Полина Амор
Порочное трио для сводной
14
– Я… я не понимаю, – говорю я и пожимаю плечами, глядя в большие изумрудные глаза Карины.
– Ну вот же! – восклицает она и выхватывает смартфон из моих рук. Начинает читать: – «Договор заключается между великой богиней… вот! Виктором Малышевым, Максимом Малышевым, их сестрой Кристиной Похольчук».
– И? – протягиваю я.
– Ты им не сестра! – вспыхивает Карина.
– Ну… сводная сестра, потому что их отец мой отчим, – говорю я медленно. Будто пытаюсь ей пояснить очень простую мысль, которую она, видимо, не понимает.
Или я не понимаю?
– Их отец никогда не называл тебя сестрой. Вспомни завещание, он просто обозначил тебя! Он назвал по имени, но не дал статуса. И это правильно. А братья в документе написали, что ты их сестра. Но это же не так! Просто пойми. Этот договор работает на истине, ну то есть, на том, что реально. Понимаешь? Чего никогда не может быть между братом и сестрой? Что в любой религии запрещено между братом и сестрой?
Я понимаю, на что она намекает своей очень горячей речью, но не понимаю, почему это, блин, важно.
– Секс… я им не сестра, потому что я была с ними, спала с ними, – говорю я тихо. – Но, я не понимаю, чего ты от меня хочешь.
– Братья написали что? Договор заключается с их сестрой Кристиной Похольчук. Но таковой не существует! Есть Кристина Похольчук, но она им не сестра! Это как юридический казус, понимаешь? А это даже не юрисдикция, магия работает четко, как компьютер. Представь, что указала путь к файлу, но указала неправильную папку. Просто не то имя. Что будет?
– Я файл не найду, потому что не тот путь, он же ищет по параметрам что я задала.
Кажется, до меня начинает доходить. Магия и договор. Если там поставить неправильный путь, то она просто…
– Верно! С магией будет то же самое, – кричит Карина и кивает несколько раз. – Она не понимает нюансов, а понимает всё буквально. Ты им не сестра и не можешь быть даже названной сестрой, потому что между вами было то, чего не может быть между братом и сестрой. Причем, ни по каким-то человеческим, а именно по высшим законам! Понимаешь? Ты просто будешь незаметна для магии во время ритуала. И не получишь ничего. Не станешь наместницей.
– Но… Хатхор знает меня. Мы виделись с ней.
– Ну да, она отдаст силы им и право наместников, она исполнит договор, а ты будешь не у дел. Сила тебя просто не найдет. И всё.
Виски начинают стучать, я снова присаживаюсь на кровать, кажется, телу сложно даже удерживать меня в ровном положении.
– И она позволила бы этому случиться?
– Она не имеет влияния. Может быть на то, как пишется договор. Но сомневаюсь, что она не знает.
Нет, это какой-то бред. Нереально. Такого быть не может.
Просто не может, по определению!
– Но откуда ты это знаешь? Почему ты именно так думаешь?! – поднимаю я глаза на Карину.
– Ты мне не веришь?! – чувствую в её голосе нотки обиды. – Ну ладно.
– Нет, просто с чего ты это взяла? – уже кричу я. – Просто прочитала что-то и подумала. Карина? Если уж решила говорить, говори – всё.
– Ну… – она мнется. – В общем, когда я только его увидела, я просто сфоткала. Честно, потому что это красиво и я никогда не могла касаться этих договоров с богиней. А сегодня, я говорила с Олей, и она мне сказала, что еще перед тем, как ты приехала она сказала, что братья нашли способ перехитрить всех. Она их подслушала и узнала, что они будут следовать правилам Хатхор, делать все как паиньки, но соблазнят тебя. Я только теперь поняла, почему то видео со мной они писали. Кристина, ты тогда к ним еще даже не приехала! Они не знали тебя! Они не могли тебя любить или даже хотеть. Они не знали, даже, как ты выглядишь. Но уже знали, что должны тебя затащить в постель.
– Они говорили, что это было когда я неделю встречалась с инкубом… – тихо говорю я.
– Нет, – она качает головой. – Вспомни, в первый день меня просто не было. Мы познакомились с тобой не сразу. Почему? Они дали мне выходной после нашего «марафона». Я еще тогда удивилась, и потом даже договор видела, но тоже не поняла. Мне Оля все объяснила, только сейчас. Кристина, – она выдыхает, будто ей тяжело говорить. – она шантажировала их.
