– Э-э-э… Простите, госпожа… обознался. Мы тут с друзьями того… день рождения отмечаем…
– Ну отмечай, отмечай. Тоже мне, именинничек! – Воительница убрала клинок в ножны и двинулась к стойке, провожаемая множеством пар глаз. Хотя нет, не пар. Тщедушный старичок, устроившийся в противоположном от нас углу, имел всего один глаз, но тоже следил за женщиной с нескрываемым интересом.
Льени попытался было нырнуть на кухню и сделать вид, что его вообще здесь не стояло, но был в самый последний момент схвачен за шиворот и повернут лицом к гостье.
– Здравствуй, солнышко. Куда-то спешишь?
– Конечно, спешу. За твоим заказом, между прочим. Ты ведь абы что не пьешь… звездочка.
– Ну тогда иди, – великодушно разрешила женщина, – только огурчики не забудь. И еще что-нибудь на твой вкус. Да побыстрее, котик, я жду!
Освобожденный трактирщик затравленно покосился на воительницу и скрылся за дверью, а женщина облокотилась на стойку и замерла в весьма двусмысленной позе.
– Итак, что это за растение? – шепотом спросила я у Кьяло.
– Это не растение, это Верба! Неужели ты не знаешь? Она уже лет двадцать на всех турнирах сражается наравне с мужчинами, а то еще и лучше их. Таких, как она, больше нет, она исключительная! Я один раз видел ее в бою – потрясающее зрелище, честное слово!
– И что?
– И ничего! Если этого недостаточно, то ты просто…
– Что?
– Ничего! Ничего не понимаешь, в смысле!
– Угу, – мрачно подтвердила я. – И вообще, я полная дура!
– Эй, ты чего?
– Ничего! В смысле, ничего не понимаю!
Я резко встала и направилась к выходу. Нет бы на второй этаж, в свою комнату… Но почему-то мне захотелось в точности воспроизвести уход Тьяры, включая и громоподобный хлопок дверью. Однако я и не подумала, что получится настолько точно.
– Опаньки, да ведь это тоже баба! – возвестил всему трактиру прыщавый тип, и огромная грязная лапища припечатала меня пониже спины.
Собственно, тут все сходства в развитии ситуации и закончились. Потому что в отличие от Тьяры я не стала ни верещать, ни краснеть. Стоявшая на краю стола пустая бутылка неожиданно для окружающих оказалась в моей руке и, прочертив в воздухе элегантную дугу, живописно впаялась в череп нетрезвого бабника. Череп выдержал, бутылка нет. На пол посыпались переливающиеся осколки, а прыщавый на одном дыхании произнес длиннющую непечатную фразу, которую я выслушала с неподдельным интересом.
А вот руку он, что характерно, не убрал даже после того, как я несколько раз перевела взгляд с нее на него. Пришлось потянуться за второй бутылкой.
– Эй, ты мне так всю посуду раздолбаешь! – запоздало крикнул вылетевший из кухни Льени.
– Не раздолбает, – неожиданно вступилась за меня Верба. – Или, по крайней мере, не всю. Надо же и на мою долю что-то оставить!
– Не надо, – поежился трактирщик. – Ты-то хоть не встревай. А то знаю я тебя – лишь бы подраться.
Новый град осколков.
Прыщавый неторопливо убрал руку с моей… хм… ягодичной мышцы и осторожно коснулся набухающей на лбу шишки.
– Ты чего?
– А не фиг лапать то, что тебе не принадлежит. Свою задницу отрасти и ее щупай.
На физиономии неудачливого бабника явственно отразилась непривычно тяжелая работа мозга, которую сменила искренняя радость понимания.
– Ну так бы и сказала. А то сразу бутылкой…
Воительница разразилась звонким хохотом. Льени настороженно покосился на нее, потом на бутылочные осколки, но смолчал. Впрочем, взгляд у него был красноречивее многих слов.
– Не волнуйтесь, я заплачу за бутылки, – поспешно пробормотала я.
