Наташа Эвс
Метанойя. Две стороны Александрины
– Я изменился, – сухо объявил Константин, закончив массаж и протянув мне салфетку для удаления масла с кожи. – И мои планы.
Откровения духовного куратора сбили меня с толку, потому что раньше было сложно понять его, а теперь стало совершенно невозможно.
Меня все чаще посещали угнетающие мысли о будущем, вот сегодня все так, мы видим друг друга, общаемся, радуемся и грустим, а скоро, возможно даже завтра, это изменится. Какое будущее ожидает нас? Где будет Костя? Что станет со мной? А если Самаэль завладеет мной, вернусь ли я? Получится ли у моих помощников освободить меня и завершить сеанс, закрыв переход? Родится ли мой сын, и если так, что сделает с ним Самаэль? Мой маленький Марк, каким ты будешь? Как встретит тебя этот сложный мир, ведь ты не такой, как все. Ты обратник. Неужели тебе уготована участь сосуда для верховного духа тьмы?
Они ждут царя. Какие страшные слова. Эти слова несут смерть. Как мне уберечь тебя, сынок? Сам того не зная, ты даешь мне силы для борьбы. Но мне очень страшно. Мой маленький Марк. Прости меня.
Какие странные чувства зарождаются во мне – любовь к нерожденному сыну. Что это? Материнский инстинкт, о котором совсем недавно я не знала? Во мне растет ощущение, что Марк это самое большое сокровище, которое нужно оберегать и защищать. Даже ценой своей жизни. А может быть, это отголоски королевы, которая призвана защищать своего будущего царя? И она не отступит от этого, что бы ни случилось, потому что Марк для них тоже самое большое сокровище и долгожданный пропуск в наш мир.
В один из дней, когда учитель вернулся, был назначен сеанс отца Адриана, и я переживала, как все пройдет.
Когда все были в сборе, мы расположились в гостиной, занавесили окна, мягкую мебель отодвинули к стенам, зажгли много свечей. Меня положили на расстеленный плед на полу, запястья обмотали ремнями, держа мои руки по разные стороны, и отец Адриан начал читать, предварительно покадив комнату ладаном.
Я смотрела в потолок и думала о том, как мне хочется жить обычной жизнью, пусть самой простой, но чтобы не знать о потустороннем, о страшных древних духах, о спиритических сеансах, заканчивающихся внедрением темной силы в наш мир. Люди легкомысленно думают, что это игра, в которую поиграли и забыли, но это не так. Все очень серьезно, любое соприкосновение с тьмой впускает эту тьму, и впоследствии она все больше окружает нас и наших близких.
Вдруг меня словно окатило кипятком, затем снова и снова. Я очнулась и попыталась вскочить, но мои руки в ремнях держали Константин и учитель с обеих сторон. Отец Адриан окроплял меня кистью со святой водой и постоянно что-то бубнил на своем церковном языке. Мне это не понравилось, и я попыталась вытянуть руки из оков помощников, но они крепко сцепили мои запястья.
– Держите! – крикнул им седой клирик, видя мое тревожное состояние, и продолжил чтение.
– Дайте мне подняться! – возмутилась я. – Что вы делаете?
– Именем Господа нашего… – раздался голос старца, он снова махнул на меня кистью, от чего меня затошнило.
– Мне больно, – взмолилась я, глядя на Костю. – Зачем ты это делаешь?
– Погуби Крестом Твоим борющия нас! – продолжал отец Адриан, передвигаясь вокруг и окропляя меня кистью.
Его чтение превратилось в нестерпимую боль, которую хотелось прекратить во что бы то ни стало. И я сама не понимала, отчего это, потому что еще чувствовала себя собой, но состояние мое ухудшалось.
– Отпустите меня! Прекратите это, прошу вас! Костя, помоги мне…
– Саша, потерпи еще, потерпи, так надо, – виновато шептал Константин, оглядывая меня.
– Не говори с ней! – строго крикнул отец Адриан, продолжая безостановочно читать.
На каком-то месте текстов мне стало просто невыносимо, казалось, что изнутри меня обжигал нестерпимый огонь, воздуха катастрофически не хватало, я раскрывала рот, пытаясь вдохнуть, но это не помогало. Жуткое ощущение клаустрофобии в этот момент забило меня в конвульсиях, мучительная тошнота усилилась, как вдруг я ощутила, что внутри зашевелилось черное облако, распрямляя и растягивая свои щупальца по всему моему телу. Не выдержав, я закричала:
– Оно очнулось! Хватит! Хватит, прекратите! Больше не надо!
