Полина Амор
Порочное трио для сводной
– Ты сказала мне её отпустить, – невинно говорит он.
– Урод, – констатирую я.
***
Весь оставшийся вечер я дежурю у её кровати. Уже ближе к полуночи, она приходит в себя.
– Крис, мне нужно к нему. К Олегу, – говорит она и пытается подняться.
– Маш, ты помнишь, что было? Мы чудом ноги унесли!
– Ну и зря.
– В смысле?
– Понимаешь, он бы любил меня…
– Так. Всё. Маша, ты отлежишься здесь столько, сколько тебе нужно, пока не придешь в себя. А потом уедешь домой. Тебя отвезут в аэропорт и проследят, чтоб ты не имела никакой связи с этим Олегом. А еще ты забудешь мой телефон. И то, что мы когда-то были подругами.
– Мы были лучшими подругами, – напоминает она.
– Да. Я тоже так думала.
***
Всю ночь я не могу спать. С одной стороны, я и отоспалась под действием этого вещества, которое меня заставил вдыхать Виктор.
С другой я нервничаю. Ну вспоминаю события прошедшего дня и понимаю, как сильно не хочу быть здесь. Это страшно. Темные твари, с внешностью симпатичных мужчин. Виктор который не прикончил Машу только потому, что не хотел, чтобы я «пила ему мозги».
«Комната наказаний». А что здесь еще есть? Комната пыток? И какая из этих комнат ждет меня? Как долго они будут беречь меня?
В дверь стучатся, я открываю и вижу за ней Олю.
– Чего вы так поздно? – шепчу я ей.
– Да, я видела, что у вас свет включен и решила, что постель пора поменять, давно не меняла. Как вы?
У нее в руках даже постельного белья нет, но я благодарна тому, что она пришла.
– Не знаю. Я в раздрае, Оля. И мне очень страшно, – честно говорю я, присаживаясь на кровать.
– Я понимаю. У меня тут сестра пропала, между прочим. А хозяева делают вид, что все нормально.
– Да, это странно.
– Кристина, – она подсаживается ко мне и заговорщически на меня смотрит. – Вы не хотите сбежать отсюда?
– В смысле, реально просто сбежать? Они же найдут меня. Я нужна им, – качаю я головой.
– Они не настолько могущественные. Да, по адресу вашей прописки они вас точно найдут, но если вы уедете, в какой-нибудь другой город, либо маленькое село… Ну не найдут они вас. Да и искать уже так сильно не будут. А завещание… ну скажут, что вы пропали официально. Зато вы не будете жить в этом дурдоме. И спасете себе жизнь.
Я задумываюсь над ее словами. С одной стороны, она права. Мне страшно находиться в этом доме. Мне страшно познавать их мир, и я не хочу быть его частью. Я могу просто сбежать и оставить все беспокойство.
Но с другой стороны. Мысль, что я не увижу Виктора или Максима больше, что я обижу их, предам неприятно колет внутри. Я привязалась к ним, это правда.
Но жизнь дороже. Что если я как Маша под действием какой-то магии, и поэтому готова на всё, что угодно?
Закрываю глаза, надеясь, что появится интуиция и прикажет мне что делать. Но она, как назло, молчит.
– И что ты предлагаешь?
– Смотрите. Завтра они поедут по делам. Вы пойдите в комнату охраны. Я оставлю ключи, там никого не будет. И смотрите по камерам, когда охрана уйдёт из своего сарайчика. Потом откроете ворота за домом этим ключом и уезжайте.
– Как ты уже успела всё организовать? – поражаюсь я.
– Я хотела организовать это для Карины.
– Но почему? Почему просто не уволиться?
– Потому что она… не была уверена, что они её отпустят.
Тут мне уже действительно стало страшно. Я вспомнила, как Виктор смотрел в глаза Олегу. Два зверя, которые являют друг другу свою силу. И Олег испугался. Значит, Виктор еще страшнее чем он. Он сам это сказал.
Ладно, сначала сбегу, а потом буду думать. Жизнь дороже чем мои чувства и на примере Маши я это четко осознала.
– Я согласна, спасибо Оля.
