Марина Колесова
Чуждость
– Мам, не каркай! Мне только этого не хватало! – Брюса даже передернуло от одной мысли, что тяга жены к спиртному может вернуться.
– Я не каркаю. Я предупреждаю в надежде, что учтешь и постараешься избежать такого. А коли ты к этому так относишься, что ж… говорить более не стану. Живи своим умом, – она резко поднялась.
– Ладно, ладно, не обижайся, – Брюс примирительно поднял руку, и она вновь опустилась на стул. – Ты не совсем права, потому что мы уже почти вовсе перестали ругаться. Лу после аварии очень сильно изменилась. Ты б её теперь вряд ли бы и узнала… только внешне той же осталась… голоса вообще почти не повышает и не ругается… Если что-то не нравится, спокойно скажет, и скорее развернется и уйдет, чем в разборку полезет… А с озорницами так вообще… иногда прям до тошноты… у меня порой даже смотреть терпения не хватает, как она им что-то по сто первому разу втолковывает… Хотя если что себе в голову вбила, на своем настоит обязательно. Вот тут решила старый мой ноут модернизировать. Я ей говорю: зачем тебе это? В продвинутые игры, что ль резаться решила? А она: я буду учиться… И ведь не отстала, пока я не согласился. Даже материны серьги в ломбард сдала, а потом сама моталась в сервис, выбирала, что заменить… не лень же было.
– И чему учится?
– Да, не поймешь… сидела вечерами… Я заглядывал: таблицы какие-то, графики… статьи из интернета скачивает… говорит, что пытается разобраться со своей болезнью и понять, почему память потеряла.
– Вообще-то женщине обязательно надо какие-то развлечения иметь. Или рукоделие или еще что. Так что, может, и пусть, а? Может, её это успокаивает, что она не одна такая…
– Ну я и не мешал ей этим заниматься… хочет – пусть.
– Тогда что тебя не устраивает?
– Если честно, она как замороженная после аварии стала. Её даже обнимешь, а она словно неживая, и глаза холодные, и держит себя так будто сказать хочет: ну развлекись, если тебе это надо, я потерплю… А я так не могу… Она ведь знаешь, какой раньше была – огонь…
– Что, совсем ничего у вас с ней?
– Нет, после аварии – совсем ничего.
– Ну вот с этого и надо было начинать… без этого дела какая семья удержится. Ты, сыночка, лаской с ней должен… лаской… Она может, если после аварии всю память потеряла, то для неё это как в первый раз… вот она и боится… а ты в обидки сразу… Лучше бы ласковых слов бы ей побольше наговорил, комплиментов там разных… мы ж, женщины, ушами любим.
– Да не умею я комплименты говорить. Вон тут попробовал на днях, сказал ей, что она по-прежнему такая аппетитная, что аж взгляд не отвести, так у неё чуть искры из глаз не посыпались… Сказала, чтобы я проспался сначала, а уж потом намекал, что хочу с ней переспать, и если я только попробую её в таком состоянии тронуть, то сильно пожалею.
– А ты пьян, что ли был?
– Ну выпил немного с приятелями для храбрости…
– А трезвым ты не пробовал?
– Пробовал. Она смотрит прямо в глаза и спрашивает, что конкретно мне от неё надо, а я теряюсь и злюсь…
– Да уж… Похоже, тебе сейчас даже сложней с ней, чем раньше…
– Да нет, мне даже нравится, какой она стала выдержанной и спокойной, если бы в постели еще с ней все наладить, то вообще не жена – клад.
– Тогда постарайся лаской… лаской брать. Подари ей что-то… колечко там какое или сережки, раз она материны в ломбард сдала. Ты когда ей последний раз подарки-то делал?
– Да уж и не помню… Денег сейчас в обрез. Я на адвокатов и продление её страховки столько грохнул, что, в общем, и не до подарков сейчас.
– Я дам тебе, есть у меня заначка, только отцу не говори. А ей скажи, что это именно от тебя. Поезжай к ней завтра с утра пораньше, малышек здесь оставляй и поезжай к ней, и помирись. И подарок сделай, а еще лучше, вместе с ней поезжай, и пусть выберет, что ей самой глянется. Женщины все любят побрякушки выбирать.
– Я отдам тебе потом, мам. Обязательно отдам.
