Павел Данилов
Меценаты зла
Глава двадцать первая
По улицам ходили люди, работали обменные пункты, словно ночь была пустяком, вроде внезапно поднявшегося ветерка. Кирилл заметил группку из четырех женщин. К одной из них льнул мальчуган лет пяти. «Кто они? – спросил у себя звездолетчик. – Пиратки? Верные жены? Боевые трофеи?»
– Эй, что-то я вас не знаю, – сказал мужик, грубо хватая Кирилла за предплечье.
– Я тоже тебя в первый раз вижу, – с силой дернув рукой, ответил Громов.
Мужик пошатнулся и чуть не рухнул, но звездолетчик вежливо его удержал.
– Чем обязан? – широко улыбнувшись, спросил Кирилл.
– Пошел ты, – буркнул пират и свернул на боковую улицу.
Громов пожал плечами и пошел дальше, ища хоть намек на систему общественного или наемного транспорта. Остановив мальчика лет десяти, Кирилл спросил:
– Как добраться до института?
– Новички? – с превосходством улыбнулся пацаненок и, вставив в рот электронную сигару, сделал глубокую затяжку.
– Сигарами не затягиваются, – сделал наставление Кирилл.
– Правила для слабаков, – ответил паренек. – Все, что не перечит Кодексу – можно и возможно. Пойдемте.
Они прошли по мощеному камнем берегу озера и зашли под стеклянную арку. Вниз убегали ступеньки из шершавого мрамора. В подземелье было влажно, но не сыро. Спустившись на полсотни ступенек, Кирилл и Жак увидели длинный ряд монорельсовых вагончиков. Здесь были и трехместные, и шестиместные и рассчитанные на дюжину пассажиров.
– Транспорт для пьяниц и новичков, – пояснил мальчик.
– А детей? – спросил Громов, пытаясь снова осадить пиратенка.
Паренек посмотрел на него и поморщился.
– Ну да, – вяло сказал он. – До четырнадцати лет. Хотя если отец на планете, он сам меня везде на вертолете возит.
– Сто лет на вертолете не катался, – улыбнулся Громов и стал забираться в трехместный вагончик. – Как ими пользоваться?
– На схему станций просто нажимайте, – ответил парень. – Институт в правом верхнем углу.
Жак залез на заднее сидение и нервно поерзал по кожаной обивке.
– Еще увидимся, – сказал Кирилл. – Как тебя звать?
– Стас.
– Спасибо, Стас.
Звездолетчик нажал на синий значок, над которым значилась надпись: «Institute». Двери закрылись, и вагончик превратился в кошмар больного клаустрофобией. Едва слышно заработал электрический двигатель, и транспорт выехал на один из десятка монорельсов, прямыми линиями уходящих в темноту туннелей.
Скорость не ощущалась, но Кирилл мог поклясться, что они несутся со стремительностью пули. Жак позеленел, словно его вращало в учебной центрифуге.
– Ты чего? – спросил Громов. – Кофе отравился?
Жак промолчал. За полчаса пути мимо них всего дважды пронеслись другие вагоны. Похоже, пираты не жаловали подземный транспорт, предпочитая воздушный. Хотя по скорости вряд ли они сильно отличались. А вертолеты, наоборот, летают медленнее.
Вагон остановился и раскрыл двери.
– И никаких денег, – хмыкнул Кирилл. – Чистый коммунизм.
Станция располагалась внутри холма и, чтобы оказаться на свежем воздухе пиратской планеты, друзьям пришлось преодолеть сотню высоких ступеней. Жак слегка запыхался, а Кирилла пронзила боль в правом колене, на которое он частенько падал. «Старею, черт возьми, – подумал он. – Седые волосы, боль в суставах. И это в двадцать семь».
Все мысли вышиб вид на гигантский восьмиэтажный институт. Кирилл едва смог насчитать десяток темных окон. На горящей неярким белым светом крыше стояло не меньше двух сотен вертолетов, флаеров и самолетов.
Кирилл и Жак начали спускаться с холма. Отсутствие забора восхитило звездолетчика, доказав, что в чем-то общество пиратов шагнуло дальше социума объединенного человечества и, тем более, Тайлы.
