прости… – Эрих сменил тон на мягкий и поцеловал мне руку. – Не расстраивайся. Завтра наденешь такое же кольцо. Виржиния сказала, ты отказалась ужинать. Идём ужинать вместе? Ещё не слишком поздно.
– Я не голодна.
– Уверена?
– Да.
– …Чего-то желаешь?
– Побыть одной. Этот день был необычным. Я не знаю, как теперь с собой справиться.
– Больше не отпущу тебя ни на какие похороны. Меня огорчает твоё состояние. Отдыхай, увидимся утром. Поработаю в своём кабинете…
– Спокойной ночи.
– Доброй ночи, дорогая.
Я переоделась ко сну и снова легла. Остаться одной было приятно и в то же время мучительно. Кларк вернулся в мои мысли сразу же, как только Эрих закрыл за собой дверь.
«Кларк… Как долго он простоял на перроне?.. Сожалел ли он о том, что не позвал меня остаться?.. Думает ли он обо мне сейчас?.. Как он перенесёт эту ночь, первую ночь без миссис Морен? Будет ли спать или снова станет бродить по дому и сидеть у камина до самого утра?.. Он не мог найти себе места этой ночью, потому я встретила его в коридоре».
Я долго не могла уснуть, наслаждаясь воспоминаниями об объятьях Морена. Как он смотрел на меня, как признавался в любви, как коснулся моей серьги и как близки были его губы. Он приближал к себе и одновременно отталкивал меня, отказываясь от нас… Определённо, он был так же зависим от мнения общества, как и всё моё окружение. Только несчастная Эллис была сильна духом. Она шла против всех, следуя своему сердцу. Она была настоящей. Кларк её поддерживал, говорил мне о том, что ради своего счастья нет смысла считаться с обществом, но самому ему не хватило решительности так поступить. Оправдывал свой выбор войной, лишь бы не идти наперекор всему. Любовь ли это? Любовь?..
Чувство обиды и негодования бушевало во мне, когда я пробудилась поутру. Внутри клокотали злость и недовольство всем вокруг. Я не понимала, что со мной. Выйдя к гостиной, стоя наверху лестницы, я увидела силуэт мужа, выскользнувшего за дверь. Хорошо, что он ушёл, не разбудив меня. Он исчез, но моя картина на стене была здесь и с укором напоминала о том незабываемом лете, которое уже было не вернуть.
– Как бы научиться не замечать тебя, наивная девчонка!.. – обратилась я к самой себе на картине.
– Доброе утро, миссис Эрдон! – поприветствовала меня экономка, выглянув из столовой. – Вы меня звали?
– Доброе утро, Виржиния. Я ужасно проголодалась, настолько, что мне даже больно.
– Сию минуту стол будет готов.
Я вошла в столовую, опустилась на стул. Запахи из кухни заставляли мой желудок сжиматься. Как сильно я хотела есть! Как трудно было дождаться перед собой тарелки… Едва еда была подана, я накинулась на хлеб так, словно не ела месяц, а не всего-то два дня. Виржиния поспешила на стук в дверь, узнать, кто к нам пожаловал. В гостиную вошёл мой брат. Я была раздосадована, что не успела толком позавтракать. Шон пришёл довольно рано, в такой час, как правило, я ещё находилась в постели.
По его лицу было заметно, что он не рад был меня видеть. Держался брат отстранённо, не снимая зимнюю одежду, видимо полагаясь на то, что скоро уйдёт. Приблизившись к нему, я ощутила напряжение.
– Доброе утро, Керен.
– Доброе утро, Шон.
– Я спешу на работу, но нам необходимо поговорить, – сухо уведомил он.
– Слушаю…
– Керен, ты знаешь, я всегда просил твоей поддержки в отношении Долилы. Теперь она моя супруга и достойна уважения. Ты обязана была хорошо подумать, прежде, чем сказать ей, что она плохой человек.
– Я так сказала?..
– Ты обвинила её в том, что она не способствует Эллис в налаживании со мной отношений. Это не так. Я сам не желаю этих отношений, ты понимаешь?.. Меня не растопят ни письма Эллис, ни её дружба с моей супругой. Она сделала свой выбор, тем самым выйдя из моей жизни. Не смей винить Долилу там, где её вины нет.