– Хорошо, – она кивает, приобнимает меня и встает.
***
Я не сплю всю ночь.
Как сказала Оля, братьев дома нет. Я взглядом провожаю Машу, которая со своим чемоданчиком уходит в обед, и мы с ней даже не прощаемся. Когда проходит час после её ухода, я решаю, что пора сбегать и самой. Захожу в комнату охраны, которая, опять же, оказывается пустой.
Вглядываюсь в камеры и застываю, видя «кино» на одной из них. Виктор и Максим трахают Олю.
Отличный она нашла способ их отвлечь, ничего не скажешь…
Виктор входит в неё, и я вижу, как меняется его лицо. А я была с ним в таком тумане, что даже не видела, как он выглядит в этот момент. Не скажу, что не думала об этом пару дней назад.
Злюсь на них за все события последних дней, за то, что прячут от меня правду, ведут в своей странной игре. За то, как они были жестоки к той же Маше. Злюсь, не могу отрицать то, что то, я вижу сейчас безумно сексуально. Дикий, животный, обладенный секс, о котором я даже не мечтала.
То, что я скрыла тогда даже от инкуба, который все понимал, и был готов мне дать это. Но я не позволяла себе.
Виктор ставит статуэтку, и я вижу дым от неё. Что за странности? Очередная магия?
Нет. Это не Оля.
Это Карина.
Пока я обалдеваю, я замечаю время на часах в видео – 16 часов. А сейчас нет еще и обеда. Смотрю обреченно на свои часы. Да, 11 часов с небольшим.
Меня развели. Опять.
Сзади меня открывается дверь и заходит Виктор.
– Ну как тебе?
***
– Что за идиотский спектакль? – кривлю я лицо.
– Ты давненько не задавала вопросов. Предлагаю сейчас этим заняться. Мне кажется, они скопились у тебя. И нам пора ответить на все. Коль, ты уже попала к темному инкубу.
– Ответь мне, пока на одно – зачем вы подговорили Олю, уговорить меня сбежать?
– Мы ее уговорили лишь предложить тебе это. То, что ты согласилась, это уже твоя вина. И ты будешь наказана за это, – тихо говорит он.
– Что? – я удивленно оглядываюсь на него.
– Что слышала. Мы не потерпим этого. Нам нужна твоя верность, а ты показала, что недостаточно нам верна. Поэтому ты получишь сегодня правду. И наказание. Но сначала, ответы, которые тебе нужны. Иди в зал, скоро сядем за стол.
8
Нам накрывают на стол. Я сижу между братьями и не могу смотреть ни на одного из них. Фиксирую взгляд на своей руке и вижу легкий тремор. Трясусь как осенний листик на ветру. Не знаю, от чего больше: от страха неизвестности, от предвкушения правды, или может от смущения.
Одно дело переспать с каждым, другое дело, видеть, как они делали это втроем с одной женщиной. И что-то мне подсказывает, что явно готовят и меня для такой роли.
– У тебя, кажется, вопросов пятнадцать скопилось? Шесть за те дни, и восемь я тебе подарил в нашу первую ночь, – уточняет Виктор с аппетитом доедая свою порцию ягненка.
– Разве тебе нечего спросить? – поддакивает ему Максим и смотрит на меня внимательным и чутким взглядом.
– Где Карина? – спрашиваю я осипшим голосом. К еде так и не притрагиваюсь, выпиваю немного воды, чтобы смочить горло.
– Блин, какой идиотский вопрос, – комментирует Виктор. – Карина нашла новую работу и уехала. Всё. Ты профукала свой вопрос на ответ, который и так знала.
– И что ж это за новая работа такая?! Что она сестре позвонить не может, – злюсь я.
– Это действительно твой вопрос? – уточняет Максим.
– Да!
– Хорошо. Карина всегда мечтала быть актрисой. Однако актрисой все же не стало, но актерские способности ей пригодятся на новом месте. Ее задача – развлекать мужчин. Очень состоятельных. И не только тем способом, о котором ты подумала, но и другими.
– Раньше таких называли «гетеры», – дополняет Виктор.
– «Гетера» – это проститутка, – тихо говорю я.
