Екатерина Шашкова
Марготта
– А всем и так понятно. Но раз никто до сих пор не остановил нас грозным воплем «Куда прете?», значит, ничего особенно секретного там и нет.
– А зачем мы тогда туда лезем?
– Для очистки совести!
Кьяло не стал больше спорить с обезоруживающими аргументами женской логики и распахнул-таки дверь.
За ней оказалась длиннющая винтовая лестница, в процессе подъема по которой я всерьез задумалась – а действительно, на кой оно нам надо? Вот сейчас-то мы куда премся? Но к тому моменту, когда я наконец-то дошла до того состояния, когда «пошло оно все на фиг, сейчас же возвращаюсь назад и с этого момента веду себя тише травы, ниже воды (то есть как вмурованный в дно утопленник)», ступеньки наконец-то закончились. А я поймала себя на мысли, что с некоторых пор начала недолюбливать здешнюю приверженность к архитектуре гостиничного типа: длинный коридор с одиноким окном в торце, и уже из него ряды дверей, совершенно одинаковых с виду.
– Кажется, это не башня, – вполне резонно заметил Кьяло.
Я даже спорить не стала. Но все равно устремилась вперед, тем более что уже заметила там кое-что интересное.
– Осторожно, это может быть ловушка.
– А может и не быть. – Я остановилась перед приоткрытой дверью, закрыла глаза и прислушалась к внутренним ощущениям. Ничегошеньки! Интуиция или просто уснула, или решила поиграть в молчанку, обидевшись, что обычно я ее нагло игнорирую. Но прислушаться все равно стоило. Хотя бы к шагам, раздавшимся с лестницы.
Чертыхнувшись вполголоса, я плюнула на осторожность и нырнула в комнату, пытаясь одной рукой втянуть туда же и Кьяло, а второй захлопнуть дверь. Но синхронно действовать обеими руками я никогда не умела, поэтому парень вписался лбом в косяк, а потом еще и схлопотал щеколдой по пальцам.
И тогда я наконец-то соблаговолила открыть глаза.
И в упор уставилась на огромный портрет, занимающий полстены. Судя по тому, что Кьяло не начал шепотом материться, проклиная криворукую эльфу, он увидел то же самое. Да и я зрительными галлюцинациями пока не страдала.
А с картины, покрытой многолетним слоем пыли, на нас внимательно смотрела Тьяра. Или кто-то безумно на нее похожий. Те же прямые черные волосы, те же черты лица, та же фигура. Разве что глаза не карие, а зеленые. А на пальце кольцо – тонкая серебряная змейка, кусающая себя за хвост.
– Вот оно! – воскликнула я, тыкая пальцем в украшение.
– А вот и она, – подтвердил Кьяло, переводя взгляд с портрета на меня и обратно. – Сходство не только налицо, но и на все остальные части тела тоже.
– А вот и я! – неожиданно прозвучало из коридора.
Признаться, я уже успела забыть о шагах, которые загнали нас в эту комнату, и ехидное заявление Тьяры застало меня врасплох. Но после того как мы глупо себя выдали, скрываться смысла уже не было. Клацнула щеколда, и девушка заглянула внутрь, готовая в любой момент произнести всем с детства знакомую фразу: «А что это вы тут делаете, а?» Но почему-то не произнесла. Застыла с открытым ртом, вперившись взглядом в портрет матери. Раньше, что ли, не видела?
Я скосила глаза на картину…
– Упс!
Прямо оттуда, из рамы, на нас троих в упор пялилось привидение. Классическое, прозрачное, слабо фосфоресцирующее в полумраке комнаты.
Тьяра набрала полную грудь воздуха и старательно выпучила глаза. Но еще до того, как она выдала первый звук, я подхватила стоящую под портретом широкую напольную вазу и с размаху нахлобучила на голову девушки. Визг оборвался, так и не успев достичь своей кульминации.
– Ну наконец-то я вас дождалась, – радостно осклабилось привидение, полностью просочившись в комнату. – Чего уставились, как барышни на дохлую мышь? Хотя вы ведь тут почти все и есть барышни, а я, как ни крути, уже сколько лет как дохлая. Хи-хи… – Старушка разразилась то ли кашлем, перетекающим в смех, то ли смехом, напоминающим кашель.
