Полина Амор
Порочное трио для сводной
9
Иду по длинному коридору и касаюсь красной двери с золотыми узорами. Надавливаю на холодную ручку и захожу.
У меня встречает огромный зал в белых тонах с красной мягкой мебелью. Очень много элементов декора, ваз, картин. От всего избытка красоты и роскоши кружится голова.
Венчают картину золотистые узоры на стенах, потолке и мебели, будто во все это красно-белое вторглись золотые змеи и так и застыли.
В центре зала даже есть небольшой квадратный бассейн наполненный чем-то белым, будто молоком, но проверять я не решаюсь. А впереди на высоком троне сидит женщина в белом одеянии с золотой короной и рогами словно у коровы.
– Вы меня извините, – немного заикаясь говорю я. – Я никогда не встречалась с такими существами, как вы. Я должна вам поклониться?
– Ты чувствуешь в этом необходимость? – спрашивает женщина, и её голос звучит эхом по всему помещению. Он оказывается мягкий, тихим, хотя на вид ей будто бы тридцать с небольшим, но голос звучит откровенно старчески.
– Не знаю.
– Тогда решишь, если почувствуешь её. Сядь. – она лениво двигает кистью.
Центр зала мгновенно меняется. Просто в секунду вместо бассейна, там оказывается высокий небольшой стол и два таких же высоких стула. Я сажусь на один из них, женщина легко ступает со своего места и медленно садится напротив меня. На небольшом столе появляются фигурки будто для игры в шашки.
– Мы должны играть? – спрашиваю я.
– Если захочешь, – ухмыляется богиня.
Я понимаю, что не умею играть и просто качаю головой.
– Зачем вы меня позвали? Вы что-то хотите сказать дать мне какое-то испытание или…?
– Я позвала тебя, потому что ты скоро станешь одной из моих наместниц на земле. А таких немного. Жрицы не в счет, самый важный для человек – наместник. Он как куратор следит за жрицами, управляет их, находит новых. Он обладает магией. Это большая ответственность, девочка. О чем ты думаешь?
Вопрос кажется таким неожиданным, хотя и логичным, вроде как. Я решаю не врать, если она находится в моем сне, или вернее создала его. Если ею подчиненный инкуб может рыться в моей голове, то врать ей – глупо. Скорее всего и вопросы она задает так, из вежливости, чтоб не говорить монологом.
– Братья говорили, что вы… Что если слишком рано встретиться с вами, то можно сойти с ума. И я этого боюсь.
– Ты чувствуешь себя безумной? – спрашивает спокойно.
– Отчасти да. Но не от того, что мы с вами здесь сидим. Мне кажется, я давно с ума схожу от того, что происходит вокруг. Ну… я не привыкла.
– Привыкаешь, люди привыкают и не к такому, и ты привыкнешь. А братья…у них есть недостаток. Ужасный, но и прекрасный одновременно – они мужчины. И ни один мужчина из моих наместников так и не понял главного: их жены сходили с ума не от того, что их не готовили ко встрече ко мне.
– А почему же? – удивляюсь я.
– Они же говорили тебе о сделке? О том, как этот род стал моим?
Не уверена, что она умеет держать нить беседы, но она – богиня. Так что хрен с ним, буду играть по её правилам. Киваю.
– Я вскормила то первое дитя, их древнего предка своим молоком. С тех пор в их крови есть часть крови древней богини. Я жила на земле тогда, когда Нил только разливался по земле. Это огромная сила и держится она много поколений. Вот поэтому они могут видеть меня и говорить со мной, не выполняя различные правила. А вот их жены не могут.
– Всему виной гены? Но кто-то же мог вас видеть, они же говорили, что получалось…
– Я сказала тебе. Это было не потому, что нужно было готовить их разум. Нужно было готовить их сердца ко встрече со мной. И кто-то случайно, но уже был готов, а кто-то нет. Мне жаль их. Но я никогда не заявлялась сама, если не была уверена. Они сами лезли ко мне.
– Если вы пришли ко мне, значит, я-то готова?
– Твоё сердце этой ночью было готово.
– А как это? Почему так получалось?
– Я богиня любви, милая, но та энергия слишком сильна для многих женщин и мужчин. И не каждый взращивает её в себе, многие наоборот – губят. Не переживай, я понимала, что ты быстро сможешь говорить со мной. Не зря же я тебя избрала.
– Это сделали вы? Я была уверена, что это их отец.