– Нет. Гетера – это жрица богини любви, да, она могла дарить любовь за деньги и подарки, но это не главная её услуга. Она в целом, скрашивает одиночество и дарит любовь. Не только в плане секса.
– То есть, Карина ушла в подобие элитного эскорта?
– Ну, если очень грубо, то можно сказать и так. Пока эта информации тебе хватит. Пойми ты, она жива здорова, она сама этого хотела. Она просила нас туда отправить, и мы это сделали. Всё.
– Вы сутенеры? – снова горло пересыхает так, что я не могу внятно произнести фразу.
– Нет. И неужели у тебя действительно скопились настолько тупые вопросы? – уже закипает Виктор.
– Не обижай Кристину, – встревает Максим.
– Хорошо. Вино, которое Карина заменяла при мне прямо под картиной – кто его выпивал?
– Ну наконец-то пошел интересный вопрос, – усмехается Виктор. – Как ты думаешь, кто его выпивал? Ты же погуглила кто такая Хатхор?
– Зачем? – не понимаю я.
– Я говорил, что твои намёки слишком отдалённые, – комментирует Виктор Максиму.
– Радуюсь, что не поспорили на то, поймет она или нет, – только и отвечает тот.
– Поймет – что? – уточняю я.
– Хатхор богиня чего?
– Карина сказала – богиня любви, музыки и вина. Стоп, – вдруг я понимаю. Простая и безумная мысль пронзает моё сознание. – Она специально наливала вино при мне? Это был спектакль?
– Да как ты видишь, Оля и остальные делают это в то время, когда ты не видишь. Это Карину, мы попросили сделать это именно тогда, когда ты будешь проходить мимо, буквально словить тебя и сделать это в ночь перед своим отъездом. Зайка, в этом доме ничего не происходит без нашего контроля, – заявляет Виктор, наливая себе бокал вина.
– А когда было сделана эта запись? Вы знали, что вы покажете мне её, да? – я говорю, явно больше чем хочу, но, если у нас запланирован вечер правды, лучше уж пусть признаются уже.
– Считаем за два вопроса или за один? – спрашивает ехидно Виктор Макса.
Тот брату не отвечает. Смотрит на меня.
– Да, мы сделали эту запись тогда, когда ты еще не встречалась по ночам с инкубом. Мы знали, что покажем тебе её. Но не то, чтобы готовили её для тебя. Просто Карине нужно было уезжать и это было что-то вроде… экзамена. Вот и решили совместить полезное с приятным и добавить ещё немного полезного.
– И вы его принимали? И вы говорите, что вы не сутенеры?! – взрываюсь я.
– Нет, принимали не мы, и это скорее можно назвать дегустацией, а не экзаменом, – поправляет нас Виктор.
– Да как не вы! В комнате кроме вас никого не было! – кричу уже я.
– Спроси это.
– Что?! – закипаю я окончательно и слышу в собственном голосе истерические нотки.
– Спроси то, что ты сейчас сказала, – говорит Максим.
– В комнате, кроме вас никого… не было? – вопросительная интонация получается у меня с трудом.
– Нет, был. Ты же видела статуэтку, я специально вытащил её для тебя, привлек твоё внимание. Или ты больше засмотрелась на минет?
– Кто там был? – шепчу я.
– Я думаю, ей пора показать храм, – тихо говорит Макс и Виктор кивает.
Они встают как-то даже синхронно и выжидающе смотрят на меня. Я пью больше воды и на подкашивающихся от волнения ногах, встаю.
Ну идем через зал в библиотеку, и Виктор просто отодвигает один из книжных стеллажей, который двигается слишком легко. За ним оказывается дверь, он открывает ее. И мы идем по лестнице вниз.
Спускаемся на несколько пролетов. Еще одна дверь. Виктор открывает её.
Они пропускают меня вперед, чтобы я могла осмотреться в новом для себя помещении. Да это то самое что я видела на камере. Часы, та палка с наручниками, большое кожаное кресло. Но есть и то, чего я не видела – стол с несколькими статуэтками с Хатхор, её огромный портрет и снова вино.
