Людмила Вячеславовна Федорова
Полчаса
И, наконец, Агнесса, и Кирюша оказались в детской с большим мягким дорогим ковром, на котором умиротворённо расселись игрушки: нарядные гусары, большой цветастый клоун с красным носом, плюшевый белый медведь, мягкая игрушка-мышонок с сыром, нарядная карета с лошадкой, которая заводилась на ключик, большой мяч и кубики, на полочка были расставлен книжки, кроватка имела тюлевую нарядную занавеску. В углу стоял небольшой стол со стулом для занятий с чернилами, перьями и промокашками.
– Посмотрите, тётя Агнесса, что чего прелестная карета, её заводишь ключиком золотым, лошадка начинает ножки переставлять, карета двигается, а я в ней гусаров катаю, а ещё они у меня воюют, а это клоун, он очень смешной, а этого мышонка зовут Сыр Сырыч, он сыр любит. А здесь кубики с картинками, с этим мишкой я сплю. Вам нравится? Правда, же милые игрушки? Вам понравились? А за столом я уроки делаю, у меня всего первый год ещё учителя есть, мне нравится читать, а вот писать не очень, крёстный журит меня, что я пишу криво, как курица лапой…
Агнесса, тронутая наивностью доброго мальчика, искренно, располагающе и широко улыбнулась и промолвила:
– Конечно, это самые лучшие игрушки, которые я только видела. Научишь меня, как правильно заводить карету, где там нужно рассадить гусаров, чтобы они все доехали?
Кирюша кивнул и с довольным выражением личика уселся на пушистый ковёр и стал учить Агнессу заводить карету, потом они вместе рассадили внутри ярких нарядных гусаров, милая девушка радовалась играм с графским племянником, как будто сама была ещё ребёнком, расспрашивая его попутно обо всём:
– А ты крёстного любишь? Он добрый или строгий? А что ты изучаешь? Учёба даётся тебе легко или тяжело?
– Ой, очень люблю, мы вместе и играем, и занимаемся, и гуляем, он научил мен кроликов за ушки держать, и цыплят кормить, и на лошадке ездить, он добрый. Учёба мне даётся не тяжело, я уже математику хорошо учу, закон Божий, читать умею, только писать мне не нравится, не получается, всё криво да криво, крёстный меня за это журит иногда. А ещё дядя заставляет меня есть полезную, но невкусную еду и соблюдать скучные манеры, но я не обижаюсь, потому что он добрый и без повода ничего заставлять не будет. Раз говорит так, значит, знает, зачем это нужно…
Тут Агнесса не выдержала и искренно рассмеялась на наивные жалобы ребёнка, который говорил тоже самое, что и она в восемь лет и скорее ласково успокоила, положив нежную дамскую ручку на плечико мальчику:
– Не волнуйся, когда мне было восемь лет, как тебе сейчас, я тоже не любила писать, а ещё не понимала, зачем нужно есть полезную еду и соблюдать манеры, но именно потому что я слушала старших, соблюдала манеры и кушала полезную, но невкусную еду, я стала такой взрослой и красивой. Ты меня сам сравнил с принцессой из сказки…
Мальчик в ответ мило улыбнулся, судя по всему, ему понравилась такая реакция «тёти Агнессы» на его детские бедки.
– А ты выйдешь за крёстного замуж? – уточнил солнечный мальчик, с неподдельным интересом поглядывая на Агнессу.
– Ну, да,… – смущённо протянула девушка, опустив взгляд своих глубинных морских глаз в пол, – А ты хочешь, чтобы крёстный на мне женился? Мы с тобой тогда будем дружить?
– Конечно, – обрадовался искренно мальчик, и у Агнессы отлегло на сердце, – Мы будем дружить, ты со мной играть будешь, когда крёстный занят, с уроками будешь помогать…
– А своих родителей ты помнишь? – спросила Агнесса, немножко покраснев от волнения, ведь не знала ничего о его родителях, и могла нечаянно причинить мальчику обиду.