Но старческие губы продолжали шептать:
– Яко исчезает дым, да исчезнут, яко тает воск от лица огня!
– Мне плохо, помогите! – Я извивалась, выкручивая руки. – Оно очнулось!
– Ада Победитель! Яко избавлься от вечныя смерти…
– Отче, ее тело поднимается! – заметил Тоши Кимура.
– Держите! – приказал старый клирик и обратился ко мне: – Назови свое имя!
Меня вдруг судорожно сотрясло, и я посмотрела на окружающих со словами:
– Глупцы. Как же вы смешны.
– Имя! – грозно повторил отец Адриан, шагнув ближе.
– Наклонись, шепну тебе на ушко, – прорычала я.
– Ты оставишь этот сосуд! Именем Господа!
– Зачем ты позвал меня? Сообщить свое никчемное желание? Этот сосуд нам обещан! Агата сама отдала ее, так что уйди прочь.
– Агата заплатила за ее свободу заместительной жертвой. Ты должен уйти.
– Я не уйду, она наша, – вырвался из меня хрипящий голос. – Королева открыла переход своей волей, теперь все будет иначе. Она была наша с момента зарождения, а ты, проклятый схимник, думаешь, что имеешь на нее какое-то право! Нет у тебя никаких прав!
Мое тело начало подниматься вверх, натягивая ремни. Видя это, отец Адриан заговорил на непонятном языке, который был для меня словно пламя. Крестя распятием и окропляя святой водой, седой клирик распространял огонь слов по всему моему телу, мучая и иссушая.
– Проклятый! Проклятый! – закричала я, извиваясь и страшно воя, словно изломанный зверь. – Сгоришь в аду!
– Да сколько же можно? – с отчаянием выдохнул Костя.
– Держи ее, – бросил Тоши Кимура, – как сказано было: что бы ни происходило.
От выкриков отца Адриана мне стало так плохо, что начало пропадать зрение. Что-то во мне металось и рычало, наводя ужас на помощников, сдерживающих мои руки. Но не они сейчас удерживали меня, а слова, произносимые седым старцем, и эти слова были понятны только тому, кто сейчас рвался внутри меня.
– Приказываю тебе покинуть этот сосуд! – повелительно крикнул клирик. – Выйди!
– Даже если и так, ты проиграешь, проклятый схимник! – вырвалось у меня. – Она вернется, увидишь! Королева сделала выбор своей волей. А мы будем ее ждать. И вернемся к вам с царем!
В этот момент я упала на пол, как тряпка, больно ударив затылок.
– Аминь, – устало произнес отец Адриан. – Слава Тебе, Боже наш!
– Это все? – обеспокоенно спросил Константин, поглядывая на клирика.
– Кажется, получилось, – осторожно заметил Тоши Кимура.
– Попей, Сашенька, – старец протянул маленькую кружечку с красным крестом, – это успокоит. Отвяжите ремни.
Я пыталась что-то сказать, но язык словно онемел. Выпив содержимое кружки, постаралась произнести снова, но у меня не получилось, будто никогда не разговаривала.
– Все пройдет, – по-доброму кивнул отец Адриан, угадав мое состояние. – Тебе нужно поспать. Константин, организуй это, а мне пора возвращаться. Оставайтесь с Богом.
Я с трудом поднялась, и, пошатываясь от слабости, направилась к лестнице, но Костя остановил меня, взял на руки и отнес в комнату.
Ощущение телесной слабости и немоты напугало меня. Прикрывшись пледом, я вдруг расплакалась. Не иметь возможности произнести слово, подействовало угнетающе. Тут же открылась дверь, и в спальню вбежал Константин.
– Саша, тебе плохо? – спросил он, стягивая плед с моей головы. – Что с тобой?
Я глотала слезы, с содроганием утопая в какой-то внутренней пустоте, и не в силах объяснить, что чувствую, как вдруг ощутила: ко мне возвращается умение говорить.
– Просто… Просто стало страшно. Очень страшно. Я… Дай мне руку, пожалуйста.
– Конечно. – Костя присел на край кровати и обнял мою протянутую ладонь горячими пальцами.
– Мне так страшно… И никого рядом нет, я одна. Никого рядом…
– Я рядом, – твердо произнес Константин. – Всегда буду рядом, мы же договаривались, помнишь?
