Сабина Янина
Обо всём. Сборник рассказов
Писатель встал и огляделся. Лес был тот же. Только стояла гнетущая тишина. Он прислушался. Какие-то звуки донеслись до него. Он услышал девичье пенье. Осторожно ступая, он пошёл на звук песни, и, раздвинув кусты, увидел небольшую поляну, всю залитую луной. На поляне водили хоровод обнажённые девушки. Медленно и плавно ступали они друг за другом, держась за руки. Постепенно хоровод закружился все быстрее и быстрее. Переходя в бешеный галоп, хоровод распался, и девушки закружились в вихре танца каждая сама по себе, протягивая руки к луне, выгибая спины. Внезапно звериный рык огласил лес. Одна из девушек страшно изогнулась, тело её стало меняться, покрываясь шерстью. Ей вторила вторая, третья…
«Оборотни из моей книги „Деревенские рассказы“! Надо бежать!»
Он стал осторожно отступать, но звериное чутьё оборотня сложно обмануть. Вот одна морда повернулась в его сторону, другая, третья…
«Беги!», – пронеслось у него в голове.
Не помня себя, он, что есть сил, кинулся напролом к тому месту, где должна была быть дверь в коридор. Погоня была рядом. Он уже чувствовал за спиной смрадный запах зверя, когда увидел дверь. Это придало ему силы для последнего рывка. Обливаясь потом, задыхаясь, он подбежал и протянул руку к двери. И в тот момент дверь пропала.
«Время истекло», – в ужасе подумал писатель.
Он застыл и смотрел, как вокруг него сжимается круг волков—оборотней. Слюна капала с их клыков, глаза горели. Ещё секунда, и первый волк кинулся ему на спину. Писатель пытался бороться с одним, но в это время другой волк кинулся ему в ноги. Писатель упал и почувствовал, как оборотень впился зубами ему в горло, и вот уже все набросились и с ожесточением рвали его плоть. Мужчина издал нечеловеческий вопль, полный боли, тоски и смерти, и… проснулся.
***
Он сидел в кресле перед компьютером. Шея его затекла от неудобного положения во время сна, и теперь он с трудом мог пошевелить головой.
«Господи! Я спал? Это был сон!» – не веря своему счастью, с отчаянно колотящимся сердцем, он встал.
Посмотрел на часы. Без десяти минут четыре. Луна уже сместилась на небосклоне и почти спряталась за соседний дом. Тяжело дыша и вытирая пот со лба, писатель налил себе воды и залпом выпил.
«Приснится же такая гадость! – подумал он. – Но как же всё явственно было. Так отчётливо, как наяву».
Дыхание его постепенно успокаивалось, как успокаивались его мысли.
«Наверно неудобно спал, голова запрокинулась на спинку кресла – вот всякая ерунда и приснилась. А ещё эта серия ужастиков, – писатель нервно засмеялся. – Надо взять отпуск и отдохнуть, а то так и свихнуться недолго».
Он выключил настольную лампу и пошёл на кухню.
«Вроде водка у меня оставалась. Надо выпить, привести нервы в порядок. И спать», – решил писатель, закрывая за собой дверь в кабинет.
***
В тёмной комнате на столе загорелся экран компьютера. На экране появились белые пустые глаза на лице, покрытом струпьями, клыки, с которых капала кровь:
– Куда, брат? Я вернулся за тобой. Пошли…
Там-Та-Там (2021)
Там-Та-Там Та-Там Та-Там
Там-Та-Там Та-Там Та-Там
Ритмичный рокот барабанов разносится по округе.
Там-Та-Там Та-Там Та-Там
Там-Та-Там Та-Там Та-Там
В такт бьются сердца мужчин, кружащихся в боевом танце.
Там-Та-Там Та-Там Та-Там
Там-Та-Там Та-Там Та-Там
Всё быстрее! Быстрее! Быстрее!
На капище, ярко освещённом кострами, мелькают пики, перья, полуобнажённые тела, лоснящиеся от пота. Всполохи огня выхватывают из темноты людей. Лица. Лица. Лица. В едином порыве застыли женщины, старики, дети, плотным кольцом сидевшие вокруг. Напряжённые позы. Жадные взгляды. Воздух накалился от пламени костров, жара тел, неотрывного внимания племени, следившего за каждым движением воинов.
