Наташа Эвс
Метанойя. Две стороны Александрины
Глава 17. Первый риск
Перелистнув последнюю страницу магической книги, Костя сосредоточенно посмотрел перед собой. Многое стало понятным, что-то осталось закрытым, но теперь он знал, что нужно делать. Это опасно, но другого выхода не было.
– Ты очень рискуешь, – покачал головой Тоши Кимура, – я уже говорил о точке невозврата из астрала. Можно подумать о других вариантах.
– Учитель, я уже все решил, – отрезал Константин. – Вчерашнее событие на озере показало масштаб, это серьезно. Обещаю свести риск к минимуму, но попробовать я обязан. Надеюсь, вы войдете в мое положение и поймете.
– Понимаю. Ты взрослый парень и знаешь, на что идешь. Последствия невозврата и так ясны, последствия срыва обета тоже известны. Выбор за тобой.
– Я иначе не могу. – Костя опустил глаза на разбитые кулаки. – Теперь не могу.
Тоши Кимура проследил взгляд ученика и глубоко вздохнул:
– Да. Мы выбрали этот путь сами. Духовные воины отдают себя делу, отрекаясь от мирского, и если ты хочешь победить – стисни зубы.
– У меня есть один план, он созрел во время перевода книги, и я хочу его использовать. Но для этого мне нужно найти их через астрал, если там все будет как я думаю, приведу план к действию.
– Хорошо. Можно поработать с обеих сторон, – предложил мужчина. – Ты зайдешь к ним через астрал, я через переход в стене, возможно, получится встретиться. Но прошу тебя, будь предельно осторожен, при любом риске возвращайся. Лучше зайти снова, чем не выйти никогда.
Вызвав Зою для подстраховки состояния подопечной, Костя ушел в свою комнату, раскинул коврик для медитации и опустился на него. Они с учителем договорились перейти примерно в одно время, и парень начал погружение.
Переход удался быстро, но нужная плоскость постоянно ускользала. Константин точно знал, что это та самая, хотя войти в нее не удавалось – плоскость сворачивалась в спираль, чего никогда не было с такими уровнями. Мир «света и добра» хорошо прятали и защищали от посторонних проникновений, потому что там вынашивался приговор миру людей.
Наконец Костя совершил переход, попав в туманное пространство, где со всех сторон слышались голоса, обрывки слов и фраз, они звали его и этим очень отвлекали, не давали сосредоточиться на поиске гнезда, где обитают затаившие злобу духи тьмы.
Плоскость, где был выстроен солнечный мир, имела загущенное пространство, состоявшее из дыма и вязкого тумана, повсюду ощущалась энергия силы, которую собирали с несчастных потерянных душ. Константин чувствовал присутствие тех, кого искал, но переход с астрала затруднял внедрение в эту зону.
Долгое время пришлось блуждать, прислушиваясь к нужным потокам, словно незрячий на ощупь ищет комнату с людьми. Учитель был прав, передвижение здесь было весьма затруднено и отнимало много сил.
Вдруг впереди среди тумана появились обломки досок и деревянных балок, зависших в пространстве и собранных в общую огромную кучу. Костя приблизился, оглядывая сооружение, и нырнул головой сквозь проекцию, там внутри пространство удивительно менялось на солнечный город, очень похожий на тот, в котором он живет.
– Зайти не хочешь? – внезапно спросил голос.
Константин отскочил в сторону и увидел Ментора.
– Твоя проекция? – не растерявшись, спросил Костя.
– Могу научить строить, – улыбнулся блондин. – Это несложно, с твоими-то способностями…
– Свои способности приберегу для особых случаев, – сухо перебил Константин. – Где остальные?
– Где-то здесь, – неопределенно указал рукой Ментор. – Познакомить? Я давно за тобой наблюдаю, ты меня удивляешь, должен признать. Очень возрос, очень. Присоединяйся к нам. С такой силой ты будешь на порядок выше многих, твои возможности откроют кучу нового для тебя, и ты не пожалеешь, гарантирую.
– Не пытайся. Мое возрастание случилось для исполнения единственной цели.