Становится очень жарко. Не понимаю, это из-за того, что я в сыром подвале или из-за того, что я вижу то место, которое было на видео. От смущения убираю волосы за ухо. Виктор замечает это и улыбается мне. Становится еще более неловко.
– Вы хотите сказать, что комната не просматривается полностью камерой и здесь кто-то был?
– Нет, ты видела всё и понимаешь это. Для твоего же разума нужно, чтобы ты сама поняла и приняла это. Просто соотнеси все, что ты видела за последние несколько недель и ответь сама на простой и самый важный вопрос – с кем именно, договор у нашей семьи?
Я вздыхаю. Вот уж точно, на что не рассчитывала, так это на экзамен на логику и на память. Ну на самом деле ответ, пусть и безумный, но всё же крутится у меня на языке.
– Вы заключили договор с Хатхор, – выпаливаю я на одном дыханье.
– Какая же ты умная девочка, – расплывается в улыбке Виктор. – А прикидывалась дурочкой.
– Молодец, – кивает Макс. – Теперь тебе легче понять какие вопросы задавать.
– О чем договор? – голова снова начинает кружится, будто мой мозг спорит с моими же словами.
– Наша семья из поколения в поколение доставляет Хатхор новых жриц, – тихо произносит Виктор. – Также дает ей энергию своих домов, превращая их, по сути, в её храмы. Мы посвящаем ей жизнь, исполняем её приказы. Она в ответ одаривает нас… жизнью.
– Жизнью?
– К ней обратилась одна из наших далеких предков, договор построен на том, что Хатхор дала ей родить дитя. В дальнейшем, вся жизнь всех поколений уже держится на этом старом договоре. Если он будет нарушен, и мы не продолжим дело отца, мы просто умрем. В тот же миг, как разорвется с ней связь. Все очень просто.
– Но как это возможно? Она же египетский бог!
– Все эти древние боги… – протягивает Макс. – Можешь называть их сильными демонами или еще кем-то, в общем, они имеют неплохую власть в своих низших мирах. Но самая ценная валюта для них – человеческая энергия. В любом мифе демон готов отдать что угодно за человеческую душу, да? Но душа – это маленький генератор психической энергий. И легче её не воровать сразу, а просто подкачиваться все время. Ты ничего не теряешь, сохраняешь свободу воли и немного даешь питаться богине. А она дает в ответ очень многое. Богатство нашей семьи, к примеру, это тоже одна из её наград нам как её верным слугам. Ну, точнее, нашим предкам, мы пока ещё не заступили на должность без тебя.
– Каждое поколение договаривается с ней за уже следующее поколение семьи, – продолжает Виктор. – То есть, отец договаривается с ней отдавая своих детей и делает это обычно, перед своей смертью, Хатхор является сама за луну, то есть, за месяц до смерти и сообщает о ней, даёт время решить все земные дела. А наш отец внес в договор тебя как нашу сестру. И поэтому или мы втроем или никого. И мы, как представители рода, погибаем если договор нарушить.
– Зачем он это сделал? – не понимаю я.
– Не знаю. Знаю, что, когда мы вступим в права наследства, мы должны будем получить от него, некое отеческое наставление в записке. По крайней мере, дед и прадед так делали оставляли письмо, которое передавалось при вступлении в права. Может тогда он объяснит всю свою придурь. При жизни не объяснил и потому договор не показывал. Ты не представляешь, как шокировал нас этот сюрпризец когда мы нашли договор после его смерти. Хорошо, что отец еще при жизни подключил своих юристов и они стали тебя искать.
– И почему вы так долго скрывали это от меня? Что имели в виду, когда говорили про жён вашего отца? – я уже забываю, сколько у меня осталось вопросов и мне все равно.
– Жены нашего отца, все, кроме твоей матери – сошли с ума.
– Что?
– Хатхор является члену семьи всегда, она оберегает всю семью и имеет право общаться. Это нормально. Но она как существо, которое очень сложно… осознать, принять, и потому очень плохо действует на тех, кто не готов, – говорит Виктор и опирается на стену.
