Павел Павлович Гусев
Верность
Художественный свист
Митя жил в деревне под названием Чернушка. После занятий в школе он часто ходил с ребятами играть в футбол на полянке возле леса. Как-то пришли они на полянку, а там на дереве соловей поет, разными трелями заливается. Ребята даже о футболе забыли, так им свист понравился.
И тут Вова говорит:
– Надо и мне попробовать. Может, у меня не хуже получится! – и вытянул губы, дунул, да только зашипел.
Толя через зубы выдохнул, только засопел.
А Митя язык во рту сложил и через него сильно дунул.
Но все было напрасно. Бросили они свистом заниматься и стали в футбол играть. Митя был ростом меньше всех, и его всегда ставили в воротах.
Наигравшись, все пошли домой делать уроки. Но Митю пение соловья очень заинтересовало. Он шёл и старался как-нибудь свистнуть, и это у него наконец получилось.
Толя и Вова его похвалили:
– Ты молодец!
Но когда Митя засвистел при маме, она его отругала:
– Прекрати! Просвистишь в доме всё! И так уже папа уехал в другой город на заработки!
С тех пор Митя стал ходить на полянку один, слушать пение соловья, подражать ему, и у него стало что-то получаться.
Осень пришла, зима наступила. Соловей улетел в тёплые страны, а Митя по-прежнему насвистывал. Только когда был рядом с мамой, помогая ей в хозяйстве, помалкивал.
Друзья ему говорили:
– Ты так заливаешься соловьём, словно он никуда и не улетал!
А потом снова весна пришла, зелёная травка проросла на полянке, и все друзья как обычно пошли играть в футбол. И опять соловей запел. А Митя ему вторит такими же трелями, точь-в-точь как он. Соловушке, видно, это нравилось, и они долго так соревновались. Но их пение вдруг прервали трое появившихся на полянке вооружённых пограничников:
– Хорошо свистишь, мальчик!
– Меня зовут Митя, – отвечает он.
– Так вот, Митя, дальше этой полянки с друзьями никуда не ходите. Сейчас время сложное, на границе могут появиться лазутчики из враждебного государства.
Пограничники оказались правы. В середине лета в деревню нагрянули немцы – началась война с фашистской Германией. Мотострелковая их часть расположилась в деревне, а танки ринулись в глубь страны. В Митиной хате поселился немец-офицер и с ходу стал расспрашивать мать на русском языке:
– Где партизаны? – и всё сильнее повышал голос.
А Митя находился в яблоневом саду перед домом и все слышал. И думал, как маму выручить. И решил отвлечь немца, чем мог: как засвистел соловьём, да так хорошо, что офицер заслушался, а затем привстал и проговорил:
– Надо генерала обрадовать, позвать пение соловья записать. Он их трели коллекционирует! – и вышел.
– Митя! – тихо позвал вдруг мальчика кто-то.
Он обернулся, а рядом пограничник лежит и шёпотом говорит:
– Вымани свистом офицера в лес, мы там его схватим!
А Митя отвечает:
– Сейчас генерал придёт, он важнее!
Тут явился генерал, но не один – с солдатом-охранником. На плече у того был автомат, а в руках короб – прибор, записывающий разные звуки.
И Митя засвистел. Никогда раньше он так не старался! Продолжая свистеть, Митя, прячась, стал отходить от яблоньки к яблоньке, все ближе к лесу. А генерал за ним тихо, а следом солдат с записывающим коробом.
Когда пограничники задержали немцев, Митю попросили:
– Посвисти ещё немножко, пока мы не скроемся, а затем иди домой. Если понадобимся, пойдёшь по просеке, и мы тебя увидим! – и они ушли со связанными генералом и солдатом.
А дома немец-офицер посадил Митю рядом с матерью и, не дождавшись генерала, спросил:
– Где генерал?
Но, не получив ответа, заявил:
– Вот завтра приедет команда, они из вас вытянут всё! И ни одного партизана не оставят в живых!