В ответ тот притих, задумчиво перебирая в руках карету, нарядных гусаров и цветастого клоуна, а потом ответил:
– Маму я не помню, а папу сослали в Сибирь…, я часто, когда карету завожу ключиком, представляю, что мы с крёстным к нему в гости едем. Это же не страшно, правда, что маму не помню, а папа в Сибири, ты же всё равно выйдешь замуж за дядю, а мы с тобой дружить будем?..
Агнесса нежно, по-матерински обняла Кирюшу и промолвила:
– Не волнуйся, ты ни в чём не виноват, и дядя тоже, поэтому обязательно будем дружить с тобой, и, конечно, я выйду замуж за дядю…
Кирюша улыбнулся и смешно уткнулся носиком в мягкую ладошку Агнессы, потом снова вместе с девушкой взялся за игрушки, девушка же подумала: «Надо будет спросить у его сиятельства, за что отправили в ссылку его брата, и где мама Кирюши…, странно, что он её не помнит. Может, погибла при родах? Или уехала вместе с мужем в Сибирь?..».
И тут в дверях наконец-то появился сам Семён Степанович и с располагающей улыбкой весело произнёс:
– Кирюша, хороший малыш, вы уже полтора часа с тётей Агнессой играете, тебе нужно уже заняться уроками, а тёте Агнессе со мной побеседовать…
Кирюша без лишних споров тут же со вздохом встал, и пошёл за стол, Агнесса же, довольная, что знакомство прошло гладко, встала с мягкого ковра, правила пышные зефирно-розовые юбки и подошла к Семёну Степановичу и тихо спросила:
– Скажите, сударь, Кирюша всегда такой милый ребёнок или только при мне? И что-с случилось с его родителями?
– Да, он очень покладистый ребёнок, я рад, что вы-с с ним подружились. Что-с с родителями? Давайте выйдем в гостиную, не хочу при Кирюше рассказывать. Ну, мой младший брат связался с либералами в политическом кружке, идеи которых мне совершенно не близки и не понятны, а потом их за что-то арестовали, в суть я не вникал, приговорили к ссылке в Сибирь. Э-эх, мне кажется, я до сир пор слышу, как горько плакал он тогда, как просил меня пустить Кирюшу с ним в Сибирь, а я не согласился, понимал, что ребёнку там плохо будет, он у нас мальчик нежный, домашний, не уживётся он с бойкими детьми каторжников. Мне кажется, что я и сейчас слышу, как он упрекал меня в бессердечности по отношению к нему, и как я просил подумать в первую очередь о сыне, а не о себе, о себе раньше надо было думать, когда ввязывался во всякие странные политические кружки, на что он ответил: «Не смог смотреть, как люди страдают!», на что я отчитал его: «Что тебе до всех есть дело, а до своего ребёнка нет?!». Звучит жестоко, но, увы, это так. Так, и не примерившись, уехал он, а Кирюша со мной остался, не дал я ему жизнь загубить. А мама Кирюши… не жена была моему брату, а…(Семён Степанович стыдливо прокашлялся…) ну, дама сердца, балерина, которая совсем не принимала участия в жизни сына. Учитывая эти два факта, у Кирюши есть проблемы со сверстниками, родители не хотят, чтобы с ним их дети дружили. Вот такая у нас невесёлая история…
Агнесса в глубокой задумчивости села в кресло в голубой гостиной. Почему-то она сразу поняла, что лёгкой её жизнь после замужества точно не будет. «Мдаа, пока я привыкну к этим тонкостям дворянской жизни, с меня семь потов сойдёт. Действительно, грустная история, но Семён Степанович прав, как никогда, я бы тоже не смогла думать о нищих крепостных или угнетённых низших слоях общества ценой благополучия своего ребёнка. Семён Степанович мудрый человек. Какая жалость, что у него уже не будет своих детей…».
– Я понимаю, будет непросто, но я думаю, что вместе мы-с как-то решим эту проблему, у Кирюши обязательно будут друзья… – только и сумела выдавить Агнесса, а потом, вспомнив свой второй вопрос, снова оживилась. – Милейший мой сударь, меня ещё очень заинтересовал портрет некой графини Евангелины Витальевны Долгопятовой, я правильно понимаю, что это ваша жена? А что же с ней случилось, почему она ушла такой молодой?
