Мэри Ройс
Роковой секрет
Глава 26
РАФАЭЛЬ
Спустя еще тридцать минут я все же получаю свое, и вместо вульгарной выскочки ко мне торопливо спускается красивая девушка с копной густых каштановых волос, волнами струящихся по хрупким плечам. Стройные длинные ноги открывают два откровенных продольных разреза на платье, но мне это нравится. Только вот резкие движения буквально кричат о том, что зеленоглазая стерва не слишком-то рада таким переменам во внешнем виде. Ничего. Привыкнет. Если потребуется, силой привью ей хорошие манеры.
– Ну, – она демонстративно кружится передо мной, и подол легкого атласного платья, отливающего насыщенным сапфировым цветом, развевается на ветру, – что скажешь? Сойдет, или снова отправишь меня переодеваться? – спрашивает с легким упреком в голосе, уперев руки в бока.
– Мне нравится. Откровенно, но не вульгарно.
– Рафаэль, ну лето же! Я и так никуда не выхожу…
Притягиваю ее к себе, предотвращая девичьи капризы.
– Я же сказал: мне нравится.
Вновь кусает губы, неосознанно хмуря лоб.
– Тогда прекрати смотреть на меня с осуждением.
– Поверь, я повел себя в данной ситуации достаточно вежливо. Так что прикрыла ротик, – прижимаю палец к ее губам, лишая возможности спорить со мной, – и села в машину.
Нехотя принимая поражение, она демонстративно обходит меня стороной. Балдо раскрывает перед ней двери, и Сола недовольно усаживается в машину, манерно поправляя длинный подол. Только вот у нее не выходит, потому что тот зацепился за угол двери, поэтому я, как истинный джентльмен, наклоняюсь и высвобождаю платье. Разумеется, должной благодарности в ответ я не получаю.
– И вообще, как ты там говорил? – продолжает бурчать себе под нос, расправляя многострадальный подолом. – Ты свободный мужчина? Значит, я свободная девушка! Молодая! И нет ничего такого в том, что я подчеркнула свои плюсы обтягивающим топом! У нас, знаешь ли, в сорок пять не так все весело, как у вас. Для тебя, может, это и глупо, но когда, если не сейчас, мне совершать глупости?
– Ты несвободна, и не все глупости приводят к веселью, – обрываю гневную тираду, лениво устраиваясь в салоне авто. – И почему ты так зациклена на возрасте? – перевожу на нее вопросительный взгляд. – Тебя настолько пугает старость?
– Кого она не пугает? – фыркает она, скрещивая на груди руки. – Ну, разумеется, только не тебя, – закатывает глаза, намеренно отворачиваясь к окну. – По мне, ты вообще исчадие ада со своим, – небрежно жестикулирует руками в воздухе, – этим идеальным телом. – Но надолго ее не хватает, и Сола разворачивается, корча капризную мордашку. – Даже ни одного седого волоса! Сколько тебе?
– Не поздновато ли спрашиваешь, куколка?
Подаюсь в ее сторону и притягиваю ближе, вынуждая оседлать свои колени. Нежно провожу рукой по вьющимся шелковистым локонам. Хочу посмаковать ее агрессию, но Сола не оказывает ожидаемого сопротивления, а наоборот, словно кошка ластится к моей руке. Мысленно усмехаюсь взбалмошности этой стервозины.
– Мне сорок семь, – спокойно сообщаю, медленно облизывая губы, но удивления на ее лице не замечаю.
– Разве такое возможно? – она снова хмурится и, склонив голову, скептически продолжает: – И в чем же твой секрет?
Не в силах сдержаться, откидываю голову и смеюсь, поглаживая ее тонкую талию большими пальцами.
– Нет никакого секрета, разве что любовь к спорту, сексу и алкоголю, – говорю, глядя в потолок машины.
– Нет, я серьезно. В тебе нет изъянов, и ты даже у молодого парня можешь вызвать зависть. Тебе почти пятьдесят, а твое тело, – она запинается и кладет теплые ладони на мои плечи, заставляя меня вернуться взглядом обратно к ней, – будто сделано из стали, – вкрадчиво шепчет. Словно зачарованная, проводит руками по моему торсу, очерчивая сквозь рубашку напряженные от ее касаний мышцы. Лицо Солы смягчается, и она с придыханием исследует меня, будто впервые. – Бронзовая кожа, усыпанная татуировками, пронзительные глаза, будоражащие все внутри, даже твоя щетина идеальна, хотя, уверена, ты не из тех, кто выстригает себе ровную бородку, – фыркает она. Но меня это лишь забавляет. Интересно послушать, о чем же еще думает эта маленькая лиса.
