Полина Амор
Порочное трио для сводной
5
– Ну, в шашки мы не играли, – вырывается у меня.
– Переформулирую: как мы тебя имели? Нежно, грубо? По очереди, или одновременно? – он говорит, не уводя взгляд, и подходит с каждым словом ближе. Я же отстраняюсь назад, хотя сзади только кровать. Так что, веду сама себя в ловушку.
– Я буду кричать, – предупреждаю я.
– Очень бы хотелось, – замечает он. – Так что?
– Вы, – произношу я, чувствуя, что уже касаюсь спиной края постели. – Вы были по очереди, каждую ночь кто-то другой. И… я не уверена, что это правильно, Виктор.
– Вопрос был не об этом. Как мне сейчас тебя трахнуть?
С этими словами он уничтожает расстояние между нами парой шагов. Хватает меня за волосы одной рукой и заставляет смотреть ему в глаза. Второй рукой проникает в тот самый разрез и медленными, сильными движениями ласкает моё бедро.
От одного этого разум окончательно застилается розовым дымом похоти и желания.
– Долго, – отвечаю я. – Я никогда не испытывала… не…
– Не кончала? – у него от удивления приподнимаются брови.
Киваю.
Больше он ничего не говорит, одним резким движением чуть приподнимает меня, как куклу, и я поражаюсь, насколько же он сильный. Бросает меня на кровать, и я приземляюсь прямо в центр, чуть отодвигаюсь и смотрю на него.
Виктор, не отрывая от меня взгляда, с наглым лицом, не терпящим возражений, снимает ремень с брюк. Чтобы я наблюдала за тем, как он раздевается, показывая, что я в его власти и у меня нет выбора. Следом рубашка, которую он снимает через верх, и я в восторге смотрю на его накачанное тело.
Хочется коснуться себя в том самом сокровенном месте, начать гладить, мять себя, ласкать. Но рядом со мной мужчина, который сам должен подарить мне удовольствие.
Виктор медленно подходит ко мне, становится у моего лица и, снова схватив за волосы, пододвигает к себе. Я послушно тянусь к нему, говорить вслух не надо. Касаюсь его члена через черные боксеры и нервно сглатываю, осознав размер. Инкуб этого не знал.
Мну его сначала через трусы, но подгоняемая рукой Виктора, что по-прежнему на моих волосах, вытаскиваю его и послушно вбираю в рот, насколько могу.
– Закрой глаза, – велит он мне. Я закрываю, чувствуя, как его рука оказывается у меня бедрах, и, судя по легкой прохладе, он обнажил мне ноги и легким шлепком по бедрам заставил их раздвинуть.
Сосу его горячий, солоноватый член, облизываю головку. Стараюсь любить его как могу, заранее в благодарности что он скоро меня отымеет. Но сосредотачиваться становится сложно, когда рука Виктора уже исследует пальцами мои складки через влажную ткань моего кружевного белья.
Чтобы случайно его не прикусить, отстраняюсь и всхлипываю от резкого удовольствия. Не успеваю сообразить, как он хватает меня за горло и придавливает к кровати, навалившись сверху. Сел и прижал меня так, что мои ноги раздвинуты и я, даже если бы хотела, не избежала б того, что сейчас случится.
Но он не торопится, издевается надо мной. Слышу треск упаковки, понимаю, что это презерватив. Поражаюсь тому, что Виктору еще хватает разума думать о защите. Ощущаю тепло и близость его члена так близко к своей вульве, что, чуть подмахивая, будто пытаюсь на него нанизаться скорее.
Пытаюсь что-то сказать, но выходят только легкие всхлипывания и тихие невразумительные стоны. Когда мой рот открывается Виктор впивается мне в губы, требовательно входит в него языком и вырывает длинный, пошлый, жаркий поцелуй. Я понимаю, что он целуется так, как другие не трахаются и свободной рукой лишь прижимаю его голову к себе ближе, чтобы это не заканчивалось.