Он отвёл мать с сыном в бревенчатый сарай и закрыл на засов.
– Мамочка, – извиняясь, произнёс Митя, – это я помог пограничникам поймать генерала!
А мама молча погладила его по голове. В сарае было темно, только небольшой луч света проникал в дыру бывшего хода для кроликов. И так они сидели, пока свет не пропал. И тогда Митя решил попробовать пролезть через эту дыру во двор.
Мать запричитала:
– Сыночек, не надо, увидят, сразу убьют!
– Я потихоньку! – успокаивал он её и, вытянув руки вперёд, стал проталкивать себя, обдирая до крови бока, в дыру. И вылез!
Огляделся. Открыл засов. А потом Митя и его мама, прячась в высоких зарослях сорняка, дошли до леса. Там долго шли по просеке. Митя вдруг засвистел – тревожно, без перерыва. Мать удивлённо посмотрела на сына и тут догадалась:
– Так это ты пел соловьём, выманивая генерала!
Появились пограничники, ставшие теперь, в военное время, партизанами.
Один из них сказал:
– Мы догадались, это ты так тревожно свистишь! Что случилось, герой?
И Митя рассказал, как их заперли в сарае с мамой до завтрашнего утра, до прибытия какой-то команды, которая их допросит и уничтожит партизан.
– Не волнуйся, Митя. Мы их встретим там, где они нас не ожидают. Генерал дал нам все данные по передвижению фрицев. А вас с мамой мы сейчас отправим на повозке в тыл.
В тылу маме дали комнату в общежитии, и она работала на оружейном заводе. Приходила домой вся пахнущая тавотом и керосином. А Митя продолжал учиться в школе. Во время каникул мама стала водить Митю на завод, чтобы он помогал в работе. Митю поразил цех. Люди молча трудились, каждый занимался своим делом, и только слышен был стук собираемых деталей. Ну хоть бы радио было или кто-нибудь словом перекинулся! Но, видно, все устали – не до разговоров.
И тогда Митя неожиданно свистнул, потом добавил трель и запел соловьём, мама цыкнула на него:
– Сынок, прекрати!
Но Митю уже было не остановить. Он увидел улыбки и радостные глаза тружеников; женщин, которые просили его просвистеть соловьиную мелодию ещё и ещё. С этого дня Митя, когда было свободное время, выступал со своим «соловьиным концертом» на заводе. А к концу войны, кроме образовательной школы, он закончил и музыкальную и уже давал концерты – пел художественным свистом произведения великих композиторов.
Однажды, в День Победы над фашистской Германией, он выступал в театре, полном слушателей. Его вызывали «на бис» много раз. И Митя после концерта, довольный, шёл по берёзовой аллее и мечтал о творчестве. И тут его кто-то окликнул:
– Молодой человек, можно вас спросить?
Перед ним стоял пожилой седой человек.
– Слушаю вас.
– Вы когда-то жили в деревне Чернушки? И случайно соловьём там не пели? Я услышал сегодня знакомые мне трели далёких времен.
– Да! – ответил Митя и вдруг узнал в седом мужчине того немецкого генерала. И подумал: «Сейчас он мне чего-нибудь плохое скажет».
А тот, с добротой в голосе, и говорит:
– Спасибо вашей соловьиной песне! Она и меня от войны уберегла, и того солдата, что был со мной. Сейчас у нас семья, дети, а у других служивых, которых я во время войны знал, семей нет и не будет. Они все убиты.
И тут на берёзке громко запел соловей. А Митя и генерал стояли и с удовольствием слушали. А один прохожий остановился и произнёс:
– Вот так бы все слушали соловушек – и войн бы не было!
Связист
В тёплый солнечный день на границе ничто не предвещало ничего плохого. Пограничники приводили себя в порядок: кто подворотничок подшивал, кто пуговицу на гимнастёрке прилаживал, а некоторые во дворе на спортивных снарядах выполняли разные упражнения.