– И все? – Удерживаю ее подбородок, заставляя посмотреть себе в глаза. – Больше завидовать нечему? – нарочно вдавливаю девчонку в свою эрекцию, и она тут же краснеет, смущенно прикусывая нижнюю губу. – Скажи.
– Не буду я ничего говорить…
– Я хочу это услышать.
– О, боже! Прекрати. Ты и сам все прекрасно знаешь.
– Сола, я не люблю повторять дважды. – Запускаю руки в разрезы платья и сминаю сочную задницу в ладонях, разжигая собственное желание.
– Ладно! – Она шлепает по моим рукам и раздраженно их отбрасывает. – У тебя умопомрачительный член, и ты вполне неплох в сексе! Доволен? – выдает она, впиваясь в меня недовольным взглядом малахитовых глаз.
– Вполне неплох, – хрипло повторяю, кивая головой в такт своей речи. – Что ж. Вернемся к изначальной проблеме.
– Лично у меня не было никаких проблем, пока ты не отчитал меня как провинившуюся школьницу.
– Ох, у тебя есть просто огромная проблема – твой характер.
– Можно подумать, ты у нас рождественский кролик, – с сарказмом замечает Сола.
– Будешь со мной мериться? Так смею тебе напомнить, что я – мужчина. И то, что дозволено мне, для тебя недопустимо, – строго осекаю, чтобы у девчонки и в мыслях не было равняться на меня.
Сола мгновенно напрягается, но в ее холодном взгляде по-прежнему горит вызов. Этой заразе и слова нельзя сказать: вспыхивает, как молния. Я вздыхаю и медленно следую руками вверх, сдавливая пальцами хрупкие ребра.
– Сола, таким вульгарным поведением ты сможешь подчеркнуть лишь только то, что ты шлюха. Но это ведь не так?
– Не так!
– Прекрати злиться. Ты прекрасно знаешь, что я прав.
– Вот это меня и злит! Такой весь правильный, самоуверенный… – Стискивает руки в кулаки, словно заставляя себя заткнуться.
– Прекрати упрямиться, – шумно выдыхаю и, сграбастав пышные волосы, настойчиво притягиваю ее лицо к своим губам. – Мое терпение давно закончилось.
– Мое тоже! – едва не рычит она, но через мгновение сдается и упирается своим лбом в мой. От напряженной позы не остается и следа, стройное тело превращается в мягкую глину в моих руках. – Почему рядом с тобой я испытываю столько противоречий? – с толикой отчаяния произносит Сола и виновато опускает глаза. – Я никогда и никому этого не говорила, но хочу сказать тебе. Мне страшно. Я боюсь тех чувств, что ты во мне вызываешь, Рафаэль. Мне кажется, что это все нереально. Нереально ощущать себя от твоих прикосновений на седьмом небе и в то же время разбиваться об острые скалы. Нереально столько лет, как одержимая, думать о тебе. У меня ни разу такого еще не было. Я растеряна. К тому же твое поведение меняется как поломанный компас. То ласков со мной, то резок и груб. Ты никогда не показываешь своих эмоций. Спокойный, уверенный в себе, поэтому я на твоем фоне – долбаная истеричка.
В течение ее сумбурного монолога я лишь молча наблюдаю за тем, как Сола нервно покусывает губы и стыдливо прячет взгляд, словно опасаясь в глубине моих глаз прочесть страшную правду. Ее тонкие пальцы беспрестанно прокручивают пуговицы на моей рубашке. А я с наслаждением впитываю в себя каждое ощущение, что дарит мне эта взрывная девчонка.
– Моя истеричка.
Склонив голову набок, я с неприкрытым удовольствием жду ее реакции. Сола замолкает в замешательстве, словно мои слова ее напугали. Большие зеленые глаза распахиваются в откровенном изумлении. Она не догадывается, что происходит в моей голове, но все отдала бы за то, чтобы разгадать меня. Я знаю. И эта неизвестность вызывает в ней зависимость. От меня.
