Нина Стожкова
Китайская бирюза
– И кто же был этот «муж» Маргариты? – спросила Лина, заметно волнуясь. – Мы же с вами отлично знаем, что она приехала в Китай одна…
– А кто его знает! – махнул рукой Башмачков. – Этот тип так дунул вверх по лестнице, что я успел разглядеть только его спину. Понимаете, чтобы не терять времени у кабинета, я, как обычно, делал кое-какие записи в моем писательском дневничке. Ну, и упустил из виду главное… Однако тот бугай, уверен, меня как раз заметил, потому и решил расправиться со мной только что, на площади, там, где полно народу. Причем – не сам, а руками наемного китайского громилы. Я уверен, что бегун по лестнице и есть заказчик убийства несчастной дамы.
Лина заметно посерьезнела:
– А что же вы, мил-друг, в прошлый раз такие важные подробности упустили? – с укором взглянула на него Лина.
– Честно говоря, я подумал тогда: если лишнего не сболтну, то все как-нибудь само собой обойдется. Мол, я не я, и Маргарита не моя. Дескать, видел только труп нашей подруги по путешествию и никакого громилы не заметил. А оно вон как получилось. У киллеров, видно, сейчас тоже кризис, за любую работу берутся. Ну, а трусы… Трусы всегда погибают первыми.
– Боже, друг мой Башмачков, да не дрожите вы так! Сейчас главное понять, кто ворвался к Маргарите, и чем ему помешала бедная женщина. Хоть какие-то приметы бандита вы запомнили?
Писательская привычка подмечать детали не подвела Валерия Башмачкова и на этот раз.
– Ну…не очень, – пожал плечами литератор, – правда… кажется, у него был «конский хвостик» на затылке и еще… мощные плечи атлета, – припомнил Башмачков. – Поразило несоответствие «богемной» прически и атлетического телосложения. И еще, как мне показалось, этот «муж» был намного моложе своей так называемой «супруги».
– Хвостик, хвостик, где ты был…, – забормотала Лина, – где-то, у кого-то я его недавно видела…
Лина провела рукой по волосам, сжала их в конский хвост и вскрикнула:
– Ну, конечно! Странное сочетание: спортивные плечи и конский хвостик… Я заметила их, когда звонила по мобильнику в полицию. За домами тогда мелькнула обширная мужская спина и крупная голова с конским хвостиком. Волосы русые, слегка волнистые, совсем не такие, как у китайцев. Где-то я видела эту прическу…. Совсем недавно…. Постойте… Что-то припоминаю… Боб! Ну да, точно он!
Какие же мы с тобой идиоты! – прокричала Лина, обращаясь к Петру. – За всей этой круговертью совершенно позабыли про бизнес-партнера Вована – про нашего безутешного Борясика. Теперь я уверена, что этот Боб был не только свидетелем, но и активным участником утренних событий на рынке. Думаю, этому молодому негоцианту известно больше, гораздо больше, чем он пожелал нам рассказать…
«Частный детектив» Лина Томашевская заварила зеленый чай, разлила его по трем чашкам и крепко задумалась.
Утром Лина подошла к портье с самой радушной улыбкой, на какую была способна:
– Скажите, пожалуйста, я могу позвонить в номер к российскому туристу?
– Как фамилия? – спросил китаец, привычно улыбаясь во все тридцать два зуба.
– Фамилия? Не помню. Ну, большой такой парень из нашей группы, с конским хвостиком. Он по ошибке забрал вчера мой путеводитель.
– Без фамилии телефоны гостей давать запрещено, – отрезал китаец, не переставая улыбаться.
– Ну, он живет… жил в одном номере с Владимиром Калабашкиным, – уточнила Лина, – его зовут Борис…
– Кому это я потребовался тут с самого ранья? – проворчал за спиной у Лины знакомый тенорок, и перед ней предстал заспанный Боб собственной персоной.
