София Даянова
Аллея Ожидания
Глава 2: По дороге в аэропорт.
В ночь с пятого на шестое июня Кате не спалось. В голову лезли всякие глупые мысли, а сердце бешено колотилось от наполнившего его тревожного предчувствия.
Целую неделю перед глазами во всех деталях возникала картина того самого разговора за столом. Маргарита Витальевна и Вадим Харитонович были непоколебимы в своем решении. Напрасно Катя пыталась избавиться от навязанной поездки. В конце концов, девочке пришлось отказаться от роли Аннунциаты в пьесе и передать её Оксане Шершневой – тихой и приветливой девушке из одиннадцатого класса. Хотя Катя ничего не имела против Оксаниной кандидатуры, мысль о том, что в спектакле для девочки больше нет места, отзывалась горькой болью в груди.
Катя села на кровать и посмотрела на часы. До выезда из дому ещё полтора часа, но сон как рукой сняло. Девочка включила компьютер, намереваясь написать Ангелине письмо. В детском доме возникли неприятности, из-за которых блондинка очень переживала, и Кате не хотелось улетать не попрощавшись.
«Было бы здорово отправить Ангелину вместо меня, – подумала девочка, стуча пальцами по клавиатуре, – ей сейчас нелегко. Волнуется, бедняжка! Вот попутешествовала бы, развеялась, повидала бы мир, как мечтала. Тем более что она и общаться любит, и языки изучать».
Существует мнение, что белокурые девушки не блещут умом. Но когда смотришь, с каким трепетом и упованием Ангелина относится к учебе, понимаешь, что общеизвестный факт – ложь. Блондинка не только знала английский и французский, но и увлекалась литературой и художественными переводами.
Катя нажала кнопку «отправить». На экране возникло уведомление, что сообщение доставлено. Девочка поднялась из-за стола подошла и открыла окно. По комнате медленно растеклась густая и черная, как смола, ночь. Вдохнув прохладный воздух, школьница почувствовала себя спокойнее. Сон наконец-то нежной вуалью накрыл яркий и вспыльчивый детский рассудок.
– Солнышко, пора вставать, – Маргарита Витальевна коснулась Катиного плеча.
Девочка с трудом подняла тяжелые веки. В комнате было темно, лишь на полу лежал узкий прямоугольник света из коридора.
–Уже?
Маргарита Витальевна кивнула, погладила дочь по голове и вышла из комнаты. Весь вечер женщина вела себя слишком ласково, стараясь снова не разжечь конфликт. Она прекрасно понимала, что Катя не смирилась с учебой в Ирландии и до сих пор злится на неё с Вадимом.
Катя натянула на себя одежду и закинула на плечо школьный рюкзак, доверху набитый едой. Потом подумала, спустила сумку на пол, вытащила пару пачек печенья, оставляя небольшой закуток для расписной шкатулки. Как не крути, дружба с Ангелиной была ей очень дорога.
Машина свободно, и даже вальяжно катилась по полупустой дороге, будто ощущала себя хозяйкой в залитом огнями фонарей и магазинных вывесок городе. Катя умиротворенно следила за игрой света и тени. Впереди салона царила совершенно другая атмосфера…
– Никогда не видел подобного, – растерянно сказал Вадим Харитонович о запотевшем лобовом стекле – в машине тепло, на улице тоже. Почему же скапливается конденсат? – он нажал на кнопку на панели, и из щелей подул холодный ветерок. Но даже кондиционер не помогал.
–Вадим, сделай что-нибудь! – раздраженно потребовала Маргарита Витальевна, высматривая дорогу сквозь мутную полосу, – я же не могу так ехать!
Катя насторожилась. Неужели судьба подает знак, желая уберечь её от неверного решения?
–Может, вернемся назад? Пока не поздно? – жалобно спросила девочка, но родители были слишком заняты устранением проблемы.
–Попробуем открыть окна, – Вадим Харитонович нажал на кнопку стеклоподъемника. Ворвавшийся в салон ветер вздыбил волосы взрослых, и муть на лобовом стекле стала исчезать.