Звук барабанов оборвался.
Мужчины расступились, встали полукругом напротив врытого в землю столба. К столбу привязан человек – поверженный, обнажённый враг. Только не сорван амулет из десятков волчьих клыков (символ храбрости) с его шеи, как знак уважения к достойному противнику.
Поднялся вождь племени: высокий, сильный, властный. Массивное ожерелье из зубов бизона украшало его грудь. Он встал напротив пленника. Взглянул на него. В гнетущей тишине прошла минута, другая. Наконец, вождь приподнял копьё, с силой вонзил его в землю и произнёс гортанным голосом:
– Тихмодыш!
– А-А-А-А! – племя взревело в едином порыве.
Соплеменник, которому дана честь, съесть печень врага, назван! Вот он, лучший из лучших! Это ему до следующего полнолуния будут оказываться почести великого воина. Он поведёт мужчин на врагов, а каждая женщина племени, с замиранием сердца, будет ждать, что его выбор падёт именно на неё, и она родит сына от великого воина, и будет всегда сыта.
– УУРААХХ! – издал боевой клич избранный.
Он шёл по кругу, потрясая копьём. Остановился напротив пленника. Копьё вонзилось в землю. Взметнулся кремниевый нож.
– А-А-А-А! – вопль ужаса, боли, смерти заглушил все звуки.
Люди замерли. Герой вырвал печень врага. С урчанием вгрызся в мягкую тёплую плоть, а потом с победным кличем поднял её высоко над головой, показывая всем.
– А-А-А-А! – взвыло племя, возбуждённо следя, как кровь стекает по вытянутой вверх руке.
Снова грохнули барабаны:
Та-Та-Там Та-Там Та-Там
Та-Та-Там Та-Там Та-Там
Мужчины притащили огромного зажаренного буйвола. Положили его перед вождём. Тот кивнул, и они быстро отделили четвертую часть туши, поволокли её к женщинам, старикам и детям: сегодня великий день, и им можно было есть вместе с мужчинами, не дожидаясь остатков.
Пир начался.
***
Виртас сидел с мужчинами. Вгрызался в мясо, пахнувшее дымом. Наконец, сыто рыгнул, вытер ладонью рот. Огляделся. По правую руку от вождя сидел Тихмодыш, свысока посматривая на всех, гордо поглаживая на своём амулете фаллос поверженного врага, чью печень ему выпала честь съесть сегодня. Это уже пятый фаллос в его ожерелье. Виртас завистливо вздохнул, дотронулся до своего талисмана. Одинокий клык волка качнулся. Виртас поднялся и постарался незаметно уйти. Он знал, что племя ещё долго будет сидеть у костра, есть мясо буйвола, пить хмельное ячменное варево, бороться, любоваться на то, как, играя бёдрами, танцуют молодые женщины, пока не разбредутся кто куда.
Виртас не любил праздники. Если только наесться от пуза, а так… хмель быстро ударял в голову, а бороться он не мастак; хотя изгибы танцующих тел молодых женщин манили, и он мог следить за ними часами, но, сталкиваясь с насмешками и пренебрежительными взглядами красавиц, старался не показывать свой интерес.
Больше всего Виртас любил быть один. Ему нравилось приходить в пещерку, которую совсем недавно обнаружил на западном склоне горы. Туда он отправлялся каждую свободную минуту, прячась от тумаков и насмешек, чтобы заняться любимым делом. Виртас давно заметил, что если растолочь древесный уголь, капнуть туда немного жира и всё хорошенько растереть, а потом намазать палец и провести им по стене, то на ней останется красивый след. Можно водить вверх, вниз или вбок и тёмная полоса будет появляться там, где палец коснётся стены. Ему нравилось чертить на белой стене пещеры разные значки. А потом он начертил цветок: длинная полоса, проведённая сверху вниз и от неё несколько коротких боковых чёрточек, а сверху над длинной полосой – набалдашник, который выкрасил охрой.