– Твоя? – Ее дыхание становится тяжелее, и следующим движением я пресекаю попытку выровнять его.
– Да, Сола, – провожу ладонью по нежной щеке, улавливаю исходящий от персиковой кожи жар, и мое сердцебиение, не спрашивая разрешения, начинает набирать обороты, – ты моя долбаная истеричка.
Грудная клетка моей девочки поднимается в такт взволнованному дыханию. И, не в силах скрыть смущения, она утыкается носом мне в шею.
– Ненавижу такие неловкие моменты, – смеется она, прерывистым дыханием опаляя мою шею, и я чувствую кожей ее улыбку.
– Сначала всегда так, – дерзко ухмыляюсь, зная, что она обязательно захочет увидеть мою улыбку. И, в подтверждение моих предположений, Сола отстраняется, расслабленно расположив руки на моей шее.
– И как далеко мы зайдем? – Она провокационно проводит языком по чуть приоткрытым губам, продолжая массировать пальцами мне затылок.
– Что мне делать с твоим любопытством? Просто наслаждайся тем, что есть сейчас. – Ласково заправляю выпавший из прически локон ей за ухо, но безмятежность на лице Солы сменяется мрачной полуулыбкой, а руки соскальзывают вниз.
– Рафаэль, все это неправильно и так не должно быть. Ты старше меня вдвое… я могла стать женой твоему сыну… – начинает она шептать хрустальным голосом, опустив взгляд вслед за своими руками, и я чувствую, насколько сильно она сейчас уязвима. – Но я хочу, чтобы ты знал… – Сола запинается, когда я обхватывают ее шею сзади, располагая большой палец на горле и ощущая, как она сглатывает и в глубине ее глаз загорается призрачный след страха. – Я никогда не переставала думать о тебе. Даже когда в моей жизни появился Матвей. И, несмотря на то, что я начала испытывать к нему некие чувства, когда мы лежали с ним в одной кровати или занимались сексом, я всегда представляла тебя. Господи, не верю, что говорю тебе это… мне очень стыдно…
Она закрывает лицо ладонями, но я аккуратно опускаю их вниз, настороженно заглядывая в ее растерянное лицо.
Эти слова волнуют меня не меньше, чем Солу. В этом мы с ней слишком похожи. Но я молчу, в ожидании, когда она договорит. Немного поерзав и набрав в легкие воздуха, она продолжает:
– Ты каждую ночь приходил ко мне. И разрушал все попытки забыть себя. – На ее сочных губах расцветает легкая улыбка. – Я не хотела себе признаваться, но мне нравилось то, что ты делал со мной. Даже той ночью, когда вместо призрачных прикосновений я чувствовала реального тебя. Но и после, все эти два года, я не могла забыть. Ты словно клеймил меня собой, и порой мне даже казалось, что ты где-то рядом. По телу скользили руки Матвея, но вспыхивала я не от них, а от выжженных тобой невидимых шрамов. Я больше ни с кем не чувствовала себя такой живой. Только в твоих объятиях я могу себе позволить подобное. Я пыталась сопротивляться этому наваждению, стыдить себя за него, но ничего не действовало на мои мысли и желания. И меня это пугает. До сих пор. Я не знаю тебя, но меня тянет в эту неизвестность. А ты практически ничего мне не рассказываешь о себе, и остается только мучиться от догадок.
– Не всегда знание приносит облегчение, – хрипло срывается с моих губ, и я ощущаю, как во рту все пересохло. Прочистив горло, твердо продолжаю: – Иногда лучше оставаться нетронутой тайной. А в моем случае, настоятельно рекомендую не совать свой любопытный нос куда не положено. Ты знаешь то, что должна знать. Ни больше, ни меньше.
– Но…
– Я не причиню тебе вреда, Сола. И не позволю это никому другому. Этого тебе должно быть достаточно.
На ее лице мелькает робкая улыбка. Все же верно определение, что женщины любят ушами, и ценно то, что я не солгал ей ни в одном слове.
– Я все равно тебя разгадаю.
Сола несмело приникает к моим губам и замирает в миллиметре от них, прежде чем медленно накрыть поцелуем. Обхватывает мою верхнюю губу, неторопливо позволяя себе поиграть языком.