– Лицезреть бога, даже такого уровня это то, что не каждая психика выдержит. Это рушит все понимание мира. Наши предки давно поняли, что чтобы наши жены приняли Хатхор, нужно погружать их очень постепенно. Давать им принять и осознать магию, её существование и прочее. И даже при этом, не все выдерживают. Детей вообще приучают с самых малых лет, а с женами, с женщинами, у которых уже устоялось своё видение мира все иначе, – Макс садится в то самое кресло и смотрит на меня снизу вверх.
– Необходимо заставить незнакомого с детства с магией человека поверить в это всё постепенно. Он должен привыкнуть и быть максимально осознанным перед первым её появлением. Принимать её явление также как явление солнца, луны, как дождь или снег – как что-то привычное, естественное. Наши жены, матери они очень редко остаются в своем уме. Здесь нет какой-то системы, просто кто-то может выдержать, а кто-то нет.
– И я готова к ее появлению?
– Этого никто не знает, – пожимает плечами Макс. – Но процент тех, кто не выдержал велик. Поэтому, нам страшно, Кристина. Мы с братом действительно боимся. Но здорово, что ты сама осознала происходящее здесь, это хороший знак. Возможно, поэтому отец тебя выбрал, может он понимал, что ты выдержишь её.
– Ты уже выдержала многое. Так что, я надеюсь, что все будет хорошо, – кивает Виктор.
– И когда это нужно будет проверять?
– У нас ещё есть месяца четыре. За это время, когда-нибудь и проверим.
– И что теперь? Игра с вопросами продолжится?
– Да, постепенно будем рассказывать себе теорию магии, с которой мы работаем, но это позже, – протягивает Виктор. – Пока тебе нужно будет немного переждать пока в голове все устаканится. А еще, тебя надо наказать.
– Блин, ты серьезно? – я всплескиваю руками и злобно зыркаю на Виктора.
– Абсолютно серьезно. Ты даже не представляешь, насколько. Подойди сюда.
Ага. Он зовет меня ровно к тому месту, где висит эта палка с наручниками или как её назвать. Я туда не хочу.
– Я не хочу туда идти, – заявляю я.
– Тебя никто не спрашивает. Это наказание, а не просьба.
– И что будет, если я не послушаюсь?
– Твоя вина усилится и наказание станет хуже. Не порть свою ситуацию.
– Детский сад какой-то, – качаю я головой. – Да за что меня наказывать?!
– На самом деле претензий, у меня к тебе полно. Твоя Маша, которую ты не выгнала и чуть не погибла из-за неё. Кстати, два раза. Твоя попытка сбежать. Твои даже мысли об этом. Ну на самом деле все эти твои погрешности – это все один грех. Какой? Ты узнаешь, когда подойдешь сюда.
Оглядываюсь на Макса, будто надеюсь увидеть в нем помощь.
– Я тебе тут не поддержка, иди туда, – кивает он мне.
Предатель. Вздыхаю. Нехотя подхожу к Виктору.
– И что? – я стараюсь казаться спокойной, но он одним движением берет мои кисти рук, поднимает и быстро цепляет за эти наручники. От моего спокойствия не остается и следа.
– Боже мой! – выдыхаю я в страхе.
– Итак, наказание будет менее суровым, если ты сама поймёшь свою вину. Итак, в чем же ты виновата в первую очередь? Напоминаю: твоя попытка сбежать, твоя попытка общаться с прежней жизнью. Все это одна оплошность, одна вина. Скажи какая?
– Мне страшно, – то и могу сказать я.
– И это тоже. Что это? Почему тебе сейчас страшно, Кристина?
– Потому что ты меня приковал в подвале, наверное, – язвлю я.
– А почему тебе страшно оттого, что я тебя приковал?
Что за идиотский вопрос? Перевожу взгляд с него на Макса, который также следит за нами со своего кресла.
– Потому что я… я вам не доверяю, – качаю я головой.
– Вот именно. Умничка.
– И ты хочешь, чтобы я стала тебе больше доверять, потому что ты приковывал меня? – фыркаю я. – Тут нет логики.