– Не надо. Считай, это мой вам подарок. Уж больно мне хочется, чтобы все у вас хорошо было. Особенно если Луиза и впрямь так изменилась…
– Спасибо, ма. Ты у меня самая лучшая, – Брюс поднялся и, подойдя к матери, неловко чмокнул в щеку.
– Вот-вот, потренируйся на матери, как ласковые слова-то женщинам говорить, – нежно потрепала она его по короткому ежику волос.
– Мам, а я, кстати, и не догадывался никогда, что тебе Лу не особо по нраву. Ты всегда к ней и добра была, и приветлива… Ну может только иногда за глаза красоткой звала… а так всегда с радостью её встречала.
– Так я видела как ты по ней с ума-то сходил… Не согласись она тогда за тебя замуж идти, я и не знаю как бы ты это пережил. Правда, казалось мне, что после пары лет, вдоволь наскандалившись, разбежитесь вы, а вон видишь, как все повернулось. Но я даже рада. За внучек особенно. Люблю я твоих озорниц, сил нет. Ты кстати, даже если сразу помиритесь, не торопись их забирать-то… им тут намного лучше, тут и воздух свежее и простор, да и вы там отдохнете чуток и, может, вскорости, меня еще и третьим порадуете… вдруг мальчик будет… хотя и еще одна девчушка тоже неплохо было бы. Я привыкла, что детей много должно быть, а мне Господь кроме тебя и не дал никого… Так хоть внукам на старости лет порадуюсь.
– Да совсем ты не старая, мам! Ты у меня еще о-го-го!
– Вот и поторопись с внуками, пока я еще в силах, и помочь могу, – рассмеялась в ответ она, потом решительно поднялась. – Ладно, что языками молоть, да телефон понапрасну мучить, иди спать, день у тебя тяжелый был. А с утречка я тебя подниму пораньше, покормлю, и поедешь мириться со своей ненаглядной.
Разговор с матерью подействовал на Брюса на умиротворяюще, и он, заглянув к отцу, смотревшему в соседней комнате телевизор, и пожелав ему спокойной ночи, отправился спать.
Утром его разбудил аромат свежеиспеченных блинчиков. Потягиваясь, он вышел на кухню, где мать суетилась у плиты.
– А я только идти будить тебя хотела, а ты и сам встал… Давай умывайся и к столу. И не хватай! Не хватай, не умывшись. Ну что за неслух, – она шутливо замахнулась полотенцем на сына, торопливо пихающего блин в рот.
– Какая вкуснятина! Мам, с твоими блинами не сравниться ничто на свете… – отступая от неё в коридор и смакуя блин, Брюс театрально закатил глаза. – Просто божественный вкус.
– Я знала, чем тебя порадовать, – довольно улыбнулась мать. – Ты всегда до блинов охотником был.
– И им же остался, – согласно кивнул Брюс, отправляясь в ванну.
Быстро умывшись, он сел за стол и ополовинил изрядную стопку блинов, после чего обессилено откинулся на спинку стула:
– Ну я и объелся, мать… Как из-за стола встану даже не знаю…
– Встанешь, встанешь. Как вспомнишь про свою красотку ненаглядную, так сразу и встанешь, – рассмеялась та.
– Это точно. Надо ехать. Если удачно сложится, то я еще битву кречетов с гризли глянуть успею… Было б здорово, – он мечтательно усмехнулся и поднялся. – Мам, а ты мне блинчиков с собой не завернешь? Я б Лу отвез… она раньше их тоже всегда хвалила.
– Конечно, заверну. И тебе и ей. Иди, собирайся.
Всю дорогу Брюс гнал джип с максимальной скоростью, поэтому подъехал к дому задолго до полудня. Под дверью сидел явно голодный Персик, потому что как только Брюс подошел к порогу стал тереться о ноги и просительно заглядывать в глаза, намекая, что надеется, что его не только, наконец, впустят в дом, но и покормят.
Открыв дверь ключом, Брюс впустил Персика в дом и громко крикнул:
– Просыпайся, соня! Сколько можно спать? Весь завтрак проспишь! Вставай! Я блинчики тебе привез. Мать так упаковала, что еще теплые должны быть. Вставай скорее!