– И что? – кажется сил злиться или удивляться просто не осталось.
– Ну, они заплатили ей за молчание. И сегодня она сказала, что все эти месяцы, она думала, что моя пропажа – это их месть. И потому молчала, думала, что они убили меня и не знала, что делать. Говорить тебе, или нет или они и её убьют. Ты была права она жила в страхе, и не только за меня, но и за себя. Она не знала, что они не вредили мне и просто исполнили то, что она требовала. Но я молчать не могу, я не хочу, чтобы ты была обманута. Ты слишком хороший человек, Кристина!
Да я, вроде как, уже, обманута.
Я её слышу, как сквозь туман. Серый-серый, плотный. В висках сумасшедший рокер-барабанщик отстукивает дикий ритм, что болью отражается в голове.
– Ты нормально? Эй! – кричит Карина и трясет меня за плечо. Больно. – Воды дать?
– Мм… угу, – киваю я.
Она бегом мчится к графину, наливает мне стаканчик и подает.
– Что будешь делать? – спрашивает она когда я делаю пару глотков.
– Я хочу умереть, – вырывается у меня.
– Дура! Ты что?!
– Нет, нет. Я не всерьез, просто… я не знаю.
Я не могу даже подумать, чтобы говорить с ними. Они соврут, опять. И я опять поверю. Они мною все время играют, как хотят. Есть только одно существо, с которым я хочу поговорить. Хатхор. Она скажет мне правда это или ложь. Она мне должна объяснить. Не может быть, чтоб она не знала. Она не дура, она, черт дери, – божество!
Я резко подрываюсь. Начинаю ходить по комнате кругами. Карина внимательно наблюдает за мной. Я пытаюсь собрать в кучку свои мысли и чувства. Не выходит, голова снова будто пытается взорваться.
– Мне нужно попасть в дом. Туда в подвал, где можно поговорить с Хатхор. Но последнее, что я сейчас хочу, это видеть Максима или Виктора. Что мне делать?
– Ну слушай, есть одна штука, – начинает Карина мягко. – но она тебе может не понравиться. Может ты просто придешь к ним и поговоришь?
– Может, но не сейчас. Что за штука?
– Ну, короче говоря, чтобы я могла спокойно уехать оттуда сюда, братья дали мне медальон. Ну, чтобы меня менты не искали, чтобы я спокойно прошла мимо Оли, и она не знала, что я ухожу, ну и так далее. Очень полезная штука.
Она встаёт, идёт к своему шкафчику и начинает перебирать там какие-то вещи.
– Блин, если я его посеяла, это какой-то капец, – бурчит она. – О! Нашла.
Оборачивается ко мне, с видом победителя и держит в руках маленький серебристый кулон.
– Что это? – спрашиваю я.
– В общем, смысл его такой, что тебя никто не будет замечать. Это не чистая невидимость, а магия иллюзии. Влияет на восприятие, ты для всех будешь как слепое пятно.
– И оно на них подействует? Они же сами маги. – приподнимаю я брови.
– Подействуют, мы его тестировали, они меня не видели.
Она передает мне кулончик, я присматриваюсь: обычный, маленький серебристый шарик на цепочке. Просто на автомате, я надеваю его на себя.
Смотрю на Карину. Она слегка отворачивает лицо и смотрит куда-то в сторону.
– Ну, честно говоря, это было не очень вежливо, – говорит она в пустоту.
Может, она прикалывается надо мной? Я машу рукой прямо у ее глаз. Да нет, если бы прикалывалась у нее хотя бы зрачки как-то двинулись за моей ладонью на автомате. Касаюсь указательным пальцем её носа.
– Эй! – возмущается она. – Ты ж не бестелесная, я тебя чувствую!
Работает.
Да не, бред какой-то!
Я качаю головой, открываю дверь из спальни Карины и быстрым шагом иду в центр зала храма. Там, как всегда, снуют красавицы. Одна из них та самая мулатка, которую я когда-то видела с братьями, резко толкает меня.
– Ой, блин. Это что здесь? – кричит она в недоумении, и хотя стоит прямо передо мной, она удивленно вертит головой, не понимая, на что наткнулась.
– Обалдеть! – с восторгом говорю я.
