Вячеслав Уточкин
Материя игры
Не слушая болтовню и возню группы, он лежал на пенке посреди поля и смотрел в небо. Хорошо!
Было хорошо, пока не пришла боль. Когда Валерка снова смог мыслить ясно и убедился, что цел, обратил внимание на шум и крики в лагере. Не вставая, он перевернулся на живот и прикипел взглядом к происходившей фантасмагории. Это напоминало бои без правил, в которых, как ни странно, побеждала Мальвина. Валерка не смог досмотреть, замер и даже закрыл глаза, как в детстве. «Я не вижу, и меня не видят». Шум начал стихать, но тут что-то коснулось его запястья.
Валерка вздрогнул и, затаив дыхание, посмотрел на свою руку. На границе кожи и клетчатой рубашки сидело насекомое. В памяти сразу всплыло заученное название: паразит семейства двукрылых из инфраотряда круглошовных мух. Проще говоря, овод. Не укусит, подумал Валерка, ему просто нечем. Народ часто путает овода с другими кровососущими, например, со слепнями. А это…
Руку словно пронзило насквозь, и Валерка закричал, не столько от боли, сколько от обиды. Овод не должен был его укусить, не должен! Как же так?
Боль расползалась по телу. Валерка вцепился в лицо, с ужасом ощущая, как оно сминается. Меняется. Уродуется. Нет, нет, нет! Очки упали на землю, Валерка раздавил их локтем.
Ненадолго он провалился в небытие. А когда очнулся, с трудом понимал, что делает и куда идет. Тело двигалось слишком быстро, мозг не поспевал за ним. И что-то жужжало на грани сознания, будто стайка насекомых.
Он все еще был собой, но каким-то другим. Это новое существо, рожденное из плоти и костей Валерки, страдало и хотело убивать, чтобы получить недолгое избавление от боли. Первой таблеткой от боли стала Мальвина.
Она не помогла. Но он попытается снова.
***
Крик резанул по ушам, когда острые и длинные клыки мутанта впились в руку девушки. Одновременно закричали… нет, взревели и мы с Алексом. До этого Яне было просто страшно. А сейчас ее еще и ранили.
Расстояние до Яны и мутировавшего игрока – над ним светился значок – мы преодолели в пару секунд. В броске, как в замедленной съемке, я увидел, что наша валькирия стиснула оскаленные от боли зубы, выхватила охотничий нож и по рукоять вонзила в бок противника.
Игрок с воплем откатился, выпустив Яну. Та осталась лежать – видимо, потеряла сознание. Алекс подхватил ее на руки и отскочил, прижимая девушку к себе, как самый ценный груз. А я подлетел к игроку с шашкой наголо и пнул в грудь. Искореженный мутацией человек повалился навзничь, и я пригвоздил его клинком к земле, проткнув насквозь плечо. Удар был неудобный – это ж не прямой меч, в конце концов, – однако я очень разозлился. И очень постарался.
Игрок заверещал, задергался, но от боли и дезориентации даже не смог меня достать.
– Приятно, тварь? – рявкнул я. – Она даже не игрок! Над ней значка нет! Какого хера ты на нее кинулся?
– Пусти-и-и! – взвыл мутант, извиваясь. – Болит! Боли-и-ит!
– Отлично, – процедил я. – Именно этого и добивался.
– Не ты! Оно болит, всегда болит! – заскулил игрок и попытался дотянуться до ножа в боку, но я дернул шашкой, и тело передо мной прошило судорогой. – Боли-и…
Вой вдруг сошел на нет. Игрок замер, ошарашенно глядя на меня и словно забыв о ранах, не замечая льющейся на землю крови. И я тоже застыл в изумлении. Вытянутое, как звериная морда, лицо игрока начало неуловимо меняться, постепенно принимая нормальный вид. А клыки, торчащие из пасти, стали понемногу, но куда более заметно укорачиваться.
– Не… не болит, – пробормотал игрок.
И выстрел разнес ему голову.
Я вздрогнул и обернулся. Алекс, тяжело дыша, опустил подрагивающую руку с пистолетом. В глазах читались отчаяние и странная растерянность. Будто мой друг сам не понимал, что именно делает и зачем.