Слышу треск ткани и понимаю, что он разорвал мое платье по разрезу. Хватает мою грудь и дарит ей грубые ласки, на грани к боли. Но почему-то меня это только заводит. Он не выпускает моих губ из своих, и я стону ему в рот.
Он не выдерживает, отстраняется от меня одной рукой опять схватив за шею.
– На меня смотри, – рычит и второй рукой помогает себе войти в меня.
Отслеживает мою реакцию на то, как сначала членом он водит по моим губам, дразня. Потом чуть приоткрывает их и проникает. Хочется выгнуться, но не получается, из-за его руки на моей шее. Могу только вцепляться руками в простыню и смотреть из будто бы тумана на его усмешку. На то, с каким довольным видом повелителя, он наблюдает за изменениями на моем лице, пока медленно вторгается все глубже в моё лоно.
Я удивляюсь, но эта махина заходит так легко полностью в меня, и я ощущаю его максимально глубоко. От одного этого я уже готова визжать от наслаждения. Хватаюсь за его руки, пытаюсь сказать ему, чтобы двигался уже. Но он так и стоит внутри меня, и двигаться вверх и вниз начинаю я.
Какой же он горячий, как же от него хорошо! Пытаюсь нанизаться еще глубже, и встречаю усмешку Виктора.
– Хочешь сама меня трахать?
Не успеваю я ответить, как он совершает одно резкое движение, от которого я кричу пронзенная острым удовольствием.
– Еще? – спрашивает он издевательски.
– Да, – послушно двигается еще раз.
– Ты говори, когда еще нужно? – шепчет он невинным голосом.
– Блядь, – ругаюсь я от его идиотской игры, но он только смеется.
– Тебе идет мат, тебе вообще идет всё, когда ты на моем члене.
– Ещё, – прошу я, он двигается как в танце и каждым милиметром своего лона я ощущаю, показывая удовольствия. Будто вся я внизу превратилась одним большой нерв. – Ещё, ещё, ещё!
Я командую все быстрее и быстрее и он, поняв меня, также увеличивает скорость, из медленных и похожих на танец проникновений в бешеный темп. Кровать обиженно трясется и скрипит, тела шлепают в пошлой симфонии. Виктор тяжело дышит, и я вижу, как меняется его лицо, я же могу только умолять «Ещё, ещё»
В какой-то момент он снова наваливается на меня, сжимает грудь и впивается в меня поцелуем, продолжая быстро и неумолимо иметь меня, уже не спрашивая моих команд.
Тогда я и получаю первый в жизни оргазм от мужчины. Он оказывается таким глубоким и сильным, будто прошибает до глубины души. Я кричу, дергаюсь в сладкой судороге, царапаю до крови спину Виктора. Он чуть отстраняется, но не выходит из меня, наблюдая за тем, как на моем лице проявляется это удовольствие.
Кажется, будто я куда-то отлетела из тела и вернулась обратно уставшей, но счастливой.
– И как оно? – спрашивает он ехидно.
– Спасибо, – только и могу сказать я.
– Пожалуйста.
Он резко выходит из меня, только чтобы поднять за волосы, развернуть спиной к себе и заставить руками схватится за решетку у изголовья кровати.
– Готова ко второму раунду, киска? – слышу его горячий шепот на ухо. Дыхание у моего затылка вызывает мурашки по всему телу, и я только и могу кивнуть.
– Да, да…
Шлепок по заднице, отчего я её выставляю чуть дальше к нему. Замечаю себя в зеркале у кровати, вижу свое красное лицо и его взгляд на моё тело. Полный такой безграничной похоти, такого неуемного желания, что я решаю его подразнить, двигая попкой и наблюдая за его лицом.
Реакция оказывается необычная, он целует мне спину и неожиданно садится на колени. Один миг и я чувствую, как он языком проходится между моих губок.
Я могу только стонать в ответ ощущая как он мягко и умело ласкает меня там языком. Приподнимается и снова целует в спину, вижу через зеркало его мягкий взгляд, и он утыкается носом мне в затылок.
– Приготовишь мне попку, на будущее? Она ведь девственна.
– Да, да, – киваю я.
– Умничка.