– Братья так думают. Не будем мешать им заблуждаться, – усмехается женщина какой-то хитрой улыбкой. С такой мамы слушают рассказы своих детей о том, что у Дед Мороза глаза были похожи на папины.
– То есть вы заставили их отца составить этот договор… чтобы вызвать меня?
– Не совсем. Я сказала, что от него власть перейдет только к трем – братьям и тебе. Или никак. А уж как он это составит меня особо не заботит. Бумажки, договоры, это мужские игрушки, – как-то в руках у богини материализуется бокал с красной жидкостью, и она выпивает его до дна.
– Но зачем?
– За этим я и позвала тебя. Ты должна понимать. Их род единственный из мною сотворенных, кто до сих пор мне служит и вообще выжил. Но они прокляты, так что в роду рождаются только мужчины, и договор приходится заключать с ними. Отец за сына, потом сыновья за внуков, те за правнуков и так до бесконечности.
– Прокляты, – я даже не спрашиваю, просто повторяю дурацким эхом.
– Их проклял Сет, ты видела его облик.
– Ага… а он же бог войны?
– Он бог хаоса. Милая, наш мир состоит из двух энергии. Жизни и смерти, хаоса и порядка, разрушения и создания, любви и ненависти. И каждая человеческая душа творит либо одну, либо другую. Люди живут на двух энергиях. Когда вам нужно защищаться вы живете на тьме, когда вы занимаетесь любовью – вы живете на любви. Вы обладаете еще и редчайшей способностью – ваши души создают эту энергию вокруг вас. И только боги живут на одной. Боги, как и демоны и все остальные невидимые существа этого мира питаются от людей. Мы не можем без вас, без ваших душ.
– Вы все энергетические вампиры? – Я сначала спрашиваю, а потом вдруг понимаю, что то, что я сказала, наверное, унижает её статус богини. Но Хатхор не обижается, а просто пожимает плечами.
– Называй это как хочешь. Сделка простая – вы творите энергию, даете ею нам, а мы взамен даем вам что-то другое. Мы творим магию, мы делимся знаниями и мудростью, мы спасаем ваши жизни. И я богиня любви. Моя сделка, мое служение всегда связано только с любовью.
– А Сет бог разрушения, – шепчу я.
– Верно. Загон людей очень маленький. Вас немного, и большинство не хочет служить богам. Мы сражаемся за людей, за каждую душу, за каждого верного слугу. Сет проклял род моих приспешников потому, что мужчины они… ближе к войне чем к любви. И так было испокон веков. Мы женщины создаем любовь, вдохновляем, рожаем, жертвуем. Это наша сила. И Сет знал, что рано или поздно, мужчины, что будут получать от меня власть станут воинами его идей. Сначала все было нормально, но с каждым новым поколением они становились все более жестокими. Когда я ощутила энергию этого, нового поколения я поняла, что в них слишком много тьмы. Они больше не могут быть моими наместниками.
– Но почему? Они вроде бы не убийцы, не злодеи. Они хорошие люди, я знаю это.
– Ты не всё знаешь. И это хорошо. Но в них слишком много жестокости, в том числе той, которую они оправдывают высокими чувствами. Любовью друг к другу, или к тебе, или к отцу. А это то, чего я не могу выносить.
Я не совсем понимаю её слов.
– Это типа больший грех если оправдываться?
– Нет, это то, через что я прошла сама.
– О чем вы?
Она немного откидывается на стуле и поднимает голову, будто погружаясь в мысли и воспоминания.
– Однажды, когда миром правили те боги, о которых ты, наверное, даже не слышала. Моего отца пытались сместить с трона люди. И мой отец попросил меня ему помочь. Я так разозлилась на этих неблагодарных тварей, потому что отец всегда следил за солнцем, так заботился о том, чтобы им было тепло, чтобы у них был урожай, он тратил столько сил на это, всю энергию что получал от них от тратил на них же. Он был апостолом любви. Это сейчас солнце греет вас без всякой помощи, но тогда оно бывает слишком. Холодным и люди не могли выращивать урожай. Только с его появлением люди смогли наконец-то заниматься земледелием. И чем отблагодарили? Попытались его убить. И тогда, чтобы спасти его, я приняла в себя тьму – совсем немного. Но этого хватило мне, чтобы стать богиней хаоса Сехмет. Я была чудовищем с головой львицы. Как ты думаешь, почему мне дают все время красного вина?
– Ну вы богиня алкоголя. Секс-наркотики-рокн-ролл, как мне однажды про вас сказали… – Господи, что я несу?