Не слыша голоса жены в ответ, Брюс поднялся в её спальню на втором этаже. Кровать была застелена, и все указывало на то, что либо она давно встала, либо не ложилась вовсе.
– Лу, ты где? – начиная волноваться, Брюс быстро сбежал по лестнице и заглянул на кухню.
К нему тут же под ноги метнулся Персик, напоминая требовательным мяуканьем, что его забыли покормить.
– Отстань! – Брюс раздраженно отпихнул его ногой и подошел к столу, на котором увидел разобранный ноутбук и записку, поверх которой лежали обручальное кольцо, банковская карточка, мобильный телефон и связка ключей.
Нервно облизнув губы, Брюс смел с записки все лежащие на ней вещи и поднес к глазам.
Два небольших абзаца вверху большого листа. Убористые буквы с ровным наклоном расплывались в глазах от волнения.
«Твоя жена умерла тогда. Я честно пыталась стать ею, но из этого ничего не вышло. Извини.
P.S. Мою страховку желательно аннулировать. Мне она больше не требуется. Она лежит в гостиной, в ящике с документами».
Нет, Луиза не могла написать такого. Хотя бы потому, что непременно бы написала это большими буквами на целый лист, и ей бы обязательно не хватило места, и она бы дописывала последние слова более мелко и загибая в бок, чтобы уместить. И еще бы обязательно подписалась. Она всегда подписывалась. Иногда, когда они ругались, очень экспрессивно, типа: «желающая, чтобы твое пиво, наконец, застряло у тебя в глотке, Лу» или «надеющаяся, что у тебя все же проснется совесть, твоя жена», но подписывалась. А тут ничего.
Мелькнула надежда, что это розыгрыш. Ведь дверь была заперта, а ключи – вот они.
– Лу, я все осознал и сдаюсь! Выходи! Я согласен на любые твои условия! Слышишь? Выходи! – обернувшись, громко крикнул он. Чуть помолчал и снова крикнул: – Лу, не надо так шутить! Выходи! Я извиняюсь за все и обещаю, что соглашусь на все, что захочешь!
Ответа не последовало, лишь Персик, недовольно фыркая, шуршал своей пустой миской в углу.
Он быстро вбежал по лестнице в её спальню и распахнул гардероб. Он был полон вещей, аккуратно разложенных на полочках и развешанных на вешалках. Если Лу что-то и взяла, то в глаза это не бросалось.
– Черт, ведь не могла же уйти в никуда лишь в том, что надето… – его кулак с силой врезался в створку гардероба, и он гаркнул на весь дом: – Лу! Выходи! Хватит играть в эти дурацкие игры! Что ты от меня хочешь? Выйди и скажи!
Однако кроме пронзительно мяукавшего оголодавшего кота, на его призыв никто не ответил.
– Черт! – от пронзившей нехорошей мысли его даже в пот бросило. – Нет, – он решительно затряс головой, – этого не может быть. Она не могла…
Несмотря на всю кажущуюся абсурдность мысли, быстро спустившись, он принялся методично обшаривать дом, начиная с подвала. Когда и на чердаке он не обнаружил никого, облегченно вздохнул. Увидеть труп жены ему хотелось меньше всего.
– Значит все-таки ушла, а дверь просто захлопнула… Дура! – его кулак вновь врезался в стену. – Сумасшедшая идиотка! Ведь просил же дождаться и не делать глупостей!
Ну сорвался и сказал в нервах гадость, но это же не Бог весть какое преступление… Ведь раньше-то он ей и не такое говорил… У них раньше вообще редко какой день без взаимных оскорблений проходил, но ничего жили, и жили неплохо. А сейчас он и так постоянно старался и в руках себя держать, и даже с ребятами в баре реже сидеть. Хотя именно на это она похоже вовсе перестала реагировать. Вроде как даже рада была, что он меньше дома бывает… Только кивнет, мол, спасибо, что предупредил… И все. Его это даже задевать стало. Начало казаться, что у неё кто-то есть… однако по его наблюдениям она ни с кем не общалась, даже к подругам перестала ходить. Или с детьми или за компьютером сидела…
– Ну конечно! Проклятье! – он быстро устремился на кухню. И как он сразу не догадался. Ведь могла познакомиться с кем-то по сети. И вот теперь воспользовалась моментом и удрала к своему виртуальному знакомому.