– Знаю, знаю. Что было, то было. А тебе не надоело гневаться? Гнев разрушает. Пришли новые времена, и теперь в приоритете – она. – Блондин двинулся вокруг гостя. – Она выберет нашу сторону, присоединяйся и ты. У нас ты клятв не давал, ничем не связан, поэтому свободен от условностей, твоя мечта здесь ближе, чем кажется. Протяни руку и возьми ее, будь с ней. Признай, что тут единственное место, где это возможно. Разве не стоит принять такой шанс? Стань по-настоящему счастливым. С ней.
Последние фразы перехватили у Константина дыхание. Растерянно глядя вокруг, он пытался остановить ускользающее в пространство сладкое предложение стать счастливым. Где эти слова? Куда они уходят? В каком месте обитают?
– Она уже выбрала тебя, – продолжал Ментор, медленно обходя вокруг. – Осталось тебе выбрать ее. Твоя жизнь больше не повторится, у нее жизнь тоже одна, будь рядом, продли свое счастье…
В этот момент солнечный город оказался вокруг Константина: фонтан, улыбки людей, сиреневая круглая комната. И она. Она улыбается и ждет. И протягивает руки.
– Костя… Пойдем…
Тугой обруч обнял грудную клетку, сжимая и лишая разума, заставляя подчиниться одной мысли – быть здесь.
– Саша… – шепчет он, боясь даже дышать, чтобы не спугнуть сладкое чувство ее присутствия.
Вдруг нечто леденящее вырывает сознание за грань солнечного города, и Константин, захлебываясь, пытается вскочить в комнате дома Александрины, но у него получается лишь обнаружить себя на полу среди залитых водой вещей.
– Успели, – выдохнул Тоши Кимура, опуская пустое ведро рядом. – Успели.
– Принесу тряпки и полотенце, – сказала Зоя и юркнула за дверь.
– Что это? – непонимающе огляделся Костя, смахивая стекающие струи воды со лба. – Учитель, я не понимаю.
Мужчина покачал головой и хлопнул Костю по плечу со словами:
– Рад, что ты вернулся. Надо поговорить.
Чуть позже Константин опустился в кресло, растерянно глядя перед собой.
– Как я мог… Это провал. Мой личный крах.
– Это было предсказуемо, – заметил Тоши. – Мы знаем, с кем имеем дело.
– Все мои труды в ноль. Вся жизнь впустую… Теперь я вижу, что ни на что не годен.
– Не казни себя, – строго сказал мужчина. – Этим только проиграешь. Но тебе очень мешает новая привязанность.
– Если бы новая… – сокрушенно произнес Константин. – Семнадцатилетняя консерва рванула.
– Вот как?
– Я любил ее с десяти лет.
– А что сейчас? – осторожно поинтересовался удивленный Тоши.
Костя смотрел перед собой и молчал. Выворачивать свои чувства ему еще никогда не приходилось, и теперь это было особенно тяжело.
– Жизнь показала, что я бессрочный однолюб, – тихо ответил он.
Мужчина еще более удивился ответу и качнул головой:
– Понял. Тем не менее выбор за тобой. Темный использовал твою ахиллесову пяту, чтобы управлять, они всегда так работают с людьми, ты же знаешь. Видимо, твоя рана очень свежа, поэтому не углядел внедрение. Мы не должны иметь привязанностей, чтобы нас не могли взять врасплох, это закон.
– Учитель, я в сложном положении, – подавленно выдохнул Костя. – Мне тяжело, как никогда. Никакие истязания в Тибете не сравнятся с тем, что я переживаю сейчас.
– Если ты хочешь двигаться дальше, заблокируй это в своем разуме, забетонируй, чтобы исключить даже ростки. Тогда будет толк. Но делай свой выбор. Думай, мой дорогой ученик, думай.
***
– Это было так странно, – шептала мне Зоя. – Он сидел и будто не дышал, пока учитель пытался вырвать его из астрального плена, но все было бесполезно. Тогда мы опрокинули на бедолагу ведро ледяной воды, тут он сразу вернулся. Я уже там все убрала.
– Костя выходил в астрал? – нахмурилась я. – Зачем? Что это значит?
– О, это не ко мне, – ответила кузина и подняла руки. – Меня попросили побыть с тобой, и раз тебе лучше, я пойду, хорошо? Заеду в офис.
– Да, конечно, спасибо. – Я попрощалась, и когда сестра скрылась за дверью, свесила онемевшие ноги с кровати.
