Олег Механик
Караоке а-ля русс
16
Ян встаёт с кресла, подходит к небольшому шкафчику, похожему на бар, открывает стеклянную дверцу. Белая висящая на нём балахоном рубаха , делает его похожим на привидение из мультика.
– Ян, вы конечно извините, но у нас не было уговора играть в какие-то игры. – В голосе Буратины слышны нотки настороженности.
– Но я настаиваю. – Карлик разворачивается, и я вижу в его руке небольшой отдающий металлическим блеском предмет. – Вы сядьте…сядьте. – говорит он начавшему было привставать Буратине, ничуть не изменившимся спокойным голосом. – Это и есть та самая игра. Тот её атрибут, без которого она невозможна.
Теперь я понимаю, что рука Карлика сжимает небольшой короткоствольный револьвер.
– Это «Смитт и Вессон», моя самая любимая игрушка.
«Буду пе-сни вам пе-еть про судьбу и разлуку,
Про весё-ёлую жи-изнь и нелепую смерть.»
– Красивая штука, правда? – Он крутит пистолет в руке, подняв его на уровень глаз, будто любуется драгоценным камнем. – Калибр тридцать восемь, шестизарядный. Рукоять небольшая под женскую ручку. Но мне в самый раз. – Качает на ладони, будто взвешивая. – Всего триста с небольшим грамм, а какая сила, какая мощь. Сколько скрытой глубины в этом кусочке металла. Ведь с помощью него, можно легко отнять жизнь. Это уникальная модель девяносто восьмого года выпуска. Корпус выполнен из титанового сплава, поэтому он такой лёгкий. Мне подарил его на юбилей очень хороший и не последний в этом мире человек. Вот, тут даже гравировка есть. Хотите посмотреть? Хотя-я она вам ничего не скажет…
Карлик медленно прохаживается вдоль комнаты, не сводя зачарованных глаз с пистолета.
– Я влюбился в него с первого взгляда, сразу же, как только он попал мне в руки. С тех пор он стал самой любимой моей игрушкой. С ней не сравнится ничто: ни эксклюзивный итальянский спорт кар, ни яхта, ни мисс Лосс-Анжелес две тысячи двадцать один. Всё это мелкая пыль по сравнению с этой вещью. В ней заложена великая мудрость и сама по себе она для меня является философским камнем. Я могу любоваться им часами. Но с некоторых пор, одного созерцания мне стало не хватать. Мне стало хотеться, чтобы он заговорил, раскрыл свою истинную суть, свою глубину.
Переполнявшие меня позитивные эмоции, мгновенно покидают тело на одном тяжёлом выдохе. На смену им с глубоким вздохом я запускаю в себя панику.
«Дружище, это провал! Ты видишь, что перед тобой психопат? У тебя только один выход. Пока он не наставил эту дуру на вас, выдерни её из его ручонки и дай ему по башке рукояткой. А потом хватай Светку и чешите оттуда!»
– У Чехова есть, что-то о ружье, которое, должно рано или поздно выстрелить. Вот так же и с ним. Я страстно хотел общаться со своей любимой игрушкой, и однажды нашёл способ. Поначалу это было примитивно, что-то вроде…
«Бах-бах…бах-бах…бах»
Грохочущие звуки заставляют мою голову уйти в плечи. Циферблат взрывается искрами.
«Нет!»
Мои глаза готовы выпасть из орбит.
– Братан ты в порядке? – Где-то очень далеко слышится голос Геракла.
– Чё то живот прихватило, я в туалет.
Встаю на ватные ноги и плетусь в направлении туалета, не отрывая глаз от часов.
Слава богу, они живы! Ещё живы! Сидят вжавшись друг в дружку. Напротив, заткнув уши пальцами и зажмурившись сидит Герман.
– Не правда ли впечатляет. – громко словно с театральной сцены провозглашает Карлик, продолжая ходить перед столом с дымящимся пистолетом. Стены этого помещения проложены полиуретаном. Пули входят в него, как в тесто, что совершенно исключает риск словить рикошет. Взгляните на стены. Вы что думали, это мухи насрали, или декор такой?