Ну да, старушка! А вы что подумали? Что Аллена вылезла из собственного портрета, чтобы надавать нам по ушам за незаконное проникновение на ее личную территорию? Да не дождетесь!
Призраку замка Муллен на момент смерти было лет восемьдесят, если не больше, да и по комплекции усопшая ничем не напоминала мать Тьяры, скорее уж огромный воздушный шарик, обряженный в тюлевую ночнушку. И кто только сочинил, что духи – это всегда что-то тонкое, хрупкое, бледное и невесомое? Честно говоря, долгое время я и сама так думала. Но вот сейчас, когда это «невесомое» с размаху уселось на кровать так, что доски затрещали…
– Здрасьте, – пробормотала я, решив, что с привидениями, тем более такими огромными, нужно быть вежливой.
– Уй ты, какая лапочка! Это кто же у нас такой? – Старушка цапнула меня за рубашку и подтащила поближе к себе. Подслеповато щурясь, рассмотрела лицо, потом покровительственно похлопала по щеке и величественным жестом отослала обратно. – Молодец! Расти дальше, красавицей станешь! А ты чего пялишься? Горшок-то с головы сними да поздоровайся как следует. А то вот уж точно вся в мать, пока не подойдешь да не скажешь… Ну чего молчишь-то? Али не признала? А как я у кроватки твоей сидела, ночей не спала, тоже небось не помнишь, да? Вот и всегда так! Дети вырастают, улетают, а о няньке своей первой и думать не думают. Как же так можно, а? Не стыдно обижать бабушку, ланья?
– А вы ей родная бабушка? – Я уцепилась за последнюю фразу, не дожидаясь, пока Тьяра обретет способность нормально соображать. Кьяло, тот вообще как впаялся в дверной косяк при появлении призрака, так и стоял до сих пор, изображая классического атланта, подпирающего свод. Благо фигура позволяла. Только вот что-то я не припомню, чтоб атланты так ретиво крестились.
– Ой, ну какая же я ей родная?! – всплеснуло руками привидение. – Говорю ведь – нянька я ее. И мать ее я же нянчила. И еще уж не помню сколько поколений наследниц альсорского трона.
Я не придумала ничего лучше, чем изобразить вежливое удивление. Утешало одно – Тьяра, все-таки стянувшая с головы вазу, тоже недоуменно хлопала глазами.
– Какого трона?
– Как это какого? Нашего трона! Трона Альсоро! Так вы что, ничего не знаете, что ли? Я когда-нибудь убью эту вздорную девчонку! Ладно от мужа свое происхождение скрывать, но от детей… И где ее, кстати, носит, хотела бы я знать! Это же надо – столько лет не появляться.
– Но ведь мама… она же умерла… – Тьяра зачем-то заглянула в вазу, словно надеясь найти на дне надпись «Это все тебе снится!». Но не нашла и еще больше растерялась.
– Кто умер? Аллена умерла? Ой, не смешите меня, детки! Уж ее-то смерть я бы обязательно почувствовала. Я кровь Альсоро завсегда чую, что бы ни случилось. Жива она, и еще многих переживет. Как и эта старая селедка Арая, чтоб ей не переставая икалось.
– А это еще кто? – заинтересовалась я. Имя почему-то показалось знакомым, будто где-то я его уже слышала. Только давно…
– Ну ланья, тебе ли не знать… Хотя откуда же… Ой, потом доскажу…
Призрачная старушка подскочила с кровати и растаяла в воздухе. И в то же мгновение входная дверь распахнулась от мощного пинка. Точнее, распахнулась бы, если бы не Кьяло, который оказался у нее на пути. Так что она всего лишь робко ткнулась в его спину, еще пару раз трепыхнулась и успокоилась. Но стоило мне отодвинуть парня с дороги, как в комнату ворвался разъяренный Хозяин.
– Что вы тут делаете?
– Стоим, – ответила за всех я, на всякий случай прячась за Кьяло.
– Сейчас ты у меня ляжешь! – Я так и не поняла, что именно его разозлило, но орал он громко. И за ухо меня ухватил сильно. – Или, того хуже, останешься стоять, но с располосованной задницей. И сесть не сможешь еще неделю! А ну марш вниз, пока я вообще не передумал куда-то тебя везти. Сама поедешь!
