Сабина Янина
Обо всём. Сборник рассказов
Голубые этажи плавно перетекали в синий цвет Департамента науки, образования и культуры. И в самой вышине, высоко в небе Башню венчал огромный вращающийся купол, снизу похожий на огромную фиолетовую звезду. Именно отсюда, через искусственный интеллект каждый мог установить связь с любым человеком, с любой организацией, с любым местом на Земле, где бы оно ни находилось. Именно там ежегодно проходил Планетарный Конгресс Земли, на котором подводились итоги года Сотрудничества Землян и согласовывались планы планетарного развития на будущий год. И, может быть, именно в этот день каждый чувствовал, что он незаменимая часть великого сообщества, и не просто часть, а именно на нём лежит ответственность за жизнь и процветание планеты Земля. Двадцать пятого сентября – день созыва землян на Первый Планетарный Конгресс – стал национальным праздником и днём, когда проходит ежегодный Планетарный Конгресс Землян.
Сам купол и десять этажей под ним, мерцавшие фиолетовым цветом, был зоной «КАРМА» – искусственного интеллекта, детища учёных, сумевших воплотить давнюю мечту человечества о глобальном искусственном интеллекте. «КАРМА» не только моделировал общественно-экономическое развитие Земли, обеспечивал его, через сбор и перераспределение ресурсов, но и был непосредственным координатором общественно-производственных взаимосвязей, заменив собой армию чиновников.
Там, в Башне Мира, расположились кабинеты Управляющих – членов Совета Мира – исполнительного органа Общества. Их было семеро. Семеро Управляющих отраслевой деятельностью. Каждый из них – профессионал в своей отрасли, достигший первой ступени Седьмого уровня социальной ответственности по рекомендации искусственного интеллекта. Это была одна из функций «КАРМА» – анализ деятельности каждого члена общества и представление рекомендаций квалификационным комиссиям, которые и принимали решения о профессиональном соответствии человека своему социальному статусу.
Да… Башня Мира. Наукоград. Элизиум. Как я люблю мой город! Но тогда, на экскурсии, нам не рассказывали, что не только радугой сияла Башня Мира. Были в ней и этажи, которые уходили далеко в черноту земли. На минусовых этажах глубоко вниз шла таинственная территория Зоны Х Департамента Охраны ментального здоровья. О ней толком никто ничего не знал, но слухи ходили самые разные. В одном все были уверены, что это место работы Корректоров. Место, где изолировались люди с сильной негативной псиэнергией, способные нанести серьёзный ущерб духовно-вибрационному полю Земли.
Людей, кто бы они ни были, запрещено убивать в нашем мире, так как любое убийство само по себе одно из сильнейших низких вибраций, способных резко понизить вибрационное поле планеты. Что сталось с этими людьми? Удавалось ли восстановить их энергетику?
Говорили, что там, под Башней, находились и кабинеты Кураторов Департамента Охраны ментального здоровья цивилизации, но чем именно занимались они в недрах земли, оставалось для всех тайной.
Я поёжилась, но тут же отогнала от себя мрачные мысли.
«Ерунда! Я выполняю свою работу. И если я немного нарушу регламент, так это только для пользы дела, и никакого вреда не нанесу», – решила я и сказала:
– Помолчи, Роб, а? Не до тебя. Не мешай работать.
– Гелия! Ты не готова, ты не справишься.
– Что за ерунда! Я прекрасно справляюсь уже три года.
– Справляешься, когда твоя псиэнергия соединена с энергией напарника Руфа. В одиночку ты через хаб не работала.
– Роб, ну что ты беспокоишься, я же человек. Моя энергия намного сильнее мыслеобразов, да ещё она будет усилена «всевидящим оком».
– Вернее, сильнее мыслеобраза, – не отставала Робин, – хаб притянет другие подобные мыслеформы! Неизвестно сколько их тут в радиусе действия прибора. Ты уверена в себе? Вспомни школу.
– Ох, Робин, когда это было? – проворчала я, но невольно придержала руку, уже тянувшуюся к пульту. Вспомнилось детство, урок по культуре и контролю мысли.