– Не оставляй меня. Не бросай, они убьют… убьют меня и Марка…
– Саша, успокойся. Никто никого не убьет. Не раскисай, они этого и ждут, твои слабые места тут же заполнят собой. Не позволяй им это. Мы еще поиграем с Марком в футбол. Обещаю, слышишь?
– Да, спасибо. Хорошо, что ты есть, – вытирая слезы, прошептала я. – Ты самый близкий мне человек, самый лучший, я… Я полюбила тебя, прости… Ничего не говори, просто хочу, чтобы ты знал. На всякий случай.
Мои слова подействовали на Константина как электрошок. Он вздрогнул и посмотрел на меня, раскрыв глаза, но спустя мгновение, принял более холодное выражение лица.
– На всякий случай? Саша, не думай прощаться со мной, не сработает. Мои обещания быть рядом – в силе.
– Неизвестно, что будет дальше. Мне кажется, я не выдержу. Это выше моих сил, я устала, Костя… Я устала…
Константин оглядел меня, пересел ближе и неожиданно крепко обнял.
– Я буду там же, где ты, – еле слышно произнес он. – Буду там же. Я помогу тебе, не бойся.
– О чем ты говоришь? Где «там же»?
– Время покажет. Все покажет время.
***
– Что скажете, отче? – спросил Тоши Кимура по дороге.
– На сегодня мы выиграли, – вздохнул клирик. – Но темная сила просто так не оставляет человека, духа тьмы сложно изгнать окончательно. Чувствую, это только начало. Нам необходимо попасть в момент между полным вхождением в Александрину и до внедрения в ребенка. Если это тот темный, о котором думаю, дело серьезное.
– Саша может избежать последней инициации?
– Сожалею, но духовное заражение налицо. Она уйдет по зову. И вот тут нужно подловить период до поражения нерожденного дитя. Будем выжимать из темного все, чтобы освободить Сашеньку, и после сразу же закроем переход.
Глава 22. Метанойя
Константин сидел в своей комнате, обхватив голову руками. Он знал, что делать, но исход мог быть непредсказуемым. Ломая себя и все наработанное за свою жизнь, парень свернул на иную дорогу, зная, что его поступок не поймут, но это был путь к подсознательной скрытой мечте, и отступать не хотелось.
Вся жизнь протекала бок о бок с этой стороной, которую он запрещал себе, ведь Константин обещал бороться. Но теперь все изменилось, шаг уже сделан, перестройка сознания началась.
Глубоко вздохнув, Костя раскинул коврик для медитации и погрузился, чтобы войти в уже привычную плоскость.
– Как хорошо, что ты здесь, – заметил Ментор, появившись из туманного лабиринта. – Все хотел спросить. Вот что-то не чувствуется мое превосходство над Александриной. Как это понимать?
– Ощущение такое, что это я древний бесплотный дух, знания которого превосходят человеческие. А не ты. – Константин качнул головой, глядя на Ментора, застывшего в ожидании ответа. – Душа будет твоей после коронации. Сейчас идет противоборство, ваш долгожданный результат воплощается, и тот сосуд, который займет королева, готовится для этого события. Когда королева вступит в права, душа будет изгнана, и наступит твое время. Тебе нужно просто подождать.
Ментор обошел гостя, с подозрением прищурившись.
– Ладно. Подожду. Это я умею.
– Ты всегда будешь относиться ко мне так? – усмехнулся Костя. – Это потому что я человек?
– Доверять сложно. Ты прав, ни один человек не предлагал мне душу во владение.
– Знаю, ты давно мечтал меня заполучить. Теперь я здесь, хочу соединиться с вами, отдать свои силы и способности в общий оборот, но ощущение, что я совершил ошибку…
– Все, все! Брат! Я понял! – подскочив, перебил Ментор. – Ошибки нет, все правильно. Ты будешь нашим изумрудом, представлю тебя остальным.
– Неужели, – съязвил Костя. – Как же я заслужил эту высокую почесть.
– Ой, как ты мне нравишься! – блондин тряхнул головой и тут же сделал серьезное лицо: – Наша тайна с душой останется нераскрытой? Хотя бы пока.
– Закрываешь этот поток от своих? Понимаю. Не волнуйся, Морок, твоя тайна может остаться нераскрытой навечно. Мне все равно, я преследую другую цель, более эгоистичную.
