Сакс Рохмер
Отпрыск королевы-ведьмы
Польские евреи
На несколько минут воцарилось молчание. Лорд Лэшмор сидел, уставившись прямо перед собой, сжав кулаки на коленях. Затем:
– Именно после смерти у третьего барона развились… определенные качества? – спросил доктор Кеан.
– За двенадцать месяцев в округе было зарегистрировано шесть случаев смерти, – ответил Лэшмор. – Ужасный крик "вампир" пронесся по всему сообществу. Четвертый барон – сын Пола Дхуна – оставался глух к этим сообщениям, пока мать ребенка – ребенка, который умер, – не проследила мужчину или подобие человека до ворот семейного склепа Дхунов. Ночью, тайно, сын Пола Дхуна посетил склеп и обнаружил....
Тело, которое, несмотря на двенадцать месяцев в могиле, выглядело так, как оно выглядело при жизни, было перенесено в темницу – в средние века комнату пыток; ни один крик, изданный там, не может достичь внешнего мира – и подверглось древнему процессу убийства вампира. С того часа ни один сверхъестественный посетитель не беспокоил округу, но…
– Но, – тихо сказал доктор Кеан, – штамм пришел от Мирзы, колдуньи. Что с ней?
Глаза лорда Лэшмора лихорадочно заблестели.
– Откуда вы знаете, что она была колдуньей? – хрипло спросил он. – Это семейная тайна.
– Тайной она и останется, – ответил доктор Кеан. – Но мои исследования зашли далеко, и я знаю, что Мирза, жена третьего барона Лэшмора, практиковала Черное Искусство при жизни, а после смерти стала упырем. Ее муж застал ее врасплох во время некоторых отвратительных магических операций и отрубил ей голову. Он подозревал ее в течение довольно долгого времени и не только держал в секрете рождение ее сына, но и скрывал ребенка от матери. Однако, не имея наследника от второго брака, сын Мирзы стал бароном Лэшмором, а после смерти стал тем, кем была его мать до него. Лорд Лэшмор, проклятие дома Дхунов будет действовать до тех пор, пока с польской еврейкой, породившей вампира, не поступят так, как поступили с ее сыном!
– Доктор Кеан, неизвестно, где ее муж спрятал ее тело. Он умер, так и не раскрыв тайны. Вы имеете в виду, что порча, дьявольская порча, может повториться – о, Боже мой! Вы хотите свести меня с ума?
– Я не имею в виду, что после стольких поколений, которые были свободны от этого, вампиризм снова возникнет в вашей крови; но я имею в виду, что дух, нечистый, ужасный дух той женщины-вампира, все еще привязан к земле. Сын был освобожден, и с ним, похоже, ушла наследственная зараза; но мать не была освобождена! Ее тело было обезглавлено, но ее вампирская душа не может отправиться по назначенному пути, пока не будет выполнен древний церемониал!
Лорд Лэшмор провел рукой по глазам.
– Вы ошеломляете меня, доктор Кеан. Вкратце, что вы имеете в виду?
– Я имею в виду, что дух Мирзы по сей день бродит по миру и вынужден бессмертным, неестественным стремлением искать воплощения в человеческом теле. Именно такие ужасные парии, как эта, лорд Лэшмор, представляют опасность так называемого спиритуализма. При подходящих условиях такой дух может получить контроль над человеческим существом.
– Вы предполагаете, что дух второй леди …
– Вполне возможно, что она преследует своих потомков. Кажется, я припоминаю традицию замка Дхун, согласно которой о рождении и смерти возвещает издевательский смех женщины?
– Я сам слышал его в ту ночь, когда я стал лордом Лэшмором.
– Это дух, который при жизни был известен как Мирза, леди Лэшмор!
– Но …
– Возможно получить контроль над таким существом.
– Каким образом?
– Нечестивыми средствами, но все же есть те, кто без колебаний прибегает к ним. Опасность такой операции, конечно, огромна.
