Екатерина Шашкова
Марготта
И тогда в кухню вваливаюсь разбуженная я и заявляю: «Народ, а чего это вы все в такую рань встали? Сегодня же воскресенье!»
Ну так вот, думая, что большего переполоха на свете не бывает, я жестоко ошибалась. Катавасия, которая началась в доме Роледо в связи с известием о прибытии клиента, нашей уютной квартирке и не снилась. Старик подпрыгивал и верещал невразумительное, слуги изображали молекулярную диффузию (в смысле носились по коридорам, периодически сталкиваясь друг с другом лбами и налетая на стены), собаки выли и скулили, охранники спешно начищали доспехи и приводили небритые физиономии в надлежащий вид.
А посреди океана звуков, движений и эмоций стояли два гранитных монумента: я и эльф-нотариус. Эльф следил за мной (как бы не убежала или чего не выкинула), я следила за эльфом (вдруг скажет или сделает что-то важное. Или проникнется необъяснимым состраданием к соплеменнице. Я-то его соплеменником не считала, но зато он все еще думал, что эльфийского во мне больше, чем человеческого).
И вот покупатель наконец-то явился. Где-то во дворе заржали лошади, и на их ржание сразу же откликнулись собаки, слуги разом замерли, словно пытались изобразить непонятную скульптурную группу. На мой субъективный взгляд, среди этих живых изваяний не хватало только пресловутой девушки с веслом. Зато имелись в наличии старуха с метлой, мужик с чайником, парень без ничего и другие занимательные личности. В обрамлении таких произведений искусства я и эльф уже не выглядели непоколебимыми памятниками терпению и стабильности.
Единственной живой фигурой во всем доме был Роледо. Он прыгал как бешеный электровеник, совершенно забыв о том, что в его годы такие телодвижения могут привести к внезапному инфаркту. Но, как говорится, не судьба. Инфаркт, на который я возлагала большие надежды, не свершился. Старик не поленился даже подлететь к дверям и собственноручно распахнуть их перед гостем. Или перед гостями, потому что покупатель явился не один.
Вначале вошли два обдоспешенных мордоворота с мечами на поясе и встали по бокам от двери. На их непроницаемых физиономиях было большими буквами написано желание прибить любого, кто двинется с места. Впрочем, никто и не думал двигаться. Телохранители внимательно оглядели присутствующих, после чего на территорию дома наконец-то вступили долгожданные покупатели. Именно вступили – гордо, как павлины в курятник, всем своим видом выражая глубокую неприязнь к окружающему.
Мне тоже не нравились ни этот дом, ни вечно улыбающийся Роледо, ни эльф со своей дурацкой усмешкой. Но вошедшие не понравились еще больше.
Их было трое: старикан, не уступавший по возрасту Роледо, зато втрое толще и напыщенней (он напоминал восточного султана из какого-то фильма), молодой парень, разряженный в одежду совершенно несочетающихся цветов (натуральный павлин), и склизкий тип неопределенного возраста с небольшим металлическим сундучком в руках.
Роледо заорал нечто приветственное и кинулся обниматься с «султаном». Тот хмуро стерпел объятия, но потом сразу же отстранился и что-то спросил. Роледо радостно закивал, обернулся и махнул мне рукой, приглашая подойти. Идти совершенно не хотелось, но пришлось – взгляды всех присутствующих были обращены на меня. Я чувствовала себя тортом, взявшим главный приз на кулинарной выставке. Тортом, который вот-вот съедят. Поэтому шла я исключительно медленно.
Роледо, не выдержав ожидания, подскочил сам, схватил за руку (опять за больную левую, зараза!) и потащил к гостям. Я уговаривала себя не сопротивляться и улыбаться. Получалось как-то не очень.
– Не бойся мне, милая. Я не очень есть ужас, – произнес «султан» по-эльфийски, но с ужасным акцентом. Наш нотариус раздраженно поморщился.
– Я не боюсь, – ответила я, с трудом выдавливая из себя очередную глупую улыбочку и мучительно соображая, что теперь делать.