***
Взрыв смеха испугал скачущее существо. Оно напоминало зайца: две мощные задние лапы, округлая попа с хвостиком-пупочкой и длинные уши на маленькой голове. Но то, что соединяло попу с головой, было столь зыбким и расплывчатым, что могло принадлежать как зайцу, так и собаке или кошке, а может, даже лошади, таких огромных размеров оно было. Странное существо заметалось, теряя контуры: сначала от него отвалились уши, они летели за зайцем и никак не могли его догнать; потом потерялись задние лапы, и вскоре чётким остался почему-то только хвостик-пупочка. Смех усилился.
– Тихо! Соблюдайте тишину! – строгий голос учителя оборвал смех.
Включился свет.
– Плохо, Осмар, – Максимус, наш старый учитель, ходил перед погасшим экраном и сердито поглядывал на маленького пухлого вихрастого мальчугана.
– Вам двенадцать лет, а вы до сих пор не можете сконцентрировать свою мысль на простом образе. Что за чудище вы сейчас сотворили? Что это было?
– Заяц, – прошептал мальчик.
Класс прыснул смехом. Учитель остановился.
– Заяц? Вы что, никогда зайцев не видели? – Максимус недовольно покачал головой. – До экзамена осталось три месяца, а вы совершенно не готовы. Как вы собираетесь экзаменоваться на первую ступень Знаний? Останетесь сегодня для дополнительных занятий. Так, – он хлопнул в ладоши, призывая к вниманию развеселившийся класс, – продолжаем. Свидия, вы готовы?
– Да, – пискнула тоненькая смуглая девочка и тряхнула тёмными кудряшками.
– Хорошо, надевайте мыслеглаз[6] и начинайте!
Свет погас. Несколько секунд экран оставался пуст, и вдруг яркая радуга озарила глубокую синеву неба. Цвета её хоть и без тончайших переливов оттенков, но с чётким переходом из одного в другой и в правильной последовательности, радовали глаз. Под радугой появилась поляна, на которой из зелёной невысокой травы стали вырастать голубые колокольчики и белые ландыши. Но чем чётче становилась поляна с цветами, тем заметнее слабела радуга, она постепенно блекла, растворяясь в воздухе.
– Достаточно, – произнёс учитель.
Снова загорелся свет.
– Неплохо. Но вам необходимо прорабатывать концентрацию внимания на нескольких образах. Один образ у вас получается хорошо, но общей картинки ещё нет. Надо усиленно заниматься. Ленитесь, Свидия.
– Так… Гелия! Вы готовы?
– Готова, – ответила я.
– Начинайте.
Вспыхнул белый экран. Прошло несколько мгновений, и на нём появился замок с множеством башенок и переходов между ними, с каменной зубчатой стеной, возведённой вокруг, со рвом за ней, наполненным тёмной чуть шевелящейся водой. Чёткость и детальная прорисованность картинки делали её реальной, как будто показывали слайд. Внезапно что-то едва заметно изменилось. Краски обострились, линии стали чётче. Небо нахмурилось: потемнело и заволновалось рябью облаков. Высоко в нём появилось яркое пятно, которое, быстро увеличиваясь в размерах, летело прямо к замку. Несколько секунд и все увидели, что к замку приближалось облако кипящего огня. Ещё мгновение и в этом бушующем пламени проступили черты лица. Оно сияло в ореоле пылающих языков. Вот оно подлетело к замку и дохнуло на него, мгновенно испепеляя всё вокруг, обернулось к ученикам и взглянуло на них глазами огненной бездны, от которых замерзала душа.
Послышался чей-то вскрик. Вспыхнул свет. Картинка пропала. Все молчали.
– Гелия, это что такое? – чуть запинаясь, произнёс учитель.
Я помню, как стояла, втянув голову в плечи и сжав руки перед собой, готовая провалиться сквозь землю.
– Простите, я хотела… я не думала… что так получится, – лепетала я что-то.
– Урок окончен, – обратился к классу учитель. – На сегодня занятия закончены. Ещё раз напоминаю, что через три месяца экзамен. Всем необходимо упорно заниматься. Не ленитесь. Тренируйте свою мысль почаще. Можете расходиться по домам. Гелия, зайдите, пожалуйста, ко мне в кабинет на минутку.