И вдруг вокруг загрохотало. Снаряды начали взрываться повсюду. Это фашистская Германия вероломно напала на нашу Родину.
Провод связи, протянутый от столба к столбу в комендатуру, был порван. Солдат-связист, служивший не так давно в погранвойсках, кинулся искать место обрыва. Он бежал, а где и полз под пролетающими со свистом снарядами и осколками, надеясь быстро найти повреждение.
Со стороны заставы уже слышались выстрелы автоматов. Враги пошли в атаку, и начался бой. «Надо быстрей наладить связь с комендатурой. Скоординировать контрнаступление пограничников против фашистов», – рассуждал связист. Вскоре он нашёл один конец провода в воронке от разорвавшегося снаряда. Второй конец оказался под поваленным деревом. Но соединить их оказалось невозможно: длины провода не хватало чуть-чуть.
А рядом по-прежнему разрывались снаряды. И, схватив провода зубами, связист крепко стиснул их и почувствовал пощипывание. Понял: связь восстановилась. Но тут сильный взрыв поднял пласт земли и накрыл им связиста. Но это не помешало заставе общаться с комендатурой, и красноармейцы вовремя пришли на помощь пограничникам, отбросив врага от наших границ.
Связиста нашли. Он не подавал признаков жизни. Ему с трудом открыли рот, вытащили провод. И вместе с остальными ранеными связиста на полуторках отправили в госпиталь, где всех распределили. Связист оказался в помещении морга, у самого окна.
А тут проходила мимо морга медсестра с медикаментами. Увидела солдата за стеклом – его лицо нормального цвета и с мигающими удивлёнными глазами, – и сообщила об этом врачам. Те прибежали и подтвердили:
– Солдат жив, но сильная контузия.
Связиста поместили в палату, и он то приходил в сознание, то снова погружался в забытье. Медсестра каждый день его наведывала, делая процедуры, рекомендованные врачом. И однажды связист, очнувшись, спросил:
– Как вас зовут?
– Маша, – ответила она.
– А фамилия?
– Воробушкина! – тихо промолвила та.
Но связист её не расслышал, так как в палате раненые в один голос заговорили:
– Она Голубушкина! Голубушка!
И он, услышав это, так и решил. А потом проговорил:
– А меня зовут Костя!
Появление медсестры всегда теперь его радовало, и он встречал её словами:
– Машенька, я, как увижу вас, быстрее поправляюсь!
И правда: он стал лучше говорить, но ходил ещё плохо, ноги не повиновались, он чувствовал в них постоянное покалывание.
Врачи утверждали, что со временем это пройдет.
А Маша, беря связиста под руку, доводила его до скамейки и весело говорила:
– Костя, жизнь-то продолжается, всё будет хорошо!
Так она немножко с ним посидит, поговорит и уходит. И Косте этого было достаточно.
Он много узнал о Маше. Была она сирота и воспитывалась у тётки в его родном городе. Может, это их ещё больше сблизило. И чувствовалось, что Маша и рада бы с ним сидеть подольше, но были другие раненые, которым тоже необходимо было внимание.
Когда Костя поправился, его выписали из госпиталя и дали направление в свою часть. В тот день машина с выздоровевшими солдатами, уже находившимися в кузове, стояла и ждала, пока Костя попрощается с Голубкой. А он взволнованно ей говорил:
– Война закончится, и я тебя найду! Ты только жди меня!
А Маша в ответ положила руки ему на плечи и поцеловала. Костя прыгнул в кузов.
– Давно бы так! – засмеялись солдаты. – А то мы заждались!
Война продолжалась ещё три года. Костю она кидала из одного места в другое. Он налаживал везде связь, даже самому командующему войсками. В конце войны ему присвоили звание капитана.
А врага уже гнали на его территорию. Капитана-связиста вызвал генерал и отчеканил:
– Служил ты в армии хорошо, а сейчас надо налаживать мирную жизнь. И необходимо восстановить разрушенную связь в стране!