Покупатель тоже надолго замолчал – или не знал, что еще сказать, или исчерпал запас известных ему эльфийских слов.
Роледо пару минут вслушивался в наше молчаливое сопение, потом не выдержал и взорвался восторженной речью о том, как же я хороша. В процессе этой речи он дергал меня за уши (достал уже!), заставлял вертеться во все стороны, демонстрировал гостям мои зубы (зубы как зубы: два с пломбами, один треснутый), хватал за руки и за ноги… попытался было ухватить за талию, но получил коленом в пах и, тихо постанывая, осел на пол.
Все собравшиеся дружно расхохотались (особенно старался эльф), а я смутилась. Ну не собиралась я бить старика, просто инстинкт самосохранения включился в самый неподходящий момент.
«Павлин» что-то быстро зашептал на ухо «султану». Тот приосанился и произнес на своем кошмарном эльфийском:
– Мой сын моего сына… правиться этот милая с ухом девочка…
– В каком смысле «милая с ухом»? – не поняла я.
– Э-э-э… ты милая очень… и с ухом… с ухами… Как эльф, но не эльф! – он явно обрадовался тому, что смог выговорить столько слов сразу. Я только еще раз улыбнулась. Ну пусть будет «милая ушастая девочка», если ему так хочется. Все равно ведь убегу. – И он, сын сына, хочет… чтобы быть его девочка… не родная жена…
Да я и без его корявых объяснений уже давно все поняла: его внук, тот самый «павлин», хочет молоденькую девчонку. Лучше эльфийку. Лучше симпатичную. Но жениться на ней конечно же не будет. Чего же тут непонятного? Неясно другое – зачем они все это мне объясняют. Или у них тут такое человечное отношение к рабам? Типа вон мы все какие белые и пушистые. Только вот белые не значит добрые, это давно известный факт.
В общем, процедура покупки меня закончилась очень быстро, и воспоминания от нее остались какие-то путаные. «Султан» и Роледо споро договорились о цене, скользкий тип открыл сундучок и отсчитал монеты, которые отдал почему-то эльфу. С эльфом же на пару он долго изучал какую-то бумагу, споря до хрипоты, но ко мне это, кажется, уже не относилось. Роледо обнял меня на прощание (он уже не сердился за непроизвольный удар ниже пояса), потом стиснул в объятиях моего нового хозяина, попытался даже повиснуть на шее у «павлина», но тот так резко отпрыгнул в сторону, что чуть не сбил импровизированную скульптуру под условным названием «девушка в чепчике и с подносом, застывшая на одной ноге и боящаяся пошевелиться». До девушки он, кажется, даже не дотронулся, но она все равно опасно зашаталась, взмахнула руками и грохнулась на пол. Поднос приземлился на секунду позднее, и почему-то на «павлина».
Парень опять шарахнулся в сторону (уже в другую) и сбил еще пару слуг. Прихожая заполнилась звуком разбивающейся посуды и проливающейся воды. Роледо испустил странный переливчатый вопль и схватился за голову. «Султан» дал внуку крепкую затрещину и резко развернулся в направлении выхода. Телохранители молча распахнули перед ним двери и изобразили на бандитских рожах вежливое ожидание.
Я обернулась на эльфа (почему-то во всем этом бардаке он казался мне единственным психически нормальным существом). «Иди вперед», – шепнул он одними губами. И я пошла. И уже почти вышла, но тут «павлин», раздраженный дедовской затрещиной, решил проявить себя хоть в чем-нибудь. Проявил не очень оригинально – ущипнул меня за… хм… ягодичную мышцу. Я к тому времени уже твердо решила в любой ситуации изображать глуповатую улыбку и на подобные провокации не поддаваться, но Глюк-то этого не знал. И в самый пикантный момент крыс высунулся из кармана и цапнул «павлина» за палец.
Парень заорал, как будто увидел безумного стоматолога с неисправной бормашиной, и бросился под защиту деда. Охранники выхватили мечи и совсем недружелюбно уставились на меня. Роледо выдал длинную фразу, сплошь состоящую из местного мата (кажется, его я уже освоила), и бессильно опустился на пол. Слуги быстренько ожили и разбежались как можно дальше от места происшествия, чтобы потом с пеной у рта доказывать хозяину, что их там не стояло. Эльф уткнулся лицом в ладони, скрывая от окружающих приступы безудержного смеха. Глюк понял, что натворил что-то не то, и забился поглубже в карман.