– Лучше тебе этого не делать, – хриплю ей в рот, а руками жестче сминаю округлые бедра, одновременно утопая в ее нежности. Тонкие пальцы поглаживают мое лицо, и девчонка отстраняется, внимательно всматриваясь мне в глаза.
– Мне кажется, мы ненормальные.
– Тебе не кажется.
– Я до сих пор не могу понять, что ты два года назад сделал со мной. Где тот тумблер, который ты щелкнул.
Сола пальцами исследует мои губы, ослепляя беззаботной улыбкой. Ее присутствие освобождает меня. От всего. Рядом с ней моя жизнь начинается заново. В который раз я убеждаю себя в том, что она создана для меня. В наказание за грехи. Или подаренная во спасение. Плевать. Такая неидеальная, но до безумия необходимая. Эта девушка – мой шанс на искупление. Кажется, она достала меня из самой глубины ада. И, пусть в конце все превратится в пепел, сейчас я хочу жить.
Машина останавливается и, прижав нежную ладонь к губам, я обжигаю ее поцелуем.
– Идем.
Сола нехотя слезает с моих коленей, а я подгоняю ее легким шлепком по попке.
– Куда мы приехали? Что ты опять задумал? – лукаво изгибает бровь.
Я не успеваю ответить, потому что нас отвлекает Балдо, открывая двери и подавая Соле руку.
– Синьорина, – вежливо приглашает ее выйти. Она оборачивается и аристократично кивает, прежде чем вложить свою ладонь в его руку.
Сола вылезает первая и, распахнув дверь со своей стороны, я слышу чистый звонкий смех, который осколками рассыпается на дне моей души. Вдыхаю полной грудью запах виноградников и когда вижу искреннюю реакцию своей девочки, чувствую, как ломаются сдавившие меня тяжелые оковы эмоций.
– Рафаэль, как здесь красиво!
Она начинает кружиться, утопая в солнечных лучах, и подол синего платья развевается мягкими волнами. В этот миг Сола похожа на порхающую на солнечном лугу бабочку. И от этой картины сердце щемит еще больше. Ведь каждый ублюдок теперь мечтает обломать крылышки моей бабочке, а ей хватит одного неосторожного прикосновения, чтобы камнем разбиться о землю.
– Хотя бы в мой день рождения ты можешь улыбнуться? А?
Угнетенный тягостными мыслями, даже не заметил, как Сола подлетела ко мне, обвив шею тонкими руками.
– Тебе придется привыкнуть к моему хмурому лицу, – приобнимаю ее, направляя в нужную сторону. – Идем, я кое-что тебе покажу, – вкрадчиво шепчу ей на ухо и прикусываю мочку, заставляя звонко взвизгнуть.
Подвожу девчонку к обрыву на холме и, крепко обхватив за талию, прижимаю спиной к своей груди. Утыкаюсь носом в макушку, распадаюсь на мельчайшие частицы от свежего запаха ее волос вперемешку с виноградом.
– Невероятно… – шепчет Сола с придыханием, рассматривая открывшуюся ей картину.
Горный хребет на горизонте похож на восседающих великанов, а у подножия зеленым покрывалом раскинулись сотни гектаров виноградника. Завораживающий вид. Один из моих любимых. И мне не терпелось поделиться этим с ней.
– Теперь это все твое, – хрипло шепчу ей на ухо, руками сжимая хрупкие плечи.
– Ч-что? – срывается с ее пухлых губ, но я не позволяю девочке обернуться, приникая ртом к шее.
– С днем рождения, мышонок. – Целую ее в макушку и продолжаю хрипеть на ухо: – Один гектар урожая в сезон приносит более миллиона долларов. Я хочу разделить с тобой свой бизнес. Теперь ты хозяйка целой плантации. Документы уже оформлены, нужно лишь…
– Нет! – резко вскрикивает она и скидывает с себя мои руки, тут же разворачиваясь лицом в надежде разглядеть хоть какой-то намек на шутку. Но пару мгновений спустя понимает, что это не шутка, и ее глаза начинают блестеть жгучим разочарованием. – Я не могу это принять, – отрицательно качает головой, отступая на шаг назад.