Разобранный компьютер тускло поблескивал разложенными на кухонном столе внутренностями. Внимательно осмотрев его, не особо хорошо разбирающийся в компьютерах Брюс все же догадался, что жесткий диск у ноутбука отсутствует.
– Ну точно, – скривился он. – Забрала, чтобы я концов не нашел… Ну что за чертовка! Но только со мной этот номер не пройдет! – он хлопнул по столу ладонью так, что глухо звякнув, на столе подпрыгнули ключи и мелкие винтики от компьютера, сложенные в маленькой пластмассовой крышечке. А обручальное кольцо жены, перевернувшись в воздухе, встало на ребро и покатилось к краю стола. Прихлопнув его рукой, Брюс с раздражением повторил:
– Не пройдет! Я верну тебя и заставлю горько пожалеть, что ты на такое решилась!
Он решительно достал из кармана мобильный телефон и набрал номер полицейского участка:
– Дежурный? Стив, ты что ли? Да, это я. А сегодня разве твоя смена? Замещаешь Нильса? Ну что ж, это даже к лучшему. Мне нужно, чтобы ты объявил в розыск мою жену. Да, Луизу. Причем срочно. Причина… Да любую укажи, хоть по прошлому ДТП. Ну и что, что дело закрыто? Не можешь? Вот черт! Ну тогда по любому другому! Мне необходимо, чтобы её срочно нашли и к нам в участок доставили. А дальше разберемся. Ну понимаешь, сначала у неё вновь начались провалы в памяти, а теперь она в добавок ко всему потерялась… Как-как… Да вот так: вышла в магазин за едой для кота и исчезла. А так как она порой забывает и кто она, и куда шла, а вдобавок перестает понимать, что вокруг происходит, то вряд ли сумеет самостоятельно вернуться. Да! И я про это. Нет, сама она не опасна, но может стать легкой добычей любого афериста. Вернее уже наверняка стала. Её уже около суток нет, так что без вмешательства извне однозначно не обошлось. Кто-то её взял в оборот. Да, да… Нет, она после аварии вообще ни с кем не общалась. Нет… Поэтому объявляй в розыск. Тут явно дело серьезное. Нет! Ни в коем случае. Тогда её вообще никто искать не станет. Лучше если подозреваемой по делу. Да. Тогда проволочек меньше будет. Да. Я скоро подъеду, и обмозгуем… Нет, не хочу. Об этом и речи быть не может. Это исключено! Стив, ты же знаешь: у нас дочери, ну каково им будет узнать, что их мама, мягко говоря, «не в себе»… У тебя самого дочь, так что ты меня должен понять. И вообще: все, что сказал, это информация не для распространения… Да. Да… Именно. Мне бы только её найти, а дальше я уж разберусь и все возьму под контроль… Не нервничай, в накладе не останешься. Ты же знаешь, я дружеских услуг не забываю. Да, хорошо. А вот это ты прекрасно придумал! Это и впрямь безотказный вариант. В чем одета? Скорее всего, джинсы и светло-голубой свитер, но не уверен. Она по телефону позвонила, сказала, что за едой коту пойдет. Я не спрашивал переодевалась или нет… Но так как в комнате ни джинсов, ни свитера, то похоже именно в них и пошла. Нет, телефон она дома оставила. А я знаю, почему оставила? Забыла взять, наверное. Ладно, это мелочи. Приеду, разберемся. Да, уже выезжаю. А ты пока срочную ориентировку разошли.
***
Светловолосая женщина стояла на остановке автобуса, на окраине города, внимательно всматриваясь в поток проносящихся машин. Полуденное солнце, играющее веселыми зайчиками на лобовых стеклах проезжающих мимо автомобилей, уже достаточно прогрело воздух. Однако, женщина, одетая в тонкий светло-голубой свитер, казалось, не замечала жары. Поймав глазами, проезжающую мимо темно-красную феррари, она проводила её долгим взглядом, после чего облегченно вздохнула, пробормотав:
– Наконец-то, а то мне стало казаться, что я ошиблась в расчетах.