– Вот еще! – фыркнула Верба. – Пусть этот именинничек и платит. Они же об его голову разбились, не об стол. Тем более что пустые уже были.
– Ты это… экономику мне не подрывай! – вмешался трактирщик. – Заведение пока что мое, и порядки здесь устанавливаю я.
– И что? – скептически осведомилась воительница, нависая над Льени. – Это повод мне отказать?
– Н-нет, – выдохнул трактирщик, глаза которого оказались как раз на уровне бюста в бронелифчике.
– Вот и договорились, солнышко.
– Вот и договорились… звездочка…
Я оглядела трактир взглядом золотой олимпийской медалистки, зачем-то показала Кьяло язык и вышла наружу. Даже дверью не хлопнула, хотя так собиралась…
Зато на крыльце что-то сразу же хлопнуло меня по голове. Замечательно так хлопнуло. На улице и так было не слишком-то светло, а теперь еще больше потемнело. А спустя долю секунды и вовсе погасло.
Что я там говорила про самый спокойный день в этом мире?
Все-таки интересно, какой же наглостью надо обладать, чтобы прямо посреди города, в оживленном месте, стукнуть девушку по голове, погрузить в повозку и увезти? Впрочем, про повозку не уверена, но ведь не на руках же они меня тащили… Или он… Или она… Черт! Голова гудела и при каждом движении грозилась развалиться на кусочки. Ну и за какие заслуги мне выпало третье сотрясение мозга за неделю? Кому я в этот раз понадобилась?
Отвечать на мои наивные вопросы никто не собирался, поэтому пришлось открыть глаза. Они, как ни странно, даже открылись, хотя и с большим трудом. Судя по ощущениям, к каждому веку у меня было привязано по двадцатикилограммовой гире. Бедный Вий… Как же ему, оказывается, нелегко жилось на свете.
А самое обидное, что все мои мучения были напрасными. Открыв глаза, я ровным счетом ничего не увидела. На мгновение даже показалось, что в этот раз меня долбанули чуть сильнее, чем во все предыдущие, и это как-то сказалось на зрении. Честно говоря, испугалась жутко. Но потом взяла себя в руки, вспомнила, что я страшная и суровая магичка, и запустила в воздух пульсар. Он, конечно, развеялся уже через десять секунд, но этого времени вполне хватило, чтобы осмотреть место, куда я попала, и попутно убедиться, что с глазами все в порядке.
Хотя осматривать, как выяснилось, было особенно нечего. Практически квадратная комнатушка; стены, пол и даже потолок – каменные. От одной стены до другой не больше полутора метров, окон никаких, мебели тоже. На полу охапка соломы (ну надо же, какая забота!), в потолке люк, предусмотрительно закрытый деревянной крышкой.
Стало быть, подвал. И за что мне такое счастье?
Не успела я хорошенько обдумать план действий (если бы он еще был, план этот), как над головой послышались приглушенные шаги и крышка люка со скрипом поползла вверх. Лучик света, пробившегося снаружи, резанул по глазам, напоминая, что неплохо было бы их закрыть. Я охотно последовала его совету и непринужденно раскинулась на соломе, изображая хладный трупик. Честно говоря, устроилась так удобно, что с удовольствием полежала бы в этой позе еще часика два, выжидая, когда голова закончит кружиться от малейшего движения и начнет-таки соображать.
Запоздало мелькнула мысль, что можно было бы отвести неизвестным надсмотрщикам глаза, а потом удрать, воспользовавшись суматохой. Но нет, не прокатило бы. Пытаться стать незаметной в помещении, которое чуть больше кабинки в общественном туалете, мягко говоря, рискованно. Даже если сразу не заметят, так в процессе поиска наступят на какую-нибудь жизненно неважную часть тела прежде, чем смогу вылезти.
Крышка наконец-то прекратила движение – скрип оборвался, – а потом вдруг резко захлопнулась обратно. И практически одновременно с хлопком прозвучал крик на грани истерики:
– Ты кого притащил?