Он любил цветы. Ему нравилось, как они пахли. Нравилась их хрупкость, когда в ответ на прикосновение к лепесткам, растение трепетало, словно разговаривало с ним. А ещё в тёплые ночи он любил лежать на земле и смотреть в небо на далёкие сияющие белые точки. В их переплетениях угадывались силуэты зверей и птиц. Однажды он попробовал перенести их на стену своей пещеры, и скоро так увлёкся, что почти всё время проводил тут, рисовал.
И сейчас он сидел в пещере, смотрел на свои рисунки. При свете факела изображения вздрагивали, и ему казалось, что они шевелятся.
«Ну и пусть, что я никогда не буду великим воином, и вождь не удостоит меня чести съесть печень поверженного врага, зато у меня есть тайна!».
Витрас стал сторониться людей. Он целыми днями проводил на охоте или в пещере. Женщины стали шушукаться. Мужчины смотрели искоса. Конечно, Виртас участвовал в загонах зверя, но боевого рвения не проявлял, девчонок не заваливал. Мать – Илда видела странность своего сына и беспокоилась о его будущем.
– Если ты так и будешь себя вести, – ворчала она, – то тебе никогда не вступить в круг Чести! И в кого ты у меня такой никчёмный! Лучше бы я девчонку родила, и то от неё было бы больше прока!
Виртас вжимал голову в плечи и молча уходил в своё убежище.
***
Однажды к нему в пещеру пришёл вождь. Остановился в дверях.
– Ты тут, Виртас, – спросил, всматриваясь в полумрак.
– Тут! – Виртас подскочил к вождю.
– Ну, и что ты тут сидишь в темноте? Илда недовольна. Приходила жаловаться на тебя.
Виртас понуро стоял перед ним.
– Та! – покачал головой вождь. – Зажги факел, покажи, что тут. Я хочу видеть.
Виртас, торопясь, зажёг факел и протянул его, с почтением склонив голову. Вождь взял факел и шагнул вглубь пещеры. Тень от огня метнулась, оживляя фигурки, нарисованные на стене. Вождь долго стоял, всматриваясь в них. Потом обернулся к Виртасу.
– А можешь тут сделать, как мы охотимся на буйвола?
– Я попробую.
– Попробуй. Потом покажешь.
– Ладно.
Долгих две недели Виртас чертил на стене не то, что видел на небе, а то, что рисовало его воображение. Он вспоминал, как они гнали зверя, как копья пронзали его толстую шкуру.
Потом пришёл вождь. Пришёл не один, а с воинами. Они долго рассматривали рисунок.
– Кунь, вон ты, – Бонгу пихнул локтем, стоявшего рядом коротышку с огромной головой, и, ткнув пальцем в рисунок, засмеялся.
Вождь посмотрел на них, посмотрел на рисунок, ничего не сказал и вышел.
***
С тех пор Виртас редко бывал в пещере один. Обязательно кто-нибудь был рядом, разглядывая рисунки. Люди глазели, удивлялись, просили что-то изобразить, пытались, втихаря испачкав ладонь, приложить её к самому видному месту. Но таких прогонял, и больше не пускал в пещеру. Он тут главный!
Только Мирте разрешалось рисовать на его стене. Ей он специально оставил самый светлый правый уголок стены, где она, сузив свои зелёные, как молодая трава, глаза и чуть высунув кончик языка, что-то упоённо малевала. Ему нравилась Мирта. С ней было спокойно и приятно находиться рядом, даже когда оба, казалось, были заняты только собой, рисовали. Постепенно белая стена заполнялась картинками.
А весной снова пришёл вождь и велел Виртасу идти за ним. Виртас пошёл. Вождь привёл его к Священному камню.
– Видишь Священный камень?
– Вижу.
– Можешь, чтоб на нём появился наш покровитель – Медведь Хуямба?
– Я попробую.
– Попробуй, – сказал вождь и ушёл.
Целый месяц Виртас почти не отходил от Священного камня. Пока, наконец, не появился покровитель племени – сильный и мудрый Медведь Хуямба, изображённый рукой Виртаса. Отныне перед каждой охотой или сражением воины садились вокруг Священного камня; женщины, дети и старики становились поодаль, и все мысленно просили удачной охоты и защиты от ран.