– Тварь, – хрипло сказал он, но даже за это короткое слово я услышал, как из его голоса утекает злость, сменяясь сожалением. – Тварь…
Я перевел взгляд с Алекса на Яну, которая опять лежала на земле. На плече уже виднелся жгут – когда только Алекс успел? Криво сделал, конечно, в спешке, но ведь сделал.
– Жгут переделать надо. И домой ее тащить, – сказал я и снова отвернулся. – Сейчас только…
Я осекся, забыв, что собирался делать. Мертвый игрок таращился на меня пустыми глазами на почти нормальном лице. Клыки лишь чуть-чуть торчали из приоткрытого рта, хотя дальше не уменьшались. Видимо, со смертью тела процесс остановился. Клыки, покрытые кровью Яны. Кровью… не игрока.
В моей голове щелкнули, встав на место, кусочки пазла.
– Подожди! – Я кинулся к Алексу, который как раз пытался переделать жгут, схватил его за чешуйчатую руку. – Не упирайся, погоди!
Алекс настолько опешил от моей активности, что даже не успел ничего спросить. Я сорвал никудышный жгут, прижал руку Алекса к ране, потом и вовсе быстро обмазал чешую кровью, перепачкавшись при этом сам. Тут наконец Алекс очнулся и грубо отпихнул меня.
– Ты че делаешь, псих? Она кровью истечет!
– Да подожди ты, просто смотри. – Я лихорадочно указывал на его руку. – Сейчас. Сейчас будет, жди! Я сам тут займусь.
– Мальчики?.. – невнятно пробормотала Яна, приоткрыв глаза, и тут же глухо застонала от боли.
К счастью, навыки первой помощи я еще не успел забыть, а в последнюю неделю даже пару раз припомнил, потренировался. Я быстро наложил жгут, на который пошел ремень Алекса, а затем перевязал рану остатками марли, то и дело косясь на руку друга. Тот сначала таращился на окровавленную чешую с омерзением. Потом вздрогнул. Его глаза расширились от удивления.
– Не болит… – растерянно произнес он.
Я помог Яне сесть, и мы вместе уставились на Алекса. Сначала внешне ничего не менялось. А потом мы увидели, как серая чешуя покрылась мелкими трещинками, начала отслаиваться, точно обгоревшая кожа. Алекс на пробу провел пальцами по серой шелухе и стал ожесточенно тереть руку. То, что было чешуей, пеплом осыпалось на землю. Постепенно коже вернулся нормальный цвет.
Всего через полминуты Алекс, разинув рот, разглядывал свою абсолютно целую и здоровую руку.
– Какого хрена? – прошептал он.
– Это… моя кровь? Я его вылечила? – спросила Яна с очень дурацким выражением на бледном лице. Кажется, от изумления она забыла даже о собственной ране.
– Вылечила, – с растерянной улыбкой кивнул я. – Уничтожила очаг мутации, похоже. Ты хилер, дорогая моя. Хотя мне больше нравится «баффер». Потому что с тобой мы сможем… стать совершеннее. Сможем столько всего!
Яна и Алекс посмотрели друг на друга, ошалевшие от радости, как дети с волшебными подарками от Деда Мороза в руках.
– Вылечила! Я тебя вылечила! – завопила Яна.
– Ты чудо! Ты… ты правда чудо! – Алекс сжал ее ладонь. – Спасибо!
– Я могу лечить!
– Легас, ты гений! – Друг сгреб меня в объятия, не замечая моего болезненного шипения. – Спасибо, брат! Спасибо вам!
Я рассмеялся. Слегка покачнувшись, засмеялась и Яна – наш баффер. Наша Элли, спасение от зловещего кордицепса, которую мы черта с два отдадим каким-нибудь там «Цикадам». Пусть только сунутся! Мы с Алексом ей теперь обязаны.
В тот миг мне казалось: к черту прокачку. К черту все игры мира. Радость за лучшего друга, практически родного человека, и замечательную, осчастливленную моим открытием девушку, была куда сильнее и приятнее, чем эйфория боя.
Из леса мы ковыляли побитыми, уставшими и вонючими, но все равно немного опьяненными от бурлящих эмоций. Яну все-таки пришлось нести на руках, чтобы она не шаталась, и Алекс с готовностью вызвался тащить нашу драгоценность. Валькирия, кажется, задремала и машинально прижимала ладонь к ране. Алекс то и дело поглядывал на вылеченную правую руку и каждый раз улыбался. А я смотрел на них и думал. Думал о многом. В частности о том, что орать на весь лес о способностях Яны было не лучшей идеей.
