Сабина Янина
Обо всём. Сборник рассказов
– Хорошо. Спасибо, Михаил Иванович. Только остаётся вопрос: что же нужно, чтобы стать индивидуальным субъектом мирового сообщества, на ваш взгляд?
– Мужество, – уважаемый Семён Игнатьевич, – мужество и решительность. Мужество во всеуслышание отказаться от западного пути развития. Сказать нет всем его проявлениям в российской жизни. Решительно выработать своё миропонимание во всём: начиная от того, как устроен мир, до определения цели развития страны, созвучной нашему менталитету, нашим чаяниям и нашей морали. И не просто определить цель, но и практические этапы её достижения. У нас должно появиться своё: и Российская академия наук, и российское просвещение и обучение, и российское искусство, и российское наше всё!
В кабинете повисла долгая пауза.
– Простите, Михаил Иванович, но мы не можем перечеркнуть мировой прогресс, открытия в науке, в технологиях. Без импортозамещения, в конце концов, мы не сможем сегодня укрепить свою обороноспособность.
– Совершенно с вами согласен, Семён Игнатьевич! Но брать для себя, хоть при импортозамещении, хоть что, мы должны исключительно с точки зрения необходимости для нашего российского пути развития или для защиты от внешних врагов. Только это будет оправдано.
– Ну, хорошо, – сказал председатель. – М-да, жаркое у нас сегодня было заседание. Есть над чем подумать. Отложим принятие решения вопроса о вступлении в Евросоюз до его серьёзного обсуждения. Думаю, следует создать специальную комиссию. Об этом мы поговорим в рабочем порядке. Заседание объявляю закрытым.
23 декабря 2045 года
Москва. Кремль
Кабинет президента РФ
16:30
– Благодарю вас, Семён Игнатьевич, – сказал президент, выслушав отчёт о результатах прошедшего заседания Правительства.
Он сидел, откинувшись на спинку кресла и положив руки на подлокотники. Верхняя пуговица на пиджаке была расстёгнута, что являлось негласным сигналом для посетителей, что президент настроен доброжелательно и готов к доверительному разговору.
– Значит, правительство не приняло решения о вступлении в Евросоюз. А сами-то вы, Семён Игнатьевич, как считаете?
Председатель опустил взгляд на руки, его правая ладонь сильнее прижала к столу левую.
– Я… сложный вопрос… надо всё хорошо обдумать. С одной стороны, быть в одном русле с глобальным Западом даже не в русле, не так сказал, слиться с ним, что ли… – заманчивая перспектива. История показала, что цивилизация Запада всегда была впереди, наиболее успешна в своём развитии. Разве не так? А с другой, копируя путь Запада, сохраним ли мы Россию? – он взглянул на президента.
– Заманчивая перспектива – слиться с хорошенькой женщиной, – проговорил тот, – а Россия не может ни с кем сливаться, мы суверенная держава. Неужели вы верите, что Западу мы интересны, как равноправные партнёры? Если обратиться к истории, как вы советуете, то она это опровергает: Россия для Запада, как, впрочем, и для других экономически развитых стран, лишь лакомый кусок, от которого всегда старались что-то да урвать. Идти на равных могут только равные партнёры, а если кто чувствует себя в чём сильнее другого, то тут жди или покровительства не без выгоды для себя, или откровенного притеснения. Сегодня, если брать уровень развития технологий, равноценными мы не являемся. А ты, что скажешь, Денис Андреевич? – повернулся он к своему советнику стройному молодому человеку с тёмными усиками над верхней губой.
– Вряд ли хоть Запад, хоть вообще какая страна сможет управлять Россией, войди мы в Евросоюз или нет, – усмехнулся тот, – это же просто смешно. Россия всегда есть и будет великой страной, в какие бы коалиции ни входила. Если этого бояться, тогда мы вообще не должны вступать ни в какие международные организации, а обнести себя железным занавесом. Я думаю, наоборот, если мы войдём в Евросоюз, то всему миру будет понятно, что сегодня Россия имеет решающий голос везде, даже в международных коалициях самых развитых стран. Это только поднимет наш престиж. И почему вы решили, что Запад будет управлять нами, а не мы начнём управлять Западом? – засмеялся он.
Президент глянул на председателя.
