Максим Привезенцев
История Мираксздания
«Вы сто процентов в курсе, что рассказывали его приятели, Александр Карачинский и Константин Баглай, про то, как они попали за решетку. Близился Новый год, и утром 28-го декабря Полонский и они отправились на дальние острова в Сиамском заливе. Поездку им помогли организовать Николай и Остап Дорошенко – камбоджийские бизнесмены из Сиануквиля, с которыми Сергей в ту пору дружил. Полонский вроде бы собирался там запустить новый девелоперский проект, но каким образом и когда именно, никто толком не знал – возможно, и сам Сергей.
Однако по дороге судно по некоей не слишком понятной причине встало на якорь возле острова Кохдекюль, довольно небольшого по здешним меркам.
Промаявшись часа полтора и так и не добившись внятных ответов от команды и капитана, Полонский запрыгнул на гидроцикл и, рассекая волны, “отправился разбираться” – ну, так он типа сказал. Еще два часа спустя к судну подошел полицейский катер, и его сотрудники обыскали корабль, после чего забрали членов команды и молча увезли в неизвестном направлении. После полицейской облавы на борту остались только Карачинский и Баглай. На следующий день команда вернулась и причалила к ближайшему острову, буквально в двадцати километрах к югу. Внезапно Полонский уже был там. Похоже, его предупредили об облаве, но спутникам он почему-то ничего не рассказал. Когда они задали ему прямой вопрос, Сергей соврал, что ситуация на корабле его так накалила, что он захотел немного помедитировать в одиночестве.
Как на такое заявление отреагировали спутники Полонского, можно только догадываться, но вроде бы ссоры не случилось.
Вместе Кучер, Карачинский и Баглай отпраздновали день рождения одного из его сыновей, который по странному стечению обстоятельств приехал на этот остров (уже подвыпив, ПСЮ вроде как забыл про медитацию и заявил, что на скутере уехал, чтобы встретить своего отпрыска). Утром на корабль якобы кто-то напал (описать бандитов не смог никто из троицы); отогнав “пиратов”, путники решили плыть дальше… но команда ПОЧЕМУ-ТО не захотела плыть вместе с Полонским.
Почему? Большой вопрос…
Карачинский и Баглай, конечно же, не могли сказать, что “шеф обдолбался”, но тут чисто здравый смысл: Полонский платит им, корабль его, с чего вдруг команде устраивать бунт, да еще на полпути к цели? Логично предположить, что случилось нечто из ряда вон. Например, кто-то кучерявый действительно начал размахивать ножом или творить иную дичь…»
В этом отрывке интересным казался разве что последний абзац, но, по сути, любопытного в нем было только рассуждение самого Гринго, основанное на логике. В случае с Полонским это работало едва ли. Учитывая, что самим своим существованием он нередко попирал само значение этого слова.
«В общем, потом вроде бы приехали местные вояки, скрутили «туристов» и доставили в тюрьму. По пути туда Полонский улыбался, но, когда попал за решетку, до него, видимо, наконец стало доходить, куда они вляпались.
Тогда он занялся любимым делом: начал качать права.
Полонский пытался договориться, требовал адвоката, Дорошенко (любого из), короля Камбоджи, Лаврова или хотя бы посла РФ. Из всего этого он получил только консула, и тот приехал аж 7 января – видимо, по случаю Рождества Христова.
– Русские своих в беде не бросают! – заявил он с порога… и пропал на несколько дней.
Вернулся посол лишь тогда, когда Полонский через навещавших его товарищей повесил у себя в ЖЖ открытое письмо в МИД РФ. Сергею, конечно же, в тюрьме было непривычно: ни кондиционера, ни даже вентилятора, жара страшная, еда невкусная… Зрелище камеры, надо полагать, растопило бы лед у сердца многочисленных подписчиков, но фотографировать в тюрьме Камбоджи было нельзя, и Инстаграм и твиттер пустовали неделя за неделей…
Потом в конце марта друзей Полонского отпустили, а 3 апреля он и сам вышел на свободу. На этом официальная версия заканчивается. Как он вышел, почему – никакой инфы. Но… но.