А я побежала – благо двери были открыты, а собаки во дворе привязаны.
Вдогонку мне полетели крики на двух языках (особенно старался «павлин»), но я уже набрала скорость и теперь неслась по улице, мучительно соображая, куда бы свернуть. Это уже становилось вредной привычкой – убегать ото всех, при этом не зная, куда бежать. И вообще все события последних суток напоминали дешевую компьютерную игрушку с невразумительным квестом и без перевода. А еще очень хотелось есть (ну куда в меня столько лезет?), найти Ксанку, и домой. Почему-то именно в таком порядке.
Смеркалось, прохожих на улицах было немного, и на бегущую меня никто особого внимания не обращал. Сзади загрохотали копыта. Я обернулась через плечо и поняла, что можно сразу останавливаться – в этот раз меня догоняли верхом. Разношерстная толпа преследователей включала и охранников Роледо, и самого Роледо, и телохранителей «султана», и даже эльфа. Зато в этот раз ножи в меня не летели, и это обнадеживало.
Останавливаться я, конечно, и не подумала, резко сворачивая в какую-то подворотню. Просто теперь приходилось выбирать самые узкие улочки и низенькие арки, чтобы замедлить продвижение лошадей. Богатый квартал закончился, я снова попала в местные трущобы и, кажется, опять туда, где блуждала ночью. Правда, и тогда и сейчас я была меньше всего озабочена запоминанием дороги, но все-таки… Мои подозрения укрепились, едва я выбежала на ту самую улицу, где из-за меня чуть не подрались бандиты. А еще через сотню метров я наткнулась и на них самих.
Вся банда сидела на крыльце сгоревшего дома и грызла одно яблоко на всех. При виде меня, пробегающей мимо на скорости хорошего истребителя, половина чуть с крыльца не попадала. Кьяло так и вовсе вскочил, и именно поэтому первый заметил моих преследователей. А потом бандиты, которые еще вчера кидались ножами, сделали совершенно неожиданную вещь: бросились наперерез всадникам. Как их там не смели лошадьми – ума не приложу, но некоторое время я слышала за спиной только раздраженные выкрики и отрывистое ржание. Мелькнула дурацкая мысль, что когда-нибудь надо будет вернуться и поблагодарить за помощь местных «джентльменов удачи». Когда-нибудь потом, лет через несколько… если к тому времени все еще буду жива…
Мне хватило времени, чтобы оторваться от погони и, поплутав по закоулкам, выйти к городской стене. Как это получилось – ума не приложу. Возможно, им просто надоело гоняться по всему городу за малолеткой. Или они отстали, сбившись со следа на одном из многочисленных перекрестков. Какая, если честно, разница?
Я прошла вдоль стены почти до ворот, но еще издалека заметила, что они уже закрыты. Наверно ночью проход в город запрещен. И выход из города тоже. Хотя… Сама стена была не такой уж высокой, а в некоторых местах еще и здорово раскрошилась от старости, поэтому перелезть через нее большого труда не составило бы…
И вот, как всегда, вмешалось это дурацкое «бы».
На стену я залезла без проблем, даже посидела на ней некоторое время, любуясь закатом. А потом догадалась посмотреть вниз. И поняла, что если уж человеку не везет, так не везет крупно и во всем – под стеной плескалась вода.
Нет, никакого рва с крокодилами там не было, просто я умудрилась влезть на стену как раз в том месте, где к ней вплотную примыкала река. Не широкая и не очень глубокая, но все-таки река. Плавать я умела, но только в направлении дна, то есть в стиле ржавого топора. Кто же знал, что оно (то бишь умение плавать) когда-нибудь пригодится. Летать без подручных средств типа метлы я никогда не пробовала, и что-то упрямо подсказывало: не получится – не моя стихия. А какое еще заклинание могло помочь в моем случае? Разве что суперсредство от глупости и невезения, но такое пока что не изобрели.
