Нина Сергеевна Ульянина
Воровка. Норденштадт
Глава 25
Прибыли поздно. Темные аллеи,
Чуть припорошенные снегом, в ночь были пусты.
Но фонари горели, вопреки всему. Столь смелый
Себе поступок мог позволить мэр столицы. Непросты
Были вопросы экономии вне Норта.
Куда скромнее жил в провинции народ,
И огни гасли ровно в полночь, исключая порта,
Где оживленно было не зависимо от солнца. И обход
Главная стража совершала трижды за ночь.
А в Норденштадте было тихо и светло
Даже к рассвету ближе и неуютно от чего-то, и казалось,
Что все не так как было нужно, как привыкла. Но одно
Было приятно все же, были подворотни.
Куда без них? Где можно спрятаться,
Укрыться, затаиться, переждать,
Если понадобится. Лаз один из сотни
Опытный вор отыщет мигом. Знать куда бежать –
Первое правило. А план иметь запасный
Необходимо, думать наперед,
И помочь брату по профессии – вот закон негласный
Среди общин воровских Норденленда. Помощи найдет,
Она попросит коли. Прибыли на место.
Дом Рейнденльнорта в самом центре и в преддверии дворца.
Стена к стене стоят усадьбы, без газонов, парков.
Бок о бок, и столь тесно,
Что даже кошке не пробраться. Словно форпост.
Только не прямо улица, скорей в форме кольца,
В ряд вокруг дома императорского. Главные ступени
Выходят к площади внутри этих домов,
Включая Норденпарк и все постройки придворцовые. Ценнее
Тем дом придворного, чем ближе он к ступеням.
Тот, что подальше кров,
За парком, за конюшней занимают те, кто ниже
Будут по титулу, по статусу, богатству. Есть и больший круг,
Что опоясывает малый. Здесь фабриканты, лавочники.
Те, кто хочет ближе
Быть к сильным, знатным, родовитым. И дворец вокруг
Был окружен постройками как солнце.
Он в самом центре, в окружении надежном. От него лучи
Улиц расходятся, соединяя все окраины. Придется
Правда пройти немало, чтоб на другую выйти улицу. Причин
Этому много. Главное защита:
От нападения, от недругов. Ведь к сердцу чтоб дойти
Столицы нужно сил немало, времени затратить. Очевидна
Была задумка архитектора. Пути
Города путаны, сложны. Но полны света.
И Норденштадт горит как солнце, каждый день и ночь.
Звезда Холодная Земная Зимняя. И в этом
Белом сиянии другой бы жить не прочь,
Только не Ари. Ей нужна свобода.
Чтобы открыт весь горизонт, смотреть, чтобы дышать
Полною грудью. Среди стен, среди толпы народа
Глотка не сделать воздуха, не вдохнуть вдоволь. Хочется бежать,
Но она сдержится. Вложив ладошку в руку,
И приняв помощь Рейндельнорта, сделать первый шаг
В его обитель, в его дом, обречь себя на муку
Жить в неизвестности и дальше. Алекс ей не враг?
Или же враг? Как здесь определиться,
Когда так много они пробыли вдвоем,
И то узнали друг о друге, для того чтоб подружиться
Будет достаточно ли? В облике своем
Он не таит угрозу. Так рука в перчатке,
Чтоб не коснуться кожей кожи обнаженной, чтобы не смутить,
Не испытать, чтоб не почувствовать друг друга. В этом недостатка
Она не видит, но вот взгляд его испытывающий. Нет, не ощутить
Такой нельзя. Пусть выглядит устало,
Но не покажет. Та же уверенность и сила, та же стать.
Он все же друг ей или враг? Уже не понимала,
И не могла, и не хотела понимать.
Глава 26
Утро нерадостное было. За ночь дом весь выстыл.
Камин потух к рассвету. Полдень на дворе.
Но выбираться из постели не хотелось вовсе. Мысли
Дурные лезли в голову. Ари уснула только на заре.