– Не уверен, что России нужна какая-то внешняя нашлёпка, в которой она будет стараться получить решающий голос или наша мечта в том, чтобы управлять какими-то странами, – приняв взгляд президента за вопрос, тихо сказал председатель. – Я скорее соглашусь, что Россия должна стать суверенным субъектом мирового сообщества, без вмешательства в дела других стран и без допущения такого вмешательства извне. Или я присоединюсь к мнению: она станет клоном Запада, продолжая идти по его пути развития. Возможно, тогда она не только достигнет, но и перегонит технологически высокоразвитые страны, что было бы очень заманчивым, но останется ли она Россией, большой вопрос.
– Россия всегда останется Россией! – запальчиво проговорил советник. – Что вы имеете в виду?
Президент успокаивающе приподнял ладонь со стола.
– Не забывай, Денис Андреевич, что Запад – это не только технологии, это конкуренция и вряд ли в нас там заинтересованы в иной роли, чем источника природных ресурсов; это и культура, и взгляды на жизнь, на мир, на человека. Вступая в Евросоюз, мы должны будем синхронизировать не только экономическое развитие, но и культуру, вообще все основные направления жизни. Что-то меня не привлекает тенденция превращения человека в умную постчеловеческую машину. Не может такой путь быть по душе россиянам, он в принципе противен нашему коду, – Семён Игнатьевич разнервничался и, почувствовав это, крепко сцепил руки, лежащие перед ним на столе, чтобы успокоиться. – И всё же, я склоняюсь к тому, что Россия как суверенная держава должна быть самостоятельной и иметь свой, только ей предназначенный путь развития, тогда она станет сильным субъектом в мировом сообществе. А потому следовать за кем-то – не наш путь. Хотя и закрываться железным занавесом тоже…
– А как же ваше предложение слиться? – улыбнулся президент.
Председатель покраснел.
– Я просто… я хотел обрисовать два возможных пути. И потом, вот в таких дебатах и рождается истина.
Президент кивнул.
– Ну хорошо! – сказал он. – Всё же, я хотел бы определиться с тем, каков же это свой путь?
– В двадцатых годах зазвучала идея русского мира, – откликнулся советник, – но основанная на православии, она не может стать цементирующей идеей страны, в которой по праву провозглашено уважительное отношение к каждой из существующих у нас религий. По конституции мы светское государство. И это правильно. Это единственная основа, которая может объединить нашу великую многонациональную и многоконфессиональную страну. Но что такое светскость? Что значит жить правильно, жить в мире? У нас же нет концепции мира. А значит, нет концепции развития. Вообще. Мы взяли за образец показатели жизни Запада и стараемся их достичь, потому что видим, что это направление экономического развития реально улучшает качество жизни людей. Я не вижу иного. В чём же наше суверенное развитие? Вы его видите, уважаемый Семён Игнатьевич? Чтобы отвергать одно и предлагать другое, нужно, по крайней мере, иметь чёткое представление о том, что предлагаешь.
Президент задумчиво смотрел на сидящих напротив него.
– Обратитесь-ка вы к учёным. Они прогнозируют будущее, изучают закономерности развития. Думаю, что и подобные исследования проводят. Вот их надо найти и поговорить. Этот вопрос нужно решить, и как можно скорее.
Выйдя от президента, председатель остановил советника:
– Знаешь, у меня есть один чудак-учёный. Нет, ты не подумай, он доктор физико-математических наук, но последние годы увлёкся философией, разработкой новой концепции общества.
– Ох, знаешь, сколько таких идеалистов, старающихся объяснить всё вокруг? И что? Им дела нет до реалий сегодняшнего дня.
– Я думаю, кое-что по нашему вопросу он может прояснить. Съездим к нему? Поговорим?
Советник сморщился и пожал плечами:
– Если только для очистки совести, не верю я этим учёным-фанатикам.
– Давай завтра?
– А это далеко отсюда?
– Да не особо, НИИ в Сокольниках.
– Нет, завтра не могу, срочные дела поджимают. Давай через пару дней?
– Договорились.
Они пожали руки и разошлись.