–Наконец-то! – облегченно сказала мама и сильнее нажала на педаль газа. Черные тени деревьев замелькали быстрее, сливаясь в темную рваную полосу. Мимо проносились встречные автомобили, ослепляя белым светом фар.
Машина притормозила, устраиваясь за впереди идущим грузовиком. Тот неспешно двигался по дороге, виляя длинным полуприцепом.
Маргарита Витальевна посмотрела на часы и обеспокоенно забарабанила пальцами по рулю. До вылета оставалось чуть больше получаса, обогнать фуру не было возможности: встречная полоса была занята. Рядом Вадим Харитонович что-то искал в своем телефоне.
– Представляешь, Рита, – пробормотал супруг, водя пальцем по экрану, – опубликовали последние новости с фондовой биржи. Акции, которые я купил, упали в цене. Я очень сожалею, но придется продать наш бизнес, чтобы покрыть убытки и вовремя выплатить долги.
–То есть, продать «Лотос»? – Маргарита Витальевна на миг отвлеклась от ситуации на дороге.
Их семье уже приходилось отказываться от начатых проектов. Буквально полтора года назад на улице Плеханова с дома номер пять сняли вывеску кафе «Калифорния». Инспектор санэпидстанции неустанно выписывал штрафы за немаркированные продукты и несоответствующие стандартам температуры приготовленных блюд. Тогда Маргарита решила, что ресторанный бизнес слишком мудрен, закрыла кафе и продолжила скромно работать в «Лотосе». Салон красоты был для мамы делом всей жизни, милым созданием, в которое Марго вложила свою душу. Разумеется, женщина по-настоящему растерялась от неожиданного решения мужа.
–Если ты считаешь, что это необходимо, то пусть будет так, – как можно убедительнее сказала она. Лиза и Марго выросли в патриархальной семье и привыкли беспрекословно слушаться отца. Сейчас Маргарита покорно кивнула в сторону Вадима и слегка улыбнулась, пытаясь скрыть разочарование (благо темнота в салоне позволяла).
Свет фар отразился на ярком треугольнике с нарисованным на нем флигелем. Приближался участок с сильным боковым ветром. Неожиданно сзади на полной скорости вылетел спортивный автомобиль с прожекторами на крыше и светодиодными полосами на покрышках. Лихо обогнал машину Скрябиных и двинулся к грузовику. Водитель фуры, по-видимому, до последнего момента не замечал обгоняющего, и когда спорткар «перерезал» путь, резко нажал на тормоза и крутанул руль в сторону обочины. Порыв ветра подхватил прицеп и понес в другом направлении. Машину закрутило по дороге.
– Рита, тормози! – закричал Вадим Харитонович, но было поздно. Маргарита Витальевна мгновенно съехала с асфальта, но развернувшийся грузовик со всего маху врезался кузовом в машину. Катя хотела закричать, но голос её не слушался. Ударом девочку выкинуло вперед, но ремни безопасности потянули тело назад и больно приложили о спинку сидения. Послышался хруст костей. Салон сминался, как бумага. Автомобиль подбросило, опрокинуло на потолок и понесло в кювет. Голова закружилась, перед глазами фонтанами взлетали искры, высекаемые железом по асфальту. Кувыркаясь по каменистому спуску (каждый удар пронизывал Катино тело, словно тысячи швейных иголок) машина упала на траву. Девочка закрыла глаза. Кажется, сознание её подвело.
****
Из-за поворота, сверкая сине-красными маячками и гудя сигналами сирен, выехал кортеж из спасательных машин. Ярко-белый фургон с красным крестом на капоте остановился на обочине перед валявшимся в траве «ниссаном», из него выбежала толпа докторов. Двое коренастых интерна вместе с несколькими парнями из МЧС аккуратно вытащили двух изуродованных взрослых и поместили на носилках.
–Массивное артериальное кровотечение, срочно накладывайте жгут! Давление падает! Искусственное дыхание! Быстро! Быстро!
К «ниссану» подогнали эвакуатор. Другой подъемный кран вытягивал съехавшую в кювет фуру. Несколько спасателей оказывали помощь другим водителям, чьи машины успел задеть грузовик. Раны некоторых были такими же серьезными. Врачей не хватало, послали в город за ещё одним экипажем. Стоявшие на проезжей части полицейские делали замеры и допрашивали чудом оставшегося невредимым водителя грузовика.