Остальные мысли тоже были откровенно невеселыми, но они могли подождать.
Кеша еще не вернулся, поэтому дед Семен узнал о потрясающих новостях первым. Удивленно вскинул кустистые брови, покачал головой, разглядывая Яну.
– Надо же… – Он еще помолчал, продолжая качать головой. – Ну-ка, ребятишки, если вы собираетесь перевязку менять, отдадите мне тряпки, на которые кровь натечет? Все равно ж натечет, жгут-то снимать надо. И поскорее бы.
– Зачем вам кровь? – насторожился я.
– Проверить кой-чего хочу, – буркнул дед, и я с изумлением понял, что впервые вижу его… смущенным, что ли. Не в своей тарелке, короче. – Вдруг эта ваша панацея не только мутации, но и естественные болячки осилит.
Я хотел возразить, что это глупость, но Яна махнула здоровой рукой.
– Берите, Семен Матвеич. Если уже вытекло, обратно не зальешь. Вдруг вам правда поможет.
– Спасибо, деточка, – улыбнулся Семен. – Только вы пока молчок об этом. Нашу чудо-барышню в секрете держать надобно.
Мы заверили его, что в случае утечки информации лично придушим всех лишних свидетелей. Ладно, я заверил. Но Алекс тоже выглядел настроенным решительно. О воплях радости посреди леса я благополучно умолчал.
После всех лечебных мероприятий, душа – вода уже перестала быть теплой, но мы привыкли и смирились – и обеда мы расползлись отдыхать и заниматься бытовыми делами. В какой-то момент я увидел Семена, который с недовольной миной скидывал в мусорку обагренные тряпочки. Видать, не помогла деду волшебная Янина кровь. Ну да ладно, жил столько лет и сейчас переживет.
В прохладных сумерках я привычно сел на крыльцо, чтобы разобраться с полученными очками форсера. Оказалось, по ходу дела я пару пси-поинтов заработал и не заметил. А еще – уровень. Седьмой. Дающий мне доступ к новым умениям.
– Не зная жажды (потеря жидкости не имеет последствий для выносливости/5 %) – умение от выносливости
– Тихий шаг 2 (звук шагов без обуви не слышен, в обуви – шум заметно снижен) – умение от ловкости
– Полиглот (понимание любых земных языков) – умение от интеллекта
– Чат (возможность двустороннего мысленного общения с одним игроком в сутки) – умение от псионики.
Ну и старые в ассортименте, конечно. Я перечитал полный список и после некоторых колебаний выбрал умение, доступное еще с шестого уровня. Просто тогда ускорение реакции казалось важнее, а теперь я со спокойной душой взял другое.
– Активация 1 (дистанционное включение простых устройств; псионика/5 раз в сутки) – умение от псионики
Эта абилка мне понравилась сразу. Живо напомнила старые добрые времена, когда я играл в «Cyberpunk 2077» за корпората и качал билд нетраннера со взломом врагов через скрипты. Авось и тут со временем смогу не только тостеры и будильники, но и мобов хакать?
Затем я поковырялся в цифрах – двадцать восемь штучек форсера набил, между прочим. Потом и кровью заработанные, в самом прямом смысле слова. После распределения мой стат-блок принял следующий вид:
Имя: Олег Савичев
7 уровень, 244/290
Сила – 27
Выносливость – 30
Устойчивость – 40
Ловкость – 35
Меткость и реакция – 50
Адаптация – 0
Интеллект – 30
Псионика – 44
Ремесло – недоступно
Алхимия – недоступно
Я самодовольно ухмыльнулся. Неплохо, Олег, весьма неплохо. Вот выйдешь постепенно на международный уровень – возьмешь полиглота, будешь на всех земных языках…
Меня словно током ударили. Два больших осознания за день – это слишком много. Земные языки. Почему описание умения сформулировано именно так? Будто система точно знает о том, что существуют языки и вне Земли. Неужели… Фантазия живо изобразила мне карикатурную летающую тарелку с зелеными человечками внутри. Да не, бред какой-то. Мы же не в кино про инопланетян.
«Да, вы в сценарии к этому кино, – шепнул внутренний голос. – И концовка еще не написана, верно?»