– Доброе утро, Борис, – поздоровалась Лина, не сводя глаз с аккуратного конского хвостика, схваченного на затылке черной резинкой – Мы с Петром уже собирались вам звонить. Признаться, давненько вас не видели, со времени того ужасного утра на рынке. Честно говоря, мы боялись, что вы с горя впали в запой или еще каких-нибудь глупостей наделали. Вам ведь сейчас непросто: только что потеряли на чужбине друга…
– Да на фига мне пить, я же тут при делах, – миролюбиво пробурчал Борясик. – И ваааще: с кем тут квасить-то? Вована не вернуть по-любому. А в остальном – все путем! Наш китайский «Олег» сказал, что с отправкой тела на родину все улажено. Денежки посольство отстегнуло, и все бумаги тоже они оформили. В общем, мадам Лина, пора домой отчисляться. Дни считаю! Надоела «ихняя» острая жратва и голимая жарища. Даже водка со змеей осточертела. Как говорится, кому арбуз, а кому свиной хрящик…
– Потерпите, Боб, скоро все домой отправимся. Кстати сказать, вы случаем не в курсе, где пропадает наш уважаемый ученый? – спросила Лина. – Его уже дня два нигде не видно. Странно как-то все это….
– Без понятия. Кажется, наш дедок рванул в Запретный город. На очередную «пробежку» по «ихним» красным дворцам. Куда же еще? – хохотнул Борясик.
– А, ну тогда ладно, – кивнула Лина, – а то мы с Петром немного о нем беспокоились… Все-таки Сергей Петрович человек немолодой. Кстати, слышали последние новости? – спросила Лина. Она старалась говорить как можно спокойнее, чтобы собеседник не заподозрил неладное.
– Без понятия, – насторожился Боб, – я телек в последние дни вааще не смотрю, хотя, говорят, тут ловятся два наших спутниковых канала.
– Вчера погибла Маргарита Павловна, – сказала Лина, глядя на Боба в упор.
– Да вы чо? – воскликнул Борясик, и присвистнул: – ни фига себе Шекспир… А с ней-то что? Тоже – сердце-фигерце? Ну, ясный пень, немолодая уже была мамаша… А тут еще спринтерские пробежки по лавкам, так и здоровый помрет…
– Нет, не сердце, – вздохнула Лина, – Маргариту Павловну жестоко зарезали в массажном салоне. Полиция сейчас выясняет подробности.
– Во, дела, – пробормотал Борясик, – не туристическая группа, а прям морг при психбольнице… Агата Сименон отдыхает…
– Ну да, – грустно согласилась Лина, – как в книжке про десять негритят. Вот и господин «стилист» куда-то подевался… Меня это уже начинает напрягать…
– Фигня вопрос! Этот красавчик, наверное, нашел себе здесь сердечного дружка, – хохотнул Боб, – и живет-поживает с ним до отъезда в свое удовольствие…
– Хорошо, если так, – сказала Лина, не переставая искоса наблюдать за реакцией Боба. – Слава богу, послезавтра домой. Ну, до скорого!
«В самом деле, все решится очень и очень скоро», – подумала Лина и помахала Петру, который напряженно ожидал ее в стороне, готовый прийти на помощь в любую минуту.
В аэропорту их встретила такая плотная желтолицая толпа, что Лина и Петр в первые секунды даже растерялись. Как в старых советских фильмах «про войну», толпа напирала, шумела и хаотично перемещалась по залу ожидания. Китайцы-челноки с грандиозными баулами, неохватными клетчатыми сумками и чемоданами размером со средний шкаф толпились у стойки регистрации. Туристам-европейцам подойти ближе не было никакой возможности, и российские пассажиры потихоньку принялись роптать. Дескать, у них тоже на руках билеты, а к стойке регистрации не пробраться.
Не дожидаясь стихийного бунта иностранных туристов, сноровистые служащие аэропорта вскоре огородили столбиками с веревочками соседнюю стойку, и Лина раздраженно подумала:
«Наверное, для пассажиров первого класса стараются. А нам-то как быть? Вот ведь дела: неожиданные трудности появились как раз тогда, когда нам, как попугаю в старом анекдоте, «хоть чучелом, хоть тушкой, а валить отсюда надо…».
Неожиданно возле «новой» стойки нарисовался старый знакомый. Это был гид-китаец «Олег». Он приосанился и прокричал во всю мощь своих легких:
– На посадку приглашаются туристические группы из Москвы.