Что происходило, пока сон одолевал меня? Выход в астрал может быть только острой необходимостью, зачем Косте понадобилось так рисковать?
Размышления о моем друге оживили воспоминание нашего пребывания на озере. Память выдала картину, где умиротворенные после моего приступа мы сидим, крепко обняв друг друга. Сильные горячие руки держали меня тогда очень нежно и оберегающе, словно показывая, что только это важно и только эти руки смогут защитить меня.
Прихрамывая, я спустилась по лестнице. В гостиной тихо разговаривали ставшие мне близкими учитель и Константин, но, увидев меня, Костя изменился в лице и вдруг поспешно вышел на улицу.
– Что с ним? – недоумевая спросила я.
– Скоро вернется, – заверил мужчина, приглашая присесть. – Как ты сама?
– Неплохо. Только очень мышцы болят, и ноги с трудом слушаются.
Тоши Кимура ощупал мои ноги и покачал головой.
– Думаю, массаж облегчит твое состояние. Константин у нас массажист… Впрочем, лучше я сам займусь тобой.
Мне показалось, что учитель, что-то недоговорил о своем ученике, более того, сменил тему.
– Давно хотел спросить… – замялся мужчина. – Мне известно, что произошло на озере. Скажи, вот в такие моменты ты себя чувствуешь, но не можешь действовать? Или как это происходит?
Я задумалась, пожимая плечами.
– По-разному бывает. Но всегда остается знание себя, даже если ты не владеешь телом. То есть я всегда в себе, но бывает, что очень глубоко, потому что тот, кто внутри, действует помимо моей воли. Он каким-то образом подавляет меня, и я оказываюсь как бы закрытой, все вижу и слышу, но моим языком, руками и ногами управляет другой. А когда он пропадает, я не все помню, но остается ощущение поломки всего тела.
– То есть, у тебя не хватает сил, чтобы управлять собой?
– Да, наступает безволие, бессилие. Как это остановить, не знаю.
– Не ходи на ту сторону. Постарайся. А мы будем исправлять этот духовный порок. Иначе он подчинит тебя полностью, тогда будет очень тяжело.
Я смотрела перед собой и понимала, что мне сложно выполнить это условие. Ведь возникает какой-то зов с той стороны, и меня тянет вопреки всему.
В этот момент входная дверь хлопнула, и в гостиную вошел Костя. Сжимая в руке букетик белоснежных ландышей, он присел передо мной и протянул цветы:
– С возвращением.
Тоши Кимура настороженно перевел взгляд на своего ученика, наблюдая за тем, с каким обожанием тот посмотрел на меня, а после устроился в кресле напротив.
Я растерянно разглядывала цветы, пытаясь угадать, что происходит с моим куратором.
– Спасибо. Как они пахнут!
– Рад, что ты с нами, – кивнул Константин, и его лицо постепенно приобрело то же холодное и отстраненное выражение, что и всегда.
Учитель заметил это и спросил:
– Ты сам в порядке?
– Как всегда, – сухо отчеканил Костя.
– Я как раз говорил Александрине, чтобы она не уходила на ту сторону, а мы попытаемся исправить ситуацию, – пояснил мужчина и обратился ко мне: – Ты ведь понимаешь, что это одержимость?
– Да, – тихо ответила я, понуро глядя на цветы. – Конечно, понимаю. Когда он во мне восстает, до тошноты страшно и противно. Хочется выкинуть его из себя, скорее избавиться.
– Мы должны сделать это вместе, – заключил Тоши Кимура. – В одиночку никто ничего не сможет. Помоги нам.
– Не пускайте меня туда, – попросила я, отчаянно покачав головой. – Прошу вас. Мне не удается пересилить ту тягу.
– Саша, ты сама должна нам помочь, – отозвался Константин. – Когда это начинается, не разрывай связи с нами, цепляйся, борись, слушай наш голос, а не тот, что тебя зовет с той стороны. Это главное, потому что против воли не идет даже… Бог.