Я вытащила из кармана Глюка и подняла его так, чтобы он оказался на уровне моих глаз.
– И зачем ты укусил этого самовлюбленного кретина?
Крыс беспомощно задергал лапками и пискнул. Оказалось, я его чуть не задушила. Пришлось срочно ослабить дружеские объятия.
– И что теперь делать будем?
Вопрос был чисто риторический, ответа не требовал по определению, но Глюк что-то запищал и мотнул головою в сторону города.
– Нет, туда я не пойду, даже не проси. Меня там не любят, не ценят и вообще… – Я потерла татуировку на лбу и не стала уточнять, что имелось в виду под «вообще».
Крыс головой мотать перестал. Теперь он просто косился на город, буйно жестикулируя хвостом и грозно топорща усы.
– Дружок, у тебя что, косоглазие на старости лет разыгралось? Или маразм начался от многочисленных потрясений на нервной почве? Сказано тебе: обратно не пойду!
Глюк смерил меня презрительным взглядом и отвернулся. Но уже через мгновение не выдержал, повернулся обратно и взвизгнул так, что уши заложило. А я с некоторых пор начала очень трепетно относиться к своим ушам, поэтому без церемоний схватила крыса за шкирку и запихнула в карман, чтоб заткнулся.
Наступила тишина, а вместе с ней пришло и смутное ощущение тревоги. Все же Глюк полным дураком не был (особенно если учесть, что до восьмого класса он решал за меня задачки по математике) и просто так паниковать бы не начал. Зачем же ему понадобилось в город?
Я повернула голову и мысленно провела линию до того места, куда так упрямо пялился крыс.
И почувствовала себя полной дурой.
Потому что пока я торчала на стене, изучала закат и переругивалась с Глюком, меня взяли на прицел два арбалетчика и один лучник. Рядом стоял почти полный набор знакомого населения безымянного города: Роледо, эльф (опять с ног до головы в плаще), «султан» с внуком, скользкий тип с сундучком и, естественно, охранники с мечами.
– Спускайся, Марго, – приказал эльф, впервые обратившись ко мне по имени.
Но я только вздохнула и покачала головой. Вот если бы он попросил по-хорошему, да еще и «пожалуйста» прибавил, тогда, возможно, я поступила бы как умный взрослый человек… Но приказной тон всегда вызывал во мне стойкую антипатию и желание поступать по-своему.
– Убьют ведь, дура.
– Сам такой! – Ну все, я только что подписала себе смертный приговор через расстрел.
Нотариус что-то сказал Роледо и «султану», те слаженно кивнули. Я почти физически почувствовала, как напряглись стрелки. Еще секунда, и будет вместо одной малолетней магички новенький дуршлаг.
– Последний раз говорю: слезай оттуда, хоть жива останешься.
Хоть жива, говорите? А может, чуть жива? Видела я в кино, что с провинившимися рабами делают. Спасибо за предложение, господа, но на себе проверять правдивость фильмов как-то не хотелось.
Роледо махнул рукой в универсальном для всех миров жесте, означавшем «Делайте с ней что хотите, а я умываю руки. Тем более что она мне больше не принадлежит». «Султан» покосился на внука, тот радостно осклабился и кивнул. Эльф отвернулся.
– Атас! – завопила я и солдатиком прыгнула в воду, совершенно забыв набрать в легкие побольше кислорода. Два болта и одна стрела вхолостую прошили воздух. С громким плеском я хлюпнулась в речку, пытаясь сообразить, что же нужно такого сделать, чтоб поплыть. Эх, раньше надо было думать, когда на стене стояла. Никакого чувства самосохранения!
И, испустив пару тихих бульков, я ушла на дно быстрее, чем собачка Му-Му в одноименной книжке.
Красивая рыжеволосая женщина ворвалась в квартиру прямо сквозь запертую дверь и нерешительно застыла на пороге. Внутри царила неестественная тишина, даже холодильник не жужжал.
