Людмила Вячеславовна Федорова
Полчаса
– А я считаю, что у старости нет единого рецепта, как и у юности, более того, я считаю, что по-настоящему мудрая старость есть, но это плод тяжёлых трудов над собой, умение делать правильные выводы из ошибок, подстраиваться под новшества, умение следить как за благополучием, души, так и тела, получается, мудрую старость мы заслуживаем мудрой юностью, более того, думаю, что внутренний, душевный, и биологический возраст не всегда совпадают, сударыня… – Высказал свою мысль граф Семён Степанович, поправив седые, как серебро, но аккуратные модные бакенбарды, которые удачно сочетались с его аристократичным модным нарядом.
Тут Агнесса наконец-то оживилась, понимая, что интересная фраза Семёна Степановича её зацепила, на личике появился неподдельный интерес вместе со словами:
– То есть, вы хотите сказать, что человеку ровно столько лет, насколько он ощущает себя в душе? А как же его настоящий возраст? И вы весьма благосклонно относитесь к моде, но разве, по-вашему, мода не развращает душу, как думают многие возрастные люди?..
– Да, я считаю, что внутренний и биологический возраст не связаны между собой, а ещё я не согласен с тем, что любая мода развращает душу, если мода украшает, не мешает гармоничной личности, то я вовсе не против. – Ответил Семён Степанович, расправив красивые стройные плечи (тут Агнесса впервые обратила внимание, что Семён Степанович имел красивую величественную осанку, а так же в целом спортивное приятное телосложение).
– Значит, вы любите балы и театры, ведь это неотъемлемая часть модной светской жизни, так же мне интересно, как вы относитесь к крепостным театрам…
– Да, балы я люблю, блестяще танцую, считаю, что танцы объединяют и полезны и для души и для тела, иногда посещаю балеты, самое прекрасное по моему скромному мнению искусство-с, но являюсь ярым противником крепостных театров, думаю, что это очень жестоко и неразумно. Обращаясь с крестьянами по человечески, как с достойными людьми, можно не только оправдаться перед Богом и сыскать славу «доброго кормильца», но и получить больше прибыли…
– А что вы ещё любите? – поинтересовалась Агнесса с мыслью: «Не знаю, как это у него получается, но его хочется слушать, если бы не возраст и вопрос о детях, пожалуй, в него можно было бы влюбиться…».
– Я люблю любое движение, страстный поклонник фехтования и конной езды, много читаю, поклонник Данте и Шекспира, люблю поэтов и баснописцев, особенно Эзопа…
Агнесса смущённо опустила ресницы, мило разрумянилась, когда Семён Степанович очень даже оценивающе посмотрел на голубое платье – облако девушки, без сомнения пока Семён Степанович ей нравился больше остальных ухажёров.
«Но ему к сожалению, уже шестьдесят лет, он мне не подходит…» – напомнила себе со вздохом Агнесса, и решила пообщаться с другими гостями, поэтому она повернулась к барону, решив продолжить интересный разговор:
– Боюсь, месье, вас не поддержали, у нас пока двое противников авторитета старших, и один нейтралитет. А что вы скажете о балах и крепостных театрах?
– О, нет-нет, я большой противник балов и театров, – с неприятным акцентом ответил барон Мишель, – там нет скромности, все в таком непотребном виде, поэтому я предпочитаю чтение, у меня большая и очень красивая библиотека, много книг с иллюстрациями, вам, как читающей девушке, должно понравиться…, всегда беру на пикники и отдых книгу…
«Это хорошо, достойная библиотека, да ещё и с иллюстрациями, это здорово, но, боюсь, о-о-очень боюсь, что я с ним дальше пикника из дома выходить не буду. Позеленеть от тоски можно…» – решила Агнесса, и обратилась к Фоме:
– А вы-с из простой семьи, привыкшие к другим видам отдыха? Каким же? Чем вы заняты, когда не пишете научные трактаты?
– Я предпочитаю простые пешие прогулки, потому что они освежают ум для научных свершений, если бы не знать, давно бы стал известным учёным, кстати, физики объяснили, почему человеку нужен отдых, а театры я считаю, знать придумала от скуки… – с деловым видом ответил Фома.