За этими безумными размышлениями я не сразу заметил силуэт в полутьме. Кеша брел от калитки к дому. Постепенно стало видно, какой он грязный и уставший. Кофта была заляпана землей, травой и… кровью.
– Мелкий? Кеша, ты в порядке? – Я встревоженно поднялся с крыльца. Еще одного раненого нам не хватало!
Кеша медленно перевел взгляд на меня. И по спине пробежал холодок от того, каким безжизненным казалось лицо пацана.
– Все нормально. Кровь не моя, – тихо произнес он. Постоял немного, развернулся и пошел прочь.
– Ты куда опять? Ночь уже. – Я сделал шаг, но меня остановил голос Кеши, неожиданно жесткий, но все такой же тусклый:
– Я в наш старый дом. Там переночую. Не парьтесь. Наврите всем что-нибудь, ладно? Я… потом расскажу.
И ушел. А я вновь смотрел ему вслед и думал. Перепуганная и раненая Яна. Морально раздавленный Кеша. Может, это плата за потрясающие открытия, совершенные сегодня?
Я тяжело вздохнул и ушел в дом. На вопрос, готов ли я платить такую цену за каждый фрагмент этой огромной головоломки, ответа у меня не было.
Глава 13
Раньше моб был обычным дятлом. Он почти не изменился, только клюв вымахал до невозможности. Моб трепыхался в силке. Кеша смотрел на него и очень, очень хотел уйти. Но в самом уголке поля зрения светились цифры: 8/10. Струсить означало бы пустить под откос все усилия.
Кеша повертел эту мысль так и эдак. Легче не стало. Он закрыл глаза и попытался вообразить, что он и правда в игре. Когда-то, играя за Варвика, он с удовольствием расставлял ловушки для соперников в «Лиге легенд» и продумывал новые способы ганга других игроков. Но после катки болтал с недавними противниками в Дискорде, потому что… ну, это же игра. Понарошку.
Игры не учат жестокости, это чушь для школьных стендов с мятыми листовками. Он даже в книжке про это читал – ассоциация развития видеоигровой индустрии рассматривала их вред, пользу, научно все обосновывала… Зато игры приучают, что убийство персонажа – всего лишь условность. Задачка, которую нужно решить, и зачастую решение очень простое. Но ключевое здесь – «персонаж», а Кеша смотрел, как трепыхается живое, до кома в горле реальное существо.
Когда голосовая помощница начала вещать что-то из телефона, а потом и в голове, стало не так прикольно. Скорее, страшно. И грустно. Разница между играми и реальной жизнью ударила наотмашь. Сейчас единственная радость, которую Кеша получал от побед над мобами, – понимание, что сам он жив. Жить Кеше определенно хотелось. Поэтому он делал то, что делал.
Вонь бензина ударила в нос, едва Кеша открыл мятую бутылку. Облитый моб заверещал, вырвал крыло из-под тонкой веревки и почти дотянулся клювом до узла. Кеша выхватил коробок спичек, чиркнул – раздался хруст, обломок спички царапнул кожу. Руки тряслись. С третьей попытки удалось запалить огонек.
Кеша глубоко вздохнул. Потом еще, и снова, понял, что попросту не сможет, и… Пламя обожгло пальцы. Кеша в панике бросил спичку в дятла и шарахнулся прочь, не глядя на пламя, зажав уши. Не помогло. Он метнулся за кусты, забился в них, пытаясь заглушить звук. И опустил руки только после того, как на запястье шлепнулся форсер, а в голове прозвенело:
– Информация обновлена. Получено две единицы форсера и один пси-поинт. Прогресс выполнения квеста – девять из десяти. Продолжайте.
Выбравшись из кустов, Кеша не стал оборачиваться на обуглившийся клочок земли и сразу зашагал прочь. На ходу он вытащил свернутую бумажку и огрызок карандаша, нарисовал дрожащую галочку возле очередного пункта: «Сжиганее». Машинально исправил на «Сжигание» – и как не заметил, дурак? Вот русичка бы заругала.
Ветер швырнул в спину волну удушливого запаха. Кеша зажмурился, растер щеки и уши. Не дрейфить! Он уже решил, что просто задаваться вопросами бессмысленно, нужно искать ответы. Узнать хоть что-то. Понять, зачем и… за что. Пусть остальная команда и даже дядь Олег этого не делают, но кто-то должен разобраться, и тогда, может быть, получится… исправить все это.