Голос был мужской и гнусавый, будто простуженный. Ответил ему тоже мужской, но вполне здоровый. Даже чересчур здоровый. Таким громоподобным басом только на футбольных матчах игроков подбадривать и с конкурирующими болельщиками переругиваться!
– А че?
– А ниче! – передразнил его первый. – Это не она.
– Как не она?
– А вот так, не она. Где ты откопал это… создание?
– В «Тарелке», как ты и сказал. Так что не надо тут выпендриваться. Гони деньги, а то обратно ее отнесу.
– Куда отнесешь? – взвизгнул гнусавый. – Она же могла тебя запомнить!
– Да она меня даже не видела. Все чисто было… вроде… Деньги гони, я сказал.
– Какие деньги? Это же не та девчонка?!
Затяжная пауза. Мне даже показалось, что я слышу, как с натужным скрежетом работают мозги у басовитого.
– Почему не та? Ты же сказал: худая, темноволосая, за угловым столиком. Я тебе и принес худую, темноволосую. Она как раз из-за того столика вылезла.
– Но это не она!
– Да как не она, если там других девок вообще не было, кроме разносчицы да Вербы.
– Что, там еще и Верба была? О боже, хоть она-то тебя не видела?
– Да никто меня не видел. Ты от темы-то не увиливай. Деньги где?
– А девчонка где?
Снова пауза. Теперь мозги скрежетали в двух головах одновременно. Первым не выдержал гнусавый:
– Значит, так: будет девчонка – будут и деньги. Но та девчонка, которая нужна. Понял?
– Понял, чего ж тут непонятного, – недовольно пробурчал бас. – А эту куда девать?
– Куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Мне лишние неприятности не нужны.
– Так что, под яблоней ее прикопать, что ли?
– Под какой яблоней, идиот? Ее уже несколько человек, не считая меня, видели с Мулленом. Случись что – он весь город на уши поставит. Нет, если уж она должна исчезнуть, то пусть будет несчастный случай. На улице жарко, пошла искупаться, не справилась с течением… Я понятно излагаю?
– Ну так вот я и думаю – прирезать ее или просто каменюку на шею навесить…
– Какую еще каменюку? – Голос гнусавого чуть не сорвался на тоненький визг. – Я же тебя ясным языком сказал – несчастный случай! Или мне по пунктам объяснять? Ладно, объясню. Иди сюда…
Невидимые собеседники протопали в обратном направлении, оставив меня в недоумении и абсолютной тишине.
Полный упс! Кажется, я только что крупно попала. Допрыгалась, что называется. Хотя… в этот раз я ведь совершенно ничего лишнего не делала, просто вышла воздухом подышать. И похитить собирались вовсе не меня. А кого тогда? А кто у нас еще худая, темноволосая и за угловым столиком? Тьяра, конечно. Просто она смылась раньше времени, а я осталась.
Интересно, зачем она им понадобилась? Требовать с Хозяина выкуп? Или еще что-то? Но тогда странно, почему я не подхожу? Или за меня меньше дадут? Так в их ситуации лучше меньше, чем ничего!
Но все же надо как-то донести до обитателей этого мира основные идеи гуманизма. А то что за дурная привычка – по голове бить. Так ведь и покалечить недолго. Неужели нельзя было просто подойти и вежливо попросить пройти… куда-нибудь. Ну если бы я вдруг начала сопротивляться (а я бы начала!), то можно было бы меня просто связать и рот заткнуть. Только не носками и не носовым платком. Разве что совсем чистым…
Бесцельно провалявшись пару минут, я предприняла героическую попытку подняться. Сначала встала на четвереньки, а потом по стеночке, по стеночке… Наконец руки уперлись в потолок, а затем и в крышку люка. Она, конечно, была закрыта и даже не подумала поддаваться на мои слабенькие толчки.