– Это что?! – кричит девушка.
– Так всё, – я снимаю с себя кулончик и хватаю её за руку. – Все нормально, это я тут… экспериментирую. Успокойся.
– Ааа, блин, знаю эту хрень, – выдыхает она. – У меня похожая была штуковина. Не надо меня так пугать.
Она фальшиво хихикает, и я чувствую в этом смехе такое нервное напряжение и подобострастие что становится неприятно. Она видит во мне не подругу, не просто какую-то женщину, а хозяйку. Типа директора этого места. Но я не директор.
– Больше не буду, – улыбаюсь я в ответ такой же фальшивой улыбкой, от которой сводит скулы.
Возвращаюсь к Карине.
– Ёпт! – кричит она, увидев меня у порога. – Ты вышла? Я думала ты тут шифруешься.
– Оно работает, – киваю я ей и своим мыслям. – Я вернусь домой и поговорю с Хатхор.
– Удачи.
***
Я решаю оставить машину у храма и добраться на общественном транспорте. Мы же там я включаю свою невидимость. Нахожу полупустой автобус, сажусь в него и потом спокойно выхожу «зайцем».
Следующий вопрос то, как меня впустит охрана? Но всё оказывается проще, чем я думала. Охранники просто стоят с двух сторон от открытых ворот. Я тихо прохожу между ними.
Я прекрасно понимаю и все время держу в голове правила сегодняшней игры:
Ничего не говорить и никого не касаться.
Звучит просто. Тем более, что я понимаю, что если правила я нарушу, то со мной ничего страшного, по сути, не произойдёт. Это дает мне уверенность и спокойствие. А вот дверь самого дома для меня оказывается закрытой. Я обхожу дом по кругу, надеюсь, на какой-нибудь черный вход или подвал, или еще что-то.
Но не обнаруживаю.
Приходится только стоять у входной двери и думать, как же туда попасть.
Ответ на этот вопрос появляется сам по себе, буквально через несколько минут. Когда я слышу рёв мотора машины Виктора.
Я не видела его со вчерашнего вечера, и сердце по инерции приятно ёкает, от его вида. Хочется обнять, прижаться к нему, послушать какую-то его пошлость, извиниться за то, что вчера так пошла спать за то, что сегодня с утра не позвонила.
Хочется даже сказать, что «люблю его». И от этой мысли внутри скребут кошки.
Он выходит из машины и широким шагом подходит к дому. Я становлюсь к нему очень близко за его спиной, и ветер доносит до меня запах его терпкого парфюма. Как только он открывает дверь, я мигом юркаю внутрь дома и смотрю на Виктора, не заметил ли часом меня?
Он на секунду застывает и оглядывается. Возможно, он бы сейчас фокусировался на этой мысли, но его отвлекает Макс. Не здороваясь тот кричит с лестницы:
– Я два часа не могу дозвониться до Кристины!
– А где она? – говорит Виктор спокойно и слегка уставшим голосом.
– Я попросил ее поехать в храм, там дел меньше, чем на час!
– Может заболталась с девками? – пожимает плечами Виктор. – А может и не только заболталась?
– В каком смысле?
– Ну, решила попробовать с девочками. Я б на неё месте всех там жахнул по очереди.
Я закатываю глаза. Виктор не меняется.
– Во-первых, поэтому, туда езжу я или кто-то другой, а то ты бы только этим и занимался, – замечает Макс, спускаясь с лестницы. – Во-вторых, Кристина – женщина.
– И что? Лесбиянок не бывает? – смеется Виктор. – Ладно, шучу. Но, блин, ты не даешь ей свободы, ну может тусит, развлекается. Успокойся, папаша.
– Я чувствую, что с ней что-то не так. Разве ты не чувствуешь?!
Виктор закрывает глаза, будто пытаясь прислушаться к своим ощущениям. Стоит так несколько секунд и выдает:
– Да нет, с ней все в порядке. Она жива и здорова. Над ней нет никакой опасности. Мне, даже, кажется, она недалеко.
– Я не про это… мне кажется ей плохо, но как-то… как-то не так. Не физически. Не понимаю я…
– Ну давай так: настроение у нее испорчено уже несколько дней. Сначала подружка, потом мамка её, потом этот уродец из темных. Если он попробовал ей мстить я за себя не ручаюсь.