Всю ночь в окно смотрела. На дома, на город.
Алекс ей спальню дал на третьем этаже.
Встречал дворецкий, экономка. При параде. Холод
Уже тогда был в комнате. В огромном витраже
От потолка до пола, отражались птицы –
Белые совы, что летели над водой
Темного озера. За стеклом Столица,
И ночью кажется, что парят совы не над озером –
Над городом. Звездой
Украшен лоб совиный, в крыльях скрыты руны,
Глаза кошачьи темные с вкрапленьем янтаря.
И в серебристом свете отраженном лунном,
Они застыли будто, не летят, парят.
От стекла холодно. Красиво, но не греет.
Быть может летней ночью, когда в Нордене жара…
Но не бывает лета в Норденштадте. Осень здесь скорее:
Промозгло, сыро, когда на юге сенокосная пора.
Ари платок достала, платье потеплее.
Не помогало даже пламя очага.
В гостиной чай подали. Ариадна грела
Пальцы о чашку полную с напитком. Ломтик пирога
Был на тарелке тут же. Кушать не хотелось.
Горло саднило. И по коже шел озноб.
Она простыла все же. Как бы не оделась, все время мерзла.
Про горячий лоб
Думать не хочется. Глоток мятного чая
С лимонной корочкой, малиной ей должны помочь.
Алекс отсутствовал за завтраком. Но Ари не скучала.
Скорей обрадовалась. Нынешняя ночь
Ее измучила. К щекам спустились тени
От красных глаз не выспавшихся, вид совсем больной.
Она платок стянула брошью на груди. Колени
Укрыла шалью тонкой. А всему виной
Был Рейндельнорт с его «великой тайной».
И настроение прескверное было всему итог.
Ари вторую чашку чая наливала, когда вдруг случайно
Заварник выпал из ослабших пальцев, когда кипяток
Едва не вылился на платье. Алекс был быстрее.
Он ровно в тот момент ступил через порог.
Едва успев отдать пальто и шарф дворецкому с лакеем
И очутиться рядом вмиг. Но край все же промок
Шали и платья. Ари резко встала.
Последней каплей стал тревожный цепкий взгляд.
И переполнилась терпенья чаша. Места не осталось.
Ари взяла шаль в руки, посмотрела, как горят
Дрова в камине, ярко с легким треском.
Скомкала шелк намокший, с силой бросила в огонь.
И посмотрела в глаза Алексу. Открыто. Прямо. Честно.
Но он молчал. Как порох – только тронь,
И будет взрыв. Дуэль без слов, без шпаги.
Только глаза в глаза. И дрожь в ее губах
От слов невысказанных, но готовых вырваться. Отвага,
Та, что граничит с безрассудством. Ей не ведом страх.
Один вопрос. Но правильный. Склонился к ней пониже:
– Замерзла?
– Да!
– Обнять, чтобы согреть?
– Да как вы смеете?! – а пламя огнем лижет
Остатки шали.
– Я смею. – улыбнулся. – И посмею, Ари, впредь.
– Вы привезли меня… Вы! Не сказав ни слова!
Промерзший город! И насквозь промерзший дом!
– Прошу прощения за дом и слуг. Готов вам
Я возместить необходимое сегодня же.
Портные будут к вечеру….
– Я вовсе не о том!
Мне ничего не нужно вашего! Я не приму и знайте,
Вам не купить меня, не вынудить,
не заставляйте чувствовать обязанной быть вам.
И я отвечу «нет» на все попытки «обогреть» «обнять»! Себя пообнимайте,
Раз вам так хочется тепла отдать кому-то!
– Я к твоим словам,
Ари, прислушаюсь, – усмешка, но без злобно. –
Портной для дела нужен. Мы выходим завтра в свет,
И ты должна одета быть, по меньшей мере, бесподобно.
– Я рассчитаюсь с вами после за наряды.
– Нет.
Я не приму. Считай это подарком. –
В знак несогласия качает головой.