– Ну, это тяжёлая история… – трогательно замялся Семён Степанович, и стал рассказывать, и в каждом слове его чувствовалась необыкновенная боль, как, будто он ещё не до конца пережил эту историю, – Да-с, вы правильно поняли, что это моя первая жена. Помнится, драгоценная моя сударыня Агнесса Петровна, я говорил, что нахожусь в статусе вдовца. Да, я овдовел давно, ещё молодой. Женился я, когда мне было ещё двадцать лет, причём на девушке, которую искренно любил. Она была всего на год старше меня, её иконописная внешность очаровательное правильное личико нравились мне с детских лет. Мы родились в дружественных семьях, наши родители часто оставляли нас вместе играть, сначала я был в играх «папой», она «мамой», а куклы – дочками. А так же в салки, прятки и жмурки. Постарше уже вместе и рисовали, и читали, и гуляли на ярмарку. Она была интересным человеком. Завораживающая, как зима, вот это точное сравнение. И, когда пришёл срок, я посватался, она согласилась, и наши родители были счастливы. Так мы прожили два года в каком-то прекрасном Рае, а потом…, а потом все её подруги забеременели, родили первенцев, мальчиков и девочек. Я помню, что жена сначала просто начала волноваться. Ещё через два года у всех знакомых родился второй ребёнок, а её стали упрекать в женской несостоятельности. Я пытался уговорить её не волноваться, не слушать их желчных разговоров, всем знакомым говорил, что причина во мне, предлагал взять приёмного ребёнка. И, конечно, ездил сам по святым местам, молился о ребёнке, оплачивал дорогостоящее лечение. Прошло ещё пять лет, жена ездила на воды, к германским врачам, я ходил во время крестного хода босиком, постился, молился перед иконой святым Иакиму и Анне, а наши знакомые родили уже третьего ребёнка. Потом, на десятый год наших мытарств, аховые подружки посоветовали ей какую-то бабку-ведунью, мол, она на пояс заговор шепчет, исполнишь в поясе супружеский долг, и всё, будет у вас малыш. Я старался её отговорить от этой затеи, я вообще, как, и положено христианину, не признаю никаких ведуний и колдуний, но она в ответ лишь плакала. Плакала, что хочет детей, а Господь наш Иисус Христос к ней не милостив, говорила, что всё равно пойдёт к ведунье, только тайно, если я не разрешу. Но я не согласился, как бы это строго от меня не звучало, я чувствовал интуитивно, что этот грех никому счастья не принесёт, пытался внушить ей, что эта загадочная ведунья всего лишь шарлатанка, но разве можно остановить человека, который в отчаянии? Она сговорилась с одной девкой, что та принесёт ей пояс от ведуньи или ночью, или когда меня дома не будет, и глубокой зимней ночью я проснулся от того, что услышал её истошные крики. Что именно случилось, я сразу не понял, просто понёсся вихрем по винтовой лестнице вниз, чтоб скорее помочь, хотя не понял, что именно случилось. Внизу увидел, как она корчилась от боли на ковре, а на талии был повязан толстый бисерный пояс. Почему-то я сразу догадался, что дело в нём, попытался сорвать, но у меня обожглись руки, тогда уже не осталось сомнения, в чём беда, застёжка оказалась крепкая, пока я сорвал, пока сбегал за водой, сбрызнул, она уже не очнулась, врач потом сказал, что были слишком сильные ожоги…
Агнесса с грустью слушала эту историю, слегка побледнев, подумав: «Если у него в молодости были проблемы с деторождением, то сейчас и подавно не на что надеяться. Грустно…, хотя, видно, что человек он принципиальный, честный, и Кирюша само солнечное чудо и океан обаяния…, не знаю, что из нашего брака получится, но то, что как личность, он мне нравится, я не сомневаюсь. Хорошо с ним. Понимаю его первую жену, в такого человека невозможно не влюбиться…».
Семён Степанович же на это с облегчением выдохнул, как будто после этой исповеди ему стало легче, кто-то не осудил его, а разделил его боль и переживания.