– Мы с тобой подружимся, нутром чувствую! – дернул бровями довольный Ментор. – А вот и братья, мы на месте.
Впереди появились Даниил и Саймон, они оглядели гостя, и главный заметил:
– Тебе конкуренция, брат, ты можешь уступить в звании «искатель жемчуга», посмотри, какой сюрприз устроил Ментор.
– Да, я привел его к нам! – Блондин победно вскинул руки. – Это произошло, он хочет соединиться.
– Наверное, не нужно говорить, как мы тебе рады, – обратился Саймон к Константину. – Если это добровольное желание.
– Не вижу на себе наручников, – холодно ответил Костя.
– Ты гордый или просто злой? – Даниил вопросительно склонил голову, разглядывая гостя. – Весь закрытый, колючий. Ты боишься нас?
Константин медленно оглядел всех и усмехнулся:
– А вы меня? Еще немного и я разочаруюсь в своем выборе. Не думал, что вы настолько похожи на людей.
– Что я говорил? – радостно вздохнул Ментор. – Он неповторим.
– Псс… – Даниил щелкнул пальцами. – Мы и люди – разные понятия. Но ты мне нравишься, в тебе сокрыта бомба.
Саймон внимательно смотрел на Константина, прищуриваясь, словно прислушиваясь к нему.
– Что ты такое? – спросил он. – Ты не похож на других. И в тебе шифр, ты сам это сделал?
– Не думаю, что вы нуждаетесь в простофилях, похожих на других. Мои способности – результат всей сознательной жизни. И я знаю, что вы заинтересованы во мне. Моя же заинтересованность в вас, вам давно известна. Моя тяга к вам была как на ладони, мое взросление отслеживалось вами. Тогда какого сейчас происходит?
– Да, хватит мучить его, братья! – Ментор умоляюще сложил руки. – Мы прогуляемся с новым братом.
– До «брата» нужно дойти посвящением, – заметил Даниил.
– Без проблем, – отрезал Костя. – Где и когда?
– Сначала коронация королевы, – Саймон хрустнул пальцами, – затем посвятим тебя. Будь с нами. Ты сделал правильный выбор.
Даниил с подозрением оглядел гостя и спросил:
– Ты изменил свои планы, ведущие к мечте?
– Нет. – Константин обвел тяжелым взглядом мутное пространство. – Мечту изменил.
– Расскажи мне что-нибудь, – попросил Костя, оказавшись с Ментором наедине. – Для образования.
– Например?
– Что-нибудь о нашей королеве.
– Я покажу, – широко улыбнулся блондин.
Константин увидел темноволосую девушку. Она входит в астрал и общается с Саймоном, она умело медитирует и все время тянется к переходу, думая только об этом. Ее знают Ментор и Даниил, знают остальные невидимые братья, среди которых много с алой лентой на левом запястье. Девушка выглядит счастливой. Это Агата Барковская. И скоро в ее чреве зарождается плод, с которым она продолжает астральные переходы и проходит инициацию. Девушка настолько сильна и устремлена, что своей неуемной настойчивостью открывает пространственный портал в ад. Восторженная от происходящего, она обещает свое продолжение в долю от себя, как наследие, и проходит новое посвящение с передачей прав на своего нерожденного ребенка в общую семью мира, без которого уже не мыслит существования. У Агаты рождается дочь, эта девочка завещана огромной семье, гигантскому разуму, который с тех пор ждет свою «награду». Но теперь у Агаты начинаются приступы отчаяния, и спустя годы она выполняет обряд заместительной жертвы, отдав свою душу в обмен на душу дочери. Ад принимает этот обмен, но продолжение Агаты идет по ее стопам, и скоро этот мир встречает завещанную Александрину. Девушка так же устремлена и талантлива, как мать, и, имея во чреве ребенка, проходит особенную инициацию, готовящую ее к коронации.
– Она необыкновенная, – восторженно произнес Ментор. – Наша королева заставляет содрогаться даже меня. Скоро произойдет слияние, и это будет началом нашей победы. Царь поведет нас в новую эру.
– Наша королева удивляет и меня, – согласился Костя. – Рад, что скоро я стану частью вашей семьи. Только о царе мне ничего не известно. Кто он?
– Это будет новое слияние. Выражаясь по-вашему, наш мозг выбрал ваше тело для расширения деятельности.
– Мозг? Это Самаэль?
– О, да. Наш папа, – гордо произнес Ментор.
– Какое тело он выбрал?