В Кодексе Королевы ясно было сказано, что если ты своровал у жителя планеты, то ты украл у Королевы. А это карается смертью. Тоже самое относилось и к испорченному имуществу. На Тайле диктатура имела не менее жесткие правила, но народ, видя постоянные несправедливости, жил в страхе и равнодушии. То ли люди были другие, то ли Рекс третий не справлялся с бременем власти над многомиллионной толпой запуганных подданных.
Друзья прошагали с полкилометра по знакомо пружинящей дорожке и вошли внутрь института.
– Вы к кому? – спросил мужчина лет сорока в белом халате. Перед ним стояло три огромных стола-экрана, где в сотнях разноцветных прямоугольников колыхались точки. Громов догадался, что это план института вместе с его обитателями.
«К Ученому», – чуть не ляпнул Кирилл, но вовремя догадался, что здесь полный институт ученых, а он так и не удосужился поближе познакомиться с командой Шрама.
– К изобретателю, он вчера из рейса с командой Шрама вернулся, – коряво объяснил Громов.
– Лейбон его звать, – хмыкнул мужик. – Сейчас гляну, где он. – Постучав пальцами по столешнице, он ответил: – Четвертый этаж, четыреста двенадцатая лаборатория.
– Спасибо, – сказал Кирилл и подошел к одному из лифтов, возле которого уже стоял Жак.
– И днем и ночью работают, – хмыкнул француз, когда створки закрылись. – Как-то это не по-пиратски.
– Вспомни садовника, какой он пират? – пожал плечами Громов. – Так и эти.
– Ну, наш Ученый…
– Лейбон, – поправил Кирилл.
– Настоящий живодер и разбойник.
Друзья вышли из лифта и двинулись в одно из пяти ответвлений, где номера помещений начинались с четыреста пятого. Впереди открылась дверь, и в коридор вышел Ученый.
– Меня предупредили, – хмыкнул он. – Быстро вы соскучились.
– Обе мои профессии подразумевают неподдельный интерес к технике, – отозвался Кирилл.
Они сделали полсотни шагов и зашли в кабинет без номера. Помещение было завалено распечатками, флэшками, исписанными от руки бумагами. Сбоку висел огромный экран. Напротив него, по одну сторону стола, возвышались шесть черных кресел.
– Ноги побаливают, потому экскурсию проведем здесь, – сообщил Лейбон, садясь в кресло.
В руках у него появился пульт, и экран загорелся. Перед Громовым и Жаком сразу замелькали разные помещения. В одних люди стояли над микроскопами, в других ученые что-то тараторили, а на планшетах появлялся замудренный программный код, в третьих работали автоматизированные роботы-конвейеры, а четвертые показались друзьям огненной прихожей ада.
– Здесь разрабатываются новые виды оружия, тут системы перехвата координат кораблей и программы взлома компьютеров, – начал пояснять Лейбон. – А в том отделении обучаются хакеры. Вот, сами посмотрите. – Ученый отдал пульт Кириллу.
Изнутри институт казался еще больше, чем снаружи. Пожалуй, в него поместился бы целый научный городок. Тысячи лабораторий, тренажерных камер для хакеров, производственных цехов. Институт объединял в себе функции исследовательского и учебного учреждения, а также, оружейного, оборонительного, приборостроительного и космического завода.
– Вообще захватить корабль – ерунда, – сказал Лейбон, когда Кирилл надолго задержал взгляд на производстве «темных компьютеров». – Самое трудное – это выхватить его из гиперкоридора.
– Прям уж и ерунда, – скривил губы Кирилл.
– Я имею в виду с моим новым оружием, – самодовольно улыбнулся Ученый. – И с вашей старой броней. Хотя вы тоже теперь пираты. – Он помолчал несколько секунд. – И это правильно. Здесь – планета возможностей.
Громов начал выспрашивать у Лейбона технические подробности, и Жак быстро заскучал. Француз вспомнил, как он осмелился попросить Кирилла не выкидывать его из грузовика, и это принесло плоды: он прошел семь кругов ада и стал пиратом. Под воспоминания, экс-водитель задремал в удобном кресле. Проснулся он от пинка по ноге.
– Есть у меня идея, что сделать с твоими пальчиками, – глядя на левую руку Жака, сказал Лейбон. – Приходи завтра, а? Мне нужно получить разрешение Королевы на эксперимент. Полюбишь новые пальцы больше живых.