У меня есть инсайд!»
Я невольно улыбнулся. Письмо Гринго – точней, прочтенная его часть – напоминало мне отчаянную и не очень успешную попытку обуздать стихию. Настроение – буря в пластиковом стаканчике. Общеизвестные факты, кое-как связанные клейстером из эмоций, как итог – сумбур. Впрочем, Гринго и не претендовал на писательские лавры – мне по стилю писем сразу казалось, что он довольно молод, и все эти попытки «блеснуть высоким штилем» выглядели сущим ребячеством. Однако узнать инсайд все же хотелось.
«Фишка в том, что в феврале-марте, пока Полонский вонял на весь интернет про заговор, в Москве уже собирали кэш для его освобождения. В итоге необходимая сумма вместе с адвокатами была отправлена в Камбоджу в конце марта.
Пикантная подробность – вместе с юристами в КК отправился не кто иной как Ефимцев, он же – Ваха Маленький, по слухам «вор в законе», старый знакомый Сергея и мастер «теневого решения вопросов бизнеса».
В начале апреля Ваха внес за Полонского залог в 50 тысяч долларов, и Сергея выпустили под подписку о невыезде, оставив, однако, его паспорт в полиции, как гарантию от побега.
Кроме того, власти Камбоджи потребовали рекомендации от двух местных уважаемых граждан Камбоджи относительно дальнейшего достойного поведения Полонского на территории королевства. Ими стали Николай Дорошенко и его сын Остап, офицер камбоджийской полиции. Вдобавок Полонский подписал гарантийную декларацию, что он не имеет претензий ни к королю, ни к премьер-министру, ни к судебной системе и народу Королевства Камбоджа.
Смешней всего в этой ситуации то, что Кучер признался, что вообще ничего не помнит о той поездке. Последнее воспоминание перед тюрьмой – бухач на ДР сына, накануне ареста. Видно, забористый получился коктейль из психотропных веществ и алкоголя! Хотя, может, брехал – с него станется…»
Этот фрагмент меня слегка огорошил. Мог ли я предположить, что Поршмен всплывет именно в таком контексте? И где – на Камбодже!.. Почему вообще он отправился сопровождать юристов? И подтверждает ли это тот факт, что Кучер вытащил его из тюрьмы и привлек афериста «решать вопросы втемную»?
Впрочем, Гринго добился главного – снова пробудил во мне любопытство, и я углубился в чтение с куда бо́льшим интересом:
«Слышал еще мнение, что после освобождения Полонский и Ефимцев сделались неразлучны: отчего-то “камбоджийскому сидельцу” стало казаться, что его освобождение – личная заслуга Вахи. Карачинского и Баглая отпустили еще раньше, и они отправились обратно в Россию. Полонскому же путь назад был заказан: он оказался заперт в Камбодже. Ефимцев быстро понял, какое влияние имеет на Кучера, и легко убедил, что они теперь братья по тюрьме.
– Я же “вор в законе”, – вещал Ваха, – короную тебя, будем равными!
И бывший олигарх, кивая, все сильней проникался идеей воровского братства. Близкие Полонского и вовсе отмечали, что у него на бандитской романтике поехала крыша.
– Мы братья, – повторял, как заклинание, Ваха, – но, видишь, какое дело, Сереж…
Далее Ефимцев принялся топтаться по больным мозолям Полонского: дескать, когда Ваха сел в тюрьму в 2009-м из-за махинаций с акциями, Полонского, тоже замешанного в этом деле, он не сдал. При этом ПСЮ за это никак страдальца не отблагодарил и не помог. А теперь, когда сам Кучер попал на кичу, Ваха тут же прилетел и освободил его.
О том, что привезенные деньги собирали всем “Мираксом” и освобождение стало результатом коллективной работы адвокатов и гарантов, Ефимцев, разумеется, предпочитал помалкивать.
– Как, как мне теперь искупить вину перед тобой, брат? – сокрушался Полонский.