Затем, подняв голову к безоблачному небу, она проронила:
– По-моему, становится жарковато, – и, стянув свитер через голову и оставшись в белой футболке с вышитыми по вороту голубыми незабудками, она обвязала свитер вокруг пояса и решительно зашагала вдоль дороги вслед за умчавшейся прочь из города феррари.
Однако не успела она пройти и пятисот метров, как рядом с ней притормозил полицейский автомобиль.
– Поднимите руки. Вы задержаны по подозрению в совершении вооруженного нападения на полицейский участок, – затараторил выскочивший из машины полицейский, подбегая к ней.
– Это какое-то недоразумение, – она покорно подняла руки.
– В участке разберутся, – заламывая ей руки и надевая наручники, проронил тот, после чего начал стандартную формулировку: – Вы имеете право хранить молчание, все сказанное Вами…
Она не слушала его, в голове раненой птицей билась мысль, что тщательно продуманный ею план так глупо срывался.
Он обыскал ее, охлопав по карманам, и ловким движением вытащил из кармана небольшую металлическую коробочку с разъемом и паспорт.
– Что это?
– Винчестер от моего компьютера и мои документы.
– У Вас нет при себе денег или банковской карточки?
– Нет, лишь документы.
Он усадил её на заднее сиденье машины и сам сел рядом, после чего повернулся к напарнику, оказавшейся мускулистой коротко-стриженой брюнеткой с грубоватыми, но тем не менее добродушными чертами лица.
– Давай, Рузанна, в пятнадцатый участок, судя по описанию это именно их фигурантка.
Молча кивнув, та тронула машину.
Женщина напрягла скованные наручниками руки, зажмурилась и, склонив голову к коленям, тихо застонала.
– Черт, что это с ней? – полицейский схватил её за плечо, пытаясь заставить распрямиться.
– Похоже на фобию, не помню точно, как она называется, по-моему, амаксофобия, а может и по-другому как-то, – чуть повернув на несколько секунд зеркальце заднего вида, чтобы взглянуть на них, брюнетка иронично хмыкнула. – Если не придуривается, конечно. Ладно, в любом случае, не развалится по дороге, тут не более получаса езды. Оставь ее, лишь попридержи, чтобы не ровен час биться не начала.
– Не похоже, чтобы придуривалась, – полицейский обхватил задержанную им женщину за плечи, ощущая как её бьет сильная дрожь. – Рузанна, врубай мигалку с сиреной и газуй. Мне не с руки привезти смежникам труп.
– Да не умирают от такого, – откликнулась его напарница, тем не менее, включая сирену и мигалку и выезжая на встречную полосу и сообщая по рации дежурному, что они везут им задержанную у которой похоже нервный приступ и желательно вызвать врача.
Под вой сирены они въехали во двор полицейского участка, где их уже ждал дежурный.
– Спасибо, коллеги. Давайте сюда нашу красавицу, – распахнул он заднюю дверку.
– Врача вызвали? – коротко-стриженная брюнетка отключила сирену и вылезла из машины.
– Мы ей всех вызвали. Все ОК будет, можете не волноваться, к вам не будет никаких претензий. Вот, – обернувшись к ней дежурный, протянул ей заполненный лист бумаги, после чего взял за плечо задержанную, которую еще била сильная дрожь. – Давай, вылезай. Приехали.
– Это точно она? – вертя в руках заполненный бланк передачи подозреваемой, поинтересовалась брюнетка, глядя на медленно вылезающую из машины светловолосую женщину.
– Разберемся, – уверенно проговорил дежурный.
– Расковывать будешь? – спросил вышедший вслед за задержанной полицейский, протягивая ему ключи от наручников и паспорт задержанной вместе с найденной у неё железной коробочкой. – Кстати, у неё с собой был винчестер, хорошо, что не стреляющий. Говорит, что ее.
– Нет, расковывать не рискну,– дежурный, не став брать ключи, сунул коробочку и паспорт в карман, затем достал из кармана свои наручники и протянул ему: – Вот, возьмите взамен. Еще раз спасибо, коллеги. Вы нам очень помогли. Пошли, Луиза. Тебя уже ждут, – после чего взял задержанную женщину за плечо.
Женщина вздрогнула и, повернувшись к нему, удивленно спросила:
– Вы меня знаете?