– Заманчиво, – ответил француз и потянулся.
– Пошли, храпун, – кинул ему Громов. – Завтра будешь Лейбона развлекать.
Ученый проводил их до лифта и сказал Жаку:
– Я тебя жду. К следующему утру.
Друзья вышли из института и направились к станции.
– Пираты – сила, – выдохнул Кирилл, когда они стали взбираться на холм. – И физическая, и интеллектуальная, и социальная. Удивительно, как они продвинулись в техническом плане.
– Посмотрим, что этот гениальный ублюдок сделает с моими пальцами.
– Засунет тебе их в задницу, если узнает, что ты его так называешь, – ответил Кирилл.
– Он сам так про себя говорил, – отмахнулся Жак.
На станции их ждал тот же трехместный вагончик. Звездолетчик нажал на квадратик с надписью «city», и монорельсовая транспортная вагонетка помчала их обратно.
Друзья вернулись к дому, когда начало светать. Рассвет буквально за считанные минуты перерос в яркий день.
– Вот и прошли сутки, – усмехнулся Громов. Такая торопливость планетки его веселила.
Перекусив, Кирилл и Жак улеглись спать. Француз, несмотря на сон в институте, снова захрапел. «Уже привык к новой жизни, – с завистью подумал Громов. – Обыватель чертов».
Когда Кирилл проснулся, на улице снова стояла ночь. Жака не было ни дома, ни в ресторане. «Умчался в институт», – решил Кирилл и пошел прогуляться вдоль озера. Через час снова забрезжил свет. «На этом сумасшедшем волчке, наверное, никто не знает какое сегодня число и день недели», – подумал Кирилл. Звездолетчик снова вернулся мыслями к Королеве и словам садовника.
«А не подставной ли это был дедок? Может это только начало промывания мозгов? Нестареющая Королева, которая чувствует правду. Неужели я так быстро предал свою прошлую жизнь и согласился стать пиратом? Или она чувствует такую потенцию и убивает только опасных и непримиримых кандидатов? А институт? Откуда столько ученых, которым наплевать на человечество? Так много вопросов…»
Кирилл застыл на месте. «А почему бы их не задать Королеве? – подумал он. – Прием только завтра… но попробовать мне никто не мешает. На этой планете перепутать день – раз плюнуть».
Вход во дворец был беспечно открыт, словно внутри всегда рады гостям. Оружием Кирилл не разжился, потому, не сбавляя шаг, он подошел к двустворчатой двери в конце зала.
– Королева, прошу принять Кирилла Громова, твоего нового подданного, – произнес звездолетчик, пытаясь вспомнить, что говорил в такой же ситуации Шрам.
Двери распахнулись, но в зале никого не оказалось, кроме цветов и электронных пчел. Справа от трона Громов заметил неширокий проем с уходящей вверх винтовой лестницей. «В каждом дворце должна быть винтовая лестница, – усмехнулся Кирилл. – Даже если это дворец двадцать четвертого века».
Звездолетчик воспользовался немым приглашением и начал подъем. После дюжины кругов он сбился со счета. Наконец лестничный штопор вывел его на улицу. Увидев рубиновые парапеты, Кирилл понял, что находится на одной из башен.
Королева сидела в плетеном кресле возле небольшого прудика, на поверхности которого Громов разглядел три белых цветка лотоса. Сегодня повелительница пиратов была в бирюзовом платье выше колен. «Наверное, с ней хочет переспать вся планета», – подумал Кирилл, взглянув на ноги Королевы.
– Доброе утро, – сказал Громов. Приложив руку к груди, он слегка опустил плечи, обозначая формальный поклон.
– Я знала, что ты не высидишь и трех дней, – улыбнулась Королева. – Потому и назвала этот срок. Молодец, что пришел.
«Я молодец», – с иронией отметил Громов, а вслух произнес:
– Спасибо, Королева.
– В твоей благодарности нет и нотки искренности.
– А в вашей похвале есть? – спросил Кирилл и тут же осек себя: «Она, может, в десять раз старше меня. И управляет всеми космическими головорезами. Нельзя с ней так разговаривать».
– Это решать и чувствовать тебе, – нисколько не задетая дерзостью, ответила Королева и встала.