Я виновато улыбнулась и вышмыгнула за дверь. Как ни странно, после моего исчезновения Хозяин как-то сразу сменил гнев на милость и остальных отчитывал уже шепотом. Жалко… я даже подслушать толком ничего не смогла. Так и пришлось тащиться до конюшни, теряясь в догадках.
А где-то на полпути меня догнала Тьяра. Хм… Догнала, это еще мягко сказано. Может быть, она просто хотела попрощаться, но я лично впервые столкнулась с таким прощанием, когда на тебя резко налетают со спины, впечатывают физиономией в стенку, да еще и выкручивают назад руку.
Вот что им всем сделала моя бедная рука??? Она ведь даже и болеть-то почти перестала. По крайней мере, я так думала, пока эта полоумная не вцепилась в нее со всей дури.
– Ты с какого дуба рухнула? – прошипела я, пытаясь высвободиться.
– То же самое я у тебя хотела спросить! С какого дуба ты рухнула на мою голову, а? Что я тебе сделала? Почему моя тихая и спокойная жизнь с того момента, как появилась ты, превратилась в настоящий бардак?
Я хотела ей напомнить, что бардак начался задолго до моего появления, еще когда она связалась с поклонниками старых богов, но перебить эту истеричную девицу оказалось не так-то просто.
– А папаня мой – мягкотелый идиот! Бегает за тобой повсюду и опекает! Да он обо мне никогда в жизни так не заботился, как о тебе. Я с шести лет была хозяйкой дома, потому что его по три сезона в году где-то носило! И мне, честно говоря, плевать, жива мама или нет, но если жива – ты не смеешь отбивать у нее отца. А если нет – все равно не смеешь. Он мой, понятно? Мой, и единственная женщина в его жизни – я!
– Так ты что, ревнуешь, что ли? – дошло наконец-то до меня. – Ну и дура! Он же старый. Для меня, по крайней мере.
– Да как ты смеешь! Он не старый! Он… он…
Не знаю, что бы она еще наговорила, но тут Хозяин как раз появился в поле зрения, и мы вынужденно натянули на лица улыбки.
– Чтоб ты по дороге в ущелье навернулась, – лучась доброжелательностью процедила на прощанье девушка.
– Аналогично, – кивнула я, – счастливо больше не увидеться на долгом жизненном пути.
– Неужели вы наконец-то нашли общий язык? – удивился Топиэр айр Муллен, переводя взгляд с одной улыбающейся рожицы на другую. – Вот давно бы так. А теперь все, не надо слез и длинных монологов. Всю горечь расставания вы все равно ощутите только через пару лет, так что быстренько все заняли свои места: Марго – в седло, Тьяра – на балкон, махать платочком и вышивать цветочки на старой скатерти. А что касается этого странствующего героя… – Кьяло, появившийся во дворе, навострил ушки. – Как владелец сей неприступной твердыни, официально разрешаю переночевать здесь. Но чтоб к рассвету и духу твоего тут не было. Понял?
Парень понуро кивнул. А я почему-то подумала, что к рассвету из замка исчезнет не только он, но и пара-другая драгоценных побрякушек. Тех, которые еще не сперли расквартированные солдаты.
А еще… Чуть не забыла… Как только мы выехали за ворота, я обернулась и окинула взглядом замок, пересчитывая башни. Так и есть – западная попросту отсутствовала.
Хозяин подавился нервным смешком:
– Ее там никогда и не было. Я специально так сказал, чтоб вы увлеклись поисками и не шлялись там, где не надо. Но вы…
– Но мы?
– Но вы, как всегда, сделали все наоборот. И вообще… что вы с Тьярой опять не поделила?
– Ничего, – пожала плечами я. Ну не говорить же, в самом деле, что вот именно его и не поделили. – А что? Так заметно?
– Да на вас это написано огромными буквами.
– Я надеюсь, не все так хорошо умеют читать, как вы. И вообще… какая разница. Лучше скажите, куда мы теперь тащимся?
– Мы теперь вдоль задней лапы и почти до хвоста.
– Чего? – Я чуть язык не прикусила от такого заявления.
