Нина Стожкова
Танго со смертью
Блеск и нищета антикваров
Чем глубже Иннокентий Бармин погружался в новую среду, тем яснее понимал, как ему не хватает специальных знаний. Люди занимаются антиквариатом всю жизнь, и все равно нередко попадают впросак. Бармин обложился книжками, научился сравнивать изделия разных эпох и стилей и все равно нередко ошибался, когда пытался определить возраст и происхождение монет и медалей. Впрочем, окончательные решения в их тандеме всегда принимал Корецкий. Бармин докладывал шефу, где откопал самое интересное, сколько стоит та или иная вещица, а уже дома сравнивал то, что увидел, с интернет-каталогами, порой даже сидел в библиотеке, проверял и перепроверял свои догадки по справочникам и бумажным каталогам. Ну, а Корецкий позже, все обдумав, говорил, берет он ту или иную вещь, или нет. Все это Иннокентия более чем устраивало, и он порой мысленно благодарил судьбу за неожиданную встречу с подзабытым на жизненном пути одноклассником.
Корецкий платил школьному товарищу исправно и довольно щедро, что явилось неожиданным бонусом к пенсии. Однако, чем дальше, тем больше Бармин переставал понимать, за что ему платят. Почему его товарищ сам не ездит по антикварным магазинам, а посылает впереди себя его, дилетанта, нахватавшегося знаний по верхам? Зачем шефу вообще платить Бармину, этому лишнему и, по сути, бесполезному звену в бизнесе? Вопросы мучили Иннокентия все больше, но задать прямые вопросы школьному товарищу он почему-то стеснялся. Запомнив недвусмысленный спич Корецкого о лишних вопросах, Иннокентий решил держать сомнения при себе. Лишь по скупым репликам шефа Иннокентий порой догадывался, что ездит по антикварным магазинам не напрасно. На лице Корецкого все чаще появлялась таинственная усмешка, словно у охотника, выследившего осторожного зверя, и в такие минуты Бармин понимал, что, похоже, коллекция Корецкого опять пополнилась ценным экземпляром.
Все выяснилось довольно быстро. Уже через месяц Корецкий пригласил нового сотрудника в гости. Он был сама любезность. За спиной однокашника виднелся накрытый стол.
«Никогда не подозревал, что работодатель может так вести себя с наемным работником, даже если они давние приятели, – подумал осторожный Иннокентий, – как пить дать, сейчас Корецкий будет о чем-то меня просить».
Интуиция, оточенная профессией, не подвела бывшего дипломата и в этот раз. Когда школьные друзья накатила граммов по пятьдесят коньяку, новоявленный шеф небрежно поинтересовался:
– Ты, Кеша, вроде бы, хорошо китайский знаешь?
– Ну, допустим, знал неплохо, но уже слегка подзабыл, а что? – удивился Бармин. – Несколько раз в длительные командировки в Пекин ездил, неплохо изучил их столицу, да и страну, если говорить без ложной скромности.
– Отлично! Скоро тебе представится возможность освежить свои знания. Давай-ка смотаемся в Китай на недельку. Все расходы беру на себя. Есть одно дельце в Пекине, в которое я не хочу посвящать посторонних.
– Хочешь прикупить себе еще немного антиквариата? – удивился Бармин. – Мне казалось, что все хоть чуть-чуть ценное в Китае давно продано и вывезено на Запад…
– Вот-вот, там на месте и разберемся, – ловко ушел от ответа Корецкий. Он выдержал эффектную паузу, разлил по второй и сообщил: – Да, кстати, Кеша, мы летим с тобой в Пекин бизнес-классом.
– С чего это ты так шикуешь? – присвистнул Иннокентий. – Нам в МИДе позволяли брать билеты только в эконом, а если не по чину разгуляешься, могли и с должности турнуть. Если помнишь, в то время заграница для простых советских людей была недоступной мечтой, а для нас – буднями. Трудовыми нервными буднями. В министерстве всем быстро объясняли, что скромность – неотъемлемая черта советского дипломата…
– Да забудь ты эти совковые глупости, в самом деле! В отличие от мидовских клерков, я никому за билеты не отчитываюсь. Мои деньги – куда хочу, туда и трачу. Сколько нам с тобой, Кеша, жить-то еще осталось! – добродушно хохотнул шеф. – Надо наконец почувствовать себя белыми людьми. Будет что вспомнить на том свете!