– Девочки, мы вернулись! – крикнула женщина и сама удивилась, как громко прозвучал ее голос в пустой квартире. – Девчонки, вы где? Коля…
Входная дверь тихо скрипнула и пропустила в коридор мужчину, нервно вертящего на пальце связку ключей.
– Ну что?
– Коль, их тут нет. Их нигде нет! Куда они могли подеваться?
– Да успокойся ты. Ну может, погулять пошли или в гости к кому… – Мужчина пытался говорить уверенно, но дрожь в голосе выдавала его чувства с потрохами.
– В какие гости? Ты сам понимаешь, что говоришь? Ночь на носу, а дома ни записки, ни детей, ни Глюка! Я точно знаю – с ними что-то случилось! Если бы мы только не полетели на этот дурацкий шабаш… Ну как мы могли оставить их одних?
– Прекрати истерику! Сколько раз оставляли, и всегда все было нормально. Найдем мы их. Сейчас всех обзвоним, все наши будут искать. А потом выяснится, что они просто загуляли в каком-нибудь клубе. А ты паникуешь…
– Я паникую? Нет, ты не отворачивайся, ты в глаза мне смотри. И отвечай: я паникую??? Да, я паникую!!! Не молчи! Ну скажи хоть что-нибудь! Ну хоть дурой истеричной меня назови…
Красивая рыжеволосая женщина села на пол рядом с дверью и закрыла ладонями лицо. Сил уже не было ни на что, даже на слезы. Мужчина присел рядом, прижал к себе, погладил рукой по волосам:
– Тань, ну не реви. Найдем мы их, слышишь? Я тебе обещаю, что мы их найдем. Веришь?
– Верю… А если не найдем?
– А вот это ты уже ерунду несешь. Как это не найдем? Еще как найдем, должны же они где-то быть!
– Коль… ты не понимаешь… Я их не чувствую…
Глава 4
ЭЛЬФИЙСКОЕ СЧАСТЬЕ
Как выяснилось, научиться плавать при хорошем стимуле можно очень быстро. Не успела я коснуться дна и подумать, что смерть придет ко мне не в черном балахоне и с косой, а в гидрокостюме и с аквалангом, как почувствовала, что начинаю всплывать. При этом я прекрасно понимала: как только моя бестолковая голова покажется на поверхности, ее сразу же начнут использовать в качестве мишени.
Пришлось уцепиться руками за водоросли и ползти по дну, изображая сумасшедшую каракатицу. Направление движения я представляла себе очень смутно, глаза открыть боялась, а легкие уже настоятельно требовали новой порции кислорода, но я упрямо тащилась куда-то в неизвестность. В идеале хотелось попасть на другой берег, но пока что я угодила только в полосу более быстрого течения. Теперь вода настырно подталкивала в спину. Ползти стало легче, но появилось глупое ощущение, что меня сносит куда-то не туда.
Еще пара рывков по дну, и я поняла, что или всплыву прямо сейчас, или потом на берег вынесет труп. Руки разжались сами собой, я быстро вынырнула на поверхность (река действительно была совсем мелкая), глотнула воздуха и сразу же нырнула обратно. Потом очень вовремя вспомнила, что в кармане сидит Глюк и что ему кислорода не досталось. Упс, как говорит в подобных случаях одна моя знакомая. Я вытащила зверька, хотела чуть-чуть приподнять его над водой, но тут моя многострадальная голова врезалась во что-то большое и твердое. Еще один упс! Кажется, это был подводный камень.
Если бы дело происходило на суше, то я написала бы, что у меня из глаз посыпались искры. Ладно, не буду врать – искр не было, звездочек тоже. Не было даже веселых карасиков, танцующих кадриль. Просто я на мгновение потеряла контроль над собой и щедро хлебнула речной воды. Кажется, вместе с какой-то рыбкой. Попыталась выплюнуть непрошеную гостью обратно, закашлялась, разжала руки и снова начала всплывать. Но почему-то опять впаялась во что-то головой, потеряла Глюка, прикусила язык, окончательно запуталась в окружающей действительности… и вдруг с удивлением обнаружила, что могу спокойно дышать.