– А ты сомневаешься? – вопросом на вопрос ответил тот. – Может, еще скажешь, что ты меня вообще первый раз видишь? Хотя если настаиваешь, я готов поверить, что у тебя очередной провал в памяти, и ты не помнишь ни меня, ни как драла мою шевелюру своими прекрасными пальчиками, ни как громила все вокруг.
Женщина окинула глазами его массивную, располневшую фигуру, задержав взгляд на груди, где был бейдж дежурного с полной информацией, после чего чуть нахмурившись, медленно проговаривая каждое слово, произнесла:
– Стивен, Вы поступаете крайне неразумно, обвиняя меня в том, что я не совершала. Я не нападала на полицейский участок и сейчас при свидетелях это заявляю. У вас здесь кругом стоят камеры и мою причастность легко проверить. Так что не надо идти на явную подтасовку фактов. Лучше отпустите меня пока не поздно. Я ведь сумею доказать, что Ваши обвинения безосновательны, и Вы совершили должностное преступление.
– Луиза, – усмехнулся в ответ он, – похоже, ты решила поменять тактику. Только и этот номер у тебя не пройдет. Если б ты только знала, чего тут только за день не наслушаешься. И угрожают и обвиняют во всех смертных грехах. Ладно, пошли, красавица. Выяснять, кто в чем виноват, будем на месте. Если ты действительно ни в чем не виновна, как заявляешь, тебя, конечно же, отпустят.
– Я требую адвоката, – попятилась она.
– Будет тебе и адвокат, и законный представитель, все будут. Пошли, не вынуждай меня применять силу, – дежурный, схватив её за плечи, развернул и почти насильно подвел к входу и затолкал в двери.
– Не нравится мне что-то это, – женщина-полицейский проводила их долгим взглядом.
– Да, ладно, Рузанна. Девица видимо здесь частый гость и с головой не особо дружит.
– Ага, и ради этой гостьи дежурный не поленился поднять свою жирную задницу и заранее написал нам акт о передаче подозреваемой… Ты такое хоть раз раньше видел?
– Похоже, у него с ней личные счеты, вот он и отошел от протокола. Ладно. Не ищи приключений на свою голову. К тому ж у нас конец смены. И вообще я тороплюсь. Обещал Энди вернуться пораньше.
– Ну раз конец смены и ты торопишься, можешь ехать домой. Смену сдам сама. А пока я немного здесь свежим воздухом подышу.
– Рузанна, вот чего ты добиваешься?
– Ничего… просто я хочу удостовериться, что ближайшие полчаса сюда не подъедет тонированный лимузин и не увезет отсюда задержанную нами красотку. Если этого не случится, я со спокойной совестью отправлюсь сдавать смену.
– С чего ты решила, что её должны увезти.
– При ней не было ни сумки, ни ключей, ни мобильного телефона. На руках ни одного кольца, в ушах нет серег, хотя уши проколоты. Она не голосовала и не ждала автобуса и при этом шла прочь из города. Какой вывод напрашивается? Мне, например, наиболее логичным кажется, что сбежала она от кого-то, например, от деспота-мужа, оставив все, однако прихватив в качестве отступного или гарантий какую-то важную информацию, а тот решил её вернуть достаточно нетривиальным, но очень действенным способом, и мы ему в этом невзначай помогли. Не верится мне, что в здравом уме можно устроить нападение на полицейский участок, а потом вот так спокойно прогуливаться вдоль автострады лишь с компьютерным винчестером в кармане. К тому же она была явно удивлена, что дежурный знает её имя. Которое, между прочим, в сводке указано не было.
– Ты насмотрелась сериалов. Сейчас от мужей вообще не уходят, это их выгоняют под зад коленом, даже если жилье было куплено на их деньги. Моя Энди, вон каждый раз орет, что ежели что, то выставит меня с чемоданом на улицу, и я даже через суд не получу с неё ни гроша, а вот меня она обдерет как липку. Сейчас жены другие стали. Так что если б действительно ушла от мужа, то и деньги бы все прихватила и драгоценности, какие были… Кстати, может она нападение на полицейский участок организовала именно для того, чтобы этот винчестер похитить.
– Тогда почему дежурный на винчестер не среагировал, и не оформил его как изъятие?
– Им имеет смысл озадачиваться оформлением, если только она в нем что-то испортила. Сейчас проверят, и если никакая информация не пропала, то им проще замять его похищение.