Россияне радостно загалдели и рванули к стойке регистрации, как школьники, сбежавшие с урока. По пути они сносили чемоданами железные столбики и роняли на пол пластиковые пакеты с сувенирами и со снедью. У большинства российских пассажиров чемоданы оказались не меньшими по размеру, чем у китайцев, из-за этого регистрация и взвешивание багажа грозила затянуться надолго.
Лина с Петром встали в хвост очереди и поискали глазами «своих». Ага, вот и они! Все серьезные, сосредоточенные. Сразу, видно, что отдых закончился, и начинаются суровые российские будни, где надо «не зевать и рот не разевать»…
Каролина и Варвара прикупили по дополнительному чемодану и теперь еле волокли на аэропортовских тележках свой неохватный багаж. Им предстояло доплачивать за солидный перевес, а потом, вероятно, еще и платить таможенные пошлины на родине. Дамы были сосредоточены и выглядели усталыми. Похоже, они отдали ударному шопингу все силы. Обе были одеты в дорогу по-спортивному. Каролина сменила сексапильное платье на модные джинсы и алую футболку со стразами. Она вышагивала по залу, не оглядываясь на Дюймовочку, которая сердито семенила за ней, едва поспевая за подругой и ее «многоэтажной» тележкой.
Следом за дамами из-за угла появился Валерий Башмачков. Литератор тоже выглядел сосредоточенным и мрачным.
«Наверное, роман «Смерть в запретном городе» уже «варится» в этой буйной головушке, – подумала Лина с неожиданной симпатией. – Интересно, какие «турусы на колесах» он там в итоге накрутит?.. Все-таки творчество – самая загадочная вещь на свете…».
– Я видел Боба, – прошептал Башмачков с испугом, – он все еще гуляет на свободе. – Вы, Лина, готовы лететь в одном самолете с убийцей? Лично я – нет. И еще мне показалось, что вон там в сторонке…. Видите там, возле киоска мужчину в темных очках? Он вам никого не напоминает? По-моему, это Кристиан. Явился, голубчик, – не запылился. Пойду-ка сообщу нашему «Олегу» (похоже, его таки повысили в звании, уж больно он сияет), что следует немедленно арестовать этих двух преступников.
– Умоляю, ни слова! – зашипела Лина. – Иначе вы все испортите. Куда?! Стоять! – шикнула она на Башмачкова уже безо всякого политеса и сердито уставилась на литератора. Писатель неохотно подчинился и сердито взглянул на Лину. Мол, мое дело предупредить, теперь пеняйте на себя, если что…
Внезапно к мужчине, подозрительно напоминавшему стилиста, небрежно подошел китаец в форме таможенника. Он что-то тихо сказал пассажиру и жестом пригласил его следовать за собой.
– Вот видите! – зашипел Башмачков. – Уходит! Упустили! Улизнет в обход всех постов! Нет, я пойду все-таки скажу, чтобы его задержали.
– Ни с места, – схватила его за руку Лина, – умоляю вас, господин Башмачков, будьте же благоразумны, не делайте резких движений. Потом я все объясню. Очень скоро, уверяю вас!
Валерий махнул рукой и умоляюще указал глазами на Боба, стоявшего неподалеку. Лина в ответ опять сделала свирепое лицо и приложила палец к губам.
– Ах, друзья мои, как я рад вас видеть! Разрешите, пристроюсь в очередь перед вами, – раздался за спиной Лины и Башмачкова знакомый голос с хрипотцой, – а то никаких сил нет, полгорода с утра обежал!
Лина обернулась. Их старший друг, китаист Сергей Петрович вопросительно взглянул на нее и улыбнулся своей беззащитной улыбкой чудака-ученого. Полотняная кепочка, едва державшаяся на крупной голове ученого, взмокла от пота, старомодный галстук съехал на бок, а крепкие ботинки из эпохи конницы Буденного посерели от пыли.