Озноб прошел. Напротив, стало жарко.
Так много высказать хотела, но слова исчезли все.
– Я хочу быть с тобой, –
Спокойно. Твердо. Просто утверждая.
– Я не хочу быть с вами, мистер Рейндельнорт! –
Обратно в кресло села, то предупреждая,
Что неминуемо могло случиться между ними,
Если близко так друг к другу они. Алекс слишком горд,
Чтоб опуститься на колени перед ней. Она его ударит,
Если посмеет прикоснуться. Нет сил продолжать.
И она чувствует, как опаляет щеки жаром.
Но от простуды, от стыда, от предвкушения? Дрожать
Стали сильнее плечи. Дело совсем плохо.
Снова глаза в глаза, надеется, поймет
Ее без слов «хозяин». С едва слышным вздохом,
Отвела первая свой взгляд. Капитулируя. Но словно душу рвет.
Себе. Ему. Зачем все это, Жрица?
Зачем так больно, по живому? Алекс такой же точно, как и Вард.
Как так сложилось, как могло так получиться,
Что эти двое так похожи по характеру, поступкам. Тот же ад,
Только с другим. Алекс считает, что он главный, что лишь он решает.
Ари – не кукла, ей не нужно управлять.
Она сама справляется прекрасно, сама знает,
Что будет хорошо и правильно для нее. Ари заставлять
Лучше не стоит, будет только хуже.
Она насилия не терпит. К ней нужен подход.
Вард был не только женихом, он стал для нее мужем
В том главном смысле…
Первым Рейндельнорт
Прервал молчание:
– Хочу тебе представить.
Войдите, Агния! – приказ и звук шагов
Немного шаркающих. – Агния Стаут. Компаньонка.
– Могу вас поздравить, – бросила Алексу. –
Прекрасный выбор. -
Ее терпение теперь дошло до берегов.
Глава 27
Старушка сухонькой была и невысокой.
В пучок завиты локоны, по цвету – первый снег.
Кружевной ворот платья белый. Явно одинока.
Старая дева, не вдова. Нелегок век
Ее был – в россыпи морщинок,
Грустная складка губ, прямая ось спины.
Сильная женщина, с характером. Мужчины,
Такую встретив, чуть робеют. В том ее вины,
Конечно, не было. Но ворошить былое
Лучше не стоит, то, что было, не вернешь.
И она здесь в гостиной Рейндельнорта, стянута в тугое
Строгое платье темное, представлена была девчонке.
Не скрывая дрожь,
Она сидела в кресле у камина в легком платье:
Синий атлас, украшен вышивкой подол
В узоры юга. Платком укрыты плечи, как в объятьях,
Скрещены руки под накидкой. Рейндельнорт был зол.
Сдержан излишне. Взгляд колючий, цепкий.
Немного поодаль стоит, ближе к окну.
Скрещены руки на груди, излишне крепко.
Смотрит на девушку. Молчит. Но чувствует вину
Старушка. Так всегда бывает,
Когда взгляд Рейнельнорта обращен пусть не к тебе,
А лишь к другому, страх одолевает,
Хоть неповинен ты ни в чем. Не по себе
С ним в одной комнате. Он власть, судья, один имеет право
Карать и миловать без спроса, так как сам решит.
Друг императора единственный. Один только с ним равный.
Таким не смеют отказать ни в чем. Страшит
Только их взгляд, казаться незаметным –
Надежный способ быть спокойным и живым.
И когда выбрали ее на роль дуэньи для девчонки. Над ответом
Она не думала ни миг. Поднять же головы
Теперь не смела. Смотрит в пол. Украдкой
На Ариадну, та же смотрит на огонь.
Что-то случилось между этими двумя. Загадка.
Но это дело не старушки. Только тронь,
И грянет буря с громом. Не на шутку.
Кто-то покинуть должен комнату, но только кто?
Рейндельнорт вышел первым. Не закрыв дверь.