Только сначала нужно закончить. Он справится. Еще немножко. Еще только один… труп. Надо проверить оставшиеся ловушки.
Уши болели. За сегодня Кеша слишком много их зажимал.
***
Картошка с тушенкой шкворчала на сковороде, плевалась раскаленным жиром и пахла так, что слюнки текли. Я поворошил картофельную горку вилкой и убавил газ. Слизнул с вилки прилипший кусочек тушенки и машинально обтер вилку об штанину. Тьфу, старые привычки! А виноваты семейные поездки, между прочим. Поживешь каждое лето с месяц на островке в Белом море с палатками – и не такого наберешься, цивилизации-то вокруг нет. Почти как сейчас. Что-то там творится сейчас в Карелии? Мобы, наверное, позабористее наших. Какие-нибудь кракены или хищные зубатки, которые закусывают рыбацкими суденышками.
А комары на Соловках теперь легко сожрут любого, и уже не в присказке, а по-настоящему. М-да, жесток ты к простому обывателю, новый мир. Мой взгляд задумчиво скользнул по вилке – чистой, в отличие от джинсов. Надо бы помыть лопатку, а то со вчера валяется в облупленной раковине.
За спиной вместо радио болтали знакомые голоса.
Да, утро началось оживленнее, чем обычно. Пока я готовил завтрак, Алекс и Яна завалились на кухню и с жаром обсуждали вчерашнее. Не нашу с Алексом доблесть, конечно. Речь шла о новоиспеченном баффере. Семен присоединился к нам пару минут назад – принес сушеных ягод и листьев для чая – и помалкивал с загадочной улыбкой.
– Нет, серьезно! Можно заготовить порцию крови на всякий случай, хотя б одну. – Яна сдула со лба прядь волос: заплести косу с одной здоровой рукой не вышло, а нас она к волосам не подпустила.
– Если так и сделаем, то очень нескоро, – покачал головой Алекс.
– Ага… – Яна расстроенно глянула на перевязь с раненой рукой. – Сейчас я вам даже завидую, если честно. Вас вчера неплохо отделали, а вон, как огурчики. Мое-то утро началось с обезбола, блин.
Я самодовольно улыбнулся, пользуясь тем, что стою к ним спиной. Да, мои руки лишь слегка розовели царапинами, а те, что исполосовали лицо Алекса, затянулись тонкой и на удивление эластичной корочкой. Но мой друг, кажется, торжества не ощущал.
– Ну, у всего свои плюсы-минусы, – промямлил он почти виновато.
– Но про заготовку дело говоришь, дочка, – вдруг подключился к беседе Семен. – А то вдруг в нужный момент недосуг будет кровь терять.
– В идеале найти других бафферов и организовать пункт помощи мутировавшим, – мечтательно сказала Яна. – Они, по сути, сами виноваты, что перехапали этого вашего форсера… Но ведь не каждый – убийца. Многие и рады бы вылезти из мясорубки. К тому же так отпадет надобность их самих убивать. Классно же.
При упоминании мясорубки я хмыкнул, вспомнив красочные сцены из новеллы «Зайчик». Кате из этой игры сравнение бы не понравилось. И положение у нас как у нее: вылезти просто нереально.
– Твои спелеотуристы согласятся помочь? – поинтересовался Алекс. – Реально можно многих спасти.
– Не знаю. Если не разбежались, я бы их поискала, попробовала уговорить… Но только после того, как увижу родителей!
Слушать эти ванильные фантазии, попахивающие бедой для всей команды, я больше не мог. Выключил плиту, повернулся и спросил:
– Господа, вас ничего не смущает в этом прелестном альтруистичном плане?
Все взгляды обратились ко мне. Я скрестил руки на груди, сжимая в кулаке вилку.
– Яна права: сейчас уже мутируют те, кто долго и упорно изводил все живое, что попадалось на глаза. Это опасные и непредсказуемые люди. – Я покачал головой. – Для них баффер, который нейтрализует любую мутацию, – ходячая лечилка для бесконечной прокачки. За тобой начнут охоту, Яна. Тебя до смешного легко вычислить: значка игрока нет. Нравится идея стать добычей?