– Не знаю, как у вас здесь принято…
– У нас нет правил и формальностей, кроме нерушимых законов Кодекса, – перебила его Королева.
– У меня много вопросов.
– И, догадываюсь, всего пару сильных желаний. Скажи, ты действительно в последнем рейсе на Тайлу летел в роли шпиона?
«Она чувствует правду», – вспомнились Кириллу слова садовника.
– Нет.
Королева звонко рассмеялась, словно была невинной девушкой.
– Я так и думала. Теперь – уверена. Люди Рекса все чаще стреляют в мух из базуки. И руководит ими страх и ничего больше. Хотя все равно нужно разобраться, что у них там творится.
Кирилл открыл и закрыл рот. На миг он почувствовал себя политическим советником. «Уж не читает ли она мысли? – с суеверным ужасом подумал Громов. – Начать разговор так, словно мы битый месяц говорим о политике Тайлы».
– Я хотела подождать пару недель, чтобы посмотреть, свыкнешься ли ты с новой судьбой, или жажда мести не будет давать тебе покоя, – продолжала Королева.
– И? – только и смог вымолвить Кирилл.
– Знаю, что и несколько месяцев ничего не изменят.
– По-моему, вы не только чувствуете ложь, но и умеете читать мысли.
Королева загадочно улыбнулась.
– Не настолько, чтобы потерять интерес к собеседнику.
Они подошли к парапету, доходившему им обоим почти до груди. Королева оперлась на отполированный камень, отчего платье стало короче еще на ладонь. Кирилл оторвал взгляд от, если верить садовнику, двухсотлетнего тела и посмотрел на открывающийся под ногами пейзаж.
Озера лежали, как огромные зеркала, отражая светло-голубое небо. Водопады весело шумели среди скал и деревьев. Сады казались пушистым зелено-бело-красным ковром, постеленным великанами. Подножие холма оживлял муравейник города, а дальше, до самого горизонта, было зелено от разношерстных лесов.
– Ваши владения, – аккуратно поставив локти на рубин, сказал Кирилл. – Настоящая зеленая планета.
– Я хотела бы назвать ее Flos11, но знаю, что не все жители оценят официальное название, – ответила Королева. – Зовут, кто как хочет: База, Дом, Пиратская, Зеленая, Малышка… – Она замолчала, медленно повернула голову к Кириллу и спросила: – Чего ты хочешь?
– Отомстить тем, кто без спросу изменил мою жизнь.
– Ты никому не расскажешь того, что сейчас узнаешь?
Вопрос показался Громову по-детски наивным.
– Нет, – ответил он.
– Подумай еще раз, – нервно сказала Королева.
Кирилл представил, как ему выкладывают всю подноготную пиратской цивилизации, а он не может рассказать ее даже близким друзьям. Вздохнув, он повторил твердо:
– Нет.
– Такие обещания не очень надежны, но королевам тоже приходится рисковать.
«И лгать», – подумал Громов.
– У Тайлы с пиратами тайные финансовые отношения. В основном в области науки и оружия, – сказала Королева и сделала паузу, глядя на реакцию Кирилла. – Но в последнее время Рекс третий, а особенно его помощники в научной сфере, начали зазнаваться и частично нарушать договор.
– И какое отношение к этому имею я?
– Мне нужен на Тайле разведчик. Сильный, сообразительный, заинтересованный, – ответила Королева. – Скоро на Тайлу отправляется пассажирский лайнер с нашими учеными. Ты можешь полететь с ними. Поменяем тебе внешность, сделаем помощником руководителя. Скорее всего, ты быстро станешь вращаться вблизи Эгона Шульца и Теодора. Они делают большую ставку на наших ученых. Когда ты узнаешь подробности и отправишь мне весточку, можешь удовлетворить свои интересы.
– Вы убиваете людей за одну мысль об измене, а сами хотите предать военно-экономического партнера?
– Игрок не виноват, что у него на руках все козыри, – нисколько не смутившись, улыбнулась Королева. – И я не собираюсь их предавать. Только узнать новые правила игры, которые мне не сообщили.
– А если я совершу свою месть?
– Буду счастлива, – улыбнулась Королева. – Моего друга Рекса давно пора избавить от столь самодовольных помощников. Что скажешь?