– И все же для очистки совести я подышу тут свежим воздухом.
– Ну ладно, дыши, если хочешь. А я домой поехал. И не вздумай меня подставить. В случае неприятностей, скажу, что бросила меня и удрала с машиной.
– Да когда я подставляла тебя, Свен? Я сама всегда выкручиваюсь, если во что влипаю.
– А то я тебе не помогал?
– Лишь по доброй воле.
– Учти, сейчас её не будет, феминистка хренова.
– Ладно, ладно. Топай домой.
Дежурный завел задержанную женщину в кабинет для допросов и, усадив на стул так, что её руки оказались позади спинки, прикрепил сковывающие её наручники к перекладине, после чего, вытащив из кармана её паспорт, положил на стол и с усмешкой проговорил:
– Подожди здесь.
– Я могу узнать, на каком основании меня задержали? – хмуро поинтересовалась та.
– Сейчас Брюс придет и все тебе про основания объяснит.
– Он что, здесь? – её брови удивленно приподнялись.
– Уже часа два как здесь. И только по потолку еще не бегал, пытаясь тебя разыскать.
– Все, что вы творите, это противозаконно! – тихо, но очень убежденно выдохнула она. – Вы задерживаете меня на фиктивных основаниях. И вообще я требую предоставить мне адвоката! Вы не имеете права так поступать! Я буду жаловаться!
– Да хоть в Гаагский суд, – раздраженно хмыкнул дежурный, потом помолчал немного и достаточно жестко проговорил: – Вот как была ты бестолковой, Луиза, так и осталась. Я вначале испугался, думал у тебя и правда с головой какой заскок, а ты выходит вновь решила ему фортели свои выказывать… Ну неужели за столько лет так и не поняла, что это бесполезно и ты только себе хуже делаешь? Вот вломит он тебе сейчас по первое число и будет прав. И я даже пальцем не пошевелю, чтобы за тебя заступиться. Это ж надо было учудить такое, чтобы её разыскивали, подключая план «перехват». А после этого еще и права качать… Нет, ты точно полная идиотка… Ладно, – он тяжело вздохнул, – посиди и подумай минут десять. Пообещаешь быть паинькой, прослежу, чтобы не особо его занесло. А станешь и дальше права качать, уйду, и пусть делает с тобой все, что захочет. Ясно?
– Вы не имеете права так поступать, – глаза женщины зло сузились.
– Тьфу, – раздраженно скривился тот. – Вот точно, если уж ума нет, то это навсегда.
После чего развернулся и вышел, хлопнув дверью.
Пройдя по коридору, он завернул за угол и вошел в один из кабинетов на котором красовалась табличка: «старший инспектор Стивен Крейн». Ему навстречу тут же шагнул Брюс.
– Ну что, все оформил, я могу её забрать?
– Не торопись, – Стив сделал останавливающий жест рукой. – Пусть посидит, подумает.
– Зачем это?
– Чтобы ты остыл немного, да и она гонор убавила. А то прибьешь ее, а мне потом отвечай.
– Не стану я её трогать. Пошли.
– Да твоя женушка в таком состоянии, что и святого доведет. Даже мне, хотя уж вроде сколько лет знаем друг друга, и нате: «Вы не имеете права, Стивен, Вы совершаете должностное преступление, я требую адвоката». А уж что тебе предстоит выслушать, я даже предполагать боюсь, зная её буйный нрав. Так что дай ей остыть. А то не ровен час не сдержишься, а мне тут этого не надо.
– Стив, она изменилась очень. Она не станет скандалить.
– Может и изменилась, но подстраховаться не помешает. Если честно, то мне даже наручники с неё страшно снимать. Я еще не забыл, как она на меня кидалась во время наших посиделок, хоть слово ей поперек скажи. Почище разъяренной кошки. Так что пусть посидит, подумает. Это ей только на пользу пойдет. А ты лучше пока на эту вещицу глянь, – Стив достал из кармана винчестер. – Она что от злости твой комп разломала, чтобы еще больше досадить?
– Да нет, она сама с ним последнее время развлекалась. Кстати подключить можешь, чтобы проверить, что на нем?
