Наталья Соболевская
Заложница
Глава 18
Судя по звукам в загоне, происходило смертоубийство. Хотя я совсем туда смотреть не хочу, но все равно поворачиваю голову, фокусирую взгляд. Однако из-за поднявшегося облака пыли и быстрых передвижений человека с собакой не так-то просто разглядеть, кто именно из мужчин борется с волкодавом.
– Охренеть… – слово само по себе сорвалось с моего языка, когда в загоне мелькнуло напряженное лицо Виктора.
Твою ж за ногу!
Вижу собственными глазами, но при этом не верю, что из передряги меня вытащил Аблов. В моем списке приоритетов на роль спасителя первым стоял Костян. Парень всегда хорошо ко мне относился, он среди всех был самый сочувствующий, добрый и, если судить по комплекции, самый сильный. В общем, отличная была кандидатура. Но нет, собака-убийца в данный момент вгрызалась в руку Аблова, а Костян на пару с Глебом, вооружившись один топором, а другой ломом, открыли калитку и крались на помощь хозяину.
Прикрыв рот ладонью и продолжая сидеть на земле, я наблюдаю, как троице, хоть и с трудом, но все же удается справиться с волкодавом и выбраться из вольера. Костян с Глебом практически не пострадали, так, получили по паре царапин, а вот их работодателя потрепало изрядно. Белоснежная рубашка Аблова была теперь практически вся багрового цвета и изодрана, особенно в районе правой руки и плеча. Волосы у него встали дыбом, а на лице красуется кровавая полоса, но скорее всего не от раны, а из-за того, что Виктор неудачно обтер губы.
Переведя дыхание, мужчины зачем-то все дружно, не сговариваясь, бросили взгляд в мою сторону. Причем нехороший такой, осуждающий и с претензией. Холодок пробежал по спине и забрался под кожу, сейчас мне стало еще страшнее, чем недавно с собакой в загоне.
Ой, чувствую, моя попа сейчас получит по полной программе.
– Ты хоть понимаешь, если бы никто не заметил, что ты полезла в вольер, мы бы от тебя в лучшем случае обглоданные кости нашли?! – подходя ко мне, издалека рявкнул Виктор.
– Лера-Лера, мы же с Глебом были тут! Почему ты бросилась в загон, никому ничего не сказав? – укоризненно покачал головой Костян, который шел чуть позади Виктора.
– Ну ты и коза-а-а, – эту реплику, естественно, вставил Глеб.
Возмущение Аблова еще можно понять – он сидел себе в доме, никого, как говорится, не трогал, а тут на тебе, беги выручай из лап чудовища всяких девиц. Ну а Костя-то с Глебом с какого перепугу меня обвиняют? Разве я не прыгала возле них резвым зайчиком, разве не пыталась привлечь их внимание? Они же сами сцепились рогами, как два лося в брачный период, и игнорировали всех и вся вокруг.
– Э-э-э… нет, ребята, этот номер у вас не пройдет, – предупредила я, поднялась на ноги, отряхнулась и, приняв позу сахарницы, потребовала: – Стирайте с лиц праведный гнев! Из всех присутствующих я самая невиноватая, – к концу моей фразы мужчины успели подойти, нас разделяло буквально несколько сантиметров. Получилась стенка на стенку, только их вон сколько, а я одна, очень по-джентельменски. – Тебе, Костя, конечно, спасибо, за то что Глеба осадил и заступился, но помощи у вас я как раз просила, орала на всю округу, что Тимошка в опасности. Вы же с Глебом так увлеклись выяснением отношений, что даже не заметили этого.
Аблов приподнял бровь и вопросительно посмотрел сначала на одного работника, а потом и на другого. Охранники никак не прокомментировали мои слова, а просто опустили головы.
– У тебя правило, что ли, такое, если рядом кто-то ведет себя как идиот, то ты ему обязательно уподобляешься? – опять устремив на меня взгляд, прорычал Виктор. – Ты гуляешь по дому всего ничего, три часа, а столько ущерба, – перед носом нарисовались три пальца измазанных кровью. – Даже страшно представить, что ты учудишь, если тебя заново не запереть. Тебе явно браслет жмет, давай сюда ногу.