– …Каждая преданная супруга посчитает своим долгом поддержать решение мужа, а значит, не станет совершать необдуманные поступки. Раз ты непреклонен к попыткам Эллис, Долила обязана сама ограничить своё общение с ней. Но как поступает твоя супруга? Она продолжает принимать у себя Эллис, делая вид, что дружит и обнадёживает на сближение с тобой. Это издевательство над твоей сестрой! Знай, что Эллис устала бороться за тебя! Она уже опустила руки. И виноват в этом ты сам!
– Мне странно слышать от тебя подобное, Керен! Словно ты не осознаёшь, какое оскорбление было мне нанесено… Она вышла за него замуж! Он для неё оказался важнее родного брата! Она наплевала на честь семьи!
– Ты сам советовал ей согласиться на условия брака! Я хорошо это помню, Шон!
– Важно не то, что говорил я, а то, какое решение она приняла сама!
– По-твоему, Эллис всё ещё маленькая девочка, которая ради чести семьи должна была пожертвовать своим личным счастьем?! Так случилось, Шон! Она имеет право на свои желания! Неужели тебя удовлетворило бы её одиночество? Ты этого хотел?..
– В её годы ещё десять раз возможно влюбиться!
– Лишь один человек оставляет в сердце след, и невозможно знать наперёд, кому из этих десяти покорится твоё сердце! Или ты своим собственным примером желаешь показать, что настоящую любовь достаточно заменить на её имитацию?..
– Продолжи…
– Ты не прав, Шон.
– Нет, Керен, вернись к имитации любви. Считаешь, я не люблю Долилу?
– Ты занимаешься самообманом, Шон. Стараешься забыть истинную любовь. Женился на самом простом варианте, находящемся у тебя под носом! Ты не страдал, не искал, а выбрал подругу своей сестры! Ты так легко сдался, Шон! Чего тебе не хватило? Смелости?..
– Для чего не хватило смелости?!
– Для того чтобы вернуться к Аманде! Ты слишком быстро смирился с расставанием! Просто предал свою же любовь! Испугался чужого мнения, испугался неуверенности в себе!..
– Обвиняешь меня в том, что я рискнул ещё раз устроить своё счастье?! – он начал выходить из себя, снимая верхнюю одежду.
– Да, обвиняю! Потому, что ты поплыл по течению! Нашёл удобный вариант и поплыл! Хватило ли тебе мужества хотя бы раз признаться самому себе, что ты любишь Аманду?! Не в первый месяц вашего расставания, позже. Думал ли ты о том, что хочешь её вернуть, несмотря на то, что в беседах со мной уверял о необходимости её забыть?!
– Я не мог её вернуть! Она мне изменила, пусть даже мысленно, но изменила!
– Она запачкала тебя грязным мнением общества, да? Бросила в тебя ком позора? Позора перед кем, Шон?! Перед жителями Лануана? Которым всё равно, что будет с твоей жизнью! Им твоя любовь безразлична! Почему ты не увёз её далеко отсюда, где о вас никто не знает? Ты думал над таким вариантом? У тебя было столько возможностей!..
– Керен, не так давно я излил тебе душу, признавшись, что ощущаю себя подлецом за то, что довёл Аманду до безразличия к жизни. Но это не означает, что я её люблю. Жалко – не равносильно люблю! Понимаешь?!
– Понимаю, что тебе легче ничего не менять. Ты слаб, просто слаб! Какую из двух жён ты видишь в своих снах?! Первую, вторую?! Откройся же сам себе! Разрушь для себя ограничения, что навязывает нам окружение! Эллис – тот человек, который не боится отстаивать свою любовь! Самая младшая из нас и самая смелая!
– Да осознай ты, Аманда ненавидит меня!
– Она тебя любит! Какой же ты глупый!
– Керен!