– Что ж, сочувствую… – протянула Агнесса, но тут же перешла на другую тему, чтобы не было неловкой паузы, – А что касаемо нашей свадьбы, вы уже определились, в каком храме мы будем венчаться? Я надеюсь, что вас не смутит небогатое приданное, учитывая, при каких обстоятельствах вы, сударь, посватались ко мне…
– Драгоценная моя сударыня Агнесса Петровна, меньше всего я обратил внимание на ваше приданое, вы-с настолько чудесны, что я соглашусь жениться на вас, даже если вы будете бесприданницей, вашему папеньке сейчас нужна помощь, я это понимаю. Я хочу, чтобы наше венчание состоялось в Исаакиевском соборе это самый величественный собор не только в России, но и во всём мире. Вам-с нравится эта идея?
– Да, – с натянутой улыбкой ответила Агнесса (девушка ещё не до конца пришла в себя после объяснения о первой жене графа), – Мне-с тоже очень нравится Исаакиевский собор, поэтому, милейший сударь, я полностью одобряю-с ваш выбор…
Семён Степанович кокетливо многозначительно улыбнулся, Агнесса разрумянилась от его взгляда, подумав: «Мы знакомы без году неделя, а я уже так к нему привыкла…, даже жутко, как так привыкнуть можно быстро!».
Ещё с час Агнесса и Семён Степанович обговаривали все вопросы, связанные со свадьбой, и на прощание снова галантно поцеловал ручку, а потом Агнесса отправилась домой в графской карете, расписанной амурами.
Уличной погодой правил тёплый вечер, когда грохочущая роскошная карета прибыла к дому Смирновых.
Вера Сергеевна, поправляя наспех сделанный пшеничный блестящий пучок, выскочила к дочери, чмокнула её в щёчку и с волнением в голосе стала расспрашивать:
– Ну, что, доченька, как прошла встреча? Графский крестник не капризный ребёнок? Вы нашли общий язык? Когда свадьба? Он приедет к отцу в гости? А нас с отцом пригласят на свадьбу? А его сиятельство хоть учтив с тобой? Ну, не молчи, дочурочка, рассказывай!
Агнесса нежно приобняла маму и начала своё повествование:
– Маменька, не волнуйтесь, сейчас всё расскажу. Кирюша очень хороший добрый мальчик, мы с ним прекрасно поладили, играли вместе. Его сиятельство сказал, что приедет один раз на обед к нам, и сразу решит все финансовые дела с отцом, так что папенька может вздохнуть спокойно. Свадьба будет через месяц, и вы, конечно, будете главными гостями. Его сиятельство сама галантность, и мне понравилось проведённое с ним время…, но, матушка, он прекрасен, но знаешь,… у нас с ним не будет детей. Первая жена хотела ему родить. Ничего не вышло, а он тогда совсем молодой был. Грустно, что у такого достойного человека не будет детей…
Вера Сергеевна погладила дочурку по золотистой макушке и многозначительно произнесла:
– Ну, дочурочка, хорошая моя, не переживай, это такая мелочь. Другое дело, если б ты не могла родить, а муж хотел детей, а так я понимаю, что родить в обязательном порядке, он требовать не будет, а станешь богатой вдовой, родишь от того, от кого захочешь. И не надо мне твердить, Солнце моё, что я слишком прагматичная и бессердечная. Я просто жизненная. Быть богатой вдовой очень даже выгодно, заодно пока свою настоящую любовь поищешь, тем более, как человек он тебе нравится. Так что за детей не переживай, будут, но, когда овдовеешь…
Агнесса смущённо опустила взгляд глубинных морских глаз в пол и отмахнулась рукой, она знала, что не может к этому так легко относится, как её мать: Семён Степанович был для неё эталоном, и Кирюша вызвал у неё сочувствие, не могла честная девушка их так подвести. И уж тем более девушка не смогла бы изменить обаятельному Семёну Степановичу. Он теперь стал для неё самым лучшим (не считая поднадоевшего вопроса о детях).