В кабинете учителя было по-домашнему уютно. Гармония цветов и пропорций мебели успокаивала, поднимала настроение. Учитель пригласил меня за маленький столик в уютное креслице, а сам сел напротив, внимательно посмотрел мне в глаза.
– Гелия, поговорим откровенно. Давно вас преследует этот огненный монстр?
Я не знала, что и ответить. Сама толком не понимала, когда в моих мыслях появилось это видение. Откуда оно взялось? Когда я волновалась, этот огненный монстр вдруг выныривал из ниоткуда. Я чувствовала, что он хочет завладеть моим сознанием, поселяя в душу страх и… жгучее любопытство. Может, он появился из моих снов? Мне казалось, что я чувствовала его присутствие всегда. Чем старше я становилась, тем отчётливее он делался. Если раньше его проявление угадывалось по лёгким всполохами, то теперь это было пылающее лицо. Я постепенно научилась справляться с его атаками. Узнала его слабое место. Монстр всегда оставлял меня, когда мне становилось спокойно и радостно на душе. Но для этого нужно было успокоиться, усилием воли переключать внимание, сконцентрироваться на чём-то радостном и прямо посмотреть в огненное лицо.
Тогда я так и не смогла объяснить учителю, что со мной происходит. Постаралась убедить, что это случайность и всё хорошо. Но с тех пор стала постоянно замечать на себе его внимательный взгляд.
Школьные испытания я прошла легко. А вот над решением, где проходить профессиональное обучение, долго размышляла. Все тренинги советовали заняться исследовательской деятельностью либо космической, либо океанографической. Но я остановила свой выбор на Университете Ноосферы и специальности «ассенизатора», как смеясь, называли друг друга студенты.
Помню, как расстроилась мама, узнав о моём выборе, её побледневшее лицо и дрогнувший голос:
– Девочка моя, ну, что это за работа такая: всю жизнь провести среди мрачно-грязных скоплений, запрограммированных на всё самое низкое и ужасное! Я понимаю, что это необходима работа, очистка ноосферы, но не думаешь ли ты, что это мужское дело – уничтожение грязных мыслеобразов.
– Почему же мужское, мама! – храбрилась я. – Разве, к примеру, врачи, которые всю жизнь борются с болезнями, – разве это только мужская профессия? Так и тут. Только мы боремся не с болезнью тела, а человеческого сознания, от которого, кстати, все болезни!
– Тут нечего и сравнивать! Ты хрупкая девушка, как ты можешь противостоять тому, что пытается пробиться даже в сердце планеты? Я не представляю тебя в центре этих монстров, которые даже Землю заставляют вздрагивать землетрясениями, взрывами вулканов и цунами! И такое воздействие на тебе будет постоянно! Это невозможно! – слезинки показались в уголках её глаз, и у меня сжалось сердце.
Я подошла и обняла её:
– Мамулечка, не переживай! Это совершенно безопасная работа. Ни разу не было никаких несчастных случаев. Ну что ты! И я же буду не одна. И инженеры там гениальные, оснащение такое, что никаким монстрам не справится.
С большим трудом тогда мне удалось успокоить маму.
***
«Да уж выбрала себе работёнку, – подумала я и поморщилась. – Себе-то хоть не ври. Очистка Земли – это, конечно, хорошо и необходимо, но это ли повлияло на твой выбор? Схватить за хвост огненного демона, разглядеть его и понять, что это такое – вот твоё самое сокровенное желание! П-ф-ф-ф, – тряхнула я головой, – мало мне Робин, так ещё сама с собой спорю. Всё. Хватит отдыхать».
– Роб, меня не отвлекать, – приказала я и уселась в кресло оператора.
Надела «всевидящее око», быстро набрала комбинацию подключения на пульте управления и стала внимательно осматриваться. «Всевидящее око» настроило моё зрение на тонкие энергии.