– Только то, что нам завещано. Мы чужого не берем. Наша королева породит царя, и мы станем свободны.
– Ребенок Александрины будет соединен с Самаэлем? Это и есть царь?
– Так точно, брат. Ты не представляешь, как давно мы ждали этого момента.
– Ты зачастил в астрал, – заметил Тоши Кимура, глядя, как Костя молча сворачивает коврик для медитации. – И тебе удается обходить лимб. Это определенный успех. Что нового узнал? Можешь что-то освежить?
– Нового ничего, – сухо ответил Константин. – Все это нам уже известно. Коронация Саши с вытеснением ее души, слияние верховного с нерожденным. Рождение царя. Разрушение духовного мира на нашей стороне.
Мужчина внимательно посмотрел на своего ученика.
– Костя, ты самый сильный из моих выпускников, которых я когда-то обучал. Ты талантлив и целеустремлен, ты всегда был осторожен в поступках и словах, я знаю тебя очень давно, и сейчас ты не похож на себя. Что с тобой происходит?
– Все в рамках нормы, – пряча глаза, ответил Константин. – Вам не нужно переживать.
Тоши Кимура покачал головой:
– Надеюсь, что так. Очень хочется верить.
***
Рано утром я подошла к окну спальни, чтобы посмотреть, насколько сильный дождь накрыл городок вот уже на добрые полчаса. Раньше я не любила осень, с приходом этого времени года у меня начинался анабиоз и длился до самой весны. Теперь же осень мне нравилась, не знаю, что изменилось, но все в ней успокаивало меня, настраивало на философский лад, и каждый опавший лист, каждая капля дождя, тяжелые серые облака, холодный запах мокрой земли – казались прекрасными и близкими.
Возможно, это мои последние дни жизни в своем разуме. Как страшно потерять себя и заранее знать об этом. Как меня угораздило во все это попасть? Хотя причина понятна: бездумное решение в молодости. Всего один шаг… И такие последствия. А если я стану причиной бед многих людей? Или, того хуже, это будет Марк? Воцарившийся верховный дух тьмы в теле моего сына… Даже думать страшно об этом, не то что допустить в реальность.
Что же мне делать? Разве у меня есть варианты? Такое ощущение, что меня загнали в угол комнаты без окон и дверей, без света и воздуха. А я хочу дышать, хочу видеть свет, хочу жить!
А если у моих помощников не хватит сил в нужное время? Где мне искать помощи? К кому бежать?
Сегодня мне приснился дедушка Павел, он сказал, что молится за меня и маму. Больше ничего не говорил, но очень грустно смотрел. Как бы сейчас мне пригодилось его общество. А что если это восполнит отец Адриан? Может быть, съездить к нему, поговорить. Не знаю о чем, просто поговорить. Пока я могу.
Мне понравилась эта идея, и я быстро собралась в дорогу. На пути к выходу меня остановил Костя.
– Ты куда-то собралась? Еще ведь очень рано.
– Да… Хочу навестить одного человека, к вечеру вернусь.
– Саша, так не пойдет. Я отвечаю за тебя головой.
– Мне нужно в монастырь к отцу Адриану, – сдалась я.
– Куда?? – Константин изумленно раскрыл глаза. – Зачем?
– Хочу поговорить с ним, сегодня мне приснился дед, и вообще нахлынули воспоминания детства, когда меня водили в храм на службы и в воскресную школу.
– Неожиданно, – заметил Костя. – В любом случае поедем вместе.
Мы отправились в мужской монастырь, расположенный в живописном месте между поросшими соснами скалами и широкой рекой. Всю дорогу я молчала, наслаждаясь видом за окном, пытаясь запомнить эти высокие голые скалы, сопки, покрытые ковром зелени, низкие темные облака, моросящий дождь и своего спутника, который, сосредоточенно нахмурившись, смотрел вперед на мокрое дорожное полотно и выглядел очень напряженно.
По приезду я направилась в первый храм, где мне пояснили, что схиархимандрит Адриан находится в скиту по соседству, а не в монастыре, и обещали за ним послать. Пока я ждала, выглянула в узкое окно притвора и увидела Костю, который нерешительно прошел на территорию, украдкой оглядывая окрестности, словно боялся быть замеченным.
– Сашенька! Какая радостная весть! – Прищурив добрые глаза, ко мне неторопливо приближался отец Адриан. – Оставим парня осваиваться, пойдем, расскажешь причину приезда.