Входит в меня медленно, одной рукой держит моё горло, второй орудует между моих ног. Я не могу ни вцепиться в него, ни продолжать ласкать. Только держатся за изголовье кровати и кричать от подступающего второго оргазма.
Его рука отпускает мне в шею, чтобы схватится за лицо и войти средним пальцем мне в рот. Послушно сосу его, облизываю. И чувствую, как второй оргазм уже подступает. Он будто сшибает меня, я кричу и трясусь снова, но Виктор не отпускает меня и двигается быстрее, отпустив себя. Будто теперь он не человек, а дикое животное, ведомое только инстинктом.
Он кончает вслед за мной и впивается напоследок зубами мне в плечо.
Я обессилено падаю на кровать, вижу, как он снимает презерватив и быстро завернув уходит в ванную. Не успеваю сообразить, как он возвращается ко мне, и ложится рядом, обнимая.
Тянусь губами к его груди, шее, которые не успела зацеловать сегодня.
– Спасибо, – только и могу сказать я.
– Тебе спасибо, дурочка, – отвечает он.
Последнее, что я помню, это усталый поцелуй, его руки, нежно глядящие мою попку и то, как я проваливаюсь в глубокий сон.
Почему-то мне то ли снится, то ли кажется. Но я будто слышу диалог.
– Ну и как?
– Макс, она охуенная.
Наутро видение забывается как пустой сон.
***
Утро встречает меня пасмурным видом из окна. В кровати Виктора нет, и только одежда на полу напоминает о вчерашней ночи. Улыбаюсь себе. Иду в душ, замечаю, что теперь спокойно хожу по этой комнате голой. Раньше, даже чтобы вылезти из постели и залезть в душ, я надевала халат, а теперь нет.
Одеваюсь в легкий брючный костюм бутылочного цвета. Выхожу из комнаты и с удивлением слышу незнакомый мужской голос.
Круглолицый, крупный и низкий мужчина общается о чем-то с Максом. Судя по отрывкам слов, которые я слышу, Макс уже провожает гостя обещая позвонить «если что-то узнает».
Провожаю гостя взглядом, и когда он выходит за дверь, я с удивлением понимаю, что он садится в полицейскую машину.
– Полиция?
– Оля вызвала, – говорит он с явным неудовольствием.
– Почему?
– Потому что Карина уехала.
– Куда? – я начинаю чувствовать себя глупо, задавая эти вопросы, но все же задаю.
Макс вздыхает с видом «как же вы все надоели», объясняет:
– Карина уехала, нашла другую работу. Оля, которая её старшая сестра и которая за ней носится будто той два года решила, что Карина пропала и вызвала полицию.
– И Карина просто не сказала, что она уезжает?
– Ты не знаешь, что такое гиперопекающие родственники? – спрашивает Макс.
– Я не знаю, что такое опекающие родственники, – парирую я.
Хмыкает, выдает грустную, сочувственную улыбку и мне становится неловко.
– А где?… где Виктор? – пытаюсь спросить я, как можно менее эмоционально.
– Уехал на пару дней. Мы вообще одни на некоторое время, Оксана уехала по делам, отпросилась, Оля тоже. Карина ушла. Виктор поехал по делам нашего бизнеса. На время ожидания полугода после смерти отца он остался как доверенное лицо.
– Понятно, – киваю я. От мысли, что останусь с Максом несколько дней одна, становится… будто немного беспокойно. Не страшно, но беспокойно.
– У тебя появились вопросы?
– Потом, когда Виктор приедет.
– Хорошо.
Несколько часов я просто сижу в своей комнате и читаю. Потом решаю, что это невежливо и выхожу к Максу. Он оказывается на кухне и возится с продуктами.
– Ты готовишь? То есть, ты умеешь готовить?
– Это тот навык, который нужен каждому человеку. И да, на твой следующий вопрос отвечаю, я люблю готовить. Это мое хобби.
– Даже не думала, – удивляюсь я.
– Почему?
– Ну, ты такой брутальный, наверное, – неуверенно мямлю я.