– Представляете, едва на регистрацию билетов не опоздал! – пожаловался профессор. – А все они, мои неугомонные китайские коллеги! Ну прямо как в романах про ученых – все такие рассеянные, восторженные, несобранные. Как в одном старом советском фильме, «все неожиданные, противоречивые все такие». В общем, китайцы – это не немцы, вот что я вам скажу! Всегда откладывают все дела на последний день. Вот и сейчас: задержали меня, чтобы передать бумаги и книги для московских коллег. Ну и, как всегда, насовали эти их дурацкие сувениры – веера, брелоки, чай и прочую дребедень. Ну да ладно, «проехали», как вы, молодежь, говорите. В общем, простите мне мое опоздание и стариковское глупое ворчание.
Ученый пристроил у ног старомодный потертый чемодан, а на него поставил, осторожно сняв с плеча, синюю поношенную сумку.
– Ну-с, дорогие новобрачные, как настроение после медового месяца? – игриво спросил он Лину.
– Ужасное, – честно призналась она. – Два трупа за одну поездку – мне кажется, это все же многовато доя свадебного путешествия.
– Два трупа, дорогая Ангелина Викторовна, не так уж и много, особенно в свете постоянных мировых катаклизмов, – вздохнул китаист, – главное, чтобы наш с вами самолет благополучно взлетел и аккуратно приземлился, а то, не дай бог, конечно, трупов может быть гораздо больше.
– А это мысль, – подал голос, обиженно затихший из-за наскоков Лины, Башмачков, – пожалуй, мой новый роман будет называться «Смерть в облаках».
Сочинитель поймал на себе ненавидящие взгляды из очереди и вновь обиженно замолчал.
Наконец подошла очередь ученого регистрироваться на рейс.
– Чемодан сдам в багаж, а сумку возьму в самолет, – пояснил он хрупкой, словно фарфоровая куколка, китаянке за стойкой и протянул ей билет и паспорт.
Следом за ним Лина, Петр и Башмачков зарегистрировались на соседние места и отправились к выходу на посадку.
– Надо бы подождать нашего китаиста, а то как-то невежливо получается, – забеспокоилась Лина.
– Да вот он, твой ученый, не волнуйся, пожалуйста, в двух шагах, – успокоил ее Петр и прошептал: – а куда это он… собственно…рванул?
Лина и Башмачков проследили за взглядом Петра и… оторопели. Китаист поспешно, почти бегом, удалялся в направлении, прямо противоположном тому, на которое указала им сотрудница российской авиакомпании.
– Сергей Петрович! – закричала Лина. – Стойте! Вы что-то перепутали! На посадку в другую сторону!
Китаист оглянулся, потешно развел руками: мол, виноват, сейчас вернусь, и… пропал.
– Эти ученые порой такие бестолковые в житейских делах! – засмеялась Лина. – Наверное, наш искусствовед забыл водички в автомате купить, ну или, как говорится, наоборот…
– Ой, смотрите! – тронул ее за локоть Башмачков. – Кажется, опять этот китаец. А, может, и нет… Для меня они все, как близнецы-братья…
Лина обернулась. Китаец в форме таможенника стремительно шел через соседний зал и напряженно искал кого-то глазами.
– Ну ни фига ж себе! – выдохнул Башмачков. – Кого это он тут потерял?
– Сейчас увидим, – сказала Лина и многозначительно взглянула на Петра, а тот уставился на жену с не меньшим недоумением, чем Башмачков.
– Китаист! – выдохнул Башмачков.
Действительно за таможенником шел… нет, почти бежал… Сергей Петрович собственной персоной.
– Сергей Петрович, куда же вы? – крикнула Лина. Но на этот раз ученый даже не обернулся в их сторону.
– Странно, – пожал плечами Петр, – куда это наш старик так рванул?
– Думаю, скоро узнаем, а сейчас нам пора на посадку, – напомнила Лина, и вся троица направилась к стойке с надписью «таможенный контроль», возле которой уже топтался Боб.
Боб явно нервничал. Взял бланк таможенной декларации, потом подумал – и положил на место. Затем снова взял, прочитал несколько слов, смял и небрежно сунул в карман.
– У вас есть, сто деклалировать? – спросила его очаровательная китаянка с сильным акцентом.
– Не-а, – объявил Борясик не очень решительно.
– Ну, тогда вам в зеленый колидол, – приветливо улыбнулась таможенница и указала рукой направление.