Видимый мир преобразился. Чистую синеву неба сменили переливающиеся нисходящие и восходящие потоки эфира, в них преломлялись полупрозрачные силуэты облаков. Ноосфера[5] была волшебно прекрасной. Её сияние завораживало. Я отчётливо увидела сферы, опоясывающие Землю. Верхняя – хрустально-прозрачная энергия высоких вибраций – сияла на солнце огромным чистым бриллиантом. Её высшая грань терялась в тёмной энергии космоса, а нижняя сливалась с верхней гранью следующей сферы – психосферы. Чем ближе к земле, тем более низкими становилась вибрация энергий, постепенно сгущался их цвет и плотность проявлений до последней, самой тёмной грани, где энергия уплотнялась в физическое тело – планету Земля. Вот она – моя работа – психосфера.
Я смотрела на неё, и мне казалось, что тяжёлое лоскутное одеяло, сотканное за столетия из множества разноцветных ватных кусков – мыслеобразов, укутало мою планету. Эта энергия – густая, насыщенная, большей частью тёмных цветов: всех оттенков красного, коричневого, зелёного, серого, иногда почти чёрного – все тяжёлые. Они не могли подняться и притягивались к земле. От этих энергетических сгустков-мыслеобразов к людям тянулись бесчисленные грязные языки низких вибраций, через которые элементарные сущности пытались найти своё воплощение.
Вздохнув, я настроила «Всевидящее око» на низкие вибрации, и спустилась чуть ниже, в мир «демонов», как мы называли рабочую зону между собой.
«Так. Задача на сегодня – очистка сектора 5274. И добить, наконец, эту парочку! Что-то их не видно, – подумала я, всматриваясь в пространство. – Ладно, почищу пока квадрат».
Прямо передо мной большим серым комком развалившегося снеговика пролетало нечто бесформенно-рыхлое. Я включила опознаватель. Снеговик, словно споткнувшись, замер, почувствовав человека, выбросил энергетическое щупальце и потянулся ко мне, пытаясь найти брешь в моей ауре и проникнуть, подселиться.
Я брезгливо поморщилась, почти физически ощущая прикосновение чужой негативной мысли.
– Привет, – прошептало в сознании. – Хорошо выглядишь, а костюмчик так себе.
Я невольно взглянула на себя: мой серебристый рабочий комбинезон мне очень нравился, и не только мягким мерцанием, отражающим солнечный свет, но и лёгкостью, прочностью, и удобством; я совсем его не замечала, привыкнув, как к собственной коже. Снеговик чуть уплотнился, почувствовав мой отклик.
– Софию давно видела? Она уже заведует отделом на третьем уровне Знания. Тебе это и не светит даже в ближайшие двадцать лет. Будешь в небе за миражами гоняться, а ты поумнее её будешь, ведь, правда?
«Вот мерзкая зависть, так и норовишь к кому-нибудь прилипнуть. Не надейся, я тебе такого удовольствия не доставлю», – засмеялась я и переключилась с опознавателя на преобразователь, чётко представила лебедя с гордо вытянутой вверх шеей, взмахивающего огромными крыльями.
Мгновенье, и образ белоснежного лебедя коснулся грязного снеговика. Две энергии, теряя очертания, переплелись в радужную спираль, которая, постепенно распадаясь, ушла вверх, слилась с потоками энергий средних слоёв ноосферы.
Целый день я провозилась, очищая свой квадрат. Мне нравилась моя работа. Нравилось мысленно создавать мою армию света: прекрасные образы цветов, весёлых разноцветных шаров, птиц, поющих свои песни любви, изящных рыб или армию отважных оловянных солдатиков. Любая мысль с высокой вибрацией энергии давалась мне легко и весело.
Я сосредоточенно преобразовывала очередной злобный мыслеобраз, созданный энергией мысли человека вольно, через проклятья и пожелания, или невольно, в момент, когда человек не в силах обуздать в себе негативные эмоции, в букет полевых цветов, когда заметила краем глаза тёмную точку, мелькнувшую справа. Закончив работу, я осмотрелась, пытаясь понять, что отвлекло моё внимание. Вроде бы всё штатно. Изредка в поле зрения попадались только серо-грязные кучки мелких чувств.
– Тццссааа, – непонятный звук заставил резко развернуться, и я увидела утреннюю парочку – довольно сильный мыслеобраз: обнажённую девицу и тщедушного юношу.
Они быстро пролетели мимо меня.