«Мда-а-а, весь повёрнут на науке…, хм…, а что Алексей Виноградов ответит?» – подумала Агнесса, и спросила молодого привлекательного художника:
– А что вы думаете о балах и театрах, Алексей?
– Я думаю, что это интересное времяпровождения, сударыня, но балы – это очень дорого и праздно, а театры уже интересней, я люблю искусства, так как сам не последний художник, считаю, что искусства интересны в любом виде… – Алексей тряханул при этой фразе шикарной темно-шоколадной гривой волос. А потом последовала небольшая, но занимательная лекция об истории театра.
«Да,… интересные он вещи рассказывает, жаль, что при всех талантах почти нищий, но в качестве кандидата в женихи сойдёт…» – подумала Агнесса, и перед ней встала старая проблема: все женихи хороши по-своему, но ни к кому не лежало сердце по-настоящему, искренно.
– А что вы скажете о роли женщины в семье, многоуважаемые судари? О воспитании своих детей? Сколько в идеале хотели бы детей, чему хотите научить? – спросила Агнесса, ведь этот вопрос для невесты был самым актуальным.
– По мне-с, так всё очень просто: жена должна беспрекословно подчиняться мужу так же, как и дети отцу, а, если что-то не так в семье, розги решат все задачи. И детей, а я хочу не меньше пяти, буду учить в первую очередь католическим молитвам, ведь это великое счастье и благословение Бога: быть отцом… – ответил, слегка картавя, барон.
«Да уж, великое счастье, но только не для твоих детей и жены…, для твоих это скорее каторгой будет…» – подумала с беспробудной тоской в бездонном взгляде Агнесса, но стала слушать других претендентов.
– Ну, не знаю-с, по мне на слепом авторитаризме надёжных отношений не построишь, – возразил, поправляя романтичные подкрученные усы, Алексей Виноградов, – По мне жена и муж в семье должны быть на равных правах, а главное, что их должно соединять – это любовь, страсть, совместные интересы. А дети…, я за попустительский стиль воспитания, пусть с детства привыкают к самостоятельности, без любви и сюсюканий, более успешными будут в будущем…, а в идеале, если муж и жена по-настоящему влюблены в друг друга, то можно и без детей прожить…
Агнессу явно не вдохновила позиция Виноградова по отношению к детям, поэтому она решилась на уточняющие вопросы:
– Неужели-с вам совсем не мечтается иметь детей? А какой же по-вашему, главный смысл брака? И неужели вы думаете, что попустительский стиль воспитания сделает ваших детей более ответственными и самостоятельными? Не будет это им во вред? Я против авторитарного воспитания, но считаю, что невозможно разрешать ребёнку всё, это опасно для него. Неужели вы даже в камин разрешите своему чаду залезть-с или посудой играть?
– Да, сударыня, я не стану следить за своими детьми. Мне, кажется, что можно хорошо жить и без детей, если нет ни желания, ни средств, как у меня, в конце концов, когда в отношениях у мужа и жены взаимопонимание и любовь, то всегда можно родить ещё ребёнка. Для меня намного важнее отношения с женой, чтобы со временем не терять привлекательности друг для друга…
«Мда-а-а, явно не сошлись на взглядах на детей…» – сделала вывод Агнесса, но тут Алексея перебил Семён Степанович:
– А я вот-с какой интересный вывод сделал, наблюдая за своим любимым племянником Кирюшей, что он впитывает всё, как губка, то есть, если хочешь чему-то научить своего малыша, просто сам начни это делать каждый день. Хочешь, чтобы мальчик учился хорошо? Чаще рассказывай, какие ты получил привилегии благодаря учёбе, помогай, повторяй, что учиться не только нужно, но и интересно. Хочешь, чтобы ребёнок молился, соблюдал посты? Чаще молись при нём, сам начни соблюдать посты, делись случаями, когда молитва помогла тебе. Хочешь обучить галантным манерам? Сам будь образцом хороших манер. То есть, хочешь воспитать ребёнка, воспитай сначала себя, а ещё, прежде чем запретить или поощрить, обязательно объясняй, почему ты поступаешь так, запреты без пояснений не работают. Проверено на опыте, что ребёнок любит подражать взрослым, причём не, только в добродетели, но и недостатках. В отношениях мужчины и женщины важней всего уважение, иногда даже важнее любви…
«…Важней всего уважение, иногда даже важней любви… – эта мысль врезалась в память Агнессе, потому что она была полностью согласна с этой цитатой графа Долгопятова. Рассудительной красавице хотелось не любви, а уважения своего мужа, а ещё Агнессе показалась интересной его мысль о том, что ребёнка нужно учить примером.