Нет, ну разве это не издевательство – дать нюхнуть свободы и тут же ее отобрать? Отступила на шаг. Мы с браслетом уже «сдружились», а я друзей без боя не отдаю.
– То есть не следил за своим щенком ты, не потрудился обезопасить места, по которым он бегает, тоже ты, его чуть не сожрали только из-за тебя, а в четырех стенах под замком чахнуть мне? И где справедливость?
– Босс, если честно, Лера права, – осмелился встать на мою защиту Костян. – Я вас несколько раз предупреждал, что Тима роет подкоп в вольер Беллы. Просил денег на покупку железных листов, а вы все отмахивались – потом да потом.
Ай да Костя! Ай да красавчик, второй раз за день выручает! Готова броситься ему на шею и расцеловать в обе небритые щеки, но телячьи нежности лучше попридержать, а то Аблов и так смотрит на своего работника с раздражением. Надо Костю спасать от начальника, а то тот сгоряча еще уволит его.
– М-да, – деловито разглядывая рваные укусы на руке Виктора, произнесла я и строго спросила: – Аптечка есть?
– Есть. На кухне. А зачем она тебе, ты ранена? – поинтересовался Аблов в ответ.
Я закатила глаза и объяснила:
– Виктор, с тебя кровь ручьем течет. Попробуй сам ответить на вопрос, зачем мне аптечка.
– Мне не нужна помощь, сам разберусь, – отрезал Виктор и двинулся в направлении дома.
– Ага, – рванула я за Абловым вдогонку. – Знаю, как ты сам разберешься. Зайдешь в ванную, снимешь рубашку, посмотришь на укусы и решишь, что ничего страшного, само по себе заживет. А в итоге – заражение, гангрена и ампутация.
Аблов сидел на стуле по пояс раздетый, шипел, матерился и то и дело на меня косился. Поливая рану на плече Виктора перекисью водорода, я в который раз напомнила себе, что я замужем и нечего облизываться на чужого мужчину. Подумаешь, шикарное тело, богатырские плечи, сильный пресс в кубиках, мощная грудь, рельефные крепкие руки. Главное же – внимательность и волевой характер.
Обтерла влажный от пота лоб, сглотнула и сама себе приказала: «Лера, хватит уже реагировать на Виктора, как шопоголик на скидку. Он похититель, он твой враг, а не предмет фантазий эротического содержания».
В который раз я глубоко вздохнула и выдохнула.
Протираю влажным тампоном кисть руки Виктора и невольно любуюсь его длинными, правильной формы пальцами. Помнится мне, как одна институтская знакомая утверждала, что по этим самым пальцам можно практически с точностью до миллиметра угадать, какой у мужчины размер…
Ой, что-то меня опять не в ту степь понесло.
О муже, думай, Лера, о муже.
– У тебя температура не поднялась? – вдруг заговорил Аблов, а я так глубоко ушла в свои размышления, что от неожиданности аж подпрыгнула.
– Нет, я хорошо себя чувствую, – перед тем как ответить, пришлось прокашляться, а то, кроме хрипа, ничего бы не выдала.
– Ну да, – хмыкнул Аблов. – А испарина откуда взялась и нездоровый румянец на щеках? Хорошо она себя чувствует! Почему тогда руки дрожат?
Потому что ты чертовски хорош, а я – живая женщина, привыкшая регулярно пользоваться наличием мужа, а теперь по твоей милости его рядом нет, поэтому всякая ересь в голову и заползает.
– Может и есть небольшая температура. Когда поднимусь в спальню, воткну под мышку градусник, чтобы узнать, – согласилась я с объяснением Аблова своего внешне нездорового состояния.
– И лекарства не забудь выпить.
Ишь ты какой сердобольный, как же такого заботливого под венец никто не утащил? Действительно, а почему Аблов до сих пор ходит в холостяках? С внешностью у него десять из десяти, с финансами и того больше, молодой, далеко не тупой, если хочет, умеет быть очень даже приятным в общении.
Девушки на него буквально вешаются и прохода не дают. Самолично наблюдала в гостинице, как за Виктором весь женский состав персонала украдкой подглядывал, когда он на тренажерах потел.
Я задумалась в поисках причины его безбрачия.
– Виктор, ты гей? – слетело с языка, прежде чем я осознала бестактность вопроса.