Я не могу разглядеть, то, что демонстрирует Карлик, но уверен, что стены в этой комнате равномерно перфорированы сотнями маленьких отверстий.
«Ребята, ну что же вы застыли? Он же разрядил барабан, бегите быстрее!» – Шепчу я стиснув зубы.
– Я оставил в барабане один целый патрон. Он то и нужен нам для игры. – Карлик ловко чиркает револьвером по тыльной стороне запястья. Барабан начинает быстро вращаться издавая характерный металлический шелест. – Обожаю этот звук. Он красивее и упоительней, чем тиканье швейцарских часов. – он подносит вращающийся барабан к самому уху и блаженно зажмуривается.
Всё это время Буратина и Светка сидят недвижимо, словно загипнотизированные.
– Наверное, вы уже догадались, о какой игре идёт речь. Это самая великая игра, в которую мне приходилось когда либо играть. Поверьте, что стоит вам раз попробовать, то вас уже за уши от неё не оттащишь. (Если выиграете, разумеется). Вся её прелесть в том и состоит, что истинный кайф может познать только победитель. А поскольку проигравших в ней не бывает, (то есть проигравшему уже не суждено узнать, что он проиграл), то кайф получает каждый, кто в неё когда-нибудь сыграл…
Едва не падая, я заваливаюсь в одну из кабинок, закрываю дверь, запираю её на щеколду.
– Примечательно, что это именно наше изобретение. Ну скажите, где ещё, как не в России могли такое придумать. Это всё наша глубокая натура, безразмерная русская душа. Все кто говорит, что вся эта затея ради бравады перед красотками, или крупного выигрыша, ошибаются. Все кто говорит, что эта игра для отчаявшихся самоубийц, ошибаются вдвойне. Как раз таки эта самая игра возвращает тебя к жизни, заставляет её засиять новыми красками. Поверьте, что сыграв один лишь раз, вы посмотрите на эту жизнь другим взглядом. Есть одно но. Сыграв один раз, ты будешь хотеть ещё. Это тот наркотик, к которому привыкаешь с одной дозы.
Я закрываю крышку, тяжёлым мешком опускаюсь на унитаз.
– Я не буду…я отказываюсь в это играть. – Звучит в ухе загробный голос Буратины.
– Ммм…очень жаль, – вздыхает Карлик, садясь в кресло. – В таком случае, я буду вынужден принудить вас играть, и поверьте, сделаю я это ради вашего же блага. Вы мне ещё спасибо скажете. А если не скажете, то всё равно не останетесь обиженными и недовольными. Даю гарантию.
17
«План «С»! – Яркая вспышка пронзает мою голову. – Нужно переходить к плану «С»!».
Мы договорились, что в случае форс-мажора, Буратина должен произнести слово, означающее переход к экстренному плану. Это слово «ошибка», и оно может быть произнесено в любом контексте. Но Буратина, какого-то чёрта, молчит. Скорее всего, он просто парализован страхом. А если так…
– Вижу вы насторожились. – теперь эта кривая улыбка видится мне совсем в ином свете. – Вы хотите улучить момент, чтобы выхватить у меня револьвер, но это совсем зря. Я скоро сам вложу его в вашу руку. Думаете, что я использую его как средство принуждения? Вовсе нет. Как я и сказал ранее это всего лишь атрибут игры. В нашем мире, где человек абсолютно беззащитен от информационных технологий, есть вещи пострашней, чем наведённый на тебя ствол. Герман, что там у тебя? – Карлик поворачивает голову к брату.