– Я вижу, доктор Кеан, что в вашем уме формируется теория, охватывающая факты моего недавнего опыта.
– Это так. Для того, чтобы я мог получить подтверждающие доказательства, я хотел бы зайти к вам сегодня вечером. Предположим, я приду якобы повидаться с леди Лэшмор?
Лорд Лэшмор наблюдал за говорившим.
– В моем доме есть кто-то, чьи подозрения вы не хотите возбуждать?– предложил он.
– Есть. Может быть, мы сделаем это в девять часов?
– Почему бы вам не прийти на ужин?
– Спасибо за приглашение, но я думаю, что для моей цели будет лучше, если я приду позже.
В тот вечер доктор Кеан и его сын ужинали вдвоем на Хаф-Мун-стрит.
– Сегодня я видел Энтони Феррару на Риджент-стрит, – сказал. Роберт Кеан. – Я был рад его видеть.
Доктор Кеан поднял свои густые брови.
– Почему? – спросил он.
– Ну, я немного боялся, что он мог уехать из Лондона.
– Нанести визит Майре Дюкен в Инвернессе?
– Меня бы это не удивило.
– Меня бы это тоже не удивило, Роб, но я думаю, что в настоящее время он преследует другую дичь.
Роберт Кеан быстро поднял глаза.
– Леди Лэшмор, – начал он.
– Ну? – подтолкнул его отец.
– Один из команды Пола Прая, который жиреет на скандалах, вчера прислал нам в "Планету" завуалированный абзац, связывающий имя Феррары с леди Лэшмор. Конечно, мы не использовали его; он пришел не на тот рынок; но Феррара был с леди Лэшмор, когда я встретил его.
– Что из этого?
– Конечно, это не обязательно важно; лорд Лэшмор, по всей вероятности, переживет Феррару, который выглядел еще более бледным, чем обычно.
– Ты считаешь его совершенно беспринципным охотником за приданым?
– Конечно.
– Леди Лэшмор, по-видимому, была в добром здравии?
– Совершенно верно.
– Ах!
Наступило молчание, довольно продолжительное, затем:
– Энтони Феррара представляет угрозу для общества, – сказал Роберт Кеан. – Когда я встречаюсь с рептильным взглядом его черных глаз и размышляю о том, что пытался сделать этот человек – что он сделал – моя кровь закипает. Трагически смешно думать, что в нашей новой мудрости мы отменили единственные законы, которые могли бы коснуться его! Он не мог бы существовать в Древней Халдее и, вероятно, был бы сожжен на костре даже при Карле II, но в этом мудром двадцатом веке он развлекается на Риджент-стрит с известной светской красавицей и смеется в лицо человеку, которого он пытался уничтожить!
– Будь очень осторожен, – предупредил доктор Кеан. – Помни, что если ты завтра умрешь при загадочных обстоятельствах, Феррара будет юридически неприкосновенен. Мы должны ждать и наблюдать. Не мог бы ты вернуться сюда сегодня вечером, часов в десять?
– Я думаю, что смогу это сделать – да.
– Я буду ждать тебя. Ты обновил свой отчет о тех событиях, о которых мы знаем, вместе с моими заметками и объяснениями?
– Да, сэр, я провел прошлый вечер над записями.
– Возможно, есть что добавить. Эта запись, Роб, однажды станет оружием для уничтожения неестественного врага. Я напишу два экземпляра сегодня вечером и оставлю один в моем банке.
Смех
Леди Лэшмор оказалась гораздо красивее, чем ожидал доктор Кеан. Она была настоящей брюнеткой с великолепной фигурой и глазами, похожими на самые темные страстоцветы. Ее кремовая кожа имела золотистый оттенок, как будто она впитала в свою бархатную текстуру что-то от солнечного света юга.
Она поздоровалась с доктором Кеаном без особой сердечности.
– Я рад, что вы так хорошо выглядите, леди Лэшмор, – сказал доктор. – Ваш внешний вид вполне подтверждает мое мнение.