Иннокентий ушел от работодателя в легком подпитии и в полном, как теперь говорит молодежь, «афиге». Внезапно он почувствовал давно забытое волнение. Бывший дипломат внезапно понял, как соскучился по Китаю, по этой удивительной стране, где бывал не однажды и каждый раз открывал ее по-новому. Однако вскоре по спине Бармина пробежал легкий холодок. Старый дипломат многое повидал на своем веку, и ему давно казалось, что вряд ли что-то может удивить и тем более напугать его, но в этот раз он радовался недолго. Пришлось задать себе некоторое не слишком приятные вопросы. Иннокентий внезапно почувствовал, как сила судьбы стремительно втягивает его в большую воронку, из которой ему будет очень непросто выплыть. Если вообще это окажется возможным.
«Проклятая стариковская подозрительность! – одернул он себя на следующее утро. В окно пробивалось солнце, и Бармин проснулся в прекрасном настроении.
«Похоже, я переоцениваю авантюрные наклонности Андрюхи». – подумал он. – Корецкий и в школе-то особым интеллектом не отличался. А уж теперь…Разве Андрей хоть раз дал повод усомниться в его честности? Да, он обычный антикварный жук, им движет азарт коллекционера, замешанный на банальной жадности торгаша, вот и все. Говорят, что торговля антиквариатом – что-то вроде азартной игры, в которой можно не только крупно выиграть, но и так же и проиграть все до нитки. В общем, с Корецким все ясно, посему с моей стороны довольно глупо отказаться от поездки в Китай, к тому же, за чужой счет и, вероятнее всего, в последний раз в жизни».
Через неделю Корецкий и Бармин встретились в Шереметьево. Корецкий еще раз удивил Иннокентия – заказал ВИП-зал. Перед тем, как сдать вещи в багаж, шеф попросил Бармина положить в его чемодан небольшой, но увесистый сверток.
– Понимаешь, везу кое-какие штучки знакомым китайцам, боюсь, будет перевес, хоть в «бизнесе» и другие нормы для багажа. Мы им кое-что толкнем, чтобы оправдать наши затраты.
– А таможня? – тихонько спросил Иннокентий. – Ты забыл, что у меня давно уже нет дипломатического паспорта?
– Спокойно, Кеша, пассажиров «бизнеса» обычно не трясут, как рядовых граждан, иначе они в следующий раз дорогущие авиа-билетики не купят. А в Китай тикетс стоят офигенно, будь-спок. Между прочим, багажа для проверки у таможенников и без нас хватает. Только успевай шмонать. Видал, какие баулы в Китай торгаши тащат? Впрочем, как говорит мой племяш из Гомеля, «поздняк метаться», наши чемоданы уже давно в багажном отделении. Давай-ка выпьем на дорожку шампанского, чтобы потом крепче спать все семь часов полета. Да не шарь ты, Кеша, по карманам, чудило дипломатическое, здесь шампанское наливают бесплатно. Как никак из ВИП-зала улетаем!
Отступать было поздно, и Иннокентий чуть ли не впервые в жизни почувствовал бесшабашную отвагу.
«Да гори оно все огнем!» – подумал бывший дипломат и лихо опрокинул фужер под профессионально одобрительным взглядом официанта. Знал бы Иннокентий Михайлович в тот миг, что их приключения только начинаются – не стал бы пить дармовое шампанское, а выскочил бы из ВИП-зала как ошпаренный и рванул бы обратно, в свою уютную квартирку на Большой Бронной…
«Сладкая парочка» растворилась
Для Элеоноры всегда было нетрудно делать несколько дел одновременно. Более того, заниматься чем-то одним ей было просто скучно. Пытливый мозг девушки, словно жесткий диск в компьютере, просчитывал сразу несколько вариантов и позволял работать одновременно в нескольких «программах». Вот и теперь она была занята в равной степени двумя одинаково важными делами: надо было срочно провести платежи «Утят» в клиент-банке и одновременно очень хотелось узнать нынешнее место пребывания Иннокентия Барабулькина, похищенного наглой врачихой из кардиологической клиники.
Собственно говоря, вторая проблема не входила в ее служебные обязанности, но Элеонору уже охватил азарт, и остановиться теперь означало для нее сдаться, а такого слова в лексиконе Березкиной не было и быть не могло. В этом отношении они с Линой однажды очень удачно нашли друг друга.