– Я всё думаю о том, что… Что если ей сказали? – говорит Макс и поднимает взгляд на брата.
Я застываю. Стараясь даже не дышать, вглядываюсь в лицо Виктора. Хочется содрать с себя кулончик и спросить: «О чем сказали?!».
– Да ну. Кто? – пожимает плечами Виктор.
– Единственный, кто знал. Ольга! – зовет Макс.
Братья стоят и ждут, пока к ним не подходит Ольга.
– Да? – запыхавшись говорит она.
– Ты не нарушала ли наш договор? – спрашивает Виктор, глядя на неё сверху вниз. Мне от такого взгляда хочется вжаться в плечи. Но я вздыхаю, я и так невидима.
– Какой? – она округляет глаза.
– Тот, за который ты получила двести тысяч рублей. А могла получить пару травм.
– Виктор! – осекает его брат.
– Да какого хуя я должен…
– Ты и так наказан. Ты помнишь кому мы служим. Успокойся. Ольга, ты говорила кому-то нашем договоре и о том, что ты узнала тогда?
– А, да нет, вы что? – она начинает громко шептать и теребить край своей формы. – Мы договорились и всё хорошо. Я ничего ей не говорила.
– Ей. А другим? – уточняет Макс.
– Нет, – Оля качает головой резко.
Не умеет она врать. Не знаю, замечает ли это Макс или просто решает сжалится над женщиной, но он машет рукой.
– Ладно, если ты соврала, то кроме финансового долга на тебе будут еще проценты. Как в самом жестком займе. В жизни не расплатишься, – рычит Виктор.
– Хватит, – останавливает его Макс.
– А если это из-за неё?!
– Мы не знаем. Оля, лучше скажи правду, если есть что сказать.
– Н-нет, – она снова качает головой.
– Свободна, – бросает Виктор, и она, быстро закивав, уходит.
Макс звонит. Догадываюсь что мне. А я телефон благополучно оставила на остановке и выключила звук.
– Алло? – говорит Макс в трубку. – Кристина?
Неожиданно услышать, как кто-то берет и отвечает на твой же телефон.
Меняется в лице и включает громкую связь.
– Повторите, пожалуйста, – говорит он в трубку и смотрит неотрывно на Виктора.
– Я говорю: куда подвезти телефон? Я нашла его на остановке, – говорит девушка с явным акцентом на гласных.
– Он принадлежит девушке. Вы её не видели? – Макс говорит, явно глупость и понимает это. Закрывает лоб рукой. – Ладно, простите просто. Человек пропал, кажется и я… волнуюсь.
– Нет, тут никого не было. Куда подвезти? – девушку не особо задевают слова Макса.
– Мы вам перезвоним, спасибо.
Макс сбрасывает звонок, выбрасывает телефон на диван и опирается руками на стол.
– Может Олег или тёмные? – говорит Виктор.
– Ты же сам чувствуешь её здоровью, ничего не угрожает. Она в безопасности, так что это не темные. Здесь может быть только одно объяснение.
– Это тебе так кажется, потому что тебя постоянно это в голове: «Как сделать так, чтобы она не узнала? Как от нее скрыть?» Ты все время об этом думаешь. Достал уже. Себя сам накручиваешь и сейчас тоже.
Почему-то вспомнила тот момент, когда я собиралась, и услышала их разговор. «Смысл в том, что она ничего не заподозрит!» – так запомнилась эта фраза.
Я тогда подумала, что дело в Олеге, что я не заподозрю, что это всё подготовка к заключению пакта.
Оказывается, я была не права.
– Слушай, договор лежал в открытом месте, темные имели возможность его прочитать. Возможно, Олег ей сказал, он должен иметь к нему доступ, – говорит Виктор.
Я опускаю голову, будто не имею больше сил держать её.
Это правда. Карина сказала правду.
Сердце стучит где-то в ушах. Хочется сбежать, но, если я сейчас открою дверь, они точно поймут, что я здесь. Правильным будет только исполнить свой план, спуститься вниз. К Хатхор.
Осторожно начинаю идти в сторону лестницы.
– Хорошо, даже если она узнала. Даже если ей все объяснили. Неужели после всего она просто уйдет и откажется от всего? Она просто оставит нас умирать?! – восклицает Виктор и я стою на месте, понимая, что это тот вопрос, на который я не могу ответить.