– Того! – рассмеялся Хозяин. Кажется, сегодня, несмотря ни на что, у него было исключительно оптимистичное настроение. Должно быть, из-за моего скорого… хм… исчезновения. – Вот, любуйся. Точнее все равно не объяснить.
Я вырвала у него из рук карту и нетерпеливо расправила на коленях. То есть частично на коленях, частично на седле, а местами вообще на шее у Глазастого. Причем шея эта все время шевелилась, словно конь тоже решил посмотреть на намеченный маршрут. Да еще и ветер внезапно поднялся. Ага, вот…
Под последним отогнутым уголком обнаружилось изображение горного хребта, по очертаниям напоминающего поджарую охотничью собаку. Где-то посередине одной из задних лап была нарисована косая башенка с полустертой подписью «Муллен». А выше, под хвостом, стояла жирная точка.
– И нам надо в эту… задницу?
– Ну да. Только это не задница, а один из двух нормальных перевалов из Восточной Предонии в Западную. И Убежище, кстати, официально стоит на эльфячьей половине. Поэтому его и не прикрыли до сих пор – не хотят портить отношения с твоими… соплеменниками.
– Никакие они мне не соплеменники. А отношения у вас, кажется, уже давно испортились.
– Да не так уж и давно. Года три всего… Но ты не волнуйся, пока они спокойно сидят на своем побережье, мы тоже не будем попусту рыпаться… Хотя тебе-то что волноваться.
– А за вас? Кто же за вами присмотрит, если меня не будет? – Я подняла взгляд от змеящейся по карте надписи «Песий кряж» и встретилась глазами с Хозяином. И покраснела.
Упс! А вот такого за мной раньше не водилось, чтоб без причины краснеть. Неужели Тьяра оказалась права? Нет! Быть этого не может! Он же старый!
Я еще раз покосилась на мужчину. Хотя… не такой уж и старый. И вообще, у Пугачевой с Киркоровым гораздо более… хм… интересная разница в возрасте. Впрочем, они уже, кажется, развелись…
– Ты меня насквозь просверлить решила? Или у меня на спине висит табличка «глядеть сюда»? – Хозяин в который уже раз подтвердил мою догадку, что где-то на затылке (видимо, под волосами) у него прячется третий глаз.
– Да. То есть нет. – Я мысленно дала себе подзатыльник. Потом еще один. Не помогло: пришлось банально щипать себя за ногу. – Я карту… обратно… отдать.
Топиэр Рулипп айр Муллен обернулся и смерил меня взглядом:
– Что-то ты мне не нравишься, эльфеныш! Не заболела?
– Еще чего! – Я гордо вскинула нос к облакам. – Я вообще никогда не болею! Только иногда простываю.
Хозяин недоверчиво хмыкнул, но карту забрал и допрос окончил. А я поняла, что только что крупно влипла. Причем в этот раз мое положение было гораздо более безвыходным, чем во время всех предыдущих приключений, вместе взятых. Как минимум потому, что сейчас я совершенно не хотела искать выход.
Домой, впрочем, тоже уже не хотела.
Как выяснилось, высота в горах совершенно не ощущается. А что? Спереди камни, сзади камни, под ногами камни, и никаких глубоких расщелин и пиков, через которые обязательно надо перелезать, никаких хрупких мостов, вопреки всем законам физики подвешенных над бездонной пропастью, в духе киношных «Ночного позора», «Властелина…» и «Волкодава». Дорога ровная, даже широкая: двум повозкам хватит места, чтоб разминуться, а одной – развернуться. Воздух чистый… Ну так он здесь везде чистый, машины-то не ездят, «Газпром» не пыхтит, да и гороховый суп не сильно распространен.
Не успела я вдохновиться кристальной чистотой пейзажа и выдать что-нибудь эпохальное, как дорога после очередного поворота превратилась в узенькую тропиночку, скалы с одного бока резко взметнулись вверх и угрожающе нависли над головой, а с другого, наоборот, ухнули в направлении центра земли. Пропасть и мостик, не внушающий доверия, тоже не замедлили появиться.
– Что это? – ошарашенно вопросила я, рассматривая столь полюбившуюся кинематографистам-фэнтезятникам архитектуру.
– Перевал, – с неподкупной честностью ответил Хозяин. – И единственный путь в Убежище.