Однако едва Боб дошел до конца коридора, как возле него выросли два китайца в форме полиции. Китайские полицейские – высокий и маленький – крепко подхватили Борясика под руки и стремительно потащили к выходу.
– Ну наконец-то! – вздохнула Лина с облегчением. – А то этот киношный фарс подозрительно затянулся.
Когда Лина, Петр и Башмачков миновали зеленый коридор, к ним не спеша подошел еще один китаец-офицер. Он хотя и был ростом ниже двух предыдущих, зато чином явно превосходил обоих вместе взятых.
– Можно вас, господа туристы, попросить пройти со мной? – вежливо спросил офицер и указал на внушительную дверь в конце коридора.
– Зачем? – почти прошептал Башмачков и побледнел. Он достал из кармана большой клетчатый платок и незаметно протер вспотевшие ладони. – Я же говорил, надо было донести на Боба, – прошипел писатель в сторону Лины.
– Мы нарушили закон, господин офицер? – уточнил Петр, стараясь сохранять самообладание.
– Нет, все в порядке. Не беспокойтесь, господа, мы вас задержим всего на пару минут, для опознания преступников, – успокоил их полицейский.
В кабинете уже сидели трое. Лина. Петр и Башмачков взглянули в их сторону и… оторопели. На их трио уставилась с неприкрытой ненавистью другая троица: Боб, Кристиан и… Сергей Петрович Куницын собственной персоной.
На письменном столе в комнате лежали горкой сваленные украшения, какие-то небольшие пакетики, дамские сумочки и толстые пачки долларов
– Ну ни фига ж себе Восток! Да здесь всех подряд в полицию гребут! – прошептал Башмачков дрогнувшим голосом. – Китаиста-то за что? Так и писателей начнут задерживать – за изучение того, чего не надо, и издание того, о чем не следует писать. – Бледная щека литератора нервически задергалась. Он взглянул на Лину с обидой и проворчал:
– Мне тут одна полиционерша в паспортном столе так и сказала: «Писатель, говорите? Тогда так и пишите в анкете, что тунеядец, а не морочьте людям голову…».
– Присаживайтесь, – предложил вошедшей троице китаец, видимо, старший по званию. И вопросительно взглянул на сослуживца в штатском, исполнявшего роль переводчика.
– Итак, госпожа Томашевская, – приступил к опознанию переводчик, – вы можете сейчас при свидетелях подтвердить, что человек, сидящий в центре группы задержанных, удерживал вас насильно целые сутки в буддийском монастыре?
– Подтверждаю! Он! Сволочь! Удерживал! – закричала Лина, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не кинуться на стилиста с кулаками. На лице Петра заходили желваки, и он с ненавистью уставился на мучителя жены, втайне тоже мечтая накостылять ему за Лину.
– Господа офицеры! Я протестую! Да это просто бред какой-то! – вальяжно подал голос Кристиан. – Не знаю, какие цели преследует эта женщина, но мне ясно одно: зачем-то она решила оговорить меня. Признаю, что я действительно потерял ее в тот день в монастыре. Что неудивительно при таком скоплении народа. Я подумал и решил, что она самостоятельно вернется в гостиницу. У меня были дела в городе, поэтому я сразу же уехал из монастыря. А потом встретил в Пекине приятеля и провел у него два дня перед отъездом. Кстати сказать, он может это подтвердить. Этот человек работает в ночном клубе.
– Извольте замолчать! – рявкнул на Кристиана полицейский. – К вам еще будут вопросы, господин контрабандист!
– Господин Башмачков, вы можете с уверенностью утверждать, что мужчина справа причастен к убийству русской женщины в массажном салоне? – спросил полицейский побелевшего от ужаса беллетриста.
– Могу! Это он! – завопил Башмачков, поборов оцепенение и теперь цепким писательским взглядом фиксируя для будущей книги обстановку в дежурной комнате полиции.
– Отлично, – сказал полицейский. – Свидетели, распишитесь, пожалуйста, вот здесь и вот здесь – и вы свободны.