Обождав минутку
Девчонка следом за ним вышла, прихватив пальто
Мужское с вешалки, открыла дверь наружу,
И громко хлопнув ею, был тому виной сквозняк,
Вышла на улицу в метель, холод и стужу,
Все в том же платье тонком с вышивкой и туфельках атласных,
После особняк
Покинул Рейнделньорт. Но без пальто, раздетый.
В одном камзоле и в метель, следом за ней.
Старушка вслед смотрела. Сколько лет на свете
Она живет, но чтобы Рейндельнорт и за девчонкой побежал? Скорей
Девицы бегали за ним, а не обратно. Старушка села в кресло ближе к очагу,
Железный Алекс и влюбился? Маловероятно.
Такой любви не пожелаешь и врагу.
Глава 28
Ари заплакала. Обидно. Тихо. Молча.
Кусая губы в кровь, стирая слезы с щек.
Метель слепила. Плотной белой толщей
Спускаясь с хмурых облаков на землю. Солнца огонек
Совсем не видим. Фонари погасли
Точно с рассветом, с первым лучиком зари.
И теперь сумрак полз по улице. На счастье
По кругу внутреннему редко экипажи шли. Горит
Внутри обида, жжет глаза нещадно.
Куда идет не знает. Жаждет только прочь,
Как можно дальше от него, от Рейнделньнорта, не обратно,
Не в одну комнату с ним больше, провести с ним ночь
Под одной крышей. Где найти ей силы?
Куда укрыться от заботы его, взгляда его, рук.
Когда быть рядом с ним почти невыносимо.
Теперь отчетливо все ясно – Рейндельнорт не друг.
И им не станет, как бы не старался.
Он хочет большего, то, что Ари дать
Ему не в силах. Шаткий мир сломался,
Разбился вдребезги, осколки не собрать.
Промокло платье, туфли. Снега по колени.
Пальто мужское тяжелеет, тянет вниз.
Она замерзла ни на шутку. Села на ступени
Дворца парадные, не в силах сделать шаг. Глупый каприз
Сбежать из дома. Где дом Рейндельнорта,
Она не знала. Все дома, весь это круг,
Был одинаков в своем стиле и безличии. Когорта
Безликих близких к власти, к императору. Вокруг
Сплошные стены, окна, снег и камень,
И лютый холод. Воротник подняв пальто,
Она закуталась сильнее в его лацканы. В карманы
Опустив руки предварительно. Никто
Не шел по улице. Пустынно, снежно, тихо.
Бродить по кругу в поисках распахнутой двери
Тоже бессмысленно. Сорвать горло от крика,
И опозорить свое имя и достоинство. Гори
Все синим пламенем! Собраться с собой, с силой.
Просто сидеть под снегом, думать и решать.
Податься к братству воровскому? Как же Том? Невыносима
Сама ей мысль о Томе. Не хотелось оплошать,
Но и спасать, собой рискуя, тоже не хотелось.
Его идея и его же был просчет.
А отвечает Ари. Все так завертелось,
Так все запуталось в клубок. Время течет,
Не повернуть назад. Она тогда бы к Варду,
Переступив себя и гордость, лучше бы пришла.
Лучше б призналась, рассказала правду
О том, что чувствует, и что случилось, почему ушла.
Чем с Рейндельнортом в Нордене. Она его боялась,
Его болезненной зависимости, этих его глаз,
Таких безжалостных порой, холодных. Как бы не старалась
Бороться с ним на равных, как на этот раз,
Он был сильнее, хоть и уступил ей.
Он не отпустит ее, знала словно. Он ее желал.
Не только так как женщину, а много много больше:
Завоевать, добиться, покорить, принять,
И обладать во всех значениях и смыслах.
И нужно играть тоньше.
Собраться с силами, подумать и игру его понять.
Глава 29
-Ари, пойдем домой. – присел лица напротив.
За подбородок взял и заглянул в глаза.
Вытер слезинку большим пальцем со скулы.
–Ты сумасбродна.