Что за фигня?
Я резко распахнула глаза и все встало на свои места. Все, кроме меня – я осталась сидеть в зарослях камыша на берегу пригородной реки. Что характерно – на том самом берегу, куда так стремилась попасть. В мою футболку вцепился мокрый крыс, в волосах запутались во доросли, на лбу стало как минимум одной ссадиной больше, но и большего счастья я не испытывала уже давно.
Свобода! Я свободна! Наконец-то никто за мной не гонится, никто ничего не требует, не надо никому ничего доказывать и с трудом вспоминать путаную эльфийскую речь! А надо… Хм… Очень хотелось бы поужинать. А потом выспаться и позавтракать. Желательно бы еще иметь гарантированную возможность пообедать, но это уже верх наглости. Сейчас меня вполне устроил бы обычный бутерброд с колбасой. Лучше два. Можно три, но я же не обжора!
После таких мыслей я почувствовала себя вечно голодным хоббитом. Неужели даже в такой ситуации полной неопределенности я в первую очередь думаю о еде? Ответ был очевиден: да! Я никогда не умела соображать на пустой желудок. А вот с хот-догом в одной руке и гамбургером в другой – это уже нормально. Впрочем, от тарелочки пельменей я бы сейчас тоже не отказалась…
Я так размечталась, что действительно учуяла запах еды. Показалось, что ли? Я встала с насиженного места и принюхалась. Действительно, пахло шашлыком, и еще как! Глюк восторженно пискнул, спрыгнул с футболки в траву и куда-то удрал. Подозреваю, что поближе к источнику запаха. И мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.
Прежде чем вылезти из зарослей, я внимательно осмотрелась и прислушалась. Но нет, вроде бы все было тихо и спокойно, никто не бегал по городской стене с воплями «Где эта девка?», никто не стрелял… Только тишина, аромат костра, жареного мяса да полная луна над головой. Романтика!
Спустя несколько шагов я наконец-то поняла, откуда шел запах. Люди, которые не успели пройти засветло через городские ворота, устроили стоянку прямо перед ними, и сейчас там полным ходом шла веселая походная жизнь. По деревьям плясали отсветы костров, доносились голоса и музыка, детский смех, взрослая ругань. Стук ложек по мискам…
Я плюнула на осторожность и подошла поближе, одновременно пытаясь закрыть челкой клеймо на лбу. Впрочем, уже стемнело, и шанс, что его заметят, был минимальным. Его и не заметили. А вот меня…
Не успела я приблизиться к крайнему костру, как кто-то схватил меня за руку (И опять все за ту же, левую! Ну никакого разнообразия!) и резко дернул в направлении ближайших кустов. Я попыталась взвизгнуть и вырваться, но держали крепко, а рот зажали при первой же попытке что-то сказать. Оставалось только тихо мычать и пинаться. Жаль, противник находился за спиной и приходилось действовать наобум.
– Да успокойся ты! – зашипел тихий мужской голос прямо мне в ухо. И, что характерно, зашипел по-эльфийски. – Я ничего тебе не сделаю. Отпущу, если пообещаешь молчать и не рыпаться. Обещаешь? Кивни, если согласен.
Я подумала и кивнула. Опять приняли за мальчишку. Слепые они тут все, что ли? Хотя были бы слепые, меня бы просто не заметили. И что им надо? Или он один? Впрочем, со мной явно хотели всего лишь поговорить. Но вот зачем было ради разговора в кусты утаскивать – это голодный мозг понимать отказывался. Впрочем, хватку неизвестный уже ослабил, а рот и вовсе отпустил. Но не успела я возмутиться, как мне грозным шепотом выдали монолог следующего содержания:
– Ты какого черта тут делаешь? Что, приключений захотел на ушастую голову? Так ведь найдешь же, за этим дело не станет. И как ты сюда попал? Родители в курсе? Или побежал счастья искать? Откуда только вы беретесь, идиоты малолетние? Только не говори, что тоже прятался среди товаров – я там все несколько раз проверил!