И то ли год был особенно удачным для племени, то ли покровителю племени – Медведю Хуямбе понравилось его изображение, но больше воины не возвращались без добычи или с поражением. Виртаса стали уважать. Мужчины приветливо кивали при встрече. Женщины кокетливо-призывно изгибали бёдра, но он, воодушевлённый рисованием, не обращал на них никакого внимания. Он задумал нарисовать ритуал Чести и постоянно обдумывал, как это лучше сделать.
***
Там-Та-Там Та-Там Та-Там
Там-Та-Там Та-Там Та-Там
Ритмичный рокот барабанов разносится по округе.
Там-Та-Там Та-Там Та-Там
Там-Та-Там Та-Там Та-Там
В такт бьются сердца мужчин, кружащихся в боевом танце.
Там-Та-Там Та-Там Та-Там
Там-Та-Там Та-Там Та-Там
Всё быстрее! Быстрее! Быстрее!
На капище, ярко освещённом кострами, мелькают пики, перья, полуобнажённые тела, лоснящиеся от пота. Всполохи огня выхватывают из темноты людей. Лица. Лица. Лица. В едином порыве застыли женщины, старики, дети, плотным кольцом сидевшие вокруг. Напряжённые позы. Жадные взгляды. Воздух накалился от пламени костров, жара тел, неотрывного внимания племени, следившего за каждым движением воинов.
Звук барабанов оборвался.
Мужчины расступились, встали полукругом вокруг врытого в землю столба, к которому был привязан человек. Поверженный враг был обнажён. Нетронутый амулет (знак уважения к достойному противнику) из крупных клыков бизона на его шее, знак того, что пленник – храбрый воин.
Поднялся вождь племени: высокий, сильный, властный. Встал напротив пленника. Взглянул на него. В гнетущей тишине прошла минута, другая. Наконец, вождь приподнял копьё, с силой вонзил его в землю и произнёс гортанным голосом:
– Виртас!
– А-А-А-А! – племя взревело в едином порыве.
Соплеменник, которому дана честь, съесть печень врага, назван! Вот он, лучший из лучших! Именно ему до следующего полнолуния будут оказаны почести как великому воину. Он поведёт в бой соплеменников. Только на него будет с замиранием сердца посматривать каждая из женщин, мечтая, что его выбор падёт именно на неё, и она будет сыта, и родит от него воина.
– УУРААХХ! – Виртас издал боевой клич избранный.
Опьянённый радостью сознания, что осуществилась его самая заветная мечта, он шёл по кругу, потрясая копьём. Сердце радостно колотилось. Остановился напротив пленника. Копьё вонзилось в землю. Взметнулся кремниевый нож. Глаза Виртаса встретились с расширенными от ужаса зелёными, как молодая трава, как глаза его Мирты, глазами пленника. Виртас вздрогнул. Рука на мгновенье замерла, но нож, вырвавшись на свободу, требовал удара, жаждал крови. Племя замерло. В тишине раздался глухой удар: острый нож вонзился в столб.
Виртас, не оглядываясь, уходил в свою пещеру.
Племя молча смотрело ему вслед.
Дракон и бабочка (2022 г.)
Дракончик сидел на подоконнике и грустно смотрел в окно. Всё было, как всегда. Внизу суетился город маленькими с высоты сорок седьмого этажа человечками, а в небе плыли огромные и величественные драконы. Они медленно и гордо взмахивали крыльями, неся на своих спинах людей.
«Ну, и пусть, – думал дракончик, – пусть я маленький. Зато живу в доме и не прислуживаю людям, таская их на себе. Наоборот! Это они за мной ухаживают, а я свободен: хожу, где хочу и перелетаю куда хочу. А захочу и улечу!» – дракончик высунул голову из окна.
Озорной ветер что-то быстро-быстро зашептал ему в уши, наверное, звал поиграть. Дракончик расправил крылья и даже взмахнул ими, но глянул вниз и отпрянул. Сердце его так быстро забилось и сжалось, что он поспешил спрятаться в комнату.
– Мама, мама! Смотри! Дракоша чуть не улетел! – маленькая девочка стояла посреди комнаты и восхищённо смотрела на дракончика.