– Я же вам говорю, тот тип на легковушке «подрезал» меня. Ну, я на тормоз и хотел на обочину съехать, – чуть не подпрыгивая от возмущения и перенесенного испуга, визжал водитель, – тут меня как понесло по дороге. Напрасно руль крутил – машина совсем слушаться перестала. Даже толком сообразить ничего не успел.
– Ну-ну! Вот лет пять посидишь в каталажке – будет время посоображать! – раздраженно рыкнул похожий на медведя (если судить по небритому лицу и давно не стриженой шевелюре) гаишник.
Водитель набрал в грудь воздуха для достойного ответа, но шумно сдулся от поистине солдатской брани хранителя правопорядка.
В стороне от дороги, на небольшой полянке перед лесом стоял мужчина. Если бы кто взглянул на него, что решил бы, что это оживший персонаж произведений Гоголя или Достоевского, потому одет человек был, мягко говоря, не по моде. Украшенный эполетами и аксельбантом военный мундир, ухоженные и завитые усы придавали их обладателю вид гусара или поручика артиллерийского полка. Но никто не обращал внимания на мужчину, поэтому он мог отстраненно наблюдать за суматохой. В руках гусар держал раненую девочку. По нечеловечески бледному лицу тонкой струйкой текла кровь. Левая рука, вывернутая под углом, покоилась на груди. Девочка прерывисто дышала, с силой выталкивая вверх сломанные ребра. Гусар отвлекся от наблюдения за спасательной операцией и заметил на себе внимательный взгляд ребенка. Он наклонился и поцеловал её в лоб. Затем развернулся и неторопливой походкой направился в сторону чащобы.
Глава 3: Побег из больничной палаты.
Катерина с трудом разлепила глаза. Ослепительно яркий свет скользнул под веки, вызывая слезы. Девочка зажмурилась, но любопытство взяло верх: сначала один глаз, затем другой. Все было как будто под водой. Темные пятна двигались медленно, словно плыли в пространстве. Постепенно изображение становилось четким и ясным.
Тут до Кати дошло, что она лежит на койке в больничной палате.
– Наконец-то очнулась, – пробубнил немолодой мужчина в белом халате, наклоняясь над девочкой. Его голос казался таким далеким, что пациентка едва разобрала слова.
Доктор достал из кармана телефон и быстро набрал номер.
– Оленька, принесите капельницу в шестую палату. И поскорее.
Затем снова сел на кровать рядом с Катей, закатал рукав её кофточки и надел на тонкое предплечье манжету тонометра.
–Как самочувствие? Разговаривать можешь? – спросил доктор, сжимая черную резиновую подушечку. Манжета неприятно сдавила руку.
Катя с силой разжала губы, чтобы ответить, но не получилось: изо-рта вырвался лишь хриплый стон. Где-то в коридоре послышался цокот каблуков, скрип колесиков и дребезжание стекла. Вдруг равномерный стук туфель сбился на мелкую дробь, сопровождаемый возмущенными восклицаниями:
– Молодой человек, в отделение сейчас нельзя! Вы в курсе, что время посещения – с пяти до семи? Эй! Я кому говорю! Стой, чудик!
Двери распахнулись. В палату ворвались двое: длинновязый парень в туристическом костюме и кепке козырьком назад и молоденькая медсестра. Белая шапочка покрывала копну ярко-красных волос. Стройную фигуру облегал чистый выглаженный халат. В руке она держала стойку с капельницей.
Доктор удивленно уставился на юношу:
– Оленька, кто этот гражданин и что он здесь делает?
Парень вихрем метнулся к койке. Он двигался так быстро, что у Кати вновь поплыло перед глазами.
– Приятно познакомиться, я Гриша, – парень схватил руку врача и стал её трясти, – то есть Григорий. Григорий Леонидович. Григорий Леонидович Вязов.
– Максим Анатольевич, я пыталась остановить этого чудика, но он меня не слушал! – звонким, словно колокольчик, голосом пожаловалась Оленька. – Пролетел мимо, будто я со стеной говорю. Учтите, если мне выпишут выговор за несоблюдение больничных режимов, я уволюсь и подам жалобу в Министерство здравоохранения!