26 декабря 2045 года
Москва. Лаборатория в НИИ
12:30
Небольшая комната в НИИ была плотно заставлена аппаратурой и от этого казалась ещё меньше. Здесь постоянно что-то незримое измерялось, вычислялось, кодировалось, расшифровывалось… Эта тайная жизнь приборов мелькала на их экранах, где, беспрестанно сменяя друг друга, появлялись и исчезали цифры, диаграммы; прыгали стрелки виброметров; разноцветными огнями перемигивались лампы, подключённые к фотореле…
В комнате трое. Они приткнулись за столиком, втиснутым между лабораторным шкафом и глухой стеной, выкрашенной светло-зелёной масляной краской. От стены веяло холодом. Тесно. Видно было, что два стула принесены из других помещений, и единственный стул лаборатории с большой неохотой делился с ними крохотным пяточком свободного места.
Сидеть было неудобно, но хозяин лаборатории, видимо, считал своим долгом пригласить гостей сесть и выпить чашечку ароматного напитка, видел в этом знак особого расположения и гостеприимства. Не баловали его скромную обитель сильные мира сего, оттого сейчас он суетливо хлопотал вокруг них. Гости же из уважения к хозяину и не желания его смущать, а вызвать на доверительный разговор, последовали приглашению и теперь сидели, почти касаясь плечами и пряча неловкость, потягивали пахучую жидкость из белых кофейных чашек.
Учёный в очередной раз передвинул на столике из угла в угол тарелку с зефиром и пряниками, угощая посетителей.
– Спасибо, Глеб Олегович, но мы же сюда не чай пришли пить, – улыбнувшись, обратился председатель к учёному. – Вот Денис Андреевич, советник президента, хочет познакомиться с тем, над чем ты работаешь. Да и я. Хоть ты при наших встречах рассказывал о своих успехах, прости, как-то пропускал мимо ушей. Сам понимаешь, всё дела. Впрочем, я не о том. В общем, твоя работа, Глеб Олегович, сегодня вызвала сильный интерес, и мы бы хотели с ней поближе познакомиться. Ничего, что вот так к тебе нагрянули? Как говорится, как снег на голову.
Жар бросился в лицо учёного, когда он услышал, что его работа заинтересовала на столь высоком уровне, и он торопливо сказал:
– Что вы! Я очень рад! Извините, у меня тут тесновато, и угостить вас как следует нечем, вот только дежурное меню, так сказать, – он суетливо в очередной раз передвинул тарелку на столике и смущённо захихикал.
– Ну что вы, – милостиво возразил советник, – мы понимаем рабочая атмосфера. Всё очень хорошо, не беспокойтесь. Да и нам с Семёном Игнатьевичем давно хотелось окунуться в настоящую творческую атмосферу работы учёного. Да, Семён Игнатьевич?
Тот кивнул.
– Я рад! Это такая честь для меня!
– Оставим расшаркивания, – сказал председатель, – мы по-свойски. Ты лучше расскажи нам свою идею об информационно-вибрационной эволюции Вселенной. Так, кажется, называл?
Советник удивлённо взглянул на председателя и подумал: «Надо было ехать сюда, чтобы лекцию слушать. Он с ума сошёл, что ли?», – и, не удержавшись, сказал:
– Какая ещё вибрационная Вселенная?!
– О! Это изумительное открытие, – приняв восклицание советника, как вопрос к нему, ответил учёный. – Если позволите. Чтобы вы поняли. Самую суть! Ещё в прошлом веке было доказано, что все материальные объекты: частицы, атомы, клетки – на квантовом уровне состоят из нейтральной энергии, которая постоянно пребывает в движении – вибрации. Именно вибрации энергии создают энергетический фон. Фактически и свет, и тепловое излучение, и электричество, и гравитация, и всё – есть проявленное состояние этой энергии через вибрации.