– Легко. У меня недавно дома комп накрылся, а на винче много ценного осталось, и мне тут компьютерщики по моей просьбе шину к рабочему подключали, чтобы все нужное скачать. Так она еще осталась. Сейчас все организуем, – он включил компьютер.
Брюс быстро перебрал папки с файлами и адреса посещенных сайтов, ожидая найти какой-нибудь компромат на жену. Однако кроме текстов, графиков и таблиц не нашел ничего.
– Ну и какого ляда ей такая муть зеленая была нужна? – стоявший за его спиной Стив, удивленно хмыкнул. – Нейроны, скорости реакций на воздействия…
– Понятия не имею… Похоже хобби новое себе какое-то завела. Кстати ни аськи не вижу, ни почтовых программ… а в кукисах лишь ссылки на научные статьи… Даже ни одного посещенного форума или чата не нашел. Как думаешь, что бы это могло значить? Потерла все?
– Если потерла, то зачем с собой уносила? Не вяжется как-то.
– И то правда. Ладно, у самой спрошу, на кой жесткий диск вытаскивала, если на нем ничего кроме научных статей, – Брюс решительно поднялся.
– Только без рукоприкладства. По крайней мере, здесь. Обещаешь?
– Стив, ну с чего ты взял, что я её собираюсь бить?
– А то я вас не знаю… Твоя Луиза еще та скандалистка и пока не доведет тебя до белого каления не успокоится. А если она решилась даже из дома на сутки уйти, лишь бы тебя достать, то на полпути не остановится. И то, как она себя со мной вела лишнее тому доказательство. Она явно намерена тебя спровоцировать.
– Стив, заткнись. Сейчас доведешь меня ты, и я тебе морду бить начну, и не посмотрю, что ты на дежурстве.
– Ладно, не кипятись. Просто пообещай держать себя в руках. Сейчас она не твоя жена, а задержанная. Вот и веди себя с ней как с задержанной. Надеюсь, ты не забыл, как с задержанными обращаются? А то на курсах-то, небось, про это и не вспоминал. Ты ж у нас теперь птица высокого полета.
– Ты сейчас точно договоришься, Стив, – кровь прилила к щекам Брюса, и он двинулся на друга.
– Все, все, молчу, – выставил тот вперед руку. – Охолонись. Там твоя жена, между прочим, сидит. Не забыл? Я ему её нашел, а он вместо слов благодарности в драку лезет.
– Я тебе, конечно, благодарен, но так подкалывать меня, это с твоей стороны – свинство.
– Да, ладно тебе. Успокойся. Пошутил, пошутил. А ты прям как порох… сразу вспыхиваешь. Спокойнее надо, спокойней. А то вообще к ней тебя не подпущу и посажу вас обоих под арест на трое суток. Будешь знать.
– Все Стив, мне твои шутки уже поперек горла. Или мы идем к ней, или я вмажу тебе от души и делай тогда что хочешь, хочешь под арест сажай, хочешь дело возбуждай.
– Уже идем, – усмехнулся тот, и они вышли в коридор.
– Где она?
– В первом.
Завернув за угол, Брюс потянул за ручку двери кабинета, но дверь не открылась.
– Не дергайся, она заедает иногда. Сам знаешь. Здесь нажать надо.
Стивен, оттеснив его, с силой надавил на ручку, и та с хрустом отломилась.
Чертыхнувшись, Стивен достал из-за пояса рацию и, вызвав охранника, попросил принести инструмент, чтобы вскрыть дверь.
Раздраженно пробормотав:
– Похоже, сегодня день сплошных сюрпризов, – Брюс в изнеможении прислонился к стене.
– Не волнуйся, сейчас откроем, – Стивен ободряюще похлопал его по плечу. – Жаль, что видеокамера там к пульту дежурного не подключена, а лишь пишет на диск. А то бы мог понаблюдать за своей ненаглядной.
К ним подошел охранник с ящиком инструментов.
– Иди, Джон. Сами справимся, а то нехорошо вход без присмотра оставлять, – забирая у него ящик, распорядился Стивен.
– Могу, конечно, и уйти, – усмехнулся тот. – Только раздолбаете вы эту дверку без меня, а я её уже пару раз вскрывал. К тому же вход на автоматике, пока я на проходной кнопку не нажму, никто не пройдет. А звонок на входе и отсюда слышно.