– Да, ты глуп и слеп! Её попытка покончить с собой была её признанием в любви к тебе! Жизнь без тебя ей не мила! Аманда не может признаться тебе в этом открыто! Она так же, как и ты, зажата своим воспитанием! Но ты не замечаешь этого, потому что трусишь! Боишься разбудить в себе смелость! Бежишь от правды!
– Керен!
– Ты – трус, трус! Выдумываешь мнимые препятствия в своей голове, лишь бы не потерять хорошего мнения о себе! Трус!..
Шон резко прижал меня к себе, ограничив мои руки. Он понял мою возбуждённость и то, что я была готова сорваться на него с кулаками.
– Керен, остановись…
– Ненавижу тебя!.. Это не любовь!.. – кричала я, склоняясь к его груди и пытаясь бить его по плечам. – Ненавижу!
– Керен, посмотри на меня…
– Всё ложь! Все лгут! Только Эллис настоящая!
– Дорогая моя, прошу, посмотри на меня… – его тон сменился на ласковый.
Но я не спешила выполнить эту просьбу. Меня трясло от переполняемых эмоций. Брат гладил меня по спине и ждал, пока меня отпустит.
– …Я предлагаю забыть об этом разговоре. Мне есть теперь над чем подумать, – он не спеша разомкнул свои объятья, обхватив моё лицо ладонями. – Обещай, что ты возьмёшь себя в руки. Кажется, сейчас нас здесь было трое: ты, я и ещё один мужчина. Именно ему адресована половина того, что высказано мне… Так?.. Можешь не отвечать. Не смей повторить то же при Эрихе. Слышишь?.. Слышишь?!
В ответ я закивала.
– Я выпишу тебе успокоительное, – Шон достал из своего портфеля бумагу и перо. – Будет клонить в сон, не сопротивляйся, спи. Лучше спать, чем навредить самой себе. Начни принимать сегодня же. Я посмотрю на тебя через два дня. Сейчас мне пора уходить, прости, – он сунул в мою ладонь рецепт, спешно надел пальто и шляпу. – Постараюсь объяснить твоему мужу, что твоё состояние – это последствие похорон. Ведь ты была там? Эрих мне говорил.
– Да…
– В Рикарсе?
Я кивнула.
– …Не выдавай себя, Керен, – повторил брат и ушёл.
«Как я могла такое допустить?! – зазвучало в моей голове. – Что я наделала?! В следующую встречу Шон спросит, кто этот мужчина! – Я подошла к дивану, опустилась на него. – Шон от меня не отстанет… Заставит меня рассказать!..»
– Миссис Эрдон, позвольте Вам помочь, – мягко произнесла Виржиния. – Не думайте, я не подслушивала… Ваш брат беспокоится о Вас. Разрешите, я схожу за лекарством?.. – она осторожно забрала у меня рецепт. – Я закрыла кухню, никто из прислуги ничего не слышал, не волнуйтесь…
Я не отвечала, думая только о том, как дошла до такого срыва. Морен был тому виной или я сама? Он сказал, что я должна была его ждать вопреки всему. Ждать… Прав ли он? Он возложил всё на меня, а где же его действия? В чём заключается его роль? Лишь наблюдать за мной и размышлять о том, стоит ли ответить мне взаимностью? Я замужняя женщина и не могу претендовать на его взаимность, как сам он намекнул. Как гадко я себя чувствовала. Я была противна самой себе, и Морен мне тоже был противен.
Капли, прописанные Шоном, подействовали незамедлительно. Несколько дней я действительно продолжительно спала, пробуждаясь в основном для того, чтобы подкрепиться едой, которую приносила прислуга. Супруг меня совсем не беспокоил. По словам Виржинии, он старался обеспечить полный покой для моего скорейшего выздоровления. Брат приезжал всего пару раз. Он бегло осматривал меня и уходил, не задавая никаких вопросов. В те минуты, когда я оставалась одна и бодрствовала, руки тянулись к шкатулке, чтобы извлечь из неё позолоченную пуговицу с формы Кларка. Невозможно было объяснить самой себе, чем она до сих пор притягивала моё внимание, почему хотелось её сжимать. Наверное, хотя бы таким образом я воссоединялась в своих мечтах с желанным мужчиной. Это было желание сердца, спорившее с разумом, который твердил изо дня в день: все возможности потеряны! Лекарства помогали моим нервам вернуться в прежнее видимое спокойствие, а пуговица то погружала в мечты, то наполняла сожалением. Она же заставила меня встряхнуться, когда однажды, уснув, я случайно выронила её, и Эрих, придя в комнату, поднял её с пола. После недолгих расспросов о моём самочувствии он протянул руку и спросил:
– Дорогая, что это?..