– Слушаюсь! – ответил Костя и, верный военной дисциплине, вместе с подчинёнными ему специалистами приступил к делу.
И в каком бы городе он ни был, писал заявление на розыск Голубкиной Марии Петровны. Отчество он узнал ещё в разговоре с ней. Но ответы везде приходили одни и те же: «Сведений не имеется».
И вот добрался Костя и до родного города. Объехал на машине весь пригород. Увидел новые дома, школы, учреждения. Не хватало только связи. За это дело он быстро и взялся.
А как руководитель, Костя всегда проверял работу своих подчинённых. Вот и на этот раз он побывал в больнице и остался доволен. Хотел было уходить, да в ногах снова закололо. Тут увидел стенд «Наши лучшие врачи», и остановился перед одной фотографией. Девушка на ней очень была похожа на Машу, только фамилия другая – Воробушкина. Сердце у Кости беспокойно забилось: «Это ведь Маша! Видно, вышла замуж?»
– А где я могу найти Воробушкину? – спросил он у проходившей мимо уборщицы.
– В ЗАГСе! – ответила та.
– Что, ещё раз выходит замуж?! – воскликнул Костя.
А уборщица, увидев его недоумение, пояснила:
– Да она туда как свидетельница пошла – у нашей сотрудницы свадьба. А Машу Петровну замуж идти не заставишь. Говорит: «Муж у меня уже есть!». Мы и имя его знаем – Костя!
– Так это я! – счастливо произнёс Костя и пошёл во двор, сел на лавочку. И только тут почувствовал, что колючие иголки в ноге пропали.
А рядом с ним вдруг кто-то сел и сказал:
– Костенька, жизнь-то продолжается. Всё будет хорошо!
Слоёный пирог
Когда случались грустные дни, мама Алёше говорила:
– Сынок, жизнь – это как слоёный пирог, один слой тебе нравится, а другой нет!
А у Алёши весь «пирог» был горький. Отец погиб, как только началась война с фашистской Германией. Он служил на границе. В извещении было напечатано: «Погиб смертью храбрых». После этого мама заболела, и Алёша, закончив шесть классов, пошёл получать специальность инструментальщика. Учился в мастерской, и потом у него долго стоял лязг в ушах от работы напильником и зубилом. А скоро Алёша стал трудиться на заводе, шлифуя детали для снарядов и мин.
Как-то пришёл директор завода, собрал всех рабочих и тревожным голосом произнёс:
– Враг неожиданно прорвался и близко подошёл к городу. Мы все пойдём защищать нашу землю!
Оружия на заводе было предостаточно, и, получив винтовки, с которыми они умели обращаться, рабочие, как были в спецовках, так и расположились в кузовах полуторок. И поехали в пригород, на место боя.
Мчались быстро, и мотор одной машины задымился от перегрева. Тут их заметил фашистский самолёт и стал сбрасывать бомбы. Все успели выпрыгнуть из машин, спрятались в крытом окопе, подготовленном солдатами, а затем начали рассредоточиваться по огневым позициям, готовясь к бою.
Фашистам прорваться не удалось, пришла подмога – наши танки.
Алёша всё это время находился рядом с директором завода. Они вместе отражали натиск врага. Бой был закончен, и все рабочие решили вернуться на завод. И вдруг неподалёку шлепнулась мина. Алёша немедля заслонил директора, и в ту же секунду раздался взрыв. Очнулся он в госпитале, с марлевой повязкой на глазах, в сплошной тьме.
– Жив юноша! – проговорил кто-то.
Алёша смог только слегка повернуть голову.
– Я хирург, – снова услышал Алёша тот же голос. – Твоё ранение сложное; что смогли, то сделали. А дальше – как пойдёт лечение. Будем надеяться на лучшее.
Повязку ему сняла молодая медсестра, которую он не видел, но чувствовал её тёплые пальцы.