«Опаньки», – я почти мгновенно переключилась на опознаватель в надежде привлечь к себе внимание и включила защиту.
Но видение быстро скользнуло мимо.
«Вот же, зараза!» – рука сама потянулась к хабу.
– Гелия! Опасность первой категории. Запрещено пользоваться в одиночку. За нарушение возможна дисквалификация, – голос Робин беспощадно ударил в сознание.
– Роб, я приказала тебе не лезть! – я упрямо мотнула головой и включила хаб.
Замерла. Минута, другая. Ничего. Эфир был чист, только кое-где мелькали неряшливые обрывки мыслей. Прошло уже почти пять минут без изменений.
«Не везёт мне сегодня», – вздохнув, потянулась, чтобы отключить хаб, и замерла.
Только теперь я заметила, что снизу к «Икару» приближались щупальца.
Ржаво- и серо-коричневые, тёмно-алые, бурые, цвета суеты, черно-красные, цементно-серые – самые разные, они тянулись ко мне. Ползали по моей защите, пытаясь отыскать хоть малейшую брешь, чтобы войти в зону моей псиэнергии и растворить её в низких вибрациях. Чужая разрушительная мысль подобралась снизу, как огромный спрут, всё плотнее и плотнее охватывала панорамное окно «Икара», рвалась внутрь. Эфир наполнился какофонией звуков: визгливые, скрипучие, лязгающие, что-то бормочущие, подвывающие… В них невозможно было расслышать отдельных фраз или слов, только давящий гудящий фон чего-то огромного, не контролируемого. Но вот звуки стали складываться в слова, слова во фразы. Лучше бы они так и не сложились!
Первая тяжёлая волна с воем ударилась о защиту моего крошечного «Икара». Лёгкая рябь страха пробежала по моему сознанию, её сменили отзвуки вины, презрения – и вот я уже закружилась в вихре человеческих эмоций, тех, что рвут душу в минуту горя, уныния, ненависти, гнева, злобы, страсти, зависти… Всё ближе подбирался вал тёмной, всё поглощающей энергии.
«Надо сосредоточиться», – думала я, чувствуя, как на лбу выступают капли пота.
Было ощущение, что в мире не осталось ни глотка свежего воздуха, ни искры радости, а только тоска, безысходность и ненависть, которые навалились такой огромной неподъёмной тяжестью, что я не могла пошевелить и пальцем. Сжав зубы, я зажмурилась, изо всех сил старалась представить и удержать в сознании что-то радостное, вспомнить самое лучшее в моей жизни. Мне вспомнился день рождения, когда мы, наконец, смогли собраться всей семьёй. Тогда отец и мама вернулись из далёкой космической экспедиции, а брат, Андрюшка, привёл свою невесту. Как мы тогда веселились! Какой разноцветный салют озарил полнеба в честь меня – именинницы. Как мне было хорошо и спокойно с любимыми людьми.
Я вспоминала свои эмоции, восстанавливала в памяти родные лица, а усилитель мысли «всевидящего ока» разбрасывал, словно брызги того праздничного салюта, волны вибраций радости и любви. Панорамное окно на мгновения очищалось, но снова и снова его захлёстывали грязно-бурые волны. Одна, другая… Они все набегали и набегали, даже когда я отключила хаб. Стиснув зубы, я работала. Голая девица, давно уже перевоплощённая в прекрасную лилию, и видение юноши, превратившееся в полураскрывшийся бутон на её стебле, успешно соединились с более высокими вибрациями ноосферы, а атака всё продолжалась. Я стала уставать. Сбивалась чёткость мысли, очень хотелось пить, но отвлекаться было нельзя. Внезапно зазвучала тихая радостная музыка, моя любимая песня.
– Спасибо, Роб, – я облегчённо выдохнула.
Музыка освежила меня, дала силы для продолжения мысленного боя. И вот уже последние грязно-бурые клочья стучались в мою защиту шипя:
– Ты прекрасна, ты самая лучшая и смелая, ты центр Вселенной! Все должны подчиниться тебе!
– Бойся неизвестности, за твоей спиной НЕЧТО, тебе никогда не справишься с ним. Не верь никому, НЕЧТО поглотит тебя, и ты сама станешь им, потеряешь навсегда свою сущность.