– Это?..
– Да. Что это за вещь?
Я молчала, глядя на выставленную передо мной пуговицу. Тёплый поток волнения разливался по моему телу.
– …Не знаю, – выпалила я.
– Я нашёл её вот здесь. Полагаю, раз она была с твоей стороны – она принадлежит тебе. На что это похоже?.. Судя по всему, это пуговица.
– Возможно, – согласилась я.
– Я видел что-то подобное и не один раз. Если не ошибаюсь, она с военной формы. Как ты думаешь, что может делать пуговица от военной формы у нас в спальне?..
– Эрих, ты ставишь меня в неловкое положение…
– Согласен. В неловком положении мы оба… Пожалуй, выброшу её и всё. Ты не против?
– Нет, с чего бы… – ответила я, а сердце заныло от предстоящей потери. В этот момент я решила подняться с кровати и следовать за Эрихом, в надежде проследить за тем, куда он её денет.
– Ты идёшь со мной?
– Да.
– Не хочу настаивать, но тебе лучше остаться здесь.
– Почему?..
– Твоя слабость – она заметна. Отправлю к тебе Виржинию, пусть поможет одеться. Не следует ходить по дому в ночной рубашке… – Эрих аккуратно убрал с моего плеча локон и прикоснулся к коже губами. – Не представляешь, как я соскучился… Сейчас уеду, но вечером буду только твой. Жди меня, любимая, – он открыл дверь. – И всё же странно, откуда это могло взяться?.. – он недоумённо покрутил пальцами пуговицу. – Виржиния, как кстати, я собирался Вас сюда прислать. Наконец-то моя дорогая супруга возвращается к жизни. Оденьте её.
– Да, мистер Эрдон.
– Виржиния…
– Слушаю?..
– Взгляните на это. Вам не доводилось встречать такое раньше? – он демонстративно покрутил перед ней пуговицу.
– …Да, мистер Эрдон. Это пуговица, которую я потеряла.
– Вы?..
– Позвольте забрать её? Она принадлежит моему брату. На днях он навещал меня, она оторвалась с его рукава.
– Ваш брат военный?..
– Верно, мистер Эрдон.
– Какого звания?..
– Офицер, мистер Эрдон. Как замечательно, что Вы её нашли, я везде обыскалась… – экономка убедительно изобразила радость на своём лице.
– …Держите.
– Благодарю… – Виржиния опустила её в свой фартук и прошла ко мне в комнату.
– Керен, дорогая, до вечера… – протянул Эрих и ушёл.
Виржиния закрыла дверь, подошла к моему столику и положила пуговицу рядом со шкатулкой. Некоторое время мы молча смотрели друг на друга. Я поняла, что она знает обо мне больше, чем я могла себе представить. Но стоило ли сказать ей спасибо или сделать вид, что ничего не произошло? Видимо, она догадалась о моих сомнениях:
– Позвольте одеть Вас, миссис Эрдон… – предложила она, исправляя неловкость ситуации. – Какое платье пожелаете?..
– Всё равно…
Выбрав платье на своё усмотрение, экономка заботливо меня одела и взялась за волосы. Как и в первый день нашего знакомства, мы встречались взглядами через зеркало.
– …Оказавшись в таком положении, как сейчас, я задумалась, поблагодарить тебя или насторожиться.
– Можете не беспокоиться, миссис Эрдон, я лишнего не скажу.
– Любопытно, ради чего ты меня спасла?
– Прислуживать Вам – моя работа. Хорошо Вам – хорошо мне. Эту пуговицу, когда Вы засыпали, я не раз поднимала и прятала, только сегодня опоздала. Она для Вас имеет ценность?..