– Ты меня совсем не видишь? – сочувственно спросила она Алёшу.
– Да, передо мной только чёрная бездна.
– Зрение может вернуться, – успокоила его медсестра, хотя уже знала от врачей, что это не так.
Алёша долго находился в госпитале. Медсестра была с ним до самой выписки и называла его Алёшенькой, а он её – сестричкой.
А позже ему выдали военную форму. Сочли, что Алёша – участник войны с фашистской нечистью. И он стоял перед персоналом госпиталя, стройный, красивый, – но слепой. Чья-то рука потрепала его за кудри и поправила волосы, свисавшие на лоб. И Алёша почувствовал по прикосновению, что это она, сестричка. А та поняла, что он узнал её, и тихо произнесла:
– Меня зовут Вера.
Алёша впервые в своей жизни провёл ладошкой по лицу девушки: оно было мягкое, похожее на бархат, а шелковистые волосы были аккуратно собраны на затылке. И он подумал: «Мне ещё предстоит сделать то же самое, когда я встречусь с матушкой».
Так и случилось. Когда его привезли домой, мама вышла навстречу. Обняла его: видно, всё знала, и с трудом выговорила:
– Сыночек мой родненький!
А он провёл ладошкой по её лицу. Оно было грубое наощупь, с морщинами, а волосы жёсткие – от седины. С мамой Алёша проговорил всю ночь и больше всего страдал от того, что не знал, как он теперь будет работать и помогать ей.
На следующий день пришёл директор завода. Он поздоровался и, будто бы сердито, с ходу высказался:
– Алёша, ты почему не идёшь на работу? Тебя ждут! Смотри, привлекут за тунеядство! – и засмеялся.
Потом они попили чаю, и, уходя, директор выдал денежную помощь. На следующее утро Алёша взял тросточку и пошёл на работу, сопровождаемый мамой. Завод находился далеко, но туда ехал трамвай, который и довёз их.
В цехе Алёшу радостно встретили инструментальщики, как бы не замечая его слепоту. Это его взбодрило. Работой оказалась ручная сборка разных деталей. С этим делом Алёша хорошо справился наощупь.
А вскоре он и сам, без мамы, научился ездить на завод. И однажды, возвращаясь с работы и выходя из трамвая, он услышал:
– Алёшенька, здравствуй!
От неожиданности он вздрогнул, а сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди. Это был тот незабываемый, родной голос, который он не раз вспоминал, – голос Веры. Он обнял её, а она прикоснулась к его губам. Это произошло впервые у Алёши. А Вера взяла его под руку, и он почувствовал тепло её пальцев.
И тут Алёша вспомнил слова мамы о пироге и, радуясь, воскликнул:
– Вот и пришло время сладкой прослойки!
Петрушка
Когда Ваня брал куклу Петрушку, она будто оживала. И начинала свое выступление – с юмором и наставлениями:
– Здравствуйте, зрители! Хотите знать, как стать счастливым? – и под смех зрителей Петрушка говорил, какие поступки не надо делать.
Ваня выступал с Петрушкой в театрах. И был счастлив, что зрители радовались. Самого Ваню прозвали Кукольником.
И была бы жизнь для всех в радость, но неожиданно и вероломно напала на нашу Родину фашистская Германия. Началась Великая Отечественная война. Ваню срочно призвали в армию, и выступления с Петрушкой прекратились.
Кукольник загоревал: «А что, если я возьму Петрушку с собой? – подумал он. – Много места он не займёт. А то и в деле каком пригодится!»
И Ваня, положив куклу в вещмешок, зашагал на сборы новобранцев. Скоро его отправили на передовую – в самое пекло войны.
Немцы, обладая преимуществом в технике и живой силе, хотели занять город. И раненых не давали выносить с поля боя. Всё на своём пути уничтожали. Красноармейцы сопротивлялись: стреляли, бились врукопашную, но сил прогнать немцев не хватало. Нужно было время, чтобы подошла помощь. А фрицы были уже совсем рядом с городом.