Он поднимает на меня взгляд с хитрой усмешкой.
– Поверь, одно другому не мешает.
Мне так нравится наблюдать за его улыбкой, но я осекаюсь. Я ведь уже выбрала Виктора, я вчера с ним переспала, так что всё. Нечего заглядываться на его брата.
Хотя это оказывается сложным.
Оказывается, мужчина, который готовит, не теряет своей сексуальности. Даже наоборот, уверенность его движений, ловкие руки вызывают какое-то эстетическое наслаждение. Я просто наблюдаю за тем, как Максим в белой рубашке и темных простых брюках ходит по кухне и что-то делает, взбивает, насыпает, чуть пробует.
Будто ходит по химической лаборатории. Ощущение, что всё, что вокруг него подчиняется ему. И это так и есть. Но при этом, он заботливый хозяин. И эта смесь нежности, заботливости, властности, уверенности выглядит безумно красиво. Может я не того все-таки выбрала?
– Хватит на меня пялится, ты не в театре, – говорит он мне, когда замечает мой взгляд.
– Прости, я просто никогда не видела, чтобы мужчина готовил. В моей семье считалось, что это не мужское дело. Мама всегда готовила.
– Нет мужских и женских дел. Если они не связаны с физиологией, конечно. Я не могу рожать, ты не можешь тащить машину. Попробуй, – он неожиданно подходит ко мне с ложкой рагу. Мне это кажется пошлым, но я приоткрываю рот и облизываю ложку. Не догадываюсь отвести от него взгляда и выглядит все это точно двусмысленно.
– По-моему, чудесно, – говорю я, пока по горлу растекается приятнейшая смесь вкусов.
– Надо мёда, ложечку, будет слаще, – качает он головой.
Ладно, всё равно.
Он достает маленькую баночку, раскрывает.
– Попробуй этот, фермеры для нас делают такой, – он подносит слова ложечку но чуть выше моего рта, я пытаюсь языком словить тоненькую струйку густой сладости. Неудачно. Капля падает в рот, а остальное оказывается на губах и на декольте.
– Ой, – только и могу сказать я.
– Там есть влажные салфетки, – кивает он на подоконник. Киваю, и ощущая себя очень неловко стираю с себя это. Решаю больше к нему не подходить, а то все это выходит за какие-то грани. А идти к себе в комнату и сидеть одной, тоже странно.
Я от нечего делать начинаю бродить по кухне. Вообще странно что здесь кроме всех шкафчиков, столешницы и нужных принадлежностей есть еще большой, длинный стол без стульев. Зачем? Столовая тут отдельно. А если здесь салаты резать, то он далековато, да и неудобный. Громоздкий какой-то, и отличается по дизайну, темный и гладкий.
Замечаю в углу какие-то цепочки, наклоняюсь и тупо смотрю на то, что открыто передо мной. Это явно наручники. Кожаные. То есть, что?
Изучаю остальные углы. Да, кандалы на коротких цепочках, кожаные заклепки. Тупо смотрю на них и замечаю опять насмешливый взгляд Макса.
– У меня же полно вопросов осталось, – бурчу я.
– Ну, если ты хочешь спросить про это, то мистики тут нет. Так что можешь спрашивать безлимитно. Хотя ты вроде взрослая девочка, должна понимать, что это.
– Это для человека…
Два варианта, либо они каннибалы, либо…
– Если это для того, что я думаю… почему это на кухне?
– Ты когда-то слизывала мёд с человеческого тела. Или с твоего слизывали?
Мед на теле. Да, сейчас был на моем. Боже, неужели он специально это сделал?
– Нет. Ну то есть, это еда, зачем её портить, – говорю я, пожимая плечами.
Вчера нанизывалась на член его брата, а сегодня рядом с ним, чувствую себя девственницей, которую пытается совратить очень опытный мужчина. И да, мне явно нравится эта роль.
– Контраст ощущений, холод, вязкость. а потом нежность, влажность. В наслаждени любого толка все так, на контрасте. В еде тоже. Так больше удовольствия. Твоё тело это аттракцион чувств и ощущений. Почему, нужно какие-то отвергать?