«Ладно, постараюсь поверить, что дело всё-таки было в графине Евангелине Витальевне, а не в Семёне Степановиче, хотя звучит это глупо…» – решила для себя девушка, а матушке сказала:
– Ладно, маменька, вряд ли вы мне что-то посоветуете в этом деле, с вашего разрешения я пойду переодеваться и молиться…
В прочем, спокойствие теперь Агнессе только снилось. Такая пышная свадьба отнимала много сил и времени, но, стоит заметить, что Агнесса, Кирюша и Семён Степанович за время подготовки неплохо сдружились. Агнесса с радостью играла с Кирюшей, гуляла с Семёном Степановичем в имении, вместе они дружно и без напряжения решали свадебные хлопоты. Так прошла первая неделя свадебных хлопот, когда случился первый неприятный для Агнессы инцидент.
…Агнесса укладывала своё приданное и личные вещи по сундучкам в милом домашнем бордовом платье с беленькими воротничками, напевая какую-то несложную, но нежную мелодию, когда вера Сергеевна, щеголяя нарядным жёлтым платком, подошла и тихо сообщила:
– Дочурочка моя милая, там Алексей Виноградов зачем-то приехал, не знаю, что именно ему нужно, но ты поговоришь с человеком?..
Агнесса мило женственно пожала плечами, искренно не понимая, что отвергнутому кавалеру от неё понадобилось, но мелодично ответила:
– Что ж, меньше всего меня интересует мнение Алексея Виноградова по поводу грядущей свадьбы, но пусть проходит, поговорю с человеком…
Алексей Виноградов прошёл в комнату, а Агнесса красиво выпрямилась и смерила его равнодушным взглядом. Да, он красив: каштановая пышная шевелюра блестела от солнечного света, улыбка была безупречно белоснежна, лицо украшали кокетливые усики-стрелочки…
«Да,… если бы я вышла за него замуж, точно б родила красивых здоровых детей…, да только он сам сказал, что детей не хочет, ему не на что просто вырастить их…» – подумала Агнесса, но поняла, что молчаливая пауза получилась неловкой, произнесла:
– Моё почтение, сударь, порошу заметить, что я вас не приглашала, поэтому у меня к вам-с вполне логичный вопрос, зачем вы приехали?
На это Алексей томно вздохнул, подошёл поближе к Агнессе, аристократичным жестом протянув пышные гладиолусы, романтично протянул:
– Любезная моя сударыня Агнесса Петровна, я слышал, что вы-с в качестве жениха выбрали его сиятельство графа Долгопятова не по личной доброй воле, а исходя из финансовой выгоды, ибо отец ваш был на грани разорения из-за пожара. Мне кажется, всем в такой ситуации ясно, что вы-с, простите меня за прямолинейность, выходите замуж за «денежный мешок» и титул. И я решил дерзнуть и предложить вам обмануть его сиятельство, как только он даст обещанные вашему папеньке деньги, мы с вами сбежим! Сбежим во имя той вечной любви, о которой пишут писатели и поэты с античных времён, той страсти, той бури эмоций, во имя которых Елена Троянская сбежала с принцем Парисом. Вам, столь романтичной утончённой особе пойдёт образ сбежавшей невесты. Как вам-с такая хитрость?
Агнесса смутилась, стыдливо разрумянилась. Без сомнения, внешне Алексей был красавец, настоящий ловелас, другая бы с воплями восторга упала в объятия ему, но только не Агнесса. Внешность избранника её совсем не волновала. Быть может раньше Агнесса бы и согласилась на это, но только не сейчас, когда она прикипела к Семёну Степановичу всей душой и несла моральную ответственность за дальнейшую судьбу Кирюши. У графской семьи и так репутация была не самая лучшая, бездетный граф с племянником, родители которого куртизанка-балерина и политически преступник и так осуждаемы в дворянском свете, а, если к ним ещё добавить и сбежавшую невесту, это перечеркнёт будущее как самого Семёна Степановича, так и Кирюши…
Нет, без сомнения это было бы настоящим предательством, которое Агнесса себе не простила никогда, ведь теперь их, двух таких похожих интересных людей и маленького Кирюшу объединяло что-то общее. То, ради чего можно было пожертвовать своими интересами. Не всеми, но некоторыми, например, страстным желанием родить дочь.