И тут Ваня вытащил из мешка Петрушку, надел на руку и заявил своим однополчанам:
– Мы с Петрушкой пойдём и остановим врага!
Они подумали, что он шутит, но Ваня поднял куклу высоко над собой и громко сказал:
– Привет, фрицы!
Петрушка подпрыгнул в знак приветствия, качнул головой, замахал руками, показывая всем, что он тут. Враг перестал стрелять. А Петрушка весело продолжал:
– Зря пришли вы с войной, от неё одно горе! Вот пришли бы к нам в гости, и мы бы спели хорошую песню!
И Петрушка, широко раскрывая рот, весело затянул:
Шумел камыш, деревья гнулись,
А ночка темная была…
Одна возлюбленная пара
Всю ночь гуляла до утра.
Закончив петь, Петрушка сказал:
– Вот так бы мы с вами хорошо посидели!
Из вражеских окопов послышался смех, а потом фрицы попросили:
– Ещё! Ещё!
И Петрушка без перерыва пел, играл, а из окопов доносился хохот.
За это время санитары успели переправить всех раненых в госпиталь, а в наше расположение прибыло подкрепление.
А потом Ваня прекратил своё выступление, и красноармейцы с криком «Ура!» пошли в атаку. Враг отступил от города и занял новые позиции.
И вдруг послышался гул вражеского самолёта, а следом грохот взрыва. Ваня упал. Когда к нему подбежали санитары и однополчане, они увидели, что у Вани на груди – рана от осколка бомбы.
А из немецкого окопа раздался возглас на русском языке:
– Петрушка, мы ждём тебя!
– Его нет! Вы только что убили его! – прозвучало в ответ.
В этот день со стороны врага больше не было слышно ни одного выстрела. И со стороны красноармейцев тоже.
Война продолжалась ещё три года и закончилась поражением Германии.
Сослуживцы поговаривали:
– Если бы Ваня с Петрушкой находился на границе в первые дни войны, то уговорил бы врага не лезть в нашу страну!
Ангел и Амурчик
Закончилась кровопролитная война. Фашистов гнали в их логово, откуда они вероломно напали на нашу Родину. Они злобно сопротивлялись, зная, что это для них последний бой.
В одном из сражений вражеский снаряд разорвался неподалёку от капитана-пограничника Ветрова. Взрыв оглушил его, а в плечо попал осколок. Ветров потерял сознание, а когда пришёл в себя, увидел рядом удивительной красоты ангельское девичье лицо, обрамлённое вьющимися волосами цвета золотистых колосьев пшеницы.
«Наверно, я в раю, – подумал Ветров. – И меня встречают так потому, что на земле мне некогда было знакомиться с девушками».
Он протянул руку к лицу девушки, прикоснулся, но она не отзывалась. И тут Ветров полностью пришёл в сознание и понял, что рядом лежит медсестра. Видно, она хотела ему помочь, но угодила под пулю. Гимнастёрки у обоих были в крови.
Капитан вытащил из санитарной сумки марлевый пакет и положил его под гимнастёрку девушки в области груди. Превозмогая боль, он поднял медсестру на руки и понёс в лазарет. А она вдруг открыла глаза и почему-то удивлённо на него посмотрела. Ветров решил: «Наверно, её мои взъерошенные усы поразили!»
У входа в лазарет он, обессиленный, упал. Врачи позже восхищённо говорили:
– Сам на ладан дышал, а раненую донёс!
– Со мной ангел был! Мы друг другу теперь навсегда нужны, – отвечал на это Ветров.
Их перевезли в госпиталь. Осколок, что попал в Ветрова, был небольшой, находился глубоко, но не повредил внутренние органы, и хирург решил его не удалять, а залечить.
– Как здоровье моего ангела? – как-то спросил Ветров медбрата.
– Пришла в себя! Пулю вытащили. Операция была сложная. Но Ангелина выдержала!