– Оленька, успокойтесь, – раздраженно прервал медсестру доктор. Молодежь нынче юридически подкованная пошла. Все бы ничего, да только юноши и девушки даже шуточной критики не выносят. Любое обидное слово – и они уже у стойки в прокуратуре катают заявление. – Я не собираюсь делать вам выговор. Молодой человек, – теперь Максим Анатольевич обращался к парню, – пожалуйста, покиньте помещение.
– Вы не понимаете, – зачастил мальчишка, – Катя – моя младшая сестра. Мы пошли в поход, но на привале у нее случился обморок. Я чуть из штанов от испуга не выскочил: предки в городе, на работе, а в глуши телефоны не ловят. Что делать? Буквально на руках её до больницы нес! – последнюю фразу парень высказал с откровенным возмущением.
Катя подняла голову. Брат?
– Все утро места себе не находил: как она там? Я бы ещё раньше зашел, но охранник не пускал. Как только дверь открыли, я мигом сюда. Пожалуйста, позвольте побыть с любимой сестричкой!
– Ваша забота о больной очень похвальна, – строго ответил Максим Анатольевич, – но правила есть правила. Их нарушать не стоит, потому что они основаны на многолетнем опыте. Посудите сами: девочка измучена, и ваши расспросы могут лишь навредить ей. Вечером милости просим! А сейчас пациентке нужно набраться сил. Уверяю вас, с ней все будет хорошо.
Гриша замешкался, явно не зная, как поступить: ослушаться врача и нарваться на скандал из-за странной девчонки или спокойно покинуть больницу и потом всю жизнь корить себя за оставление человека в трудной ситуации.
Тем временем Максим Анатольевич осторожно отодвинул нижнее веко Катиного глаза.
– И часто у тебя случаются обмороки? – спросил он у пациентки.
На лице девочки отразилось мучительное раздумье. Она поморщила лоб, словно пытаясь что-то вспомнить. Но все равно отрицательно мотнула головой. Признаться честно, Катя не знала, были ли у неё обмороки раньше.
– Были, были, – немедленно встрял Гриша, – у сестренки с детства… как её… вегето-сосудистая дистанция.
Катя укоризненно посмотрела на мальчишку и… быстро закивала головой. Что-то внутри неё подсказывало, что нужно доверять новому знакомому, что, несмотря на чудаковатый вид, Гриша знает о девочке больше, чем она сама.
– Дистония, – невольно поправил юношу доктор и, встрепенувшись, раздраженно крикнул, – вы ещё здесь?! Оленька, проводите этого гражданина в приемное отделение!
Молоденькая медсестра подскочила к Грише и, бормоча какие-то проклятия, стала подталкивать парня к выходу. Тот растопырил длинные, как веревки, руки и уперся в дверные косяки.
– И все-таки я требую позволить мне поговорить с сестрой! – срывающимся на фальцет голосом выпалил Гриша.
– Совсем с ума сошел? Сказано тебе русским языком – приходи позже! – бубнила Оленька, толкая парня в спину. – Все, мне это надоело. Я вызываю охрану!
Юноша убрал руки с косяка, и парочка вывалилась в коридор. Гриша мгновенно изменился в лице: на нем светилась вежливая виноватая улыбочка. Фигура, до сих пор осанистая и нетерпеливо вздрагивающая перед любым поводом к приключению, осела под нависшей над ней угрозой скандала, и Гриша, ссутулившись, быстрым шагом пошел прочь.
Оленька довольно потерла руки и вернулась к стойке с капельницей. Через минуту игла была воткнута в вену. Капающее лекарство наполняло тело новой усталостью. Голоса снова стали далекими, и Катерина погрузилась в сон.
****
Отдохнув, Катя почувствовала прилив сил. После обеда к девочке снова зашел Максим Анатольевич и спросил адрес и имена родителей. Катя сделала отчаянную попытку вспомнить, но безуспешно.
– Ясно, – доктор сделал запись в карточке.