Лине при помощи Башмачкова и его друзей из полиции не составило труда узнать, что Марианна Мухина проживает на Профсоюзной улице, в Новых Черемушках, в одной из стареньких панельных пятиэтажек, снести которые разнообразные градоначальники обещали на памяти Лины уже лет двадцать. Модная программа реновации и в наши дни давала весьма призрачную надежду местным жителям на улучшение жилплощади.
«Странно, у Бармина отличная квартира в престижном доме, – в очередной раз изумилась Лина, – видимо, должны быть очень веские причины, чтобы заставить старика поменять на склоне лет его уютное гнездышко на прогнившую за полвека «хрущевку». Пусть даже на какое-то время. Интересно, от кого он там скрывается? Логичнее было бы привезти молодую подружку в хоромы на Большой Бронной потому как Верочка постоянно проживает за границей и может претендовать на квартиру только после его смерти. Никто не мешает Иннокентию составить завещание и обеспечить обеим молодым дамам сносное существование после его ухода в мир иной».
Вопрос о местонахождении Иннокентия Бармина интриговал Лину с каждым днем все больше и больше. Надо было срочно что-то делать. Ну хотя бы для того, чтобы Верочка каждый вечер не рыдала в телефонную трубку. Билеты в Черногорию, по словам Элеоноры, были заказаны. Время вылета «молодых» на Адриатику приближалось с угрожающей быстротой…
Три месяца назад…
Действие шампанского оказалось весьма благотворным. Бармин смутно помнил, как попал на борт самолета, а в удобном кресле бизнес-класса окончательно забыл свои опасения насчет проверки багажа. Он проспал все семь часов полета и ступил на землю Пекина бодрым и свежим
В огромном пекинском аэропорту Бармин не сразу разглядел высокого, модно одетого китайца с табличкой «Бармин» в поднятой руке.
– А почему не «Корецкий»? – удивился Иннокентий. – Ты же в нашей группе старший…
– Не люблю труб и барабанов, – отмахнулся шеф. – В нашем ремесле старьевщика главное – оставаться в тени.
– Да уж, тень в этой жарище нам не помешала бы, – вздохнул Бармин и покатил следом за Корецким свой неподъемный чемодан к выходу.
Высокий китаец с табличкой представился водителем партнера Корецкого по имени У Хо. Он отвез их в центр Пекина по современной магистрали. Бармин не уставал удивляться тому, как изменился Пекин за последние годы, каким современным мегаполисом стал этот прежде экзотический восточный город.
Шеф и его помощник поселились в небольшой гостинице с современным дизайном, впрочем, весьма уютной. В номере, как и во времена прежних командировок Бармина, стоял большой расписной термос с кнопками наверху и с удобными носиками, лежали пакетики хорошего чая. Наскоро приняв душ и побрившись, школьные товарищи в сопровождении нового знакомого отправились на переговоры.
Бармин ожидал увидеть шикарный антикварный магазин с китайскими диковинками, знакомыми ему по прежним длительным командировкам, однако У Хо неожиданно тормознул возле неприметной двери. За дверью оказались стертые каменные ступени, ведущие в глубокий подвал. Бизнесменов из России там уже ждали. Бизнесмены выглядели не слишком респектабельно, Бармин отметил, что они чем-то смахивали на бойцов японской якудзы. Хороший китайский язык Бармина приятно удивил партнеров. Иннокентий вежливо поблагодарил за комплименты и признался, что прежде бывал не раз в Пекине и неплохо знает город, хотя, конечно, за последнее десятилетие китайская столица изменилась до неузнаваемости и приобрела облик мегаполиса XXI века.
По наступившей неловкой паузе Корецкий понял, что пора переходить к теме визита и кивнул Бармину – мол, хватит трепаться, давай к делу. Шеф неторопливо выложил на стол несколько памятных медалей начала прошлого и конца позапрошлого века, и по спине Бармина пробежал неприятный холодок.