В комнату вошла высокая, стройная женщина:
– Ариша, ну, что ты выдумываешь. Это же домашний, декоративный дракончик, он не умеет летать. Да и зачем твоему другу от тебя улетать? Ты же его не обижаешь?
– Нет, что ты, ма, я его очень люблю, – девочка подхватила дракончика на руки и поцеловала.
А он недовольно пыхнул, хотя и рад был ласке. Ему нравилась Ариша. Нравилось, что она разговаривала с ним, читала разные истории, особенно любил слушать про драконов. Но больше всего дракончик любил мечтать, что летает высоко – высоко и гордо несёт на спине Аришу, а та доверчиво прижимается к нему, и он слышит, как радостно стучит её сердце. Но так не будет никогда, ведь он – маленький декоративный дракончик.
Дракончик вывернулся из рук девочки, перелетел на подоконник и стал грустно смотреть в окно.
А на следующий день он увидел Её. Она была прекрасна, и Она летала! Она – два трепещущих, переливающих голубым искрящимся шёлком крыла – была меньше него, но как летала! Он никогда не видел, чтобы так грациозно парили даже самые большие драконы. Теперь он ждал Её каждый день, а когда уже отчаялся и решил, что никогда больше не увидит, Она прилетела!
Они подружились. Не проходило и дня, чтобы Она не прилетала к нему. Эти минуты стали самыми лучшими в жизни дракончика: привычный мир утопал в сиянии её крыльев, и ему казалось, что он парит рядом с нею в безбрежном голубом небе. Наигравшись, Она улетала, а он оставался ждать.
Но однажды Она не улетела. Её полёт прервала странная сетка.
– Мама! Смотри! Какая великолепная бабочка! Я такую никогда не видела, – Ариша держала в руках сачок с бившейся в нём бабочкой.
– Ох, какая большая! Осторожно, Арина, не поломай ей крылья. Пойдём, пришпилим её в нашу коллекцию, она будет её украшением. Изумительный экземпляр.
Они ушли, а дракончик непонимающе смотрел им вслед. Он продолжал Её ждать, но Она больше не прилетала. Дракончик загрустил и заболел. Девочка Арина очень переживала за любимого питомца, старалась его развлечь. Читала ему истории о драконах. И однажды даже решила показать свою великолепную коллекцию бабочек.
И тогда он увидел Её. Дракончик очень обрадовался, но всмотревшись, понял, что Она больше никогда не полетит. Никогда не полетит! Булавка! Остриё жёстко держит Её и не даёт взлететь! Что же делать?
Дракончик видел, куда девочка спрятала коробку. И он решился. Рано утром, когда все крепко спали, дракончик вытащил коробку и открыл её. Быстро перелетел на подоконник и выдернул булавку из тельца бабочки:
– Лети! – прошептал он. – Лети скорее и никогда больше не возвращайся! – уговаривал дракончик, но Она безжизненно лежала на подоконнике, а голубой шёлк раскинутых крыльев подёрнулся дымкой.
– Умерла! – ахнул дракончик. – Как же так! За что! Она была так прекрасна и так любила летать! – сердце дракончика болезненно бухнуло и оборвалось. – Теперь всё пропало. Она уже никогда не сможет летать, и он это не в силах изменить.
Дракончик понуро сидел над бабочкой и вдруг встрепенулся:
– Я знаю, что делать! Ты будешь летать! Ты будешь летать всегда, пока я живу! – он осторожно положил Её в прозрачный медальон, который висел на его груди, выбросив оттуда жетон с выгравированным на нём своим именем. Такие жетоны были у всех декоративных дракончиков.
А потом смело повернулся к окну и… зажмурился:
– Сейчас, сейчас! Мы с тобой улетим отсюда, и ты будешь всегда со мной. Мы будем летать!– ему было очень страшно сделать шаг вперёд.
И вдруг он услышал тихий смех. Её смех. Он вздрогнул и шагнул в небо. Два огромных трепещущих искрящихся голубым шёлком крыла подхватили его, и он сначала робко, а потом всё увереннее и увереннее замахал ими. И они растворились в воздухе, оставив за собой лёгкий след сияния и радости.
Гелия (2023 г.)