Очень просто, отвечал Ваха. Ты теперь должен мне по жизни братские 50 % от всего, и, считай, мы в расчете.
– По рукам, – не раздумывая, сказал Полонский».
Этот фрагмент показался мне надуманным и каким-то… детским, что ли? Но, может, это Гринго просто так дурачился, утрировал, чтобы подчеркнуть идиотизм ситуации…
«Вопрос – была ли она, или это выдумка?»
Я не знал, как реагировать. С одной стороны, поверить в то, что Полонский вдруг помешался на воровской тематике, было трудно. С другой – описанный сюжет был из разряда «нарочно не придумаешь» – то есть настолько абсурдным, что, казалось, сочинить такое просто невозможно.
«Неужели правда?»
Дальше началась и вовсе комедия с элементами фантастики:
«Влияние Вахи росло не по дням, а по часам. Вскоре Полонский превратился, по сути, в послушную куклу “брата по тюрьме”. Иначе как объяснить, что буквально спустя неделю после выхода из камеры, игнорируя подписку о невыезде и подставив поручителей Дорошенко, Сергей с помощью Ефимцева сбежал из Камбоджи в Израиль? Причем путешествие это оказалось то еще: до таиландской границы Полонского везли в багажнике автомобиля; там, забрав паспорт у старшего сына Стаса, опальный бизнесмен приобрел билет на чартер в Европу, откуда одному Вахе известными тропами добрался до Израиля.
Целью этой затеи было… получение гражданства Земли Обетованной.
Пикантная подробность: сына Стаса из-за отсутствия паспорта задержала полиция Таиланда, и несчастный отрок попал в тюрьму. Причем вытаскивали его потом из застенков друзья, а не беглый отец – тот был слишком занят собой, любимым.
А переживать было из-за чего: с гражданством Израиля у “горловского еврея” отчего-то не складывалось. Что именно послужило причиной, история умалчивает, но существует несколько версий, почему власти Земли Обетованной не захотели усыновить бывшего строительного магната.
По одной из них МВД РФ убедило коллег в Израиле, что в послужном списке кучерявого “кандидата на гражданство” числятся громкие преступления и аферы с сотнями обманутых людей.
По другой – это была месть видных российских чиновников и бизнесменов за оскорбления, которые Полонский нанес им своими “постами-высерами” в соцсетях. Кудрин, Ротенберги, Лавров, Тиньков, Медведев, Якунин, Прохоров, Шувалов, Сурков, Фридман, Греф, Собянин… Список оскорбленных “донбасским гопником” персон можно продолжать до бесконечности. Проще сказать, что интересантов, готовых убедить еврейскую диаспору послать Полонского по известному ему адресу, хватало.
По третьей версии – самой, на удивление, реалистичной – Полонский, находясь в Израиле, финансировал международную преступность – в лице Вахи Маленького. Схема была проста донельзя: “Миракс” слал деньги Сергею, а тот передавал их Ефимцеву – причем зачастую не половину, как договаривались в Камбодже, а практически все.
Доходило до того, что есть было нечего – ни самому Полонскому, ни его ближайшему окружению. К нему на интервью приезжала Ксюша Собчак, а у него холодильник стоял пустой. “Он мой брат, ему нужнее”, – так отвечал Полонский на все вопросы, а потом отщипывал на мелкие расходы и оплату квартиры и перечислял остальное Ефимцеву.
Именно эти транши были расценены израильскими властями как финансирование преступного сообщества. И, когда факт переводов был подтвержден, Полонского и Ваху озадачили не только отказом в получении гражданства – но и требованием к двум “воровским братьям” покинуть страну в течение 48 часов и больше никогда на Землю Обетованную не возвращаться.
А поскольку ехать в Россию было нельзя, Полонский и Ефимцев отправились… обратно в Камбоджу.
Более бессмысленного приключения и придумать было нельзя – особенно если учесть историю с паспортом сына, Стаса».