– Бондарь Сергей Юрьевич, тысяча девятьсот семьдесят восьмого года рождения, холост, ныне безработный, прописан по адресу: город Туманск, улица Флотская, дом два, под литерой «Б» – Герман читает информацию с экрана ноутбука, монотонным, абсолютно лишённым эмоций голосом. – Из близких родственников имеется мать: Бондарь Раиса Ивановна сорок третьего года рождения, проживает…
Кафельный пол под моими ногами начинает плыть и вздыматься волнами. Мне кажется, что ещё немного, и я провалюсь куда-то в преисподнюю прямо так, сидя верхом на унитазе.
– Это всё по нему…– говорит Герман.
– Хм-м…не густо. Но это и не столь важно. Меня больше интересует эта прекрасная незнакомка. Уверен, что её досье выглядит куда богаче. – Хищно скалится Карлик.
– Борисова Светлана Викторовна, семьдесят восьмого года рождения, разведена, имеет двух детей, ныне проживающих отдельно. Старший сын Сёмин Евгений Борисович, в данный момент учится в городе Екатеринбурге в Уральском университете. Проживает там же, снимает квартиру по адресу: город Екатеринбург, улица Фрезеровщиков, дом…
Монотонный голос Германа звучит сухо и холодно, будто зачитываемый судьёй приговор. После идентификации детей Светки, он переходит к её родителям, дальше к сестре, потом к лучшей подруге, и, наконец, к коллегам по работе.
– Думаю, этого пока достаточно…– Карлик делает жест, приказывающий брату остановиться. – Да-а, до чего же дошёл прогресс. Герману понадобилось каких то пятнадцать минут, пока мы с вами трепались, чтобы нарыть всю необходимую информацию . Нужно было только сделать фото камерой ноутбука и поместить это фото в программу. Вуаля. Социальные сети и базы слитой конфиденциальной информации, это бич современного общества. Нет уже никаких секретов, приватной информации. Любого человека можно при желании разобрать по косточкам. У каждого из нас есть крючки, за которые можно дёргать. У кого-то их больше, у кого-то меньше. Вот у вас их немного – Карлик тычет стволом в направлении Буратины. – Зато их предостаточно у вашей очаровательной спутницы. А поскольку, она вам дорога (я на это надеюсь), то и вы на крючке.
Карлик замолкает, и его волчий взгляд медленно переползает с Буратины на Светку, а затем обратно. Он с удовольствием наблюдает за эффектом, который произвела на них его речь. Я же по-прежнему не могу видеть этих лиц. Мне остаётся прислушиваться к порывистому дыханию Буратины.
– Ну так что? Играем? – Карлик поднимает револьвер стволом вверх.
– Мне кажется, вы допускаете ОШИБКУ.
– Играем?!
– Вы ОШИБАЕТЕСЬ…
– Играем?!!
– Да!
18
Я вскакиваю, но тут же заваливаюсь назад, на унитазный бачок. Ватные ноги отказываются служить в самый необходимый момент. «Нет уж, сейчас вы не только пойдёте, вы побежите! Только куда бежать? Что делать?»
План «С» подразумевает то, что я срочно извещаю пацанов, и мы, пользуясь, некоторыми техническими моментами, пытаемся вытащить их из западни. Только есть здесь одна неувязка. План «С», равно, как и планы «А» и «Б» совершенно не учитывал такого развития событий. Теперь не Буратина шантажирует Карлика, а Карлик Буратину. Хищник и добыча внезапно поменялись местами.
Но всё же, план «С», это хоть какие-то действия, которые мы можем предпринять сейчас.
– Ну вот и отлично! Это уже слова не мальчика, но мужа! – шипит в ухе голос Карлика.
Я выползаю из кабинки и открываю дверь. Вдобавок ко всем напастям, на голову обрушиваются орущие наперебой срывающиеся голоса.
«Пуля и ство-ол, нажал и разошли-ись,
Где добро где зло-о, попробуй разбери-ись»
– А теперь к правилам. Играем, как вы поняли, по очереди. Боюсь показаться вам бестактным, но на правах хозяина, я хочу играть первым.
«Ну вот и отлично – бубню я про себя пересекая зал, – есть шанс, что ты вынесешь себе мозги раньше, чем мы до тебя доберёмся».