После длительного молчания Агнесса, окончательно приняв решение, Агнесса тихо, но уверенно ответила:
– Сударь, я, конечно, всё понимаю, я произвожу впечатление мадмуазель, которая выходит замуж за «денежный мешок», или выражаясь более простым языком, по расчёту, но это не ваше-с дело, милейший. Мой ответ будет нет-с, ни с кем я сбегать не собираюсь со своей свадьбы, меня в моём возрастном женихе всё устраивает…
Тут Алексей весьма криво язвительно ухмыльнулся и прервал Агнессу вопросом:
– Оу, вас, моя любезная сударыня, устраивает даже то, что у вас не будет детей? И возраст, и внешность жениха не отпугнули-с? Я был о вас лучшего мнения, думал, что такую достойную милую умную прелестницу нельзя так просто купить… (Почему-то при этих словах Агнесса вздрогнула, а взгляд морских глаз наполнился слезами, слишком жестоким ей показалось это суждение, хотя и не безосновательным, но всё равно ранящим, как лезвие, ей казалось, что это несправедливо по отношению к Семёну Степановичу.) Но, право-с, милая моя, я прошу вас одуматься, неужели вам может нравиться такой возрастной жених? Разве ж вы-с пустоцвет какой-то, чтобы прозябать в браке без детей? Неужели вам не хочется, сударыня настоящей любви, пылкой страсти-с? А мы бы перехитрили его, сбежали, когда он уже расплатился за вашего отца, поверьте мне-с, это замечательная затея…
Агнесса потупила взор и отвернулась: вот именно этой фразы она и боялась. Такая молва сгубила первую жену графа, теперь она идёт по её стопам, но Агнесса искренно привязалась к Семёну Степановичу и Кирюше…
…Они стали для неё смыслом жизни, радостью, светом в окошке, неугасимость которого зависит и от неё теперь. Ах, как Агнессе хотелось детей, просто до сумасшествия, но предать она не могла…
«Ах, какая жалость, какая жалость что у такого замечательного прекрасного человека, как Семён Степанович, и не может быть детей! Но он же не виноват, что его мать-природа стороной обошла, он достойный набожный светлый человек, который заслуживает счастья!» – подумала Агнесса и побелела, понимая, что иного решения здесь быть не может для неё, человека чести, спокойно, но твёрдо она произнесла:
– Нет-с, спасибо, я не собираюсь ни с кем сбегать, искать какой-то мифической страсти, и я отнюдь не Елена Троянская, ищущая счастья там, где его нет и не будет. И не надо оперировать детьми, я никогда не скрывала, что хочу детей, тем больше, тем лучше, но только, сударь, не от вас, вы-с воспитывать никого не собираетесь, сами говорили, что у вас на детей денег нет, и вам и так не плохо живётся. Я надеюсь, что явно дала понять, что мой ответ всё-таки нет-с…
После чего девушка вернула злосчастные гладиолусы обратно незадачливому любовнику. Алексей на это лишь зло ухмыльнулся и ответил:
– Что ж, я уговаривать вас, сударыня, не стану, да только что-то мне подсказывает, что вы-с сами через какое-то время наведаетесь ко мне в гости, чтобы изменить своему мужу. Что именно, моя милая любезная сударыня мне так «подсказывает»? История первой супруги его сиятельства, я думаю, что вы-с на кануне свадьбы уже ознакомились с этой грустной историей, а вы знаете, милая, как в наше время в свете относятся к бездетным парам – как к людям третьего сорта. Поэтому, если изволите поменять своё мнение-с, моя мастерская находится там же, где и раньше…
От такого удара бледная Агнесса хлопнула крышкой сундука с личными вещами, и с негодованием на нежном личике прикрикнула:
