Мара Гааг
Апельсиновый джем со вкусом рыбы
Он прошел вдоль берега еще метров двадцать и приметил отвесную скалу. Небольшую, метра два, но выбивающуюся из ландшафта – сплошь песок и крупные валуны. Со стороны моря скалу огибала заводь, в глубине которой притаилась небольшая пещера. Заинтригованный, Игнат сполз по прибрежным камням, рассчитывая спуститься на тонкую полоску насыпи, но неожиданно оказался в воде по колено. Чертыхнувшись, хотел было вернуться обратно, но замер.
Из пещеры доносился протяжный низкий гул, похожий на звук духового инструмента. «Должно быть, ветер», – сообразил Игнат. – «Заблудившийся ветер. Красиво звучит. Поэтично. Надо будет рассказать Алине».
Он подошел ближе, включил фонарик на телефоне, посветил внутрь. Пещера оказалась больше, чем виделось снаружи, размером с целую комнату. Стены были гладко обкатаны волнами. «Должно быть, затапливает во время прилива», – решил Игнат и дальше лезть не стал. Стоило вернуться на маяк и проверить, как там Алина.
Но подняться обратно на валуны оказалось непросто. Мокрые кроссовки скользили, руками уцепиться было не за что. Игнат занервничал. Попробовал еще раз, потом достал телефон, чтобы позвонить Алине. Если она подаст руку, он легко выберется. Заодно и помирятся, ведь сложно злиться на человека, попавшего в беду. Но индикатор сети показал предательский крестик, и Игнат, ругнувшись, сунул мобильный обратно в карман джинсов. Огляделся, решил: «по воде до песчаного берега – как вариант, хотя при такой погоде не очень приятный».
Тем временем ветер усилился. Игнат почувствовал, как стынут ноги. Гул в пещере стал громче. К нему прибавился новый призвук, от которого волосы на теле встали дыбом. Игнат инстинктивно отпрянул от камней и, быстро загребая ногами воду, двинулся прочь из заводи. Через полтора метра вода дошла до пояса, потом до плеч. Игнат поплыл, чувствуя, как давит на грудь, а ногу вот-вот скрутит судорогой. Наконец показалась отмель. Оказавшись на суше, Игнат громко чертыхнулся. Достал из заднего кармана мокрый телефон. Аппарат не включался. Размахнувшись, Игнат выбросил его в море, а потом, прихрамывая, побрел в сторону маяка. Все мышцы болели.
***
Алина встретила его на пороге.
– Ну как водичка? – саркастично спросила она.
– Отлично. – Игнат стащил с себя мокрую одежду, бросил грудой на полу. Потом голышом упал на кровать, раскинул руки и замер, глядя в потолок. – Хочешь, иди сама попробуй.
– Ну уж нет, спасибо, – Алина брезгливо выдернула из-под него стопку своей одежды, которую не успела разложить по полкам, отряхнула. – Серьезно, что с тобой случилось?
– Поскользнулся и упал, – соврал Игнат. – На берегу. Телефон потерял, кстати. Плавает теперь где-то, развлекает рыб.
– Вот же, – сочувственно протянула жена. – Сейчас я тебе сухую одежду найду. И чайник поставлю. Не хватало еще, чтобы у тебя температура поднялась. Что мне тут с тобой больным делать? И так невесело.
«Как-то хреново началась романтическая неделя», – тоскливо подумал Игнат, наблюдая, как Алина пытается включить электрическую плитку с выражением омерзения на лице. А вслух сказал:
– Может, ну его, чай? У нас алкоголь есть. Лучше согреет.
– А давай! – девушка с облегчением оставила плитку в покое и потянулась к коробке, обмотанной красным скотчем. – Но бокалов нет. Только железные кружки.
– Как в пионерском лагере, – попытался пошутить Игнат, но тут же отругал себя и сел на кровати. Откуда ей знать, что такое пионерский лагерь, она даже развал Союза не застала. Только лишний раз напомнил про разницу в возрасте. – Или как в походе. Ты когда-нибудь ходила в поход?