День пролетел незаметно. Школьнице сделали несколько процедур. На вопрос доктора, удалось ли связаться с родителями девочки, Оленька ответила, что в справочной службе не могут установить личность пациентки. Оказалось, что в базе данных нет гражданки с именем Екатерины Вязовой. Её так называемый «старший брат», чью фамилию работники приняли за главный ориентир, больше не появлялся.
– Ну что ж, подождем до завтра, – вздохнул Максим Анатольевич, держа в руках медицинскую карту, на обложке которой было написано всего одно слово – «Екатерина», – если никто из родственников не объявится, придется обращаться в полицию, – доктор вышел в коридор.
– Всем спокойной ночи! – ослепительно улыбнулась Оленька и тоже вышла из палаты, толкая перед собой тележку с баночками-скляночками.
****
Катя вздрогнула. Что, уже ночь? Сколько же сейчас времени? Какое сегодня число? И год?
Эти вопросы не давали пациентке покоя. Конечно, можно было спросить у соседей по палате, но будить людей посреди ночи только, чтобы узнать, который час, просто глупо! Подумают, что она не просто больная, а действительно больная – на всю голову!
Катя обвела взглядом темную палату. Одиноко светивший на улице фонарь бросал на свежевымытый линолеум полоску холодного света. Где-то в углу сопел перебинтованный малыш, а на койке рядом, переворачиваюсь то на один бок, то на другой, беспокойно храпела полная женщина – наверное, его мама.
А где этот чудик – Гриша? Разве он не возвращался в часы посещения? Передумал? Получается, что все его разговоры о любимой сестренке – ложь?
Катя и сразу не поверила взъерошенному долговязому парню, но грудь, вопреки всему, распирало от давящих изнутри чувств разочарования и страха.
Что, что произошло раньше? Почему она лежит в больнице? Где её родители? Они же должны быть! У всех людей есть родители! Неожиданно в мозгу вспыхнул образ тонкой светловолосой девушки, который тут же погас. Катя уткнулась в подушку от нахлынувших слез.
Как бы не старалась, девочка не могла ничего вспомнить. Словно этот день был первым днем в её жизни, а ещё вчера пространство застилала непроницаемая темнота. Но Гриша! Гриша что-то говорил о походе. Неужели очередная выдумка? Нет, Катя видела парня всего один раз и всего минут пять, но все равно Гриша не производил впечатления выдающего интеллектуала, поэтому он не мог все придумать. Значит, толика правды в его словах есть! И Гриша единственный, кто может помочь Кате. И как он после пережитого посмел бросить её и просто уйти!
Тук-тук-тук!
Катя приподнялась на локтях и неверящими глазами уставилась в окно. Сквозь мутное стекло проступал силуэт высокого худощавого человека. Девочка выскочила из-под одеяла, и бесшумно подошла к проему. Снаружи, цепляясь руками за карниз, на подоконнике отчаянно балансировал Гриша.
Катя рванула присохшую створку. В палату ворвался прохладный летний воздух.
Парень прыгнул вовнутрь. Приземлился на чистый пол грязными мокрыми ботинками и облегченно вытер пот с раскрасневшегося от усилий лица.
– Ух! У меня получилось! Напрасно меня мама в школу альпинизма не водила. Третий этаж – неплохой результат!
Катя громко шикнула, озираясь вокруг.
– Нет, ты и вправду чудик, – разозлилась она, – тебе же сказали – с пяти до семи! Зачем врываться ко мне посреди ночи!
– А затем, что в пять часов вечера тебя домой не отпусти ли бы! – деловито ответил Гриша. – Собирай вещи, мы уходим!
Катя почувствовала, как у неё отвисает челюсть.
– Интересно ты таким родился, или это влияние окружающей среды? Похоже, не только мне нужно лечиться. Куда я пойду? Меня ещё не выписали, и вообще, ночь на дворе, если ты не заметил!
– И не выпишут, – парень подошел к тумбочке и достал девчоночий рюкзак, – к сожалению, доктора тебе не помогут. Я видел, как Максим Анатольевич уходил домой и слышал его разговор с другими врачами. Он сказал, что результат твоей эн-ци-фа-ло-грам-мы, – Гриша по слогам произнес явно сложное для него слово, – не показал никаких серьезных отклонений. Значит, официально, никакой амнезии у тебя нет! Но это же не так, верно?