Осмыслить этот фрагмент не представлялось возможным. Помимо комедии и фантастики, тут еще был настоящий боевик – незаконное пересечение границы, пособничество криминалу… Хотя просто отмахнуться от этих слов я не мог: если учитывать вещи, которые Полонский писал в ЖЖ и иных соцсетях, вероломное бегство с Камбоджи, – неудачная попытка получения израильского гражданства и возвращение в КК уже не казались такой дикостью.
Заканчивалось письмо следующим фрагментом:
«Вернувшись назад, Полонский деньгами уладил с властями недолгое отсутствие и снова обосновался на своем острове. Там Ваха принялся с утроенной энергией обрабатывать податливого “брата”. Вскоре в окружении опального девелопера появились такие друзья Ефимцева, как Сергей Ковалев, русский гражданин Казахстана, неоднократно судимый за мошенничество, и “ясновидящая” Ольга. Учитывая давнюю любовь Полонского к разного рода колдунам и магам, использующим энергию космоса, он быстро проникся к ней уважением.
Главным успехом троицы в составе Вахи, Казаха и Ольги стало то, что они оперативно настроили Кучера против его последних, и без того уже немногочисленных, друзей. Когда в июне 2014-го Полонский опубликовал в своем живом журнале список своих врагов, в нем нашлось место всем – включая Николая Дорошенко и Владимира Голубева, для которых это “включение” наверняка стало большим сюрпризом…
Если они, конечно, вообще обратили внимание на очередной публичный трэш сумасшедшего кучерявого “сбитого летчика”.
Что оставил после себя Полонский, когда позже его депортировали в Россию? То же, что и везде.
Выжженную землю».
С последним утверждением поспорить было глупо: я знал, что Дорошенко после выходок Полонского был вынужден продать бизнес и все владения в Камбодже и уехать в Доминиканскую Республику – потому что после гор лжи и грязи, вылитых на него ПСЮ, он просто не мог работать с местными: никто из них не хотел вести с русскими дел.
Особенно с теми, кто имел глупость поручиться за Кучера.
Я пролистал письмо ниже:
«P. S. Еще у меня есть хэш эфира смарт-контракта, в котором лежат документы со схемами вывода и отмыва денег “Миракса”. Кто создал этот блок – ХЗ, но инфа в нем как будто дельная – тяну ее потихоньку, что-то вроде складывается. Если на твои черновики наложить, как типа трафарет, вообще многое понятно становится. Можем продолжить вместе. Подумай об этом!
С ув. Gringo».
Этот постскриптум меня немного озадачил. Насколько я знал, «хэш эфира смарт-контракта» было чем-то вроде сленга адептов криптовалюты. То есть, проще говоря, Гринго утверждал, что у него на руках имеется некий файл с документами, разоблачающими слив денег из «Миракса», но файл изначально запароленный, и Гринго его якобы вскрывает слой за слоем, оттуда и вытаскивает информацию.
Это мог быть очередной пшик… но мог быть и путь к деньгам «Миракса».
И мне нужно было определиться – просто забыть об этом или «продолжить вместе», как предлагал Гринго.
Глава 17. Борьба за «Федерацию»
2020 г.
Не буду лукавить: последнее письмо Гринго про Камбоджу впечатлило меня. Не столько самим инсайдом – хотя теория (или факт?) об участии Вахи Маленького в моих разборках с кучерявым партнером объясняла многие поступки Полонского тех лет – сколько желанием во всем разобраться. Писать столь объемные сообщения про камбоджийские экзерсисы ПСЮ, как мне казалось, мог только человек, неравнодушный к теме «Миракса».
Но какой интерес в этом деле был у Гринго? Где и зачем он нашел тот хэш, связанный с «Мираксом», и теперь его расшифровывает?
Мысль, что я общаюсь то ли с самим Полонским, то ли с нанятым им «шпионом», не покидала моей головы. Возможно ли, что мои черновики настолько зацепили Кучера, что он решил «подослать» ко мне кого-то вроде Гринго? Если да, то это, наверное, даже забавно – дела давно закрыты, но ПСЮ все еще печется о своей «чести и достоинстве», которые давным-давно похоронил хамскими мемами, драками на ток-шоу, камбоджийскими выходками и обманом покупателей квартир, за который и был судим.