– Всё элементарно. Играющий раскручивает барабан и спускает курок. В случае, если ставка не сыграла (вы понимаете, о чём я), ход переходит к следующему игроку, то есть к вам. После вас (если ставка опять не сыграет), ход перейдёт к даме.
– Ян, давай только не будем втягивать её. Она здесь случайно…
Я застреваю возле сцены, не сводя безумных глаз с часов.
– Она будет играть! – Произносит Карлик, и на этот раз на его лице нет и намёка на улыбку. – Я не могу лишить её этого удовольствия, тем более, призовой фонд никто не отменял. Выигравшие, а их останется двое, поделят сумму пополам.
Я подлетаю к поющим, отдираю от микрофона Поночку, притягиваю его голову к себе и шепчу, (нет ору), прямо в ухо.
– Ваня, слушай сюда. Только ничего не спрашивай, а быстро делай, что я говорю. Сейчас берёшь Уксуса и садитесь за стол. Музыку врубите на полную катушку. Только делайте всё естественно, нас могут пасти на камеры.
– А чё происх…
Мой полный отчаянья взгляд, заставляет застрять во рту, вырвавшийся было вопрос.
От поющих, я быстро перемещаюсь за стол, где в компании бутылок и стаканов скучает, подпирающий голову рукой Геракл.
– Братан, ну ты как, просрался?
Я поднимаю вверх указательный палец, всем своим видом показывая, чтобы он заткнулся. Геракл схватывает всё на лету. Мы знаем друг друга не первый день, и он может читать выражение моего лица. Сейчас оно красноречиво вещает: «Тревога, брат!».
Я достаю телефон и, тыча пальцем, в дисплей, чётко, выделяя артикуляцией каждое слово, произношу: – Со мной не разговаривай! Всё что нужно я напишу! Веди себя естественно!
Задача передо мной стоит сложнейшая и в спокойных мирных условиях невыполнимая. Мне нужно быстро напечатать сообщение пацанам, при этом слушая и наблюдая всё, что происходит там. Сообщение должно быть максимально коротким, и понятным, а соответственно требует приложения ума. Ситуация, которая происходит там, тоже требует высокой концентрации внимания. Я никогда не славился умением концентрироваться и справляться с многозадачностью, но, в критических ситуациях, мои мозги начинают работать как швейцарские часы.
– Пейте, жрите, обнимайтесь, как ни в чём не бывало. – Я широко улыбаюсь появившимся за столом друзьям. – Ведите себя естественно, нас могут пасти. Всё, что вам нужно знать я напечатаю. Пацаны…только не отвлекайте меня, времени в обрез.
Намертво приклеив к лицу идиотскую улыбку, я быстро набиваю текст. Подушечки больших пальцев с проворством роящихся блох бегают по дисплею телефона, в то время, как глаза косятся на маленький экран часов, где Карлик продолжает объяснять правила своей безумной игры.
– Барабан будет крутить каждый из играющих, это несколько уравняет шансы. В стандартных правилах, барабан раскручивают всего один раз, затем игроки по очереди спускают курок. Таким образом, шансы каждого последующего игрока на проигрыш кратно увеличиваются. Здесь же будет обратная ситуация. Каждый последующий игрок, будет иметь больше шансов на выигрыш, чем предыдущий. К примеру, если пуля разнесёт мне череп, то вам и играть не придётся. Так что в самой выгодной ситуации, находится наша прекрасная леди, которая будет играть последней. По правилам вроде всё. Вопросы есть, молодые люди?
Садистский взгляд Карлика снова ползает по бледным лицам своих жертв.
– Ну если нет…предлагаю выпить для куража и приступать.
Не выпуская пистолет из правой руки, он берёт бутылку левой, и разливает виски по стаканам. Я замечаю, что в этой хоть и маленькой, но твёрдо держащей бутылку руке, нет и малейшего намёка на нервный тремор. Есть ещё надежда, что Карлик блефует, если же нет – он конченый псих.