– Ваше мнение о чем, доктор Кеан?
– О характере вашего недавнего припадка. Сэр Элвин Гроувз поинтересовался моим мнением, и я его высказал.
Леди Лэшмор заметно побледнела.
– Лорд Лэшмор, я знаю, – сказала она, – был очень обеспокоен, но на самом деле ничего серьезного…
– Я совершенно согласен. Это было вызвано нервным возбуждением.
Леди Лэшмор держала веер перед лицом.
– Недавно произошли события, – сказала она, – как вы, без сомнения, знаете, которые, должно быть, потрясли бы нервы любого человека. Конечно, я знакома с вашей репутацией, доктор Кеан, как специалиста по экстрасенсорике.
– Простите, но от кого вы узнали об этом?
– От мистера Феррары, – просто ответила она. – Он заверил меня, что вы – величайший из ныне живущих авторитетов в таких вопросах.
Доктор Кеан отвернул голову в сторону.
– А! – мрачно сказал он.
– И я хочу задать вам вопрос, – продолжила леди Лэшмор. – Есть ли у вас какие-нибудь идеи, вообще какие-либо идеи относительно причины ран на горле моего мужа? Как вы думаете, они связаны с чем-то сверхъестественным?
Ее голос дрожал, а легкий иностранный акцент стал более заметным.
– Ничего сверхъестественного, – ответил доктор Кеан, – но я думаю, что они вызваны чем-то сверхъестественным. Я бы предположил, что, возможно, в последнее время вы страдали от дурных снов?
Леди Лэшмор дико вздрогнула, и ее глаза открылись с каким-то внезапным ужасом.
– Откуда вы можете знать? – прошептала она. – Откуда вы можете знать! О, доктор Кеан! – Она положила руку ему на плечо, – если вы можете прекратить эти сны; если вы можете заверить меня, что они мне больше никогда не приснятся …
Это была мольба и признание. Вот что скрывалось за ее холодностью – этот ужас, который она не осмеливалась доверить другому.
– Скажите мне, – мягко попросил он. – Вам снились эти сны дважды?
Она кивнула, широко раскрыв глаза от удивления его знаниям.
– В связи с болезнями вашего мужа?
– Да, да!
– Что вам снилось?
– Ой! Могу ли я, осмелюсь ли я сказать вам!
– Вы должны.
В его голосе звучала жалость.
– Мне снилось, что я лежу в какой-то очень темной пещере. Я слышала, как шумит море, по-видимому, у меня над головой. Но над всем этим шумом был слышен голос, зовущий меня – не по имени; я не могу объяснить, каким образом; но зовущий, зовущий повелительно. Я, казалось, была одета, но скудно, в какую-то рваную одежду; и на коленях я поползла на голос, через место, где были другие живые существа, которые также ползали – существа со многими ногами и липкими телами....
Она вздрогнула и подавила истерический всхлип, который был наполовину смехом.
– Мои волосы растрепались вокруг меня, и каким-то необъяснимым образом – о! я схожу с ума! Моя голова, казалось, отделилась от моего живого тела! Я была переполнена каким-то нечестивым гневом, который я не могу описать. Кроме того, меня снедала жажда, и эта жажда…
– Думаю, я понимаю, – тихо сказал доктор Кеан. – Что последовало за этим?
– Промежуток времени – совершенно пустой, – после которого мне снова приснился сон. Доктор Кеан, я не могу рассказать вам об ужасных, богохульных и грязных мыслях, которые тогда овладели мной! Я обнаружила, что сопротивляюсь – сопротивляюсь – чему-то, какой-то силе, которая тащила меня обратно в эту грязную пещеру с моей неутоленной жаждой! Я была в бешенстве; я не смею сказать, я трепещу при мысли о тех идеях, которые наполняли мой разум. Затем снова наступила пустота, и я проснулась.
Она сидела, дрожа. Доктор Кеан заметил, что она избегает его взгляда.