С другой стороны, большинство людей, с которыми я общался по поводу Полонского, не слишком горели желанием открыто против него выступать и просили не озвучивать их фамилии, очевидно, боясь мести Кучера. Мог ли он реально кому-то из них навредить? Учитывая репутацию гопника-отморозка – вопрос открытый.
Тем не менее я, подумав недолго, решил продолжить переписку с Гринго. С каждым новым письмом мой интерес рос – не то чтобы я резко воспылал желанием искать «деньги Миракса», просто у меня появился собеседник, столь же увлеченный темой истории нашей легендарной строительной компании, как я сам. Но если мои мотивы во всем разобраться были ясны – я ведь собирал материалы для грядущей книги, – то какие цели преследовал Гринго, так и оставалось загадкой.
При этом рассуждал он весьма здраво. В ходе переписки мы пришли к выводу, что в 2012 году случилось сразу несколько событий, которые по цепочке привели к бегству Полонского на Камбоджу.
Ушел Медведев – вернулся Путин. Школов, отлученный от дел первым, при втором вернулся из ссылки на «Уралвагонзавод». Хорев и Глухов, напротив, попали в опалу. То есть все те, на кого делал ставку Полонский, включая самого Медведева, постепенно исчезли с радаров, а Кучер, не понимая этого, еще какое-то время по инерции пер напролом, свято веря, что «высокопоставленные друзья» прикроют – но друзей-то уже не было. Когда осознание того, что его взяли в оборот, клюнуло ПСЮ в темя, он резко засобирался из страны и свалил при первой же возможности.
«Троценко только этого и ждал, походу», – цитата из последнего письма Гринго.
Тут следует сказать, что у «Миракса», к тому моменту переименованного в «Potok», фактически не осталось объектов, которые могли приносить прибыль. Либо проекты были перегружены кредитами и обременениями инвесторов, либо Полонский уже распродал их за долги. Единственным по-настоящему лакомым кусочком оставался только один.
«Башня Федерация».
При всех долгах по кредитам и расходах на достройку «Башня» казалась чертовски выгодной. Солидная часть еще недостроенных площадей была не распродана, и Троценко, разумеется, не мог пройти мимо. Через Александра Добровинского, тогдашнего юриста Полонского, он предложил Полонскому продать «Potok» ему за 100 миллионов долларов, и опальный девелопер на эту сделку согласился. Потом, когда фирма уже отошла к Троценко, а Полонский получил первый транш и закрыл финансовые дыры в Камбодже, его задушила жаба, и он привычно поднял шум в прессе – дескать, увели фирму, против воли…
Но ему уже на тот момент никто не верил, да и по бумагам было все чисто.
При этом, иронично, но именно Троценко погасил за Полонского большинство долгов «Potoka/Миракса» перед налоговой – а это был ни много ни мало миллиард рублей.
«Дело в том, – писал я Гринго, – что ПСЮ и Темников года с 2009-го стали почему-то считать всю выручку «Миракса» чистой прибылью, а налоги и обязательства перед банками как-нибудь сами собой разрулятся».
Был и еще один важный нюанс взаимоотношений Полонского и Троценко: в марте 2011-го за «Башню Федерация» перед Сбербанком по кредиту на достройку поручился лично Роман Троценко. У него с Кучером была договоренность: он выступает поручителем, а ПСЮ обслуживает кредит, достраивает башню и отдает Троценко 25 % акций кипрской компании Neswick (активы Полонского в Мираксе). Кучер эту договоренность сорвал, в очередной раз швырнув очередного партнера. На этот раз он поступил так ради заключения сделки с Алякиным… которого, по иронии, тоже вскорости кинул.
И тем самым окончательно себя закопал: судя по всему, именно Алякин, уязвленный поведением Полонского, заказал на него уголовное дело.
Кроме того, Гринго напомнил об интересе Троценко к киевскому объекту, «Миракс Плаза». Фирма Романа еще в 2009 году хотела приобрести этот объект, но в итоге украинские власти стали требовать снести недострой, так как выяснилось, что договор аренды земельного участка был заключен с нарушениями.