– Если уж я и изменю своему мужу-с, то это будете точно не вы, бестактный жестокий нахал, бесстыжий ловелас, который настолько безразличен ко всему, что не касается его, что я вам бы не только жену и детей, а даже кошку не доверила! Да, сударь, вы не ослышались, извинений не ждите. До свидания-с…
Алексей Виноградов только тряханул каштановой шевелюрой и направился к выходу, А Агнесса вспомнила голубоглазую пухленькую девочку из своих снов и расплакалась…
… Да, ей было больно, словно кинжал вонзился в глубину души, ведь отказ Виноградову означал поставить крест на свое мечте стать матерью, но боль быстро утихла…
–…Доченька, – послышался из-за дверей голос Веры Сергеевны, – Дочурка, у тебя точно всё хорошо? Что-то сударь Алексей вылетел злой и красный сейчас, а ещё…, хм, мне послышалось, что ты заплакала…
– Матушка, не знаю, как он моим приёмом, а я очень даже недовольна его бестактным поведением. Представляешь, – искренно возмутилась Агнесса, продолжая попутно заваривать душистый чай к обеду, – предложил мне обмануть Семёна Степановича, получить деньги, а потом сбежать, ну, логично, что я отказалась, а он заявил, что у меня тогда не будет детей, и я сама ещё приду к нему, а Семён Степанович просто купил меня! Согласитесь, милая маменька, просто неслыханная наглость!!! Это ж ещё додуматься до таких слов нужно! Я отказала, вот и злой он такой. Я… я, конечно, расстраиваюсь из-за того, то у меня не будет детей, но не до такой же степени, чтобы унижаться! И я… я не смогу уже предать Семёна Степановича, он замечательный достойный человек, я не хочу подвести его…
На это тучная обаятельная Вера Сергеевна ласково приобняла дочь и со вздохом ответила:
– Я советовать в этой ситуации лучше не буду, Солнце моё, просто знай, что ты всегда встретишь мою поддержку. А на счёт Алексея Виноградова я бы не была такой категоричной, он красивый, быть может, со временем, когда ты, ласточка моя, уже будешь замужем за его сиятельством, ты и правда обратишься к нему, от него были б дети красивые. В прочем, я не имею права за тебя решать такие важнее вещи, но я никогда б не смогла пожертвовать своим счастьем ради счастья мужчины…
Агнесса стыдливо опустила взгляд бездонных морских вежд в чайник, убрав за маленькое ушко золотую прядь волос. От этих размышлений ей становилось тошно. Ну, не по душе честной Агнессе измены, а вот детей хочется…
– Ладно, – подытожила разговор Агнесса, – давай как-нибудь в другой раз лучше поговорим на эту тему…
Так настал день, когда граф Семён Степанович Долгопятов приехал в гости на обед к Смирновым. Агнесса готовилась к приезду радостно, как никогда раньше, ведь она уже привыкла к Семёну Степановичу, помогала Вере Сергеевне и служанкам накрывать на стол, потом наряжалась, в этот раз выбрав богатое, обильно украшенное бантами голубое платье, оттенявшее её хрупкую красоту и закрепив изящную брошь на платье, а пшеничные букли были скреплены на затылке изящной сапфировой заколкой.
Агнессе очень хотелось ответить на гостеприимство Семёна Степановича тоже большим радушием, она старалась подготовиться идеально, и радостно побежала на встречу графу, как только услышала стук кареты. Конечно же, граф тоже волновался, поэтому расплылся в довольной обаятельной улыбке, когда девушка радостно выбежала ему на встречу.
– Драгоценная моя сударыня Агнесса Петровна, я очень рад вас видеть, вы сегодня прелестны, как и обычно, просто несравненны. Я по вам-с скучал, моё чудо, но позвольте-с всё-таки сначала переговорить с вашим отцом по поводу денег.