– Вы проснулись, – сказал он, – в первый раз, чтобы обнаружить, что с вашим мужем произошел странный и опасный несчастный случай?
– Там было… что—то еще.
Голос леди Лэшмор превратился в дрожащий шепот.
– Скажите мне, не бойтесь.
Она подняла голову; ее великолепные глаза были полны дикого ужаса.
– Я думаю, что вы знаете! – выдохнула она. – Правда?
Доктор Кеан кивнул.
– А во второй раз, – сказал он, – вы проснулись раньше?
Леди Лэшмор слегка повернула голову.
– Сон был идентичным?
– Да.
– За исключением этих двух случаев, вам это никогда раньше не снилось?
– Мне снилась часть этого в нескольких других случаях; или я помнила только часть этого при пробуждении.
– Какую часть?
– Первую, эту ужасную пещеру…
– А теперь, леди Лэшмор, вы недавно присутствовали на спиритическом сеансе.
Она перестала удивляться его способности к индуктивному мышлению и просто кивнула.
– Я предполагаю, я не знаю, что сеанс был проведен под эгидой мистера Энтони Феррары, якобы для развлечения.
В ответ ему последовал еще один утвердительный кивок.
– Вы доказали, что являетесь медиумом?
– Так было решено.
– А теперь, леди Лэшмор, – лицо доктора Кеана было очень суровым, – я больше не буду вас беспокоить.
Он собрался уходить, когда —
– Доктор Кеан! – Леди Лэшмор дрожащим голосом прошептала, – что-то ужасное, что-то, чего я не могу понять, но чего я боюсь и ненавижу всей душой, пришло ко мне. О, ради всего святого, дайте мне хоть слово надежды! Если не считать вас, я наедине с ужасом, которому не могу дать названия. Скажите мне…
У двери он обернулся.
– Будьте храброй, – сказал он и вышел.
Леди Лэшмор сидела неподвижно, как человек, который смотрел на Горгону, ее прекрасные глаза все еще были широко открыты, а лицо бледно, как смерть; ведь он даже не сказал ей надеяться.
Роберт Кеан сидел и курил в библиотеке, перед ним лежала стопка заметок, когда доктор Кеан вернулся на Хаф-Мун-стрит. Его лицо, обычно свежее, было таким бледным, что сын в тревоге вскочил. Но доктор Кеан отмахнулся от него характерным жестом руки.
– Сядь, Роб, – тихо сказал он. – Я сейчас приду в себя. Но я только что оставил женщину – молодую и красивую женщину, – которую исчадие ада приговорило к тому, о чем мой разум отказывается думать.
Роберт Кеан снова сел, наблюдая за отцом.
– Составь отчет о следующих фактах, – продолжал последний, начиная ходить взад и вперед по комнате.
Он рассказал все, что узнал об истории дома Дхунов, и все, что он узнал о недавних событиях от лорда и леди Лэшмор. Его сын быстро писал.
– А теперь, – сказал доктор, – перейдем к нашим выводам. Мирза, польская еврейка, ставшая леди Лэшмор в 1615 году, практиковала колдовство при жизни и стала после смерти упырем – тем, кто поддерживал нечестивое существование нечестивыми средствами – вампиром.
– Но, сэр! Конечно, это всего лишь ужасное суеверие средневековья!
– Роб, я мог бы отвезти тебя в замок менее чем в десяти милях от Кракова в Польше, где есть… определенные реликвии, которые навсегда развеют твои сомнения относительно существования вампиров. Давай продолжим. Сын Мирзы, Пол Дхун, унаследовал ужасные наклонности своей матери, но его теневое существование было прервано традиционным и эффективным способом. Им мы можем пренебречь.
Это Мирза, колдунья, которая должна привлечь наше внимание. Она была обезглавлена своим мужем. Это наказание помешало ей в неосвященной жизни, которая для таких, как она, начинается после обычной смерти, практиковать ужасные ритуалы вампира. Ее обезглавленное тело не могло служить ей средством для ночных странствий, но злой дух женщины мог надеяться получить контроль над каким-нибудь более подходящим телом.