Конечно, я не монстр, я не убийца и не последняя тварь. Я не позволю им умереть. Но быть здесь не в моих силах.
– Честно говоря, ни хрена не понятно. Хатхор на самом деле придумала для неё испытание. Вопрос какое? – бурчит Макс.
– Так вот тебе и ответ, это и есть испытание. Разве нет? – пожимает Виктор плечами.
– И что она должна выбрать?
– Не знаю. Но знаю одно, мы не выживем, если она сейчас пропадет, – выпаливает Виктор.
Я закрываю лицо руками, чтобы не заплакать и не выдать себя. Качаю головой. Самое странное, что я даже не понимаю, в каком смысле он говорит.
Возможно, в самом прямом, он действительно не выживет, если я не пройду испытание? Или он имел в виду что-то другое?
Нет, не надейся глупая, наивная дурочка. Не надейся, что тебя полюбили, а не использовали в очередной раз. Нет-нет. Всё.
Я должна поговорить с Хатхор? Только она мне всё объяснит.
Осторожно, стараясь не издавать ни единого звука, почти не дыша, я спускаюсь по лестнице. Нахожу ту самую комнату, где мы были вместе в первый раз. Я радуюсь, что дверь приоткрыта. Стараюсь не приоткрывать ее больше, чтобы она не скрипела, протискиваюсь в щель.
Там же, не включая свет, я добегаю до библиотеки и сдвигаю книжный шкаф.
А теперь один вопрос, как вызвать Хатхор?
Не придумав ничего, лучше, я закрываюсь в подвале. Оседаю на пол, закрывая глаза.
– Приди, приди, приди, – зову я её шепотом.
Я говорю это как мантру и медленно качаюсь, понимая, что я засыпаю. Но в этом и план. Я хочу уснуть и поговорить с ней. В реальности она мне не явится.
В какой-то момент, когда я уже почти отчаиваюсь уснуть, я открываю глаза и понимаю, что вокруг слишком светло.
Белые стены, красная мебель. И трон впереди меня.
Я поднимаюсь, радуясь, что она вышла на мой зов и подбегаю к Хатхор.
– Только один вопрос, – говорит она, пока я бегу в её сторону.
Я резко застываю на месте, чуть не свернув колено.
Хочется крикнуть: «Вы прикалываетесь?», но это может быть тем самым вопросом. Зачем так издеваться надо мной? Сплошное наказание, сплошные испытания.
Не знаю даже, что и спросить, потому что спросить хочется очень многое.
Это действительно часть испытания? Братья любят меня? Они жалеют о том, что сделали? И как мне поступить правильней?
Я долго думаю, как сформулировать вопрос.
– Что мне делать? – произношу я шепотом.
Богиня усмехается.
– Я не намерена давать тебе подсказок. Я уже тебе их дала достаточно, в нашу прошлую встречу. Ты выбираешь любовь или ненависть. И действуешь согласно выбору.
– Я их люблю! – кричу я. – Но я не знаю… Они меня не любят, получается. И никогда не любили. Или любят теперь. Я не знаю, Хатхор. Что мне делать?
Она молчит и смотрит как будто сквозь меня.
– Отвечай! ОТВЕЧАЙ!
Я просыпаюсь от собственного крика. Сначала дёргаюсь, будто думая, что я стала видимой. Но нет топота ног не слышно, я осторожно приоткрываю книжный шкаф. Выглядываю – никого нет.
Медленно и тихо поднимаюсь по лестнице. Снова выглядываю. Виктор дрыхнет на диване. Макса не видно.
Я подхожу к Виктору. Он красивый, когда спит. Да он всегда красивый. Безумно хочется прикоснуться, поцеловать, но я позволяю себе коснуться воздуха рядом с его лицом в сантиметрах двух.
Возможно, это наше прощание.
Оля идет мимо меня, неся мешок с мусором. Я подстраиваюсь идти за ней. Она открывает дверь. И я выбегаю, уже не заботясь о том, чтобы она меня не заметила.
Пробегаю мимо охранников. И бегу. Бегу куда глаза глядят и не могу остановиться, пока не теряю равновесие и падаю на землю, уже близко к дороге.
По-прежнему не знаю, что мне делать. И что мне думать?
15
Проходит неделя.