– Я не спрашиваю, можешь ли ты…
– Это не смешно, Рафаэль! – обрывает она возмущенно. – Что мне делать с таким… п-подарком, – истерично усмехается и прикусывает нижнюю губу, расстреливая меня в упор зелеными молниями. – Это же целый бизнес! Я ничего в этом не понимаю, да мне это и не нужно!
– Нужно, – припечатываю, пригвождая ее взглядом. Меня начинает раздражать ее безрассудное поведение. – За все приходится платить, Сола. И деньги нужны всем. Я просто даю тебе эту возможность.
– В твоем возрасте положено знать, что есть вещи ценнее денег. А ты просто хочешь купить меня. Вот только мне не нужны твои деньги, Рафаэль. Мне нужен ты.
Провокационные слова запускают по венам кипящую злость, и в то же время перекрывают ее, давая возможность сдержаться.
– Если бы хотел – купил.
– Ч-что? Какого хрена ты несешь?! Тебе не кажется, что ты перегибаешь палку, Рафаэль? Думаешь, меня можно купить?
– Сола, в этом мире продается все. Впрочем, это неважно. Ты привыкнешь к моему подарку. На этом мы закончим неуместные разговоры.
– Закончим? Да нет уж, давай продолжим, милый! – Она яростно толкает меня в грудь, но не получает желанного результата, что еще больше распаляет эту фурию. – То есть, по-твоему, я продаюсь? Ты вообще в своем уме? – Сола шокированно хватает ртом воздух, нервно проводя руками по волосам. – Какой же ты все-таки мерзавец! Зачем ты все портишь? – Она вновь замахивается, но на этот раз я перехватываю хрупкие запястье, не позволяя нанести себе удары. – Я не привыкну, и не надейся! – злобно выплевывает мне прямо в лицо.
Невыносимая девчонка. Другая бы бросилась на шею с благодарностями, но только не эта. Стерва! Вскипев от вмиг охватившей ярости, одним резким движением сгребаю ее в охапку и сжимаю до хруста.
– От тебя было достаточно просто сказать «спасибо»! – выдавливаю сквозь стиснутые зубы.
– И ты этого не услышишь!
Дрянь!
Цепляю за руку так, что ее лицо искажает болезненная гримаса. Но, видимо, последние события подпортили мои и без того истончившиеся нервы, потому что терпеть подобное поведение я больше не намерен. Не обращая внимания на едва заметное сопротивление, тащу девчонку к машине и грубо запихиваю в салон.
– Псих!
Она не бросает попыток оказать сопротивление, но я залезаю следом, двигая ее на свое место.
– Домой! – рявкаю Балдо, и мы незамедлительно трогаемся с места.
Нервно расстегиваю верхние пуговицы рубашки и отдергиваю ворот. Даже не смотрю в ее сторону, хватает порывистого дыхания этой стервы, чтобы понять, в каком она бешенстве. Как и я. Мне необходимо остыть, иначе придушу ее. Вот же зараза! Твою мать, я точно с ней свихнусь! Откидываюсь на спинку сиденья и прикрываю глаза в надежде найти спокойствие.
Половина дороги прошла в давящей тишине, и только сейчас моя злость начинает постепенно угасать. Ладонями растираю усталое лицо, пытаясь понять, что опять пошло не так. Отчего Сола так взбесилась? Что ей не понравилось?
И сам прекрасно знаю ответ.
Я просто нетерпеливый идиот! Столько времени потерял, что сейчас будто пытаюсь наверстать упущенное, боюсь не успеть. Однако забываю о том, что она не похожа ни на одну женщину, которую можно купить дорогим подарком. Эта же фурия может еще и в глотку мне вцепиться, особенно, когда я начинаю на нее давить.
Невеселые размышления покидают мою голову, когда ощущаю, как на колени забирается хрупкое девичье тело. Теплыми ладонями она нежно обхватывает мои щеки и заглядывает в глаза.
– Я была не права, прости, – шепчет мне в губы и проводит языком по их контуру. – Не стоило так реагировать…
Сам накрываю ее губы, чтобы Сола больше не наговорила глупостей, и она отвечает жарким поцелуем, скользя языком по зубам и вызывая по телу яркие вспышки желания.
– Нет, твоей вины здесь нет. – Провожу пальцами по острым скулам. – Можешь не извиняться, уж точно не передо мной. Не надо, Сола.