«Поздравляю тебя, Кеша, – мысленно сказал он себе, – ты, кажется, чуть не влип. Вот какие «цацки» запихнул хитрый жук-старьевщик в твой чемодан! А если бы таможня нашла эти проклятые медальки и монетки, нигде не задекларированные и неподкрепленные бумагами Минкульта? Ты бы уже, мил друг, отдыхал, только не дома, на пенсии, а совсем в другом месте. Кстати сказать, свой собственный багаж этот алчный идиот тоже набил до предела. Ну и хитрец мой дружок Корецкий! Такой груз без специальных разрешений действительно можно попробовать провести только в бизнес-классе, причем через ВИП-зал, да и то если сильно повезет. Выходит, он везунчик, этот Андрюха! И хитер, как старый лис. Действует и мыслит четко. Даже слишком четко для нашего с ним почтенного возраста. Пусть оставит свои бла-бла-бла про «покутим напоследок» и «будет что вспомнить на пенсии» для простачков. Ясное дело, этот жук навозный задумал какую-то серьезную комбинацию. И все-таки, даже с учетом его пронырливости, многолетнего опыта антиквара и привычки к комфортной жизни, наше путешествие выглядит весьма странно. Корецкий наверняка знает: если нас помают, за подобные делишки светит статья УК. Что же заставило его так безрассудно рисковать? Даже если антиквар выгодно продаст здесь все эти медали и монеты, он выручит за них не так уж и много в сравнении с его уровнем жизни и запросами. Стоило ли из-за такой скромной маржи тратиться на командировку в Пекин двух персон и вообще тащиться за тридевять земель в столь немолодом возрасте?»
Корецкий не обращал никакого внимания на красноречивые взгляды своего переводчика и молча выкладывал перед китайцами одну медаль за другой, словно раскладывал пасьянс. Петр I, Екатерина II, Александр Ш… Следом появились монеты, среди них мелькнули золотые царские червонцы с Николаем II. Их Корецкий с гордостью достал из красного бархатного мешочка. Китайцы восхищенно зацокали языками.
Иннокентий синхронно переводил на китайский информацию Корецкого о медалях и монетах, попутно добавляя от себя то, что успел узнать во время прогулок по антикварным магазинам. Войдя в раж, он даже не понял вначале, к чему шеф сказал «образцы».
– В смысле «образцы»? Образцы чего? – переспросил он.
– Потом узнаешь, – усмехнулся Корецкий. Он явно не собирался сейчас ничего объяснять «любопытному персоналу».
– Переводчик отвечает за точность формулировок, потому я и спрашиваю, – с достоинством и с легкой обидой в голосе пояснил Бармин и, как ни в чем ни бывало, продолжил толмачить дальше. Сказалась мидовская выучка и многолетняя привычка не спорить с начальством. Однако, чем глубже вникал Иннокентий в цель их поездки, тем острее чувствовал неприятную тяжесть в желудке и уже знакомый холодок, пробегавший прежде по позвоночнику, теперь давал знать о себе мурашками, бегущими по спине.
«Ладно, Кеша, поздно пить «боржоми», когда почки отвалились», – мысленно приказал он себе. Бармин в эту минуту вновь с ужасом осознал, что капитально влип. Сейчас он отдал бы все, чтобы очутиться в своей уютной квартирке на Большой Бронной, варить утром овсянку на молоке и не видеть эти проклятые, сильно потемневшие или, наоборот, отливавшие золотым блеском железяки.
Китайцы нетерпеливо выслушали исторический экскурс Бармина и поспешили перейти к деловой части переговоров. Они пообещали купить монеты и медали сразу же после экспертизы, которая пройдет немедленно в соседней комнате. Корецкий кивнул и пригласил туда Иннокентия. Бармин впервые увидел, как проверяют подобные раритеты на подлинность. Зрелище оказалось любопытным.
Китайцы взвешивали круги и кружки на маленьких весах, капали на металл реактивами, звенели одной медалью о другую и прислушивались к звуку. Звук был звонкий, словно колокольчик звенел «динь-динь-динь» – как в одной из жалостливых русских песен. Покончив с долгой и подробной проверкой антиквариата на подлинность, китайцы одновременно закивали головами и заулыбались. Главный эксперт – высокий, дорого и модно одетый китаец – объявил, что покупает все. Корецкий назвал цену в полтора раза выше той, что заплатил столичным антикварам, однако китайский эксперт не стал торговаться и быстро кивнул.
Бармин уже было решил, что дурные предчувствия его обманули и, может быть, на этот раз все обойдется. Тем более, что его шеф теперь выглядел довольным и совершенно расслабленным. Иннокентий даже решился его поторопить.
– Давай, Андрюха, быстрее решай денежные дела, а то твоими монетами и медалями сыт не будешь. Пойдем лучше в «Пекинскую утку», обмоем успешную сделку крепкой китайской водкой маотай и закусим этой их хваленой уткой как белые люди. Не знаю, как ты, а лично я умираю от голода. Да и в горле пересохло от бесконечной болтовни.