Мужчина замер, словно кто-то нажал на кнопку «Стоп-кадр», потом медленно поднял на меня глаза…
О-о-о, один раз в жизни я уже видела такой взгляд, и было это в студенческую пору. Закадычная подруга Мария, узрев в торговом центре норковую шубку кремового цвета с лисьим рыжим воротником, страстно и безумно ее возжелала. С той самой минуты, когда девушка увидела свою мечту, жизнь ее наполнилась одним единственным смыслом – во что бы то ни стало накопить на обновку. Маша экономила буквально на всем: не тратилась на дорогу, до института ходила пешком, благо жила она недалеко, но все же часовая прогулка два раза в день – весомая жертва. Кроме того, девушка в ущерб сну и отдыху подрабатывала в кафе, а также отказалась от обедов вне дома и сократила число вечеринок ровно в три раза. Наконец настал торжественный день, когда была собрана нужная сумма, при этом шубка все еще ждала ее на манекене. В магазин мы с Марией отправились вместе. Подруга не шла, а летела, мурлыкала что-то себе под нос и улыбалась. Утопив тело в струящемся мехе, Машенька самозабвенно кружилась возле зеркала, охала, ахала и обнимала себя. К нам подошла продавщица, которая уже хорошо знала Марию, потому как подружка регулярно навещала их бутик.
– Созрели на покупку? – спросила продавец-консультант.
– Да-а-а-а, – чуть ли не выкрикнула довольная Мария.
– Отлично, пройдемте на кассу, единственное есть нюанс, буквально вчера эта шуба подорожала на двадцать процентов.
Грянул гром, и за секунду мир Машеньки рухнул, потому как двадцать процентов от стоимости шубы для студента – целое состояние, которое придется копить еще не один месяц. Когда до подруги дошло, что завтра она вновь пойдет в институт в старом пуховике, она с полным отсутствием понимания и нежеланием принимать происходящее уставилась на продавщицу.
Вот точно так же теперь на меня смотрит Виктор!
Кто и зачем тянул меня за язык?! Довела успешного и уверенного в себе мужчину своим вопросом практически до состояния шока.
– Не обращай внимания, – я махнула рукой, – не отвечай. Глупость сморозила, – пошла я на попятную.
– Что значит «не отвечай»? – Виктор обрел дар речи. – Мне что, этот вопрос просто мимо ушей пропустить? Ты вообще с чего решила, что я могу быть геем?
Стою и хлопаю ресницами. Понятия не имею, что сказать, поэтому молчу, словно воды в рот набрала.
У Аблова тем временем вздулась вена на лбу – я заметила, что так всегда происходило, когда он терял терпение.
– Еще раз спрашиваю, с какого перепугу ты решила, что я гей? Если не ответишь, ей-богу, придушу.
Виктор поднялся со стула и горой навис надо мной, я еще никогда не чувствовала себя настолько маленькой, хрупкой и беззащитной.
– Потому что ты не женат, – вжав голову в плечи, пискнула я.
– Да уйма мужиков не женится к тридцати! Они что, тоже все геи?
– Ты не все, ты богатый и в меру красивый. За тобой толпа девушек бегает, а у тебя, как я поняла, даже подружки нет. И потом, какой бы идиот отказался от романа с доктором Леной? Она же – более светлая и молодая версия сногсшибательной Моники Беллуччи, – объясняю я причину, по которой причислила Аблова к меньшинству, а сама вижу, что, похоже, все глубже и глубже рою себе могилу.
После комплиментов Аблов немного смягчился, но до конца, конечно же, не остыл и до сих пор смотрит на меня волком.
– По-твоему, выходит, если мужчина разборчив, с ним обязательно что-то не так.
– То есть ты не гей?
– Нет, Лера, не гей!
– Ну вот и отлично, – выдавила я улыбку. – Славненько, даже очень. Ну, я пошла. Мне температуру надо измерить, таблеточки проглотить, и вообще я чувствую себя отвратительно. Думаю, до ночи в комнате просижу. До свидания, до завтра, – что-то несвязное бормочу я и, поджав хвост, обруливаю Аблова, чтобы быстрее убежать.
– Ты мне не веришь, да? – подозрительно прищурился Виктор и, шагнув в сторону, перегородил путь к двери.