– Подождите? А… ученый? – растерянно спросил Петр. – Здесь явно вкралась какая-то ошибка. Вы что же, считаете, что этот пожилой образованный и интеллигентный человек – тоже подозреваемый?
– Петр, прости – тихо сказала Лина и погладила мужа по руке, – я давно это знала, но не имела права рассказывать. Китайские полицейские просили меня до поры до времени никому не сообщать о моих подозрениях, даже тебе, чтобы не спугнуть преступников. Я была постоянно на телефонной связи с местной полицией. Они вообще-то молодцы, эти ребята, сработали четко и грамотно. Зря я в них сомневалась. Скоро ты сам все узнаешь.
– Позвольте, госпожа Томашевская, только один вопрос, – маленький китаец хитро улыбнулся Лине. – Скажите, вы с мужем сами ничего не покупали на рынке? Я имею в виду ювелирные украшения?
– Ой, ну как же, конечно, покупали! – вспомнила Лина. – Колечко с бирюзой! В комплект к тем сережкам, которые купили чуть раньше в магазине на торговой улице.
– Вы позволите взглянуть? – спросил Лину еще один китаец в форме, сидевший до этого молча в углу комнаты. На его столе Лина заметила лупу и заподозрила неладное.
Лина, ничего не понимая, стянула с пальца колечко и положила на стол. Полицейский взял лупу и включил настольную лампу.
Эксперт повертел кольцо в руках, внимательно рассмотрел его под лупой. Потом вздохнул и взглянул на женщину с сожалением:
– Извините, госпожа Томашевская, но вас обманули. Бирюза в кольце – фальшивка. Как и все камни в ювелирных изделиях, которые собирались вывезти в Россию наши подозреваемые. Масштабы этой аферы оказались намного крупнее, чем мы думали…
– Пускай камень фальшивый. Главное, что муж настоящий…, – улыбнулась Лина и посмотрела на Петра с любовью. – А колечко верните, пожалуйста. Все-таки его мне муж купил в память о медовом месяце. Так что мне без разницы – настоящий камень или фальшивый, я же продавать его не собираюсь. Между прочим, удержаться в седле, точнее – продержаться в монастыре кольцо мне и вправду помогло.
– Благодарим вас за помощь полиции, госпожа Томашевская, – сказал маленький полицейский, возвращая кольцо, и пожал Лине руку своей горячей, узкой и суховатой ладошкой. – Господа туристы, вам пора на посадку. А господ подозреваемых просим остаться, – с легкой издевкой сказал переводчик. И обратился к ученому:
– Вы задержаны. Все трое. Полагаю, теперь вам придется остаться в Китайской Народной Республике надолго.
Лина, Петр и Башмачков простились с полицейскими и с радостью вышли «на свободу». Мужчины молчали, с немым укором поглядывая на Лину.
– Ну ладно, дорогие мои, не дуйтесь, – улыбнулась она, – лететь нам долго, еще успею вам все-все рассказать. Обещаю: теперь без утайки!
Огромный самолет разбежался, оторвался от земли и стал набирать высоту. Когда погасла надпись «пристегнуть ремни», пассажиры задвигались, зашуршали пакетами, принялись ходить туда-сюда по салону.
– Ну, Лин, давай-ка не тяни резину, рассказывай, а то мы с писателем сейчас лопнем от любопытства, – попросил Петр жену.
– И наши осколки разнесут самолет, – поддакнул Башмачков.
– Ладно, – улыбнулась Лина, – только, пожалуйста, наберитесь терпения. Эта история началась не вчера и даже не месяц назад, а в далекие «лихие девяностые». Сергей Петрович Куницын тогда действительно работал в солидном научном институте востоковедения, в отделе Китая. В те годы он и вправду был довольно известным китаистом, а точнее – специалистом по искусству и истории Китая.
– Что значит – был? – перебил ее Петр.
– А то и значит, – вздохнула Лина. – что в девяностые, когда люди делали состояния, наш ученый решил, что довольно работать на науку, пора бы немножко потрудиться и на себя. Вспомним, что пример Бориса Березовского тогда у всех был перед глазами. Тоже ведь ученым был, в НИИ Академии наук работал, докторскую защитил. А потом такие аферы заварил – мама не горюй! Вот и наш Сергей Петрович устроился хранителем в фонды одного крупного столичного музея.