– Уже не понимаю сама…
– Думаю, следует поискать для неё другое место. Такое, где она будет на виду и в то же время незаметна.
– Такое возможно?..
– Сделайте её украшением туалета. Пришьём её на горловину, планку или верх платья. А можно обрамить бантом на рукаве…
– Нет, нет. Виржиния, это всё глупо. Не своди меня с ума. Эрих внимателен. Увидев раз, он не забудет никогда. Оставь всё. Ничего нет и этой пуговицы тоже.
– …Поначалу я тоже думала, что мистер Эрдон идеален. Его стать, воспитанность, всё в его пользу. Кажется, что нет мужчины совершенней. Но, в этом и беда. Он словно ненастоящий. Находясь рядом с ним, я часто испытываю беспокойство.
– Даже будучи благодарной тебе за то, что ты выручила меня, я запрещаю обсуждать мистера Эрдона. К чему ты вообще это сказала?!
– Потому, что заметила Вашу холодность к нему. Напротив, когда же Вы собирались на похороны, то были воодушевлены, несмотря на причину поездки. Вы влюблены.
– Виржиния!
– Вернее, мне так кажется, что Вы влюблены.
– Виржиния!
– Прошу прощения, миссис Эрдон! Более ничего не скажу.
– Ты позволяешь себе говорить мне в глаза прямо о том, о чём думаешь! Экономка моей матери и то ведёт себя поскромнее.
– Вы вправе сердиться на меня, но помните – я Вам не враг и всегда помогу.
– Эта пуговица – память о человеке. Это не любовь, а лишь воспоминание. Боже, почему я перед тобой оправдываюсь?!
– …Лучше мне уйти, миссис Эрдон.
– Согласна. Ты свободна.
«Отчего я перестала контролировать себя? Сорвалась на Шона, едва не призналась прислуге! О, Олов, где ты?! Как мне тебя не хватает! Надо навестить Эллис, вдруг есть какие-нибудь новости о Регли…».
В тот же день, почувствовав себя немного лучше, я поспешила к сестре. Никому, кроме Олова, я не могла доверить свои мысли, чтобы облегчить муки сердца. Я нуждалась в этом человеке, и надеялась, что смогу увидеться с ним в ближайшее время, хотя бы только для того, чтобы выговориться и услышать рассудительный совет.
Но сестра ничего о Регли не знала, как я не пыталась вывести её на упоминание о нём. Она выглядела настолько подавленной, что я не решилась посвятить её в свой последний разговор с братом. Это расстроило бы её ещё больше. Эллис принимала меня в гостиной, в полумраке, созданном шторами, наполовину прикрывавшими окна. Видимо, такая обстановка соответствовала настроению хозяйки дома.
– Я потихоньку схожу с ума, Керен… От Бене нет никаких новостей. Каждый день я думаю, жив ли он? Неужели никаким образом он не может передать мне весточку о себе? Стало совсем одиноко. У родителей я не бываю, только ты изредка навещаешь меня… Да, Морен был здесь позавчера, – Эллис задумалась, словно перебирая про себя дни, – позавчера.
– Какой Морен?
– Кларк, Керен. Ты меня удивляешь!
– Я… знаю всех троих Моренов, поэтому уточнила.
– Ах, да, я забыла… Но, ко мне может приехать только Кларк. С остальными я не знакома.
– Его снова интересовал Регли?..
– Нет, в этот раз нет. Я, честно говоря, совсем не поняла, зачем он меня навестил. Он не спрашивал ни о Бене, ни об Олове. Сообщил, что скончалась его мать, осведомился о здоровье наших родителей.
Во мне заиграла ревность. Почему, после того, как Кларк признался мне в любви, он явился поделиться своим горем с Эллис?..
– Его интересовала ты сама, – неожиданно для самой себя выдала я.
– Что?! – удивление сестры сменилось внезапным взрывом смеха. Она так долго не могла остановиться, что мне стало в какой-то момент противно, и я встала, чтобы уйти. – Керен, постой… – Эллис поднялась с дивана следом. – Прости, ты меня рассмешила…
– Тебя позабавило то, что ты можешь быть объектом тайного обожания? Или Морен в твоих глазах до такой степени непривлекателен, что тебе даже забавно стало, как мне могло прийти такое на ум?