– Не перенапрягайся, ты заболеешь! Не справишься! Будешь до конца жизни прикованная к постели мучиться от ужасных болей!
– Кругом враги, все ждут твоей ошибки, чтобы уничтожить тебя.
– Как хорош покой. Расслабься. Откинься на спинку кресла, закрой глаза. Ты ничего не можешь исправить. Ты ничего не можешь сделать. Ты никому не нужна, только себе. Люби себя, жалей, балуй, ты одна такая на свете.
И ещё много грязных, трусливых, подленьких, себялюбивых, равнодушных мыслей стучалось, и не просто стучалось, а колотилось в моё сознание, стараясь обнаружить хоть малейший отклик, чтобы овладеть мною. «Всевидящее око», настроенное на максимальную защиту и максимальное усиление моих мыслеобразов, сдавило голову огненным обручем. Я постаралась не думать об этом. Нужно отвлечься, сконцентрироваться. Закрыв глаза, я отдалась музыке, мысленно обняла весь мир своей искренней безусловной любовью:
«Пусть Миру будет хорошо!!!».
Высшие вибрации моей души сливались с ритмом музыки и усиливались электроникой, создавая гармонию, в которой тонули щупальца мыслеобразов, а сами они преобразовывались в более высокие колебания энергии. Конечно, у меня не хватило умения и сил преобразовать их в вибрации высших сфер ноосферы, но изменить до нейтральной средней её грани, было под силу.
И я победила! Победа дала о себе знать звенящей тишиной.
Роб отключила музыку, как будто поставила финальную точку. Я полулежала в кресле, откинув голову на её спинку, и слушала своё дыхание, которое постепенно успокаивалось. Блаженство покоя разлилось по всему телу. Я улыбалась, отдыхала с закрытыми глазами и чувствовала, как спокойная, тихая радость сменяла напряжённый восторг воли.
«Как хорошо!» – подумала я, глубоко вздохнула, открыла глаза и резко выпрямилась в кресле.
Вздох застрял в горле. Желудок сжала беспощадная холодная рука, а в голове взорвалась яркая вспышка огня. Нет. Это было не в голове. Прямо перед моим лицом, почти в половину панорамного окна с той стороны из-за стекла, смотрело на меня видение моего детства: огненное лицо в ореоле кипящего огня и с глазами бездны. Я вцепилась в подлокотники. Наши взгляды встретились на пару секунд, и лицо прошло сквозь стекло, зависло в полуметре от меня. Меня обожгло огненным дыханием.
– Мама! – вскрикнула я и растворилась в огне.
– Гелия, спокойно. Ты чего испугалась? Это же твои детские страхи. Разве можно бояться саму себя? – мама, улыбаясь, гладила меня по голове.
Я вздрогнула и очнулась. Я полулежала в кресле, а прямо передо мной, только протяни руку и дотронешься, чуть колеблясь, переливаясь всполохами огня, зависло лицо. Яростные глазницы не сводили с меня взгляда. Я резко выпрямилась.
– Гелия, возьми себя в руки. Сосредоточься. Тебе давно пора уже побороть свои страхи, – голос Робин звучал спокойно и неторопливо, приводя в чувство.
Я внимательно рассматривала огненное лицо. Впервые я видела его так близко и отчётливо. И вдруг я вспомнила! Вспомнила, когда на самом деле впервые увидела его. И удивилась, не поверив самой себе, что могла это запомнить. Это было двадцать два года назад, когда мама с отцом возвращались из экспедиции с Венеры. Родители ждали появления на свет первенца и решили, что родиться он должен на Земле. В пути, когда прошли уже половину расстояния между Венерой и Землёй, корабль настигла мощнейшая солнечная вспышка. Она спровоцировала преждевременные мамины роды. Так, родилась я. Солнечная девочка, как называли меня дома, и имя дали в честь Солнца, которое позвало меня на свет. Я вдруг отчётливо вспомнила, что первым, придя на этот свет, я увидела огненные всполохи, и людей, которые казались зыбкими, колеблющимися и непонятными сквозь них. Я забыла о своём первом видении. Позднее огненные всполохи приходили ко мне, сначала мельком, в момент переживания или тревоги, потом чаще. Я росла, росли и они вместе со мною, становились чёткими, опасными, жаркими. У них появилось лицо и глаза, в которых плескалась безудержная ярость огня. И вот теперь оно было передо мной. Оно с вызовом смотрело на меня и протягивало жадные языки огня.