В этом же письме, рассуждая о том, как Ротенберги при содействии «ФЦСР» Иванова перехватили у обанкротившегося Полонского «Кутузовскую милю», Гринго впервые предложил поговорить по видеосвязи.
Это немного удивило. То есть я уже давно собирался предложить созвониться в том же «Зуме», но откладывал этот момент, полагая, что, если общаюсь с приспешником Полонского, он ни за что не согласится светить лицом, и на этом наше общение закончится. Но Гринго сам инициировал видеосвязь, и я легко согласился.
В назначенный час я набрал ему в «Зуме», и несколько секунд спустя на экране появился парень лет двадцати пяти на вид, худощавый, с легкой щетиной на лице и в ярко-красной футболке.
– Вечер добрый, Максим, – сказал он. – Рад наконец повидаться с тобой… хоть так!
Говор у Гринго был специфический, юг России или Украина, как мне показалось.
– И тебе привет. Взаимно рад.
– Готовишь что-нибудь новое? – спросил Гринго, потирая висок рукой. – Черновик какой-то… Или уже на чистовик выходишь?
– Пока в процессе, – туманно ответил я. – Сейчас как раз собираю материалы по 2013 году. Забавные факты открываются. Например, я и забыл, что в феврале 2013-го зарегистрированная на Кипре компания «Бокмер Венчурс Лимитед» подала иск в Арбитражный суд Москвы на возмещение долгов в 47 миллионов долларов. Причем, что интересно, они хотели либо деньги, либо площади в «Башне Федерация».
– Все хотели Федерацию, – усмехнулся Гринго. – В 2013-м вообще много чего случилось. Чего только история с Темниковым и «Полларс» стоит.
Я закивал.
В мае 2013-го возбудили уголовное дело в отношении Темникова в связи с возведением бизнес-центра «Pollars» на том месте, где должен был быть построен реабилитационный центр для инвалидов.
Бизнес-центр возводил не сам «Миракс», а его дочерние структуры «Строймонтаж» и «Ленстроймонтаж». «Pollars» сдали в эксплуатацию в 2006 году, но вот что интересно: согласно распоряжению московского правительства от какого-то там мая 2005 года, земельный участок, на котором построили «Pollars», был выделен под центр социальной и физической реабилитации инвалидов по слуху. Это все было принято в рамках тогдашней московской программы «Спорт-Москва». Центр планировали возвести на месте старого стадиона «Труд», участок под которым получила в долгосрочную аренду общественная организация «Российский спортивный союз глухих». Здание, подземная стоянка на 179 мест – все это должно было отойти к ним и использоваться для реабилитации инвалидов. Но тут в дело вступил Темников. Сначала доля «РССГ» сократилась до 30 %, а потом по заключенному в 2006 году допсоглашению «Мираксу» отошли 95,5 % площади здания. Ну и как вишенка на торте – «Pollars»-то вводили в эксплуатацию под видом центра реабилитации, но, вероятно, никто не знал об этом, кроме ПСЮ и Темникова.
– Думаешь, он сам сподобился? – спросил Гринго.
– Думаю, навряд ли, – поразмыслив, ответил я. – В 2006 году провернуть такое без согласия ПСЮ… не очень в это верю. Впрочем, дело до суда так и не дошло, поэтому малоинтересно… Просто иллюстрация очередного усвоенного российским бизнесом «правила игры»: обязательно заручись прокурорской благосклонностью, чтобы доползти от точки удачной аферы до наступления срока давности.
– Но умолчать же о нем нельзя, – заметил Гринго. – Это же инвалиды. Это… просто… мерзко.
Я смотрел на него, изучал его, пытался увидеть фальшь… и пока что не мог. Я не великий психолог, не могу за две минуты прочитать человека от и до, но Гринго показался мне искренним.
– Ты же не имел к этому отношения? – спросил мой собеседник внезапно, пристально глядя на меня.
– К чему?
– К строительству «Полларс-центра».