Судя по выражениям лиц, идею никто категорически не одобрил. Но если Семен выглядел задумчивым, а Алекс – встревоженным, то наша валькирия казалась расстроенной. Ну честное слово, как будто ей на детской площадке запретили песок есть.
– К слову… – Семен снова поднял взгляд на меня. – Уверены, что никто о вашем открытии не проведал? А то вдруг пора меры принимать.
Я хотел ответить, но тут с улицы донесся явственный шорох. Точно легкие шаги под окном. Пришлось напрячь слух, но вроде бы все стихло. Почудилось?..
– То есть я должна забыть о том, что могу лечить мутантов, и забиться в дальний угол? – разочарованно и чуть презрительно спросила Яна. – Потрясающе.
Шаги громко простучали по крыльцу, и в дом ворвался Кеша. Выглядел он так, словно не спал всю ночь, но глаза блестели от распирающих эмоций. Я мог поклясться, что раньше его таким не видел.
– Лечить мутантов? Как?! – Пацан оперся на стол, всем телом подавшись к Яне.
Я наконец-то понял, что увидел на Кешином лице. Надежду.
В рассказе о вчерашних открытиях Яна опустила красочные подробности – то ли для краткости, то ли Кешу берегла. Тот слушал молча, стискивая кулаки. Потом с минуту смотрел на вылеченную руку Алекса. Мы ждали, слегка озадаченные странным поведением нашего неугомонного юнги – выражаясь метафорически. И тут Кеша всхлипнул.
– Что? – испугалась Яна. – Что случилось, Кеша?
– Ну чего ты, мелкий, не реви, – пробормотал я, чувствуя себя глупо.
Кеша рухнул на табурет, всхлипнул и ожесточенно потер лицо ладонями, словно надеясь загнать слезы обратно в глаза.
– К-когда все началось, – сказал он, пытаясь звучать ровно, – я спрятался и родителям п-позвонил. По видео. Т-тогда связь еще не отрубилась. Дозвонился маме. И они… они вдруг м-мутировали. Оба, прямо на видео.
Всхлипы стали чаще, а Кешу начало потряхивать.
– Я думал, ч-что если их… звать, м-может, они услышат и… и н-не превратятся. К-как в кино. – Он беспомощно обхватил себя за плечи. – А они… в-все равно превратились. В каких-то ящеров, не знаю. И… и к-кричали. Но если… м-мы их найдем, может, т-теть Ян, может, вы им… вы…
Кеша уткнулся лицом в ладони и заплакал, согнувшись, будто пытался от нас спрятаться. Семен тут же ласково погладил его по плечу, Яна неуклюже выбралась из-за стола и обняла Кешу одной рукой, прижавшись щекой к светлой макушке.
– Конечно, Кеша, мы обязательно их найдем и вылечим. Обещаю, – тихо и быстро заговорила Яна. – Чем угодно клянусь сделать все, чтобы родители к тебе вернулись. Мы ведь решили, что скоро поедем, правда? Быстренько заберем моих родителей и поедем к твоим. Найдем для них безопасное место. Обязательно, слышишь, Кеша?
Она еще что-то шептала, неловко прижимая к себе Кешу, Семен гладил его по спине, а мы с Алексом ошарашено смотрели друг на друга. Два идиота. Даже не поняли, что пацан соврал нам тогда, в тесной кабине смешного рыжего трактора. Соврал, что безуспешно звонил родителям, даже с телефона того, кто апнул уровень, но с их стороны не было связи. Соврал очень неуклюже, пряча глаза. Просто тогда он был для нас нежеланным попутчиком, проблемным подростком. Последнее, чего нам хотелось, – разбираться в его нежных пубертатных чувствах.
В конце концов мы смущенно ушли и уселись на крыльце, доверив утешение ребенка специалистам: женщине и доброму дедушке. По крайней мере, для Кеши Семен был именно таковым. Обсуждать нашу оплошность не хотелось. Ясно, что психологами нам не стать.
– У меня были знатные терки с родителями, но теперь я даже рад, что они до этого не дожили, – задумчиво и негромко сказал я, глядя в пространство поверх забора.
– А бабка твоя? – так же тихо спросил Алекс.
– А что бабка? Извини за цинизм, но их пансионату крышка. Кучка немощных стариков… Легкая добыча. Надеюсь, она даже испугаться не успела. – Я покосился на друга. – Ты-то за своих не переживаешь?