– Откуда ты знаешь, что я ничего не помню? – перебила собеседника Катя. Она обрадовалась возможности хоть в чем-то разобраться. – И кто ты?
– У-у-у! – взвыл Гриша. – Потом расскажу. Все позже, позже. А сейчас собирайся, пока медсестры нас не застукали. Пожалуйста, поверь мне.
Последняя фраза произвела на Катю обратный эффект. Убежать из больницы с незнакомым парнем (пять минут общения ещё не знакомство!) в незнакомый город – полное безумие! Девочка уже хотела выйти в коридор и позвать Оленьку, но остановилась. Внутренний голос советовал послушаться юношу. В конце концов, не она ли недавно злилась на Чудика, за то, что он ушел? И вот желание сбылось: Гриша здесь. Какой смысл теперь упираться?
Катя стала торопливо одеваться.
– Мы что, полезем через окно?
– Разумеется, – парень посмотрел на девочку, как на ненормальную, и издевательски добавил, – все двери закрыты. Ночь на дворе, если ты не заметила.
Кате захотелось дать этому чудику в лоб и вернуться в кровать. Но вместо этого она закинула рюкзак на плечо и направилась к окну. Гриша уже вылез наружу и подал руку девочке.
Катя крепко схватила костлявое запястье и встала на подоконник. Держась за карниз, юноша осторожно двинулся в сторону растущего рядом молодого тополя. Девочка посмотрела вниз, и у неё закружилась голова.
– Гриш, я боюсь высоты, – испуганно пролепетала Катя.
– Разве это высота? Так, смех один, – парень прыгнул на ветку дерева. Тополь покачнулся.
Мокрые пальцы скользили по карнизу. Рюкзак неумолимо тянул тело вниз. Может, сбросить его? Катя отогнала от себя привлекательную идею. Ведь в сумке может оказаться что-нибудь полезное. Девочка сильнее вжалась в пахнущую цементом и мхом кирпичную стену и осторожно, сантиметр за сантиметром, стала преодолевать расстояние.
«Только не смотреть вниз, только не смотреть вниз, – словно заклинание повторяла про себя Катя, – осталось совсем чуть-чуть. Ну, чудик! Если я сорвусь, то…».
Носок ботинка наступил на хрупкий выступ фасада. Обломок кирпича с хрустом полетел вниз. Катя обомлела от страха. От одного взгляда вниз снова закружилась голова. Судорожно цепляясь руками за старую обшивку, девочка пыталась восстановить равновесие, но тщетно. Громадный рюкзак за спиной сделал свое дело, и девочка с визгом полетела вниз.
Падение было недолгим. Катя приземлилась на балкон второго этажа, больно впечатавшись ступнями в бетонный пол, затем рухнула на четвереньки.
Парень спустился на ветку рядом с балконом.
– Давай руку, – прошептал Гриша с исказившимся от ужаса лицом, лихорадочно выискивая что-то или кого-то внизу двора.
В кабинете зажегся свет, послышалось шарканье и кряхтение. Дверца, ведущая на балкон, открылась, и в проеме показалась старушка в заношенном медицинском халате.
Катя, понимая, что все – конец, замерла, во все глаза глядя на медсестру, как смотрит испуганный зверек на фары затормозившего перед ним автомобиля. Сердце бешено заколотилось, словно хотело выпрыгнуть из груди.
«Возможно, не все так плохо, – успокаивающе подумала девочка. Она же знала, что идея Гриши просто безумна, но все равно повелась! Несмотря на риск, на высокую вероятность быть настигнутой врасплох, на нерациональность действия. Повелась, потому что искренне желала вспомнить прошлое. Надо же! Как велика жажда истины! Порой она заставляет совершать абсолютные глупости! – Прости, Чудик, но твоя затея провалилась. Было приятно с тобой познакомиться, но мне пора возвращаться в палату».