– Что ты, как можно, конечно же верю, – сказала я и прикрыла глаза.
Почему так – чем сильнее ты стараешься вложить как можно больше убедительных ноток в свой голос, тем фальшивей звучит фраза.
– Тебе что, сейчас доказать, что я исключительно женщинами интересуюсь?! – рыкнул Виктор и, если мне не показалось, эта идея ему пришлась по душе. Он вызывающе ухмыльнулся и придвинулся ближе.
Сглотнув, шарю глазами по комнате, ищу что-нибудь увесистое, чтобы положить рядом. В случае чего, остужу Аблова, треснув его по голове.
Нет, вступать в рукопашную с ним никак нельзя, он в два счета скрутит в бараний рог и на правах победителя возьмет, что захочет.
– Виктор, еще раз повторюсь, у меня с языка слетела несусветная глупость. Уверяю, я не думаю, что ты гей. Прости, если задела. Обещаю, больше такого не повторится.
Постепенно со лба Виктора исчезла вертикальная складка, он немного расслабился, и поза перестала быть угрожающей. Похоже, мне повезло – порывистый шквальный ветер затих, на море опять тишь да гладь.
– В следующий раз, прежде чем что-нибудь ляпнуть, подумай сначала о последствиях, – строгим учительским тоном прочитал нотацию Аблов и отступил в сторону, открывая дорогу к двери. – Иди уже, а то глаза, как у перепуганного олененка.
Уф! Я выдохнула с облегчением и на негнущихся ногах потопала прочь, но далеко уйти не удалось.
Все произошло после фразы, которую сказал Аблов у меня за спиной:
– Хотя, если подумать, зря я тебя отпустил.
После этого заявления Виктор схватил мою руку, дернул к себе, я крутанулась в его направлении и, по инерции и законам природы, врезалась в мужскую грудь.
Глава 19
Очухавшись, я подняла руки, крепко сжала их в кулаки и с остервенением принялась колотить Аблова куда попало. Удары получались слабыми. Когда объект избиения практически под рукой, особо не размахнешься, но и эту радость у меня быстро отобрал Виктор. Он чуть присел, нагнулся и, поддев меня плечом, водрузил на себя. Теперь я болтаюсь вниз головой, отрывисто выкрикиваю гадости в адрес Аблова и понимаю, что меня куда-то несут.
Интересно, куда?
Ответ не заставил себя долго ждать. Уже через несколько минут моя пятая точка встретилась с прохладной поверхностью кухонного стола.
– Ты что, озверину глотнул?! – истошно воплю я, потому как Аблов, нависнув надо мной, наклоняется все ниже и ниже, заставляя в принудительном порядке поменять сидячее положение на лежачее. – Отпусти, гад ползучий! Кому говорю? – последнее слово процедила, уже будучи в горизонтальной плоскости.
– Заткнись ты уже… – низким голосом приказал Аблов, и чувствовалось, что он хотел добавить «и получай удовольствие», но фразу так и не продолжил.
По-хорошему мне бы с силой размахнуться и наотмашь залепить Виктору звонкую пощечину, но сама не знаю почему, притихла и как завороженная, не моргая, смотрю в затуманенные глаза Аблова. Такое ощущение, что он в данный момент плохо соображал, что делает. Взгляд какой-то безумный и вместе с тем горящий желанием.
Мамочка дорогая, он же меня сейчас живьем съест, а если и не съест, то покусает уж точно!
Я резко приподнялась и, давя ладонями Аблову на грудь, отпихиваю его от себя. Однако толку ноль, он даже не шелохнулся, здоровенный ведь мужик, тяжелый, наверняка около центнера весит. Начав активно сопротивляться, я лишь ухудшила свое положение, в Викторе проснулся инстинкт и азарт хищника. А как поступает охотник, когда добыча пытается сбежать? Правильно, лишь крепче ее держит. Вот и меня, распластав, уложил обратно на стол, заведя мои руки у меня над головой, надежно их зафиксировал, удерживая за запястья, а чтобы не брыкалась, придавил телом, да так, что стало тяжело дышать.
– Виктор, да что с тобой, ты…
Я умолкла, потому что он заткнул мне рот, причем поцелуем. Хотя то, что творил Аблов, было не совсем похоже на поцелуй, скорее, больше напоминало попытку с помощью рта, губ и языка вытянуть из меня душу, причем яростно и безжалостно.