– Я своевольна.
– Я что не так сказал? –
Он улыбнулся. Грустно, чуть устало.
Ари впервые видела его улыбку, видела таким,
Каким он был на самом деле. Когда, спрятав жало,
Не выжидал и не испытывал, не наблюдал. В тиски
Не зажимающим словами, взглядом. Просто Рейндельнортом.
Не просто Алексом. А цельным –
Характер, опыт, и ответственность и дух ,
Его напористость, и строгость, возраст, сила предков, его рода.
Все наложило отпечаток на него.
Его обязанности и жестокость. Ведь это не слух
О его деятельности. Рейндельнорт всесилен.
Но он мужчина, и он слаб только в одном.
Ари. Его ошибка. Его нежность, его сила.
Он понимает Варда как никто.
– Давай потом.
– Оставим споры. Ты совсем продрогла.
Пойдем в тепло.
– Я не хочу. – упрямый вид.
И в тоже время жалкий, как котенок, что ночь на улице провел. -
Ты вся насквозь промокла.
Я не хочу, чтоб ты болела.
– Не заболею, – хрипло говорит.
Уже простыла, – Что ж не будем спорить.
Идти не сможешь, я могу и на руках.
– Сама, спасибо. То, что беспокоит, может обсудим?
– Может.
– В двух словах. Оставь меня. –
Глаза в глаза. Ладонью
его руки коснулась. Холод и тепло.
– Ты не захочешь, я тебя не трону.
– Я тебе верю.
– Правда.
– Да, – пекло
Там, где касались кожей. Губы слишком близко.
Но взгляд в глаза и только.
– Алекс, отпусти. –
И столько в голосе всего. Излишне горько. -
Я не могу. И не хочу. Прости. –
Она молчит. Ответ здесь и не нужен.
– Я обещаю, что сегодня расскажу
в чем суть задания.
– Когда?
– В восемь за ужином, – обнял за плечи. –
Ты дрожишь.
– Я не дрожу! – И быть с ней рядом хорошо, спокойно.
И так неправильно.
– Не спорь, – на руки подхватил,
И понес в дом, по улице, по центру. Недовольный
Протест чуть слышно:
– Я не просила.
– Я и не спросил. -
В шею уткнулась. Пусть из окон смотрят.
На них соседи. Завтра будут обсуждать
Его поступок в каждом доме. В Рейндельнорта
Руках тепло, надежно. Может все же ему дать
Шанс стать ей другом? Алекс ей приятен.
Не как мужчина. Только разум твердит "нет".
Он против, и в его объятиях
Сокрыто больше, чем забота. Может виной бред
Этому чувству? Все же заболела.
Глаза закрыла, погружаясь в легкий сон.
Себя доверив полностью, и пусть и не хотела,
Но Алекс становился чем-то большим для нее.
Не тем, правда, кем он
Хотел для Ари быть. Но близким. Слишком. Очень.
Как крупный хищник, что опасен и красив.
И тоже ласков может быть, когда того захочет.
Но в тоже время не ручной зверек. И Алекс, не спросив,
Всегда поступит так, как посчитает
Нужным лишь он. Он главный. Он сильней.
Он глава тайной канцелярии. И Вард не доверяет
Ему. А он так редко ошибается. Сказать будет верней,
Что никогда. Вард прав. Всегда, во всем. Она уже скучает
По нему. Сильно. Не хватает его глаз.
Главное, что он есть на свете. Это означает,
Что в ее жизни есть он. Тяжело сейчас
Как-никогда до этого. Его так не хватает.
Пусть и не рядом быть, но быть возле него.
Жар нарастает, тьма все наступает.
И нет желания бороться. Слишком тяжело.
Бывают случаи, когда правильней сдаться.
Силы собрать на будущее, просто отойти
На шаг назад. Нет смысла в кровь сражаться,
Когда заранее проигрываешь. Просто отпустить
Порою надо. Время все расставит
На свое место, нужно только подождать.