Старушка вышла на балкон и облокотилась на парапет, медленно рассматривая двор. Гриша осторожно шагнул назад и скрылся в темной листве. Катя вжалась лопатками в стальную балюстраду и затаила дыхание. Несколько минут медсестра постояла на балконе, но её взгляд упорно проплывал мимо девочки. Создавалось впечатление, что женщина не хотела замечать нарушительницу больничных режимов и создавать лишние проблемы в свою смену.
– Рая, ну что там? – хриплый старческий голос позвал медсестру.
– Все тихо, – ответила Рая, – коты, небось, дерутся. Суда на них нет! Тьфу!
Старушка вернулась в кабинет, хлопнув балконной дверью. Вскоре погас свет.
Катя подскочила, словно резиновый мяч. Ноги и руки шевелились сами по себе, словно невидимый кукловод дергал за ниточки. Забыв о боязни высоты, девочка залезла на парапет, и, не дожидаясь, пока Гриша подаст руку, прыгнула на ближайшую ветку.
– А говорила, что высоты боишься, – довольно заметил юноша. У Кати хватило сил только бросить укоризненный взгляд.
– Быстрее, где здесь задний вход? – спросила Катя, когда ребята слезли с дерева.
– За зданием терапевтического отделения, – ответил Гриша, завязывая шнурки.
– Шевелись, пока нас ещё кто-нибудь не заметил! – в истерике крикнула Катя, хватая парня за руку и утягивая за собой.
– Успокойся, можно не торопиться, – насмешливо сказал Гриша, едва поспевая за ней. Поняв, что его спутница просто так не остановиться, юноша уперся ногами в асфальт и выдернул свою руку из девчоночьей ладони. – Мой приятель появился, как подобает его профессии, вовремя, и теперь мы без проблем доберемся до дома.
Тьма в проеме между корпусами дрогнула, и от нее отделилась невысокая стройная фигура, которая двинулась в сторону ребят. Катя приготовилась бежать, но её остановило странное поведение Гриши. Парень с невозмутимым видом направился к человеку в темной одежде.
–Все в порядке, он мой приятель, – Гриша жестом поманил девочку к себе. – Знакомься, Хио Ямаши.
Человек в черном одеянии стянул повязку с нижней части лица, открывая белое лицо с узкими глазами. Хио сложил ладони вместе и в пояс поклонился девочке.
– А почему он в карнавальном наряде? – удивленно подняла бровь Катя, стараясь сохранить спокойствие.
– Не в карнавальном, – возмутился Гриша, – а в настоящем японском кимоно. Хио Ямаши состоял в элитном отряде воинов-ниндзя, которые славились своим искусством маскировки. Я полагал, что удрать незамеченными нам не удастся, поэтому заключил с Хио сделку. Пришло время платить по счетам.
Гриша подошел к воину и поднял ладонью длинную рыжую челку, открывая высокий веснушчатый лоб. Хио аккуратно коснулся пальцами лба, затем поклонился и… черным песком растворился в темноте.
– Он… Он что – исчез?! Просто исчез?! – на ультразвуке завизжала Катя и с мольбой в глазах просмотрела на Гришу, – пожалуйста, Чудик, скажи, что у меня галлюцинации, и Хио просто ушел!
– Ну да, – пожал плечами Гриша, – ушел. Как полагается призраку.
– Что?!
– Эх! Долго же до тебя доходит, – вздохнул Гриша, хватая трясущуюся от ужаса девочку за плечи и выводя на дорогу проспекта, – в далеком пятнадцатом веке при дворе императора служил разведчик по имени Хио Ямаши. Во время феодальной войны Хио принял участие в заговоре против правящей династии, но был схвачен и приговорен к смерти. Однако его навыки маскировки отразились на уникальных способностях его призрака – скрывать любые объекты. Живые, неживые – не важно.
– Ты несешь чепуху! – воскликнула Катя, сбавляя темп ходьбы. Ноги отяжелели, словно в ботинки налили свинца.
– Чепуху? – в голосе Гриши заиграла досада. – Тогда ответь на один вопрос: почему старушка на балконе даже носа не повернула в твою сторону, хотя ты сидела в паре сантиметров?
– Просто тетя Рая страдает сильной близорукостью, – неуверенно, но упрямо сказала Катя. Очень сильной. Настолько, что не заметила дрожащую у неё ног пятнадцатилетнюю девчонку с гигантским рюкзаком на плече. Глупость, конечно, но более правдоподобно, чем история о том, как ребятам помог сбежать с больницы ниндзя, живший шестьсот лет назад!