Советник недоумённо взглянул на председателя, тот ответил ему успокоительным жестом, на что советник пожал плечами и удручённо вздохнул. Учёный же ничего не заметил и увлечённо продолжал:
– Мало того! Уже в этом веке наука доказала, что не существует вакуума, как это понималось в классической физике: пустого пространства, где отсутствуют частицы и поле. Квантовая физика определяет вакуум как наинизшее энергетическое состояние, в котором нет реальных частиц, но энергетическое поле существует! Теперь мы рассматриваем вакуум как пространство, где происходят физические процессы с участием коротко существующих (виртуальных) квантов поля. Равны нулю только средние значения физических величин: напряжённость полей, числа электронов и тому подобное. Сами же эти величины постоянно флуктуируют около средних значений. И причина колебаний их в квантово-механическом соотношении неопределённостей. Неопределённость в значении энергии тем больше, чем меньше время её измерения. Принцип неопределённости, выраженный через постоянную Планка и показывающий невозможность точного определения энергии квантовой системы за ограниченный интервал времени, аналогичен выраженному принципу неопределённости Гейзенберга, раскрывающему невозможность определить импульс частицы одновременно с её координатами в пространстве. Ещё Мартыненко в своей работе «Вакуум в современной квантовой теории» писал, что поскольку энергия поля непосредственно определяется его напряжённостью, принцип неопределённости ведёт к тому, что в какой-то области пространства напряжённость поля на очень короткое время может стать отличной от своего фиксированного классического значения. Величина таких флуктуаций тем больше, чем меньше её пространственные размеры и время существования. И это неопровержимое доказательство того, что вакуум не является пустым пространством, каким он был в классической теории.
Звякнула чашка о блюдце: советник отпил глоток чая и вновь обернулся к учёному.
Тот сбился, понял, что увлёкся, и потёр лоб, пытаясь сообразить, как бы доходчивее объяснить свою мысль.
– Да. Я понимаю. Я постараюсь без углубления в определения научных терминов. Я продолжу, если позволите.
– Да, конечно, мы вас внимательно слушаем, – ответил председатель.
Советник сердито посмотрел на него. Учёный покраснел, заметив этот взгляд, но взял себя в руки и продолжал.
– Так вот. Доказано, что всё состоит из элементарных безмассовых колеблющихся частиц, отличающихся друг от друга вложенным в них энергетическим импульсом. Он и определяет степень и характер влияния одних частиц на другие. И все виды взаимодействий и проявлений частиц зависят только от амплитуды и частоты колебаний их энергии. Сегодня мы с уверенностью можем сказать, что не существует в реальности ни твёрдых тел, ни пространства, ни времени – всё это лишь проявление энергии, её вибрации, которые мы можем увидеть нашими органами чувств только на уровне нашей размерности. Это существенно ограничивает наши возможности чувственного познания мира, но не отменяет его существования. Да что сегодня! Мы только научно обосновали то, о чём говорили ещё в древности! Взять хотя бы семь герметических принципов Гермеса Трисмегиса, жившего в 350 – 430 годы. Вот три из них:
принцип ритма: «всё течёт, втекает и вытекает, всё имеет свои приливы, всё поднимается и падает – маятникообразное колебание проявляется во всём. Мера колебания налево есть мера колебания направо. Ритмы компенсируются»;
принцип аналогии: «Как вверху, так и внизу; как внизу, так и вверху»;
принцип вибрации: «Ничто не покоится – всё движется, всё вибрирует».
Разве эти принципы вибрации и ритма не указывают нам на те же постулаты, что выдвигаются в современных теориях?
– Простите, Глеб Олегович, – сказал советник. Он сидел, уперев руки в колени, и в упор, неприязненно смотрел на учёного, – это всё хорошо и замечательно, только к чему вы всё это нам рассказываете? Квантовая теория. Гермес. Но это никак не объясняет то, над чем вы работаете. Семён Игнатьевич говорил, что у вас есть своя теория, которая каким-то образом может нам помочь в практических задачах. Например, понять судьбу России, вектор её развития, так сказать.
Учёный под напором советника съёжился.
– Да, простите… Я понимаю. Конечно. Но без этих основ вы могли бы не понять…
– Могли бы, не могли бы. Мы же не совсем дремучие. Как-никак высшее образование имеем.
Председатель успокаивающе положил ладонь на его колено. Советник снизил тон.
– Вы меня простите, конечно, но понимаете… Мы думали…, а попали на лекцию по физике! Но, если это связано с вашими изысканиями.
– Да-да. Давайте о главном. О моей теории. Хотя, как вы теперь понимаете, она не совсем моя. Я только систематизировал, сделал соответствующие выводы.
– Вот и отлично! – добродушно проговорил председатель. – Интересно послушать.
Советник поджал губы.
– Хорошо, вкратце, не вдаваясь в подробности. Мне удалось сформулировать, так сказать, в спекулятивном плане, М-теорию, которая может служить основой для разработки единой теории всех фундаментальных сил природы.
– М-Теория? – переспросил председатель. – Уж не та ли, что была выдвинута Эдвард Виттен в двадцатом веке?