Жрица поможет, подтолкнет, Жрица направит.
Предрешено если, придется и предать…
Глава 30
Тьма убаюкивала. В темноте спокойно.
Уже не холодно. Не больно. Просто все равно.
Такая слабая. Нет сил глаза открыть. Безвольной
Куклой лежит в кровати. И зашторено окно.
Полумрак в комнате, трещат дрова в камине.
И одеяло легкое, как пух,
Совсем не чувствуется. Будто бы отныне
Она исчезла, испарилась. Мир стал слеп и глух.
Ушел озноб, не ломит больше кости.
Щеки горят огнем, и дышит тяжело.
Но словно в дымке все. Так тихо и так просто.
Просто во тьме забыться. Там во тьме светло.
Свет теплый, нежный, как прикосновенье
Руки заботливой. И хочется в нем плыть,
Просто расслабиться в потоке грез и сновидений,
Смешав сегодня и вчера, и в прошлом чуть побыть.
Вернуться снова к Варду, в порт, в дождливый летний вечер,
Через два дня после заказа Берка, в лабиринт дорог
Кварталов южных, предвкушая встречу
Первую с тем, кто главным станет в ее жизни на короткий срок.
Глава 31
В тиши ночной шагов ее не слышно.
Как кошка, медленно крадется вдоль стены,
Тенью сама став, растворяясь с ночью. Дышит
Едва-едва. И кажется, полны
Воды сапожки. Мокро. Неприятно.
Еще немного, начнут хлюпать. Плащ к спине прилип.
По сторонам глядит. Двери все заперты и окна. Только непонятно,
Где смогла скрыться тень. Толчок. Чуть слышный всхлип
Он неожиданности. Горло сжали пальцы.
Мужские. Сильные.
Едва могла вздохнуть.
Ари толкнула в грудь мужчину.
– Вот сопротивляться я не советую, малышка.
Я могу свернуть
В порыве гнева тебе шею. Так что осторожно.
Ты поняла меня?
– Да, – шепот и кивок в ответ.
Это Рантарн. Здесь ошибиться невозможно.
Твердый спокойный голос. А ее же сердце – нет.
Бьется стремительно, скачками, с перебоем.
Не то, что страшно, холодеют кисти рук.
Она не видит в темноте его, но чувствует. Дугою
Выгнула спину, на носочки встала,
Чтобы на уровне в ним быть. Вокруг
Нет никого. И не позвать на помощь.
Она подумала, что Вард ее убьет,
Хоть и сказал обратное.
– Завтра. Ко мне. В полночь.
– Ага. Сейчас. Подругу взять? Брюнетка подойдет? –
Рантарн опешил.
– Что? -
На это был расчет весь.
Ари примерилась, удар коленом в пах,
Как учил Том. Руки разжались.
С выкриком: “до встречи!”
Ари метнула прочь от Варда…
И сны сменялись, как картинки в книге.
Цветные яркие, но полные одним.
И Ари снова слышит крики
Воскресной ярмарки, и предвкушая встречу с ним…
Салюта взрыв,
Не к месту выпущенного, стал подобен грому,
Украсив небо мириадами огней.
И Ариадна, уличив момент, нескромно
Пряжки ремня коснулась брюк мужских. Верней
Сказать, застежку расстегнула. Пальчики неслышно
Скользнули вдоль по поясу, условный подан знак,
И резко дернули штанины вниз с бельем вместе. А под рубашкой пышной
Стал виден голый зад мистера Берка всем желающим. Пятак
Красной отметины – отличие всех Берков,
Пятно родимое на ягодице слева – самый главный приз
Стал достоянием общественности. Под волною шелка
Билась в истерике супруга. Резко присев вниз
Он попытался одеть брюки, но не тут то было.
В темных обрезках на брусчатке было мало что от брюк.
И Берк прикрыл руками естество мужское. А супруга выла
На весь Блекуотер и окрестности. Какой базар и цирк! Проделав этот трюк
С мистером Берком Ари дала пищу
Для пересудов жителям на месяцы вперед.