– Извините, а вы меня ни с кем не путаете? – Я наконец-то дождалась паузы и сумела вставить слово. Но реакция незнакомца оказалась почему-то совсем не такой, как я ожидала.
– А с кем я тебя должен путать? Или я тебя еще и знаю?.
– Нет, не знаете. Я вот вас первый раз вижу. Поэтому и не могу понять, в чем претензии, – честно ответила я.
На лице у мужчины отразилось глубокое сомнение в моей нормальности.
– В чем претензии? Эльфеныш, ты вообще понимаешь, где ты находишься? Если не очень, то я объясню! Ты стоишь у ворот Релты (Ага, значит, все-таки Релта!), самого крупного города в Предонии. Города, где каждый второй житель или купец, или торговец. А каждый первый – охрана каждого второго. Вполне логично, что в свете последних событий эльфов здесь на дух не переносят! (Каких еще событий? А вот с этого места поподробнее, пожалуйста!) И ты еще спрашиваешь, в чем мои претензии? Это я должен тебя спрашивать, на кой черт ты сюда приперся?!
И вот тут я поняла, что передо мной стоит человек, который знает, что здесь творится. И который сможет об этом рассказать. И тогда я сделала то, что всегда считала полнейшей глупостью – схватила его за руку и начала говорить очень быстро, пока еще не передумала:
– Послушайте, я понятия не имею, почему в Релте не любят эльфов. Я вообще не из этого мира. Меня забросило сюда случайно…
Я все говорила и говорила, а он внимательно слушал. Я рассказала ему все, что произошло со мной в этом мире. Доверилась совершенно незнакомому человеку. Наверно, мне просто необходимо было поделиться с кем-то всеми переживаниями. Так иногда бывает в поезде – когда абсолютно чужой человек начинает делиться с тобой тайнами и секретами своей биографии. Но я была не в поезде. И чем дольше говорила, тем больше понимала, что мой «случайный попутчик» не выйдет на следующей станции и не забудет к утру об этом разговоре.
Я мысленно называла себя несдержанной дурой и трусливой малолеткой, но остановиться уже не могла. Единственное, что успела, – немного подкорректировать рассказ, чтобы вышло так, что я вовсе не магичка, а обыкновенная жертва обстоятельств. Тем более что в некотором роде именно так оно и было.
Незнакомец слушал молча, но я чувствовала, что он мне верит. Странно. Если бы мне рассказали подобный бред, я бы отправила говорившего на обследование к психиатру. Наверно, это издержки современного воспитания, когда даже такие, как мы, уже почти не верят в чудеса. В магию – да, а вот в Деда Мороза, гадание на ромашках и ритуальное задувание свечек на торте – нет. А он, взрослый человек, выслушивал россказни ребенка…
Когда я закончила рассказ, то с удивлением обнаружила, что незнакомец уже несколько минут прижимает меня к себе и гладит рукой по мокрым растрепавшимся волосам. Он действительно жалел меня (а ведь я и сама-то уже перестала себя жалеть), он хотел мне помочь… Только не знал как…
– Ну и что мне с тобой делать, эльфеныш? Отпустить на все четыре стороны не могу – совесть загрызет, а оставить при себе не получится.
– Почему?
– Потому что мне очень надо попасть в Релту. А через ворота меня с тобой просто не пропустят.
– Почему?
– Да потому что эльфам на территорию города проход запрещен – это раз. А два – это то, что на тебе клеймо Роледо. А этот хмырь уже наверняка поставил на уши всю городскую стражу. Ты что, очень хочешь обратно к нему?
– Не-э-эт… – Я задумалась. Если эльфам нельзя находиться в городе, то почему для роледовского нотариуса сделано исключение? Или не сделано? Может, именно поэтому он все время ходил в этом дурацком плаще с капюшоном? Да, такая путаница не для моих голодных мозгов… – Извините, а можно…
– Что? – Мой собеседник насторожился. Я же просто подбирала слова, чтобы поточнее выразить свою мысль.
– Ну а там на костре у вас мясо жарится?
– Да, только оно уже давно дожарилось. Боюсь даже, что, пока мы тут разговариваем, его уже доедают.