– Это не перевал, это – задница! – вынесла свой вердикт я. Глазастый согласно тряхнул головой, давая понять, что копыта его не будет на этой шаткой конструкции без перил и дополнительных точек опоры. – Я туда не пойду, я не самоубийца.
– Боишься, эльфеныш?
– Да, боюсь. А вы нет?
Мой покровитель молчал, наслаждаясь моей реакцией. А что тут такого? Если я не боюсь высоты, то это не значит, что я не боюсь с нее падать, да еще неизвестно куда. А куда, кстати?
Я вылезла из седла (конь наотрез отказался подходить к краю пропасти) и осторожно заглянула вниз. Дна видно не было, только хлопья желтоватого тумана клубились где-то на глубине. Нет, ну это же дурдом какой-то! Канатная дорога и то ближе к земле проходит!
– Ну не может такого быть, чтоб этот плод больной фантазии был единственной дорогой в это ваше Убежище! – Я оглянулась на Хозяина. – Ни один нормальный человек по этому мосту не пройдет! Там же даже держаться не за что. А если ветер? Меня же просто сдует, я маленькое и легенькое существо!
– А разве я имел в виду мост?
– А что же еще? Как-то же надо перейти на ту сторону? Или не надо?
Я уже ничего не понимала. А Хозяин не торопился отвечать на мои вопросы. Он спешился, подошел ко мне и уставился куда-то вдаль.
– Нет, ну честно! Вы ведь там уже были? И что? Изображали пьяного канатоходца над котлом с серной кислотой? А лошади?
– Не знаю как насчет лошадей, никогда не задумывался. – Его рука легла на мое плечо. Ой, какая же она была тяжелая. – Но люди обычно попадают в Убежище вот так…
…И меня швырнуло вперед.
Летела я недолго, но подумать за это время успела о многом. В первую очередь о том, что все мужики – козлы, а Топиэр айр Муллен – предводитель стада, самый круторогий и упрямый. А еще – самый жестокий человек во всей Предонии, прав был Кьяло. Зачем главе внешней стражи возиться с магичкой, если у него ко мне по всем законам логики должна быть исключительная неприязнь?
Говорят же: хочешь победить врага – стань его другом. И вот результат – одной богопротивной ведьмой в этом мире стало меньше. И никаких свидетелей, никаких подозрительных исчезновений. Для всех, кто знал мою историю, – я просто вернулась домой.
Хоть бы Кьяло не стал нарываться на лишние неприятности и поскорее удрал из этого чертового замка. А то, что с замком тоже не все чисто, – факт! Вот чем они все там, хотела бы я знать, питаются? То есть я уже в курсе, какую гадость они там едят, но где ее берут? Картошка на голых камнях не растет, это даже я знаю, а потенциального мяса я нигде не видела и не слышала. А каждый раз везти пищу в горы из какой-нибудь ближайшей деревеньки… Это же сколько телег понадобится…
А про привидение я вообще молчу! Даже думать не хочу, откуда там мог взяться этот эфемерный глюк. Аллена-то небось тоже некроманткой была, вот и…
Стоп!.
Глюк!!! А где Глюк?
Зверь остался в сумке, притороченной к седлу, это я помнила совершенно точно! Ну он там Хозяину задаст! И вообще, где он только нахватался таких дурных привычек – детей в пропасть выбрасывать. Это… это…
– …бесчеловечно!
– Что бесчеловечно?
Я не сразу смогла очнуться от собственных тяжких раздумий. А уж когда очнулась… Нет, я не Красная шапочка, я – дура! Это же надо было так опростоволоситься! Не распознать, что пропасть – иллюзия, а ощущение падения – наваждение… Позор мне и двойка в четверти. Если дома узнают – засмеют!
Я и Хозяин стояли на полянке, густо заросшей зеленой кошачьей травой. Кошек, впрочем, поблизости не наблюдалось. Зато неподалеку паслось целое стадо рыжих коров. А прямо перед нами возвышался терем. Другого названия для этого здания, целиком собранного из деревянных бревен, я так с ходу и не подобрала.