Часть 1
Новый две тысячи триста сто второй год я встречала на работе, гоняясь за голой девицей с пышными формами и томным взглядом. Она домогалась хилого юношу, пускающего на неё слюнки, а я всё никак не могла подобраться к ним поближе: похотливая парочка мгновенно ускользала от меня.
«Так. Последний раз пробую и подключу хаб[1]», – решила я.
Хаб использовать мне не хотелось. Да и запрещалось это, если работаешь в одиночку, но они меня достали!
Я сосредоточилась и внимательно осмотрела рабочий сектор. Слева заметила рябь. Пригляделась. Они. Дородная деваха обхватила тощую шею долговязого паренька, прижала его к себе, а он уткнулся ей в грудь и месил, словно тесто, пышные бёдра.
Я приближалась медленно и очень осторожно. Ещё метров двадцать, и они будут в зоне воздействия. Десять, пять, вот сейчас, сейчас… Вдруг парочка резко ушла вниз, к земле, и пропала из вида.
«Чтоб вас!» – я с досадой сняла с головы обруч «всевидящего ока» и откинулась на спинку кресла.
Не самое удачное начало года. Мало того что у меня дежурство в праздник, так ещё вожусь битый час со всякой ерундой. Настроение испортилось.
– Гелия, тебе надо отдохнуть. Включить режим релаксации? Предлагаю расслабляющую музыку и горячий шоколад с энергией вальса, – послышался голос моей помощницы Робин.
– Спасибо, Роб, давай. Только без вальса, и так голова кругом. Включи, пожалуйста, «Звуки леса» и замени меня пока.
Я отсоединилась от системы управления. На моём браслете, охватывающем левое запястье, загорелся зелёный огонёк. Это Робин, принялась за работу: включила кофеварку, просматривала фонотеку, контролируя при этом систему управления «ИКАР» нашего миниатюрного летательного аппарата. Мне нравилась Робин. Она была неощутимой, а её постоянное присутствие настолько нас сроднило, что я считала Робин частью себя. Хотя почему считала? Она и была частью меня, оживить её могла только моя псиэнергия[2], на которую Робин была настроена. В тот день, когда я родилась, родилась и Робин, надетая на мою ручонку в виде тончайшего браслета из био-микролаттиса. Она росла вместе со мной, и не только физически, но и функционально. Робин умна и универсальна. Она может всё, начиная от открытия любых дверей, куда у меня есть право доступа, контроля за состоянием моего здоровья и личного счёта ЧИВ[3]; и заканчивая управлением любыми электронными приборами и системами нашей цивилизации. В детстве она была моей няней, а теперь стала самой задушевной подружкой и бесценной помощницей. Я не представляла жизнь без неё и забывала о главном её предназначении – связи с КАРМА[4]. Как ребёнок через пуповину связан с матерью, так и Робин связывала меня с человечеством. КАРМА принимала импульсы моей псиэнергии, анализировала их и давала рекомендации по корректировке моей судьбы, беспристрастно и искусно вплетая её в наше многомиллиардное сообщество Землян. Словно гениальный ювелир, распознавала уникальность каждого бриллианта и придавала ему именно ту огранку, в которой сильнее всего зазвучала бы его природная красота в единой гармонии ожерелья.
Уютно устроившись в кресле с чашкой шоколада, я закрыла глаза и расслабилась, наслаждаясь фоном, подобранным для меня Робин. Кабина наполнилась многоголосием майского леса. Сквозь него пробивался весёлый говорок ручья, изредка его капли падали на моё разгорячённое лицо. Пахнуло прохладой и горьковатой свежестью молодой травы, вперемежку со сладким ароматом цветов. Хорошо!
«Сейчас отдохну и доберусь до этой парочки, – думала я, – конечно, с Руфом мы бы справились за десять минут, но он три раза подряд на Новый год работал. Правильно Юста объявила ему ультиматум. Мне бы тоже не понравилось проводить праздники без мужа. Хотя я всё время без мужа, и совсем не жалею, – я усмехнулась. – А что? Я молодая и красивая. Пусть мама ворчит, что я не похожа на девушку с короткой стрижкой, а для моего небольшого роста – всего-то метр девяносто пять – я могла бы быть и постройнее; брат так вообще зовёт меня обгорелой ежихой из-за светло-песочных волос и курносого носа. И где он только видел курносых ежих, интересно. Зато, какие у меня глаза! Огромные, цвета спелого граната. Я сама в них засматриваюсь, когда перед зеркалом приглаживаю свой „ёжик“. В общем, я себя вполне устраиваю. Да и рано о замужестве думать в двадцать два-то года».