– А вы близки с племянником, ваше сиятельство? Сколько Кирюше лет? Чем он увлекается? Почему у вас нет своих детей? – стала с неподдельным интересом расспрашивать Агнесса.
– Кирюше всего восемь лет. Да, я очень близок с племянником, Кирюша набожный, ласковый, добрый мальчик, а так же мой крестник, любит играть, как и все детки, у него много игрушек, любит подвижные игры, животных. Мы с ним любим скачки, вместе выкармливали цыплёнка в коробке, кроликов ходим кормить. К сожалению, жена не успела родить, но в её случае лучше б и не старалась, это сугубо личная история, не уверен, что у меня ещё будут дети… – честно сказал граф Долгопятов
«Вот в том-то всё и дело, что у вас, скорее всего, уже детей не будет, поэтому вы мне и не подходите, хотя слушать приятно, вдобавок, я не готова растить чужого племянничка…» – решила для себя Агнесса.
– Ну, не знаю, я б не хотел бы быть многодетным отцом, это очень тяжело, по-моему, сударыня, достаточно одного-двух детей на семью, а жена всё-таки должна слушаться мужа, я думаю, что равноправия быть не может. Чему хочу научить детей? Честности, а так же хочу, чтобы они хорошо учились и получили приличную работу… – протянул важно Фома Парамонов.
…А светская галантная беседа длилась дольше двух часов и здорово наскучила весёлой Агнессе, которая норовила отвлечься от разговоров, рассматривая замысловатые картины в обеденной зале с мифическими героями, Ахиллом, Гектором из Илиады, Орфеем, тапирами и Венерой, а ещё сидела и читала корешки книг в большом дубовом шкафу: Шекспир, Мольер, Бомарше, Данте, рыцарские романы, Руссо, мифология…
Агнесса тоже много читала, жаловала и рыцарские романы, и мифологию, но больше всего любила стихи, так как в них чувствовались живые эмоции, жизнь во всех её проявлениях, то, чем жила сама юная милая кокетка, ей так хотелось найти такого человека, с которым ей будет интересно и легко…
…Но не было такого…
Потом Агнесса обратила внимание, что граф Семён Степанович тоже перестал участвовать в дискуссиях, тоскливо поглядывая на шкаф с книгами и… тоже на картины.
Агнесса стала внимательно разглядывать графа. Высокий, спортивный, не худой, не толстый, а среднего телосложения, одетый по последней французской моде в благородный синий цвет, с ровной величаво осанкой, он был хорош. И короткая седая, как серебро, стрижка и бакенбарды украшали его, но морщины не только на лице, но и на руках безжалостно указывали на его возраст: шестьдесят лет. Нет, без сомнения Агнесса уважала его за силу воли и мудрость, но не настолько, чтоб выйти замуж.
«Кажется, его сиятельству Долгопятову тоже наскучили книжные рассуждения, хм, интересно, а как он относится к живописи?» – с интересом подумала Агнесса, и, не зная, с чего начать, тактично обратилась к барону Мишелю де Сифу:
– У вас, ваше благородие, красиво в имении, много интересных полотен…
– Да, – раздался приятный баритон Семёна Степановича – Имение обставлено с большим вкусом, изяществом, много достойных известных картин, комплимент вашему вкусу…
– О, спасибо, мои друзья, я знал, что не зря старался… – как и обычно, с некрасивым акцентом ответил барон.