– Так её зовут Ангелина! – радостно произнёс Ветров. – Ну, точно – она мой ангелок! И вот что я тебя попрошу: достань красную розу и отнеси ей.
– Да где я тебе найду сейчас розу? – опешил медбрат.
– Найди! А я тебе за это мундштук перламутровый подарю. Мне он не нужен, запретили курить.
И нашёл-таки медбрат розу! Где и как – не рассказал, и только спросил у капитана:
– А что мне сказать Ангелине?
– Придумай сам чего-нибудь!
Медбрат принёс розу Ангелине в бутылке с водой. Была роза с большими бархатистыми красными лепестками на крепком стебле. И медбрат, вручая розу, сказал:
– Это вам от капитана, он желает вам скорого выздоровления!
– Я его не знаю! – растерянно ответила Ангелина. – Все во время боя на одно лицо, – а сама с удовольствием погладила розу.
А Ветров до самого выздоровления не видел своего ангела. И когда пришло время ему выписываться и возвращаться в свою часть, он попросил у медбрата:
– Если роза у Ангелины завянет, принеси свежую, а за это я тебе подарю…
– Не надо мне ничего, – прервал тот его. – Я и так принесу. Я твою историю рассказал бабушке в селе, так она из горшочка срезала цветок, дала мне и сказала, что я могу ещё прийти, если надо.
Уже садясь в машину, чтобы ехать в часть, капитан Ветров оглянулся на открытое окно госпиталя и увидел Ангелину. Она стояла с такими же удивлёнными глазами, как и тогда, когда капитан нёс её в лазарет. А он, махнув ей рукой, сел в машину, и та поехала. Ангелина взволнованно сказала вошедшему медбрату:
– Я узнала его! Это он вынёс меня с поля боя. Я тогда думала, что на том свете оказалась и встретила Амурчика – необычного, с усиками!
– Так это и есть тот капитан, который вам розу подарил, – невозмутимо ответил медбрат.
Прошло время, и врага разгромили. Но он оставил после себя банды, которые совершали разные диверсии. Ветрову, как пограничнику, дали задание с отрядом их ликвидировать. И это было сделано. А потом в стране наступила спокойная жизнь и народ приступил к восстановлению Родины.
У Ветрова порой давал о себе знать осколок, но он шутил:
– Пока рана болит, буду помнить своего ангела!
Однажды командир вызвал его к себе и отчеканил:
– Вот что, Ветров, ты отвоевался: честь и хвала тебе. Враг изгнан! Получай звание полковника и поезжай отдыхать! Подлечи свои раны, а затем станешь воспитывать молодёжь, чтобы не забывали подвиги своих отцов!
Ветров прибыл в санаторий, утопающий в зелени и тишине: только продавцы цветов покрикивали, предлагая свой прекрасный благоухающий товар.
Он сдал свою папку со всеми направлениями и документами, а сам пошёл в кабинет к главврачу. На дверях висела табличка с именем врача: Ангелина.
У Ветрова враз рана перестала ныть.
«Неужели это она? – пронеслось у него в голове. – Надо купить розу! А если это не мой ангел, то подарю просто так, в честь знакомства!»
И он побежал к продавцам цветов и купил розу, похожую на ту, что подарил Ангелине в госпитале. Он тихо, не стуча, вошёл в кабинет. Врач, не отрываясь, изучала его документы.
– Здравствуйте! – тихо сказал он. – Примите от меня розу.
Она отложила папку и медленно проговорила:
– Митя, я тебя ждала, не забыла. Вспомнила, как ты меня нёс на руках, только думала тогда, будто я в раю – в объятиях Амурчика. И удивлялась, почему он с усами.
– Это был я! – весело произнёс Дмитрий Ветров.
Они засмеялись и обнялись.
А потом Ангелина сказала:
– Хватит тебе ветром быть, летать с места на место. Остановись!
И он ответил:
– В раю мы побывали, теперь станем счастливо жить на земле!