– Прошу, не делай больше таких… подарков. Одно дело – платье, но целая плантация…
– Тебе нужно научиться адекватно относиться к поступкам взрослого мужчины. Я могу себе это позволить.
– Нет, не можешь. У нас еще не тот уровень отношений, чтобы ты делал мне такие подарки.
– А какой должен быть уровень, по-твоему? А?
– Рафаэль…
– Детка, – цепляю ее подбородок, заставляя посмотреть себе в глаза, – выброси из головы эти глупые мысли. Никто никому ничего не должен. И нет никаких уровней. У человека либо есть возможность делать, и он берет и делает, либо нет. У меня она есть. Просто прими это.
– Ты неисправим.
– Таков уж я. И другим не стану.
Прерываю очередную попытку возмутиться губами, впитывая всю ее словно живительную влагу.
Наши отношения напоминают американские горки. Вот нас закручивает в смертельной воронке, а вот мы уже испытываем эйфорию, утопая друг в друге. Кажется, мы оба плотно подсели на адреналин. И в каждом из нас таится тот самый «гормон счастья», который мы так жаждем. Именно это желание и толкает нас на крайние поступки и порой заставляет нарушать границы разумного.
Глава 27
РОКСОЛАНА
День начался с хорошего секса, а вот поездка на виноградную плантацию подпортила все впечатление. Меня привело в неконтролируемое бешенство то, что он сделал такой серьезный жест, даже не поговорив со мной и не спросив, нужно ли мне это. Не собираюсь потакать его привычке все контролировать. И он сам должен это понять. Мне не нужны ни его деньги, ни подарки. Таким способом он навряд ли добьется моего расположения и тем более желанной покорности.
– Тебя ждет еще один сюрприз, – лукаво произносит Рафаэль, любезно помогая мне вылезти из машины.
– Послушай, у меня от твоих сюрпризов…
Но в следующий миг мое возмущение проваливается в бездну. Потому что на крыльце стоит блондинка и активно машет рукой, улыбаясь во все тридцать два.
Глазам своим не верю. Ритка Балконская. Моя лучшая и единственная подруга. Здесь. В Италии. В доме Рафаэля. Нет. Я не могу в это поверить. Она словно мираж посреди пустыни. А я стою как идиотка и даже пошевелиться не в силах, лишь расплываюсь в широкой улыбке. И только когда она начинает стремительно сокращать расстояние между нами, я возвращаюсь в реальность и несусь навстречу с вытянутыми руками.
– А-а-а! Маргаритка моя, а-а-а, этого не может быть! Боже, это шутка какая-то?! – верещу я во все горло, заключая в объятия свою лучшую подругу. На что та только заливисто смеется и расцеловывает меня в обе щеки.
– Вовсе нет, почему ты так удивляешься? – хохочет Ритка, сильнее сжимая меня в объятиях. Господи, я готова разрыдаться. Я будто сто лет ее не видела и только сейчас понимаю, насколько сильно соскучилась.
– Как ты… – мои слова обрывает очередной приступ истерического смеха. – Рита, как ты тут оказалась? Это правда какое-то чудо…
– Ты ведь сама предложила мне приехать. Рокси, ты чего?
От услышанного мои глаза округляются так, что даже моргнуть не получается. Хотя постепенно до меня начинает доходить, чьих рук это дело.
– Ну конечно, – строю из себя дурочку, – я просто… забудь. Сама не понимаю, что несу. Главное, что ты здесь. – Беру ее за плечи и слегка отстраняю от себя, заглядывая в глаза. – Ри-и-и, – поджимаю губы и продолжаю едва уловимым шепотом, – я так рада! – Голос дрожит от внезапно подступивших слез, – ты бы знала, как я соскучилась!
– Заканчивайте, – строго обрывает наши восторги Росси. – Отправляйтесь собираться, в вашем распоряжении час.
Хмурый Рафаэль поспешно удаляется в сторону своего кабинета, а я замечаю скептический взгляд подруги, направленный в его спину. Конечно, Рита его узнала. Даже представлять не хочу, о чем она сейчас думает.
– Рит, – тихо начинаю, заправляя волосы за уши, – ты иди на второй этаж, прямо по коридору, первая дверь справа, а я тебя догоню.