– Я не полечу на Тайлу, пока не узнаю, жива ли моя семья и кто меня подставил, – отрезал Кирилл, хотя предложение Королевы и показалось ему заманчивым. Даже несмотря на туманность.
– Я уже распорядилась, чтобы твоих родственников оставили в покое. Также я дам тебе возможность лично связаться со Spes, – сказала Королева. – А выведать о предательстве легче на Тайле. Там ты напрямую узнаешь, откуда поступила информация. А на Spes, куда ты пойдешь?
– У меня есть пару друзей в правительстве…
– И они могут что-то знать?
Кирилл много недель цеплялся за эту мысль, хотя с самого начала знал, что заговор устроила либо отдельная фигура, либо группа чиновников. И если бы друзья знали о диверсии против него – обязательно бы предупредили.
– Нет, – уверенно ответил Кирилл. – Я готов принять ваше предложение, если вы дадите мне поговорить с отцом.
– Не сомневайся.
– А Жак? Он останется здесь или полетит со мной?
– Спроси у него сам. Для всего мира корабль с учеными будет лететь с Индры. В мировую информационную базу уже внесены правки, – ответила Королева. – А добавить на борт одного или двух пассажиров – не проблема.
Громов покачал головой.
– Раньше я думал, что всем заправляет Земля, – сказал он. – Побывав в кишках тайльского правительства, понял, что реальной силой обладает Рекс с его сетью агентов на всех планетах, а теперь узнаю, что пираты – боги информации и передовой науки. А в наше время информация пострашнее бронебойных снарядов.
– Политика, – развела руками Королева. – И, к сожалению, время для нашей беседы иссякло.
– Спасибо, что обезопасили моих родственников, – сказал Кирилл, отрывая руки от парапета.
– Завтра утром поговоришь с ними. А сейчас – не вздумай обижать своего друга.
Кирилл приподнял брови.
– Он обзавелся очень интересной обновкой в нашем институте, – улыбнулась она. – До свидания, Кирилл.
– До свидания, Королева, – шагнув на первую ступеньку винтовой лестницы, ответил звездолетчик.
***
Жак сидел на переносном стуле и внимательно разглядывал мизинец и безымянный палец. Выглядели они как обычные здоровые пальцы. На облезлые металлические чудовища не было и намека. Шагах в тридцати от него стояла широкая металлическая плита с десятком ожогов в разных местах. Кирилл подошел к нему и сел на землю.
– У Королевы был? – риторично спросил француз, не отрывая взгляда от левой руки. – Я завтра пойду.
Громову хотелось немедленно завести разговор с Жаком о новом полете, но последние слова Королевы сильно его заинтересовали.
– Как поездка в институт?
– Лейбон все-таки гениальный ублюдок. Я ему так и сказал. А он лишь посмеялся, – отстраненно сказал Жак и вытянул левую руку в сторону плиты.
Громов подскочил, когда на плите, с характерным щелчком образования плазмы, появился новый ожог. Француз глубоко и часто задышал, словно в легком приступе астмы.
– А в другом пальце парализатор, – улыбнулся француз. Жак от души наслаждался изумлением друга.
– Охренеть, – спустя секунд пятнадцать, подвел итог своим мыслям Кирилл. – Смотри во сне себя не пристрели.
– Да тут пальцы по-особому надо изогнуть и всю руку напрячь, – ответил Жак. – Все продумано. Лейбон говорит, что особо ярые любители новинок сами начнут рубить себе пальцы, чтобы вставить такую же штуку. Потому болтать об этом эксперименте Королева запретила.
– Это она умеет, – улыбнулся Громов. – А аккумулятор где? Как батарею-то менять?
– Все внутри. На биотоках каких-то пушки работают. Ты лучше Лейбона спроси, я ни черта не понял.
– Что-то новенькое, – покачал головой звездолетчик.
– Если кувалдой не бить по пальцам, то лет на пять точно хватит.
– Как же ты будешь входить во дворец? Отрезать себе пальцы? – усмехнулся Кирилл после долгого молчания.
– Во дворце стоит какая-то безумная «глушилка», что почти никакое оружие не работает. Да и невидимых стражей там не сосчитать.
– Смотрю, ты тоже разжился информацией о жизни правящей особы, – произнес Кирилл. – Двести лет она правит пиратами. Объединила их в планетарное сообщество, а на Земле о ней ни сном, ни духом. Сегодня она сделала мне предложение.