– Да, именно! Он пытался сделать это, но его выкладки не нашли должного подтверждения и постепенно работы свернулись.
Советник с интересом взглянул на учёного: «Однако у него и запросы! Хотя, если это правильно использовать…»:
– И на чём же эта теория основывается?
– На том факте, что энергия, амплитуда и частота колебаний которой проявляет всё, по сути своей, есть глобальное космическое информационное поле. Именно информация – то пятое измерение, которое делает наш мир пятимерным. Именно информация – фундаментальное отношение, проявляющееся колебаниями частиц, частотами, электронами, фотонами, резонансами, осцилляциями, мгновенными излучениями; выражающееся электромагнитными, гравитационными и торсионными полями, создающими взаимосвязи и взаимодействия между безмассовыми и массовыми виртуальными и гипотетическими частицами, которые определяются по информационному коду, обеспечивающему их долговременную жизнь или мгновенный распад. К созданию глобального информационного поля Вселенной привёл Большой взрыв, при котором Нечто – праоснова всего – распалось на элементарные частицы и информационы, как я их назвал. Элементарные частицы – основа, так сказать, «кирпичики» мироздания. Часть из них – бозоны Хиггса, мириадами которых насыщенно всё глобальное поле Вселенной, являются носителями информационных кодов. Они активируют взаимодействия между элементарными частицами, в результате чего происходит их притяжение или отталкивание, получением ими массы. В отличие от бозонов и других элементарных частиц, существование которых краткосрочно и ограничено заложенной в них информацией, информационы неуничтожимы и существуют столько, сколько существует Вселенная. Они идентичны друг другу, и каждый из них несёт полную закодированную информацию об этом распавшемся Нечто. Они – код к проявлению информации, заложенной в глобальном информационном поле, а именно в тёмной материи и тёмной энергии, где сконцентрированы непроявленные проекции всевозможных планов проявления информации, и которые посредством бозонов проявляются на физическом плане развёртыванием локальных информационных полей, постоянная напряжённость которых поддерживается резонансно-сотовой, частотно-квантовой и волновой постоянной осцимиляцией мельчайших элементарных частиц, атомов, молекул. Причём я уверен, что условия проявления материи появляются не спонтанно, а заложены в череде событий программы глобального вселенского информационного поля. Предполагаю, что импульс к раскодированию определённого фрагмента информации находится в энергетических вибрациях. Невыразимо высокие энерговибрации, таящиеся в глубинах чёрной материи и тёмной энергии, нами могут только угадываться, предполагаться. Низкие же, сверхтяжёлые мы свободно прослеживать в космосе – вся проявленная вселенная состоит из них. Это она огромными глыбами проносится в его глубинах. Планеты, звезды, газы, пыль – всё это материальное проявление информации. Не только информационы через бозоны влияют на элементарные частицы и их взаимодействие, задавая вектор проявления материи, как это было в начале образования вселенной. Но уже образованные локальные поля энергий, взаимодействуя друг на друга, приводят к взаимному изменению их вибрационных полей. И видоизменённая энергия уже сама начинает влиять на информационы, активируя те коды заключённой в них информации, которые соответствуют этой видоизменённой вибрации. Информационы расшифрованную в них кодировку информации, передают бозонам, через которые импульс к проявлению необходимой материи поступает информационно-полевым структурам тёмной энергии и материи. Это и приводит к «развёртыванию» информации, заложенной в них. Именно постоянное развёртывание глобального информационного поля тёмной энергии и есть причина, по которой в расширяющейся Вселенной энергетическая плотность тёмной энергии остаётся неизменной. Так, чётко прослеживается процесс развёртывания из глобального информационного поля Вселенной локального поля Земли: газ, пыль, твёрдая поверхность, камень, живая клетка, взаимодействие живых клеток, растение, животное и, наконец, человек, как наиболее чуткий к энергоинформационным взаимодействиям организм. Существо, которое энергией своего разума само начинает влиять на информационное поле среды своего обитания, создавая условия существования и воздействуя на информационы, активируя, ещё не проявленную информацию, своим воздействием. Но самое поразительное в том, что информационы – не просто носители закодированной информации, самопроявляющейся под воздействием определённых энерговибраций. Нет! Они часть глобальной