Услышав последнее, учитель озадачено оглядел своего ученика и согласился:
– Это так. Против воли тонкий мир не работает. Темные духи могут завладеть и нанести вред только с согласия человека. Звучит странно, но древние прельщают, действуя с самых чувствительных сторон, и люди поддаются. Если быть стойким, отсекать любое общение с темным миром, уметь отказываться – они бессильны. Но стоит уделить им внимание – пропало дело, чего стоит один Морок, которого знаете под именем Ментор. Этот древний так искусно пользуется духовными ранами людей, что даже не заметишь, как он заморочит и внедрится в разум, подавая то, что человек хочет, но по разным причинам не может иметь. – Учитель посмотрел на меня и постучал кончиками пальцев по подлокотнику дивана. – Ты упоминала про историю с матерью, Ментор этим сразу воспользовался, подал тебе ее в лабиринте, затем на площади, он зацепил тебя на крючок, и ты добровольно заглотила его.
– Но ведь я хотела найти маму, поэтому его старания увенчались успехом.
– Вот ровно об этом и говорю. Для темных душевные раны человека, как ведро крови в океане для акул. Они этим и кормятся, но мало того, они губят душу, ведут к погибели. От них нужно бежать, и лучше всего, не оглядываясь.
– Боже… Если бы знать об этом раньше, – прошептала я, закрыв глаза. – Сколько раз мы с друзьями добровольно шли к ним в руки. Двое ребят теперь потеряны. Для нас это были игры.
– А сколько других молодых играют в такие игры, – печально произнес Константин. – Вызывают духов, шутят с ними, долго смотрят в бездну, а потом бездна начинает смотреть на них.
– Для освобождения одного мы теперь и объединились, – заключил Тоши Кимура, глядя на меня. – Буду откровенен с тобой, у нас есть план: закрыть тебя от внедрения верховного и разрушить портал в твоем доме. Для начала – это.
– Верховного? – переспросила я.
– Подозреваю, что Самаэль рвется в наш мир, – пояснил Костя. – Это один из верховных древних с темной Изнанки, а Саймон, Даниил и Ментор его руки, которыми он совершает действия. Эта тройка как части Самаэля, каждый для исполнения своей роли. И они неразрывны.
– Неужели все это происходит со мной… Почему нельзя отмотать пленку жизни назад и начать иначе? Чтобы ребята были живы, и все счастливы. Как легко можно испортить судьбы многих.
– К сожалению, – развел руками учитель. – И я не избежал общения с тьмой, а ваши с Костей матери, Агата и Елена, очень долго смотрели в бездну. Но надежда есть: нам дано время, и мы можем использовать его для исправления.
– Мне очень страшно, – снова прошептала я, обхватив себя руками. – Что-то сильное приближается, и с каждым днем это ощущение растет.
– Пока ты можешь слышать, добавлю, – сказал Константин, – что грядущая завершающая инициация позволит войти верховному в твое нутро и поработить душу. При худшем варианте – он внедрится в ребенка внутриутробно, и тогда порабощена будет его душа, а это даст древнему автоматическую возможность перейти на нашу сторону, в человеческий мир, ведь плоть он получит. С таким сценарием Самаэль будет действовать руками твоего сына, перетащит сюда свою свиту, а это никак не меньше тринадцати сильных духов, и тогда наши шансы скатятся к нулю.
Не выдержав, я закрыла лицо руками. Хотелось скорее проснуться, потому что все происходило как в каком-нибудь телевизионном триллере, только попкорн на этот раз был совсем не у меня.
В этот момент учитель присел рядом и приобнял меня за плечи со словами:
– Мы все будем стараться, правда? Если наши действия окажутся неразрывными между собой – мы победим.
– Вы знаете, что нужно делать? – спросила я, с надеждой посмотрев на помощников.
– Не на сто процентов, но план есть, – ответил Константин. – Точно рассчитать действия сложно, когда дело касается духов злобы, потому что они непостоянны и легко меняются.
– Тебе необходимо нам доверять, – добавил Тоши Кимура. – Заставь себя, когда захочется забыть об этом.
– Не хочу забывать. Хочу прежней спокойной жизни. Помогите мне.
– Вот это другой разговор, – мужчина сжал мое плечо, – все постараемся. А сейчас давай начнем массаж на ноги. Через час я должен быть в клубе.
После массажа мне захотелось увидеть Костю, который ушел в свою комнату на первом этаже. Несмело постучав, я услышала разрешение войти и приоткрыла дверь.
– Позволишь?
Намеренно бросив взгляд мимо меня, Константин почти равнодушно пожал плечом:
– Это твой дом, ты вольна делать, что захочешь.