– А почему на кухне-то? – нервно хихикаю я.
– Ну а зачем мне тащить все нужное через весь дом? Тем более, если у женщины не закрыты глаза, а сюрприз хочется сделать. Чтобы она не знала, что сейчас ощутит. Страх усиливает чувства. Усиливает ощущения, их остроту. Поэтому и хотят быть привязанными. – Он говорит это так спокойно и как-то очень долго протирает руки белым маленьким полотенцем. Я фиксирую взгляд на этих руках, чтобы не смотреть ему в глаза.
– Это странно, – говорю я.
– Поможешь нарезать сельдерей? – неожиданно спрашивает он.
Киваю, подхожу к нормальному разделочному столу, еще раз бросив взгляд на ненормальный стол. Специально становлюсь напротив Макса, но он подходит ко мне и становится за спиной. Какое-то время слышен только звук готовки. Но понаблюдав за мной Макс возвращается к прошлому разговору.
– Ты просто мало знаешь в науке удовольствия, это нормально для твоего возраста. Многие вообще не знают о чем я, и довольствуются объедками. Во всех смыслах. А ты, хотя бы знакома с теми, кто немного в этом понимает, – говорит он тихо.
– Ты про себя? – хмыкаю я.
– Ну а про кого ещё?
– Ты… ты так флиртуешь? – все же говорю я это вслух и на несколько секунд прекращаю нарезать. Интересно, он специально дал мне нож, чтобы я чувствовала себя в безопасности? Типа того, что я могу его прогнать, могу защитить себя если не хочу.
– Да, – соглашается он. – Прости меня, я не особо умею это делать. Я слишком издалека говорю, люблю долго томить. Но, если в готовке или в сексе это отличное качество, то во флирте случается, пока женщина поймет, что я ей заинтересован, она успевает уже пару раз развестись. Это мой брат умеет подойти к любой и нашептать, как и когда её будет «любить».
– Мне кажется, правильно где-то посередине, – не знаю, зачем я поддерживаю эту странную беседу.
– Мы братья, у нас плохо с умением делится. Что-то научились делить, а вот качества какие-то вроде и не смогли до сих пор. Так и ходим на грани, он на одной я на противоположной.
– Да, Виктор… я переспала с ним вчера. Ну, этой ночью.
Начинаю резать быстрее. Я рассчитываю, что Макс вздохнет, отвернется, и будет заниматься своими делами. Может даже извинится, или наоборот фыркнет что-то о том, что я выбрала не того брата. Но он лишь качает головой.
– Да, звукоизоляция у нас отвратительная.
– В смысле? – не понимаю я. Застываю с ножом, а потом понимаю и очень глупо краснею. – Боже… Ты слышал всё.
– У тебя красивый голос, тебе нечего стеснятся, – улыбается Макс.
– И ты… зная это, сейчас… – тут до меня доходит, как обухом по голове. Ну конечно. Сыграно как по нотам. – Он специально уехал! Оксану вы спровадили, чтобы дома никого не было. Для тебя.
Кивает.
– Вы два извращенца, – шепчу я.
– Да, Виктор говорил, что ты очень красива. А я скажу, что ты очень наблюдательна.
Психи, только и могу подумать я. Макс уже выключил конфорку и смотрит на меня. Молчит. Ждет чего-то.
– Что? – спрашиваю я, сама не зная чего.
– Я жду твоего согласия.
– И на что я должна согласиться?
– На всё, – его голос, до этого казавшийся спокойным, выдает его волнение легкой хрипотцой. Будто он на мгновение его потерял.
Сердце начинает биться где-то в горле, разум сопротивляется, но я понимаю, что хочу его. Полное безумие, но в этом доме иначе и нельзя.
– Да, – шепчу я так тихо, что кажется, будто он не услышал. Хочу повторить, но по его рукам, быстро ласкающим меня от талии до груди и сжимающих её – понимаю, что он всё услышал.