Он снова медленно и смачно выпивает почти полный стакан, при этом противно причмокивая. Буратина, тоже выпил, но, судя по оставшейся на дне жидкости, сделал несколько глотков. Светка к своему стакану даже не притронулась.
– А вы что же, мадам? – Улыбается Карлик, закидывая в рот пластик лимона. – Заметьте, там пятнадцатилетний скотч. Кто знает, может это последнее, что доведётся выпить кому-нибудь из нас.
– Я не пью под утро, потом весь день голова болит. – Спокойный и такой родной голос, заставляет мои глаза набухнуть от влаги.
– Браво ха-ха браво…– хохочет Карлик. – Восхищён вашим хладнокровием. Кстати, про утро вы верно заметили. Я люблю играть на рассвете. Как там у классика: «Ах, как скоро ночь минула…». Ну что же, самое время приступить.
Я пихаю локтём в бок Геракла и передаю ему под столом телефон с напечатанным манифестом. В этом коротком сообщении я не вдавался в подробности, причины и суть операции. Я не стал объяснять, каким образом Буратина и Светка оказались в компании отмороженных извращенцев. Я просто констатировал факт. «Ребята в опасности». Дальше я коротко изложил суть этой опасности. Есть заряженный боевой пистолет, и есть психопат, который предлагает сыграть в русскую рулетку. Ещё этот псих угрожает их близким, и сами они вряд ли найдут моральные силы, чтобы вырваться. Помочь должны мы. Сначала нужно отбить ребят, а потом решать все остальные проблемы. Как мы это сделаем? Дальше идут короткие инструкции. Сообщение заканчивается словами: «Все объяснения потом».
Геракл прочитывает сообщение за пару секунд и тут же передаёт телефон Поночке. По скорости чтения и усвоения материала, он может сравниться разве, что с псом, который на лету хватает кусок мяса. Вова уже в первом классе демонстрировал свои незаурядные способности к чтению. В скорости чтения, которую наша классная Валентина Артамоновна, измеряла при помощи песочных часов, он мог дать фору любому пятикласснику. Пока мы осваивали букварь, наш Вова уже читал серьёзную литературу, типа «Графа Монте-Кристо» и «Острова сокровищ». Да-да это был именно тот человек, который сейчас месяцами не бреется и уже с десяток лет ходит в одном и том же тельнике. К сожалению это был единственный его талант, и он, ни коим образом, не помог ему, не то, что в учёбе, но и в дальнейшей жизни. В этом мире, чтобы хоть чего-то добиться, нужно в первую очередь уметь считать. Наш Вова оказался холоден к точным наукам, да в принципе и к неточным тоже. Его ничего не интересовало, кроме романтических приключений, которые он глотал со страниц книг. Это и был его главный порок, серьёзно повлиявший на дальнейшую судьбу.
Сейчас я вижу, как заблестели его глаза, и ожило лицо. Кажется, волоски на бороде и те приподнялись в возбуждении. Это то, что он по-настоящему любит и ждёт. Это настоящие приключения, которые в изобилии доставляет нам общий знакомый.
Геракл хитро щурится и показывает мне под столом, сомкнутые в колечко пальцы, что означает «Всё будет в ажуре, братан!».
– Обожаю эту прелюдию перед игрой. Ничего не может быть слаще последнего бокала вина и последней сигареты. – Карлик блаженно затягивается, выпуская изо рта плотное дымное облако. – Кстати, нужно побеспокоиться, чтобы во время игры нам никто не помешал. Герман, ребята кажется здесь с компанией?
– Да…но все в зале…сидят пьют… – Бурчит Герман озадаченно уставившись в ноутбук.
Я вскакиваю, хватаю бутылку, трясущейся рукой расплёскиваю по стаканам виски.
– Пацаны, – улыбаюсь на разрыв губ – предлагаю выпить за эту прекрасную вечеринку!