Возникло впечатление, что Аблова не один месяц подряд усиленно кормили виагрой, с утра до вечера заставляли смотреть на обнаженных соблазнительно танцующих девиц, но при этом обязывали соблюдать строгий и безоговорочный целибат. А теперь все запреты были сняты, и Виктору попалась именно я, чтобы он мог выплеснуть все свое накопившееся сексуальное напряжение.
Натиск был настолько неистовым, что я понятия не имела, как отделаться от чересчур возбужденного и похотливого похитителя. Пробовала брыкаться, отворачиваться, отползать, но Аблов в физическом плане был настолько сильнее, что этого попросту не замечал и, можно сказать, без помех с моей стороны продолжал настойчиво добиваться своего.
Через какое-то время я с ужасом осознала, что не только смирилась с положением дел, но и подключилась к процессу безумного поцелуя. Более того, я обвила Аблова ногами за талию, одной рукой прижала его к себе за шею, а другой блуждала по его спине и нет-нет, да выпускала коготки. Да что там обнимала… Я постанывала под Виктором не хуже актрисы из фильмов для взрослых.
Аблов стопроцентно не гей, до такого умопомрачительного состояния, в коем я сейчас находилась, может довести только любитель женского пола с большим опытом и глубинным пониманием дамских желаний, имеющий достаточную осведомленность о слабых точках на теле женщины. Как же удалось Виктору принудить меня к поцелую и при этом я ни капли не противлюсь насилию над собой? Да, он прикасается к моим губам и трогает, где захочет, без разрешения, но униженной или оскорбленной я себя почему-то не чувствую.
Окутанная потрясающим запахом Виктора, я то воспламеняюсь от жесткости мужских губ, то млею, когда в них просыпается нежность. С Абловым на столе, как на качелях: то быстро, яростно, ярко, то неспешно, томно и со смакованием момента. Ух, моя интимная жизнь после сегодняшнего дня никогда уже не будет прежней.
– Ведьма, – прошептал Виктор на ухо, одновременно прикусывая его мочку. – В былые времена тебя бы сожгли. Ведьма, – еще раз повторил Аблов, и в который раз подал бедра вперед, эмитируя акт. Я невольно выгнулась и улыбнулась. Слово «ведьма» прозвучало не как оскорбление, а скорее как комплимент.
– А ты наглая, беспринципная сволочь, – сказала я Виктору то, что действительно о нем думала. Хотела и дальше продолжить мысль, но Аблов не дал, закрыв мне рот новым сногсшибательным поцелуем.
Виктор отстранился так же внезапно, как и набросился, он теперь нависал надо мной на вытянутых руках и смотрел, как победитель на поверженного и поставленного на колени врага.
А куда делась его страсть, вожделение, в конце концов, одержимость? Почему взгляд Виктора стал таким ясным, хитрым, но самое странное, спокойным?
Вот же я дурында, Аблов просто доказывал мне, что он не гей, а я растеклась лужицей.
Какой позор!
Повела себя, как не в меру впечатлительная школьница на первом свидании, забыла о стыде, о том, кто такой Виктор и как я оказалась в этом доме.
Стас! Как же я теперь посмотрю в глаза мужу, как смогу целовать его после другого мужчины?
Какая же я дрянь! Стас от меня никогда ничего не требовал, кроме верности, и надо же было именно в этом перед ним провиниться. Хорошо, что хоть точку невозврата не перешла, хотя нет, перед собой надо быть честной, остановилась не я, а Виктор.
– Может, уже прекратишь ухмыляться и наконец снимешь с меня свою тяжелую тушу, – процедила я сквозь зубы.
Брови Аблова взметнулись вверх, но улыбка при этом никуда не исчезла:
– Ишь ты, какая строгая стала, а еще минуту назад была довольная и все тебя устраивало.
– Минуту назад я проводила следственный эксперимент, на практике хотела убедиться, права я была в своих выводах или нет. Могу теперь утверждать, что ты натурал, но не льсти себе, не так уж я была и довольна. Просто притворялась, чтобы ты не подкачал.