Алекс зыркнул на меня искоса и невесело усмехнулся.
– За кого? За батю-уголовника? Или маман? Ее пусть очередной хахаль защищает. Или… не защищает, что вероятней. – Алекс помрачнел и отвернулся. – Хотя превращения в мобов никто не заслужил.
На крыльцо, тихонько скрипнув половицами, вышел Семен. Прислонился к перилам, глядя куда-то вдаль, как и я, но совсем не отстраненно. В глазах старика, как обычно, виднелась быстрая работа мысли.
– Мальчонка почти успокоился, – сообщил он.
– Славно. – Я вздохнул. – А нам теперь и правда придется искать его родителей после Яниных… Семейный квест, блин. Вы-то не собираетесь на поиски родни, Семен?
– Некого мне искать, – пожал плечами дед. – Как и вам, полагаю.
Мы с Алексом промычали что-то невнятное. При желании сойдет за утвердительный ответ.
– А я вот о чем думаю, – протянул Семен и вдруг понизил голос. – Лечение мутаций – славное дело. Но неизученное. Как именно оно действует? Сколько тканей баффера требуется для излечения мутаций разной степени? Какие именно ткани? А если поражение внутреннее, как их вводить в организм – пить кровь, жевать волосы? А вдруг эффект временный, но при этом есть побочные? Я молчу о том, что восстановить прежнюю форму полностью измененного моба может быть нереально. Ведь нам ничего неизвестно и о точках невозврата. – Дед помолчал пару секунд. – Конечно, говорить об этом Яне и мальчику не стоит.
Он вздохнул, похлопал нас по плечам и скрылся в доме. Я медленно повернулся к Алексу, у которого был такой вид, словно он только что здоровался за руку с инопланетянами.
– Ты тоже это слышал? – Я нервно кивнул на входную дверь.
Алекс хмыкнул. Наверное, это означало «да».
– Это… точно наш дед Семен? – с прежним подозрением спросил я.
– Где-то на «внутреннем поражении» я засомневался, – признался Алекс.
– Напомни, кем он раньше был?
– Да он типа… местный. Ну, просто деревенский дед. Обычный.
– Сдается мне, что ни черта не «просто» и не «обычный», – пробормотал я. – Надо будет этим заняться. Но сейчас – завтрак. А то съедят все без нас.
К вечеру небо заволокло тучами, а вдалеке начал глухо рокотать гром. Воздух потяжелел, запахло грозой. Под прикрытием непогоды сумерки подкрались незаметно и раньше, чем их можно было ожидать. В домах еще бурлила жизнь, но выползать на темную улицу мало кому хотелось. В лесу что-то тоскливо и монотонно выло.
Спокойно прошедший день мы отмечали чаепитием. В последние пару недель такое затишье стало редкостью. Семен до темноты занимался хозяйством. Яна маялась с раненой рукой, но даже умудрилась сходить в местный магазин или, вернее, обменный пункт за продуктами. Повеселевший Кеша хвостом таскался за Яной и болтал о своей семье. Тема перестала быть запретной, и белобрысая шайтан-машина принялась за старое.
Мы с Алексом нашли себе дело по базовому профилю. Поработали грубой силой, короче, и вместе с пожилой парой порубили густо разросшиеся сорняки на окраине деревни. Форсера капнуло с гулькин нос, зато очистили территорию. Еще я наконец-то установил простенькую сигнализацию на склад. Во дворе не имелось гаража, зато стояла компактная, похожая на крепость банька с толстенной дверью. Там мы хранили основные припасы, которые я дополнительно защитил с помощью «Активации». Сигналку опробовали на соседе: тот ужасно испугался поднявшегося воя и зарекся помогать нам с тестами.
Итак, мы пили чай и наслаждались тихим завершением дня. Но тот, видимо, решил пока не кончаться. Или, по крайней мере, ни за что не быть тихим.
Сигнализация в бане заорала на три голоса: я прикрутил туда радио и два разнокалиберных будильника. Секунда – и я схватил заряженный обрез у двери, врезался в нее плечом и вылетел на крыльцо. Выцепил взглядом скорчившуюся возле забора фигуру в длинной камуфляжной куртке.
– Стоять, руки вверх! – рявкнул я сквозь вопли сигналки.