От нечего делать я постучала по ней и тут же отпрыгнула в сторону, испугавшись, что какой-нибудь шутник ответит сверху: «Кто там?» Но никто не ответил. Постучала еще несколько раз. Сначала по крышке, а потом по своей многострадальной голове. Звук, как ни странно, получился разный: все ж таки там дерево, а тут… хм… дерево… Хорошее такое, сухое дерево. А оно горит!
Вдохновленная смутной надеждой, я отбарабанила по крышке марш Мендельсона, а потом громогласно объявила окружающим, что сошла с ума. Наверху упорно молчали, или же там просто никого не было. Мне больше нравился второй вариант.
Жаль, что я не могла себе позволить применять несколько заклинаний одновременно, просто сил не хватало. Впрочем… Больная голова соображала медленно, но верно. Я не отдавала Кьяло браслет, и его не сняли, пока я была без сознания (а вот нож спионерили, нехорошие люди). Значит…
Активировать браслет было секундным делом, поджигание крышки заняло чуть больше времени. Все-таки хорошо, что она оказалась деревянной. Но плохо, что такой вонючей…
Доски больше дымили, чем горели, и к тому моменту, когда вдалеке раздался истошный вопль «Пожар!» – я могла только кашлять и плеваться. Мозги застилал сплошной ядовитый туман, и они уже с трудом соображали, на кой черт я решила приобщиться к славе известнейших мировых поджигателей.
Кому-то из похитителей (спорим, что басовитому) было лень открывать горящую крышку, и она полетела внутрь подвала, чуть не двинув меня по лбу.
– Эй, ты там? Мелкая, слышь меня?
Я прижалась к стене и постаралась не дышать. Удавалось с трудом, потому что в горле немилосердно першило. Впрочем, браслет работал как надо.
– Э-э-э-й? Лан, а ее там нет!
– Как это нет? – возмутился гнусавый. Голос его звучал словно сквозь ткань, свернутую в несколько слоев. – Посмотри получше.
В люк просунулась лохматая белобрысая голова, плавно перетекающая в толстую бычью шею.
– Ну нету ее! Что же я, слепой что ли? Вот если бы…
Что «если бы» я не дослушала. Крышка, догорающая на полу, воняла еще хуже, чем раньше, а единственную вентиляцию заткнул своей тушей этот амбал. Дышать я уже не могла, поэтому предприняла глупейшую попытку прорваться с боем.
До сих пор понятия не имею, как это получилось. Если бы могла вспомнить и повторить, то пошла бы поступать в цирковое училище. А тогда я просто подпрыгнула, уцепилась за свисающие из люка волосы, переползла на шею… и вдруг оказалась снаружи, в то время как грязные сапоги размера этак пятидесятого благополучно уползли внутрь подвала.
– Упс! – прокомментировала я, провожая взглядом сапоги и их обладателя. Вот уж действительно: не рой другому яму, сам в нее навернешься.
Не успела я толком оглядеться, как пришлось резво отползать в сторону. Прямо к люку, уткнувшись носом в шелковый платочек, шел мужчина. Меня он, конечно, в упор не видел – браслет работал как надо.
– Ты что, совсем с ума сошел, на ногах не держишься?
– Лан, я не виноват, это оно само… меня как будто за уши туда втянуло!
– И что? Ты надеешься, что я тебя теперь буду обратно вытягивать? В этом случае ты жестоко ошибаешься!
– Да не, я сам…
За край люка ухватились огромные ладони, а чуть позже появилась и лохматая голова.
– А где девчонка-то? Ее ведь там нет!
– Это я у тебя хотел поинтересоваться – где девчонка? Куда она могла деться?
– Ну откуда же я знаю… Может, сбежала уже.
– А ты дверь запер?
– Не, че ее запирать-то. Никого не ждем вроде. – Басовитый тип ловко подтянулся и вылез наружу.
– Так запри, идиот!
К двери мы бросились одновременно, причем я на бегу успела несколько раз обозвать себя дурой и растыкой. Ну что мне стоило не стоять как бедная родственница, слушая чужие препирательства, а начать тихонько выбираться отсюда. Но нет ведь… Как всегда, короче!