– Нет, я не богиня алкоголя. Это напоминание. Когда я стала чудовищем, я чуть не истребила весь человеческий род. Мой отец молил меня о том, чтобы я пощадила людей, но тьма слишком захватила меня. Она всегда так действует. Как змеиный яд – медленно и неумолимо туманит рассудок, и ты не отвечаешь сам за себя. Как я и сказала, бог живет только на одной энергии. И я стала жить на энергии тьмы. Мой отец вместе с другими богами придумали, как меня излечить. Они разлили по земле красный хмель. Я подумала, что эта кровь и выпила. Оказалось, это был алкоголь. Я захмелела, успокоилась и отец своей любовью, смог вернуть меня в прежнее состояние. А люди приносили мне вино в моих храмы, чтобы я пила его. Чтобы я помнила то время, когда поддалась тьме, ради спасения отца и стала чудовищем, что лишало других детей их отцов. Как любила человеческую кровь. Как ты думаешь? Что дает больше всего энергии любви, из того, что делает человек?
– Секс? Ну это сексуальная энергия, магическая, все такое. Я слышала, да и зачатие новой жизни, кровь девственниц.
– Он дает энергию любви да, много, но это один её уровень Секс – это легко. Есть самый сложный, и самый мощный уровень, там, где человек творит то, на что не всякий бог способен. В ваших, современных религиях много об этом говорят. Ну же, Кристина?
Я не знаю, что ей ответить. На языке вертится ответ, но он кажется мне глупым.
– Ну же? – поднимает она голос.
– Прощение, – отскакивает у меня от зубов. – Прощать сложно.
– Верно, – она снова улыбается. – Прощать сложно, как и того, кого ты ненавидишь так и того, кого любишь. И второе сложнее вдвойне. Тем более в прощении есть истинная любовь, ведь только так можно увидеть и принять человека со всеми его злейшими пороками. А теперь вспомни своих мужчин и скажи мне – умеют ли они прощать?
Я задумываюсь, Макс возможно да, а вот Виктор… он сначала пришьет, а потом простит за испорченную от крови врага рубашку.
– Не знаю, думаю нет.
– Верно. Не умеют, но, кроме этого, в них слишком много зла, я знала, если они вдвоем обретут единую силу как мои наместники – они используют её во тьму. А мне нельзя этого допустить. Если наместники начнут творить темные дела, они могут возродить Сехмет. Мою темную сторону, ту, кого так жаждет вернуть Сет уже многие тысячелетия. Я не позволю этому случиться.
– Если вы не дадите им силу, они же умрут, ведь так?
– Я сделала всё, чтобы этого не пришлось делать. Поэтому, им нужна ты. И поэтому, тебя пытался опорочить Сет. Ты не погибла от рук его слуг, но ты бы никогда больше не смогла бы любить и прощать. Их задача – лишить тебя этого света. Потому что только ты, можешь спасти моих наместников.
– Я не настолько добрый человек, чтобы исправить сразу двоих мужчин и превратить их в ангелов. Мне кажется, это я скорее рядом с ними становлюсь демоном…
– Дело не в добре. Тебе очень много любви, но самое главное – ты вызываешь любовь у них. Нежность, самопожертвование и прощение. Ты не помнишь, но, когда ты жила с ними еще ребенком, они защищали тебя. Им так не хватало сестры, подруги или матери. Женщины и поэтому они замыкались в себе, но, когда появляешься ты в их жизни, они будто расцветают. Но испытания еще не закончены. Кристина, есть сотни вариантов конца этой партии и не во всех из них, ты или братья выживают. Тебе предстоят испытания, я сделаю всё, чтобы тебе пришлось познать любовь в самом истинном её пониманий. Тебе будет больно и страшно. Но награда будет велика. И перед тем, как отпустить тебя, я должна дать одно наставление, которое спасет тебя. Одну путеводную нить.
Если начало беседы мне нравилось, то с каждым новым её словом становилось все более не по себе. Страшно оттого, что она, великая богиня готовит мне испытания. Это похуже игр в вопрос-ответ от братьев. Гораздо хуже.
– И что же за путеводная нить?
– Любовь, как это не банально. Чтобы быть моей наместницей, каждый свой выбор делай с одной мыслью – как мне поступить из любви? Если сможет делать это искренне – ты выживешь. Тебе пора. Твои мужчины скоро проснутся.
Резко отодвигаю стул и его ножки скрипят по полу.
– Спасибо вам! – говорю я.