Как и обычно, приехав со званого обеда домой под вечер, Агнесса помолилась и устроилась поуютней с книжкой в огромном мягком бежевом кресле: ещё не пришло время для сна, но ей просто хотелось побыть наедине с самой собой…
…Без сомнения из женихов Агнессе пока больше всего нравился Семён Степанович, тактичный, интересный, умный человек, который уважает не только себя, но и окружающих… да, он был бы идеальным женихом, если бы не почтенный возраст и вопрос о детях. Он был гармоничной личностью, но не настолько, что столь миловидная обаятельная Агнесса вышла замуж за графа по доброй воле.
Глава «Пожар на складе»
…Так прошли ещё две недели. Нет, не прошли, а пролетели за молитвами, книгами, вышиванием, трудолюбивой Агнессе некогда было, и думать о скуке, весь день расписан по минутам. А в тот вечер Агнесса приехала из церкви, переоделась в кипенную кружевную сорочку с нежно-розовыми атласными бантами, напевая нежный мотив старинного романса, расплела из причёски длинные пшеничные блестящие локоны, с комфортом раскинулась на большой мягкой кровати, задёрнула кружевной полог и крепко уснула…
…Это была характерная особенность Агнессы, спала она удивительно крепко, и снились ей только добрые сны: птицы, море, райские сады…, а ещё она и ребёнок. Юная красавица не знала, откуда она во сне часто видела эту красивую пухленькую голубоглазую, в воздушном сиреневом платье девочку, но всем сердцем желала в замужней жизни родить такую.
Проснулась она часа в три ночи, от того, что внизу происходил какой-то шум: все домочадцы, мать, дородная добродушная купчиха Вера, сам купец и многочисленные слуги громко переговаривались, топотали, шумели, и даже в своей комнате Агнесса слышала крики отца:
– Что?! Как весь склад погорел?!! Как?! Я разорён!!! Что, нельзя было потушить вовремя?! Почему я узнаю об этом последний?! Что делать?..
Агнесса, укутавшись в белый тёплый палантин, застыла в дверях, наблюдая развитие грустной сцены.
– Вот…, умоляю, не серчайте, барин. Не знаю, кто так сделал, но весь склад погорел, весь. Кто? А Бог их знает, этих нехристей, конкурентов, темно, не особо разглядишь, а сторож пьяный… – с почтительным поклоном ответил слуга, молоденький паренёк, сняв красивый чистенький картуз, видать, ожидал хозяйского гнева.
– Как это что делать?! – весело, в шутливом тоне с украинским акцентом, возмутилась Вера Сергеевна, поправляя нарядный расписной бордовый платок— Известно, что делать, Агнесса-то у нас видная невеста, женихи помогут!
…Вот теперь Агнесса почувствовала себя в самой настоящей ловушке судьбы, своеобразной жизненной темнице, от чего она съёжилась, укутавшись в белый тёплый палантин, обвивавший её стройные покатые плечи: теперь ей придётся идти замуж за того, кто просто даст отцу деньги. Для юной идеально-картиночной красавицы Агнессы чувствовать себя не влюблённой невестой, а вещью, которую скоро кто-то купит, было невыносимо, но постепенно она свыкалась с этой мыслью…
…Пётр Константинович скорее оделся и вместе с пареньком-слугой умчался куда-то, видать, разбирать последствия пожара. А Агнесса тихо села с мамой за резной нарядный стол и прошептала:
– Маменька, как вы думаете, что из этого получится?
– Кровинка моя хорошая, ничего, выкарабкаемся из трудной ситуации, отец в займы возьмёт у кого-то из женихов, ты выйдешь замуж, а отец торговлю снова наладит…
Настроения спать не было, и мать и дочь, молча, взялись за вышивание нарядных салфеток. Утром, к шести часам, снова Пётр Константинович вернулся домой, со слезами в бледно-голубых веждах, разбитыми пенсне в руках, а на круглом лице виднелись лишь усталость и волнение.