– Оу! – оживился Жак. – Ты скоро станешь королем?
– Сегодня она была в таком платье, что не грех об этом и помечтать, – хмыкнул Громов. – Но ей нужны солдаты. Я снова лечу на Тайлу.
– Псих! По бункеру соскучился? Там тоже Псих живет. Иль камера в правительственной тюрьме понравилась? Теперь будь уверен – десять наручников наденут.
– По-моему, тебя несет, – засмеялся Кирилл. – Я внешность изменю. И полечу в составе ученой делегации. Вопрос в другом…
– Я понял, – вздохнул Жак. Громову показалось, что друг заколебался с ответом. Потом он вздохнул еще раз и сказал: – Знаешь, Кирилл, я так хочу отдохнуть от беготни. Если я был согласен на бункер, то здесь для меня и вовсе рай.
– Не буду уговаривать, – медленно произнес Громов. – Не на курорт зову.
Паузу прервал появившийся старик.
– Ты мне деревца, главное, не повреди, – сказал садовник, показывая на плиту, за которой начинался новый сад.
– Все под контролем, – отозвался Жак.
Садовника качнуло, словно он сейчас грохнется в обморок. Встрепенувшись, он посмотрел на друзей долгим взглядом. Глаза его засветились, будто он вновь решил рассказать про красное железное дерево.
– Кто тут поминал моего брата нехорошим прозвищем? – спросил он. – Узнали?
– Что за… – пролепетал Кирилл, узнавая взгляд.
– Может, в их воздухе много не только кислорода, но и какой-то наркоты? – истерично хихикнув, спросил Жак.
– Иван? – спросил Громов, не обращая внимания на француза.
– Я же просил не называть меня этим именем! – воскликнул садовник. – Поэт я. И в материальном мире у меня всегда мало времени.
– Это… как все это…? – неуклюже спросил Кирилл, но друг его понял.
– Пока жив мой брат, я не могу обрести покой. Мы с ним одна сущность, разбитая на два тела, на две гениальные и от того неполноценные личности, – объяснил Поэт. – Тяжелое состояние. Зато теперь я могу видеть и вас, и брата, и Шамилу.
– Я даже не знаю, рад я или нет, – снова истерично засмеявшись, сказал Жак.
– Поэт, ты извини, что так получилось, – сказал Кирилл. – Что не сидишь в этих прекрасных садах рядом с нами. Здесь ты, наконец, насладился бы жизнью.
– Теперь у меня другая жизнь, – ответил Поэт. – Едва смог уговорить брата не совершать самоубийства. Вы же знаете, какой он самоотверженный. Кажется, ваш садовник начинает бунтовать.
– Как часто тебя ждать? – спросил Кирилл.
– Не знаю. Я пытался говорить через Клауса, – сказал Поэт. – Но его сознание такое упрямое, что я не продержался в нем и десяти секунд. Счастливого полета, Кирилл. Не забывай о пророчествах моего брата.
– Спасибо, а ты… – в этот момент садовник снова встрепенулся, и Кирилл произнес давнюю присказку: – Служит дедушкой нам Хаос, если Космос наш отец.
– Смотри в дерево не попади! – сказал дед. – Не дай Бог еще загорится!
– Все под контролем, – механически повторил Жак.
Кирилл часто вспоминал и истолковывал пророчества Психа, но сейчас они приобрели для него новый смысл. О двух пророчествах «Много дум и дел пройдет, прежде чем ты снова увидишь небо. А смалодушничаешь, так и закончишь путь среди крови и иллюзий материи» и «Грядут перемены, и я в них замешан, хоть и не ведаю как» Кирилл думал, что они связаны только с побегом из бункера. А если под небом понимать спокойную жизнь, то дела его еще не закончены. Может, именно после полета на Тайлу он по-настоящему увидит небо и вздохнет с облегчением. А перемены… может, появление Поэта в чужом теле и есть те неведомые перемены в самой форме бытия, связанные со странной сущностью брата Ивана…
«В третьем пророчестве мне обещано дожить до какой-то страшной войны», – подумал Кирилл. «И придут другие, страх перед которыми обратит все распри человечества в обиды внутри детской песочницы. Но знают они, когда приходить, ибо вначале рухнет на человечество Первая Галактическая Война, что истощит недра и напомнит людям их истинную сущность. Ты будешь там». Кто эти другие? Люди? Инопланетяне? Духи, как Поэт? От антиномий у Кирилла заболела голова.