Питая непримиримую ненависть ко всему дому Дхуна, этот бестелесный дух часто оказывался по соседству с потомками Мирзы, как из-за ненависти, так и из-за близости. Два ужасных желания духа Мирзы были бы удовлетворены, если бы Дхун мог стать ее жертвой – жажда крови и жажда мести! Судьба лорда Лэшмора была бы решена, если бы этот дух смог воплотиться!
Доктор Кеан сделал паузу, взглянув на своего сына, который писал с бешеной скоростью. Затем—
– Маг, более могущественный и более злой, чем Мирза, – продолжил он, – мастер черного искусства, изгнал дух женщины с его трона и временно установил на его место жаждущий крови дух Мирзы!
– Боже мой, сэр! – воскликнул Роберт Кеан и бросил карандаш. – Я начинаю понимать!
– Леди Лэшмор, – сказал доктор Кеан, – поскольку она была достаточно слаба, чтобы согласиться присутствовать на определенном сеансе, время от времени была одержима; она была одержима духом вампира! Повинуясь безымянной жажде этого контроля, она разыскала лорда Лэшмора, последнего из Дома Дхунов. Совершенное ужасное нападение, могущественная воля, которая на протяжении всего ее временного воплощения держала ее, как гончую на привязи, оттащила ее от своей жертвы, заставила ее снять с одежды, покрывающей ее заимствованное тело, все следы содеянного, и снова бросила ее в яму из мерзости, куда ее обезглавленный труп был брошен третьим бароном Лэшмором!
Мозг леди Лэшмор сохраняет определенные воспоминания. Они были получены в тот момент, когда произошло овладение, и в тот момент, когда контроль был снова отброшен. Таким образом, они являются воспоминаниями о какой-то тайной пещере близ замка Дхун, где лежит это обезглавленное, но бессмертное тело, и воспоминания о мучительном моменте, когда вампирша была утащена обратно, ее "неутоленная жажда" по воле правящей Воли.
– Боже милосердный! – пробормотал Роберт Кеан. – Боже милосердный, неужели такое может быть!
– Может, это есть! Мне пришло в голову два способа решения этого вопроса, – спокойно продолжал доктор Кеан. – Первый – найти эту пещеру и убить, в оккультном смысле, с помощью кола, вампира, который там лежит; другой, который, я признаюсь, может привести только к постоянному "обладанию" леди Лэшмор, – это получить власть, которая управляет этим бестелесным духом -убить Энтони Феррару!
Роберт Кеан подошел к буфету и дрожащей рукой налил бренди.
– Какова его цель? – прошептал он.
Доктор Кеан пожал плечами.
– Леди Лэшмор была бы самой богатой вдовой в обществе, – ответил он.
– Теперь он будет знать, – неуверенно продолжал молодой человек, – что вы против него. У вас есть…
– Я велел лорду Лэшмору запирать на ночь не только наружную дверь, но и дверь в его гардеробную. Что касается остального…? – он опустился в мягкое кресло, – я не могу смотреть фактам в лицо, я…
Зазвонил телефон.
Доктор Кеан вскочил на ноги, как будто его ударило током; и когда он поднес трубку к уху, его сын по выражению его лица понял, откуда пришло сообщение, и кое-что из его смысла.
– Пойдем со мной, – вот и все, что он сказал, когда положил трубку на стол.
Они вышли вместе. Было уже за полночь, но на углу Хаф-Мун-стрит они нашли такси, и через пять минут были у дома лорда Лэшмора.
За исключением Чемберса, камердинера лорда Лэшмора, слуг видно не было.
– Они убежали, сэр, из дома, – хрипло объяснил мужчина, – когда это случилось.
Доктор Кеан не стал задерживаться, чтобы задать дополнительные вопросы, а помчался наверх, его сын последовал за ним. Вместе они ворвались в спальню лорда Лэшмора. Но у самой двери они оба в ужасе остановились.