Вера Сергеевна бросилась навстречу мужу, обняла его мягкими нежными крупными руками за могучую шею, тот погладил жену по шёлковым блестящим пшеничным кудрям и тихо изрёк:
– К сожалению, ничего спасти не удалось, самое ценное, склад, сгорел, теперь, чтоб не пойти по миру, у нас надежда только на выгодное замужество Агнессы, значит партии Алексея Виноградова и Фомы Парамонова исключаются…
Услышав эти слова отца, юная прелестница слегка вздрогнула и хотела возмутиться, но отец не позволил ей это сделать, перебив:
– Итак, хорошая моя любимая дочь, не вздумай капризничать и перебирать, хотела за красивого, но бедного, я тебе раньше давал такую возможность, а сейчас ты выполнишь свой дочерний долг без единого комментария, не забывай, что долг каждой порядочной девушки и любящей дочки, это порадовать родителей удачным замужеством и внуками!
Впрочем, расстроенная, бледная от волнения и усталости Агнесса и не собиралась особо перечить родителям, воспринимая со смирением это горькое известие: выбор для неё всё равно был нелёгкий, ни к кому сердце особо не лежало, унизительна была сама ситуация, но девушка понимала, что уже ничего не исправить…
Мысленно сетуя на нелёгкую женскую долю, девушка снова уткнулась в вышивание, спать после всех переживаний совсем не хотелось…
«Ну, одно хорошо в этой угнетающей ситуации, – решила для себя милашка Агнесса, – что Фома Ильич беден, и мне не придётся выходить замуж за этого зануду масона, с которым от скуки с ума сойти можно…».
Уже днём, к обеду, после молитв, Пётр Константинович взялся писать письма барону Мишелю де Сифу и графу Долгопятову, текст которых вполне совпадал, кроме адресатов писем, и тому, и тому уважаемый купец обещал руку и сердце любимой дочери сударыни Агнессы Петровы, если те дадут взаймы под низкий процент.
Отправив письма, пожилой, полненький, но предприимчивый купец Пётр Константинович помчался снова по торговым делам, а Агнесса вместе с мамой, обаятельной Верой Сергеевной, занялась заготовлением варенья и различных солений.
– Не расстраивайся, доченька, всё равно тебе никто не нравился, а замуж выходить придётся, а все мужики одинаковые, просто слушайся мужа, рожай детей, помни, что любая женщина в первую очередь мать и жена, а всё остальное приложится… – при этих словах Вера Сергеевна нежно погладила дочку по золотым буклям.
Агнесса с горечью вспомнила свои мечты о той гармонии, когда муж и жена не просто делят супружеское ложе и терпят друг друга, а именно любят, а так же дышат одним и тем же, понимая друг друга с полуслова. Однако, милая девушка быстро прервала свои мечтания одной здравой мыслью: отец на грани разорения, сгорел целый склад, поэтому её личные амбиции лучше убрать на дальний план.
Этой ночью Агнесса не смогла уснуть, думая о своём будущем: с французским бароном Мишелем она превратится в затворницу и многодетную мать, а вот с его сиятельством графом Семён Степановичем…, Агнесса не знала, сойдутся ли они характерами, но её огорчало, что у них не будет своих детей. А ещё при всём уважении к мудрости Семёна Степановича, девушка не знала, как к ней отнесётся графский племянник Кирюша, всё-таки мальчику уже семь лет, у него уже свои желания и капризы. Вдобавок, в этом возрасте дети обычно собственники, требуют от взрослых много внимания, а вдруг этот мальчик не захочет делить крёстного с незнакомой тётей?..