Я, прекрасно понимая, какие у Макса и Виктора связи, стараюсь не появляться даже на камерах наблюдения. Поэтому всю неделю живу в состоянии невидимости.
Я сняла кулон ночью, буквально у порога круглосуточного ломбарда, спрятавшись за козырьком и сдала туда все украшения что были на мне и часы с руки.
Так что хотя бы немного денег у меня скопилось. Вытаскивать деньги с карты, конечно же, опрометчиво – братья сразу же найдут, а я до сих пор не знаю, как мне с ними говорить и о чём.
Я, можно сказать, поселилась в торговом центре. Когда он закрывается, я надеваю кулон и иду спать в кровати их мебельного магазина. Днем же беру еду в местной столовой.
Несколько раз порывалась идти к братьям, но не могла понять, что им сказать. Не получались никакие репетиции. Просто потому, что я сама не знаю, что делать.
Понятное дело, что жить так всё время я не смогу нужно определиться.
Наверное, самое правильное, это поехать домой. Там у меня будет время, там у меня будет мама, и я смогу с ней поговорить.
Конце концов, учитывая договор, я не должна быть на инициации. Но при этом должна пройти испытание. Как его пройти? Вопрос в том, чтобы сделать так, чтобы братья получили своё наследство, а я не была растоптана окончательно.
Пройти игру до конца, чтобы потом получить унизительное отсутствие магии? Возможно, но мне кажется, что еще капля, еще одна потеря, еще одно предательство и я просто сломаюсь.
Простить их? Захочу ли я их простить, а смогу ли я это сделать? Да и, наверное, здесь дело, даже не в прощении, а в любви. И главный вопрос не в том, люблю ли я их. Если бы, я уже не осознала то, что люблю их, мне было бы сейчас не так истерически больно на душе.
Без любви было бы куда легче.
Тут самый важный вопрос любят они меня или нет? Потому что… Нет, я уж точно не желаю им зла. И да, я сделаю то, что нужно, чтобы они выжили и получили свое наследство.
Только потом я буду им уже не нужна. Эта мысль вызывает непрошеные слезы.
Дурочка. Развели, как тупую малолетку.
Я бы уехала, и может села бы бухать рядом с мамой, чтоб хоть как-то заглушить эту ноющую боль в сердце, но нет. Я хочу им помочь. Я должна пройти испытание и только тогда уезжать.
Итак, самый логичный вывод. Два варианта: первый это поехать домой, второй – поехать к ним и всё обговорить. По сути, это даже не едва логичных вывода, а два единственных моих пути. Куда я могу вообще обратиться?
Хотя нет. Я неправа. Есть и третий вариант, там, где меня всегда ждут. Только он кажется мне максимально идиотским. Хм. Если я не могу выбрать из двух умных вариантов, надо выбрать самый тупой.
Вдруг, картинка прорисовывается в голове, очень четкая и правильная. Я понимаю, что мне нужно сделать и как сделать так, чтобы всем было хорошо. Это будет сложно, в первую очередь для меня, но это, как мне кажется, единственный выход.
Благо я хорошо запомнила, как доезжать до того ночного клуба.
***
Захожу внутрь этого адского места со слишком громкой для моих ушей музыкой . Прохожусь по полу с паутиной и с уже нескрываемым неудовольствием смотрю на клетки, в которых пляшут танцовщики. Поднимаю голову и вижу Олега как раз на втором этаже, у того же столика, где мы с ним познакомились. Где я впервые увидела у него этот безумный взгляд. Он реально, просто долбанный маньяк.
Только дойдя до этого самого этажа, я, наконец-то, снимаю кулон. И свистом, привлекаю к себе его внимание. Мне даже не страшно, хотя обычно я боюсь Олега. Видимо, перегорели все чувства, даже умение боятся.
– Не ожидал тебя встретить. – Даже через темноту и софиты, вижу, что он мне улыбается.
– Что ты хотел сказать мне о договоре? – начинаю я разговор даже не здороваясь.
– Мне кажется, ты все знаешь. Тебя ищут по всему городу. Виктор даже предлагал опять сотрудничество с темными, чтоб тебя найти, только они его послали.
– Они не найдут меня, пока я этого не захочу, – качаю я головой.
– Зачем ты пришла ко мне? – Он подходит ближе становится напротив, и опять пытается вглядеться в мое лицо, пытается его прочитать. Хочется сказать ему какую-то гадость, но я себя сдерживаю.