– Какого? – перебил Лину Башмачков.
– Не суть важно, – отрезала Лина, – если вы оба будете меня постоянно перебивать, я никогда не закончу эту запутанную историю.
– Молчу, молчу, – сдался Башмачков и даже закрыл рот ладонью для пущей наглядности.
– Так вот, – продолжила Лина, – несколько лет подряд Куницын проработал хранителем фондов. Материально ответственным лицом, так сказать… Однажды в музей нагрянула ревизия. И оказалось, что многие ценнейшие экспонаты… исчезли. В общем, в итоге Куницын провел несколько лет в местах не столь отдаленных.
– Ну ни фига себе! – присвистнул Башмачков. – А по нему и не скажешь: такой благообразный и интеллигентный старичок…
– По вам, Валерий, тоже не скажешь, что вы романы ужасов и рассказы о смерти пишете: такой вы разговорчивый и жизнерадостный, – ехидно заметила Лина и продолжила свой рассказ: – Вот там-то, в учреждении отнюдь не санаторного типа, Сергей Петрович и встретил некоего Карася – то есть Георгия Карасева, матерого вора-рецидивиста. У этих двух заключенных, столь не схожих между собой по образованию, воспитанию и кругу общения, неожиданно обнаружились общие интересы. Карась, хоть образование у него было восемь классов и два курса ПТУ, быстро сообразил, что этого «прикольного» «ботана-пахана» ему послала судьба. Он понял: его «крыша» и профессиональные знания Куницына – та закваска, на которой в новое смутное время взойдет их будущее благополучие. В общем, соседи по камере придумали гениальную схему. Карась ссужал деньгами «пацанов» из его родных мест и отправлял этих «челноков» в Китай для закупки ювелирных украшений. А после возвращения «купцов» Куницын проверял камешки на подлинность, отсеивал наиболее ценные изделия для продажи в Москве и Петербурге, а кое-что даже готовил для подделки под антиквариат и искусственное «состаривание».
– Тогда я ничего не понимаю, – подал голос Петр. – Если «пацаны» и Куницын действовали заодно, то кто тогда убил Вована? Не сам же он себя?
– Конечно, не сам. – Лина на секунду замолчала и сжала пальцами подлокотник. Было заметно, что теперь каждое слово дается ей с трудом. Но она продолжала. – Вована убил Китаист. Правда, не по собственной инициативе, а по заказу Карася. Впрочем, это его совсем не оправдывает. – Дело в том, что в изделиях, которые парни привозили Карасю, стали в последнее время попадаться фальшивые камешки. И Карась решил проследить, кто это его так нагло «кидает». Для этого и отправил в Китай своего ученого подельника – ну вроде как «в командировку». Дешевле всего сюда слетать было по туру, да и туристическую визу получить несложно. В общем, Сергей Петрович быстро обнаружил, что парни «закупаются» отнюдь не у тех поставщиков, на которых указал Карась, а у более дешевых оптовиков, торгующих подделками. Ссориться с партнерами Карасю и ученому было ни к чему, однако тихое внушение результатов не принесло. Владимир Калабашкин не внял угрозам, напротив стал зарываться и угрожать «наглому старикашке». С утра на рынке между ними случилась ссора. Китаист, сделав вид, что «сломался» и готов пойти на попятную, кинулся к Вовану с объятиями и … внезапно уколол парня длинной иглой. О, наш ученый друг хорошо подготовился к дальнему путешествию! В капсуле на конце иглы содержался сильнейший яд. Попадая в кровь, это зелье создает типичную картину смерти от сердечного приступа. Пройдя тюремную школу, заключенный Куницын хорошо усвоил уроки «воров в законе»: действовать в «разборках» надо сразу, не мешкая, чтобы тебя не опередили – это раз, и чтобы другим было неповадно – это два.
Так не стало Вована – их подельника и соратника, в назидание всем остальным. Тем, кто впредь решится «кинуть» Куницына с Карасем. Китаист специально расправился с Вованом прямо на месте «преступления». Он решил преподать страшный и наглядный урок еще одному их подельнику – Бобу. Мол, так будет с каждым, кто пойдет против тандема Китаист – Карась.