– Это всего лишь часть моего плана. Несколько недель мы бережем тебя. Несколько недель, мы даём тебе полный контроль. Всё у тебя спрашиваем, каждый наш жест, каждое движение, каждое касание с твоего согласия. Но при этом ты по-прежнему нас боишься. Не доверяешь, фыркаешь, козни строишь. Поэтому сейчас ты полностью теряешь любой контроль на остаток этой ночи. Ты даже видеть ничего не будешь, не то, что контролировать. Ты будешь только ощущать.
Он отходит к столу, я вижу статуэтку Хатхор и понимаю, что это от нее шел дым на видео. Подходит ко мне с маской для глаз из плотной темной ткани, будто для сна.
– И поэтому я должна тут простоять всю ночь?
– Ну если ты думаешь, что ты будешь просто стоять здесь, но ты плохо думаешь обо мне. Уж поверь, я воспользуюсь твоим беспомощным положением, – хитро усмехается он.
С этими словами, что надевает маску на меня, и я прекращаю, что-либо видеть. Только темнота и приятная прохлада на веках. Жарко, страшно, руки чувствуют себя пока комфортно, еще не затекли и я без особой надежды дергаю свои наручники. Держат крепко. Я в ловушке.
– Ты помнишь тот ролик? – слышу голос Виктора у своего уха.
Черт. Я даже не услышала, как он приблизился. Теперь стоит совсем близко. По телу бегут мурашки от того, как я ощущаю его дыхание в своих волосах.
– Ну, конечно, – киваю я.
– Мы поняли с братом, что ты нам понравилась обоим сразу. А мы привыкли делиться, воспитаны так. Поэтому и придумали эту историю с соблазнением, по очереди. С этим видео. Чтобы ты сама понимала, к чему все идет. Ты ведь понимала?
– Я… – даже не знаю, что сказать. Губы пересыхают и воздуха, кажется, становится совсем мало.
– Тише, ты ничего не можешь решать. Просто чувствуй.
Виктор сжимает мне волосы и задирает голову. Мокрый язык проходится по шее дойдя до уха быстрым движением.
– Боже, – только и могу выдохнуть я.
– Будешь болтать – наденем кляп, – слышу голос Макса, он спереди, но явно близко ко мне. Решил не наблюдать, а быть активным участником.
Его рука оказывается у меня на талии, нежно гладит меня. Вторая касается моего лица, проходится по приоткрытым губам. В это время руки Виктора уже залезли под майку, отодвинули лифчик и начинают сильно мять мне грудь.
– Вкусненькая ты, какая же ты вкусненькая, – шепчет он.
Поцелуй, спокойный, уверенный, требовательный. Наверняка Максима, пока Виктор продолжает целовать и покусывать мне шею отчего приятные мурашки заставляют извиваться моё тело.
Чувствую тепло сразу двух тел мужчин. Одного сзади, другого спереди. Их дыхание неровное и очень горячее, их руки… Я уже путаюсь в том, кто и с какой стороны меня ласкает, будто тону в сладком и вязком озере.
Воздух в комнате накаляется до предела в легких становится горячо.
– М-мальчики, – хныкаю я, когда чьи-то руки начинают снимать с меня брюки.
– Может реально ей кляп вставить? – спрашивает Виктор, понимаю, что он уже спереди, видимо поменялся с братом местами, а я даже не заметила.
– Вставить успеешь, а вот кляп не надо, – отзывается Макс. – Мне вот очень нравятся эти звуки.
Брюки падают с меня и руки Виктора обхватывают попку, сжимают. Он слегка прикусывает мне бедро.
– А вот верх придется разорвать, – шепчет Макс, и я слышу треск своей одежды. Чувство свободы, и я понимаю, что лифчик постигла та же судьба. Легкая прохлада показывает мне, что я уже обнажена сверху. Снова руки на груди, но уже Максима.
Он придерживает мои соски между пальцами, чуть сжимает отчего я могу только откинуться ему на плечи с тихим стоном.
– Какая же она красивая… прекрасная, – говорит Макс, и я понимаю, что не мне.
Виктор молчит. Целует мне бедра, ноги, доходит до ткани трусиков и отодвигает их. Макс заставляет меня чуть присесть и впивается в губы поцелуем, пока там внизу языком и пальцами меня ласкает Виктор.