Бросаю нож, закрываю глаза, предаваясь новым ощущениям. Макс не торопится, целует шею сзади, затылок. Бросаю взгляд на тот длинный стол.
– К этому, ты еще не готова, милая, – говорит он. – разворачивает мягко мою голову к себе, и мы целуемся. Ведет в этом пошлом танце он, я подчиняюсь, но почему-то понимаю, что он очень внимательно следит за моей реакцией. Виктор все делал так, как нравилось ему, и это доставляло мне удовольствие. Макс же прислушивается к моим ощущениям.
Разворачивает меня к себе, мягко садит на стол, и я вижу в темных от страсти глазах какую-то невыносимую нежность. Сама тянусь от этого к его щеке и глажу по ней, ощущая чуть колющую щетину.
Он быстро сбрасывает с меня мою одежду, ставит в удобную ему позу, придвигая к себе ближе, и садится на колени на пол. Я могу поставить ноги на его спину, и просто принимать ласки. Принимать как он касается моих бедер кончиками пальцев, а губами приближается к самому сладкому и самому жаждущему его любви месту.
Я могу только распластаться на столе, пока он, уже стянув с меня белье, изучает языком каждую складочку. Хочу коснуться его головы, прижать к себе, но он неожиданно отвлекается от своего занятия.
– Коснешься меня или себя руками, и я уйду, – вдруг говорит он.
Быстро киваю, удивляясь тому, как резко стала слушаться.
Кажется, об этом он говорил «люблю томить». Томление именно так и можно назвать, то, что он со мной делает. Медленно, долго, с чувством он заставляет меня томиться в ожидании чего-то быстрее, жестче. Не имея права касаться ни его ни себя, я только хватаюсь за стол, сжимаю его края выдавая едва сдерживаемые стоны.
Он встаёт надо мной, касается лица невесомыми движениями.
– Я бы тебя связал, но ты еще не готова, – говорит он с легким сожалением в голосе. В миг подхватывает меня, и я успеваю, только схватится за его плечи. Как-то быстро двигает к себе стул и садится на него, сажая меня сверху.
Удивленно понимаю, что его член уже свободен и в полной боевой готовности. Макс быстро помогает мне насадиться на себя, но, когда я ощущаю его в себе, позволяет привыкнуть.
– Ты. Такой. Нежный, – только и могу сказать я.
– Это только сейчас, милая моя, – отвечает он и гладит меня по щеке. Начинает двигаться. – Правило прежнее, тебе нельзя меня касаться.
– Нахальство, – говорю я и теряю воздух, от того, как чувствую его глубже в себе. Наблюдает, внимательно изучает моё лицо и все эмоции на нем, когда погружается в меня. – Я так упаду.
– Ладно, разрешаю держаться, – кивает он и я хватаюсь за его плечи. – Но запрещаю говорить, – с этими словами он неожиданно задирает мою кофту и подносит её ко моему рту.
– Что? – не понимаю я.
– Прикуси.
Послушно хватаюсь зубами за собственную одежду и вижу на лице Макса победную улыбку. Теперь он видит мою небольшую грудь и тянется к ней губами, взяв в плен сосок и чуть его прикусив. Такое простое движение, вкупе с его членом в моем лоне вызывает во мне волну неистовых чувств. Я стону в подобие кляпа и запрокидываю голову назад. Не держалась бы за его плечи, точно упала бы.
Он начинает убыстрять движения. Хотя я сверху, я понимаю, что он тут властвует надо мной. Какое-то чувство полного подчинения и осознания, что моё положение сейчас говорит не о статусе, а о том, что хозяин хочет полюбоваться тем, как меняется моё лицо и подпрыгивает грудь. И я, понимая это, делаю всё, чтобы картина была еще красивее.
Мы занимаемся любовью. Не трахаемся, а медленно и нежно любим друг друга. В первую очередь он меня, а я уже стараюсь держаться и ловить ускользающее наслаждение.
Сладкая волна завершения подходит ко мне, я кричу, и кофта падает, неожиданно закрыв моё тело. Что-то недобро рыкнув, Макс сбрасывает её и выбрасывает. Я, вцепившись в плечи Макса просто обессилев сижу на нем пока он ловит свою порцию удовольствия.