Вот уж действительно – Убежище. Спрятались так, что без подсказки в жизни не найти. Фантазеры, мать их…
– Бесчеловечно каждый раз так падать неизвестно куда и думать, приземлишься или нет. Как будто нельзя было как-нибудь попроще…
– А вы тоже хороши! – Я честно пыталась выглядеть возмущенной, но, кажется, была для этого слишком рада. В конце концов, не каждый же день готовишься к встрече со смертью, которая вдруг не происходит по техническим причинам. Хотя… В последнее время – именно каждый день. А то и по несколько раз. – Ну могли хотя бы предупредить? А вдруг бы у меня от пережитого ужаса разрыв сердца случился?
– Ну не случился же. А если бы и сказал – ты ведь все равно не поверила бы.
– Ну и что… Можно же было попытаться… Вот вас небось в первый раз сюда никто не толкал. – Я, честно говоря, просто не могла представить, сколько человек должно было собраться вместе, чтоб затолкать в пропасть моего покровителя. И сколько из них после этого осталось лежать с пробитыми головами, ломаными руками и свернутыми носами.
Хозяин посмотрел на меня, как смотрят на детей, спрашивающих, почему звезды не падают с неба:
– Нет, в первый раз я сюда сам навернулся. Нечаянно.
– А-а-а-а… А вы тут часто бываете?
– Да. Аж два раза. В смысле вот этот – второй.
Романтический образ подернулся будничной дымкой. Ну правильно, а чего я ждала? Если бы я еще знала, чего ждала…
Тьфу, что я вообще несу?! По-моему, это вообще не я…
– Ну что, пошли? – Хозяин подтолкнул меня к терему.
Но тут из ниоткуда раздался то ли рев, то ли вопль… Совершенно невероятный звук, как будто сборная верблюдов, слонов и носорогов пытается переорать гудящую шеренгу пожарных машин. И этот звук неотвратимо приближался. А уж его источник…
Вы когда-нибудь пробовали выкидывать лошадь из окна многоэтажки? И не пробуйте – зрелище не для слабонервных. Видимо, Глазастый решил-таки последовать за мной и сейчас испытывал на себе все прелести свободного падения. Причем я-то прекрасно видела, что он просто стоит на полянке, зажмурившись, и орет. А откуда-то из глубины сумки ему вторит тоненький посвист Глюка. Но эти двое сейчас с сумасшедшей скоростью неслись по направлению к земле. По крайней мере, им так казалось.
Наконец «падение» закончилось, и конь разлепил глаза. Увидел меня. Улыбнулся.
Признаться, я была очень рада его видеть – ведь даже не попрощалась. Да и без глючного крыса было как-то… неуютно.
Глюк, словно подслушав мои мысли, высунул нос из сумки, растопырил усы, принюхиваясь к окружающей местности, и переполз на меня. Ну все, теперь я была готова ко всему.
– О, это за нами.
Хозяин развернулся к терему. Я присмотрелась. Резная дверь распахнулась, и на крыльцо вышел человек. Ну нормальный человек, обычный. Из тех, у которых настолько стандартное лицо, что его, кажется, знаешь наизусть, а вспомнить потом не можешь.
– Смотри-ка, как он тобой заинтересовался, аж сам встречать выбежал.
– А это кто?
– Создатель и хранитель Убежища. Здесь его называют Ведущий.
– А он маг?
– Тебе виднее.
– А меня, может, зрение подводит.
Расчувствовать ауру на таком расстоянии я не могла, как ни старалась, но признаваться в этом было не слишком-то приятно. Ксанка уже давно определила бы даже стихию. Да еще это глупое прозвище… Ведают ведьмы, это всем известно. А остальным на столь многообещающее звание лучше не покушаться, просто из чувства самосохранения.
– Ну здравствуйте.
Человек подошел поближе, и я наконец-то смогла получше его рассмотреть. Маг (все-таки маг! Ура!) был уже немолод, имел внушительную лысину, которую обрамляли клочки седых волос, тщательно зачесанные назад, и был одет в просторную черную хламиду. Я подумала, что еще немножко – и возненавижу все эти мантии, плащи и балахоны. Может, здешняя инквизиция бесилась вовсе не из-за магии как таковой, а из-за того, что все колдуны поголовно носили эти жуткие шмотки? Если так, то я их понимаю!