Виктор с пляшущими чертятами в глазах медленно начал склоняться. Я сжалась и приготовилась к бою, больше никаких поцелуев. Один раз уже наступила на грабли, второго раза не будет.
– Маленькая врушка, – обдавая дыханием мой висок, с озорными нотками произнес Виктор и рассмеялся.
Я воспользовалась неуемным весельем Аблова и, оттолкнув, выскользнула из-под него, к слову, Виктор не особо препятствовал. Спрыгнула на пол, одернула футболку и рванула на выход, вот только под ноги забыла посмотреть. Напоролась на табурет, запнулась и, ударив коленку, чуть не упала.
– Лера, не стоит так нервничать, – усевшись на столе, пропел Виктор. – Виноватый вид тебе не идет, подумаешь, тоже мне, нагрешила, поцеловалась.
– Обзаведешься женой, тогда и поговорим. Посмотрим, что ты скажешь, если она с кем-нибудь точно так же покувыркается, – морщась и растирая ушибленное колено, пробормотала себе под нос. Такими темпами получая увечья, через пару дней на мне ни одного целого места не останется.
– Удавлю гадину, – прорычал Виктор, очевидно, представив, что гипотетическая будущая жена ему изменила, но потом добавил: – Чтобы претендовать в браке на преданность, надо самому быть честным со своей второй половиной. Разве не так?
– Конечно же так, но…
– Никаких «но» не существует, – перебил Аблов. – Твой муж – чмо, и ты ничего ему не должна. Даже не вздумай считать, что в чем-то перед ним виновата, – как-то чересчур агрессивно заявил Виктор.
– А ну объяснись, что ты имеешь в виду? – Мгновенно забыв, что еще совсем недавно планировала поскорее исчезнуть из кухни, я шагнула в сторону Аблова. – Почему ты так говоришь? В чем опять обвиняешь Стаса? В неверности? Никогда не поверю. Он меня любит.
– Ну да, любит, а еще… – Аблов осекся, на полуслове умолк, самым нахальным образом меня обошел и направился к двери из кухни.
Ну уж нет, если сказал «А», пусть говорит и «Б». Бросившись вслед, я настигла Виктора уже в гостиной, которая не пустовала – на диване развалился Глеб и пялился в телевизор, а Костян у окна разговаривал по телефону.
– Виктор, не смей от меня убегать, мы не закончили.
– Лера, несколько раз подряд удовлетворить девушку я мог в двадцать лет, сейчас, увы, нет. Если так приспичило, подойди позже, а лучше вообще завтра.
– Аблов, ты что несешь?! – заметив раскрытые рты охранников, возмутилась я, но Виктор не остановился и, обратившись к своим исполнителям, принялся и дальше позорить меня.
– Парни, предупреждаю, Лера из породы банных листов, – он ткнул в меня пальцем. – Один раз приголубите, потом не отвяжетесь. Будет продолжать за вами таскаться, добавки выпрашивать. Так что имейте в виду. Осторожней.
Я замерла на месте и глотаю ртом воздух, планирую выплеснуть на Аблова целый ушат чудных матерных слов, пусть только дар речи ко мне вернется, а пока в силу чрезмерного возмущения сделать этого не могла. Я оглядываюсь и ищу поблизости подходящую вещь, чтобы запустить ее в дурную голову Виктора.
Низкий, в деревенском стиле деревянный табурет с кожаной сидушкой показался мне отличной идеей. Оторвав от пола метательное орудие, я несколько раз качнула его в руках, так сказать, взвесила и пришла к выводу – подойдет. Табурет достаточно легкий, чтобы я могла замахнуться, и достаточно тяжелый, чтобы языкатой сволочи стало больно.
Только я занесла табурет над головой, как тут же передумала им пулять. Похоже, из всех присутствующих в гостиной только мы с Абловом неадекватные. Костян, бросив осуждающий взгляд на начальника, отвернулся обратно к окну и, судя по разговору, продолжил заказывать металлические листы. Глебу, в отличие от коллеги, шутка хозяина понравилась, но тоже не сказать, чтобы очень. Он злорадно хохотнул пару раз и снова уткнулся в экран телевизора.
Я поставила табурет на место – зачем тратить нервы на бессмысленные разборки, выпрямила спину, как можно выше вздернула носик и спокойно направилась на второй этаж в «свою» комнату.