Басовитый успел первым. Но едва он протянул к двери руку, как она вдруг открылась безо всякой помощи. То есть это мне сначала так показалась. А потом в комнату просочилась пушистая рыжая кошка. Лениво зевнула и, разразившись громким мурлыканьем, обтерлась об штаны амбала, оставив на них немереное количество длинной шерсти.
– Уйди, зверюга, – буркнул тот, лениво отдергивая ногу.
– Мяу? – Смерив своего гонителя презрительным взглядом, кошка устремилась в направлении гнусавого, но мужчина шарахнулся от нее с такой поспешностью, словно был целиком сделан из свежего «Вискаса».
– Не подходи ко мне, проклятие человечества!
– Мяу? – уточнила кошка и огляделась в поисках хоть кого-нибудь, к кому можно было бы подластиться. И ведь нашла же, зараза эдакая. А я слишком поздно вспомнила, что многие животные просто не воспринимают иллюзии. Тут хоть глаза им отводи, хоть невидимой становись – все равно заметят.
Прощай, мое магическое прикрытие…
– Ты глянь, это же та девчонка! Как же мы ее сразу-то не заметили?
– Да какая разница, хватай ее и держи.
– Держу!
Действительно, схватил он меня хорошо – я даже не дернулась. Да что же сегодня за день такой невезучий, даже сбежать нормально не могу?!
Но не успела я толком выдвинуть судьбе обвинительный приговор, как гнусавый уже приблизился, на ходу доставая из кармана какую-то бутылочку темного стекла.
– Сейчас ты выпьешь вкусного компотика…
– Это вы мне? – осторожно осведомилась я, все больше понимая, что сейчас произойдет что-то нехорошее.
– Конечно, тебе. Открой ротик! – засюсюкал мужчина, выдергивая пробку. При этом несколько капель «компотика» брызнуло ему на руку, и он старательно вытер ее платочком.
– А если я не буду это пить? – сквозь зубы поинтересовалась я.
– А придется, – улыбнулся он, а басовитый с готовностью зажал мне нос.
Оказывается, эта парочка могла действовать и довольно слаженно. К моему огромному сожалению.
Я честно пыталась не дышать. Целую минуту, а может, и больше. В любом случае этот короткий промежуток времени показался мне безумно длинным. Но закончился он неожиданно быстро. Не в силах больше сдерживаться, я открыла рот, и гнусавый сразу же вылил в него содержимое бутылочки. Жидкость пахла дохлыми кошками да и вкус имела соответствующий. Сначала я подумала, что меня вот-вот вырвет. А потом из глубин подсознания вдруг выскочили клетчатые монстры и начали отплясывать зажигательный канкан.
Кажется, чуть позже к ним присоединились розовые слоны.
– Ну и где ее носит? – в который уже раз спросил Кьяло то ли самого себя, то ли дремавшего Глюка.
Крыс беззаботно фыркнул, мол, нагуляется и придет, но легче от этого не стало. Скорее наоборот, гнетущая свинцовая тоска навалилась с новой силой, как мамонт на зазевавшегося муравьишку. Парень невольно поежился, вспомнив, что у Марго был просто великолепный талант впутываться в приключения. И выпутываться из них, конечно, тоже, но впутывалась она все же гораздо чаще.
– А вдруг с ней что-то случилось? Хотя что с ней может случиться… Подумаешь, обиделась! Было бы на что обижаться, когда тут по первому этажу живая Верба ходит!
На самом деле Верба по первому этажу уже не ходила, она преспокойно сидела в подсобке и болтала с Литой, дочерью трактирщика. Обсуждали все – цены на шелк, симпатичных парней, любимые украшения, способы приготовления салата из случайно подвернувшихся под руку продуктов и методы, позволяющие скрыть от привередливых гурманов точное содержимое этого самого салата.
Собеседницы были так увлечены болтовней, что даже не заметили, как мимо окна, возле которого они сидели, прокралась маленькая скрюченная фигурка. Благополучно миновав забор и молнией проскочив через ту часть двора, где на землю падал свет из незашторенных окон, фигурка оказалась перед конюшней, осторожно приоткрыла дверь и прошмыгнула внутрь.