Так Агнесса и пролежала до утра, не сомкнув усталых бездонных морских глаз…
Как ни пыталась юная прелестница оттянуть утро, оно, не слушая ничьих аргументов, всё-таки взошло на эту грешную землю красивым солнечным таинственным светом и молодым туманом, который утром скрывал тайны наступающего дня, где скрывались либо главная удача, либо главное огорчение её жизни…
Пётр Константинович тоже переживал за дочь, но его логика была более консервативная: лучше уж за кого-то замуж, чем остаться в старых девах, и, в отличие от Агнессы, он понимал, что его первая гильдия и выгодная торговля делали дочь завидной невестой, теперь же женихи скорее сделают ему одолжение. Девушка разливала чай за завтраком, когда прибежал жалкий худющий крепостной мальчишка барона, с неуклюжим поклоном подал Петру Константиновичу записку от Мишеля де Сифа, и тут же убежал, как трусливый зайчонок. Пётр Константинович с важным видом поправил большое пенсне и с волнением и лёгкой дрожью в руках вскрыл письмо…
Вера Сергеевна и Агнесса не смели дышать от переживания, Девушка побелела, наблюдая за реакцией отца, и увидела, как ясный лик затуманился от разочарования, и даже бледно-голубые глаза казались абсолютно серыми, но немая сцена продлилась недолго, ведь разочарованный купчина воскликнул:
– Вот свинья этот французский барон! А ещё, скряга, смеет «вашим благородием» именоваться! Заломил такие проценты, что я никогда выплатить не смогу! Всё, кровинка моя, за барона ты замуж не идёшь…
Почему-то Агнесса выдохнула с облегчением: замуж за барона ей не хотелось, поэтому стали ждать ответа от графа Семёна Степановича Долгопятова. Вечером, где-то примерно в шестом часу, дверь в уютный кабинет Петра Константиновича приоткрыла красивая крупная женщина с толстой блестящей русой косой в старом, но чистом синем сарафане, с низким поклоном она подала письмо, мелодично, напевно произнеся:
– Барин, извольте принять письмо от его сиятельства Долгопятова…
У Агнессы снова отлила краска от щёк, почти вцепившись в мать, она ждала вердикта, а Пётр Константинович открыл дрожащими руками с последней надеждой на благополучное разрешение ситуации конверт, и тут же радостная светозарная улыбка осветило его лицо, и громко был провозглашён вердикт:
– И так, радуемся, семья Смирновых, милейший сударь его сиятельство граф Долгопятов сказал, что даст нужную мне сумму безвозмездно, а не в займы, и ты, доченька любимая с родительским благословением выходишь замуж, да не за абы кого, а самого графа, его сиятельство! Дочка, приготовься по высшему разряду, завтра, прежде чем объявить о помолвке, ты едешь знакомиться с графским крестником Кириллом! Он написал, что в подарок игрушек не покупать, хватает, да и не полагается женщине подарки дарить, а купить сладости…
Тут же сияющий от счастья Пётр Константинович ласково обнял дочурку, нежно поцеловал три раза в бархатные бледные щёчки, а вот смущённая взволнованная Агнесса с трудом натянула улыбку, после чего девушка медленно обмякла и еле удержалась, схватившись за пухлую мягкую руку матушки, Веры Сергеевны.
– Дорогая, что это с ней? Мы с трудом избежали разорения, а ещё я ей выбрал самую выгодную партию, а она недовольна? – забавно и мило надувшись, возмутился Пётр Константинович, пытаясь расцеловать обмякшую дочь.
Вера Сергеевна же помогла дочери красиво выпрямиться, с деловым видом поправила большой красивый расписной жёлтый платок и крупные коралловые бусы, весело, немножко с украинским свойственным для неё акцентом ответила:
– Свет очей моих, да что ты такое говоришь?! Как тут быть не довольным?! Это от счастья, хорошая наша, обмякла, от счастья, была ведь дочерью богатого купца, а станет настоящей графиней! Её сиятельством!