– Нет, дорогая, всё не так. Постой, вернёмся на диван. Меня развеселила мысль, что это именно Морен устроил арест Бене и теперь навещает меня с завидной регулярностью, чтобы услышать от меня что-нибудь о Регли.
– Эллис, склад твоего ума меня поражает. Мне бы подобное в голову не пришло. Но, наверное, пора привыкнуть к тому, что ты постоянно его в чём-то подозреваешь…
– Я и сама себя удивляю. Но, нет… – она вновь поддалась грусти. – Мы с ним не более чем старые приятели… Если только Кларк наведывается ко мне, чтобы разузнать о тебе. Представь, он никогда тобой не интересуется, это даже странно, не так ли?.. Молчишь, наверное, я снова тебя обидела?
– По-моему, ты фантазируешь лишнее.
– Керен, мне так невыносимо… Хотя бы минуту смеха ты подарила мне в этот день! Я медленно угасаю… Разлука с мужем для меня равносильна смерти. Быстрее бы поймали Олова, только бы Бенедикт вышел на свободу!.. Приближается новый год, и я встречу его в полном одиночестве… Вы едете в Геасс?
– Да.
– Как это несправедливо… Даже в Геассе тихо, а в Енеяке… Чего я не понимаю, чего? Иногда кажется, что именно Регли раскачал город! Возможно ли, что вся эта шумиха с войной – дело рук Олова?..
– Он всего лишь печатался в газете.
– Допускаю, что ему принадлежала сама редакция. Ну, кто бы позволил в своей газете печататься бунтарю? Что-то здесь не так… У меня сейчас полно времени для того, чтобы над всем поразмыслить, и я мучаю себя этим сполна…
– Сомневаюсь, что Олов смог один поменять настроение жителей Енеяка…
Эллис, словно не слушая меня, выпалила:
– Мне нужен детектив. Найму его, чтобы он разузнал о Бене, что и как.
– Где ты его найдёшь?
– Здесь в Лануане. Надо поискать. Может быть, Эрих мне поможет?
– Нет, нет. Даже не рассчитывай. Он посчитает это глупой затеей. И я не хочу, чтобы он был в курсе твоих авантюр.
– Почему?
– Эллис… Ты подозреваешь Морена в розыске Олова, а Олова в беспорядках Енеяка. Догадываешься, что Бенедикт помогал Олову. А Эриху ты готова довериться?
– Что не так с Эрихом? Он твой муж, и я уверена в его порядочности!
– Так и Морен порядочный! Почему ты о нём думаешь иначе?
– Я не думаю о нём плохо. Я предполагаю, что он выполняет поручение по поиску Регли!.. Как считаешь, для Морена важнее сохранять дружбу со мной или нести службу? Я не могу сделать выбор.
– Мне бы хотелось считать верным то, что ты для него на первом месте…
Эллис с сомнением покачала головой.
Дома меня ожидало письмо из Рикарса. Продрогнув на морозе, я устроилась в гостиной возле камина и открыла конверт. Белла повествовала мне о недавних событиях в семье Моренов. Орнел сносно справлялся с потерей супруги. Рон настаивал на том, чтобы отец как можно реже посещал кладбище из-за суровой погоды, и тот прислушивался к нему. Сам Рон держался молодцом. Он считал, что ему помогало присутствие жены. Подобное нельзя было сказать о Морене номер два. Белла называла так Кларка, сославшись на то, что очень сложно писать обо всех троих Моренах и при этом не употреблять каждый раз имя каждого из них. Она просила сохранить эту свою вольность в тайне. Итак, Морен номер два вернулся к службе на следующий же день после похорон. Когда он уезжал, Белле показалось, что взгляд его был безмерно тоскливым. Последнюю ночь он провёл в гостиной на диване, подложив под голову плед. Она связала это с его желанием хоть немного приблизиться к миссис Элле Морен, так как покойная очень много времени проводила в гостиной, когда была жива.