Он не шутил. И верно – с чего нам верить друг другу на слово? Потому что мы переписываемся? Вчерашний партнер, с которым мы были знакомы много лет, хотел засадить меня за решетку, а я буду расстраиваться из-за недоверия человека, которого вижу впервые, и то через веб-камеру?
– Нет, – ответил я без тени сомнений, глядя в зрачок по центру экрана. – Тем проектом занимался Темников, взаимодействовал он напрямую с Полонским. Я занимался управлением здания после его сдачи в эксплуатацию, и инвалиды тогда нигде не фигурировали.
Я ждал, что Гринго спросит что-то в духе: «А если бы ты об этом узнал, как бы поступил?» Но обошлось без неуместного ребячества.
– Понял, – кивнул Гринго. – Хорошо, что хоть какие-то уголовные дела до суда дошли.
2013-й точно не был годом Полонского. В июне следственный департамент МВД заочно предъявил ему обвинение в хищении свыше 5,7 миллиардов рублей у участников долевого строительства жилого комплекса «Кутузовская миля»; пострадавшими от действий бизнесмена признаны более 80 человек. На основании этого обвинения в августе Кучера объявили в международный розыск, а в феврале… да, кажется, в феврале следующего года полетели головы в МВД.
Гринго улыбнулся, а я кивнул.
21 февраля 2014 года начальник ГУЭБиПК МВД России Денис Сугробов был приказом сверху освобожден от должности. Практически сразу после этого Сугробов и другие сотрудники ГУЭБиПК стали фигурантами уголовного дела о превышении должностных полномочий – самого громкого скандала о коррупции в МВД РФ за последние годы.
– Плюс к 2015 году пул обиженных на ПСЮ переполнился уже достаточно влиятельными и точно небедными людьми того времени, – продолжил я за собеседника. – Когда стало известно, что в марте глава МИД Камбоджи по личному приглашению Лаврова прилетит в Россию, уже было понятно, что судьба Полонского решена. Буквально на следующий день после того, как прибыла камбоджийская делегация, депортированного Полонского вывезли частным самолетом в Таиланд, посадили на рейс «Аэрофлота» до Москвы и с конвоем отправили в тюрьму.
– Где-то мне попадалась инфа, что это была вторая попытка, – припомнил Гринго. – В первый раз, за пару лет до этого, что-то не срослось – «обиженные» заплатили за депортацию ПСЮ из Камбоджи кому-то не тому, их кинули и прочее.
– Тоже слышал такую теорию. Не знаю, насколько она правдивая, может, Полонский перебил ставку… но все может быть.
На самом деле операция по возвращению Полонского из Камбоджи была беспрецедентным по скорости мероприятием и готовилась не один месяц. Власти двух стран договорились воспользоваться упрощенной схемой (полицейская депортация), поскольку в противном случае дело могло растянуться на годы. Сотрудники МВД РФ и Генпрокуратуры предоставили коллегам из Камбоджи доказательства участия Кучера в мошенничестве и хищениях в особо крупных размерах, это оказалось убедительно.
Наконец 18-го мая 2015 года следственный департамент МВД РФ предъявил депортированному из Камбоджи основателю компании Mirax Group Сергею Полонскому обвинение в мошенничестве на 3,2 млрд рублей при строительстве жилищных комплексов «Кутузовская миля» и «Рублевская Ривьера».
Ровно через год в рамках расследования заочно арестованы и объявлены в розыск бывшие первый вице-президент этой компании Дмитрий Луценко, председатель правления Максим Темников и член совета директоров Алексей Адикаев. Ущерб от преступной деятельности экс-совладельцев и руководителей Mirax Group следствие оценивает в 2,6 миллиардов рублей.
Когда мы обсудили все это с Гринго и я засобирался закончить сеанс, решив, что для первого раза наговорил даже больше, чем нужно, он спросил:
– Так что, ты не думал о моем предложении конкретно деньги Миракса поискать?
Я смутился и, с трудом подбирая слова, попытался съехать с этой темы:
– Я тебя толком не знаю. Ни имени, ни биографии… ничего. Обсудить что-то по прошлому – почему нет? Но искать мифические деньги вместе… Для чего?