– Погоди, Кеша, не так быстро бизнес делается, – усмехнулся шеф. – Деньги не любят суеты. Мы обязательно пойдем сегодня в «Пекинскую утку». Только не одни, а вот с этими узкоглазыми пацанами. Переговоры только-только начинаются.
Партнеры заказали в ресторане укромный столик в углу, и Бармин опять почувствовал, что задыхается от волнения. В последнее время сердце все чаще давало о себе знать. Он извинился, положил под язык таблетку нитроглицерина и только через несколько минут смог полноценно включиться в диалог партнеров. Сердце по-прежнему не отпускало. Бармин закашлялся и попросился на свежий воздух. Через пять минут, почувствовав себя легче, он вернулся в ресторан, однако расслабиться так и не смог. Что это еще за продолжение переговоров, на которое намекал Корецкий?
Вначале, как это принято у деловых людей, разговор коснулся вещей, далеких от предмета переговоров. Вежливое сравнение Пекина и Москвы, легкий треп о русской и китайской водке и кухне, ну и все в таком же духе. Когда принесли наконец тарелку с небольшими кусочками утки по-пекински и пиалы с супом, высокий китаец не выдержал.
– Предлагаю выпить за большое дело, которое мы сегодня начинаем, дорогие русские друзья!
– Да уж, – усмехнулся Корецкий, – дело точно не маленькое. И прибыль, и риски в этом проекте ожидают нас самые высокие. Надо сейчас же все обдумать и набросать план действий.
Бармин уже слегка охрипшим голосом переводил с китайского на русский и с русского на китайский и все больше убеждался в том, что его дурные предчувствия сбываются быстрее, чем хотелось бы.
Идея Корецкого была до смешного проста. Из антикварных монет и медалей, купленных у Андрея, китайцы на одном из своих полулегальных предприятий изготавливают формы, а потом там же выливают из этих форм высококачественные подделки, которые на первый поверхностный взгляд неотличимы от оригинала. Этих подделок должно быть много, очень много, чтобы оправдать все затраты и риски. Самое трудное – перевезти их в Россию. Ну, а реализовать товар в Москве и переправить за него деньги в Пекин – это уже забота Бармина.
– Ты понял, Кеша, что все только начинается? – спросил Корецкий переводчика.
Бармин почувствовал, что задыхается, схватился за сердце и обреченно кивнул.
План Корецкого оказался простым, как школьный урок труда, но довольно опасным в исполнении и на первых этапах весьма затратным. Шеф Иннокентия сообщил китайцам, что ему понадобятся средства на изготовление и упаковку качественных копий монет и медалей, на улаживание формальностей с таможней, на транспортировку большой партии товара через границу в Россию и, наконец, на поиск путей сбыта этого «фальшака» в Москве. Бармин переводил, не замолкая, и с изумлением замечал, как преображается прямо на глазах его прежде невзрачный товарищ. В глазах Корецкого вспыхнули какие-то новые, поистине дьявольские огоньки, щеки порозовели, спина распрямилась, на лице появилась самодовольная улыбка. Шеф поймал кураж и теперь выглядел солидно, как полководец в штабе, двигающий флажки на карте, мечтающий о победе и не пекущийся о многочисленных жертвах завтрашнего сражения.
Бармин подумал, как он в сущности мало знает о прежней жизни школьного приятеля. Вероятно, тот и раньше проворачивал подобные темные делишки, прикрываясь маской респектабельного бизнесмена… В шестьдесят лет авантюристами не становятся, ими рождаются. Так вот на какие денежки куплены все эти подлинники в холостяцкой берлоге Корецкого! Бармин подобных людей с криминальной жилкой никогда не понимал, больше того он в душе их презирал. Иннокентий всю жизнь проработал на государство, всегда действовал в жестких рамках служебных обязанностей, и даже не думал о том, чтобы хоть в чем-то нарушить – даже не закон, боже упаси, всего лишь обычные должностные инструкции. Не удивительно, что в новой роли переводчика крупного теневого воротилы он чувствовал себя отвратительно.