Так и полусидим-полулежим.
– Ты можешь встать? – спрашивает он.
– Не хочу. – честно говорю я.
– Придется, зая, – усмехается он. – А то останемся голодными без всех наших горничных.
Встаю, едва держусь на ногах, поднимаю трусики, брюки. Он тоже поправляет одежду и продолжает смотреть на меня.
– Ну что? – спрашиваю я.
– Ты прекрасна, а больше ничего, – говорит Макс.
– Иди ты.
День проходит пусто и немного сумбурно, мы отведываем его обед, плавно переходящий в ужин. Я думаю, что можем еще раз заняться любовью, но почему-то Макс вежливо прощается и уходит к себе, меня не позвав. Пожимаю плечами и иду к себе.
На следующее утро за завтраком вижу Виктора, конечно уже приехал после всех дел. Не особо стесняюсь и сажусь рядом с ними. Мужчины смотрят на меня выжидающе, будто я должна что-то сказать. Интересно, все уже обсудили между собой?
– Вы оба развели меня на секс, молодцы, – говорю я. Виктор улыбается, Макс чуть прищуривается. – И зачем теперь смотрите на меня?
– Спрашивать кто лучше, не будем, это будет пошловато, – замечает Виктор. – Другое дело, хочу понять, готова ли ты к нам вообще? Ну к повторению нашего приятного опыта, так сказать.
– Я не знаю, – честно говорю я. – Если это один раз, я могу списать на… опыт, но, если это постоянно то, у нас вроде как, отношения?
Я перевожу взгляд с одного на другого. Отношения с кем? И как? Они не могут быть официальными, наверное.
– У нас троих и так есть отношения, мы же не в пустыне живем. Общаемся, относимся друг к другу это и есть отношения. А вот как это называть это уже пустое. Виктор хочет спросить – согласна ли ты продолжить особенность наших отношений. Их интимную сторону?
– Готова ли я продолжать с вами трахаться? – уточняю я. – Вы сначала заставляете меня что-то сделать, а потом требуете моего сознательного согласия, чтоб я уже окончательно подчинилась тому, к чему вы меня вынудили? Это так работает?
– Ну, мы не принуждаем, мы соблазняем, киска, – поправляет Виктор.
– Да. Вы два демона, – киваю я.
Оба смотрят на меня недовольно, будто действительно боятся, что я сделаю шаг назад. По сути, шаг назад, когда ты перед пропастью. Я смотрю на Виктора и на Максима и делаю шаг вперед.
– Хорошо, я с вами, я… я ваша.
От нервов пересыхает горло, и я тянусь к бокалу вина. Испиваю, вкуса не чувствую и только наблюдаю как меняются лица у моих сводных братьев.
– Есть кое-что еще, что я бы хотел озвучить, – говорит Макс тихо, но его прерывает стук во входную дверь.
Макс чертыхается и зовет Олю. Его голос оказывается очень громким, аж звенит стакан рядом со мной.
Оля спешно подбегает к нам.
– Проверь кого там принесло? – рычит уже Виктор.
– Ага, – девушка быстро кивает и несется к двери с громким звуком тяжелого бега.
Открывает дверь, выглядывает, с кем-то переговаривается и оборачивается на нас.
– Там какая-то девушка. Она говорит, что к Кристине.
– Ты кого-то звала? – Макс спрашивает строго и недовольно, я качаю головой.
– Нет, кого бы могла?
– Зови, – рявкает Виктор Оле, я думаю о том, что в этом доме не любят гостей. Хотя, учитывая нормальность инкубов, нечисти и бдсм-наручников на кухне – может и не зря.
Вдруг появляется блондинистая голова, живое лицо и чуть полноватое тело моей всегда пышущей жизнью подруги.
– Ну чё, думала спряталась тут от меня? – смеется она.
– Маша? – криво улыбаюсь я и смотрю на своих сводных братьев, которые посылают мне в ответ очень недобрые взгляды.