Миша Смертина
Птичка
– Хорошо хоть коньяк не выжрал! – орала бабушка про спиртное, которое стояло в холодильнике, только полкой ниже; в противном случае она бы отправила его в Тюмень первым же рейсом, не посмотрев на то, что это внук любимой дочери. Ох, как же я не сообразила слить коньяк! Ну, да ладно Роману и так неплохо попало.
Я ликовала в душе, и посмеиваясь над хаянием и осуждением бедного Романа. До самого конца его отъезда бабушка корила его за дурной поступок, в то время как он устал оправдываться, утверждая, что не ел конфет. В глубине души я радовалась, и, глядя на моё довольное лицо, он, очевидно, догадывался, кто его подставил, но возражать не стал, лишь проглотил обиду. С тех пор он больше не докапывался до меня; возможно, и сам вынашивал план мести в ответ. Но ничего не придумал, и уехал. Это был его последний визит к нам. Вскоре ушла из жизни его мать, моя тётя Аля, и Роман заперся в своих четырех стенах.
О нём теперь ничего не знаю, его брат Женя тщательно скрывает информацию. Почему – не понимаю. Смущается ли он своим полудурком-братом? Призирает его? Я однажды спросила Женьку, когда он приезжал с Таней, что происходит с Романом. Он лишь с неприязнью произнес: «Что-что, ничего хорошего, пьянствует, засорил всю квартиру!» Теперь я лишь предполагаю, что Роман погружается в алкоголь, живя на инвалидной пенсии, выхлопотанной ему матерью. Отец переехал к новой жене, а Женя жил с Татьяной. Вот и всё, что мне известно о двоюродном брате Романе. Каким же он стал ненужным, когда его мать ушла из жизни…
Ром, прости за тот случай!
4. Друзья деда и бабушки
Я с нежностью вспоминаю весёлые посиделки с друзьями бабушки и дедушки. Две семейные пары собирались в нашем доме по праздникам или же отправлялись мы к ним в гости. О, как же интересно взрослое поколение проводило это время! Сначала все усаживались за стол, чтобы насладиться изысканными блюдами. Вот она, картошка, горячая и душистая, с топлёным маслом, только что вынутая из печи, и курочка, запечённая до золотистой корочки; мясо легко отделялось от костей, распуская в воздухе волшебный аромат. И, конечно, разнообразные салаты, нарезки из колбасы, сыра, свежих овощей и фруктов, а также копчёное сало и наливки из ягод! Всё это поглощалось с наслаждением, а женщины нахваливали кулинарные таланты друг друга, обменивались новостями. Каждая пара имела взрослых детей, и, разумеется, разговоры о них не смолкали. Мои бабушка и дед были единственными, кто воспитывал внучку – меня. Поэтому моё прибывание за столом никого не смущало, когда я стала взрослее, сама уже с ними за стол не садилась, стеснялась, но всегда очень любила послушать, о чём взрослые разговаривали за столом. В моей комнате, которая соседствовала с залом слышимость была хорошая.
Гости собирались в зале, в центре которого стоял большой обеденный стол, уже уставленный изысканными закусками, а женщины подносили новые блюда из кухни. Каждый из гостей приходил не с пустыми руками – кто-то приносил напитки, кто-то угощения. Пока хозяйки суетились, добавляя последние штрихи к столу, их мужья вальяжно рассаживались на диване, кто-то занимал место в кресле, обсуждая сначала политические дела страны, затем погружаясь в слухи о нашем посёлке. Словно ручейки, текли сплетни и слухи, но мне было это не важно – лишь интонации и эмоции говорящих радовали слух и приносили умиротворение. Мужи могли позволить себе по рюмочке крепкого напитка, пока жёны не видели, но те обычно всё замечали и строго журили их, как непослушных детей, и это вызывало во мне улыбку. Вскоре все садились за стол, горячее было подано, и первые тосты лились за встречу. Глотая обед под неторопливые разговоры, я слушала, как бабушкины подруги гордо говорили о своих детях и внуках.