– Да, но пока эта комната числится твоей. – Я прошла и остановилась в центре, наблюдая, как мой, еще совсем недавно открытый друг, прячет от меня глаза. – Скажи, зачем ты выходил в астрал? Это ведь не та деятельность, которой ты занимаешься.
– Это часть моего плана.
– Не хочешь рассказывать? Что-то произошло, это так явно видно, но ты снова закрылся. Поговори со мной.
Костя упорно молчал. Опустив глаза и внутренне с чем-то борясь, он словно защищал некую скрытую от всех драгоценность.
Я оглядела его, печально отметив, что мы вернулись на тот же уровень отношений, когда мой духовный куратор был отгорожен крепкой стеной, заглянуть за которую невозможно.
Постояв еще минуту в тишине, я развернулась и пошла к двери.
– Прости, что потревожила.
– Стена не пускает меня, – вдруг отозвался Константин, когда мои ноги шагнули за порог. – Я нашел путь в обход, у меня нет другого выхода.
Пришлось развернуться и снова войти в комнату.
– Ты ищешь их через астрал?
– Уже нашел.
– Невероятно… Там что-то произошло? Почему учитель выводил тебя водой?
– Морок постарался. – Костя скрипнул зубами. – Я не был готов и попался.
– Чем он тебя зацепил?
– Уже неважно. Больше не повторится.
Помолчав, я вздохнула:
– Так понимаю, это все. Больших откровений можно не ждать. Ладно, ты знаешь, где меня найти.
На это Константин опустил голову, подтверждая мои слова.
Поднявшись в спальню, я упала на кровать. Чувство одиночества снова заполнило меня пустотой, и захотелось плакать. Словно во всем мире я одна, и нет человека, к которому можно прижаться и успокоиться. Почему-то, сделав звонок маме Кирилла, я поехала на кладбище и долго сидела у могилы отца своего ребенка, разговаривая с ним и жалуясь.
Крик вороны заставил очнуться, а за несколько метров от меня вдруг появился мужской силуэт. Это был Костя.
– Что ты здесь делаешь? – спросила я, поравнявшись с ним. – Следишь за мной?
– Да, – спокойно ответил Константин. – Это моя обязанность, мы договорились.
– О чем договорились?
– Мне нужно быть рядом. Всегда.
– Только от этого как-то не тепло, – буркнула я.
– Я не тот человек, который подарит тепло. У меня другие задачи.
– Никогда не думала, что скажу это, но сейчас бы все отдала, чтобы Кирилл был жив. Уверена, он согрел бы меня в такой трудный период. Все больше я понимаю, что относилась к людям поверхностно, как к само собой разумеющимся элементам. Теперь пожинаю плоды.
– Тебе настолько плохо? – спросил Костя.
– Да. Мне плохо. Только после смерти Кирилла, я поняла, что он значил для меня, потому что если бы он был жив, поддержал бы. Кроме него у меня, как оказалось, никого нет.
– Прости.
– За что?
– За то, что не могу быть другим для тебя.
– Наверное, я просто опоздала. Кто знает, если бы в школе вела себя иначе, возможно, сейчас этого разговора не было. Ты очень хороший, заботливый друг, интересный собеседник и красивый парень, а я… просто дура.
– Саша, все, что мне можно, это быть рядом с тобой и охранять от беды. Могу поддержать тебя в рамках своих возможностей, прошу понять.
– Тогда просто обними меня, – сказала я, шагнув вперед.
Константин осторожно прижал меня к себе и напряженно выдохнул.
– Душевные раны тяжелы, – глухо отозвался он. – Мне жаль, что они мучают тебя.
– Особенно, когда ты чувствуешь себя одиноко. Тебя когда-то мучили душевные раны?
– Мне знакомы эти чувства.
– Это в прошлом?
Костя помолчал и тихо ответил:
– К сожалению, это сопровождение моей жизни.
– Так ведь тяжело жить. Как жаль, что я не могу быть твоим другом, чтобы разделить такие моменты.
– Саша, ты уже мой друг. – Константин с несвойственной ему нежностью оглядел мое лицо.
– Тогда я хочу разделить твои душевные раны. Тебе осталось только впустить меня в свою жизнь.