Фигура пригнулась еще ниже и вдруг пружинисто распрямилась, собираясь махнуть через забор. Я нажал на спуск. Грохнул выстрел, смешавшийся с общим шумом. Фигура рухнула на землю и застыла, а к ней устремился Алекс с топором.
Умением «Молчание сирен» я отключил сигнализацию и медленно спустился с крыльца, держа незнакомца на мушке. Стрелял я с близкого расстояния, но попасть не должен был, так что жить будет. И тут в наступившей тишине раздался озадаченный голос Алекса:
– Легас, не стреляй. Тут девчонка.
Ну кто еще, скажите на милость, с началом апокалипсиса собрал бы всех детей в округе? Я раздраженно выдохнул и подошел.
Девчонка была заметно младше Яны, но точно постарше Кеши. Она осторожно, стараясь не делать резких движений, села и пристально уставилась на меня. Выглядела гостья… странно. Ярко-сиреневые волосы, половина одежды будто бы с чужого плеча – да хотя бы футболка с логотипом «Warhammer». Ну вот наверняка не ее.
– Кто такая и что хотела? – спросил я сурово, наставив на девчонку обрез.
Ее взгляд метнулся с меня на Алекса, потом нам за спины, в сторону дома. Она оценивала расклад. Наконец тихо выдохнула и недовольно ответила:
– Я Крис. Хотела припасов набрать. Вы тут ничего, кайфово устроились.
– Потому что не давали растащить добро, – резковато бросил я.
– Ты не из местных, – заметил Алекс. – Откуда взялась?
– Отвечу, если уберете оружие, – отрезала Крис.
– Ты еще ставишь нам условия? – Мое удивление было совершенно искренним.
Глаза девчонки сверкнули. Она явно пыталась изобразить гнев, но скорее напомнила испуганного шипящего зверька. И совсем по-кошачьи фыркнула и скрестила руки на груди.
– Ладно. Я косплеер. Выехала с друзьями в лес, напилить контента для ТикТока и Ютуба, а тут Алиса в голове, ожившие деревья и прочее. Мы держались вместе, сколотили команду. Потом на наш лагерь напали.
– И что случилось? – нахмурился Алекс.
– Не знаю. Я сбежала, как драка началась. – Крис дернула плечом, всем жестом выдав нервозность. – Отсиделась в овраге, вернулась, а наш лидер, – она поморщилась, – меня выкинул. Что тут скажешь – чемодан, вокзал, Воронеж… Короче, теперь я сама по себе. Я бы немного припасов взяла, честно… Если уберете ружье, поищу что подоступнее. Есть-то хочется.
– Подожди-ка, ты бросила своих? – еще сильнее нахмурился Алекс. – Взяла и сбежала вместо того, чтобы помочь?
Крис смерила его взглядом. И, несмотря на обрез, топор и численный перевес, взгляд был насмешливым.
– И вы туда же. Вы меня вообще видите? Чем бы я помогла?
– Но ты как-то выживаешь одна.
– Потому что забочусь только об одном человеке, который меня не подведет и не втянет во что-то опасное. Одиночество – тактический прием, а не уязвимость. Хотя вы, судя по количеству, считаете иначе.
– Предлагаю отпустить, – сказала из-за моего плеча Яна. – Она мне не нравится. Вот и пусть гуляет отсюда сама по себе.
– Жалко, – задумчиво произнес Семен. – Отпустим – точно напорется на людей похуже нашего. Тут и пришьют ее без лишних разговоров.
– Да это мы и сами можем, – хмыкнул я. – Не хочу, чтобы такая пройдоха околачивалась в округе. Это как с пауком в комнате. Проще прихлопнуть сразу, чем потерять из виду.
– Я к вам больше не полезу, не дура, – процедила Крис, сжимаясь в комок, и голос ее слегка подвел. – Уберите ружье!
– Вы че, подождите!
Кеша просочился между нами и оказался рядом с Крис. Выглядел пацан на удивление встревоженно, но решительно.
– Подождите! Дядь Олег, как вы можете? Зачем кого-то убивать? Она даже не напала! И оружия у нее нет, – возмущенно затараторил Кеша. – Если справляется одна, значит, умная и много чего умеет. Ну, не боевого, да, но у всех же своя специализация! Давайте ее лучше к нам возьмем!