На кровати, выпрямившись, сидел лорд Лэшмор, его лицо было тускло-серым, а в открытых глазах, хотя и затуманенных, все же слабо светился неподдельный ужас… мертвый. В левой руке он все еще сжимал электрический фонарик.
Склонившегося над кем-то, кто лежал на ковре у кровати, они увидели сэра Элвина Гроувза. Он поднял глаза. Немного его обычного самообладания улетучилось.
– А, Кеан! – он дернулся. – Мы оба пришли слишком поздно.
Распростертая фигура принадлежала леди Лэшмор, поверх ночной сорочки было надето свободное кимоно. Она была бледна и неподвижна, а врач промывал огромный синяк у нее на виске.
– С ней все будет в порядке, – сказал сэр Элвин. – Как видите, она перенесла ужасный удар. Но лорд Лэшмор…
Доктор Кеан подошел ближе к мертвецу.
– Сердце, – сказал он. – Он умер от ужаса.
Он повернулся к Чемберсу, который стоял в открытом дверном проеме позади него.
– Дверь в раздевалку открыта, – сказал он. – Я посоветовал лорду Лэшмору запереть ее.
– Да, сэр; его светлость намеревался, сэр. Но мы обнаружили, что замок был сломан. Его должны были заменить завтра.
Доктор Кеан повернулся к своему сыну.
– Ты слышал? – сказал он. – Без сомнения, у вас есть какие-то предположения относительно того, кто из посетителей этого несчастного дома взял на себя труд взломать этот замок? Его должны были заменить завтра; отсюда и трагедия сегодняшней ночи. – Он снова обратился к Чемберсу: – Почему слуги ушли из дома сегодня ночью?
Мужчина жалко дрожал.
– Это был смех, сэр! Этот смех! Я никогда не смогу этого забыть! Я спал в соседней комнате, и у меня был ключ от двери его светлости на случай необходимости. Но когда я услышал, как его светлость вскрикнул – быстро и громко, сэр, – как человек, которого ударили ножом, – я вскочил, чтобы подойти к нему. Затем, когда я поворачивал ручку двери – моей комнаты, сэр – кто-то, что-то, начало смеяться! Это было здесь, это было здесь, джентльмены! Это была не ее светлость, это было не похоже ни на одну женщину. Я не могу описать это, но это разбудило каждую душу в доме.
– Когда вы вошли?
– Я не смел войти, сэр! Я сбежал вниз и позвонил сэру Элвину Гроувзу. Прежде чем он пришел, все остальные домочадцы натянули на себя одежду и ушли.
– Это я нашел его, – перебил сэр Элвин, – таким, каким вы видите его сейчас; с леди Лэшмор там, где она лежит. – Я вызвал помощь.
– Ах! – сказал доктор Кеан. – Я вернусь, Гроувз, но мне нужно уладить небольшое дело.
Он вывел своего сына из комнаты на лестницу.
– Ты понимаешь? – спросил он. – Дух Мирзы снова пришел к нему, облеченный в тело его жены. Лорд Лэшмор почувствовал зубы у своего горла, мгновенно проснулся и нанес удар. Сделав это, он направил на нападавшего луч фонарика и узнал – свою жену! Его сердце довершило трагедию, и так – под смех ведьмы – скончался последний из дома Дхунов.
Такси уже ждало. Доктор Кеан назвал адрес на Пикадилли, и они сели. Когда такси тронулось с места, доктор достал из кармана револьвер с несколькими незаряженными патронами, зарядил все пять камер и спокойно положил оружие обратно в карман.
Одна из больших дверей дома оказалась приоткрытой, и оказалось, что привратник еще не пришел.
– Мистер Феррара? – начал доктор Кеан.
– Вы опоздали на пять минут, сэр, – сказал мужчина. – Он уехал на машине в десять минут первого. Он уехал за границу, сэр.