– Здравствуй, солнечная дева.
Я вздрогнула от неровного, потрескивающего, как поленья в огне, голоса.
– Давно я ждала встречи с тобой. Ты мне нравишься, – шептало пламя, – время пришло. Пора нам быть вместе. Подойди, не бойся. Я подарю тебе бессмертие.
Огненный всполох потянулся к моему лицу. Я не отпрянула.
– Ну, что ж. Давай будем вместе, – я встала. – Я тебя сотворила, мне и решать, какой ты будешь. Подойди, – и я шагнула вперёд.
Оно подалось мне навстречу. Мы встретились. Две стороны одной сущности: душа и пламя, любовь и страсть, созидание и разрушение, чистота и скверна, самоотверженность и лень, самопожертвование и эгоизм… Мы коснулись друг друга: непроявленный огонь беспредельности и проявленный огонь бытия. Мгновение, и яркая вспышка затмила моё сознание.
***
Вибрация на запястье и лёгкое покалывание немилосердно вытаскивали из приятной дрёмы.
– Роб, отстань. Я спать хочу, – пробормотала я.
– Просыпайся, соня. Сколько можно спать! Ты посмотри только, какое чудо у нас.
– Какое чудо? – так не хотелось просыпаться, ещё минуточку бы подремать.
– Просто очистила квадрат, это моя работа.
– Открой же глаза!
– Роб, ты меня достала, – я открыла глаза. – Ну, что у тебя тут за чу…, а это, что такое?! – восхищённо охнула я.
На столе сидела птица, оперение которой полыхало золотым огнём. Она повернула голову и взглянула на меня глазами цвета спелого граната.
– Феникс! Откуда у нас феникс?!
– Ты что, всё позабыла?
– Что забыла? Да! Лицо. Огненное лицо! Роб, я победила! Но как? Оно не исчезло? Роб, ты видишь?! Оно приобрело физическое тело! Нет, ты представляешь, что произошло?! Роб!
– Не кричи, пожалуйста, я не глухая. Я всё прекрасно представляю. А тебя, между прочим, уже ждут на Земле, в институте Ноосферы.
– Что же ты молчишь! – подскочила я. – Немедленно возвращаемся.
– Ну вот, она спит себе, а я виновата – ворчала Робин, выходя «Икар» на нужную траекторию.
***
Через шесть часов я сидела перед аттестационной комиссией. Передо мной, по ту сторону стола – трое. Двоих я знала, это Арри – глава научно-исследовательского института Ноосферы и председатель его совета, и Фродевальда – мой непосредственный руководитель. А вот третий мужчина мне был незнаком. Я поглядывала на его мрачное лицо и понимала, что ничего хорошего меня не ждёт. Все трое так внимательно рассматривали меня, что мне стало не по себе, и ещё эта внеплановая аттестация. Фродевальда почувствовала моё состояние и подбадривающе улыбнулась.
– Так, – прервал молчание Арри. – Ну, что ж, перейдём сразу к делу. Гелия, во-первых, я вынужден объявить вам порицание за нарушение инструкции при самостоятельной работе по очистке психосферы. Вы глупо рисковали жизнью и рассудком, применив хаб без страховки напарника. Такая легкомысленность недопустима. Вы отстраняетесь от работы.
Сердце моё рухнуло куда-то вниз, на мгновение замерло, а потом подпрыгнуло и бешено застучало в горле, обдавая жаром, словно кипятком, лицо и уши.
– Простите, я виновата, больше такого не повторится. Обещаю, – пролепетала я. – Как же я без работы?
За несколько секунд их молчания я готова была умереть от безысходности. Арри понимающе посмотрел на меня, покашлял в кулак и сказал:
– Ну, и во-вторых, от «КАРМА» пришла рекомендация на присвоении вам пятого уровня Знания, минуя третий и четвёртый. «КАРМА» зафиксировала успешное применение вами мысли, как для массовой нейтрализации низших вибраций, так и для физического воплощения личного мыслеобраза в птицу феникс. Да, – он покачал головой, – вы щедро награждены природой способностью управлять энергией мысли. Материализация энергии – это пятый уровень Знания, – Арри взглянул на незнакомого мужчину.