– Здравствуйте, – вежливо кивнул Хозяин. – Если вам передали мое письмо, то…
– Конечно, передали. И я ждал вас. О, как я вас ждал! Понимаете, жизнь здесь далеко не так беспечна, как может показаться. Все эти хлопоты на поддержание иллюзий, и руководящая работа, и забота о подрастающем поколении… Ну вы, несомненно, понимаете меня. Так вот, я ждал вас сегодня с утра и даже ничем не мог заниматься – так был взволнован… Пройдемте лучше в кабинет, долгожданные мои, и там поговорим обо всем подробнее. Хоть здесь все свои, но наш разговор не для всех, вы же понимаете!
Мы, конечно, понимали. Но даже если бы не поняли ничего – вряд ли этот балабол дал бы нам время признаться. Под неугомонный треп о том, как сложно управлять таким количеством людей и содержать Убежище в тайне, мы прошлись по многочисленным коридорам (а по некотором из них – по нескольку раз) и оказались наконец в просторной комнате. Посреди нее громоздился стол, а возле стенки скромно ютилось несколько стульев, на которые нам и было указано. Стулья, как и практически все здесь, были сделаны из дерева, причем не слишком хорошо обработанного – я сразу же загнала себе занозу… не скажу куда, сами догадайтесь.
Я никогда ничего не имела против славянского антуража, но такое обилие дерева вокруг уже начало раздражать. Единственное, что радовало глаз, – камин в углу. Огонь бодро хрустел услужливо подложенными веточками и одобряюще мне подмигивал. Честно говоря, в комнате было далеко не холодно, но я в кои-то веки загнала свое самолюбие подальше и решила потерпеть. В конце концов, не Снегурочка, не растаю. А у этого Ведущего-Заведующего, может, ревматизм, суставы от сырости ноют… Хотя сырости вокруг тоже не наблюдалось, после вчерашнего дождя все уже сто раз успело высохнуть.
– …Ну и вы понимаете: каждый день одно и то же. И тут ваше письмо, лан Муллен. Я, понятное дело, так разволновался! То есть сначала испугался: думал, если уж стража так заинтересовалась вашим покорным слугой… ну вы же понимаете. А потом решил, что надо попытаться. В конце концов, если что случится, так сам буду виноват, дуралей старый. А если получится – и мне и ребятам польза будет немалая. Не нужно будет постоянно прятаться и вздрагивать при каждом шорохе. Так ведь? Я правильно понимаю?
Ведущий наконец-то замолчал, извлек откуда-то из недр своей хламиды резную трубку и начал сосредоточенно ее набивать. А я запоздало поняла, что прозвучал вопрос. Причем вопрос не к Хозяину, а именно ко мне. Только в чем он состоял, сообразить никак не могла.
– Что, простите?
– Я говорю, вздрагивать надоело, понимаете? Вот и думаю, что помощь – она же должна быть взаимовыгодной, правда?
– Ну да вообще-то… А конкретно от меня-то вы что хотите?
– Как это что? – Создатель Убежища на мгновение оставил трубку в покое. – Ты возьмешь нас с собой!
Я пожалела, что стул такой устойчивый. В противном случае не преминула бы картинно грохнуться вместе с ним.
– Куда?
– Туда, откуда ты явилась. По-моему, это честно. Мы предоставляем тебе все необходимое, оказываем посильную магическую помощь, а ты открываешь портал, и мы все вместе уходим из этого мира.
От этого предложения даже Хозяин заерзал. Видимо, до этого момента он тоже верил в бескорыстие. Идеалист! Я и то не верила! Но как надеялась…
– Э-э-э… А вас тут много?
– Нет, чуть больше пятидесяти.
– Та-а-ак… – Полсотни бесхозных магов. И, по всей вероятности, ни одной ведьмы, иначе она бы тут быстро порядок навела. Кошмар!!! – А чего сами-то не сбежите? Или все никак не можете решить куда?
– Да вы понимаете… Наша община существует уже около ста лет, то есть с самого начала гонений. И наша цель – укрыть от Инквизиции молодых магов, дать им возможность спокойно жить, научить управлять своей силой. Управлять, понимаете меня? Контролировать, а не использовать. Я не учу их колдовать и сам поклялся этого не делать. Именно поэтому нас еще не перебили, как речных комаров.