Надо сказать, что мать, конечно, солгала, нисколько Агнесса не обрадовалась нужде выходить замуж за столь пожилого жениха. Теперь она очень жалела, что в своё время, до пожара, когда отец и сваха предлагали девушке выбор, не вышла замуж за Алексея Виноградова. Но заносчивого слащавого художника она тоже не любила, единственное, что привлекало Агнессу в нём, так это изящная аристократичная внешность и возможность иметь детей, а граф ей, как личность, а не как жених, очень даже нравился, да и деньги отцу были нужны, поэтому смиренно девушка натянула широкую красивую улыбку, и пролепетала:
– Да-да, милый папенька, от счастья…
Купец же приобнял бережно дочку и заботливым тоном изрёк:
– Вот, другое дело! Помни, что твоё женское дело это следить за хозяйством, слушаться мужа, быть достойной и представительной дамой в высшем свете, чтобы ему не было стыдно за то, что женился на худородной девице, ты должна выглядеть и вести себя, как у них положено, любить графского племянника, ну и своих детей родить. У тебя всё получится, ты же у меня умница и красавица, будь счастлива, дитя любимое моё…
«Конечно, родить! Легко учить вам меня, а потом, если не получится, обвинять, а что, если он, как мужчина, уже не может ничего?! Я ж потом в глазах людей виноватой буду, а вдруг у него не может уже быть детей?» – мысленно возмутилась явной несправедливостью милая девушка, но не посмела высказать свою мысль, а с фальшивой радостью на бледном лице промолвила:
– Да-да,… конечно, я помню обязанности хорошей жены, я буду стараться…, с вашего разрешения, я пойду с маменькой на рынок, прогуляюсь, свежим воздухом подышу и куплю пряников разноцветных Кирюше…
Не дожидаясь ответа, Агнесса вытащила мать на улицу…
А на улице гуляли нарядные господа и сударыни, продавались ткани, платки, ленты, бусы, пряники и леденцы, радостно галдели ватаги ребятишек…
– Агнесса, а теперь скажи честно, ты чего так испугалась, когда отец стал тебя с грядущей свадьбой поздравлять? Ты чего ожидала? – ласково, с доброй улыбкой спросила тучная милая Вера Сергеевна дочь, поправляя пучок из блестящих пшеничных волос.
– Не знаю, матушка,– задумчиво протянула Агнесса, нервно теребя атласные ленты у богатого кружевного капора, который она быстро одела покрыть золотые букли, – Он, конечно, замечательный человек, мудрый, образованный, аристократичный, с ним интересно общаться. Только как с личностью, а не как с кавалером, меня смущает его возраст и вопрос, а будут ли дети вообще?
– Доченька, ты давай, ерундой не майся, главное, он денежный и титулованный человек, в добавок, ты сама говоришь, что в целом, он тебе приятен, а дети… . Ну, он человек в возрасте, скорее всего детей уже у него не будет своих, но, если будет требовать, чтобы родила общего, сделаешь, как моя лучшая подруга, мадам Лиза, её старый богатый сморчок хотел детей, так она родила от любовника-цыгана двух здоровых красивых мальчиков, а мужу солгала, что её дед был цыганом, а она сама тоже смуглая кареглазая шатенка, он поверил… – весело подмигнув, намекнула Вера Сергеевна, покупая нарядный атласный большой кулёк разноцветных пряников.
– Как-то жестоко по отношению к мужу. Ладно, всё равно я не была ни в кого влюблена, просто я хотела ещё немного подождать настоящую любовь, но, видно не судьба, так что давай сюда пряники, и лучше посоветуй, что мне завтра одеть в гости…, хочется быть нарядной… – тихо, мелодично ответила Агнесса.
– Солнце моё, я уверена, что его сиятельство будет в восторге от того очень пышного зефирно-розового платья, в котором ты сама похожа на изысканный сладкий десерт… – ответила заботливо Вера Сергеевна.
… На следующий день в тоже время Агнесса с помощью любимой маменьки и служанок облачилась в шикарное пышное, украшенное воланами и бантами зефирно-розовое платье, а вместо буклей ей сделали строгий пучок. Тут как раз прибыла красивая, расписанная амурами карета, которую за своей невестой послал Семён Степанович Долгопятов. Конечно, девушка волновалась, но старалась вести себя естественно, будучи наблюдательной и умной. Звучит пафосно, но Агнесса искренно пыталась понравиться жениху и наладить крепкую дружбу с Кирюшей.
… Где-то в районе двух часов Агнесса прибыла на место встречи, в имение графов Долгопятовых. О, да здесь царила красота: красивые, как с картинки, деревенские домики, аккуратные хозяйственные постройки и красивый, украшенный колоннами барский дом с голубоватой покраской.
«Хм, красиво, конечно. Уж в чём, а во вкусе и хозяйственности ему не откажешь…» – сделала для себя вывод мысленно Агнесса.