Я рассказала о сне и о дедушке, о своих опасениях и жутком страхе, об осознании поступков, за которые теперь стыдно, о своей жизни, что в корне изменилась во всех смыслах, изменив меня и мое сознание.
– Это метанойя, – покачал головой седой клирик, – изменение сознания по-гречески. Покаяние. Очень хорошо, что тебя это коснулось. Души людей часто меняются через скорби, потому что иначе их не раскроешь, мирские щупальца крепко опутывают душу, не давая сделать глоток жизненного воздуха, пока не наступает вот такая ситуация. – Отец Адриан накрыл мою голову епитрахилью* и совершил разрешительную молитву, как обычно делают на исповеди. – Теперь иди в правый предел на службу, причащайся, скажешь, я разрешил.
Все происходило как во сне, причастившись, я простилась с отцом Адрианом, взяв благословение, и мы с Костей отправились домой.
Какое-то время мой друг молчал, хмуро глядя вперед. Мне тоже не хотелось говорить, потому что наступило чувство особой легкости и тихой радости, всеобщей любви ко всему, и для меня эти чувства были новы.
– Там что-то произошло? – наконец спросил Константин. – Ты изменилась.
– Отец Адриан принял мою исповедь и благословил причаститься. Раньше я слышала, что бывают такие состояния после этого, но оценила только сейчас.
– Значит, все нормально?
– Все хорошо. Я рада, что съездила, мне стало легче. Возможно, это никогда не повторится, да и все остальное. Знаешь, это как перед смертью, думаешь, сколько же мне осталось, что я успею.
Костя молча смотрел вперед, но внутри него бушевала буря, которую он умело сдерживал, мне это было заметно.
– Если от навалившихся бед мира ты упал очень низко, значит, скоро взлетишь очень высоко, чтобы победить, – вдруг сказал он.
– Спасибо тебе, – я тронула Костю за рукав, – спасибо за поддержку, за теплоту, за то, что всегда рядом. Это помогает.
Дома ко мне пришла мысль перейти на ту сторону и посмотреть на все своими глазами, ощутить все своими чувствами, пока я это я. Мне казалось это очень важным.
Написав записку в гостиной, чтобы меня не теряли, я вошла в комнату под лестницей и встала перед стеной. Никакого волнения, ничего, что бы вернуло меня обратно, только точная мысль перейти.
– Саша, зачем ты здесь? – с тревогой спросил вошедший Константин. – Мы договаривались…
– Помню, как только будет сигнал, скажу тебе. Сейчас хочу по-новому посмотреть на тот мир, чувствую, мне так нужно. До того как произойдет последнее посвящение.
– Не делай этого. Не ходи туда сейчас, прошу. – Костя протянул руку. – Останься.
– Пожалуйста, поверь мне. – Я выдохнула и шагнула за стену.
По ту сторону было на удивление тихо. Все то же, что раньше, но словно без жизни, без звуков. Без жителей. Просто яркая картинка.
Я долго шла по городу, оглядываясь. Неужели это проекция Ментора? Все такое реалистичное, даже страшно. Но где все, почему ничего не движется? Пропал аромат пионов, никто не улыбается мне, а к этому так привыкаешь.
Побродив по городу, я пришла к зданию сообщества, где никого не встретила. Словно город вымер. Даже если здесь обитают совсем не люди, то их здесь тоже нет.
– Где вы? – крикнула я, снова выйдя на улицу. – Почему все пропали?
Тишина давила на уши, и мне пришлось идти дальше, и по ходу пути я поняла, что пришла на границу города. Ощущалось притяжение воронки, но все было каким-то иным, даже приставучие тени не вышли.
Некоторое время я разглядывала гигантскую дышащую спираль, затем подошла на максимальное расстояние к вращающемуся центру и крикнула:
– Теперь откройся мне! Приказываю!
Какие-то секунды ничего не менялось, но потом вращение начало останавливаться, пока наконец не замерло, раскрыв черную утробу. От неожиданности я растерялась, ведь столько раз приходила сюда с борьбой, с силой, но все было напрасно, сейчас же стою без всякой защиты, а она послушала.
Медленно приближаясь, я уловила множество звуков, исходящих изнутри, словно голоса или подвывание. И когда остался последний шаг, решительно нырнула внутрь, попав в мрачное месиво из тумана и голосов.
Двигаясь почти на ощупь, я не понимала, куда меня тянет. На горизонте виднелись языки пламени, то ли догорающие, то ли восстающие. От густого дыма хотелось кашлять, но сделать этого не получалось.