Парень замолчал. Несколько минут парочка в тишине двигалась верх к перекрестку. Гриша задумчиво смотрел вперед, и его лицо было таким же, как и сегодня утром: в нем отражалось замешательство. Казалось, что рассказ юноши ещё не закончился, и мальчишка хотел донести до Кати какой-то особый смысл – смысл, скрытый от посторонних глаз и доступный для понимания только им – но не решался.
– Ладно, продолжай, – миротворно кивнула Катя.
– Тетя Рая не заметила тебя, потому что Хио вовремя применил свое искусство, – тихо продолжал Гриша, заходя в автобус, – я и не надеялся уйти с больницы незамеченным. Как-никак, это мой первый побег, и рассчитывать на «авось» нет смысла. Абсолютная удача бывает только в сказках про Ивана-дурачка. Вечером я встретился с Хио и попросил его «подстраховать» нас. Конечно же, он согласился.
– Так просто взял – и согласился? – хмыкнула Катя, изображая заинтересованность,– с каких пор духи помогают людям?
– С самого сотворения человека Богом. На протяжении тысячелетий духи стараются поддерживать связь с миром живых. Конечно, редкий человек согласиться заводить знакомства с привидением. Особенно без какой-либо выгоды для себя. Люди вообще существа корыстные, – философствовал Гриша, – но если задуматься, любое действие, даже на первый взгляд кажущееся бессмысленным, совершается с определенной целью. Мы делаем по утрам зарядку, чтобы быть здоровыми, работаем, чтобы получать деньги, читаем книги, чтобы узнать новые вещи. Призраки поняли, что заинтересовать человека можно предложив что-нибудь взамен. И стали оказывать живым различные услуги. Любой умерший способен выполнить любую просьбу человека. Достаточно заключить с призраком сделку – и ты уже катаешься на яхте в Индийском океане или забираешь в кассе выигранный в лотерее миллион рублей.
– А что духи берут взамен?
– Воспоминания. Я думаю, твоя амнезия тоже связана с появлением призрака. Он помог тебе и взял за свою помощь твои воспоминания.
Катины глаза округлились от удивления.
– Ну вот, мы пришли, – парень выскочил из автобуса и резко завернул в большой двор, окруженный, серыми девятиэтажными домами, – сегодня переночуешь у меня. Надеюсь, мама не станет возражать.
– Ладно, все равно мне некуда идти, – обреченно вздохнула Катя.
Реакция Гриши на её слова была странной.
– Слушай, я помочь тебе собираюсь, – закипающим яростью голосом процедил юноша, – а ты только и знаешь, что ныть, капризничать, вздыхать и обзываться! Идешь с такой кислой миной, словно тебя на поводке ведут! Не нравиться – я не настаиваю! Отправляйся на все четыре стороны! Скатертью дорога! – парень махнул рукой в неопределенном направлении.
– Нет! – испугалась Катя. Она и не подозревала, что Чудик может выйти из себя. – Гриша, я очень рада, что ты мне помогаешь! Ты моя единственная надежда, поскольку только ты что-то знаешь обо мне! – выпалила девочка. – Прости, если я вела себя слишком грубо и называла тебя чудиком! Но если бы ты не пришел за мной, я возможно, так бы и пролежала в той больнице до скончания веков!
– Не преувеличивай, – смягчился Катин собеседник, направляясь к зданию под номером 11, – больница просто разориться, если ты останешься на пожизненное лечение.
– Почему же, – весело поддержала разговор Катя, стараясь загладить вину, – я стала бы уникальным пациентом с отсутствием памяти при абсолютно здоровом мозге. Феномен нейрохирургии, известие о котором в считанные часы разлетелось бы по всей округе! Семинары, симпозиумы, конференции. Лучшие доктора из разных стран собрались бы вместе и стали ломать голову над странной девочкой. Я прославила бы вашу городскую больницу на весь мир, и тогда финансовый вопрос решился бы сам собой, – мечтательно улыбнулась девочка.