– А Боб? – по-прежнему «тормозил» Башмачков. – Он-то тут при чем?
– Ну, парень просто стал свидетелем этой страшной сцены и действительно оказался совершенно деморализован. Борька в своей деревне о подобных диковинных расправах никогда не слыхивал. Ну, там в рожу дать, ножом пырнуть или из «пневматики» стрельнуть – это да, а вот чтобы от дружеских похлопываний по плечу помереть – согласитесь, это уже беспредел.
И Боб струсил. Он убежал, спрятался, отрекся от дружка, сделал вид, что его вообще там не было. Хотя выяснить, где он находился, для полиции было проще простого. Китайцы допросили продавщиц, и те рассказали, что трое русских закупщиков рано утром громко разговаривали и размахивали руками возле прилавка с украшениями, а потом один из них вдруг упал, другой резко пошел прочь, не оглядываясь, а третий застыл на месте, ничего не понимая. Но оооочень скоро он понял все. И решил, что ни за что не разделит здесь участь другана.
– Допустим, все так и было. Ну, а Маргарита? Она-то, кому помешала? – не унимался Башмачков.
– Бедная женщина случайно оказалась возле прилавка как раз в тот момент, когда Куницын нанес свой смертельный удар Вовану, и все видела, хотя сначала тоже поняла не все. Марго догадалась, что эти трое как-то тайно между собой связаны. А еще она невольно ойкнула, случайно заметив, сколько у Борьки денег – гораздо больше, чем официально разрешено провозить через таможню без декларации. Боб ее сразу «засек». Он подумал, что Марго их сдаст полиции. Однако она звонить в полицию не стала, побоялась. Это за нее сделали продавцы-китайцы. Да, был еще один свидетель, которого никто не заметил. Каролина оторвалась от подруги, случайно вернулась на верхний этаж и тоже все видела, стоя неподалеку. Это она звонила Петру.
Маргарита решила действовать иначе. Волевая дама отнюдь не робкого десятка, Марго решила пошантажировать наших «гастролеров». Ее мишенью стал не Боб, а Китаист. В этом была ее роковая ошибка. Между прочим, женская интуиция у Марго была развита чрезвычайно. Она сразу же догадалась, что Китаист – главарь этой «объединенной преступной группировки». И Марго как женщина деловая решила «сделать ход конем» и «срубить» немного деньжат за молчание. Это оказалось ее второй роковой ошибкой. Дело в том, что Маргарита в тот вечер пришла в номер к искусствоведу не чаи распивать, а слегка его припугнуть. Мол, если он не поможет ей с шопингом и с решением кое-каких мелких бизнес-вопросов, да и вообще не подкинет деньжат на массаж, она просто-напросто сдаст его полиции и подтвердит потом все свои свидетельские показания. Китаист только усмехнулся в пшеничные усы. Он на зоне и не таких видал! Ишь ты, баба-дура! Запугивать его вздумала! Забота о здоровье и об оптовых закупках Маргариты совершенно не входила в бизнес-планы Куницына. Однако ему не понравилось, что Марго видела то, что для ее глаз не предназначалось. Одним словом, ее участь была решена в тот же вечер. Ну, а вы, господин Башмачков, едва не лишились жизни лишь потому, что, как всегда, оказались не в то время и не в том месте. Ученый подослал Боба убрать Маргариту, а потом приказал разделаться и с вами как с нежелательным свидетелем. Он решил, что о вас-то в этой суете вообще вряд ли кто-нибудь вспомнит. В лучшем случае подумают, что экстравагантный писатель решил еще пожить в Китае.
Тем временем китаист почуял вкус крови и, как тигр-людоед, уже не мог остановиться. По-моему, ученый в последние дни окончательно утратил чувство реальности. С преступниками-рецидивистами такое бывает… Как начнут убивать, так потом долго не могут остановиться. К тому же у него был под рукой киллер Боб. Этот Боря, слабый и трусливый человек, просто голову потерял от страха и был готов для жестокого «пахана» на все, лишь бы сохранить свою жизнь…