Не знаю, что и чувствовать, хочется почему-то упасть ей в ноги, поклониться. Но она великодушно позволяет мне смотреть на себя сверху вниз.
– Ещё не за что, – кивает она и слегка щелкает пальцами. Я чувствую, как резко начинает кружится голова. Ноги едва не подкашиваются
– Это что, что это? – я хватаюсь за стул, чтобы не упасть.
– Магия. Теперь ты посвящена. Братья могут начать учить тебя своему ремеслу по-настоящему. Вести в мои храмы.
– Спасибо, – только и могу сказать я и просыпаюсь…
Оказываюсь, на удивлении в знакомом месте, в той же спальне, откуда вышла на зов Хатхор.
Кажется, я так и не вставала из неё. Вальяжно раскинувшееся сопящее мне в затылок тело Виктора это только подтверждает.
А может, и встречи никакой не было?
Нет, что-то изменилось. Я будто наполнена чем-то. Магией.
Магия это лишь преображение энергии в то, что я хочу, верно? Значит я сейчас хочу зажечь огонь на кончиках моих пальцев. На указательном.
Как от зажигалки легкое пламя сразу же появляется чуть выше от подушечки пальца. Я укладываюсь поудобнее, переношу пламя с одного пальца на другой и любуюсь этим. Наслаждаюсь.
– Что это блин такое?! – слышу громкий шепот Виктора. Проснулся таки. Не то от моих шевелений, не то от собственной интуиции.
– Это магия, – улыбаюсь я ему. – Я виделась ночью с Хатхор. Я посвящена.
– Это шутка?
Качаю головой.
– Блин. Черт! МАКС! – орет он и Макс недовольно поднимает голову, глядя на нас сонным лицом.
– Она общалась с Хатхор. Она посвящена, она, блин, колдует!
– Шутите что-ли?
– Ой, да вы ни грамма ни родственники, – хихикаю я.
– Вы чё серьезно? – бубнит Макс снова, и я вижу, как он резко просыпается.
– Да, я теперь настоящая ведьма! – я кладу голову на подушку и снова играю с пламенем, смотрю снизу на двух сонных мужчин, которые пытаются осознать ситуацию.
– А может она того? – вдруг уточняет Виктор.
– Не, Хатхор бы не дала ей силу. Получается, что это правда, она прошла испытание богиней, – бурчит Макс.
Парни молчат, но вдруг Виктор меня резко прижимает к кровати. От неожиданности я визжу и смотрю на его нависшее надо мной лицо.
– Да я тебя сейчас расцелую всю!
Меня давит истеричный смех от этой угрозы, но Виктор не шутит, исполняет угрозу целуя шею, щеки, виски. Я в ответ могу только хихикать, и лениво брыкаться ногами пока он исполняет свою угрозу целуя в шею, щеки, виски.
– Щекотно-щекотно, – возмущаюсь я.
Истеричный смех быстро сменяется другим чувством, когда чувствую руку Макса на своей ноге, точнее уже на нежнейшей коже внутренней стороны бедра. Да, мы то голые в одной постели, и вчера, это все казалось классным сном, а сегодня… Сегодня, когда это происходит утром, и я вижу, чувствую два абсолютно обнаженных, горячих тела, и мне кажется, что они снова взяли меня в плен. Я понимаю, что теперь это всерьез. Это не полузабытый сон – это по-настоящему.
– Ребята, я… ну, что вы творите-то?
– Мы празднуем, – заявляет Макс и целует шею с другой стороны. Проходится рукой по ключице, доходит под одеялом до мягкой небольшой груди и нежно сминает её.
Я оказываюсь прижата к постели, а парни губами, языками и руками изучают каждый миллиметр моего тела. Закрываю глаза и уже не осознаю, с какой кто стороны и что сейчас делает. Гладят по животу, нежно посасывают твердые и острые соски, чуть сжимают горло, целуют талию, ребра. Когда уже медленно проникают в меня пальцами и начинают двигаться я окончательно теряюсь в тумане похоти. Сама могу только неосознанно обнимать моих мужчин, гладить по щекам, плечам.
– Ну что? Как сегодня её танцуем? – спрашивает у Макса Виктор.
Меня нежно перекладывают набок, и я просто подчиняюсь. Виктор продолжает ласкать пальцами мою жаждущую плоть, пока Макс оказывается сзади. Несколько секунд и умелые пальцы сменяются уже твердым, теплым членом. Он проникает в меня очень медленно чтобы я изнывала от желания с одной стороны его ускорить, а с другой продлить это сладкое томление.