– Меня зовут Григорий Шуляцкий, – кашлянув в кулак, сказал Гринго. – Я работаю в офисе Фейсбука в Киеве, программистом. Можешь проверить.
– И почему же тебе так интересен «Миракс», Григорий? – спросил я. – С Фейсбуком мы дел точно не вели. Это… это как-то связано с «Киевской Плазой»?
– С ней и связано, – хмуро ответил Гринго. – Мой отец был инвестором проекта, и его обманули… как и остальных.
– Был? – вырвалось у меня.
– Инфаркт, – угрюмо продолжил мой собеседник.
И все. Никаких подробностей.
– Можешь навести любые справки, – сказал Гриша. – Я не против вообще. Я поэтому и предложил по видео пообщаться, чтобы почти как вживую.
Я кивнул.
– Справедливо.
– В таком случае думай, Макс. Мне кажется, вдвоем мы сможем что-то найти. Даже если не сами бабки, так хоть узнаем, куда они утекли. В хэше, о котором я тебе писал, много полезного, но без твоей помощи факты могут не сойтись, сам понимаю.
– Понимаю. И подумаю, – пообещал я. – До связи.
– До связи, – отсалютовал мне Гринго и отключился.
Несколько секунд я сидел, переваривая новую информацию о моем собеседнике. Потом открыл и пролистал скриншоты Гринго, которые сделал во время конференции. Выбрав наиболее подходящий, я отправил его одному из знакомых по «Мираксу», кто занимался киевской «Плазой», и попросил разузнать про отца, парня и смерть от инфаркта, связанную с этим объектом. Подумав, я отправил снимок еще и в киевский байк-клуб, чтобы парни проверили этого паренька. Поиск в интернете по фото ничего не дал, как и по фамилии.
«Посмотрим, что друзья расскажут».
Участвовать в поиске денег я все еще не планировал.
Но очень хотел узнать, насколько реален программист Григорий Шуляцкий и, если да, насколько он похож на фотографию из «Зума».
Тратить время на «призрака» мне хотелось едва ли.
Глава 18. Следствие и освобождение Полонского
2020 г.
Обратная связь от бывших сотрудников «Миракса», которые занимались киевской «Плазой», пришла довольно быстро. Украинские ребята подтвердили, что среди инвесторов действительно был некий Шуляцкий Ф. Г., и он действительно скончался от инфаркта после банкротства проекта.
К сожалению, никакой другой информации о покойном (в частности – о детях) от бывших сотрудников получить не удалось. Таким образом, я до сих пор не знал, с кем общаюсь – то ли это правда был сын Шуляцкого, просто данные на него по какой-то причине утрачены, то ли «шпик» Полонского, которого он подослал ко мне потехи ради.
«Правда, пока неясно, что у Гринго за мотив, если это действительно какое-то его расследование…»
Впрочем, оставшиеся вопросы никак не мешали нам обсуждать следствие по делу депортированного из Камбоджи в Россию Полонского. Казалось, дело сделано, и пул обиженных им «высокопоставленных лиц», заинтересованных в экстрадиции беглого девелопера, теперь должен быть доволен – как будто бы оставалось только определиться, на сколько ПСЮ теперь посадят и когда суд вынесет это окончательное решение.
Вот только они не до конца учли дьявольское умение Полонского последних лет – обращать в фарс все, к чему он прикоснется.
Сразу после депортации Кучера была проведена его психологическая экспертиза, которая показала полную вменяемость подследственного. Как диагноз «психически здоров» сочетался с донельзя странным поведением Полонского, сказать было трудно.
– Мне кажется, экспертиза эта была чистой формальностью, с четкой целью – несмотря на явную пришибленность экс-девелопера признать Полонского дееспособным, довести дело до суда и надолго упечь его в тюрьму, – предположил Гринго во время одного из наших созвонов.
В этом была доля истины. Если вспомнить все, что говорил Кучер с момента попадания в клетку и до приговора суда, самому недолго умом поехать.