Парни мгновенно рубят фишку, хватают стаканы, изображая на лицах неописуемый восторг.
– Не замирайте, и делайте морды попроще. На нас смотрят…– цежу, сквозь улыбку, а затем опрокидываю в себя стакан.
– Но всё-таки, не мешало бы подстраховаться, трещит в голове противный голос Карлика.
– Уже…– отвечает ему брат.
– Вот и чудненько. Нам хотелось бы верить, что ваши друзья не в курсе этого визита , но всё же, чтобы исключить их праздношатания по зданию, а так же дабы не соблазнять вас возможностью сбежать отсюда при помощи подделанного ключа, мы перепрограммировали замки. Теперь старые ключи не работают. Если желаете, можете убедиться.
Эта фраза Карлика убивает во мне надежду на счастливый исход. План «С» теперь не работает.
19
Я скашиваю глаза на запястье руки, где с некоторых пор поселился этот страшный монстр. Он ни на секунду не позволяет отвести взгляда от своей безобразной рожи, которая растёт, будто бы увеличиваемая зумом, пока не заполняет всё поле моего зрения.
– Знаете, зачем в зоопарке запирают клетку с тигром? Эта предосторожность связана не с опасением, что кто-то украдёт этого тигра, или позарится на его кусок мяса. Смотрители зоопарка опасаются двух вещей: чтобы тигр, не дай Бог, не покинул клетку, или какой-нибудь идиот случайно не забрёл в его логово. Добро пожаловать в клетку, господа!
Я вижу каждую оспину на этом вздёрнутом картофельном носу, вижу трещины на пухлых сжимающих мундштук сигареты губах, слышу шипение тлеющего табака, чувствую едкий, выедающий глаза запах дыма.
– М-м-м…последняя затяжка самая сладкая. – Струя дыма бьёт из сложенных в трубочку губ, и мне кажется, что этому белому потоку не будет конца. – Итак, приступим…
Карлик нещадно давит окурок в пепельнице, долго крутит его, будто желая убедиться, что бычок испустил последний дух, затем снова раскручивает барабан, чиркая им по локтю.
Я не обладаю зоркостью ястреба, но именно сейчас, в этой миниатюрной картинке, я чётко вижу мелькающие каморы бешено вращающегося барабана; расширяющиеся серые зрачки Карлика; белые как мел лица, отражающиеся в стёклах очков Германа. Я чётко слышу шелест храповика, становящийся тише с каждой секундой. Барабан останавливается. Большой палец Карлика взводит курок, и я слышу, как скрипит сжимающаяся пружина. Щелчок. Пистолет готов к стрельбе.
Карлик медленно поднимает руку, подносит ствол к голове, вдавливает его в череп, чуть выше правого уха.
– Я привык делать это ровно в шесть утра. – Он сгибает в локте левую руку, на запястье которой сверкают золотом часы. – Как раз, без одной минуты…– говорит он холодным тоном хирурга, готового приступить к важной операции.
Я смотрю на эту согнутую руку и не вижу в ней ни малейшего подрагивания.
«Он псих!»
– Осталось двадцать секунд. Вы даже не представляете, как мне не терпится это сделать.
«Тик…тик…тик…тик» – я слышу тиканье, вижу как подрагивая бежит позолоченная стрелка. Она приближается к финишу, отмеченному жирной золотой полоской.
«Десять…девять…восемь…»
«Пу-уля и ство-ол нажал и разошли-ись…» – Эта строчка из песни какого-то чёрта начинает крутиться в голове.
«Пять…четыре…три…»
«…нажал и разошли-ись…»
«Два…один…».
Громкий щелчок отзывается вспышкой в моей голове, будто туда только что забили гвоздь.
– Фуф…– Карлик улыбается, выдыхает, блаженно отваливается на спинку кресла. – Это кайф! Ребята, вы даже не представляете, какой это кайф. Поверьте, что это ощущение по остроте несравнимо даже с самым глубоким оргазмом. Да что там говорить, сейчас сами попробуете.