Я допила шоколад и поставила чашку на столик. Потянулась и быстро встала. Пора.
В круговом панорамном окне раскинулось безбрежное небо с дрейфующими по нему облаками. Погода хорошая, и облаков совсем немного. И я решилась. Подошла к пульту управления и провела ладонью по его гладкой прохладной поверхности, ощутила, как вся внутренне напряглась, готовясь к сражению.
– Гелия! Запрещено применять хаб при работе в одиночку! – почувствовав моё состояние, строгим официальным голосом проговорила Робин. – Нарушение инструкции, параграф 235/1. Опасность первого уровня! Ты же не хочешь попасть в подвалы Башни?
Я вздрогнула и замерла. Башня Мира. Я вспомнила день, когда нас, первоклашек, водили туда на экскурсию. Вблизи это самое высокое двухсот пятидесяти этажное здание столицы мира Элизиума – центр управления Землёй – представилось мне не просто символом единства землян, а радужным мостом, соединяющим нашу планету с космосом. И на этом мосту каждый из его пролётов (этажей, сияющих всеми цветами радуги) был не просто знаком одного из видов творчества человечества, а неотъемлемой частью всеобщей гармонии.
Самые нижние этажи Департамента Охраны ментального здоровья планеты переливались красно-рубиновым цветом. Как нам рассказали, раньше, совсем давно, когда крупнейшие корпорации Земли только объединились и соединили людей в единую планетарную цивилизацию, здесь был Департамент, наблюдающий за соблюдением законов, провозглашённых Декларацией Мира о Сотрудничестве и Религиозном согласии. Теперь же все законы заменены единой Духовной Декларацией. По ней каждый на Земле свободно живёт по неповторимым вибрациям своей души, присущим с рождения только ему. Главным стало стремление к безграничному самосовершенствованию и сотрудничеству, а потому сегодня самое ценное для человека – получение опыта, объединение усилий для противостояния разрушению и хаосу. Созидание в сотрудничестве, творящем гармонию жизни на нашей планете, по мере своих личных знаний, опыта, способностей – вот главная ценность жизни современного человека. Именно она определяет место его в общем энергетическом потоке человеческой жизни, ведёт по восходящим ступеням опыта, расширяя зону ответственности сотрудничества вплоть до сотрудничества в высших вибрационных сферах космоса для созидания Гармонии Вселенной.
Потому человечество зорко следит, чтобы спонтанные, низкие энергии отрицательных эмоций, без которых невозможна жизнь ни одного человека, как бы совершенен он не был, не усиливались, не объединялись с низшими вибрациями космоса и не влияли негативно на ментальную энергию других людей и планеты.
После того как наука доказала вибрационный характер эволюции планеты Земля, единственно верным и необходимым был признан путь развития человека и человечества через совершенствование личной духовно-вибрационной сущности его души – Я – и объединение через сотрудничество, как между собой на земном плане, так и в устремлении к космическому сотрудничеству.
Именно этот путь положил конец цепочке гибели цивилизаций на Земле, когда низкочастотные вибрации отрицательных мыслей и эмоций людей, аккумулировались в глобальных размерах и, подобно спусковому крючку, приводили в действие низкочастотные физические вибрации природы, вызывая катаклизмы и гибель. Вот для борьбы с низкочастотными энергиями, мыслями и эмоциями, для удержания их в рамках вибраций, не способных понизить общечеловеческие ментальные вибрации, были созданы и Духовная Декларация, и Департамент Охраны ментального здоровья планеты. Там, в одном из его подразделений – в научно-исследовательском институте Ноосферы, работаю и я.