– Комаров тоже не всех перебили… – пробормотала я, старательно косясь на Хозяина. Тот изучал потолок и демонстративно не замечал начинающую закипать меня. – …Но ведь запуск пентаграммы – это даже не колдовство, это просто процесс сознательного деления силой. И в звезду все равно не влезет пятьдесят человек. Максимум – штук десять, да и это слишком много. Больше семи не рекомендуется. А остальным придется своим ходам, разве что координаты я задам заранее.
Теперь ошарашенным выглядел Ведущий.
– В какую еще звезду?
– Как это в какую? В пентаграмму! Или у вас пятиугольник звездой не считается?
– Какой пятиугольник?
– Да обычный пятиугольник. Красненький такой!
– Но я думал, что портал… Что вам просто не хватает сил для того, чтобы он был стабильным…
– Вы что, думали, что я вас просто так, мановением руки, отфутболю куда-нибудь к черту на рога? Я вам не олла, чтоб по мирам скакать!!! Иначе давно бы уже отсюда смылась!!!
Первый раз на моей памяти Хозяин покраснел. Честно говоря, я и сама не заметила, когда успела переключить свой гнев с Ведущего на него. А в том, что в гневе я страшна, сомневаться не приходилось. Хорошо, что в комнате зеркал не было… Впрочем, я и без них примерно представляла, как сейчас выгляжу: зрачки расширены и полыхают алым, уши дрожат, волосы дыбом и шевелятся – вот потому я очень редко злилась всерьез, предпочитая отшучиваться даже в самых критических ситуациях.
Но сейчас я действительно была очень зла!
– Но мы же не знали, понимаете… – Создатель этого питомника-распределителя для магических двоечников спешно заслонился от меня трубкой, как будто в ней было его единственное спасение. – Я только слышал о перемещениях между мирами, даже близко не видел, и думал, что для этого ничего такого особенно не надо…
– Да пошли вы… далеко… – Я поднапряглась и вывалила на престарелого мага весь свой запас местных ругательств (и предонских, и эльфийских). А потом подумала и добавила еще свой родной, русский трехэтажный. Нет, ну это надо же! Он, видите ли, думал!
– А вы, Хозяин, тоже хороши! Куда вы меня привезли, а?
– А что сразу я? Ты просила доставить тебя к магам. Я доставил. Какие могут быть претензии?
Самое обидное, что он был прав. Прав от начала и до конца. А я, малолетняя растыка, как всегда, чего-то напутала… Черт!
Я никогда еще не чувствовала себя настолько отвратительно. Словно я коврик с надписью «вытирайте ноги», и все вокруг вдруг стали такими дисциплинированные, что не только вытирают, но еще и сметают (мною же, с меня же и обратно на меня) остатки грязи, пыли… и надежды…
Чертыхнувшись для приличия еще раз десять, я вылетела из комнаты, хлопнув дверью так, что стены задрожали. Горстка великовозрастных идиотов, подглядывающих в щелочку за любимым наставником, ретиво шарахнулась в разные стороны, делая вид, что их здесь не стояло. Глюк вцепился в мое плечо, чтоб не слететь на повороте, и успокаивающе пискнул.
– Ты-то хоть заткнись, подхалим мохнатый.
Писк стал обиженным: «Вот вечно другие виноваты, а достается мне. Чем я в этот раз провинился?»
– Ну извини. Мне просто физически необходимо хоть на кого-то наорать. Я, может, только что лишилась смысла жизни! У меня была цель, понимаешь? И эта цель только что развеялась по ветру, как запах от потушенной палки-вонялки. Я просто не знаю, что делать дальше. Тебе-то, конечно, никакой разницы, в каком из миров жить, лишь бы кормили шоколадом. Так вот, я тебя разочарую – шоколад я здесь видела всего один раз, да и тот был какой-то неправильный!
Крыс выдал целую гамму различных звуков, выражающих то, что он оскорблен до глубины души. Глазастый поддержал его звонким ржанием.
Упс! Я и не заметила, как выбежала во двор и вскочила в седло. А как выбраться из Убежища обратно на горную дорогу, вообще не представляла… Впрочем, какая разница? Я просто хотела оказаться как можно дальше от этого дурацкого деревянного сооружения.