В конюшне было темно ровно настолько, чтобы можно было разглядеть силуэты стойл и лошадей. А вот разобраться в их масти было проблематично.
Фигурка выпрямилась, расправила плечи и откинула со лба взмокшую челку. На чумазом лице азартно блеснули слегка слезящиеся от волнения глаза, и незваный гость вытер их тыльной стороной ладони.
– Хорошие лошадки, – пробормотал он, осторожно шагая по проходу и заглядывая в стойла.
Сонные животные не обращали на человека внимания. Все, кроме одного. Невысокий длинногривый конек каурой масти переступил с ноги на ногу и тихо заржал.
– Спокойно, парень. Ты-то мне и нужен! – улыбнулся мальчишка, подбираясь поближе к нарушителю спокойствия. – Из-за твоей хозяйки я лишился неплохой добычи. Такой кошелек прошляпил… Придется возместить! Не волнуйся, тебя я не трону, возьму только седло, хорошо?
Конь конечно же не ответил, и мальчишка потянулся к седлу, лежащему на специальной приступочке возле входа в стойло. И понял, что его в кои это веки настигла удача – прямо поверх седла лежали две сумки. Пусть не набитые до краев, но и не пустые. А из одной еще и нахально выглядывали завязки от поясного кошелька.
Губы воришки непроизвольно растянулись в улыбку. Вот так повезло! Мало того что это седло стоит целое состояние, так к нему еще что-то прилагается. И совсем неважно, что именно. Посмотреть можно будет и потом, в укромном месте. Главное сейчас – незаметно вынести вещи из конюшни.
Мальчишка уже потянулся к вожделенной добыче, но тут в опасной близости от его руки клацнули крепкие конские зубы.
– Эй, парень, ты чего? Ты же не сторожевая собака, ты верховое животное! Какое тебе дело до этого барахла, а? Не ты же за него платил, а значит…
Но конь не стал дожидаться конца монолога. Он упрямо наклонил голову, уперся ею в грудь юного воришки и начал попросту теснить его к выходу. Мальчишка даже не сопротивлялся. Во-первых, знал, что против крепкого животного он – мелкая букашка, а во-вторых, его взгляд случайно встретился с лошадиным… За всю свою недолгую, но богатую на события жизнь мальчуган видел немало лошадиных глаз, но никогда еще не встречал таких по-человечески разумных, да еще столь необычного голубого цвета.
Нет, паренек не испугался. Просто немного растерялся, а нашелся лишь тогда, когда, остался стоять посреди прохода. Конь вытолкал бы его и дальше, да, видно, поленился. Или просто не счел нужным.
Так или иначе, но воришка дураком не был, а потому не рискнул повторять попытку завладеть вещами неизвестной девчонки, так бесцеремонно помешавшей ему вчера срезать кошель у богатой растяпы. Но он здраво рассудил, что уходить с пустыми руками тоже не стоит. В конце концов, вокруг было полно и других седел, даже гораздо более дорогих. А поэтому он схватил самое ценное из имеющихся в наличии и выскочил из конюшни.
Обратная дорога через двор обошлась без приключений, в первую очередь оттого, что количество светлых пятен на земле заметно поубавилось – во всех окнах, кроме одного, потушили свет или задернули плотные шторы. А последнее, на верхнем этаже, с грохотом захлопнулось уже тогда, когда мальчишка, обеими руками прижимая к груди трофей, беспрепятственно покинул трактирный двор, радуясь удачному завершению вылазки.
– Все, я ложусь спать! – объявил Кьяло, запирая дверь и сгоняя с подушки прикорнувшего крыса. – И если эта мелкая эльфа вдруг случайно разбудит меня своим несвоевременным появлением… Я не скажу, что с ней сделаю, потому что такие слова вслух произносить не принято!
Глюк согласно кивнул и свернулся калачиком на подоконнике.