Я продолжала бродить, пока не попала к глухой яме, где увидела движение человека.
– Кто здесь? – спросила я, ступив на самый край. Ответа не последовало, только слабое движение. Тогда мне удалось спуститься вниз и подойти ближе.
Увиденное шокировало меня: прижавшись к стене, с невероятно впалыми болезненными глазами на меня смотрела мама. Она выглядела крайне слабой и измученной, в широкой длинной серой рубахе с оборванными краями и неряшливо повисшими грязными волосами.
– Мам? – Я ошарашенно смотрела на нее, не понимая, как она сюда попала. – Почему ты здесь?
Мама подняла руку, с предупреждением не приближаться, и прошептала:
– Доченька моя… Что ты наделала…
– Что это за место? Скажи, почему ты здесь?
– Это место однажды открыла я. Моя жертва за тебя – большой грех, это самоубийство, поэтому мне здесь быть. А ты беги отсюда, беги, доченька…
– Мамочка моя… Мама… Как же я тебя брошу? Я так скучала по тебе, так хотела найти. Не оставляй меня снова. Пожалуйста, нет!
– Не подходи ко мне, мы в разных мирах. Я заслужила, а тебе еще жить, уходи.
– Что это за место, скажи?
– Это то, что мы называем адом. Я сама открыла этот переход и еще много чего натворила, а ты живи вопреки всему, борись и не ошибайся.
– Поздно, мам, – прошептала я, чувствуя тяжелый ком в горле. – Я тоже натворила…
В этот момент меня словно вытянуло из ямы и сквозь дым и густой туман понесло к выходу. И еще показалось, что из тьмы послышался голос мамы: «Простите…»
Очутившись в городке, я поспешила к дому с переходом, и когда встала перед стеной, не задумываясь, шагнула вперед.
Константин и учитель встретили меня, тревожно вглядываясь в мои глаза. Увидев родной дом, я медленно сползла по стене.
– Саша, что с тобой? – бросился ко мне Костя. – Тебе плохо?
– Все нормально, – отрешенно ответила я. – Со мной все нормально.
– Тогда почему ты плачешь? Тебя обидели?
Я провела пальцами по щеке и почувствовала слезы.
– Не знала, что плачу. Я видела маму, воронка впустила меня, а она там… Вся измученная, в темной яме…
– Ты перешла в портал? – удивился учитель. – Не путаешь?
– Это место не спутаешь. Ворота в ад. Мама открыла его в молодости.
– С ума сойти, – вырвалось у Кости. – Это опасно, зачем ты туда пошла, Саша?
– Сама не знаю. Меня потянуло на ту сторону, а там осталась лишь картинка, жителей нет, все живое застыло. Никого нет. Потом я пришла к воронке, она открылась, остальное вы знаете.
– Агата там? – нахмурился Тоши Кимура. – Она что-нибудь говорила?
– Просила меня уйти оттуда и бежать. А куда же я убегу теперь. Я уже подписала себе приговор. И судьбе своего сына обеспечила кошмар. А вместе с этим – всем людям.
– Отец Адриан говорит, что нет ничего постоянного, что судьбу можно изменить молением к Создателю, – добавил мужчина.
Услышав это, Константин презрительно усмехнулся, но промолчал.
– Мамочка моя… Бедная… Как ей там плохо. Это страшное место, тошнотворное, сковывающее разум и тело. А я ждала ее дома, так ждала… Потом искала, попала в этот капкан. И маму не спасла и всех нас погубила.
– Саша, пойдем отсюда, – потянул меня Костя, – пойдем, мы что-нибудь придумаем. Надо продуктивно размышлять и действовать.
Поздно вечером в мою комнату постучал Тоши Кимура, за ним вошел Константин.
– Я разговаривал с отцом Адрианом по поводу твоего последнего перехода, – сказал мужчина. – Ты вошла туда после причащения, неся в себе частицу Бога и благословение, поэтому никто из них не посмел к тебе подойти. Ты видела просто проекцию, но дурманящие вещи пропали, ни запахов, ни звуков, ни людей. Портал послушал тебя по той же причине, и ты легко перешла дальше через адские врата. Но лучше так не делать, это рискованно, тебе повезло, что несколько часов назад ты приняла Святые Дары, поэтому все обошлось.
________
*епитрахиль – деталь облачения священника