Тут на крыльце появился сам Семён Степанович, как всегда высокий, в модном костюме, с тросточкой, а за ним стоял в нарядной рубашке с лосинами очень милый мальчик. Рыжеволосый, со смешными веснушками, солнечный мальчик трогательно прижимался к Семёну Степановичу и обаятельно улыбался (я думаю, логично было сделать вывод что мальчик-симпатяга и был графский крестник Кирюша).
Агнесса, с лёгкой отдышкой от волнения, подошла и с дежурной улыбкой мягко молвила:
– Моё почтение-с, ваше сиятельство, а это и есть ваш племянник?
Семён Степанович приветливо улыбнулся и галантно поцеловал ей ручку со словами:
– Драгоценная моя сударыня Агнесса Петровна, это вы мне сегодня оказали великую честь своим присутствием, вы теперь моя невеста, и я не намерен откладывать свадьбу в долгий ящик. Вы сегодня очаровательны, а так же разрешите сделать комплимент вашему изысканному наряду. А это мой племянник и крестник, Кирюша… – тут Семён Степанович обратился к солнечному мальчику, – Кирюша, не вежливо заставлять гостью стоять в дверях, давай пригласим на чай. Хочешь потом похвастаться игрушками?
Мальчик с довольным видом кивнул, и служанка проводила их в нарядную, обитую бархатом и украшенную картинами известных художников гостиную. Первое, что бросилось в этой роскошной гостиной в глаза Агнессе, так это генеалогическое древо. Большое, охватывающее аж одиннадцать поколений, красивое, где в наливных яблочках были записаны все данные о родовитой родне, без сомнения, украшало гостиную лучше иных картин, ведь было сделано с большой любовью к своим предкам и семье. Рядом древом висело несколько портретов предков и известных картин, а в целом богатая бархатная светлая гостиная имела атмосферу уюта. «Да, мило, – решила для себя мысленно Агнесса, – можно сказать, что мне повезло, если бы не вопрос о детях…», но тут им подали чай, и девушка со смущённым видом поспешила разлить ароматный лавандовый чай со словами:
– А я Кирюше пряников в цветной глазури привезла, можно ему дать к чаю-с?
– Конечно, драгоценная моя сударыня, можно, – ответил Семён Степанович и тут же обратился к Кирюше, – Вот видишь, какая добрая тётя Агнесса, цветных пряничков нам в качестве гостинца привезла, будем дружить с ней?
На это рыжий солнечный обаятельный мальчик звонко произнёс, хрустя пряником:
– Бу-у-у-дем, она хорошая, такие красивые цветные прянички привела и сама похожа на принцессу из сказки…
– Точно, устами младенца глаголет истина, она похожа на принцессу из сказки! – с доброй нежной улыбкой поддержал мысль мальчика Семён Степанович, а на душе у Агнессы повеселело, ведь она очень боялась, что графский племянник не примет её, будет капризничать, обижаться на каждую мелочь, ревновать, не слушаться.
Теперь, когда этот милый конопатый мальчик легко и безоговорочно её принял, Агнесса изумилась и умилилась, радостно воскликнув:
– Ты такой душка, ты похож на солнышко! Ну, что, погрыз прянички, хочешь показать мне свои игрушки?
– Конечно, тётя Агнесса, с радостью! Пойдёмте в детскую! – нетерпеливо воскликнул мальчик, вцепившись в изящное запястье купеческой красавицы.
Мальчик через резные расписные двери повёл Агнессу в свою комнату, а девушка продолжала идти за Кирюшей, осматривая усадьбу. Красивые комнаты, картины, изысканный уют…
В одной из тёмных гостиных взгляд Агнессы упал на большой поясной портрет весьма интересной женщины. Высокая, стройная, с интересной сложной причёской из блестящих чёрных, как египетская ночь, волос, в которые были вплетены диковинные фиолетовые цветы, в ярко-синем пышном платье с открытыми полными плечами. Зимний яркий цветотип таинственной неземной красавицы привлёк внимание Агнессы, она обратила внимание на подпись, которая гласила: «Её сиятельство графиня Евангелина Витальевна Долгопятова». «Хм, – подумала Агнесса, – надо будет спросить, что это за таинственная дама, и нет ли портрета первой жены графа, а, если это она, то почему же скончалась так рано?..».