«Эх, какой же я дурак! – с тоской думал Бармин, чувствуя, как опять защемило сердце. – Почему же я раньше не раскусил этого авантюриста Корецкого! Теперь мне ясно, зачем этот жулик выбрал в компаньоны именно меня! Чтобы выпихнуть на первых план, если что. А я-то, дурак, думал, что он взял меня с собой из-за моей исполнительности, хорошей памяти и способности цепко схватывать новую информацию, невзирая на возраст. Мой китайский язык и знание Поднебесной тут вообще ни при чем. Корецкий выбрал «друга Кешу» совершенно по другой причине. Во-первых, я внешне здорово отличаюсь от него и вызываю доверие у людей своей законопослушной физиономией. Во-вторых, моя внешность хорошо запоминается, и на меня легко в случае неудачи все свалить. Даже табличку с моей фамилией предусмотрел, гад! Теперь понятно, что напарник Корецкому нужен, как воздух. Не удивительно, что для меня он выбрал роль «верблюда» – нелегального перевозчика «контрабаса». То бишь контрабанды. За моей спиной этот прохиндей может легко спрятаться, что, собственно, и произошло в ВИП-зале, а потом в таможне. Я отвлек внимание на себя, и наш багаж не вызвал у таможенников никакого подозрения. Впрочем, теперь мне понятно, что это были еще цветочки. Дальше может случиться всякое… Ясное дело, если что-то пойдет не так, Корецкий без колебания принесет меня в жертву. Подставит, прикроется мной, продаст и снова купит за полцены. Что ж, если это так, то жук-старьевщик, бывший троечник и школьный хулиган Андрюха Корецкий меня недооценивает. Я и не в такие передряги за кордоном попадал, и – ничего. Судьбе рано пока снимать меня с довольствия, черт побери! Впрочем, это даже хорошо, что Корецкий заблуждается о моей простоте. Пусть так думает и теперь, и чем дольше, тем лучше».
Бармин улыбнулся и принялся с невозмутимым видом переводить переговоры о бизнес-плане шефа и обсуждать с китайцами договор, имевший очень отдаленное отношение к закону.
Корецкий подготовился к переговорам весьма основательно. Даже нарисовал кое-какие таблицы и схемы. Он предложил китайцам вложиться в изготовление товара и транспортировку, а также во взятки таможне пятьдесят на пятьдесят. Прибыль, соответственно, стороны будут делить тоже пополам.
Производство фальшака в Китае взяли на себя хозяева, а реализацию в Москве вызвался организовать Корецкий. Себестоимость изделий, которые наштампуют на станках в одной из ближайших к Пекину деревень, выходила просто смехотворной. Корецкий убеждал хозяев, что, если удастся реализовать подделки по хорошей цене, прибыль окажется просто фантастической. Главный китаец позвонил кому-то по мобильному. Вскоре явился его помощник в дорогом костюме и в модных очках, как оказалось, юрист. Он положил перед Корецким проект договора на китайском. Условились, что Бармин к завтрашнему утру перетолмачит договор на русский, потом китайцы его распечатают, посмотрят, и в итоге обе стороны получат два экземпляра – на китайском и на русском. Разумеется, в договоре не должны были фигурировать никакие «копии», «монеты» или «медали». Сошлись на том, что товар необходимо назвать максимально нейтрально, например, «оптовая партия пуговиц, пряжек и значков для фирмы «Хобби-Тедди». Это была какая-то левая фирма-однодневка, открытая Корецким специально для их поездки.
– Вникаешь, Кеша, как тебе повезло? – хохотнул Корецкий, когда однокашники вернулись в гостиницу. – Ночью немного посидишь над бумагами, зато потом мы с тобой целую неделю будем гулять-отдыхать, потому как аккурат за этот срок наши китайцы обещают сварганить и доставить на склад всю партию товара. Предлагаю съездить на Великую китайскую стену, потом махнуть в Храм Неба, а послезавтра на озеро – сфоткаться на фоне мраморного дворца императрицы Цы Си. Да мало ли тут древних, известных на весь мир памятников! Один Запретный город чего стоит! Ты-то здесь работал и все видел, а я хочу основательно поболтаться по городу, все увидеть, все сфоткать и все запомнить, чтобы вспоминать потом в холодной Москве. Не в гостинице же неделю сидеть!
– Ого, я вижу, ты всерьез подковался насчет исторических памятников! – удивился Бармин.
– Ну, пока ты спал сном младенца в удобных креслах бизнес-класса, я путеводитель по Пекину штудировал. Вряд ли еще когда-нибудь нас с тобой судьба занесет сюда, так что надо за один раз осмотреть все, что в путеводителе отмечено тремя звездочками.