Я не могу ничего говорить вразумительного или как-то отвечать на ласки, только мычать в рот Максима и двигать бедрами инстинктивно. Из головы исчезли какие-то либо разумные мысли. Все застила одна похоть. Безумное желание и больше ничего.
– Хочу её сверху, – говорит Виктор, отрываясь от низа моего живота и поднимаясь дорожкой поцелуев по моему телу. Макс отпускает мою голову и разрывает поцелуй, только чтобы Виктор впился мне в губы.
Я понимаю, что палку, висящую на потолке, снял Макс, и придерживает её так, чтобы я могла сесть. Виктор увлекает меня в поцелуе и быстро сажает на себя.
Все происходит так слажено и гладко, и я оказываюсь уже насаженной на член Виктора. Он заполняет меня полностью. Как же приятно, удовольствие разливается по телу и начинаю двигаться в известном, древнем танце любви.
Но получаю сильный шлепок по заднице и замираю.
– Больно! – возмущаюсь я.
– А чего ты дергаешься? Раскомандовалась тут. Наказание еще действует, у тебя нет контроля ни над чем, – хмыкает Виктор и хватает меня за талию придерживая на весу и двигается сам, будто накачивая меня снизу.
Я только задираю голову и уже не стону, а кричу от резкого, почти болезненного удовольствия. Это чувство, когда кажется, что чуть быстрее, чуть больше, чуть сильнее и уже будет больно, но Виктор как-то магически умудряется держать меня на грани наслаждения, разрывающего изнутри.
Волосы снова становятся рычагом что двигают мою голову наверх, и в губы впивается Макс.
– Она почти кончает, – шепчет он, когда отстраняется.
Виктор молча останавливается. Я обиженно скулю, но понимаю, что двигаться нельзя. Очередная дурацкая игра от сводных братиков, но правила этой мне извращенно нравятся. Я, наверное, такая же чокнутая, как и они.
– Ну, пожалуйста, – взмаливаюсь я.
Я не вижу взгляда Виктора или Макса, но движение ладони Виктора по моему телу такое мягкое и нежное, что я представляю эту же мягкость в его взгляде.
– Мне кажется, я в тебя влюбляюсь, – слышу его шепот.
Он снова начинает двигаться в бешенном темпе, и я ловлю накрывающее удовольствие. Вдруг, мою голову хватают и прижимают губами к чему-то очень теплому. Макс.
– Открой рот, – один его приказ и я слушаюсь. Открываю так широко, чтобы вобрать в себя весь его член.
Проявить какие-то техники мне особо не дают. Макс просто имеет меня в рот, держа крепко мою голову пока Виктор трахает снизу. Я могу только орать, но член во рту не дает.
– Вот это лучший звук, – говорит Макс.
В такой позе мы трахаемся недолго. Я все-таки ощущаю волну оргазма и в панике кричу, чтоб случайно не сжать член Макса зубами, он каким-то образом отличает этот мой крик от крика удовольствия. Отпускает мою голову, и я кричу от судороги наслаждения.
Так жаль, что не вижу лица Виктора. Не знаю, как он реагирует на мой вид. Но только чувствую его нежное поглаживание моей щеки. Мокрой от пота и моих слюней и наверняка полностью потекшей косметики, но при этом, почему-то вызывающей у него нежность.
– Девочка моя, – говорит он.
– Я хочу её, полностью, – слышу тихий шепот Макса, похожий на рычание.
– Сейчас, – Виктор послушно прижимает меня к себе. Обнимает, придерживая.
– Я… я не уверена, – начинаю я, но меня прерывает поцелуй Виктора.
– Все будет хорошо, не бойся, – шепчет Макс подготавливая меня пальцами. – Доверяй же нам!
– Мы знали, что первым сзади в тебя войдет он. Он нежный, я не могу быть таким, особенно с тобой. Ты меня с ума сводишь, Кристина, – говорит Виктор.
Кто кого сводит с ума это еще вопрос.
Сначала Макс хватает меня за плечо, потом входит осторожно. Виктор сжимает мне грудь и шепчет на ухо успокаивающие слова. Я просто безвольно прижимаюсь к его плечу, чувствую, как он снова целует мне шею. Максим входит полностью, ложится на меня и целует в шею с другой стороны.