Я не вижу, как меняется моё лицо, но замечаю Виктора, который будто любуется им. Касается пальцами моих губ, чуть приоткрывает. Я чувствую, как Макс сзади начинает двигаться быстрее, как целует мне плечи, спину, сжимает грудь.
Моё дыхание сбивается, я слегка постанываю от накативших ощущений и при этом, неотрывно смотрю Виктору в глаза. Лезу под одеяло и хватаю его вставший член. Сжимаю, двигаю рукой в ритм с тем, как меня имеет его брат.
– Ты знаешь, что делать, киска, – шепчет Виктор.
Да, я знаю. Он немного меняет позу предоставляя мне возможность ласкать его член ртом. Насаживаюсь как могу, лижу, посасываю, подгоняемая участившимся ритмом Макса.
В какой-то момент, осознаю, что не хватает мне больше контроля. Макс осторожно меняет позу, не выходя из меня и мы уже сидим. Виктор встает над нами.
– Киска, просто расслабь ротик.
Я глядя ему в глаза, послушно расслабляю губы, показывая, что готова и жду его. Я выгляжу сейчас максимально развратно и пошло, но я знаю, что это, что обожает Виктор.
– Ты моя шлюшка. Тебе же так нравится, да? – с этими словами он чуть сжимает мне лицо.
– Она наша королева, а не шлюха, – поправляет его Макс в этот момент войдя как можно глубже. Я не имею сил ответить, а только стону, надеясь угнаться за маячившим на горизонте оргазмом.
– Одно другому не мешает, она королева, шлюшка и главное, она наша, – отвечает Виктор. – Отдай мне её.
Макс послушно выходит из меня, его томительная ласковость резко сменяется тем, как Виктор сжимает мне волосы. Быстро засовывает свой член мне в рот и имеет в несколько движений. Просто для проформы. Потому что через несколько секунд он заставляет меня лечь на живот, и он прижимает меня сильнее.
– Мальчики, – то и могу простонать я.
Виктор прижимает меня к кровати ногами. Резко проникает и будто одним движением достает до самой матки. Я извиваюсь от острого чувства, задираю голову чтобы встретится уже с Максом.
– Давай, зайка, сделай нам приятно, – шепчет Виктор мне на ухо, продолжая держать меня за волосы. – Расслабь ротик.
Я послушно расслабляю рот, уже готовясь принять в его член Макса. Тот гладит меня по голове.
– Тебе хорошо? – спрашивает он.
Я могу только двигаться в ответ безумному темпу Виктора, сжимать простыни и кивать, задыхаясь от собственных стонов.
– Да выеби её уже, она сама хочет, – говорит Виктор и Макс кивает. Берет меня на голову и вводит в рот свой орган.
Мы быстро входим в безумный ритм, задаваемый Виктором. Я хватаюсь руками за задницу Макса, чтобы удержаться и просто двигаю головой в темп того, как меня трахает Виктор.
Макс гладит меня по голове, пока его брат неожиданно раздает мне пару звонких шлепков по заднице. Отчего я рефлекторно двигаюсь, и насаживаясь на него еще сильнее.
Я просто позволяю им играть с моим телом, как они хотят. Я их королева и их же шлюшка. Все просто, ведь одному нужна королева и даю ему её, а второму нужна шлюшка и даю её ему. Будет нужна девственница, которая боится члена, заботливая мать или отшельница – я дам им любую роль. И не буду притворяться, просто стану той, кто им нужна.
У меня и сейчас полно ролей – я их порочная сводная сестра, их ученица, их соперница за наследство, их любовница. Я всё для них, а они сейчас – всё для меня.
Первой кончаю снова я. А мальчики делают всё, чтобы ощутить мой оргазм. Я хочу опять отстранить голову от Макса, но тот мне не дает и прижимает мою голову сильнее к себе. Я кричу, но мой крик заглушается и Макс задирает голову слегка порыкивая от удовольствия.
В это же время в меня сильнее входит Виктор, застывает оттого, как мои мышцы зажимают его член.
– Блядь, – слышу его стон.
Он резко выходит из меня и кончает, чувствую, как его сперма разливается по моей спине. Как знак, символ что я принадлежу ему.
Следом мою голову отпускает Макс. Я чуть приподнимаюсь чтобы сесть, и он кончает на мою грудь, как второй символ принадлежности. Я же не обижаюсь, а кайфую только оттого, что дала им испытать такое удовольствие и оттого, что я принадлежу им. А это значит, что и они мне.