После этого Семён Степанович неспешно направился в кабинет к купцу Петру Константиновичу. Миловидный скромный сероглазый купец с искренним добродушием поправил пенсне, погладил окладистую бороду, которая казалась серебристой из-за седины, и бросился приветственно обниматься со словами:
– Ваше сиятельство осчастливили меня своим приездом! Ах, сударь, это так прекрасно! Лучше партии я для моей милой Агнессы и представить-с не мог! Вы-с, помниться за руку сударыни Агнессы обещали мне-с по родственному безвозмездно помочь деньгами, чтобы я склад мог восстановить погоревший склад…
– Да-с, конечно, я помню свои обещания, вот, – тут граф достал нарядную большую расписанную зимними узорами лакированную шкатулку и подал Петру Константиновичу, – Этих денег будет более чем достаточно, чтобы восстановить склад, купить необходимый товар и спастись от разорения, что вы, сударь, собственно и хотели. И прошу вас обращаться ко мне не по титулу, а по имени-отчеству. Мы всё-таки теперь-с родня…
По всему виду Семёна Степановича было заметно, что ему неприятно, ведь всем в этой ситуации было ясно, что как раз согласия Агнесса не давала, просто потому что её мнение никто спрашивать не стал, отец и зять договорились между собой…
…Конечно, любому человеку хочется, чтобы его любили, и Семёну Степановичу тоже хотелось, чтобы Агнесса не просто подневольно вышла за него замуж, а именно полюбила, но граф понимал, что это почти невозможно, поэтому в этой сцене было что-то противное для всех её участников. Пожалуй, кроме купчины, который радостно принял деньги и обнял со словами:
– Что же, мой хороший зятёк родной, береги дочурку мою любимую…
В прочем, сама Агнесса, которая так долго и старательно готовилась к приезду графа, уже свыклась с мыслью о себе, как о «товаре на рынке невест», и вежливо усадила дорого гостя за нарядный стол, украшенный цветами стол. Сразу же завязалась непринуждённая светская беседа, жених и невеста мило держались за руки, а Агнесса думала: «Но неужели такой интересный умный человек не заслуживает счастья? Однозначно, заслуживает, даже не знаю, почему он выбрал именно меня. Может, потом что я более ответственная, чем мои сверстницы?..».
Глава « Графиня Агнесса Петровна Долгопятова»
Вот, настал и сам долгожданный день свадьбы.
Свадьба вышла на редкость красивая, пышная, торжественная. Рано утром Вера Сергеевна и девушки-служанки разбудили Агнессу музыкой из заводной красивой музыкальной шкатулки в виде балерины, и началось роскошное облачение: сначала белоснежное кружевное нижнее бельё, чулочки, корсет и панталончики, изящные атласные вышитые золотом туфельки. Затем само роскошное необъятно пышное белоснежное платье, украшенное золотым шитьём и нежно-розовыми крупными розами на лифе.
Затем пшеничные длинные волосы девушки завили в упругие букли, а у свадебного наряда Агнессы появились аксессуары: белые атласные перчатки, нежно-розовый палантин, тоненькие золотые браслеты и украшение из трёх крупных жемчужных нитей.
При окончании сборов тучная Вера Сергеевна позолоченной иконой Божьей матери «Умиление» благословила любимую ненаглядную доченьку, и вереница стройных украшенных большими цветочными гирляндами из белых и розовых роз, ирисов и ромашек и разноцветными лентами в гривах резвых гнедых лошадок с громким шумом двинулась к Исаакиевскому собору, где должно было состоятся само венчание. Сказать, что Агнесса волновалась, значит, ничего не сказать. Это был главный день в её жизни, поэтому хотелось, чтобы всё прошло идеально. В большом пышном соборе собрались многочисленнее гости, батюшка в праздничном золотом наряде венчал новоиспечённую пару, но сквозь стройное церковное нежное торжественное пение в мощном соборе слышалось, как ехидные гости подтрунивали:
– Да уж, жених-то староват для невесты! Ему б в пору жену в доме престарелых искать, а он туда же, за молодой девушкой!
– Да как старику не стыдно? Он либо бессовестный, либо дурак, раз решил на старость лет жениться на молодой девушке!
– Старый, богатый, титулованный, да даже не особо умный человек поймёт, что она по выгоде замуж выходит!
– Да ясен пень, что за «денежный мешок» замуж она вышла! Не в тех годах он, чтобы в него влюбиться можно было!
Семён Степанович подавленно склонил голову, было видно, что ему неприятно. Агнесса, заметив эту грустную ситуацию, нежно погладила своей девичьей ручкой его по плотной мужской руке и мягко улыбнулась, прошептав:
– Не волнуйся, всё в порядке…
В нём чувствовалась сила, несмотря на то, что морщины на лице выдавали возраст, рука была мышечная. Агнесса кокетливо заправила золотые букли за маленькое ушко, заигрывая взглядом, а Семён Степанович в ответ обаятельно улыбнулся. Что-то невидимое связывало этих двух людей…