– Все в порядке? – настороженно интересуется подруга, фирменным жестом выгибая бровь, что означает «только не вздумай мне врать, Рокси».
Да уж, она так просто не отвяжется. Уже предвкушаю ее допросы, но теперь мне никуда от них не деться.
– Да, конечно в порядке. О чем ты, Рит? Я только решу один вопрос, – радостно произношу и беру ее за руки. – И буду вся твоя, Балконская. – Облегченно вздыхаю и крепче сжимаю ее ладони. – Ты здесь, – тихий смешок нарушает нависшую тишину, – до сих пор не могу поверить в происходящее.
– Да, Рокс, я здесь. И хватит уже повторять это как молитву.
– Это будет лучший день рождения.
Звонко чмокаю подругу в щеку и устремляюсь вслед за Рафаэлем.
***
– Это ведь твоих рук дело? – спрашиваю, заходя в кабинет.
Замираю на пороге, рассматривая широкую спину. Впервые вижу пристанище своего дьявола при дневном свете. Плотные шторы открыты, сам же Рафаэль неотрывно таращится в окно, будто и не заметил моего появления.
– Такой подарок тоже не нравится? – хрипло произносит он, засовывая руки в карманы брюк. И по-прежнему не оборачивается, уставившись в окно.
Меня совсем не радует то, как звучит его угрюмый голос. И виной тому мое поведение. Уверена, что причина именно в этом, но вроде в машине он не был таким мрачным.
– Что молчишь? Только скажи, и она первым рейсом отправится обратно. – Он разворачивается и, открыв ящик стола, вытаскивает кипу бумаг. – Как и этот подарок, – с этими словами он швыряет документы в мусор, вновь отворачиваясь к окну.
Сердце екает оттого, что мои опасения подтвердились. Рафаэль еще злится на меня. Видимо, мои извинения оказались не столь убедительны. Другой причины я просто не вижу. Тяжелые мысли кружат голову, и я трясу ей, стараясь не накручивать себя заранее.
Бесшумно подкрадываюсь к нему со спины и обнимаю, сильно вжимая ладони в его крепкую грудь. Не знаю, зачем я пришла сюда, почему не отправилась собираться с Ритой? Ведь я прекрасно понимаю, что любой разговор с ним подобен прогулке по минному полю. Шаг влево, шаг вправо, и произойдет взрыв.
Но, несмотря на вспыльчивость, которую порой я и сама провоцирую, сейчас отчетливо осознаю то, насколько сильно мне необходимо просто обнять его. Первой. Впервые за все это время. Без принуждения. Обнять и уткнуться в него, дышать им. И пускай мои нездоровые чувства к этому мужчине в конечном итоге испепелят меня, в данный момент я хочу только его.
А то, что Рафаэль предпринял попытку сделать для меня что-нибудь приятное, окончательно уничтожают мои сомнения, запуская в мои вены еще большее влечение к этому мужчине. Надежда на то, что я смогу забыть своего дьявола, уже давно приказала долго жить. Гореть, так без сожаления.
– Забудь все, что я тебе говорила, – шепчу, уткнувшись ему в спину. – Ты замечательный.
Ощущаю, как его мышцы превращаются в сплошной камень. Сглатываю от накаляющегося напряжения между нами, но вжимаюсь в него еще сильнее.
– Иди собирайся, Сола.
– Рафаэль, ну прости. Ты все еще злишься из-за виноградника?
– Нет.
– Мне казалось, что после поцелуя в машине ты остыл, но стоило подъехать к дому, твое настроение снова изменилось.
– Не пытайся забраться ко мне в голову, детка, не получится.
– Я и не пытаюсь…
Рафаэль расцепляет мои руки и разворачивается ко мне.
– Пытаешься.
Его глаза клубятся темным дымом, а лицо не выказывает ни малейшей эмоции. О да, это у него отлично получается. Держит марку как бездушный манекен.
– Ты злишься. Может, в голову к тебе и не залезть, но чувствовать я умею.
– Я не злюсь. Просто думаю. И надеюсь, что мое желание позволить тебе по-настоящему отметить твой день не станет очередной ошибкой, которую я допускаю из-за тебя.
– Ты чего-то боишься?
– Да.
Ответ звучит так резко, что я даже вздрагиваю.