В голову лезут пошлые, розовые и глупые слова и признания. Которые я решаю не произносить пока. Наверное, есть небольшой страх оказаться глупой в глазах моих мужчин. Макс подсаживается ко мне и дарит нежнейший, ласковый поцелуй.
– Спасибо тебе, солнышко, – шепчет он.
Я могу только глупо улыбнуться. Виктор же сзади накрывает меня полотенцем и обнимает. Молчит. Я тоже молчу, слушая, как у мужчин выправляется дыхание, готова даже провалиться в легкий сон в такой позе, в таком тепле.
– Мы сегодня поедем в ресторан самый крутой в городе. Мы будем праздновать то, что мы вместе. Что тебя приняла Хатхор. А завтра мы едем с тобой учиться, хорошо? – говорит Макс тихо, будто чтобы не нарушить нашу атмосферу.
– Конечно, – киваю я.
***
Вечером я надеваю лучшее платье из недавно купленных, черное с блестками и высоким разрезом. Классические каблуки. Когда я спускаюсь в зал, нахожу их, но они меня еще не замечают.
– Не знаю, получится ли… – говорит Виктор неуверенно.
– Смысл в том, что она вообще ничего не заподозрит и не поймет. Она просто не узнает, – горячо шепчет Макс.
– Ребята! – я зову их, и они оглядываются. Выглядят слегка встревоженно.
– Все нормально? – спрашиваю я.
– Бизнес, – отвечает Макс. – Есть неотлагательные дела, но всё хорошо.
– Ладно, – мямлю я. Почему-то становится неуютно. Но нет, подозревать их ни в чем я не буду. Я же… кажется, я люблю их, а они, кажется, любят меня. Как говорила Хатхор – везде выбирать только любовь. И я выбираю любовь.
– Мы идем?
– Забыл сказать, ты выглядишь превосходно.
– Спасибо, – улыбаюсь я, и дарю поцелуй обоим мужчинам по очереди.
– Пошли, – кивает Виктор.
Мы выходим в свет втроем, я в центре и под обе руки держу мужчин. Не знаю почему, но наш вид и моё платье навевают мне серебряный век. Не хватает шляпки, черной подводки для глаз и мундштука с сигаретой.
Эта же ассоциация сохраняется и когда мы садимся за ужин в заведение, которое оказывается джаз-клубом. Оформление в теплых тонах, свет падает на столы из софитов, придавая ощущение концерта и музыканты, что готовят на сцене аппаратуру.
– Каждый день концерты, сегодня будет саксофонист из Америки.
– Оу, какой восторг, – я наиграно кручу головой.
– Джаз – это великая музыка, – серьезно говорит мне Макс.
– Она скучная, – отвечает Виктор. – Но ради тебя я терплю. Один раз тут была такая симпатичная мулатка, кстати русская. Но предки у нее обладали отличным чувством ритма, музыкальностью ей это передалось. Она очень ритмична была и с отменной попкой. Я её прямо в туалете здесь и… – Вдруг, он ловит мой взгляд и резко тушуется. – Прости, я идиот.
– Да ладно, – я машу рукой. – Я понимаю, что у вас были другие женщины до меня. Это нормально.
Нам приносят меню, и мы замолкаем на неудобную тему. Только когда официант уходит Максим вдруг продолжает наш диалог.
– У нас были женщины и много, наверное, даже очень. Но ты затмила их всех.
– Не думаю, что могу затмить известную джазовую певицу, красивую мулатку с отменной попкой, но звучит мило, – улыбаюсь я, хотя понимаю, что улыбка может выглядеть грустной. Пытаюсь углубиться в изучение меню.
– Нет, ты не понимаешь. Ты действительно другая, особенная, – говорит он тихо. – Я пока не могу объяснить в чем именно, но ты… ты не одна из них, из обычных женщин.
– Я отойду ненадолго, – произносит Виктор.
– Да, а я поздороваюсь тут с приятелем. Не скучай, милая, – говорит Макс.
Они оба покидают меня. Я изучаю меню, стараясь не смотреть не пугающие цены, больше похожие на код товара, а никак не на цену. Настолько углубляюсь в это, что замечаю, что кто-то сел рядом со мной не сразу. А когда поднимаю глаза то дергаюсь от неожиданности.
Рядом со мной в костюме сидит Олег. Слуга Сета.
Тот, кого я надеялась, больше никогда не увидеть.