– Да, надо как следует отдохнуть и расслабиться, учитывая все последующие риски, – вздохнул Бармин и перешел к делу. – Кстати сказать, Андрюха, сколько ты мне заплатишь за наши «Приключения неуловимых»? Как я сегодня узнал, у нас с тобой не обычная командировка, и уж тем более – не развлекательный тур. Это для меня, кстати сказать, стало полным сюрпризом. Мог бы, честно говоря, ввести старого друга в курс дела. Впрочем, план поездок по Пекину и окрестностям ты набросал неплохой, будем его изо всех сил выполнять. И, тем не менее, вернусь к главному. Шеф, надо бы прибавить компаньону, переводчику и носильщику Кеше Бармину командировочных за риск. А также за секретность нашего предприятия, за знание китайского языка и азиатского менталитета… Особенно, учитывая размах и твою прибыль с оборота. Бесплатный полет в «бизнес-классе» – конечно, неплохо, но, согласись, для такой большой темы не очень серьезно. Надеюсь, ты меня не держишь за восторженного идиота и не кинешь в нашей родной столице? А, кореш? Как-то это будет не по-пацански.
– Да ты чего, Кеша! – возмутился Корецкий. – Совсем что ли сдурел от жары и плотной работы… Вот сейчас ты меня по-настоящему обидел. Скоро вернемся домой, в Москву, и там спокойно все обсудим. Обещаю, ты в обиде не останешься. Уверен, тебе даже стыдно станет дома за такие слова.
Корецкий говорил уверенно, однако избегал смотреть в глаза школьному приятелю и держал руки сжатыми в кулаки, что не укрылось от внимательного взора Бармина. Уж что-то, а вести переговоры и нутром чувствовать собеседника Иннокентий Михайлович научился прекрасно, не зря ведь столько лет в МИДЕ проработал. Интуиция его никогда не подводила. В общем, Бармин окончательно убедился в том, что школьный приятель задумал его подставить.
Всю последующую неделю шеф и его переводчик не только и не столько осматривали достопримечательности Поднебесной, сколько встречались с китайскими партнерами, утрясали с ними все детали предстоящей операции, а также готовили документы для сопровождения столь масштабного груза.
Груз и в самом деле получился солидный. По подсчетам китайцев, весь «фальшак» должен был поместиться в несколько огромных контейнеров и занять целый товарный вагон. Корецкий и партнеры договорились уладить формальности в местной таможне, а позже, когда груз прибудет в Москву, шеф обещал его лично встретить и спрятать в надежном месте, на одном тайном складе. Потом предстояло организовать реализацию всей партии на рынках за МКАД. Разумеется, Бармин как переводчик обязан был повсюду сопровождать бизнес-партнеров, затеявших этот грандиозный, равно как и сомнительный, а также опасный проект…
Узнать локацию Марианны Мухиной по номеру ее смартфона для приятеля Башмачкова, служившего в полиции, не составило труда. Колян изредка оказывал другу Валере небольшие услуги, помня о том, что Башмачков был добровольным помощником полиции и в свою очередь не раз его выручал. Элеонора уже успела забрать машину со штрафной стоянки и снова была «на коне», а значит, в боевом настроении. Березкина вызвалась смотаться к Марианне Мухиной в Черемушки и попытаться выяснить, как там поживает дипломат в отставке. Судя по сведениям из Интернета, Марианна Мухина обреталась в одной из последних пятиэтажек на Профсоюзной улице, самой близкой к метро «Новые Черемушки». В общем, Элеонора Березкина решила действовать решительно и быстро, невзирая на грядущий квартальный отчет.
Испытав на себе способности Элеоноры постоянно влипать в неприятности, как пчела в варенье, Лина чувствовала в тот день сильное волнение. Два часа ожидания тянулись бесконечно. Вся в нервах и страхах, Лина рассеянно слушала Башмачкова, который не вовремя завернул к ней на обед.
– Почему Эля не звонит? – постоянно дергалась Лина, поглядывая то на часы, то в окно. Она не призналась бы даже самой себе, что в душе надеется на чудо. Вернее, на счастливое стечение обстоятельств. А вдруг прямо сейчас возле ее подъезда появится машина Элеоноры, и из ее «Ниссана» вылезет жизнерадостный Бармин, а потом они все вместе посмеются над фантастическими версиями Лины и ее глупыми страхами? Увы, все это было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой…