программы, в которой определены сроки и условия её проявления. Более того, в них заложена не только способность к проявлению, но и способность уничтожать результаты «неудавшегося» проявления, которое не способно выполнить заложенную в ней программу, в определённые, заложенные программой, сроки. И непросто уничтожать (ведь информация, как и информацион, не могут быть уничтожены в принципе), а самосохраняясь, перезапускать локальную программу с исходной нуль-точки. Тёмная энергия – программная субстанция Вселенной, несущая в себе всю возможную вариативность трансформаций информационных полей, концентрируется вокруг информационов, которые задают ей последовательность проявления либо свёртывания этих проявлений-трансформаций в конкретном пространственном и временном интервале. Что там, у минимальной отметки диапазона эволюционной шкалы нашего локального информационного поля мы ещё можем понять. Не так уж и далеко человек отошёл от нуль-точки. А вот что лежит в области её высоких вибраций, даже вообразить сложно, ибо мысль человеческая не может сгенерировать тот образ, ту вибрацию, которая не соответствует диапазону его полевого существования. Мы только можем постараться как можно ближе подойти к верхней планке. Но самое удивительное открытие в том, что вибрации отдельных материальных объектов, организмов могут взаимодействовать и влиять на полевые характеристики друг друга. Так, два объекта с разным тоном вибрации могут не только энергетически соприкасаться, но и взаимопроникать, усредняя вибрации своих полей. Конечно, полностью вибрационные поля никогда не станут идентичными, так как каждое несёт свою индивидуальную информацию, но будет скорректирована. При этом в поля информационов заложена центростремительная сила. «Распавшийся» бог должен «воскреснуть», но воскреснуть более могущественным, познавав опыт проявленных возможностей. А потому информационы стремятся объединиться, гася разность колебаний при незначительных отклонениях и усиливая колебания того уровня вибрации, который в них преобладал. Более сильное поле «принудительно» притягивает к себе, заставляя звучать в унисон, слабое. Так, энергия группы людей, взаимоусиливающаяся близкими по амплитуде вибрациями, растёт, объединяя их энергетические поля. Люди с более высоким/низким уровнем вибрации, попадая под воздействие поля группы, подчиняются его силе, «сглаживая» свою вибрационную индивидуальность. Не в этом ли, например, суть известного издревле, феномена безумства толпы? Мои исследования подтверждают, что эволюция жизни на Земле – это поступательное развитие информационной энерговибрационной системы единого поля информационнов. Она имеет строгую последовательность: постепенное повышение частоты вибраций индивидуальных полей от низких вибраций проявления материи к простейшему живому организму и далее к человеку, и к сверхвысоким вибрациям, присущим сверхчеловеку или по иному – человеку духовному.
Советник затряс головой:
– Ничего не понимаю, информационы, бизоны… – он решительно поднялся.
– Бозоны Хиггса… – не решительно поправил его учёный.
Советник махнул рукой и встал.
– Знаете что. Теория теорией. Но мы живём сейчас. И проблемы нам нужно решать сегодняшние. Простите за прямоту, но меня мало интересует теория. Мне нужен практический результат. Да и не только мне, – он обернулся к председателю. – Вы не находите?
Председатель тоже поднялся и кивнул.
– Так вот, – удовлетворённо продолжал советник, – а для результата нам нужно ответить на вопросы: что мы, Россия, может противопоставить постгуманистической сингулярной модели развития Запада.
– Но то скорее к философам! Хотя… – учёный задумчиво потёр подбородок.
– Вот именно к философам, – повторил советник, оборачиваясь к председателю.
Председатель протянул руку учёному и, прощаясь, сказал:
– Не обижайся, Глеб Олегович, понимаешь, нам сегодня очень важно решить вопрос: по какому пути развития должна идти Россия. Но, как я понимаю, это должно быть не столько философское определение, сколько научно обоснованный подход к осознанию эволюции Вселенной, а значит, и человека, как неотъемлемой его части. Необходимо научно установить и обосновать цели нашего развития, параметры, которыми бы определялось продвижение по этому пути. Я уверен, что путь России – это путь эволюции человека. Но нужно увидеть этот именно глазами учёного, который и исследует закономерности. Подумай, может ли твоя картина мира ответить на эти вопросы.
– Да, да, конечно, я понимаю, – задумчиво пробормотал учёный, провожая посетителей.
– Я позвоню тебе, – сказал председатель, оборачиваясь в дверях.
– Хорошо.