Мы стояли и смотрели друг другу в глаза, позабыв, что находимся на кладбище.
– Поехали, – вдруг сказал Константин и потянул меня за руку.
Через пару минут мы мчались на машине в направлении нашего поселения. Я молчала и поглядывала на Костю, пытаясь угадать его настроение, которое, собственно, угадать всегда сложно.
Проехав мою улицу, автомобиль остановился на самом краю городка у серых металлических ворот большого одноэтажного дома. Константин вывел меня за руку и потащил внутрь.
– Что ты делаешь? – удивилась я, когда очутилась в просторном холле.
– Впускаю тебя в свою жизнь, – ответил он. – В этом доме когда-то жила счастливая семья Равинских. И мы думали, это навсегда.
Я растерянно огляделась, понимая, что сейчас Костя перешагивает через себя и ломает стену между нами.
– Можешь прогуляться, не стесняйся.
– Лучше покажи, что сам считаешь нужным.
Мы обошли почти все комнаты, кроме одной, которую Константин оставил напоследок.
– Это комната моей мамы, – объявил он, пропуская меня внутрь. – Здесь мама жила до замужества, а после комната осталась ее кабинетом.
– Какая красивая женщина! – восхитилась я, разглядывая фото в рамке на стене, где запечатлелась вся семья. – Твоя мама… Ты не похож на нее.
С фото смотрела тонкая улыбчивая блондинка, обнимающая юного сына Константина и приятного темноволосого мужчину.
– Да, я пошел в папину породу, – сухо произнес Костя. – По всем возможным параметрам. Если бы унаследовал мамины черты, тебе было бы легче со мной.
– Теперь мне практически знаком твой отец, – заметила я, разглядывая толстую затертую тетрадь, обмотанную кожаным ремешком. – А это похоже на личный дневник.
– Угадала. Мамин дневник. – Константин помолчал, грустно глядя на тетрадь. – Отсюда стали известны некоторые события, которые мама либо не успела рассказать, либо скрыла.
– Это может нам помочь?
– Никто не задается вопросом, откуда взялась книга, с которой начались беды. Между тем, это важная деталь, если хочешь победить врага – бей в голову. И желательно смертельно.
– Твоя мама знала что-то?
– Здесь написано, что Агата Барковская нашла книгу на археологических раскопках. Ты знала, что твоя мама входила в выездную группу?
– Нет, – я растерянно моргнула, – папа об этом не говорил.
– Это было до знакомства с Алексисом. И Агата скрыла факт находки, потому что книга на нее особенно подействовала, образовалась некая связь, которая позволила артефакту остаться необнародованным.
– Откуда твоя мама знала такие подробности?
– Она более тесно общалась с Агатой, чем все. Похоже, их сблизила страсть к потустороннему. Я сам изучил дневник не так давно, решил, что он может содержать важную информацию, и не ошибся. Познакомился с книгой поближе, начал переводить текст… – Константин задумчиво покачал головой. – Я держал ее в руках. Она действительно необычная, словно живая. Но ее необходимо уничтожить, не сейчас, а после завершения нашей операции. Думаю, я нашел в ней ответы на вопросы, хочу ими воспользоваться, только нужно четко представлять свои действия, иначе можно погибнуть.
– Ты доверил мне такое сокровенное. Хотя совсем недавно даже разговаривал сквозь зубы. Что с тобой происходит?
– С тех пор, как я вернулся с Тибета, в этот дом никто чужой не входил. – Костя печально оглядел комнату матери. – Ты первая за много лет.
– Тогда почему я здесь?
– Ты не чужая, Саша. Совсем не чужая.
Я опустила голову, было тяжело на душе. Последнее время меня посещала мысль, что моя жизнь могла сложиться иначе, возможно, была бы счастливой. Не отталкивай я людей своим напускным высокомерием, у меня были бы другие пути, было бы много друзей, любимый человек и искренние отношения. А сейчас я словно пытаюсь ухватиться за разбитые куски своей жизни в надежде соединить их, что-то поправить. Было стыдно признаться самой себе в том, что Константин мне очень нравится, но это приходилось подавлять, ведь между нами большая пропасть. Беременная дама, которая раньше не обращала никакого внимания на парня, вдруг воспылала к нему чувствами, и теперь он должен все бросить, перешагнуть через многое и встретить ее с распростертыми объятиями. Смешно. Самое главное, у моего духовного куратора был запрет на личные отношения, об этом говорилось не раз, он принял целибат, и теперь для него это закрытая тема. Ну почему, когда до меня дошел смысл жизни, ее стало поздно менять? Почему все так.