– Я пришла не затем, чтобы дать тебе то, чего ты хочешь. Этого не будет никогда, Олег, – говорю я.
– Обидно, что ты начинаешь разговор, именно с этих фраз. Ты только это и пришла сказать, или есть еще информация для меня?
– Я не знаю, что мне делать. Но Хатхор дала мне совет, и я его исполняю. И я начинаю с того, что… – набираю в грудь воздуха. – Я тебя прощаю.
Он хмыкает. Я продолжаю.
– Я не люблю тебя и никогда бы не полюбила. Но я прощаю тебя за все, что ты сделал мне и моим близким. Я не испытываю к тебе ненависти, я не желаю тебе зла. Более того, я даже желаю тебе добра. Я рада что ты. Немного, возможно, ощутил, что-то светлое в своей жизни. Может быть, ты себе это только придумал, не знаю, но, если ты на самом деле что-то ощутил, то это прекрасно. Я желаю тебе найти свою любовь. Быть счастливым.
– Ты прощаешься? – спрашивает он не меняя выражения лица.
– Не переживай, у меня нет суицидальных наклонностей, – качаю я головой. – За это беспокоиться не надо. Но да, я действительно, прощаюсь. «Прощание» и «прощение» – ты замечал, как эти слова похожи?
– А с ними попрощаться не хочешь? С братьями?
– Сказать правду?
– Ну, конечно.
– Простить их, чтобы хотя бы поговорить, мне будет очень сложно и очень больно. – Я говорю и опять предательски лезут из глаз слезы. Не хочу их ему показывать. Опускаю голову, но голос все равно дрожит. – Несмотря на то, что ты чуть не изнасиловал меня, чуть не убил мою подругу, навредил моей матери, чуть не превратил меня в убийцу и вытащил наружу самую мерзость что есть во мне. Несмотря на всё это, их простить будет сложнее. Ты просто зло. Ты чистое зло, и ты должен быть таким, но они… Они заставили меня полюбить их. Они со мной играли. Это очень сложно простить. Так что, прости Олег, но ты тренировочный полигон.
Опять хмыкает.
– И что, получилась тренировка?
Я прислушиваюсь к своим ощущениям.
Да. На душе появилось какое-то ощущение легкости пустоты. Еще висит огромный камень, но этот огромный камень несут братья Малышевы, а Олег… больше меня не беспокоит.
– Я действительно желаю тебе счастья, – говорю я искренно и киваю своим же словам.
Олег отворачивается от меня, хватается за перила и смотрит сверху вниз на свой клуб. Я так и не понимаю, его эмоции и то, есть ли они. Но все-таки он кричит мне через плечо:
– Уходи, пожалуйста.
Киваю, надеваю свои кулончик и ухожу, понимая, что вряд-ли когда-то вновь сюда зайду.
Пожалуй, теперь можно запланировать завтрашний день.
***
С утра я выползаю из торгового центра, как только он открывается и уже у порога снимаю кулон. Решил больше его не надевать.
Идут сторону интернет-клуба. Даже странно, что они еще существуют. Залезаю в интернет и первым делом покупаю билет на самолет домой. Бронирую, чтобы заплатить наличкой и захожу в социальную сеть.
Нахожу профиль Макса и звоню ему по внутреннему мессенджеру.
Один гудок. Второй. Третий.
А что, если они решили проблему?
Что если они уже нашли, как можно не проходить мое испытание? Или Хатхор сказала им, что это не нужно?
И сейчас он просто пошлет меня, может даже матом. И будет рассказывать своим друзьям историю о том, как он когда-то с братом поимел сводную сестрицу, которая, искренне влюбилась.
На шестом гудке я решаю сбросить вызов и уехать к чертям, но не успеваю нажать на заветную красную кнопку.
– Алло? – знакомый голос с той стороны.
– Привет, – вырывается у меня.
Кажется, это самое глупое, что я сейчас могла сказать.
– Кристина, ты? Где ты? Мы немедленно за тобой едем! – передают мне динамики его голос.
Я криком прерываю его.
– Макс! Я еду домой. Встретимся в аэропорту через полтора часа, проводите меня, – говорю я и сбрасываю трубку, не желая слушать его вопросов или чего-то еще.