Я зажата между ними, чувствую, как их члены внутри меня двигаются, медленно доставляя наслаждение опять на грани с болью. Они чувствуют меня так точно, что я бы не удивилась, если бы это был бы инкуб. Они понимают в какой момент можно двигаться немного быстрее, когда снова поцеловать, сжать, успокоить.
Мы разгоняемся до какой-то дикой скачки через несколько минут подготовки. Меня распирают острые, яркие чувства, похожих на которые я никогда не испытывала. Кроме физического удовольствия, еще и психологическое удовольствие от того, что я дарю удовольствие им обоим. Что они оба со мной.
Второй раз мой оргазм не оттягивают, я в стонах, переходящих в крик и плач захлебываюсь и кончаю под нежные поцелуи моих мужчин. Они целуют невпопад, то губы, то шею, плечи, спину. Я уже забываю кто и где. Просто растворяюсь в них и превращаюсь в одно большое удовольствие.
Дальнейшее я плохо понимаю. Судя по звукам, мальчики заканчивают вслед за мной, снова целуют.
– Мне в жизни так много не целовали, – произношу я, пока кто-то снимает с меня наручники.
Снимают повязку с глаз и первым я вижу лицо Макса.
– Я буду всегда тебя целовать, – говорит он со всей серьезностью.
В глазах его вижу такое безумие, будто они стали темными от страсти.
Виктор молчит, целует мне плечо и одним движением подхватывает на руки. Меня куда-то несут, кладут на постель и ложатся спать рядом со мной.
Я проваливаюсь в глубокий сон.
***
– Кристина!
Просыпаюсь, когда мальчики еще спят. За окном вижу, что солнце еще даже не встало. Кто же может меня звать-то?
– Кристина!
Голос точно женский. Но я такой не слышала. Это не Ольги, и слышен странно, будто опять из меня идет, но не мой.
Встаю осторожно, и не сдерживаю себя, чтоб чмокнуть обоих мужчин в сильные плечи.
– Иди спать, а то отымею, – сонно угрожает Виктор.
– Ты можешь угрожать не чем-то, чего я хочу? – кокетливо интересуюсь я. Он не отвечает, я с грустью понимаю, что он все-таки дрыхнет.
– Кристина!
Нет, не из меня. Он прямо отражается от стен и бьет мне по перепонкам. Удивляюсь, как мужчины не проснулись. Выскальзываю из спальни, быстро голышом добегаю до своей спальни, надеваю живенько легкий шелковый халат.
– КРИСТИНА!
Кричит уже кто-то. Приду, скажу пару ласковых за то, что разбудило.
Иду на звук. Он снизу. Иду вниз, прохожу мимо зала. Библиотека. Стою у стеллажа, что двигал Виктор.
– КРИСТИНА!
– Иду, блин, себе поори на ухо! – кричу я. Отодвигаю стеллаж и понимаю, что секрет был в небольших, едва заметных рельсах. Открываю дверь, иду вниз и дохожу до «храма». Но когда открываю туда дверь, в глаза бьет яркий, неожиданный свет.
Когда глаза привыкают, я вижу, что нахожусь в коридоре, будто состоящем из золота, настолько все ярко, блестяще.
– Приветствую, – вежливо улыбается мужчина, меняющий лица с Виктора на Макса.
– Э. Нет, я удовлетворена и верна им, так что от твоих услуг отказываюсь, – заявляю я инкубу и качаю головой, на всякий случай.
– Ну что ты, милая? Ты принадлежишь им, они убьют меня если я посягну на тебя.
– Ты бестелесный же? – напоминаю я.
– Не уверен, что их это остановит, – отвечает инкуб, задумавшись немного в образе Макса. – Тебя ждет моя повелительница.
Сначала я не понимаю о ком он, но хватает пары секунд.
Хатхор. Она зовет меня.
– Ты уверен, что я… могу? – осторожно спрашиваю я.
– Я уверен в том, что она зовет вас для беседы. Прошу, – он показывает рукой мне на конец коридора, в котором видно большую красную дверь.