– А мы сейчас с тобой где? – Алина протянула мужу эмалированную кружку с плещущимся на дне коньяком. – Это не пятизвездочный отель, так что…
– Зато представляешь, как обзавидуются твои подружки, когда выложишь фотки с маяка. Я тебе на закате фотосессию устрою, хочешь? Прямо там, – он кивнул на стену с дверью, за которой начиналась башня маяка.
– Хочу, – Алина села рядом, отхлебнула из своей кружки, и вдруг рассмеялась. – Вот уж действительно, ожидание – реальность. Главное, чтобы по фоткам никто не понял, насколько тут убого.
– Знаешь, стоила эта поездка как-то не убого, – не сдержался Игнат. – В следующий раз не буду оригинальничать, просто куплю банальные выходные в Париже, чтобы как у всех.
– Ладно тебе, – примирительно ответила девушка, – не пыхти. Маяк так маяк. А Париж уже у всех был, ты прав.
***
Вечер прошел на удивление безмятежно. Совместными усилиями они приготовили ужин на электрической плитке, на закате прогулялись вдвоем. Алина поснимала чаек над морем и маяк с разных ракурсов. Игнат немного расслабился. Лежа в кровати осторожно погладил жену по спине в надежде, что она повернется. Но Алина крепко спала или старательно делала вид.
Посреди ночи он проснулся, как от толчка, и на секунду показалось, что снова слышит тот же звук, как из пещеры. Тело покрылось испариной. Игнат напряг слух, но в комнате стояла тишина. Только волны, окатывающие подножие маяка, шуршали снаружи. Он посмотрел на лежащую рядом Алину – девушка ровно дышала, чуть приоткрыв пухлый рот. Игнат подавил желание снова дотронуться и не сводил с нее глаз, пока не уснул.
До завтрака Алина убежала снимать рассвет. Игнат сварил кофе в турке, потом открыл дверь в башню и поднялся с кружкой по винтовой лестнице. Из комнаты с прожектором открывался вид на побережье. Море колыхалось, перебрасывая белую кромку пены с волны на волну.
«Может, Артем и прав, стоит записаться в спортзал. А вот мозгоправ ни к чему, – подумал Игнат, разглядывая тонущую в дымке линию горизонта. – Все дело в Алинке. Боюсь за нее, вот и все. Молодая, красивая, почти не испорченная большим городом. Кто ее защитит, если не любящий, опытный муж? Ничего. Повзрослеет, поймет».
А вот и она, бредет вдоль береговой линии с фотоаппаратом наготове. Игнат залюбовался тем, как рассветные лучи обнимают точеную фигуру в легком цветастом платье. Алина остановилась, приблизила лицо к видоискателю и сделала еще несколько снимков. А потом двинулась дальше, в сторону скалы с заводью и пещерой.
При воспоминании об этом месте у Игната почему-то зазвенело в ушах. Он спустился в жилую пристройку, оставил недопитый кофе на столе. Быстро оделся – кроссовки еще не высохли, но он не обратил внимания.
Алины нигде не было видно. Игнат почти бежал к скале, борясь с одышкой и увязая в морской гальке. Объяснить свой страх он не мог. Что-то животное, инстинктивное, велело держать жену подальше от этого места. Интуиции Игнат привык доверять. У камней, с которых вчера спрыгнул в воду, он остановился, и прислушался. Ветер снова гудел в пещере, как будто кто-то дул в гигантский геликон. Еще громче давило на уши собственное тяжелое дыхание.
– Алина!
Крик вышел слабый, легким не хватило воздуха после бега. Закружилась голова, и Игнат сел. Камни гулко вибрировали, резонируя с идущим из пещеры потоком воздуха, море утробно ворчало, чайки истерили в вышине. И вдруг посреди всего этого Игнат четко расслышал Алинин смех.
Игнат замер. Уставился, не мигая, на воду. Показалось на секунду, что пляшущие на волнах солнечные блики заслонила тень. Мелькнула и пропала.
Игнат зажмурился. Сердце ухнуло, больно кольнуло в ребра. «Это туча. На небе тучи. Просто тучи…». Где-то внизу опять засмеялась Алина, ее смех смешался с гулом ветра и плеском волн. Над головой, совсем низко, чуть не задев крылом, пролетела чайка. Издала пронзительный, протяжный клич и ухнула в море.