Над этажами Департамента Охраны ментального здоровья цивилизации, чётким оранжевым поясом сияли этажи Департамента энергетики и ресурсов. Когда люди узнали об открытии биолога Глеба Лунна, мир преобразовался. Замечательный учёный изобрёл уникальный микрочип, который, будучи вживлён в одно растение, способен аккумулировать электричество, вырабатываемое растениями при фотосинтезе в радиусе до ста квадратных метров в локальную электросеть через электропроводность земли[5]. Грамотное вживление микрочипов по территории позволило объединить локальные сети в общую, с мощностью необходимой для бесперебойной работы всех приборов и систем жизнеобеспечения любого объекта, например, жилого дома или производства. Распределительный чип последней локальной сети в общей электросети через устройства беспроводной сети дома или организации подключается к системе управления электрооборудованием. Чип считывает диапазон мощности оборудования, и регулирует поток аккумулируемой электроэнергии растений до нужных параметров. Как результат, для полной электрификации объекта необходимо только первоначальная подготовка. А именно изготовление чипов и вживление их в растения для создания единой энергетической системы питания объекта. Такая система работает многие годы, всё время, пока живут растения. Ни ремонтов, ни реконструкций не потребуется. При необходимости нужно только посадить новое растение, чтобы заменить погибшее.
Новый вид фитоэнергии постепенно осваивался по всей Земле, и сейчас мой родной Элизиум превратился из огромного конгломерата стекла и металла в безбрежный сад. Город прекратил рост вверх и устремился вширь, охватывая всё большую территорию. Волна цветущих растений, набегала на небоскрёбы центра, билась о них и отступала, оставляя стены и крыши зданий укрытыми бело-розовым кружевом-пеной; дробилась на всё меньшие и меньшие зелёные валы-дома. А ещё дальше, за ними, разбегалась лёгкими волнами изумрудных малоэтажных зданий, которыми спокойно и безбрежно разливался мегаполис до самого горизонта. И только пятна возделанных полей многочисленных ферм, голубых озёр, окружённых естественным лесом, да широкие ленты рек, убегающих вдаль, нарушали рукотворный симбиоз города и природы.
Оранжевые огни этажей Департамента энергетики и ресурсов переходили в солнечно-жёлтые этажи Департамента производства и контроля продуктов питания. Человечество отказалось от искусственного производства продовольствия и обратило взгляд на уникальные свойства растений, их плодов и ягод, круглогодичному выращиванию которых способствовали технологии регулирования климата и возделывание почв.
Научное волшебство высокоэнергетической кулинарии постепенно заменило мясо животных, птиц и рыбу растительной пищей, выращенной как на земле, так и в океане. Фермы вокруг столицы Мира – Элизиума и его городов – Элизий сейчас в основном специализировались на оранжереях. Хотя и древне – стандартные виды ферм, кое-где ещё пользовались спросом.
Солнечно-жёлтый цвет переходил в зелёный, почти изумрудный Департамента Человека и Охраны среды обитания. Тут решались все вопросы, связанные со здравоохранением и социальным здоровьем человека; охраной природы и изучением природных явлений; чрезвычайными ситуациями и катастрофами; урбанизацией в природной среде.
А почти сливаясь с небом в солнечный день, голубым цветом сиял Департамент промышленности и бизнеса. КАРМА – искусственный интеллект в моделировании и планировании экономики планетарного общества, объединённого в единый организм, не только обозначил необходимость сверх крупного промышленного производства, но и позволил чётко организовать его процессы, анализируя потребности и желания потребителей и мгновенно реагируя на поставленные ему задачи о перепрофилировании. Однако люди сознательно отказались от всеобщего укрупнения и полной роботизации, давая возможность каждому землянину выбрать занятие по душе и способностям. Роботов разрешалось использовать только на тяжёлых, вредных или механических работах, не требующих творчества, или там, где нужны быстрые сложные математические расчёты и сверхскоростная реакция. Люди считали КАРМА и роботов своими помощниками, но никак не заменой себе. А потому наравне со сверхкрупным производством повсеместно процветали эксклюзивные бутики – пошивочные, салоны красоты, обувь и шляпки на заказ, домашняя расписная утварь, фермерские продукты и прочие, и прочие. И совсем необязательно, что покупатель этого эксклюзива должен быть в шаговой доступности. Через интернет вещей каждый такой маленький шедевр приобретался из любой точки Земли, исключая только услуги, которые требовали непосредственного присутствия их покупателя.