– М-да, – недовольно произнёс советник, когда они спускались по лестнице, – целый день коту под хвост.
– Ну не преувеличивай, – примирительно ответил председатель. – Знаешь, в этом что-то есть.
– Угу, по крайней мере, я стал лучше понимать, что такое бозоны Хиггса, – советник скептически хмыкнул.
У подъезда их ждала машина.
10 января 2046 года
Москва. Кремль
Кабинет президента РФ
11:30
Президент с интересом смотрел на учёного. Пуговица на пиджаке была застёгнута, он сидел, чуть наклонившись вперёд, облокотившись на стол. Вся его поза выражала не только внимание, но и ожидание разрешения важного вопроса.
Учёный тоже был предельно собран. Председатель и советник, сидевшие по обеим сторонам стола, с удивлением разглядывали его и не находили ни капли неуверенности или смущения. Не таким они запомнили его во время своего посещения. Перемена в поведении учёного поразила их, но поразила по-разному. Председатель с удовлетворением взирал на учёного. Он уже почти верил, что волнующий их всех вопрос, сегодня наконец-то решится. Сдержанно-радостный позитив, исходящий от его фигуры, разбивался о недоверчиво-насмешливый взгляд советника.
– Глеб Олегович, спасибо, что откликнулись на наше предложение, – заговорил президент и улыбнулся. Улыбка сгладила напряжённость и натянутость ожидания. – Мы надеемся, что ваши изыскания были успешными, и вы расскажите нам о результатах.
Учёный наклонил голову в знак согласия:
– Благодарю вас, за столь высокое внимание к моей работе. Я понимаю, что это вызвано необходимостью сегодняшнего дня, и приложил все свои усилия, чтобы решить поставленную задачу. Если вы позволите, я изложу результаты.
– Да, прошу вас.
– Я не буду говорить о том, как я пришёл к этой модели. О физических основах исследований я уже имел честь поведать господам, находящимся тут, при их посещении моей лаборатории и надеюсь, что они довели до вашего внимания.
– Совершенно верно, в этом нет необходимости, мне был представлен полный отчёт.
Учёный кивнул.
– Тогда позвольте сразу к делу.
– Прошу! – президент откинулся на спинку кресла и положил руки на подлокотники.
– Я изучил работы философов по вопросу России как субъекта в международном пространстве, ознакомился с теорией русского космизма и с философией постмодерна, по пути которого идёт развитие Запада, и сопоставил всё это с теорией энергетически-вибрационной эволюции Вселенной, Земли и человека, как неотъемлемой её части. И пришёл к убедительному выводу, что путь развития Запада не только не является образцом для России, но в принципе противоречит эволюции Земли и Вселенной. А значит, ведёт к гибели, так как является инволюционным. Свои научные выкладки, я уже частично озвучивал, но готов в более полном и подробном виде предоставить в любое время. Теперь о сути. По возможности очень кратко. Жизнь на Земле и сам человек есть порождение Вселенной, а потому подчиняется её эволюционным законам. Основной же закон эволюции – это развёртывание информации, заложенной в глобальном информационно-энергетическом космическим поле, которое посредством возбуждения частот энергии (вибраций) двигает это развитие/развёртывание от непроявленной материи к проявленной, от низших форм проявленной материи к её высшим формам. Таким образом, эволюция на Земле – это последовательное увеличение частоты вибрации материи от наинижайших частотных колебаний, к примеру, камня к человеку, который сегодня имеет наивысшие частоты колебаний и далее к сверхчеловеку, или, говоря по другому, человеку духовному с его сверхчастотным энергетическим полем. Эволюция человека и планеты может идти только по пути увеличения частоты вибраций. Это принцип развития всего. Это генетически заложено в человеке, и особенно ярко выраженно на территории России, которая является энергетическим пересечением, слиянием и взаимопроникновения энергии человеческих сообществ Запада и Востока. Это чётко выражено и в русском космизме, который выражается в осознании всеобщей взаимообусловленности и всеединства; в поиске места человека в Космосе, исследовании взаимосвязей космических и земных процессов; признании соразмерности микрокосма (человека) и макрокосма (Вселенной) и необходимости соизмерять человеческую деятельность с принципами целостности и гармонии этого мира. Итак! Вернёмся к конкретной задаче, которую мне поставили. Что такое страна, как субъект развития?