***
Добираюсь до аэропорта, выкупаю забронированный билет. Тереблю его в руках сидя на стуле в зале ожидания. Надо бы как-то маме позвонить. Как-то сообщить ей, что я еду. Слышу болтовню, детский смех и объявления о рейсах и посадках. До моей посадки еще двадцать минут. Должна успеть.
Я узнаю их по топоту ног. Оба пришли в черной и непривычно смятой одежде.
– Кристина, блять, какого хрена? – говорит Виктор первым и резко подлетает ко мне, схватив за руку.
– Так я сейчас милицию вызову, охрану. Не касайся меня, – брыкаюсь я от такой наглости.
– Та блядь, ты сдурела?! – кричит он.
– Так всё, оба. – поднимает руки Макс и кивает мне. – Кристина. Что случилось? Где ты была?
– Я знаю о договоре, – говорю я, игнорируя второй вопрос. – О том, что вы придумали хитрость, как избавить меня от наследства.
– Так, наследство тебе важнее всего?! – опять орет Виктор.
– Нет мне важнее то, что вы меня обманули! – в моем голосе пробиваются плаксивые нотки. – То, что вы всё это сделали, чтобы… Я предлагала же с самого начала: я бы его оставила. А вы играли со мной, вы манипулировали, врали. Все ради денег, ради власти! А я? Кто-то вообще думал, о моих чувствах?! Нельзя так топтать людей, манипулировать ими просто… так нельзя!
Оба молчат. Переглядываются.
Первым начинает говорить Макс:
– Твое предложение было милым, но, ты знаешь, оно бы не подействовало. Наша хитрость с Виктором, она была куда действенней. Мы не хотели тебя, ну, как бы, кидать, мы бы оставили тебе какую-то сумму денег. Честно, я не знаю, как выкручиваться. Я не думал, что будет испытание для тебя, и всё такое. Все зашло слишком далеко. И… Кристина, ты стала нам на самом деле, дорогой. Я не думал, что ты об этом узнаешь, я не хотел, чтобы ты об этом когда-то узнала. Мне жаль, что мы так обидели тебя.
– Ну да клево бы я себя чувствовала, когда осталась бы без магии и всего. Как тряпка половая, – хмыкаю я. – Короче всё. Я вызвала вас не для того, чтобы высказать вам своё «фэ». Я позвала вас, чтобы сказать, что я… Я вас прощаю. Я прощаю вас за то, что вы использовали меня. За то, что обманули. За то, что заставили полюбить. Я понимаю, у вас не было другого выбора. Точнее, нет, вы могли и придумать что-то другое, менее жестокое, по отношению ко мне. Могли, просто не хотели, и я это принимаю. И прощаю. Я думаю, что в этом и было моё испытание. Если я его прошла, то вы… Ребята, с вами все будет хорошо. Я вам и так не буду нужна на ритуале, поэтому я поеду домой, мне так будет легче. Если моя помощь все-таки будет нужна, то я помогу. Но я бы не хотела там присутствовать и вообще видеть вас. Уважайте мой выбор.
– Не понимаю, что? – говорит Макс. – Это с чего это ты не нужна нам на ритуале?
– Ну, договор. Я бы осталась без всего на ритуале. Какой смысл? Магия-то меня не найдет.
– Не нашла бы если… – говорит Виктор и останавливается.
– Вы могли бы ну, как-то меня предупредить, – продолжаю я. – Вы могли бы со мной вести себя по-человечески, а не обманывать меня. А вы вечно хитрите, врете, прячете. Это невыносимо. Для вас люди как куклы в вашем театре.
– Да. Как куклы. Что ты узнала? – спрашивает Виктор.
Теперь уже он кажется арбитром между мной и мрачным Максом.
– Я прочитала обе страницы договора, я знаю всё.
– ИХ ТРИ, БЛЯТЬ! – орет Виктор так, что у меня чуть не закладывает ухо.
– Не кричи, – одергиваю я его. – И что? На первых все написано.
– Это старая версия. Это та, которую мы написали еще до того, как ты приехала. Там было две страницы, а потом мы не могли править их, и поэтому мы написали третью. Договор состоит из трех страниц!
– Ну ладно, какое это имеет значение? На первых, уже всё написано, что Кристина Похольчук ваша сестра. А значит, магия меня не найдет.