– Я обещаю вести себя хорошо. Постараюсь контролировать свой характер, чтобы не опозорить тебя на людях…
Громкий смех заставляет внутри все сжаться.
– Думаешь, я боюсь осуждения? Позора?
– А чего тогда ты боишься? – застываю в искреннем недоумении.
– Я за тебя боюсь, Сола. Все остальное для меня неважно. Пойми уже это, наконец. – Он тяжело вздыхает и притягивает меня к себе за руку. – Но я хочу, чтобы сегодня ты была собой. Чтобы отвлеклась от того, что произошло в последнее время. Это одна из причин, почему твоя подруга здесь. Я хочу, чтобы ты расслабилась с близким тебе человеком. И на сегодня у меня только одна просьба. – Жесткие пальцы цепляют меня за подбородок и притягивают к мужскому лицу. – Всегда будь у меня на виду. Поняла?
– Да.
– Умница, – выдыхает он с облегчением, будто рад состоявшемуся диалогу.
А мои мысли уже разбегаются, потому что требовательные губы накрывают мои, и я утрачиваю даже малейшую способность думать. Легкий аромат терпкой сладости проникает в меня вместе с его напористым языком. Словно он наказывает меня этим поцелуем, чтобы я не осмелилась нарушить его слово. Голову кружит так, что ноги подкашиваются, и я руками обвиваю его крепкую шею. Наглость и желание Рафаэля обладать мной выжигает на мне вечное клеймо, а тело вновь охватывает электрическое напряжение, отправляясь томящей волной прямо вниз живота. Приятное тепло накрывает меня мягкой эйфорией. Но внезапно мужчина отрывается, оставляя на моих губах колючий холод.
– Наденешь мой подарок? – хрипит он прямо мне в рот, не давая окончательно прийти в себя после властного поцелуя. Кожа вокруг губ моментально вспыхивает жаром от трения с его грубой щетиной. Судорожно облизываю их, заставляя его взгляд проследовать за моим языком. – Отвечай. Хватит меня дразнить. – Молча киваю, поглаживая пальчиками жилистую шею. – Тогда тебе стоит сделать это прямо сейчас. Иначе я хорошенько оттрахаю тебя прямо на этом столе, – указывает, на каком именно Рафаэль.
Грубые пальцы сжимают мою плоть так резко, что я ахаю. Но желанная боль угасает, когда он возвращает себе контроль и убирает от меня руки.
– Заманчивое предложение, – лукаво отвечаю, пытаясь не обращать внимания на то, как между ног все мучительно изнывает от желания ощутить его внутри себя.
– Сола, не надо играть со мной.
– Хорошо, мне действительно нужно идти. Все-таки некрасиво гостью оставлять в чужом доме одну. – Подаюсь ближе к Рафаэлю и оставляю на колючей щеке нежный поцелуй. – Я оставлю трусики дома, они слишком мокрые, – шепчу мужчине на ухо и едва дотрагиваюсь до него языком, ощущая на себе резкий выдох. – Об этом будешь знать только ты. Это ведь не считается нарушением твоих ограничений?
– Зараза! – рычит он. Схватив меня за руку, разворачивает, отвешивая болезненный шлепок по заднице. Но мой звонкий вскрик обрывается, когда он обвивает рукой шею, впечатывая спиной в свою грудь. – Черт тебя подери, Сола! Прекрати сводить меня с ума. Оставь меня в покое. – Его беспощадные губы накрывают мою шею, и я выгибаюсь, не в силах сдержать глубокий стон.
– Это все ты…
– Уходи сейчас же! – Его рука выпускает мою шею и требовательно перемещается на грудь, сжимая с такой силой, что я улавливаю, как Рафаэля пробирает крупная дрожь. – У меня еще есть дела, а тебя ждет подруга, – обжигает мой затылок тяжелое дыхание, а в следующую секунду он отстраняется и незамедлительно покидает кабинет, оставляя меня наедине с этим гребаным вожделением.
Чертов дьявол!
Этот мужчина окончательно украл мой разум, вырвал его с корнем и превратил в золу своим пламенем. Я больше не принадлежу себе.
Только сейчас начинаю остывать и осознавать происходящее, и в то же время медленно сгорать со стыда от своего безрассудства.