Лишь одно из четырех пророчеств не относилось к Кириллу напрямую: «Я не умею болеть. Единственный недуг, который может меня поразить – Смерть. Но она придет не раньше, чем позволит Бог». Но так, пожалуй, можно сказать про любого человека.
– Кирилл, ты жив? – тихо спросил Жак, потормошив друга за плечо.
– Мое мировоззрение в который раз дает трещину, – отозвался Кирилл. – Теперь я не удивлюсь, если по пути на Тайлу воочию увижу Черную Невесту.
– Может, стоит выпить? – спросил француз.
– Трезвость мышления – мое последнее богатство. Не хватало еще и его потерять, – помахав перед собой рукой, ответил Кирилл. – Лазеры и парализаторы на биотоках, умерший друг в теле садовника, двухсотлетняя королева, процветающая пиратская планета – мир определенно сошел с ума.
– Или мы его просто впервые увидели по-настоящему, – задумчиво произнес Жак.
– Новое всегда вызывает недоверие, – встав, согласил Кирилл и, больше не произнеся ни слова, зашагал в сторону домов.
***
Громов сидел в небольшой комнате с закругленными углами в башне королевского дворца. На столе перед ним стоял «потоковый темный передатчик с системой квантовой криптографии для защиты информации». Видеосвязь он не поддерживал, хотя Кириллу показалось, что Королева в этом вопросе слукавила. Что ж, он будет рад и просто услышать отца.
Кирилл набрал его номер, надеясь услышать его недовольный голос. Отец всегда раздражался, когда ему звонили с закрытых устройств.
– Да? – раздался знакомый голос у Кирилла в наушниках.
– Пап, это я! – радостно воскликнул звездолетчик.
– Кирилл? Где ты? Пираты хотят выкуп?
– Со мной все хорошо. Как мама? Здорова?
– Переживает за тебя. Была уверена, что ты жив, а я, грешным делом, и надеяться уже не смел…
– Почему не отвечал? – с укором просил Кирилл. – Тогда бы все сложилось по-другому.
– На Spes был поврежден гиперпространственный приемник, – с горечью ответил Громов-старший. – Я ответил сразу, как смог. И деньги перевел.
– Видимо, я был уже в космосе.
– Мы увидимся? – задал отец вопрос, который мучил его больше всего.
– Мне нужно выполнить одно поручение и тогда меня, быть может, отпустят. Может, через месяц, а может – через полгода. По крайней мере, над вами дамоклов меч уже не висит. Но все равно – берегите себя.
– Да, трижды моя охрана задерживала подозрительных типов. И у одного из них был целый арсенал.
– Я даже не догадываюсь, кто и зачем меня подставил, – вздохнул Кирилл.
– Главное, не держи в сердце ненависти, – мудро проговорил отец. – Она сжигает и толкает на глупости.
«Как ты прав отец», – подумал Кирилл. Они помолчали.
– Пираты совсем озверели. Недавно исчез наш крупный грузовик «Сизиф», – с возмущением сказал отец, переводя тему. – Такой удар по экономике. Все СМИ Spes об этом только и вопят. На противопиратную службу подали, наверное, с тысячу жалоб. Две страховые компании объявили о банкротстве. Ведь на «Сизифе» стояла антивирусная защита последнего поколения. А толку…
– Толку, пап, никакого. Они боги техники, – ответил Кирилл. – Рад, что с вами все хорошо. Я бы позвонил маме, но, боюсь, не выдержу ее слез и причитаний.
– Понимаю, – вздохнул Громов-старший. – Возвращайся скорее, сын.
– До встречи, отец.
– До встречи.
Связь оборвалась, и Кирилл встал со стула. «Раз они так боятся разведчиков, значит, им есть что прятать, – в который раз подумал Кирилл о чиновниках Тайлы. – И я найду способ наказать самых ядовитых змей во Вселенной и вернусь на Spes».
Громов спустился к Королеве в тронный зал, поклонился ей и сказал:
– Благодарю вас, Королева. Я согласен.