Тот сидел, нахмурившись, и не смотрел ни на кого.
– Но прежде всего, это большая ответственность, чего у вас пока не наблюдается, – Арри снова смотрел на меня, – и я сомневаюсь, что на вас вообще можно положиться в серьёзном деле.
Я молчала. Меня так поразил укор во взгляде человека, которого я искренне уважала, его сомнение во мне, что я готова была провалиться сквозь землю. Я не знала, что сказать и как оправдаться, только изо всех сил прижала руки к груди.
Арри уже мягче сказал:
– Ну, хорошо. Вы переходите под руководство Ориэри.
Незнакомый мужчина поднял голову, и я увидела его чёрные пронзительные глаза. Как в омут заглянула. Холодок пробежал по позвоночнику, и я словно окоченела.
– Вот уж не знаю, чем она может быть нам полезна, – глухой, едва слышный голос его отпечатался в моём мозгу. – Спонтанная материализация, эка невидаль. И к тому же абсолютная недисциплинированность. Мысль без дисциплины и контроля ничего кроме разрушения принести не может.
– Ну, что ты, Ориэри, – Фродевальда мягко положила ладонь на его руку, лежащую на столе.
Лицо Ориэри чуть просветлело, словно на мгновенье солнечный луч пробился сквозь пелену облаков.
– Гелия замечательная девушка. Я знаю её давно и смело могу порекомендовать. А то, что она увлеклась, так все мы были молоды. Вспомни себя.
– Ну, не знаю, не знаю, – прошелестел Ориэри. – Я уважаю твоё мнение Фроди, но я же не на прогулку её беру. Сама понимаешь без жёсткого самоконтроля…
– Я обещаю, что такое больше никогда не повторится!
Фродевальда улыбнулась и приложила палец к губам, а Ориэри сердито покрутил головой:
– Ещё к тому же несдержанность и максимализм. Слова-то какие: никогда! Целый букет достоинств!
Я втянула голову в плечи.
– Ну, хорошо, – Арри прихлопнул ладонью по столу, словно поставил точку. – По крайней мере мы должны принять к сведению рекомендацию «КАРМА» и дать Гелии шанс проявить себя. Пусть это будет испытательный срок. Ориэри, сам реши, сколько нужно тебе времени, чтобы определить дальнейшую судьбу девушки, а до тех пор она поступает в твоё распоряжение.
Ориэри недовольно поджал губы:
– Ладно, – он снова взглянул на меня. – Завтра в восемь утра жду вас в своём кабинете. Минус пятый этаж Башни. Не опаздывайте. При первом же нарушении вы будете отчислены. Ступайте, – он повелительно махнул рукой на выход.
Я поднялась.
– До свидания.
– До свидания, Гелия, – кивнул Арри.
– До свидания, – отозвалась Фродевальда. – Если будут трудности, не стесняйся, свяжись со мной.
Я кивнула и, натыкаясь на кресла, пошла к выходу. Я была в смятении. Мне хотелось и плакать от счастья, что у меня теперь пятый уровень Знания, и значит новая очень интересная работа; и сгореть от стыда и отчаяния, что разочаровала Арри и Фродевальду, и вряд ли Ориэри доверит мне что-то стоящее. Наверное, усадит за канцелярскую работу и будет ждать момента, когда сделаю ошибку, чтобы уволить.
– Роб, что скажешь? – спросила я, когда вышла на улицу.
– А что тут скажешь, я тебя предупреждала.
– Ну, да я виновата.
– Да, ладно уже, хватит голову пеплом посыпать. И, вообще, мои поздравления! – Спасибо, Роб. Я глянула на солнце, которое вдруг выглянуло из-за облака, как будто тоже хотело поздравить меня.
«И тебе спасибо, Солнце, за щедрый подарок!» – я улыбнулась ему, смотря широко открытыми глазами прямо в его жаркое сияющее лицо.