– Жалко…
– Ты что, голодная? – Наконец-то до него дошло!
– Нет, я просто есть очень хочу.
– Ну так что же ты молчала? Пошли, найдем тебе что-нибудь. И одежду сухую, а то ты уже вся дрожишь.
Я прислушалась к ощущениям и поняла, что действительно дрожу. Ну правильно, на дворе ночь, а я мокрая, хоть выжимай, и в кроссовках хлюпает. Да еще и Глюк куда-то задевался.
Но кажется, я в первый раз за последнее время наткнулась на человека, который хочет мне помочь, ничего не требуя взамен. Неожиданно, конечно, но очень приятно. Пожалуй, я даже доживу до следующего утра.
И еще наемся до отвала!
До отвала не получилось – шашлык действительно сожрали без нас, а жалкие остатки подгоревшей гречки, размазанные по стенкам котла, только разожгли аппетит. Но такой вкусной гречки я еще никогда не ела!
Потом незнакомец (надо хоть спросить, как его зовут, а то даже неудобно) протянул мне рубашку и штаны, и я убежала за кусты переодеваться. Естественно, одежда оказалась мне велика, пришлось закатывать рукава и подворачивать штанины. Свои шмотки я развесила сохнуть на ветках, бросила рядом кроссовки и босиком почапала обратно, ойкая от каждой острой веточки. Видимо умение ходить без обуви не относилось к числу моих скрытых достоинств.
После этого мы уселись в стороне от костров и людей, под развесистым деревом. Незнакомец предложил вина, но я гордо отказалась, сообщив, что не пью. Он очень удивился и начал спрашивать о других моих привычках, о моем мире. О мире я рассказывала очень уклончиво, а вот о привычках охотно. Настолько охотно, что под конец даже испугалась, захочет ли он иметь дело с такой странной особой, как я. Но через полчаса болтовни я вспомнила, что надо побольше узнать о здешних порядках, и наши роли в диалоге поменялись местами.
– А почему эльфам нельзя в Релту?
– Запретили. В целях повышения безопасности жителей.
Я вспомнила ночных грабителей, стражников-взяточников и усмехнулась.
– А на самом деле?
– А на самом деле в ближайшем лесу засела какая-то банда, а может, даже и несколько. Жить никому не мешают, одиноких путников не трогают, но исправно грабят релтийские торговые караваны. Купцы ругаются и традиционно валят все на эльфов – мол, раз банда лесная, значит, без остроухих не обошлось. Так что эльфов в Релте не любят, а недавно и вовсе закрыли для них проход в город.
– А вдруг на караваны нападают вовсе не эльфы? Что тогда?
– А тогда ничего, потому что никому не интересно, кто на самом деле грабит торговцев. Народу нужно было показать обезьянку, в которую можно безбоязненно кидаться камнями, вот остроухих и приплели.
– Нашли козла отпущения, – пробормотала я, почему-то обидевшись за эльфов.
– Что?
– Неважно, это просто выражение такое… Означает примерно то же, что вы сказали про обезьянку.
Мой собеседник кивнул с умным видом, обломил с дерева сухую веточку и начал рисовать на земле козла. Козел вышел наглый и с огромными развесистыми ушами. Я подумала и изобразила рядом обезьяну. То есть хотела обезьяну, а получилось нечто среднее между амебой, глазастым чертиком и Глюком в момент смены облика. Что поделать, рисовать я никогда не умела, хоть и очень любила. Особенно дома на обоях…
Незнакомец внимательно рассмотрел мой шедевр и признал, что хомячок получился симпатичный, только вот рога явно лишние, да и хвост можно стереть. А я вспомнила, что, рассказывая ему о себе, так и не удосужилась спросить, как зовут его самого.
– Послушайте, а вы, собственно, кто?
– В смысле?
– В прямом! Я же о вас ничего не знаю, даже имени.
– Ну как видишь, я человек. Живу в Тангаре – это столица Предонии. Сюда приехал по делам, вместе с одним знакомым торговцем. Зовут меня Топиэр Рулипп айр Муллен, но не думаю, что это имя тебе о чем-то скажет.