– Тебе плохо? – Константин склонился, заглядывая в мое опущенное лицо.
Я сокрушенно вздохнула:
– Наверное, да. До меня поздно дошел смысл жизни, менять уже нечего, потому что все ценности я растеряла. Обидно просто.
– Саша, о чем ты? Немного подожди, мы очистим тебя, закроем портал, родится твой сын. Все наладится. Ты молода, красива, самодостаточна, жизнь продолжится.
– Даже если так, какая это будет жизнь? – Я с тоской посмотрела в окно. – Жизнь, в которой уже не будет Миланы, Артура, Кирилла. Жизнь, в которой не будет тебя.
– Куда же я денусь, – попытался пошутить Константин.
– Ты выполнишь свою миссию, и мы снова разойдемся по разные стороны. Это очевидно. Признаюсь, я очень привыкла к тебе, сейчас мне кажется, ты всегда был рядом, а потом все закончится, и твое пребывание в моем доме, и твоя опека.
– Привычки со временем проходят, – с болью произнес Костя.
– Возможно. Только ты для меня не привычка. Но объясняться и оправдываться поздно. Сама виновата, буду терпеть до конца своего века тот вариант, который заслужила.
– Это очень личные пласты жизни. Либо ты их принимаешь, либо они мучают тебя все годы.
– Да. Ты прав. – Я оглядела мужественное лицо Константина, желая запомнить каждую его клеточку. – Прости меня. За прошлое, прости.
– Саша, ты ведь ничего не сделала.
– Вот именно. Ничего, – с горечью подтвердила я.
– Послушай, жизнь непредсказуема, ни ты, ни я не знаем будущего, многое может измениться. – Костя сжал кулак и вдавил его в стол. – Мы каждый день просыпаемся новыми, и наша жизнь может поменяться в любой момент.
Наблюдая за своим другом, я осторожно заметила:
– Мне кажется, тебя что-то мучает, ты страдаешь, и это чувствуется все больше. Как бы мне хотелось помочь, но ты по-прежнему хранишь свою боль глубоко внутри.
Константин печально закивал, словно соглашаясь со мной:
– Пусть она там и остается. Глубоко. Внутри.
– Не оставляй меня, – сдавшись, попросила я. – Не исчезай из моей жизни. Будь в любом качестве: друга, соседа, знакомого… Все равно, лишь бы ты был.
Наступила долгая пауза, когда мы смотрели друг другу в глаза. Было очень тихо, и мне казалось, что слышно мое колотящееся от волнения сердце. Да, я волновалась, потому что никогда еще не вела себя так, как сейчас. Костя повлиял на мою жизнь, его появление изменило мои взгляды и ценности, расставило приоритеты иначе, и теперь мне предстояло жить по-новому. Только пугало его возможное отсутствие в моей судьбе.
– Хорошо, Саша, – Константин постарался улыбнуться, – не исчезну. Пусть так, если тебе будет легче с таким грузом, как я.
– Мне будет легче. Ты новый период в моей жизни, лучший период, без тебя я ничто.
– Это неправда. Ты сильная. Там, где другой давно бы уже сломался, ты стоически выдерживаешь. А я так, для поддержки.
– Нет, Костя, все наоборот. Ты не даешь мне уйти на ту сторону, с твоей помощью я остаюсь здесь и все еще остаюсь собой. Хотя они зовут меня, постоянно зовут, и мне страшно, потому что впереди последняя инициация. Я ведь понимаю, что происходит, но тот, кто внутри, временами делает мне инъекцию, и происходит анестезия ума и чувств.
Константин нахмурился.
– Они и сейчас зовут?
– С большой силой, – подтвердила я. – Это почти невыносимо. Мне сложно сдерживать себя. Боюсь, скоро наступит момент, когда я уйду к ним, и ничто меня не остановит, потому что на завершающую инициацию они поставили все. Она важна для них.
– Она страшна для всех, – добавил Костя. – Тогда нужно ускоренно действовать. Поехали домой.