Долг чести. Тот найдет кто ищет
На свою долю неприятностей. Народ
Вокруг собрался, осуждая. Дружный хохот
Стоял на площади. Ари спешила прочь,
Среди прохожих затерявшись почти. Когда дружный топот
Жандармов следующих попятам настиг ее. Точь в точь
Как и с Гинсбургом. Она теперь умнее,
Сместила вправо, к переулку ближе, так чтобы уйти
По подворотням можно было. Впереди темнеет
Уже заветный поворот. Захват чужой руки
Стал неожиданным. Рывок и сталь объятий.
Сорвана шапочка и водопад волос
Скользнул на спину, закрывая весь обзор.
– Проклятье!
– Скорей спасение твое. – Рантарн. Он что всерьез?
Прижал к стене. Закрыв от всех на свете,
Рукой зарылся в волосы, прижал ближе к себе
И впился в губы поцелуем. Жарким, безответным
Всего мгновение на вдох. В тихой мольбе
Она глаза закрыла, отдаваясь чувству.
Сама целуя его губы, позабыв о том кто он,
И что жандармы по пятам идут. Тонуть в этом безумстве,
Тонуть в Рантарне и объятиях его. И стон
Ее протест тому что отстранился,
Что прекратил, что отпустил, лишил ее тепла.
– Они ушли. – хрипло, с усмешкой.
– Чтоб ты провалился! – с едкою обидою ответ.
– Ты большего ждала?
И боль прощания. Когда сковало сердце,
Когда всю душу разрывало на куски…
Его глаза и руки и слова… Как в детстве,
Хотелось спрятаться в кровати и выть волком от тоски…
Вошла в контору братства, будто бы на плаху,
Она вступила. За окном стелилась мгла.
Варден был в кресле у камина. Ждал ее. Единым махом
Хлопнула дверью с силой, с грохотом. Иначе не могла.
Все в ней трещало, рвалось, билось. Больно.
Варден на встречу вышел, но ни слова не сказал.
Только смотрел внимательно. Он ждал. С нее довольно.
Сделала шаг к нему. Вплотную встала. Взглядом показал,
Что весь в внимании. Рукой коснулась шеи,
Поднялась выше по щеке. Сдержала вздох.
Он ее мир. Он все для нее. Ее жизнь и вера.
Она молится на него готова была. Вард для нее Бог.
И даже больше. Без него нет смысла
Всех ее дней, ночей. Без него только тьма.
Он заслонил собою солнце, Жрицу. Стер в мгновения числа.
На пьедестал она взвела его сама, должна теперь сама
Его и свергнуть. Только это сложно.
Невыносимо, разрушающе, не ад,
А нечто худшее в сто крат. И разрывает душу, просто невозможно…
Но это нужно сделать. Больше нет пути назад.
Спросить хотела, требовать ответы.
Но не смогла. Слова не рвались с губ.
Словно завязли в сердце раненом и застревали где-то,
Не находя свободы, облегчения. И от того был груб
Ее движений танец. Сломанная кукла.
Одеревенелая. Не станет узнавать
И унижаться, до скандала не опустится. И мукой
Для нее стало, что задумала в пути: порвать.
Порвать с Варденом. Сделать больно первой.
Пытаться гордой быть, уйти с прямой спиной
И подбородком поднятым слегка высокомерно.
Как Ариадна Вольтер аферистка. Что же сделал он со мной?
Обвела контур его губ, едва касаясь
Тоненьким пальчиком.
– Малышка, что с тобой?-
и его голос озабоченный, чуть хриплый. Горько улыбаясь
Она смогла лишь выговорить:
– Я ухожу от тебя. Ты больше не мой… -
и слезы хлынули, сорвался голос. Тихо
совсем добавила, – я больше не твоя.
– Не говори за меня,– взял за плечи. Бликом
В его глазах мелькнула горечь. А потом обнял…
